Цена её любви – 2

– Ты говоришь сейчас о себе?

– Нет, – покачала Блер головой, до сих пор с трудом управляя своей новой сущностью, –именно о звере!

– Ты это точно знаешь?

– Да! – Она вспомнила как слаженно работала каждая мышца, каждый мускул несущейся за врагом волчицы. Ни одного лишнего движения и напрасно растраченной мощи тела.

– Это связано с дневным переполохом?

Изабель обернулась к Додсону и ласково провела рукой по щетинистой обезображенной щеке.

– Ты всегда меня хорошо чувствовал, знал, что для меня лучше. Самый добрый брат!

– Если бы ты при этом меня слушала, – улыбнулся Гион.

Вампирша прижалась к груди кузнеца, с радостью ощущая ритмичные удары живого сердца.

– Я обязана тебе за то, что до сих пор хожу по земле и обязательно отплачу добром.

– Ты наполняешь меня им всю жизнь.

Изабель откинула голову и заглянула в чёрные глаза.

– Я так виновата перед тобой. Но, Гион, как говорит Дерик, Бог обязательно одарит тебя счастьем и любовью!

Додсон-младший чмокнул баронессу в лоб.

– Я и раньше-то не пользовался успехом у женщин, вечно вымазанный сажей кузнец, а уж теперь и подавно, – он горько усмехнулся. – Кому нужен такой урод?

– Тому, кто обязательно разглядит твоё большое сердце! И это не правда про раньше. Если бы ты знал, с каким восторгом отзывались о тебе соседские девчонки!

Гион рассмеялся, крепко обняв Изабеллу.

– И ты всё время это скрывала от меня?

Она с удовольствием втягивала родной запах.

– Конечно! Ревность сестры. Разве могли чумазые, глупые лахудры подойти моему красавцу-брату?

– Я бы сейчас не отказался от любви одной из них, – чуть слышно прошептал Додсон.

Сердце белошвейки сдавила тоска. Она хорошо понимала брата и, как и он, мечтала о любви.

– Всё у тебя будет, поверь мне.

Гион захотел сменить больную для обоих тему. Он заметил вдали паруса корабля, направляющего от берега, и указал на них рукой:

– Посмотри, мы спешим в Испанию, а кто-то бежит из неё.

Тоска ещё сильнее сдавила сердце вампирши, тревожное предчувствие заполнило грудь. Она всматривалась в квадратные паруса и флаг тяжело осевшего судна.

– Это португальцы.

– Очень странно, у них, как и у нас, квадратные, а не треугольные паруса, как почти у всех средиземноморцев.

Изабель взъерошила чёрные как смоль волосы брата.

– Ты за время путешествия стал морским волком! – улыбалась она, хотя наружу непонятно отчего рвались слёзы. – Там кто-то стоит на корме и глядит в нашу сторону, но даже моего вампирского зрения не хватает рассмотреть, мужчина это иль женщина.

Гион глядел в мокрые янтарные глаза, не видя в них ничего звериного, лишь вселенскую боль, тоску потерявшей младенца матери и огромное желание любить. Он отвёл взгляд, не желая расплакаться вместе с сестрой. Мужчины не плачут.

– Кстати о волках, расскажешь, по какому поводу ты сегодня выла?

Изабель невесело рассмеялась.

– А ты мне поверишь?

– Конечно, – кивнул он. – Можешь поведать всё, что захочешь!

– Ну, – протянула она, не представляя как передать ощущения пережитого, – это долгий рассказ.

– У нас достаточно времени, я внимательно слушаю…

***

Дверь в покои графини распахнулась. По шаркающим шагам Жаклин поняла, что в гости к ней заглянула кормилица.

Она поднялась из-за станка для вышивания, направившись к Тильде навстречу, приказав служанке подбросить в камин дров – старая кормилица постоянно мёрзла.

Леди Бедфорд тепло улыбнулась, подавая руку для опоры любимой старушке.

– Что привело тебя в этот час в мои покои?

Тильда улыбнулась, морщинки лучиками собрались вокруг выцветших глаз.

– Принесла благую весть.

– Какую?

– Наши мальчики под защитой!

Жаклин радостно вздохнула и перекрестилась, чем заслужила неодобрительное покачивание головы колдуньи.

– Прости, вечно забываю, что при тебе не следует этого делать.

Она усадила кормилицу в своё кресло перед камином и набросилась с вопросами:

– Это точно? Сэр Арчибальд давно уже должен был достигнуть берегов Испании. Потому-то мне было так тревожно!

