Она того стоит

Мы использовали разные приемы для экспрессии: резкие многократные повторения движений, голландский угол, размытость кадра, дрожащую ручную камеру, изменение палитры в зависимости от настроения героя. С самого начала подогревали интерес зрителя к надписям в кадре, скрывая на начальных титрах текст объявления. Специально искали необходимые на улице здания с надписями и стенды с плакатами, которые должны были естественно раскрывать сюжет.

Мы бережно делали отсылки к нашим любимым фильмам: фотография, заставляющая героя вспомнить прошлое, как в «Помни»; выдуманные люди, как в «Играх разума»; падение на фоне розового небосклона под мелькающие воспоминания, как в «Ванильном небе». Даже в название мы заложили намек на происходящее, сделав его из сочетания цифр: «5–4еловек», – хотели, чтобы зрители поняли намек (5 человек минус 4 человека = один герой). В то же время минус можно было прочитать как тире. Тогда получалось, что все пять – человек. Один человек.

В фильме мы не раскрыли, каким образом главный герой инфицировался СПИДом, чтобы на постер поместить философский слоган: «Важно ли, в чем причина, когда ничего не изменить?» На своем цветном принтере я распечатал несколько постеров формата А4 и расклеил в общежитии и академии. Потратил всю краску в картриджах.

Со студенческим телевидением мы договорились, что они организуют нам два показа в римской аудитории на цифровом проекторе. Накануне премьеры ко мне в комнату пришла Дарья с просьбой показать ей фильм первой. В моих больших наушниках она смотрела его не отвлекаясь. Ей понравилось увиденное. По крайней мере, она так сказала.

Первый показ посетило около пятидесяти человек, что нас очень порадовало. Несколько девушек даже растрогались. На втором показе было около тридцати человек, что тоже приятно удивило. Однако нам задавали много вопросов о смысле происходящего в фильме. Первая половина для зрителей была слишком непонятной. Мы решили сделать письменные пояснения для тех, кому будем давать фильм на DVD-дисках. Дэвид Линч бы не одобрил. По его мнению, зритель должен искать смысл самостоятельно.

Для того чтобы оправдать игру Евгении, я придумал объяснение к диску: «Девушка в начале фильма ведет себя неестественно, потому что является проекцией помутненного сознания главного героя. Он одновременно представляет ее как любящую и безразличную. Таким образом, актрисе приходится показывать внутренний диссонанс его представлений».

Еще и объяснил галлюцинации, которые привели к суициду: «Главный герой фильма страдает приобретенным меланхолическим раптусом[1], вызванным сильным душевным потрясением из-за неизлечимой болезни».

От студии наш фильм отправили на студенческий конкурс медиапроектов. Штатный фотограф называл нас «братьями Коэнами», когда посмотрел фильм. К сожалению, короткометражка не получила никаких наград.

Той зимой мне пришлось по-другому взглянуть на красоту падающего снега, устилающего все белой пеленой. Для дворника это тяжелая проза жизни. Мне приходилось каждый день ездить на работу, сразу после занятий. Отец с утра мог меня подстраховать, расчистив дорожку у входа, но остальная территория была на мне. По несколько часов приходилось счищать снег и уплотнять его в огромные сугробы. У меня жутко болели спина и руки. Моя неидеальная осанка становилась еще кривее. Я так уставал, что перестал убирать комнату. На кровати валялись вперемешку продукты, книги, одежда. Я скидывал все в одну большую кучу, как снег. И это вошло в привычку. Знакомые девушки приходили в комнату, чтобы полюбоваться «молодцовой кучей», как достопримечательностью. «Einrichtungen representiert», – гордо говорил я. За значение фразы не ручался, но она почему-то вызывала ассоциации с обстановкой в моей части комнаты. Тогда я готовил пересказ о знаковых местах немецкой земли Бавария, и эта фраза впечаталась мне в память частым r в череде грубоватых слогов. Мне так не нравился немецкий язык, что я разыгрывал перед камерой сценки из «Великого диктатора» Чарли Чаплина.

