Рассвет закату вопреки

Нани Кроноцкая

Рассвет закату вопреки

1. Пробуждение смерти подобно

Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.

– Ей! Просыпайся, принцесса! Или ты спать собираешься вечно? – громкий шепот безжалостно разорвал плотную пелену лечебного сна. Отзываться совсем не хотелось.

– А так было можно? – выдохнула с невероятным трудом и закашлялась.

– Ну если ты хочешь, чтобы они меня съели… Если хозяйке не жалко бедного и несчастного пса, тогда спи, можно. И пусть моя смерть ляжет на твою совесть тяжким бременем.

Я не помнила совершенно, кто такой этот “пес” и почему меня называет хозяйкой. Но тон гулкого голоса сразу заставил проснуться. Стало жалко несчастного, он не шутил.

– Зачем тебя есть? – я открыла глаза.

Яркий свет полоснул острой болью. Попыталась прикрыться ладонью и обнаружила на запястьях устройства, похожие на наручники. Что за шервова шутка?

– Не зачем, а почему… – скорбно ответил мне голос. – Я сбежал с тобой, когда все мужики облажались, не успев обезвредить бомбу. Знаешь, как уши болят до сих пор? Просто ужас!

– Не помню… – я поморщилась, рассматривая свои руки. – И связи не вижу.

Кое-что вспоминалось, вяло всплывая в мутной жиже моей несчастной памяти, как будто весенний покойничек. Разговор в салоне катера. Странная исповедь-диалог того, чьё имя остро врезалось в память, с той, которая назвалась королевой. Велиглэн Маурский.

– Значит, жизнь моя прожита зря. Я был тяжко ранен, а за преданность мой человек платит черной неблагодарностью.

– Погоди… – я попыталась привстать, вдруг обнаружив свою полную обнаженность.

В ледяном свете женское тело выглядело болезненно и незнакомо. Темные навершия груди сиротливо торчали твердыми, сдавшимися узелками, мурашки на бледной коже, тощие коленки. Обнять и плакать. Рывок вверх, мягкий удар о невидимую преграду, падение.

Побег провалился. Я с размаху уткнулась лицом в прозрачную мембрану – толстое мягкое стекло. Неприятное ощущение.

Широкие матовые браслеты цвета черненого серебра “украшали” не только запястья, но и лодыжки. Лишь цепей не хватало… Дыхание перевела и продолжила диалог:

– Это ты тот самый “зверь”, о котором просила королева? Мой зверь.

– Не такого я ждал, но хоть что-то, – проворчал мрачно “зверь”. – Имей, кстати, в виду: для них я – неразумное существо и разговаривать не умею.

– А для меня? – осторожно спросила, параллельно пытаясь руками нащупать возможный путь выхода. Кнопочку, рычажок, щель, наконец.

– Да я тебя спас! – от возмущения зверь даже взвыл. – И сама ты не вылезешь, не пытайся. Оно открывается с пульта, я видел. Вон там висит эта штуковина.

– А сам ты открыть меня сможешь? – спросила с робкой надеждой.

– Ты издеваешься? – прозвучало ехидно. – Моими короткими лапками? Да ты сама посмотри!

Посмотрела. “Зверь” уродливыми и толстыми лапами опирался о край капсулы и вид имел действительно несуразный. Мясистые пальцы, покрытые короткой шерстью глубокого холодно-рыжего оттенка. Полотна длинных и мягких ушей, печально повисших с двух сторон хитрой морды. Массивный гибкий нос с крупной горбинкой придавал этому типу даже некое благородство. Блестели врожденным лукавством маленькие и раскосые глазки.

– Засмотрелась? Не буду скрывать: я – прекрасен! – самодовольный зверь произнес низким голосом, покосившись на Нэрис. – В отличие от тебя. На кого ты похожа?

– Зато руки не коротки, – я огрызнулась устало. – И что ты предлагаешь?

– Горыныч, – пес облизнулся зачем-то, продемонстрировав очень длинный и узкий, как лента, язык. – Меня так зовут. И я очень надеюсь, что ты потеряла лишь память, мозги сохранив.

– Очень приятно… – растерянно пробормотала. Значит, все-таки память… Да, мои воспоминания были похожи на утреннее лесное болото: плотный туман и слегка различимые кочки. А между ними трясина…

– Предлагаю не рыпаться, – Горыныч сполз с капсулы и деловито зацокал когтями вокруг. – Судя по обстановке, эта палата и будет местом твоего заключения. Сегодня сюда принесли мебель, камеры наблюдения, которые я пока отключил, и кое-что из одежды.