Тильда тяжело вздохнула, проговорив:

– Не от этого, деточка моя, не от этого! – она указала взглядом на прислугу: – Я сейчас тебе кое-что поведаю, но сначала…

Жаклин приказала служанке оставить их с Тильдой наедине и, проследив, чтобы та плотно закрыла за собой дверь, вернулась к кормилице:

– Рассказывай, что там случилось. – Взор зелёных глаз выражал крайнее нетерпение.

Тильда улыбнулась и показала дочери на второе кресло, которое когда-то занимал граф:

– Конечно, милая моя, но сначала присядь. Это будет долгая история…

Глава 2.1

Графиня с удивлением тревожно вглядывалась в лицо кормилицы. Что та хотела рассказать? Что могло произойти с её мальчиками? Им угрожала опасность? Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Не томи, Тильда, говори, что знаешь!

– Не торопи, а присядь рядом. Разговор будет долгим, и рассказать я должна многое.

Леди Бедфорд теряла терпение: окажись на месте Тильды любой другой – уже пожалел бы, что пытается проверить степень её самообладания. Но спорить, а тем более приказывать старой ведьме, бесполезно – та всё равно поступит по-своему. Жаклин тяжело вздохнула, присев рядом с кормилицей.

– Не хочешь меня расстраивать?

– Нет, всё обошлось. Я не гонец, принесший печальную весть. Мальчики живы-здоровы!

Графиня, не удержавшись, перекрестилась:

– Слава Спасителю!

Старая ведьма поморщилась, проворчав:

– Сколько можно тебе твердить: Богу до твоей семьи совершенно нет дела?! Тот, кто защитил твоего ненаглядного Ричарда от возможной смерти, не служит высшему гордецу!

Взгляд леди наполнился недоумением.

– Кто-то оберегает моего сына? Так значит, ему всё же угрожает опасность! – Она вскочила на ноги, вперив взор в морщинистое лицо той, что не единожды спасала её собственную жизнь. Кровь прилила к вискам, лоб стянуло обручем боли. Жаклин схватилась за голову и, стащив надетый на ночь чепец, буквально прорычала:

– Говори немедленно!

Лицо старухи не выражало ни капли страха, оставаясь по-прежнему бесстрастным. Графине пришлось сменить тактику угроз на давление жалостью:

– Хочешь, чтоб моё сердце остановилось? – прижала она руки к груди. – Что произошло с Ричардом?

– Ты ни разу не спросила о Кевине, – во взгляде колдуньи промелькнул отблеск застарелой боли. – Ведь он тоже твой сын. Как бы ты не относилась к его отцу, он – твоя плоть и кровь!

Жаклин нервно передёрнула плечами.

– Вот и расскажи об обоих! Что с моими мальчиками? – Она нервно качнулась назад; распущенные волосы полыхнули ярким пламенем в освещении вставленного в держало факела. – Уж тебе ли не знать, что за сыновей я пойду на что угодно?

Колдунья покачала головой.

– Это инстинкт хищной самки, а ему, кроме заботливой собственницы, всегда не хватало любящей матери!

– Да полно уже об этом! – сжала пальцы в кулаки леди Бедфорд и снова повысила голос: – Кому как не тебе знать, сколько раз топтали мою любовь. Скажи, что произошло? Не доводи меня до белого каления!

Тильда вскинула голову, встретившись взором с полыхающей зеленью глаз любимой девочки. Жаклин не выдержала глубины огня, наполнившего зрачки старой женщины, и с виноватым видом опустила взгляд.

– Каждую секунду твоей боли я пропустила через собственное сердце! – Голос старухи был строг и печален. – Если бы могла забрать её всю, то сделала бы это без промедления…

Графиня вновь опустилась в придвинутое кресло и взяла ладонь кормилицы в руки, пытаясь согреть ледяные скрученные пальцы дорогого сердцу человека.

– Прости. Я терпеливо жду рассказа.

– И меня прости за проволоку. – Тильда провела свободной рукой по волосам леди. – Ну, теперь, когда ты немного выпустила пар, я могу приступить к сути того, с чем пришла.

Старуха неторопливо рассказывала то, о чём узнала этой ночью.

Жаклин не перебивала. Она несколько раз вскакивала и садилась обратно, но делала это молча, боясь перебить кормилицу и не узнать что-то важное.