Что касается физкультуры, я смог убедить спортивного врача, восьмидесятилетнюю женщину, что у меня стала болеть спина от врожденной болезни. Мое искривление было слишком очевидным, и мне выписали справку о занятиях в спецгруппе. Это означало, что планка нормативов снизится на треть: если раньше на удовлетворительно мне надо было подтянуться двенадцать раз, то сейчас лишь восемь. За полгода я смог этого достичь. А с беговыми нормативами я вовсе неплохо справлялся.

Удивительно, но теперь я был у Ильича на хорошем счету. Иногда он давал мне поручения: сделать копии ключей, или переместить спортивный инвентарь между этажами, или еще что-то в этом роде. Как-то я застрял в лифте и опоздал на занятие. Физрук мне не поверил и выгнал из зала. Я обратился к директору общежития с просьбой подтвердить происшествие с лифтом. Хотел, кроме того, чтобы меня освободили от части часов отработки по общежитию в качестве компенсации морального вреда, однако директор общежития отказал, но с Ильичом поговорил. Теперь мне не надо было отрабатывать лишнее занятие.

Однако двадцать часов труда с местным подсобным рабочим Тагиром мне не отменили. Тот ютился в общежитии с семьей на шести квадратных метрах в помещении, оборудованном у мусоропровода. Каждому живущему в общежитии приходилось согласовывать с ним, когда он может использовать наш рабский труд. Приходилось таскать холодильники, чистить снег, разгребать подвал от старой мебели. Девушкам же поручали мыть окна по всему общежитию или чистить душ. При этом на каждом этаже была штатная уборщица, которая ежедневно мыла пол в каждой комнате, выносила мусор и протирала пыль. На наш номер она всегда смотрела с сожалением, чем очень доставала Ж. Могла бесцеремонно будить нас с утра, когда мы отсыпались после позднего отбоя.

Занятиям я стал уделять больше внимания, чему бы нас ни учили. Каждое утро вставал пораньше, чтобы заходить за О. Мы так и сидели вместе на всех парах. Иногда она просила показать ей какой-нибудь фильм на компьютере. О. была единственной из девушек, с кем я продолжал общаться, – из тех, к которым подкатывал в начале курса.

Один раз она оставила цифровой фотоаппарат в комнате, а сама вышла к соседям. Я включил его – множество обнаженных фото О. на природе и в кровати Влада. Я жутко ревновал. Моим преимуществом перед ним было лишь то, что провожу много времени с ней на учебе. Пары могли стоять с девяти утра и до шести вечера.

В мае мне исполнялось восемнадцать, а я был еще девственником. Надо было менять ситуацию. Я решил воспользоваться услугами девушки по вызову, раз не смог добиться расположения своих избранниц. Смотрел в «аквариуме» анкеты индивидуалок. Садился за компьютер, стоявший подальше от чужих глаз. Я не хотел заниматься поиском из своей комнаты – боялся, что по трафику могут проследить, чем я занимаюсь в Сети. Тем более нам давался лимит всего два гигабайта в месяц на учетную запись.

К тому времени у меня появился ноутбук. Большую часть денег на него дала мне мама в качестве подарка на Новый год. Я добавил свои заработанные.

Мне всегда не хватало трафика – только один загруженный с файлообменника фильм занимал 1,37 Гб. Под конец месяца мне приходилось просить у соседок доступ к их учеткам. Один раз мне повезло на слух запомнить пароль, который с бумажки озвучивала одна из них, когда входила в интернет. Как-то ради доступа к гигабайтам я пришел к системным администраторам и сказал, что моя девушка просит сменить ей пароль. Протянул им листочек, где указал новый. Они, ничего не подозревая, так и сделали. В тот день я пришел к Кате и сказал, что ей изменили пароль по техническим причинам. Она поблагодарила, не догадываясь о моей афере. Когда я выкачал преждевременно ее лимит, она пришла меня срамить. Я лежал на кровати и притворялся, что очень устал. И хотя ее нападки я заслужил, мне было неприятно выслушивать претензии.