– А как ты… – я не оставила упорных попыток освободиться, пальцами натягивая мембрану капсулы.

– Мои предки охотились на диких зверей, живущих в норах, – с гордостью произнес коротконогий. – Времена те ушли, а привычки остались. Я сбежал. А потом сделал подкоп.

– У тебя здесь нора? – устав от бесплодных попыток, медленно потянулась. Мышцы болели, в животе гулко и голодно булькнуло.

– Здесь под полами проложены главные коммуникации домика. Архаично, как и все в этом мире. Я посижу пока там. Кабели камер, опять же… Короче, запомни: чтобы меня вызвать, нужно тихонечко постучать по угловой плитке слева. Это мой выход.

– Думаешь, меня выпустят? – мне бы тоже хотелось бы верить в хорошее. Но вспоминая услышанный разговор…

– Уверен. Я их подслушиваю. Говорят, что уже очень скоро сюда прибывает военная миссия от Империи, – цокот когтей удалялся и голос слабел.

– Что до меня той Империи? – я грустно вздохнула…

– Ты сдурела? – рявкнул вдруг пес. – Сопли отставить, психолог Аверина! За тобой летит любящий муж, я уверен. Вот лежи теперь и вспоминай. Молча. Врагам не пались.

Раздался тихий стук, видимо, открывающейся плитки.

– Постараюсь,– буркнула я.

– Я сейчас камеру подключу, ты подай им сигнал, что проснулась. Наверняка они тут же прискачут. Ничего не подписывай и не обещай. Выучи для начала: ты гражданка Великой Империи, молодая жена капитана Аверина, штатный психолог фрегата “Сова”. Выложишь этот козырь, когда сочтешь нужным. Все, хозяйка, держись, я с тобой.

Я хотела спросить, уточнить, просто выяснить, но раздался вдруг громкий шлепок, словно на пол свалился мешок с мокрым песком, потом скрежет задвинувшейся панели и воцарилась полнейшая тишина. Остался лишь бьющий в уши грохот грохот испуганного сердца.

Думать… Молча. Попробую, вдруг мне понравится?

***

– Упражняешься? – голос капитана прозвучал неожиданно.

Особенно, для того кто вот уже сорок имперских минут беспощадно расстреливал быстрых и мелких противников, кромсая их на воображаемые куски. Два разряженных аккумулятора тяжелого армейского плазера, валявшиеся на упругом полу корабельного стрельбища, и красующийся на стене внушительный счет в пользу воина, говорили о многом…

Как Макар умудрился настолько не знать своего самого близкого и пожалуй, единственного друга? Контрразведчик, многоженец, биолог, влюбленный в его крошку Нэрис. Что еще там скрывалось, в его многогранном партнере?

– Стараюсь восстановить… – Гесс вздрогнул от неожиданности, плавно к нему разворачиваясь, но не выпуская оружия. – Навыки дипломатии. Не делай так больше, ты же знаешь…

– Не знаю, – прозвучало достаточно резко. Капитан шагнул ближе, подхватив с настенного стенда плазер штурмовика. Тяжелый, зараза. Именно из такого малышка и целилась в Стэма. Как вообще удержала?

Все мысли о ней. Это стало почти наваждением. Гесс проводил взглядом оружие и нахмурился.

– Понимаю, – биолог кивнул и бросил свой плазер под ноги. – Взял из нашего арсенала, попробовать. Неудачная версия. Куча ошибок, нагрев, разряжается быстро. В утиль его. – Вытер медленно руки о тут же лежавшую щетку и забрал у Макара его штурмовик. Совершенно бесцеремонно. – Знаешь… Я все время кручу в голове детали произошедшего. И думаю, что сознанием Нэрис управляли через симбиоту. Как там они называют его? Через Зеро.

– Ты же, помнится, уверял, что этот ее паразит безопасен? – зло, прищурившись, произнес капитан.

– Я ошибался… – прозвучало так горько, что Аверин опомнился.

Они все ошибались. Ойле, Родик, еще этот братец… В захватывающем воображение процессе поиска виноватых можно забыть обо всем. Так не пойдет.

– Не сейчас, – сквозь зубы выдохнул капитан. – Каяться будем потом. Что еще ты надумал?