Воспитанная в благородной семье великосветская дама выругалась, как последний нищий, узнав, что граф снова надеется на встречу с белошвейкой. Даже новая ипостась ненавистной девки не отпугнула его сердце.

Она, резко встав, подскочила к камину и с силой швырнула в огонь полено. Яркое пламя взметнулось вверх, искры посыпались в разные стороны, одна из них впилась в холёную руку. Жаклин стряхнула жаркую крошку, языком облизав место ожога.

Сейчас она была похожа на разгневанного зверя, и даже голос стал напоминать урчание готовой к смертельному прыжку рыси:

– Только если небеса перевернутся! Пока я жива, не бывать этому!

Подугасшие глаза кормилицы выражали явное сожаление.

– Тебя не смягчило, что ради его спасения она готова рисковать всем?

– Не будь этой потаскухи, Ричард давно был бы женат на Гвен и находился сейчас в безопасности на земле родной Англии! – Она сплюнула на каменный пол. – Всё пошло кувырком после её появления в его жизни. – Жаклин ткнула пальцем в старуху: – Это ты не дала довести мне дело до конца! Не могло родиться что-либо хорошее от семени предателя!

Тильда покачивала головой, глядя в перекошенное от злости лицо дочери. Неужели та никогда не сможет простить обиды, и то будущее, что видится в вещих снах, обязательно случится? Нет никакой надежды что-либо изменить?

Старуха горько вздохнула. Бедная девочка не понимает, что ненависть съедает сердце, а скрепленная колдовством связь с каждым злым поступком одной подталкивает к смерти другую… Но что значит собственная жизнь, если судьба внуков в опасности?

Тильда помнила день и час, когда произнесла заклинание, изменившее не только её внешность, но и судьбу. Она не могла допустить, чтобы вскормленная молоком её груди девочка ещё раз прошла через полную боли ночь. Только не сейчас, когда так растерзаны юные душа и тело…

В тёмной комнате жарко натоплено. Блики, играющие на стене от всполохов пламени в камине, выдают причудливые образы невиданных животных. Звезда, начерченная на каменном полу кровью чёрной курицы, притягивает взор мягким пламенем расставленных по углам свечей. В центре голая ведьма…

Новоиспечённая графиня, впервые принимающая участие в колдовском обряде, будто завороженная, смотрела, как кормилица пьёт её кровь, нацеженную в медную чашу и смешанную с отваром чертополоха. Как выливает последние капли на голову и меняется на глазах после произнесённого заклинания.

Глаза девушки стали круглыми от удивления, когда за несколько мгновений взрослая, красивая женщина, с пышной грудью и крутыми бёдрами, превратилась в худенького подростка с длинными ногами, бледной кожей, маленькими нежными холмиками груди, плоским животом и огненной, курчавой порослью между ног… её, Жаклин, тела!

Юная леди Бедфорд закричала от ужаса. Кто сейчас стоит перед ней? Подручная дьявола или кормилица?

– Не бойся! – обнажённая кормилица заговорила с той, чьей копией стала на ночь. – Это всего лишь тень тебя, оболочка, кокон, надетый поверх моего тела с помощью заклинания.

Она подошла к дрожащей, как лист, дочери и взяла за руку.

– Дотронься до меня, дорогая, я твоя Тильда, тёплая и живая, а не мёртвое злобное порождение ада.

Женщина терпеливо ждала, пока Жаклин решилась прикоснуться к оголённому животу кончиком пальца.

– Вот видишь, я – живая плоть, а не призрак, и буду оборачиваться тобой каждую ночь, пока не решишь, что пришло время самой исполнять брачные обязательства на ложе супруга.

Настоящая графиня всхлипнула, вспомнив полную боли ночь и налитый кровью взгляд хозяина замка.

– Нет, не хочу, я боюсь. Супруг стал мне противен!

– Надо перебороть страх и отвращение. Нам нужен наследник, но его придётся выносить тебе. Колдовство не всесильно. Ребёнок будет твоим, пусть даже похожим на графа. – Тильда гладила волосы девушки. – Я сделаю всё, что могу, чтоб исправить Ричарда. Детская влюблённость, вскормленная мечтами, не могла бесследно исчезнуть всего за одну ночь, пусть даже полную ужасных страданий. – Ведьма положила на голову юной леди вторую руку. – Я сделаю так, что ты многое забудешь, а что не смогу убрать, сгладит собственная память.

Жаклин провела тонкими пальчиками по глубокому следу от зубов, оставленному графом на её запястье.

– Как можно такое простить?