Это безобидное разоблачение никак не повлияло на меня: в своей неуемной потребности рано утром я вытащил у Ж. из компьютера сетевой кабель на несколько миллиметров и начал выкачивать остатки его трафика. Я не знал, что у него тоже идет загрузка. Он недоумевал, почему исчез интернет, пока не дотронулся до кабеля. Штекер издал щелчок при входе в гнездо. Ж. все понял и очень разозлился на меня. Мы несколько дней не общались.

Нырнув в очередной раз в «аквариум», я выбрал себе красивую девушку с картинки. Несколько дней не решался позвонить. Мои муки прервал вызов на медкомиссию в военкомат.

Пока я нашел свободный день, врачи уже вернулись в свои обычные кабинеты. Мне пришлось обходить их в больнице. Кто-то радостно говорил, что я скоро стану мужчиной, намекая на службу. Я отвечал, что армия не единственный способ. Я уже четко решил, что мужчиной меня должна сделать женщина. Последним врачом в списке был психиатр. Он посмотрел документы и сказал, что я могу не переживать о службе в армии – мой диагноз исключает такую перспективу. Это меня очень порадовало, хотя в то же время я испытал дискомфорт от клейма. Впрочем, оно не горело на мне, а лежало в темном ящике. Не каждому так везло.

Вернувшись в общежитие, я сообщил оператору эскорт-службы, что хочу заказать девушку на вечер 30 апреля. В этот день многие студенты разъезжались по домам на майские праздники. Перед охраной постоянно мелькали лица, что усыпляло их бдительность. Мой сосед уехал, но я боялся, что меня в комнате может проверить комендант. Я задумал использовать для встречи комнату С. – попросил у него ключ, якобы хотел скачать остатки интернет-трафика. Он не давал мне пароля, но разрешал с его компьютера ставить загрузки.

Предусмотрительно проводив С. до вокзала и дождавшись, пока он сядет в автобус, я рванул в магазин за вином, сыром и фруктами. Принес бокалы и свечу из своей комнаты. Красиво все разложил, как перед свиданием. Снял со стен киношные постеры, чтобы не казаться подростком. Надел темную рубашку, расстегнув верхние пуговицы, накинул пиджак.

У входа в общежитие, где я поглядывал по сторонам в ожидании моей гостьи, увидел О. Она поинтересовалась, куда я так вырядился. «Жду кое-кого», – неловко выдавил я из себя. Она улыбнулась, но не стала докучать. На другой стороне улицы ее ждал Влад. Пока она шла к нему, постоянно оборачивалась.

Через пять минут подъехала черная тонированная «девятка». Из нее вышла невысокая полненькая девица. Я ожидал милую девушку модельной внешности, которая дарит свою любовь застенчивым мальчикам. Ко мне же подходила самая что ни на есть проститутка.

– Ты Илья? – дерзко поинтересовалась она.

– Да. А ты Настя?

– А не похожа, что ли? – причмокивая жвачкой, ответила она.

Значит, красивые картинки в интернете не имеют ничего общего с теми, кто этим занимается, – сделал я вывод.

Охранники увлеченно общались между собой и не обращали на нас внимания. Она зашла в комнату 926 и позвонила человеку, что ждал в машине. Сказала – он может приехать за ней через час. Попросила у меня деньги вперед, потом ушла в туалет.

Я не знал, как начать. Когда Настя вышла, я предложил ей выпить. «А ты подготовился», – сказала она, усмехнувшись, и добавила, что на работе не пьет. «А то у каждого по рюмке – утром на ногах стоять не смогу». Я спросил, с чего начнем. В стоимость входит только классический вагинальный секс, ответила она. Просила быстрее раздеваться – время уже идет.