Гесс промолчал, потом касанием пальца к панели вызвал целый поток гала-целей, летящих на них, и поднял штурмовик, подпуская противника ближе.

– Такое… деструктивное использование вживленного в мозг организма-симбионты возможно лишь только однажды. Оно убивает.

Нажатие на курок, и ближайшая цель испарилась, ослепительно-белый луч молниеносно метнулся налево, срезав еще двух противников. У Макара вдруг зачесалась рука.

– Я заметил, – ближайшим к нему висел маленький плазер, портативный и маломощный на вид.

Он удобно лег в мужскую ладонь, будто бы под нее и был сделан. Рывок, движение пальца, и ближайшая цель, подступавшая с правого фланга, мощным разрядом была уничтожена. Ничего себе крошка. Отличная штучка, такую бы Нэрис…

– Зеро, скорее всего, уже мертв, – Рыкнул Гесс, выдав целую серию выстрелов, и табло счета боя закрутилось с удвоенной скоростью.

Макар тоже не отставал, вдруг почувствовав давно забытый азарт.

– Или он скоро погибнет, – добив последнюю цель Гесс подкинул в руке штурмовик. Как раз по нему вид оружия.

– Чем ей это грозит? – спросил его тихо Макар, подобравшись.

– Точно не знаю… – биолог кисло поморщился, повесив плазер на место. – Надо монахинь трясти. Всю доступную информацию по их… ритуалам я уже изучил досконально. – И бросив мрачный взгляд на Аверина нехотя добавил: – потеря памяти, возможно и приобретенных способностей. Физически ей это ничем не угрожает. Я очень надеюсь. И могу ошибаться в прогнозах. Во всех.

Тяжко вздохнув, капитан сунул маленький плазер в клапан форменного комбинезона.

– Я так понимаю, Горыныч там, с ней. – Это не прозвучало вопросом. Кадры с камер они оба видели, но на суде рассказывать о Горыныче благоразумно не стали.

– Одним из фигурантов первого дела о запрещенных экспериментах с пересадкой сознания был некий биолог Калистро. – Развернувшись к Макару, Гесс задумчиво проговорил. – Невероятно талантливый проходимец. Тогда он бесследно исчез, но вот, что интересно… Его мертвое тело было найдено очень скоро.

– И судя по тому, что мне об этом рассказываешь… – Макар вопросительно поднял бровь.

– Да, вся нервная система, включая головной и спинной мозг, филигранно удалена. Идентифицировать получившийся кусок мяса смогли только по анализу ДНК. Так вот… общаясь с Горынычем, я как-то ему рассказал о…

– Короче, дружище, – Макар сдержанно улыбнулся. – У нас еще куча дел.

– Он себя в нем узнал, – Гесс бросил взгляд на табло тренировки и ухмыльнулся довольно. Его личный рекорд. Почти личный.

– Это хорошая новость? – капитан осторожно спросил.

– Отличная, – заверил биолог. – Умен, верен друзьям, бесконечно пластичен. Я бы взял такого в команду.

– Как же тогда его вывели из игры? – удивился Аверин.

– Предательство женщины… – Гесс двинулся к выходу в коридор, но вдруг замер, оглядываясь на друга. – Королева Зигейны жестока… болезненно.

Макар лишь кивнул, его догоняя, мембрана входа бесшумно раздвинулась и мужчины нос к носу столкнулись со стоящим за ней Тараканом.

– Кэп, сеанс связи с Лигейлой! – протараторил ядроид.

– Знаешь… – Макар обратился к биологу, – все чаще мне хочется вдруг проснуться. И обнаружить, что все это лишь сон.

– Нет, – возразил ему Гесс. – Жить снова без Нэрис… прости меня за прямоту, но она…

– Не прощаю, – Макар быстро двинулся вслед за ядроидом, не оглядываясь. – Но понимаю отлично. Приступить к исполнению штатных обязанностей, инспектор Оранг. Времени не осталось. Совсем.

©Нани Кроноцкая 2024 специально для ЛитРес

2. Крокодил

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

Когда-то… уже целую вечность назад, Макар в своих юношеских мечтах представлял себя капитаном, непременно стоящим на мостике легкого современного крейсера. Он видел такие на кадрах парадов имперских космических войск. Хищные линии ребер монолитного корпуса, все виды новейших вооружений, поликонтурная защита. И он, такой сильный и смелый, осанистый, в форме. Непременно со звездами маршала флота¹, ну как же иначе?

