Рассвет закату вопреки

– Как Агата попала на Лиглу? – Макар взял себя в руки, и подавил навязчивое желание разорвать сеанс связи.

– Так же, как ты. “Совершенно случайно”. Ты еще веришь в случайности, капитан?

Хороший вопрос, своевременный. И давно ковырявший сознание капитана червячком ядовитых сомнений. А была ли случайной их встреча с тем крошечным шариком, взрыв на котором едва им с Гессом жизни не стоил?

И Горыныч. Загадочное существо, влившееся в их экипаж так легко и задорно. Кем были те двое, останки которых так мало затронуло тленом? Трогательное сплетение мертвых тел до сих пор ярко вставало перед глазами Аверина.

– Нет, не верю… – тяжело отвечал капитан. Но и верить тебе у меня нет резона. Тебе, так легко предающему и всегда находящему для себя оправдание.

– Я для них был лишь самцом-репродуктором, носителем генетической комбинации, оптимально решающей их задачу. Как и ты, капитан.

Если этими откровениями Рейн вдруг рассчитывал произвести на Аверина нужное впечатление, то он прогадал.

Самой Нэрис он верил, а все остальное для Макара не столь уж и важно. В работе инспектора мало романтики. Зато достаточно шансов и поводов убедиться в уязвимости человека разумного.

– Самцы высших животных заботятся о потомстве, защищая и оберегая своих детенышей. И их мать! – вдруг подал голос Гес, для чего-то себя обнаружив. – Ваша старшая дочь внешне очень похожа на вас. Но малышка намного сильнее.

– О моих словах ты еще обязательно вспомнишь, – Рейн устало ответил обоим. – Но боюсь, будет поздно. Эти двое не знают пощады, они одержимы. Посторонние жизни и смерти их давно уже не волнуют. Собственные потомки для них, – тоже расходный биологический материал.

Макар молча смотрел на этого странного человека, выглядящего постаревшим, смертельно-уставшим. Вот чьей судьбе сложно завидовать…

– Тебе еще есть что добавить? – вежливо осведомился Аверин.

Отец Нэрис задумался на секунду и быстро подавшись к экрану торопливо ответил, словно боясь, что его зять вдруг отключится.

– Этот… как его… кажется, Гэл? Я могу ошибаться. Впервые он вышел на связь вскоре после рождения Нэрис. Представился братом Агаты и рассказал мне о том, что она наследница королевы. Естественно, я ему не поверил, и ей ничего не сказал.

Рейн с усилием сцепил пальцы рук и нахмурится, внимательно их разглядывая. Словно хотел там увидеть ответы на мучившие вопросы. Молчание затянулось.

– У нас мало времени, – напомнил о себе капитан, заставив собеседника вздрогнуть.

– Да… собственно, это недолго. С того момента людишки с Зигейны различными способами и неоднократно пытались давить на меня. Мне пришлось даже бросить политику, практически спрятав семью в нашем замке. А потом этот взрыв…

– Ты хотел сказать: землетрясение? – капитан перебил его, напрягаясь.

– Я сказал то, что хотел. И уверен, что следы той катастрофы тоже ведут на Зигейну. По крайней мере, когда эта тварь появилась на Лигле в статусе дипломата, он вдруг оказался весьма… посвященным.

– И ты вдруг решил, что Агата тебя предала? – Макар всегда отличался способностями к быстрому восприятию и анализу информации. – Захотела вернуться обратно, бросив тебя и детей, вернуть статус наследницы, сделав тебя виноватым?

– Не сразу… – неохотно ответил лиглянин. – Но потом у него появились… некоторые доказательства.

– Все это весьма интересно, и многое объясняет, – подал голос Гесс и от тона его вдруг повеяло холодом. – Но как эта история может помочь нам в спасении твоей дочери?

– Зигейнский извращенец бесплоден. Я как-то подслушал его разговор, очень мало что понял, но это запомнил отчетливо. Он что-то болтал о том, что устал вечно жить, что давно стал пустым паразитом и вынужден жизнь посвятить поиску нового смысла. И еще: он говорил, что у него очень серьезные сложности с каким-то важным имперским законом. Думаю, это важно. Его уязвимость.

Рейн подавленно замолчал, дожидаясь ответа, как будто бы приговора.