Я снял одежду до трусов и лег на кровать. Не стал расстилать, чтобы постель С. не оказалась заражена чем-нибудь. Она начала работать руками, чтобы можно было надеть презерватив. Я смотрел на ее огромные, как дыни, груди, на большую складку живота, на ее крупные гениталии, похожие на крупный персик. Такое тело, возможно, было привлекательным в эпоху Возрождения, но сейчас мне хотелось заплатить ей за то, чтобы она оделась.

Настя пожаловалась: в последнее время у мужиков повальное нестояние. Мне немного полегчало: значит, не один я нахожу ее профнепригодной. Если я не надумаю, сказала она, нет смысла мерзнуть. Мне было жалко потраченных двух тысяч – пятой части моего месячного бюджета. К тому же не хотелось упустить формальный шанс стать мужчиной. Я представил, что передо мной Катя.

Она была девушкой с отменной фигурой, но абсолютно лишенной сексуальной энергии. Ее подруга рассказывала, что она даже никогда не пробовала играть с собой. Мы шутили над Катенькой, предлагая забрать из нашего холодильника – снизу – продукты. Она нагибалась, и короткие шортики обтягивали стройную попу. Она ничего не находила, но мы просили поискать чуть ниже. Наконец она понимала, что ее разводят, и смеялась вместе с нами.

Почему-то я представил Катю, а не тех, с кем хотел встречаться. Когда у меня вышло кончить, я с облегчением сказал проститутке, что она может собираться, а сам ушел в туалет, чтобы подмыться в раковине.

Внезапно я услышал, как кто-то тщетно пытается открыть входную дверь – у меня был вставлен ключ с обратной стороны. Последовал стук в дверь. Это оказался Спесюк, почему-то вернувшийся в общежитие. Я быстро вышел, прикрыв дверь. Сказал, что не один. Обещал прямо сейчас уйти из комнаты.

Моя гостья очень хотела еще заработать – поинтересовалась, не хочет ли мой сосед остаться с ней наедине. Но Спесюк точно на такое бы не пошел: после меня он не стал бы даже с фотомоделью.

Я повел Настю в свою комнату.

– Что это за место? – спросила она.

– Друг оставил ключи, чтобы я полил цветы.

Ложь моя была очевидна: в комнате стоял лишь один крохотный кактус.

Настя позвонила своему водителю. Пока мы его ждали, девушка рассказала, как собралась на «Дом-2». Потом говорила что-то про своего парня.

– И как он относится к твоей работе?

– Мы же не в трамвае с ним познакомились. Он все прекрасно знает, только спит теперь со мной бесплатно.

Когда я выпроводил ее, пошел забирать продукты из комнаты 926. Спесюк, напустив на себя устрашающий вид, сказал, что как мужика меня понимает, но такого больше не допустит. Я вернул на стену постеры, поправил покрывало на кровати и ушел.

В своей комнате я выпил бутылку вина, пытаясь осознать произошедшее. На следующий день – 1 мая 2008 года – до меня все же дошло, что теперь я не девственник. Я купил себе большую пачку Lays и пару банок пива, чтобы отпраздновать. Вечером я сел смотреть ответный полуфинал Кубка УЕФА. Встречались «Зенит» и «Бавария». Когда на четвертой минуте Погребняк открыл счет, это казалось сенсацией. Пиво от радости лилось быстрее. Когда счет стал 4:0 в нашу пользу, я уже был сильно пьян и все же не верил в происходящее – думал, немцев подкупили. На радостях принялся за недопитое вино. У меня так кружилась голова, что картинки в телевизоре стали мелькать. Ночью меня рвало. Я едва успел схватить пустой пакет от чипсов – не мог встать. Утром проснулся с пакетом блевотины под ногами. Стоял отвратительный запах.