– Девочка моя, память женщины устроена так, что мы забываем боль. Иначе кто стал бы повторно рожать?

– Это тоже больно?

Кормилица улыбнулась.

– Милая, ты же знаешь, кто я. Верная Тильда не позволит тебя измучить. Теперь я сильна как никогда и могу с очень многим справиться!

Но ведьма не воспользовалась колдовством ради себя ни в первую, ни в последующие ночи, издавая полные страдания крики лишь тогда, когда граф желал этого.

Ради дочери бывшая монашка молча сносила обиду и издевательства, из-за которых когда-то отказалась от Бога…

– Ты не заснула ли?

Воспоминания кормилицы прервала та, ради которой старуха изо всех сил цеплялась за жизнь. Она улыбнулась, показав остатки зубов, и ответила сгорающей от нетерпения дочери:

– Не спала. Блуждала по прошлому, в последнее время оно частенько меня преследует.

Жаклин перебила:

– Сенешаль передал сыновьям обереги? Они действуют?

– Да! Всё сработало, как и должно. Изабель больше не видит графа.

Зелёные глаза леди вспыхнули огнём; она довольно потёрла руки. Она, заметив, как кормилица зябко ёжится, подставляя бок под тепло камина, сняла с себя и накинула на плечи старухи толстую накидку из шерсти.

– Что будет дальше?

– А вот этого мне пока знать не дано. – Тильда стянула руками края стёганой ткани. Она блаженно улыбнулась, радуясь заботе дочери и дополнительному теплу, но самой обрадовать девочку было нечем. – Нить судьбы Ричарда не в твоих, не в моих и даже не в руках вашего Бога. Всё теперь будет зависеть от действий вампира.

– Белошвейки?

– Не только её, но об этом я поведаю в следующий раз. – Колдунья склонила голову, указав взглядом в пол, как делала это всегда, не желая называть имени своего хозяина: – Если Он позволит!

Глава 2.2

Изабель глубоко втянула носом воздух и замерла у трапа, перекинутого матросами с корабля, ставшего на недолгое время плавучим домом, на землю.

Дерик уже спустился на берег, осматривая полупустой пирс. Он также принюхивался, распознавая малейшие оттенки необычного в густом запахе рыбных отходов и принесённых порывами ветра городских нечистот. Вампир в задумчивости качал головой. Взор красных глаз выражал тревогу. Что-то зловещее витало в воздухе, смешиваясь со слишком сладким ароматом чужака.

Он протянул руку, предлагая помощь «воспитаннице»:

– Баронесса, не бойтесь, ступайте на лестницу. Я не позволю вам упасть. – Дерик не поднимал голову, не желая, чтобы кто-либо из команды увидел его глаза. Хотя очень хотел рассмотреть выражение лица белошвейки, уверенный в том, что и она почувствовала опасность.

Изабель с деланным испугом шагнула на деревянный настил и, как полагается человеческой девушке, вскрикнула при первом же покачивании скрипучего трапа.

Гион, ступавший следом за Белиндой де Клер, придержал её за талию, удивляясь ещё одному таланту подруги детства; та запросто смогла бы играть в мистериях на ярмарках.

Он, не размыкая губ, прошептал:

– Притворщица, – отлично зная, что Изабель его услышала.

– Вы уверены, что не хотите остаться на ночь?

Появление капитана, с его запоздалым предложением, не вписывалось в планы благородной леди. Баронесса была благодарна человеку, сделавшему всё, чтобы скрасить долгие дни страданий от разлуки с отцом. Капитан переживал за путешественников, решившихся ступить на незнакомый берег в кромешной тьме.

– В горах полно разбойников. Остановитесь до утра на постоялом дворе. – Он с сочувствием смотрел на качающуюся из стороны в сторону девушку. – Вы слишком мало спали и вряд ли в таком состоянии сможете преодолеть многие мили. Да и где вы ночью раздобудете хорошую повозку? Кругом одно жульё. Эти баски…

Хозяин английского судна прикрыл рот рукой, понимая, что чуть не сболтнул лишнего. Испанцы – вспыльчивый народ, а ему слишком долго оставаться в их землях. Но не смог удержаться, вспомнив, насколько куарто его обсчитали в одной из таверн в последний раз:

– Здесь все так и норовят надуть друг друга…

Баронесса Гламорган обернулась, с благодарной улыбкой взглянув на стоящего у высокого борта человека:

– Спасибо, сэр, за совет и заботу. Думаю, сопровождающие меня родственники решат любые проблемы, а служанка сделает повозку уютной. Мысль о скорой встрече с отцом греет душу, нужно спешить, дорогá каждая минута. Проделать столь долгий путь и, – Белинда громко всхлипнула, – дай бог застать его живым…

Баронесса с удовольствием ступила на твёрдую землю, опираясь на любезно поданную духовником руку. Бедняжку, привыкшую за столько дней к уходящей из-под ног палубе, слегка пошатывало.