– Я над этим подумаю. И жду от тебя самый полный отчет о взрыве на шахтах. Ты ведь наверняка сам проводил там расследование? – ответил ему, наконец, капитан. – Если, конечно, ты хочешь хоть как-то помочь своей старшей дочери, а возможно и сыну. И не струсишь опять.

Рейн скривился. Очень ему не хотелось иметь дело с этим Авериным. Но новый лиглянский правитель точно не даст отсидеться опять в недрах замка. Диль, так внезапно вышедший с ним на связь, был настроен решительно. У злополучного зятя явно есть свои козыри в этой серьезной игре.

– Я пришлю все, что есть, – буркнул Либерум Рейн после паузы. – И если… – тут он замялся, словно решаясь сказать, а потом резко выдохнул: – у тебя все же что-то получится, передай нашей Нэрис: я очень любил ее мать. И всех наших детей. Но… уж так получилось. Цепь фатальных совпадений.

На последних словах лиглянец все-таки ткнул в панель управления связью и отключился. Сбежал.

Дал же Солнышку родственничков Создатель…

6. Подпольный заговор

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

Правильно Куста всегда говорила: «Вода смоет все твои беды и капли ее заберут все болезни». Так и случилось. Острое воспоминание о белоглазой старухе всплыло так ярко и неожиданно, что я замерла, стоя под струями теплой воды.

«Личинка» стоявшая рядом со мной и пристально следившая за каждым движением, вздрогнула, бросив весьма выразительный взгляд.

Я и не собиралась сбегать. Прямо сейчас это глупо. Куда я такая? Безоружная, слабая, голая и голодная.

Выйдя из накатившего вдруг оцепенения я с сожалением шагнула из-под полога тонких струй теплой воды. Эта влажная нежность, она тоже о чем-то мне напоминала. Ласковые прикосновения, вызывающие целую бурю эмоций. Но память упорно безмолвствовала. Странное ощущение: как будто бы часть меня вдруг предательски отказалась служить, переметнувшись в отряды врагов, которых, увы, оказалось немало.

Ничего… Разберемся. Как кто-то мне очень знакомый и близкий любил говорить.

– Просыпаться, – буркнула карлица, коснувшись невидимой мне панели. И в ту же секунду задул теплый ветер. Я закрыла глаза, снова вспомнив. Изумрудная зелень бескрайнего горизонта, черный мягкий и зыбкий песок под ногами, свежий ветер, щекочущий ершик коротких волос. Я бегу, задыхаясь от бурлящего, радостного восторга, ноги трогают теплые волны, догоняя меня на бегу. Где это было, когда и со мной ли?

– Одеваться! – в реальность меня снова выдернул назойливый и стрекочущий голос.

Я открыла глаза, с интересом взглянув на протянутую мне одежду, расправленную на коротких руках карлицы. Тонкий, полупрозрачный комбинезон черного цвета. Странный: длинные просторные штанины на круглой кокетке заканчивались эластичными широкими манжетами на лодыжках. Такого же плана и рукава, при этом открытые плечи, совершенно нескромное декольте. Бесшовное одеяние должно было плотно обтягивать тело, а полупрозрачная ткань… Никакого белья (ну, конечно же!) не нашлось. Логично.

– Я этого не надену! – оттолкнув руки девушки твердо сказала упрямая я.

– Холодно голой ходить! – резонно она возразила.

– Эта одежда может служить лишь для возбуждения совершенно чужих мне мужчин, в ней никакого тепла! – я выдала вдруг аргумент, непонятно как в голову влезший.

Она снова нахмурилась, вопросительно выгнув густую и темную бровь и уставилась на меня.

– У тебя не такая! – я весьма выразительно ткнула пальцем в ее плотный комбинезон, даже на вид очень удобный.

– Я – уродец, неправильный человек! – сказала она убежденно и даже с какой-то гордостью. И прочтя на моем лице прочитав явное недоумение, громко добавила: – Личинка нормального человека, убожество!

Шервовы жабры, да что у них тут такое творится? Пусть память моя и хромала, но все человеческое сознание воспротивилось сказанному. Малышка была очень даже красива: огромные темные глаза на выразительном смуглом лице, крохотные ручки, силу которых я уже ощутила, крепкая ладненькая фигурка, мускулистые линии которой не могла скрыть даже плотная ткань ее комбинезона. Волосы – повод для искренней зависти многих женщин. Не уродец и не убожество.