Я рассказал друзьям, как провел праздники. Недовольство С. компенсировалось его же злорадством: Спесюку теперь не спать спокойно. Был нанесен удар по его самолюбию. У него под носом я занимался сексом, а он и близко еще не подходил к девушке.

В первые минуты 13 мая – день, когда мне исполнялось восемнадцать лет – друзья вручили мне бумажный «Оскар». Я залез на кровать и произнес благодарственную речь, улыбаясь как Том Круз. В моем мировосприятии не произошло каких-то изменений. Разве что теперь проще покупать выпивку.

Настоящий подарок мне сделал «Зенит», одержав победу в финале Кубка УЕФА. За окном начался парад сигналящих автомобилей с бело-голубыми флагами. Это было на следующий день, а через неделю Дима Билан занял первое место на «Евровидении». Ж. уехал домой, а мы с С. смотрели голосование до пяти утра. Я открыл окно, за которым только занимался рассвет, и вдохнул воздух с надеждой. Позитивный медийный фон об успехах России воодушевлял. Я верил, что настает будущее, в котором все будем жить достойно.

В то время у аквапарка строился новый мультиплекс, для которого название мог придумать любой желающий. Я отправил организаторам предложение с двадцатью наименованиями. Им понравилось «КиноКит». С еще семью счастливчиками, которым пришла такая же идея, я занял место на памятном фото для областной газеты. Нам обещали выдать годовой абонемент на бесплатное посещение нового кинотеатра.

Приятный сюрприз преподнес чемпионат Европы по футболу. Самым большим открытием стала сборная Турции, которая на групповом этапе одержала две волевых победы, забив на последних минутах. Когда в четвертьфинале на исходе добавленного времени они смогли сравнять счет в матче с хорватами, я упал со стулом на пол в безумном экстазе. Так я не смотрел футбол никогда.

Еще больше удивил следующий день, когда наша команда встречалась со сборной Голландии, которая уже обыграла итальянцев и французов. Первым забил Павлюченко, и была надежда, что можно удержать результат. Однако голландцы сравняли счет. Игра перешла в дополнительное время. Когда внезапно забил Торбинский, на всю комнату орал Ж. Мы испытали столько эмоций, что на третий мяч в ворота от Аршавина сил реагировать уже не было. Наша сборная прошла в полуфинал.

Первыми путевку в финал разыгрывали сборные Турции и Германии. Спесюк признавал лишь авторитет, из-за чего болел за немцев. Я же верил, что турки смогут показать себя. Во время второго тайма начались проблемы с телетрансляцией. Нам пришлось в интернете обновлять результаты каждую минуту. Шентюрк в очередной раз спасал команду от поражения на последних минутах, однако решающий мяч был за немцами. Наша же сборная провела первый тайм с испанцами на ноль. В перерыве я купил нам с Ж. по бутылке «Невского». Пить мы начали слишком рано. Второй тайм стал разгромным для нашей команды. Однако легендарный матч с голландцами все равно остался одним из самых ярких воспоминаний.

Утром после проигрыша нашей сборной у меня стоял последний экзамен. Остальные были успешно сданы. Болонская система изматывала, но я вошел в ритм, напоминавший медальную гонку. Отец дал мне на сессию иконку Николая Чудотворца. Я брал ее на собеседование при поступлении в академию. Успешная сдача экзамена по истории государства и права зарубежных стран давала мне шанс вернуть стипендию.

Во время экзамена одногруппница Юлия попросила у меня заготовленную шпаргалку. Я незаметно передал. Она списала, но боялась попасться, поэтому сунула мне шпаргалку обратно. Это движение привлекло внимание преподавателя. Он подошел к моему столу и потребовал сдать работу. Меня выставили с экзамена. Даже икона не помогла. Я жутко злился, что провалился на ровном месте, а был в шаге от стипендии.

Зато О. была счастлива – она закончила сессию на отлично. Ей было без разницы, в каком я состоянии. Все, о чем она думала, – поскорее поехать к Владу. Прощаясь со мной после того, как мы вместе сдавали библиотечные книги, она лишь формально бросила: «До скорой встречи на втором курсе!»