Капитан больше не отвлекал леди де Клер. Последний раз взглянув на удивительно красивую девушку, с завистью подумал, как счастлив отец, имеющий столь преданную и любящую дочь. Его собственные дети вряд ли отважились бы на опасное путешествие ради благословения умирающего родителя.

Последней с трапа сходила Хлоя. Десятифутовый настил прогнулся, тяжело заскрипев. Дородная девица что-то ворчала под нос, и это «что-то», не различимое для слуха простого смертного, ясно разобрали вампиры.

Дерик заскрипел зубами, Изабель же с трудом сдерживала смех. Девица, уверенная, что её проклятия останутся не услышанными, почём свет крыла окружающих:

– Укачало её, как же. Единственная, кто по-настоящему страдала все эти дни, не удостоилась и полслова сочувствия. – Она бросила взгляд исподлобья на Дерика: – А этот кровосос вон как отъелся на крови матросов. Щёки висят из-под капюшона… Не ела она… А куда, спрашивается, делась кровь из овец? Кто тут почти не питалась, та последней сходит с борта насквозь провонявшей шерстью посудины. – Хлоя шлёпнула себя по крутому бедру и продолжила ворчание: – Вон как бока опали… Того и гляди, ленивый жирдяй начнёт на других девок засматриваться.

Она, коснувшись ногой твёрдого берега, оттолкнула протянутую руку Барни.

– Мог бы и снести меня с трапа. Вон как устала, еле ноги ходят, а ещё добираться до города.

– Хлоя, детка…

Блондинка грозно подбоченилась, не желая выслушивать пустые извинения.

– Не ластись, а лучше попробуй достать лошадей для нас с баронессой.

Палач, оторопев от яростного напора невесть чем раздражённой любимой, беспомощно развёл руками:

– Да где ж я их ночью найду?

– Любил бы – нашёл, а то только на словах пыхтеть и способен. – Она обернулась на смешок не удержавшегося Гиона:

– А ты, кривомордый, чего осклабился? Совсем не жаль сестру? – и тут же досталось дядюшке Неду: – Вот только не нужно мычать и хрюкать мне в спину. Нас тут всего две леди, так окажите должное почтение и сочувствие!

Дерик прервал гневную отповедь служанки, решив поставить зарвавшуюся женщину на место:

– Чего разворчалась? Решила привлечь к нам всеобщее внимание? В ночи каждый шорох намного громче. И нечего строить из себя важную особу. Баронесса у нас одна, и это не ты, так что знай своё место!

Он кивнул на скарб, снесённый матросами на пристань и сложенный внушительной горкой на покрытом деревом участке:

– Пешком нам, конечно же, идти несподручно, разве что мы с Изой всё на себе понесём. – Бывший крестоносец ухмыльнулся, намеренно провоцируя Барни, и добавил ласковым голосом: – Если хочешь, можешь устроиться у меня на загривке.

Палач недовольно засопел.

– Не смей прикасаться к моей женщине! Её без тебя есть кому донести!

Хлоя решила поддержать игру вампира и, понизив голос до шёпота, подлила масла в огонь:

– Пополам не треснешь ли, любимый, до города меня нести?

– Не тресну!

Блондинка усмехнулась, представив, как Барни корячится с ней на спине уже через пару миль.

– С трапа-то снести не захотел. – Она прервала на полуслове пытавшегося оправдаться жениха: – Да ладно, пожалею тебя, а то ещё пуповина развяжется, но вот найти лошадей придётся! – Хлоя взгромоздилась на сундук с одеждой баронессы и, перекрестившись, добавила: – Вот вам крест, я не сдвинусь с этого места. Долгие пешие прогулки не для девушки, у которой ноги совсем по земле ходить отвыкли!

Она на корню оборвала любые грубые намерения Дерика:

– Не рычи на меня, нежить, сам знаешь, что я тебя не боюсь! Уж лучше сдохнуть в порту, чем в кровь истереть ступни, бредя по дорогам в кромешной тьме.

