Комплект книг «Терапия настроения»

Спасибо, Хэнк! Я хочу, чтобы вы знали, что, когда я это пишу, мои глаза полны слез радости и гордости. Это стоило мучений, через которые мы оба проходили сотню раз!

Преодоление неблагодарности: женщина, которая не могла сказать спасибо

С вами когда-нибудь такое случалось: вы прилагали все возможные усилия, чтобы оказать человеку услугу, а он отвечал на ваши старания равнодушием или даже озлобленностью? Люди не должны быть такими неблагодарными, верно? Если вы говорите себе это, то, вероятно, будете снова и снова перемалывать в уме этот инцидент несколько дней. Чем более мстительными будут ваши мысли и фантазии, тем сильнее вы станете беспокоиться и злиться.

Позвольте мне рассказать о Сьюзан. Окончив школу, она обратилась за лечением от циклической депрессии. Она очень скептически относилась к моим возможностям помочь и постоянно напоминала мне, что безнадежна. Несколько недель она находилась в истерическом состоянии, не в силах решить, в какой из двух университетов поступать. Сьюзан вела себя так, будто ее «неверное» решение приведет к концу света. Выбор был действительно неочевиден. Настойчивое желание избавиться от любой неопределенности обрекала ее на бесконечное разочарование, потому что сделать это просто невозможно.

Она очень много плакала и рыдала. Она грубила и оскорбляла своего бойфренда и членов семьи. Однажды она позвонила мне, умоляя о помощи. Ей просто нужно было принять решение. Она отклоняла все мои предложения и сердито требовала, чтобы я придумал подход получше. Она настаивала: «Раз я не могу принять решение, это доказывает, что ваша когнитивная терапия для меня не сработает. Ваши методы никуда не годятся. Я никогда не смогу ничего решить, и мне никогда не станет лучше». Поскольку она была так расстроена, на следующий день я экстренно проконсультировался с коллегой. Он высказал несколько отличных предложений. Я тут же перезвонил ей и дал несколько советов, как преодолеть нерешительность. Затем она смогла прийти к удовлетворительному решению за 15 минут и почувствовала мгновенный прилив облегчения.

На очередной сессии Сьюзан сообщила, что во время нашего последнего разговора почувствовала, что расслабилась, и уладила все формальности, чтобы отправиться в выбранный университет. Я ожидал услышать от нее поток благодарностей за недюжинные усилия, предпринятые ради нее, и спросил, уверена ли она, что когнитивные методы оказались для нее неэффективными. Она ответила: «Да, абсолютно! Это только доказывает мою точку зрения. Я была загнана в угол, и мне просто пришлось принять это решение. То, что я сейчас чувствую себя хорошо, не в счет, потому что долго это не продлится. Эта глупая терапия не помогает. Всю оставшуюся жизнь я проведу в депрессии». В этот момент я подумал: «Боже мой, как далеко можно зайти в своей нелогичности? Даже если бы я на ее глазах превратил грязь в золото, она бы не заметила!» После ее слов у меня вскипела кровь, и в тот день я решил использовать технику двух колонок, пытаясь утихомирить оскорбленную гордость (см. табл. 16.2).

Записав свои автоматические мысли, я смог определить нерациональное предположение, из-за которого неблагодарность Сьюзан так расстраивала меня: «Если я прилагаю усилия, чтобы помочь кому-то, этот человек обязан чувствовать благодарность и вознаградить меня». Хорошо бы всегда так и происходило, но, к сожалению, все не так. Ни у кого нет морального или юридического обязательства хвалить меня за ум или усилия, которые я приложил ради их блага. Тогда стоит ли этого ожидать или требовать? Я решил выработать более реалистичное отношение: «Если я что-то делаю, чтобы помочь кому-то, велики шансы, что этот человек будет действительно испытывать благодарность ко мне, и от этого я буду чувствовать себя хорошо. Но время от времени кто-то не будет реагировать на мои усилия так, как я хочу. Если реакция этого человека будет необоснованной, она будет отражать трудности этого человека, а не мои, поэтому зачем расстраиваться из-за этого?» Такое отношение сделало мою жизнь намного приятнее, и в целом мне везло, и я получал столько благодарности от пациентов, сколько мог пожелать. Кстати, на днях Сьюзан мне позвонила. Она успешно училась в университете и вот-вот должна была его окончить. Ее отец был в депрессии, и она хотела направить его к хорошему когнитивному терапевту! Возможно, таким образом она сказала мне «спасибо»!