Финал ЕВРО-2008 я смотрел без радости.

* * *

В летние каникулы я задумался о том, чтобы снять полнометражный фильм. Еще не сформировалась полноценная история, в голове бродило множество не связанных между собой идей. И вдруг я понял, как это можно объединить в одно целое. Наш фильм должен быть устроен как первые три полнометражные работы Алехандро Гонсалеса Иньярриту – те состоят из нескольких взаимосвязанных, но самостоятельных историй. Я не хотел делать киноальманах вроде «Нэшвилла» и «Короткого монтажа» Роберта Олтмана. Сюжетные линии должны крепко переплетаться между собой. Все начинается с одного дня, поменявшего судьбы трех разных людей, духовные эволюции которых до самого конца противопоставлены. Все строится на тайне, которая изменит отношение зрителя к происходящему в финале, как в фильмах М. Найта Шьямалана.

Отец решил свозить меня в гости на свою родину. Я ни разу не выезжал за пределы страны. Его родню видел лишь в раннем возрасте, знал их лица только по фотографиям. В августе с семьей отца я сел в поезд до Москвы. Его жена учила меня традициям железнодорожных путешествий. Накрыла стол: колбаса, огурцы и вареные яйца. От такого рациона у меня вздуло живот. В основном я лежал на верхней полке. Глядя в окно на бесконечный лес, делал заметки по поводу сюжета.

В Москве меня поразило постоянное движение вокруг. У общественного туалета я впервые воочию увидел африканца. Когда мы с отцом зашли внутрь, посетители возмущались, что невозможно дышать. «Что такое жрет этот негр? Вонь хуже, чем кто-то сдох», – уткнув нос в локоть, говорили выходившие. Я не знал, почему они решили, что виноват в этом африканец. Подумал, таков столичный шовинизм.

Мы гуляли около Кремля, но на Красную площадь не смогли попасть: все огородили ради какой-то делегации. Всей семьей прокатились на теплоходе по реке вдоль центральной части города, а потом вернулись на вокзал. Там на рояле в холле играл музыкант.

Меня поражал масштаб этого города, к вечеру загорающегося огнями. Я непрерывно слушал в наушниках “Moscow Never Sleeps” DJ Smash. Теперь мне стало очевидно, почему сюда вожделеют попасть многие. Я немного пожалел, что год назад не рискнул поступать во ВГИК. В представлении восемнадцатилетнего человека этот город создан для воплощения самых смелых мечтаний.

В поезде на полку сверху легла приятная девушка в белых спортивных штанах. Судя по людям снизу, она путешествовала не с ними. Отец искал ремешок, чтобы пристегнуть меня на верхней полке на ночь. Девушка заулыбалась. Я разозлился, что он выставляет меня ребенком перед ней. Сказал, что мне ничего не надо, и отвернулся.

Родной город отца был по-южному приятным. Атмосфера светилась желтоватым оттенком. Дед Юра допился до стойкого беспамятства. Каждое утро он удивленно спрашивал, кто я. Каждый день для него начинался с чистого листа. Когда мы работали на участке за домом, периодически находили его шкалики, о которых он давно забыл. Как белка судорожно прячет добытое, так он хватал обнаруженную чекушку и бежал с ней в другое место. Родня отца была провинциальной и набожной. Я хорошо провел там время, но снова бы не поехал.

В этом путешествии мне повсюду встречались красивые девушки. По возвращении я решил с кем-нибудь познакомиться. Начал высматривать перед кинотеатром на улице симпатичных девушек. Предлагал пойти со мной в кино прямо сейчас, на «Темного рыцаря» Кристофера Нолана. Будто уличный промоутер самого себя. Вероятность такой авантюры была минимальной, поэтому я не сильно расстроился неудаче. Тем более что фильм поглотил меня полностью.