Изабель не принимала участия в перепалке. Её не отпускало смутное сомнение, что, ступив на пристань, она на мгновение почувствовала запах Ричарда. Или это разыгралось бурное воображение? Слишком много посторонних ароматов, да и ветер дует чересчур сильно.

Вампирша раздосадовано вздохнула: ну почему она, находясь в теле ворона, не оглядела окрестности? Куда и зачем так спешил Ричард? Если бы ей удалось научиться управлять данными природой вампира способностями…

Она всмотрелась в далёкие горы, маячившие чёрным пятном на тёмном небе. Где-то там находится деревушка, возле которой волки столкнулись с отрядом наёмников, а значит, там же должен остаться след вампира-рыцаря. Но почему его запах ей мерещится здесь – в пропахшем гнилью и водорослями воздухе? Грудь сдавило тревожное предчувствие.

Она обернулась и оборвала ворчание Хлои:

– Я никого не тащу за собой! Любой, кто решит остаться в порту – останется! – Леди де Клер улыбнулась уголками губ, и от этой усмешки мороз пробежал вдоль позвоночника дородной блондинки. – Не стоит испытывать моё терпение – оно не безгранично!

Хлоя поняла, что баронесса вовсе не шутит. Она сползла с сундука и попыталась оправдаться:

– Я просто слишком устала, вот и прошу лошадей, но если нужно идти пешком…

Спокойная хрупкая Изабель вызывала в ней гораздо больше уважения и страха, чем мускулистый, суровый на вид вампир. Невеста палача нутром чувствовала, кто из этих двоих более непредсказуем, а значит, опасен.

Изабель обернулась к мужчинам и, отстегнув кошель от пояса, бросила его в руки Неда.

– Что спорить без толку? Хлоя права, идите и раздобудьте лошадей.

Барни попытался что-то сказать, но вампирша, повысив голос, добавила:

– Никаких возражений! Не найдёте извоз – понесёте скарб на себе, а тебе придётся тащить и Хлою. И запомни на будущее: дважды повторять один и тот же приказ я не стану!

Здоровяк обиженно засопел, но это не тронуло Изабеллу; кто-то должен подчинить себе огромного гордеца, иначе поход превратится в бесконечные распри и споры. Она вновь обратилась к верзиле:

– Не слышу ответа, положенного слуге баронессы – «да, Ваша Милость»! – Вампирша раздула ноздри и, чуть приоткрыв рот, оголила клыки. – Я лишила замок Бедфорд одного палача, кто помешает мне оставить его и без второго?

Барни вздрогнул, почувствовав в тоне лжебаронессы металлические нотки, присущие голосу графини Бедфорд. Перечить той леди – значило играть со смертью. И что-то подсказывало верзиле, что Изабель также способна выполнить угрозы. В конце концов, подчиниться ей не столь позорно, как пытающемуся заигрывать с Хлоей рыцарю. Он, склонив голову, покорно повторил:

– Да, Ваша Милость! – Фергисон слишком хорошо помнил, как выглядела темница после визита туда этой худенькой женщины.

– Вот и славно, – вновь холодно улыбнулась баронесса и добавила, обращаясь ко всем мужчинам: – Советую вам сделать это скорее. Я не испытываю желания торчать здесь до самого рассвета!

Дерик с гордостью смотрел на воспитанницу. Вот так и должна вести себя настоящая леди. Осталось обучить её кое-каким манерам – и можно смело выводить в свет; бывшая белошвейка сделает всё, чтобы отыскать своего графа, и, найдя, сможет повести себя не как разъярённое животное, а достойная Его Сиятельства соперница. Уроки, данные им Изабелле во время путешествия, не пропали даром. Обладая новой феноменальной памятью, она успела в короткий срок выучить французский, а также могла сносно общаться на испанском. А ещё… грация кошки, прямая осанка, бледная кожа, природная красота, вкупе с вампирским запахом и притягательностью, делали её неотразимой в глазах любого самого искушенного в женщинах мужчины.

Рыцарь ощутил укол ревности, но тут же отбросил мучительные чувства. Он обрёк девушку на муки ада после смерти, и сделает всё, чтобы жизнь её на земле стала хоть на капельку стоящей бессмертной вечности рядом с Богом.

Он, приблизившись к Изабелле, заговорил еле слышным шёпотом:

– Ты тоже чувствуешь запах вампира?

Та согласно кивнула:

– И не только его. Мне кажется, я слышу аромат Ричарда.