А теперь, сидя в кресле главного вахтенного офицера на этом самом мостике в центре управления крейсером капитан Аверин скучал. Неожиданно и абсурдно. Он грустил об уюте “Совы”, о ворчливой Петровне, о лифтах, работающих строго по настроению и согласно расположению звезд, и конечно же, – о биостанции. А еще там осталась их с Нэрис каюта, его кабинет, с кожаным креслом и деревянными полками, сплошь заставленными древними книгами. Там остались цветы в узких колбах, те самые, что дарил он жене, отмечая каждое утро ее первого космического полета. Они еще живы, Аверин проверил.

– ИскИн! – Мак откладывал этот момент до последнего. Почему-то ему не хотелось знакомиться с этим искусственным разумом, подлинным центром управления кораблем. А придется. Мальчишество, честное слово. Обычный военный кристалл, без странностей и издержек. – Код ноль тридцать два сорок пять. Представься и доложи обстановку в отсеках.

Короткий ключ представления капитана, зашифрованный в кодовых числах должен был активировать функцию представления экипажу. Но ничего не случилось…

– Простите меня, капитан, – раздался хриплый голос за штурманским пультом. – Не успел вас предупредить.

Мак с трудом сдержал нецензурное слово. С новым членом его экипажа отношения складывались непростые. У всех. Кроме, пожалуй что, Гесса. Они еще просто не сталкивались. Вроде бы старый вояка молчал, и не лез никуда, и советов непрошенных не давал. Но бросал ироничные взгляды из-под белых мохнатых бровей и весело ухмылялся, что Макара бесило невероятно. Лучше бы прямо сказал, что его так веселило.

– Успейте теперь, – капитан выдавил раздраженно.

– Это судно до сих пор числилось личным бортом адмирала Аверина. А наш командующий… – тут он замялся, опять усмехнувшись.

– Со странностями, – хмыкнул в ответ младший Аверин. – Договаривайте, адмирал.

Сказал и вдруг понял, что штурман тоже к нему обращался на “вы”. Чисто земная привычка не вписывалась в биографию легендарного адмирала. Может, Макар обознался?

– ИскИн тут весьма необычен, – улыбнулся старик, и пучки глубоких морщин из уголков темных глаз разбежались по скулам. – Отзывается только на имя. Обидчив, но в экстраординарных условиях в высшей степени эффективен. Таких результатов не показывал до сих пор ни один кристаллический интеллект.

– Это вы еще просто с Петровной знакомы поверхностно… – проворчал капитан. – И как обращаться к этому чуду технической мысли?

– Вы назвали меня Крокодилом… – прозвучал низкий голос откуда-то сверху. – Мне это понравилось.

Макар снова сдержался с трудом. Он знал много бранных слов, использовать предпочитая земные. Но должность обязывала. И привычный всем облик инспектора. Нельзя опускаться, но очень хотелось.

– Мое слово на судне, – закон! – капитан улыбнулся. Суровая получилась улыбка, скорее оскал. – Крокодил, жду доклада.

Ему показалось, или в глазах старика мелькнуло нечто похожее на уважение?

Почудилось. Все та же усмешка на жестких губах и снисходительная ирония темного взгляда.

Доклад Крокодила занял чуть больше четверти часа. Все четко, по делу, с очень уместными дополнительными рекомендациями. Экипаж вынужден изучать все хитрости новейшего военного корабля в режиме реального времени. Экипаж изможден и физически и морально, что многократно усиливает риски ошибок. Комплектация экипажа критически низкая. Рекомендовано временно снять запрет на использование ядроидов в управлении ключевыми узлами отсеков.

Временно… Макар оценил деликатность ИскИна. Петрович бы прямо сказал

что-то типа: “Благодаря странным комплексам капитана корабль очень скоро рискует стать грудой металлолома.”

– Аллигатор… – задумчиво проговорил Гесс, возникший в соседнем кресле слева.

– Что? – не понял Аверин.

– Представитель земной фауны – Гесс определенно не собирался никуда уходить. Хотя его вахта лишь утром. – Зверь несколько менее агрессивный, зато куда более умный, спокойные и поддающийся дрессировке. Если уж мы прибегли к ассоциациям.

Еще не хватало Макару разумного Гесса с его хваленой выдержкой. Хотя… не хватало, конечно. Что-то Макар подраскис.