Преодоление чувства неопределенности и беспомощности: женщина, которая решила совершить самоубийство

Каждый понедельник по дороге на работу я всегда думаю, что принесет будущая неделя. Один такой понедельник начался с серьезной встряски. Открывая дверь кабинета, я почувствовал, что на выходных кто-то подсунул под нее листы бумаги. Это было письмо на 20 страницах от пациентки по имени Энни, которую направили ко мне несколькими месяцами ранее, в ее двадцатый день рождения. Восемь лет она успешно лечилась у нескольких терапевтов от ужасающих перепадов настроения. С 12 лет жизнь Энни разрушали кошмарные приступы депрессии и самоповреждения. Ей нравилось резать руки в клочья острыми предметами; однажды потребовалось наложить 200 швов. Она также предприняла несколько почти успешных попыток самоубийства.

Я напрягся, взяв в руки ее письмо. Энни переживала регресс, выражавшийся в глубоком чувстве отчаяния. В дополнение к депрессии она страдала от тяжелого расстройства пищевого поведения и на прошлой неделе три дня предавалась неконтролируемому компульсивному перееданию. Переходя от ресторана в ресторан, она часами без остановки запихивала в себя еду. Затем ее тошнило, и она ела снова. В письме она называла себя «мусорным ведром» и объясняла, насколько безнадежна. Она говорила, что решила отказаться от попыток исправить ситуацию, потому что поняла: она «пустое место».

Прервав чтение, я позвонил в квартиру, где она жила. Соседи по комнате сказали, что она собрала вещи и «уехала из города» на три дня, не указав, куда и почему. В моей голове зазвучал сигнал тревоги! Именно так она и поступала до начала лечения, пытаясь убить себя: снимала комнату в мотеле, регистрировалась под вымышленным именем и глотала таблетки, желая умереть от передозировки. Я продолжил читать. Энни писала: «Я истощена и похожа на перегоревшую лампочку: можно пропускать через нее электричество, но она так и не загорится. Я сожалею, но думаю, что уже слишком поздно. Я больше не буду тешить себя ложной надеждой… В последнее время я не испытываю особой грусти. Время от времени я тщетно пытаюсь ухватиться за жизнь, надеясь сжать ладони и почувствовать что-то – что угодно, но в моих руках по-прежнему ничего, они пусты».

Это звучало как полноценная записка о самоубийстве, хотя явного намерения она не озвучивала. Меня внезапно охватила огромная неопределенность и беспомощность: пациентка исчезла, не оставив никаких следов. Я чувствовал злость и беспокойство. Поскольку я ничего не мог для нее сделать, то решил записать автоматические мысли, приходившие в голову. Я надеялся, что рациональные ответы помогут справиться с сильнейшей неопределенностью, которую я испытывал (см. табл. 16.3).

Записав свои автоматические мысли, я решил позвонить коллеге, доктору Беку, и проконсультироваться. Он согласился, что надо предполагать, что она жива, пока не будет доказано обратное. Он предположил, что, если ее найдут мертвой, я смогу научиться справляться с одной из профессиональных опасностей, подстерегающих тех, кто работает с депрессивными пациентами. Если она окажется жива, как мы предполагали, он подчеркнул важность продолжения лечения, пока ее депрессия окончательно не сдаст позиции.

Эффект от этого разговора и от письменного упражнения был великолепным. Я понял, что не обязан верить в худшее и что вправе не делать себя несчастным по поводу возможной попытки самоубийства Энни.

Я решил, что я не могу взять на себя ответственность за ее действия, только за свои собственные, и что я хорошо с ней работал и буду упорно продолжать в том же духе, пока мы окончательно не победим ее депрессию и пока Энни не почувствует вкус победы.