Но спор на столь щекотливую тему мог длиться часами и ни к чему нужному мне все равно бы не привел.

Что же мне делать?

Не голой же рассекать по Зигейне. Услышав вдруг громкий грохот за нашими спинами, я вздрогнула и испуганно обернулась.

В углу пустой комнаты, центр которой сомнительно украшал внушительных размеров постамент с «моей» капсулой, каменный пол вдруг провалился. В образовавшемся квадратном отверстии возникло облако пыли, сопровождаемое звуками сиплого кашля. Судя по тембру – мужского.

Этого мне не хватало… Выхватив полупрозрачное одеяние из рук «личинки» я попыталась хотя бы прикрыться. Одеваться бессмысленно, да и не успею.

К моему удивлению, девушка взирала на происходящее совершенно спокойно. Словно во всех приличных зигенских домах именно так в гости и ходят.

– Кто это? – вырвалось нервное у меня.

– Рыжий задниц, – ответила мне «личинка», только плечами пожав.

Удивиться я не успела, поскольку из дырки в углу показалась… та самая задница. Наглая очень и рыжая. Пыльная только немного.

Наконец-то ему дали правильное имя. Оно Горынычу шло явно больше, чем прежнее.

Выдающаяся часть песьего тела двигалась энергично и даже весьма угрожающе. Жуткий хвост, почти полностью лишенный живых мышц и кожи, весело постукивал белыми косточками о каменную плитку пола. Длинный какой… этот рыжий негодник. Когда он собирался заканчиваться головой? Или с двух сторон у него теперь хвост и та самая рыжая задница? А думает чем? А болтать как нам с ним теперь по душам?

Словно услышав мои мысли, лишенные всякого уважения, пес громко фыркнул и наконец-то явил миру передницу. Длинную, узкую, горбоносую голову, полотна мягких ушей и сморщенный выразительно нос. Глаз видно не было, он их зажмурил от непривычного яркого света.

Развернувшись у самого выхода из подземелья, пес неспешно потрусил в нашу сторону.

– Пчипхи! Я же просил богиню не обижать! – то ли чихнул, то ли рявкнул мой рыжий приятель.

– Голая! – девушка обличительно ткнула в мою сторону пальцем и сурово нахмурилась.

– Послушай, Горыныч… – я попыталась вмешаться, и они уже оба синхронно воззрились на меня негодующе. – Она пыталась всучить мне вот это, – я встряхнула перед его рыжей мордой своей как-бы-одеждой и почему-то смутилась.

– Пчипчхи! – рявкнул Горыныч на девушку так, что она от меня отступила. – Это что за порнуха?

Судя по вытянувшемуся лицу моей гостьи, слово «порнуха» ей было не слишком знакомо. В глазах промелькнул даже страх.

– Хозяин сказать… – начала она было.

– Я сейчас разозлюсь, – Горыныч вдруг поднял хвост, встал на цыпочки, холку задрал и хищно оскалившись показал неожиданно крупные белые зубы.

Даже я испугалась.

– Понимать! – пискнула девушка и быстро метнулась куда-то вглубь недр коридора, открытого ею.

– Пчипхи, у тебя пять имперских минут! – вдогонку ей гавкнул Горыныч.

– Ты чего расчихался, хвостатый? – я устало присела на краешек выступа душевой и прикрыла глаза.

– Её так зовут, – вздохнул пес и брякнулся на пол, вытягиваясь.

– А когда ты успел наладить столь… прочные связи с местным народом? – я тихо спросила.

– Времени было достаточно… – задумчиво буркнул Горыныч. – Тут интересно другое: у меня странное чувство, как будто… – и он замолчал.

– Не тяни, что ты жуешь, – сидение голым задом на камне не прибавляло мне терпеливости.

– Нет, ничего, – коротконогий вдруг сел и прислушался. – Еще сам толком не понял. Короче, мне долго здесь находиться опасно, могут заметить паузу на записи камер. Ты одевайся, потребуй еды и воды, кстати, с глитчами будь построже. Парней их вообще гони взашей, не церемонься.

– С кем? – и так голова не работает, а тут на нее еще падает целый ворох новых проблем.

– Глитчи. Или личинки, как из называют «хозяева».

Он встал и на меня даже не глядя, потопал обратно к своей неуютной норе.

– Горыныч, куда ты? – пискнула я малодушно, ярко представив себе все проблемы в общении с этим народом.