– Активизировать все необходимые… механизмы, – Аверин понятия не имел, что с ними делать и как это все подключалось. – Согласно полученным рекомендациям.

Сложный организм автономного крейсера во многом был схож с их фрегатом. Но имелись и принципиальные отличия: все потенциально опасные для человека узлы здесь обслуживались ядроидами. Макар уже успел изучить их количество и первичные характеристики и военным позавидовать.

Строго говоря, люди на таком корабле давно стали лишь уязвимой нагрузкой. А потому, мостик центрального, как и весь жилой блок, находились внутри спецотсека с многократно усиленной защитой. Можно было взорвать весь корабль, разрезать его на кусочки и тряпочки, но при этом все люди останутся живы.

Кристалл ИскИна в военном исполнении тоже был необычен. Целая россыпь взаимозаменяемых кристаллических блоков в нескольких сразу местах, и никто точно даже не знал, где именно в данным момент находился активный ИскИн. Уничтожить практически невозможно. Даже малый осколок кристалла был способен выполнять необходимый набор своих функций и поддерживать жизнедеятельность корабля.

Все это вселяло надежду на то, что их не развеют прицельными выстрелами из противокорабельных наземных систем независимой гордой Зигейны. А вот сам “Крокодил” вполне мог практически выжечь планету. Аверин такое уже как-то видел и не хотел бы увидеть опять…

Нет, не зря он отказался служить в Космофлоте.

– Через десять минут завершаем прыжок, – доложил уже штурман. Даже мысленно называть старого адмирала просто по имени капитан все еще как-то стеснялся. – Расчетная точка выхода совпадает с фактической и отстоит от гравитационной орбиты планеты Зигейна на расстоянии получаса полета.

Виртуоз, твою задницу шервам на ужин. У самого капитана, до сих пор искренне считавшего себя едва ли не лучшим пилотом всего имперского флота, ни разу не получалось свести точку выхода по расчетам с реальной на все сто процентов. Сумерки вероломны и своенравны.

А уж вывести судно из них практически точно на орбиту планеты… о таком только в легендах и мифах рассказывали. На подобное были способны лишь древние демиурги, практически-боги вселенной, те самые, что построили это загадочное измерение – Сумерки. Таких результатов не достигали даже ИскИны высочайшего уровня. Из тех, которые управляли личными бортами правителей Деуса².

Может он тоже робот, это новый их штурман, “подарок” от старшего брата? Какой-нибудь древний ядроид? Из тех, что были созданы до Великой войны и не подчинялись законам современного роботостроения.

В курилках Космической Академии курсанты частенько друг другу рассказывали страшные сказки о монстрах-ядроидах, в точности схожих с людьми. Скрывшихся, не уничтоженных и многие годы успешно живущих здесь, рядом со всеми.

Подумал и полегчало. Нет, понятно, что полная ересь и малодушные мысли, но на фоне преступного древнего робота капитан Аверин не так уж и плох.

– Спасибо, что дали возможность мне вспомнить былые деньки, – тихо хмыкнул старик. – Шестьдесят лет подряд я подниамл в бои наш Космофлот, ведя флагманский крейсер в режиме ручного пилотирования. Думал, забыл уже все…

Он что, мысли читает?

Гесс выразительно поперхнулся. Кажется, только теперь до биолога начало доходить…

– Как мне к Вам обращаться? – Мак задал вопрос, крутящийся на языке. И почему Вы инкогнито?

– История долгая и поучительная, – штурман плечами пожал отворачиваясь. – Бер. Это мой позывной, полученный еще в молодости. Моя мать землянка.

Шестьдесят лет бесконечной войны, о которой не пишут в учебниках. Сражения с беспощадными ордами пиратов, расплодившихся на периферии Империи, как земные клопы, подавление бесконечных восстаний в колониях. Работа чистильщика.

– Знакомься, Гесс… Перед тобой Бернар Лукас Набула, живая легенда Империи.

Мак зачем-то сказал.

– Капитан, через три минуты судно выходит из зоны прыжка, – вежливо напомнил им Крокодил. Все-таки Аллигатор.

– Бер, добро пожаловать в наш нервный и уставший коллектив. Экипаж “Совы” приветствует вас. – Гесс удивился, конечно, но виду не подал. – Вы тут надолго?