Мое беспокойство и гнев полностью исчезли, и я чувствовал себя расслабленно и спокойно, а в среду утром получил новости по телефону. Энни нашли без сознания в мотеле в 50 милях от Филадельфии. Это была ее восьмая попытка самоубийства, но она оказалась живой и, как всегда, жаловалась на это, находясь в отделении интенсивной терапии в одной из больниц штата. Она выжила, но потребуется пластическая операция по пересадке кожи на локтях и щиколотках из-за пролежней, которые образовались от длительного пребывания в бессознательном состоянии. Я договорился о переводе Энни в больницу Пенсильванского университета, где она снова оказалась в моих неумолимых когнитивных лапах!

Во время нашего разговора ее переполняли горечь и безысходность. Следующие несколько месяцев терапии были очень нестабильными. Но на одиннадцатый месяц терапии депрессия наконец начала ослаблять хватку, и ровно через год после направления Энни ко мне, в ее двадцать первый день рождения, симптомы болезни окончательно исчезли.

Отдача. Моя радость была огромна. Должно быть, нечто подобное испытывают женщины, впервые видя своего ребенка после родов, – дискомфорт от беременности и боль при родах остаются в прошлом. Это настоящее торжество жизни, головокружительный опыт. Я нахожу, что чем более хронической и тяжелой является депрессия, тем более напряженно проходит терапевтическая борьба. Но когда мы с пациентом наконец обнаруживаем код, открывающий дверь к внутреннему покою, богатство, спрятанное внутри, намного превосходит любые затраты сил или разочарования, которые случились на этом пути.

Часть VII

Химия настроения

Глава 17

В поисках «черной желчи»

Возможно, когда-нибудь ученые создадут пугающую технологию, которая позволит нам менять настроение по желанию. Это может быть, например, безопасное быстродействующее лекарство, которое за несколько часов снимет депрессию при незначительных побочных эффектах или вообще без них. Такой прорыв станет одним из самых необычных и философски неоднозначных событий в истории человечества. В некотором смысле это будет почти то же самое, что возвращение в Эдемский сад, и мы можем столкнуться с новыми этическими дилеммами. Люди, вероятно, будут задаваться вопросами: в каких случаях следует принимать эту таблетку? Имеем ли мы право все время быть счастливыми? Является ли грусть иногда нормальной и здоровой эмоцией или следует во всех случаях считать ее отклонением, которое требует лечения? Где грань?

Некоторые считают, что такая технология уже появилась и это таблетка под названием прозак. Прочтя следующие главы, вы увидите, что на самом деле это не так. Хотя существует множество антидепрессантов, которые зачастую оказываются действенными, многие не реагируют на подобное лечение в достаточной мере, и, если улучшение происходит, оно часто бывает неполным. Ясно, что мы все еще далеки от цели.

Кроме того, мы по-прежнему не знаем, как наш мозг создает эмоции. Мы не знаем, почему одни люди более склонны мыслить негативно и пребывать в мрачном настроении на протяжении всей жизни, тогда как другие, похоже, являются вечными оптимистами и всегда смотрят на жизнь позитивно и радостно. Является ли депрессия отчасти наследственной? Связана ли она с каким-то химическим или гормональным дисбалансом? Она врожденная или приобретенная? Ответ на эти вопросы по-прежнему ускользает от нас, хотя многие ошибочно полагают, что мы уже все знаем.

Ответы на вопросы о лечении также неясны. Кого из пациентов следует лечить медикаментозно? Кому показана психотерапия? Возрастет ли эффективность лечения, если объединить эти методы? Как вы увидите, ответы на эти основополагающие вопросы более противоречивы, чем можно ожидать.

В этой главе я рассматриваю именно эти вопросы. Здесь приведены различные аргументы в пользу мнений о том, что в большей степени влияет на возникновение депрессии – биологические (природные) факторы или среда (воспитание). Я объясняю, как работает мозг, и анализирую мнение о том, что депрессию может вызывать нарушение химического баланса в мозге. Я также описываю, как лечение антидепрессантами пытается восстановить этот баланс.