– Все неудачные результаты экспериментов на людях здесь так называют, моя дорогая хозяйка. Тех очень немногих, что выжил. И да… я, кажется, тоже глитч. – Почти дойдя до дыры, он оглянулся. – Пошел я, заговоры плести и готовить восстание. Или твой побег, я еще не решил. Сиди тихо, не дергайся, лучше в норму себя приведи, впереди еще много работы, хозяйка.

Сказал и нырнул в свою бездну, как демон из сказки.

Бросил меня на растерзание глитчам. Интересно, а я тоже… Нет, меня рыжий богиней назвал и девушка с чихающим именем не возразила. Кстати, пять имперских минут уже явно закончились. И где моя нерасторопная помощница? Все приходится делать самой…

Вздохнула, и художественно повязав вокруг бедер свою неудавшуюся одежду потопала в том направлении, куда скрылась «личинка».

Раздвинутый ею участок стены открыл проход не только в гигиенический сектор. Чуть правее виднелся кусок коридорас участком стены, за которым она и исчезла. Я успела сделать лишь пару шагов, осторожно ступая по мягкой и теплой поверхности пола, как услышала странные звуки. Дикая смесь из всхлипываний, стонов мучительной боли и птичьего щебета. Еще шаг и я рефлекторно рванулась вперед, запоздало подумав о том, что так и не научилась какой-либо осторожности. Куда понесло меня снова?

Спасать. Как обычно.

7. Не случайность…

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

Не случайность…

Все долгие часы ожидания разрешения на посадку эта мысль терзала капитана Аверина.

В этот раз власти Зигейны решили побить все рекорды легендарного «гостеприимства» и вот уже восемнадцать зигейнских часов имперский крейсер с военно-дипломатической миссией на борту болтался на околопланетной орбите.

Неприятнейшие вопросы и самые воинственные идеи возникали у миролюбивого в целом Макара вполне закономерно.

Почему этот крошечный мир, обделенный какими-либо ценными природными ресурсами, совсем ничего не боится? Какие такие невидимые рычаги делали столь вопиющей неслыханную наглость самой королевы?

Всего несколько недель назад, будучи капитаном «Совы» Макар ощущал себя если не центром вселенной, то уж никак не просителем. Инспектор, представитель Великой и Вечной Империи, за спиной у которого власть. А потом был Шедар и мир капитана, выстроенный тщательно по кирпичикам, вдруг пошатнулся. Необъявленная война, в которой самым мощным оружием стали интриги и подлость. Встречаться с таким противником на поле боя ему еще не приходилось. А это ведь только начало…

Он ведь может слегка психануть. Взять, например и сбить все их убогие спутники, оставив планету без связи. Совершенно случайно, ведь в силу своего «неформатного тоннажа», (как ему вяло отвечали ядроиды главного космопорта планеты), крейсер имперского флота может наделать здесь бед. Вот они и наделают, зачем разочаровывать ожидающих? Задеть пушкой какой-нибудь важный военный объект, вон их сколько болтается рядом.

Тоже, как будто случайно.

Случайность. Дело случая, лотерея.

Ненавидел он даже само это слово. Еще больше – его проявление.

Похоже, что их с Нэрис встреча как раз случайностью и не была. Хотя, тут он себе вынужден был признаться: впервые в жизни Аверину захотелось поверить в совершенно случайное совпадение.

– Хандришь? – рядом возник вдруг биолог.

Вот как он умудряется перемещать свою тушу так быстро и совершенно бесшумно?

– Злюсь.

С ним Макар мог позволить себе откровенность.

– Что скажешь об этом? – устроившись основательно в пустующем кресле вахтенного офицера Гесс кивнул на панель видера капитана.

Ну что тут сказать… Надо отдать должное Дилю: он вытряхнул из служительниц культа Создателя такое количество информации, о которой Аверин мог только мечтать. Уж чего ему это все стоило… Макар вспомнил свой счет за услуги монахинь и мысленно содрогнулся.

– Что теперь все инспекции дальних колоний нужно будет начинать с кропотливого изучения их истории. И не по радужным отчетам для метрополии. Пожалуй, смотреть будем все, начиная с детских сказкок и закеанчивая религиозными летописями.

– Да уж… – согласился с ним друг.

Все это время они с капитаном посвятили прослушиванию документов, переданных Дилем.

– Даже в их школьных учебниках сплошное вранье.