– Хотелось бы верить, что насовсем, – голос штурмана прозвучал неожиданно-мягко. – Устал я быть гордым отшельником. Даже жизнь на собственном острове личной планеты-курорта, подаренной мне Императором, надоедает похуже брачных шервовых песен.

Мужчины переглянулись.

“Ну что же, – подумал Аверин, – не так уж и плох он, этот веселый старик.” Им в экипаже давно не хватало такого вот “деда”. С его байками о былых подвигах, жизненным опытом и умениями. Отчего-то Макару Бер сразу стал куда более симпатичен в качестве постоянного члена его экипажа.

– Думаю, имеет смысл поднимать экипаж, – усмехнулся старик. – А поговорить “по душам” мы еще с вами успеем.

Активный режим “Крокодила” выглядел совершенно иначе, чем у “Совы”. В личном присутствии экипажа на штатных местах нужды не было. Все, кроме вахтенных офицеров, сейчас отдыхали в своих непривично-просторных и даже уютных каютах. Койки с гидромассажем, личные тренажеры, рассчитывающие нагрузку каждому персонально, маленькая закусочная, санузел и душ.

Живут же военные…

– Вахтенному и всем офицерам явиться на мостик, – произнес рефлекторно Макар, вдруг вспомнив, что “не офицеров” у него в экипаже теперь не осталось. Был Родик и сплыл.

– Выход из зоны прыжка прошел в штатном режиме. – Произнес Крокодил-Аллигатор. – Расчетная точка полностью совпадает с физической. Буксируемое крейсером судно без визуальных изменений, включаю режим сканирования систем и поверхностей.

– Добрых мыслей, коллеги, – Стэм первым проснулся, и выглядел посвежевшим. Особенно ему шла новая форма военного дипломата. Глубокий зеленый подчеркивал строгость черт боцмана.

Макар вспомнил вдруг, что сам сидит в робе “Совятника”, а проклятая служба внешней защиты Зигейны наверняка уже их ожидает и будет настаивать на сеансе видеосвязи. Побриться бы надо… Или оставить вид дикий и даже немного свирепый?

Бросил взгляд на старого штурмана, совершенно вольготно носившего старый, потертый мундир невнятного цвета и совершенно расслабился. А и правильно. И нечего прогибаться под них.

– Борт крейсера 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu) запрашивает точку входа в орбитальную сеть, – весело произнес капитан.

Тишина.

Краем глаза Аверин заметил входящего Хича. За ним проскользнул Игорек, явно чувствовавший себя неуютно в этом сосредоточении новейших военных технологий.

– Игорек, нам бы просканировать их эфир… доступными и легальными способами.

– Пульт связиста чуть ниже, и… все возможные технологии тут доступны. – Рядом хмыкнул старик. То есть, – Бер. Капитан все никак не привыкнет.

– Все происходящее на Крокодиле остается на Крокодиле. Личный борт адмирала изолирован от прослушки и прочих шпионских штучек разведки. В отличие от фрегатов Инспекции, капитан.

Вот как? Макар покосился на Гесса, тот только плечами пожал. Значит, правда. Ну, что же… лучше иметь личного контрразведчика на борту, чем даже не знать, что за тобой постоянно следят.

– Эфир чист, – доложил Игорек, уже разместившийся в зоне работы связиста.

– Затаились? – Макар бросил взгляд на Яхо, уже подошедшего и задумчиво изучающего свое новое кресло.

– “Крокодил”! – прогремел вдруг стальной голос на мостике, – Вас приветствует диспетчер бета-два-тридцать-пять яд. Добро пожаловать на Зигейну. Расчетное время орбитального ожидания: семь часов по имперскому времени. Координаты для входа отправлены автоматической системе управления.

– Я… уже представился их диспетчерам, – произнес очень скромный ИскИн. И в его голосе все очень явно услышали нотку почти человеческого самодовольства.

__________________

¹Маршал флота. Несуществующее воинское звание (на флоте есть адмиралы).

² Деус – политический и социально-экономический центр Великой Империи, локализирующийся в рамках древней планетарной системы Тиамат, лежащей в созвездии Козерога и вращающейся вокруг звезды Деус (HD 204313)

3. Зеро

Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)

– Принято, диспетчер бета-два-тридцать-пять яд, – ответил Аверин задумчиво.

Вдруг оказалось, что их с братом Антоном Авериным роднило нечто значительно большее, нежели общее происхождение, древний род и земная фамилия. Даже слабости у них были похожи. Кто подумать бы мог…