В главе 18 я рассматриваю проблему «ума и тела» и ссылаюсь на современные дискуссии о методах лечения, воздействующих на «ум» (такие как когнитивная терапия), в сравнении с методами, которые влияют на «тело» (например, антидепрессанты). В главе 19 я даю практическую информацию об антидепрессантах, которые в настоящее время назначаются для решения проблем с настроением.

Что играет бóльшую роль в возникновении депрессии – генетика или среда?

Несмотря на большое количество исследований, призванных выявить влияние генетических или внешних факторов на возникновение депрессии, ученые до сих пор не знают наверняка, что оказывает большее влияние. Что касается биполярного аффективного (маниакально-депрессивного) расстройства, доказательства очевидны: здесь, похоже, играют решающую роль генетические факторы. Например, если у одного из пары однояйцевых близнецов развивается биполярное (маниакально-депрессивное) заболевание, вероятность того, что это расстройство также разовьется у другого, составляет 50–75 %. Напротив, когда у одного из пары разнояйцевых близнецов развивается биполярное (маниакально-депрессивное) расстройство, вероятность того, что у другого близнеца разовьется та же болезнь, значительно ниже (15–25 %). Вероятность развития биполярного расстройства, если оно присутствует у одного из родителей либо брата или сестры, не являющихся близнецами, составляет около 10 %. В этих случаях вероятность заболеть значительно выше, чем у остального населения. Риск возникновения биполярного расстройства в течение жизни в среднем оценивается менее чем в 1 %.

Имейте в виду, что у однояйцевых близнецов одинаковый набор генов, тогда как у разнояйцевых общих генов только половина. Вероятно, поэтому вероятность возникновения биполярного (маниакально-депрессивного) расстройства при наличии однояйцевого близнеца с этим заболеванием намного выше, чем при наличии разнояйцевого близнеца, и в целом эти показатели намного выше, чем риск проявления биполярного расстройства в среднем. Повышенный риск заболевания биполярным расстройством среди однояйцевых близнецов сохраняется, если однояйцевые близнецы были разлучены при рождении и воспитывались в разных семьях. Хотя усыновление однояйцевых близнецов разными семьями – редкость, это все же иногда случается. В некоторых случаях ученые смогли позже найти таких близнецов и выяснить, насколько те оказались похожи или различны. Эти «естественные» эксперименты могут многое рассказать об относительной роли генов в сравнении с факторами среды, потому что выросшие отдельно однояйцевые близнецы имеют одинаковый набор генов, но среда, в которой они росли, различалась. Подобные исследования указывают на сильное влияние генетических данных в случае биполярного расстройства.

Что касается гораздо более рядовой разновидности депрессии без эпизодов неконтролируемой мании, доказательства влияния наследственности до сих пор весьма туманны. Частично проблема, с которой сталкиваются генетики, заключается в том, что диагноз «депрессия» гораздо менее точен, чем диагноз «биполярное (маниакально-депрессивное) расстройство». Биполярное (маниакально-депрессивное) расстройство столь необычно, по крайней мере в наиболее тяжелой форме, что диагноз часто очевиден. Пациент ощущает внезапные и тревожные изменения личности, не связанные с приемом наркотиков или алкоголя, а также следующие симптомы:

• сильная эйфория, часто сопровождаемая раздражительностью;

• невероятный подъем энергии с потребностью в постоянной физической активности или сопровождаемый беспокойными возбужденными движениями тела;

• очень малая потребность в сне;

• безостановочное говорение;

• бурный поток мыслей, которые перепрыгивают с темы на тему;

• мания величия на интеллектуальной почве (например, внезапное убеждение, что у пациента есть план по установлению мира во всем мире);

• импульсивное, безрассудное и неприемлемое поведение (например, бессмысленная трата денег);

• неуместная, чрезмерная склонность к флирту и сексуальная активность;

• галлюцинации (в тяжелых случаях).