Я решил сходить еще в другой киноплекс, на «Солдат неудачи» Бена Стиллера. За кассой сидела миловидная девушка. Я загадал: если фильм мне понравится, приглашу ее встретиться. Кино оказалось очень увлекательной сатирой на голливудское кинопроизводство. Выйдя из зала, я направился к кассе. Подождал, пока очередные зрители оплатят билеты, а затем наклонился к окошку.

– Девушка, до скольки Вы работаете?

– Касса закрывается в десять вечера.

Я наклонился ближе, прикоснувшись лбом к стеклу.

– А можно я провожу Вас после работы?

Она улыбнулась и сказала, что ее уже встречают. На стекле осталось жирное пятно от моего лба, как след от назойливой мухи.

Я не стал возвращаться к отцу в квартиру. Не было сил находиться в большом городе, где тебя никто не хочет. Я взял билет до родного поселения и провел там две недели, дописывая сценарий.

Вернувшись в общежитие, показал друзьям свои наработки. Мы еще до каникул обсуждали идеи для нового проекта. Главные роли были закреплены за нами. С. просил дать ему время, чтобы отредактировать сценарий. Этим он занимался не меньше месяца.

Как-то я долго искал в шкафу свои перчатки для турника. Думал, может, положил их случайно на полку к Ж. Приподняв его вещи, увидел открытую пачку презервативов. До сих пор мне почему-то в голову не приходило, что у Ж. и Н. романтические отношения. Я воспринимал их как друзей. Их музыкальные вкусы идеально совпадали. Они сидели рядом на занятиях. Н. часто проводила время у нас в комнате. Я спросил С., в курсе ли он их отношений. Он тоже не догадывался об этом. Со временем Ж. и Н. перестали скрываться. Мы были очень рады за них.

В новом сценарии С. неожиданно получил главную роль. Так действительно стало лучше. Надо было определяться с актерами, поскольку мы планировали вести съемки в течение всего учебного года. Реплики были у двадцати персонажей, из которых шестеро являлись основными. Нам хотелось работать с увлеченными людьми, которые не передумают участвовать, как это было с Евгенией. Одну из трех главных женских ролей мы закрепили за Н. Ее персонаж был героиней моей сюжетной линии. Для Ж. партнершей стала Юлия, которой был интересен наш прошлый фильм. К тому же она не могла мне отказать после случая на экзамене со шпаргалкой. Кстати, я пересдал тот экзамен на тройку – не рискнул списывать. С. выбрал себе в партнерши очень милую девушку, Женю (она училась на направлении «Менеджмент»).

Когда на пробежке во время физкультуры я увидел ее, предложил роль в проекте. Она была польщена. Я предупредил, что зайду к ней со сценарием. Вечером Женя увлеченно слушала меня. У нее было детское круглое лицо с очаровательной широкой улыбкой. Ее серо-зеленые глаза были полны энтузиазма. Я предложил сходить в кино на новый фильм братьев Коэн «После прочтения сжечь», чтобы по пути более подробно обсудить характер ее героини. Перед сеансом я занимал ее историями о съемках своего прошлого фильма, так как о новом уже все успел рассказать. Мне приходилось говорить все время – она в основном молчала, лишь изредка поддерживая разговор. Создавалось впечатление, что я вытащил ее из раковины, куда ей хотелось обратно. Ее любимым фильмом был «Гладиатор» Ридли Скотта. Я рассказал ей, что это была моя первая видеокассета, купленная самостоятельно. С нее можно было начинать отсчет моей страсти к кино. Когда в зале погас свет, мне хотелось взять ее за руку. Однако я чувствовал, что для этого слишком рано. Своеобразный юмор братьев Коэн ее смущал. Когда на экране появился вылезающий из-под сиденья фаллоимитатор, ее лицо окаменело. После фильма разговор у нас совсем не клеился. Я думал, как бы скорее довести ее до общежития.