– Ты же знаешь, история пишется победителями. С тех пор прошло уже много времени, на Лигле менять теперь что-то бессмысленно, там вполне устоявшаяся система. Для расцвета колонии достаточно ввода частичного внешнего управления и четкого соблюдения главных имперских законов. Тем более, что правитель там молодой и решительный.

– Амбициозный и умный. Он твой конкурент? – усмехнулся не в меру наблюдательный контрразведчик.

– Очень надеюсь, что нет, – Макар тихо вздохнул, потер щеки ладонями и нахмурился. – Гесс, ты же биолог, скажи: как такое возможно?

Глизеанец всегда понимал его точно, дополнительных объяснений не требовалось. В голове у Аверина никак не укладывалась эта история с Зеро. Очень мешали эмоции. Какие-то сложные хитросплетения колониальной истории и его девочка с бритой налысо головой и подсаженным прямо в мозг паразитом.

– Судя по тому, что мы с тобой слышали, на Лигле твои земляки оказались уже второй волной поселенцев. И к моменту их прибытия первенцы этой планеты испытывали очень серьезные трудности.

Эпидемия за эпидемией, и даже их удивительные технологии не спасали от вымирания. Слышал же: «Дым ритуальных печей, в которых сжигались тела, закрыл плотной мглой весь мир Лиглы». С ними даже воевать не было смысла.

– А паразит тут при чем? – В отличие от здоровья новоприобретенной супруги капитана Аверина история Лиглы не волновала.

– Летописи утверждают, что землянами совершенно случайно обнаружили местное существо, паразитирующее на высших животных. Точнее – симбиотирующее. Я, кстати, уверен, что все это ложь. Скорее всего, речь шла об искусственно созданном организме. Вспомни бабочек.

– Ругайся яснее, биолог. Я эти слова позабыл, как самый страшный из ужасов, едва выпустился из академии… – проворчал капитан.

– Если верить их документам, то аборигенные животные Лиглы сами находили эти зерна и подсаживали к себе на кожу, – Гесс не обиделся даже. Привык. – Зеро там прорастал, его тонкие нити растворялись в тканях всего организма и животные не болели. Да и вообще, те места, в которые проникала его микориза…

– Ты решил меня прикончить! – Макар застонал,натурально схватившись за голову. – Я же теперь спать ночами не буду, представляя себе, что испытывала моя Нэрис.

– Короче. Эта находка дала шанс на выживание всем поселенцам. А землянам – еще и полную власть над первой волной колонистов. Тем более, что вскоре выяснилась еще одна важная деталь: подсадка Зеро непосредственно в мозг наделяло носителей не только впечатляющими долголетием и здоровьем, но и малоизученными современной наукой способностями.

– Самая главная из которых – находить приключения на свою бедную голову, – заключил мрачно Аверин.

– Эмпатия, способность зрительно видеть потоки биоэнергий ментально воздействовать на них и, как следствие, применяя особые практики, лечить даже самые сложнейшие заболевания! – выдохнул Гесс.

– Мы точно с тобой слушали одну запись? – удивленно взглянул на него капитан. – Ничего подобного я не услышал.

– Я внимательно за ней наблюдал… – повинился печально биолог. – И заметить успел очень многое.

Восхитительно. Пока муж с женой черти чем занимался, его друг успел изучить крошку Нэрис с другой стороны.

– Рассказывай, – сдерживая раздражение, приказал ему капитан. – У нас еще куча свободного времени. Так я хоть никого не сожгу.

Гесс комфортно устроился в кресле напротив, чуть прищурившись и глядя прямо в глаза капитану.

Это тоже был жест доверия и открытых мотивов. В древнем мире Гизейны языку жестов и поз придавалось большое значение, и даже будучи контрразведчиком Гесс не избавился от своих странных привычек.

Смотря на него, Макар снова с ужасом чувствовал острую ревность. Этот красавчик даст фору Аверину. Выйди он в честном бою против Макара там, в круге отбора на Лигле и не видать ему Нэрис.

Хорош. Даже лишившись роскошной своей шевелюры, которую Гесс когда-то любил заплетать в сложные тонкие косы, украшенные драгоценными амулетами, глизеанец не мог не понравится женщине.

– И как близко… велось твое наблюдение? – голос Макара осип совершенно предательски.

Дьявол! И кажется этот огромный котяра все понял.