Эти симптомы, как правило, однозначны и часто настолько неконтролируемы, что пациенту может потребоваться госпитализация и медикаментозное лечение. После выздоровления человек обычно возвращается к абсолютно нормальному функционированию. Эти отличительные черты биполярного расстройства упрощают генетические исследования, так как обычно не представляет трудности определить, когда у людей это расстройство проявляется, а когда нет. Кроме того, оно обычно проявляется довольно рано: первый эпизод часто возникает в возрасте 20–25 лет.

Напротив, диагноз «депрессивное расстройство» гораздо менее очевиден. Где заканчивается нормальная печаль и начинается клиническая депрессия? Ответ будет скорее произвольным, но он окажет большое влияние на результаты исследования. Еще один сложный вопрос генетических исследований: как долго необходимо ждать, прежде чем выносить решение, развилась у человека в течение жизни клиническая депрессия или нет? Предположим, что человек с сильной генетической предрасположенностью к депрессии умирает в автокатастрофе в возрасте 21 года и у него не было зарегистрировано ни одного эпизода клинической депрессии. Мы можем заключить, что он или она не унаследовали склонность к депрессии. Но если бы этот человек не умер, у него или нее, возможно, впоследствии возник бы депрессивный эпизод, поскольку впервые он часто возникает после 21 года.

Подобные проблемы не являются непреодолимыми, но значительно затрудняют генетические исследования депрессии. Фактически многие уже опубликованные исследования по генетике депрессии весьма ненадежны и не позволяют делать однозначных выводов о роли наследственности и внешних факторов в возникновении этого расстройства. К счастью, сейчас проводятся более точные исследования, и, вероятно, в следующие пять – десять лет мы сможем получить ответы на эти вопросы.

Вызвана ли депрессия нарушением «химического баланса» в мозге?

На протяжении многих веков люди искали причины депрессии. Даже в древние времена было подозрение, что упадок настроения вызван дисбалансом в организме. Гиппократ (460–377 гг. до н. э.) считал, что его виновником является «черная желчь». В последние годы ученые начали интенсивный поиск неуловимой черной желчи. Они попытались определить, какие именно нарушения химического баланса мозга могут вызвать депрессию. Уже существуют намеки на то, каким будет ответ, но, несмотря на усложнение инструментов исследования, ученые пока не установили точных причин депрессии.

Приводится по крайней мере два основных аргумента в пользу того, что при клинической депрессии нарушается химический баланс или возникает иная аномалия в мозге. Во-первых, физические (соматические) симптомы тяжелой депрессии свидетельствуют о возможных органических изменениях. В число таких физических симптомов может входить тревожное возбуждение (повышенная нервная активность, например хождение из стороны в сторону, заламывание рук) или невероятная усталость (обездвиживающая апатия: вы чувствуете себя тонной кирпичей и ничего не можете делать). Также вероятны изменения настроения в течение дня: утром симптомы депрессии усиливаются, а к концу дня наступает улучшение. Другие физические симптомы депрессии включают нарушения сна (чаще всего бессонницу), запор, нарушения аппетита (обычно он снижается, но в некоторых случаях, наоборот, повышается), трудности с концентрацией внимания и потерю интереса к сексу. Так как эти симптомы ощущаются как «физические», есть тенденция считать, что причины депрессии также являются физическими.

Второй аргумент в пользу физиологической природы депрессии состоит в том, что по крайней мере некоторые расстройства настроения передаются от одних членов семьи к другим, что предполагает наличие генетических факторов. Если существует унаследованное нарушение, дающее некоторым людям склонность к депрессии, оно может проявляться в форме нарушения химического баланса организма, как и в случае многих других генетических заболеваний.

Генетическая гипотеза, несомненно, представляет интерес, но данных для однозначных выводов по-прежнему недостаточно. Доказательства в пользу генетической предрасположенности к биполярному маниакально-депрессивному расстройству гораздо убедительнее, чем аргументы в пользу генетических факторов в наиболее распространенных формах депрессии. К тому же всем членам семьи могут быть свойственны некоторые черты, не имеющие генетических предпосылок. Например, в семьях, живущих в Соединенных Штатах, почти всегда говорят по-английски, а в семьях, проживающих в Мексике, – по-испански. Здесь также можно утверждать, что тенденция говорить на определенном языке «наблюдается у всех членов семьи», но язык, на котором мы говорим, это приобретенное, а не унаследованное качество.