Улыбнувшись лукаво, биолог ответил:

– Капитан, хватит злиться, – словно ребенка увещевал он Аверина. – Ты напрасно ревнуешь, Макар. При твоем приближении Нэрис выделяет секрет бартолиновой железы, я остро чувствую его аромат. Ее организм больше так ни на кого не реагирует. Эта женщина – только твоя. Наша раса чувствительна к запахам страсти. Только… надеюсь, что ты понимаешь, – это закрытая информация.

Гесс даже не издевался. Об особенностях его расы, скорее всего, не написано в методичках. И он совершенно серьезно сейчас рассуждал, как… биолог. С трудом проглотив все услышанное, Макар мысленно дал себе слово тщательно изучить все тайны женского организма. Потом. Без свидетелей.

– Я продолжаю внимательно слушать, – скрипнул невольно зубами Аверин, возвращая биолога из мечтательного состояния в суровую их реальность.

– У Нэрис уже открываются весьма интересные ментальные способности. Она договаривается с животными и растениями, физически чувствует недомогания всех доступных живых организмов и помогает им справиться с ними.

– Лекарь-эмпат или медиум? – Макару сразу же полегчало. – То самое, о чем толковали монахини?

Гесс был натуральным маньяком профессии, куда больше биологом, чем контрразведчиком. Блестевшие возбужденно глаза глизеанца говорили куда лучше слов.

– Наверняка. Я имел удовольствие наблюдать ее действия на биостанции. Кое-каким техникам она скорее всего обучена. Самым простейшим, вполне Эффект… – биолог глаза закатил сладострастно и даже всхлипнул. – Вспомни Шедар.

Сцена с самкой гигантской шедарской пиявки тут же встала перед глазами, и Макар содрогнулся.

– Но есть еще кое-что… – напомнил о себе Гесс, вдруг помрачневший. Запусти-ка нам текст, примерно с середины главы о страданиях лиглеанцев в годы последней войны.

Говоря откровенно, все разделы, посвященные бурной истории Лиглы, Макар слушал вполуха. Ничего интересного не услышал, обычное хитросплетение предательств, интриг, и страданий простых лиглянцев.

Изюминку придавали лишь сложные отношения между расами колонистов и агрессивная, как оказалось, среда. Уже спустя одно поколение все поселенцы начинали болеть местными, неизученными болезнями, и универсальные медицинские технологии не работали. Лишь появление Зеро спасло новых жителей этой планеты.

Пока капитан взглядом прокручивал ленту летописей в видере, не решив, как иначе искать информацию, Гесс задумчиво теребил клапан комбинезона вахтенного офицера.

– Вот, нашел, – громко обрадовался Аверин. – Получите страдания.

Мягкий женский голос еще минут десять с придыханием и неторопливо пересказывал историю той лиглянской войны.

«И когда наступила ужасная ночь, – взволнованно выдохнул видер Макара, – главная жрица взошла на престол и сестер позвала. И позабыв о себе, со всех концов света сестры ринулись на защиту Гарада.»

– Жрицы… – Аверин устало встряхнул головой, – у нас же монахини?

– Смысл не в этом, – нетерпеливо погладив блестящую лысину, возразил ему Гесс. – Я проверил, никаких глобальных средств связи в тот момент на планете у них просто не было. Залежи виталита и теперь осложняют жизнь жителям Лиглы, делая связь неустойчивой. Ты понимаешь, к чему я клоню?

К сожалению, понимал. Ментальное управление. Старшие носители Зеро, или просто прокачанные получше, или те кто сильнее, могли управлять младшими. Вот и ответ на вопрос, как удалось похищение Солнышка.

– Нам всем в утешение могу лишь сказать, что в летописях было сказано: те немногие жрицы, что выжили в этой войне, Зеро свои потеряли. Акция управления одноразовая. И подобных упоминаний больше нигде в летописях нет.

– Выгорание? – фраза о выживших словно выбила пол из-под кресла Аверина.

А если эта штуковина убивает? Но тут же себя сам утешил: не было тогда смысла тащить его Нэрис сюда, на Зигейну. Очень хочется в это верить.

– И что еще удивительно, – подал голос биолог. – До сих пор эти служители культа, как бы они там себя не называли, не освоили технологию выращивания Зеро в неволе. Они ищут его на болотах Лигейны, и судя по тому, что монахинь становится с каждым годом все меньше…