Я не хочу сбрасывать со счетов роль генетических факторов. Недавние исследования однояйцевых близнецов, разлученных при рождении и воспитанных в разных семьях, показывают, что многие характеристики, которые мы считали приобретенными, на самом деле наследуются. Даже такие черты личности, как склонность к стеснительности или общительности, как оказалось, частично наследственные. Личные предпочтения, такие как выбор определенного вкуса мороженого, с той же вероятностью могут предопределяться генетически. Кажется вполне правдоподобным, что мы также можем унаследовать склонность смотреть на мир либо в положительном, оптимистичном ключе, либо с негативной и пессимистичной точки зрения. Чтобы узнать, насколько велика эта вероятность, потребуются дополнительные исследования.

Как работает мозг?

Мозг по своей сути является электрической системой, в некотором роде схожей с компьютером. Различные зоны мозга отвечают за разные функции. Например, поверхность мозга, находящаяся ближе к затылку, называется затылочная кора. Это зона, ответственная за зрение. Если она будет поражена инсультом, то зрение пострадает. С левой стороны мозга расположен небольшой участок поверхности, который называется область Брока. Эта часть мозга позволяет вам разговаривать с другими людьми. Если она окажется поражена инсультом, вы будете испытывать трудности с речью. Вы сможете мысленно представить, что хотите сказать, но обнаружите, что забыли, как выразить это словами. Существует и более примитивная зона мозга, которая носит название лимбическая система. Считается, что она участвует в контроле над эмоциями, такими как радость, печаль, страх или гнев. Как бы то ни было, наши знания о том, где и как именно мозг создает положительные и отрицательные эмоции, по-прежнему весьма ограниченны.

Мы знаем, что нервы – это «провода», которые образуют электрические цепи в мозге. Длинный тонкий отросток нерва называется аксон. Когда через нейрон проходит электрический импульс, он отправляет сигнал вдоль аксона к окончанию нейрона. Однако нейрон устроен сложнее, чем провод. Например, он может получать входящий сигнал от десятков тысяч других нейронов. Когда нейрон активен, его аксон, в свою очередь, также посылает сигналы десяткам тысяч других нейронов.

Это возможно благодаря тому, что аксон ветвится, образуя множество отростков. Каждый из них также разделяется на еще большее количество отростков, подобно тому как ствол дерева разветвляется на все большее количество ветвей. Благодаря этому один-единственный нейрон внутри мозга может сообщать сигнал до 25 000 других нейронов, расположенных по всему объему мозга.

Как одни нейроны мозга посылают электрический импульс другим? Чтобы это понять, взгляните на рисунок 17.1 с упрощенным изображением взаимодействия двух нейронов. Область между ними называется синапсом, или синаптической щелью. Возможно, вы не знакомы с этим термином, но пусть он вас не пугает. Он лишь обозначает пространство между двумя нейронами. Участок нейрона слева называется пресинаптическим окончанием, а участок справа – постсинаптическим окончанием. Эти термины также довольно просты: они всего лишь обозначают участки, где нейрон заканчивается (пресинаптическое окончание) или начинается (постсинаптическое окончание), на рисунке они расположены слева и справа от синапса соответственно.

Чтобы понимать, как работает мозг в целом, важно иметь представление о том, как происходит передача электрического сигнала через синапс. Синаптическая щель, расположенная между пресинаптическим окончанием слева и постсинаптическим окончанием справа, заполнена жидкостью. Это открытие стало величайшим прорывом в истории нейронауки. Если задуматься, оно не так уж удивительно, учитывая, что наши тела состоят преимущественно из воды. Тем не менее ученые были озадачены, зная, что электрические импульсы, проходящие через нейроны, слишком слабы, чтобы преодолеть синаптическую жидкость. Каким же образом пресинаптическому окончанию, изображенному слева на рисунке 17.1, удается сообщить электрический импульс постсинаптическому окончанию через заполненную жидкостью синаптическую щель?