Королевская кровь 12. Часть 1

– Или ты, советница Отиди?

Драконица покачала головой, и Ангелина пошла дальше, разглядывая каждого. Спиной она чувствовала взгляд Нории. Но он не двигался. Он понимал, что она делает.

– Кто хотел справедливости? – говорила она, шагая туда, где стоял крикнувший про воздаяние. Драконы поднимались, когда она подходила, драконы отводили взгляды. – Кто хочет мести?

Она протягивала кинжал то одному, то другому – и рука ее не дрожала. Смотрели по-разному: и с болью, и с ненавистью, и с одобрением, и с восхищением, и со стыдом. Но никто не брал.

– Ты ведь желал моей смерти? – сказала она, остановившись перед драконом возраста Энтери и глядя на него снизу вверх. Именно он прокричал про долг жизни. Глаза его были тусклы и мрачны, скулы остры как бритвы, и сам он был изможден больше других. – Возьми.

Он первый из драконов коснулся ножа – и она почувствовала, как замерли окружающие, почувствовала, как готов сейчас заговорить Нории, чтобы остановить все. Как тяжело ему оставаться на месте и позволять ей продолжать демонстрацию.

– Как тебя зовут? – спросила она у молодого дракона. – Я хочу знать имя своего палача.

– Меня зовут Ви́мери, – ответил он хрипло. Рука его подрагивала, но нож он держал лезвием вниз, крепко, уверенно. – У меня была возлюбленная, И́нити, которая должна была стать моей женой. Но она не вернулась из горы.

Имя что-то всколыхнуло в памяти Ани, но она была слишком напряжена, чтобы вспоминать.

– Так что же, ты ударишь? – проговорила она.

Дракон сипло вздохнул и перехватил нож обеими руками… вокруг ахнули, а Ангелина едва успела коснуться рукоятки, чтобы Вимери с шипением выронил раскалившийся клинок, который пытался направить себе в сердце. Нож прожег ковер и растекся на полу красноватой пышущей жаром лужицей.

Молодой дракон тряс обожженными руками. По щекам его катились слезы.

– Мне жаль, – прошептала Ани, склоняясь к нему. – Мне жаль, что она не выжила, Вимери.

Он зарыдал уже в голос – и его повели куда-то в угол, к фонтану, залечивать раны и успокаивать.

Она развернулась, оставив его за спиной. Драконы расступались, и вокруг нее образовался большой круг. Нории, стоя на возвышении под золотым куполом ротонды, смотрел на нее с мягкой улыбкой. Глаза его до сих пор были вишневыми.

– Я жива не только потому, что вы боитесь воздаяния Владыки. Но и потому, что вы не хотите убивать меня, – сказала она властно, и это прозвучало утверждением. – В вас нет ненависти ко мне. В вас есть боль. Я не сенсуалист, но я чувствую ее, и понимаю, потому что я тоже теряла родных. Я не умею лечить боль, но я умею биться за то, что мне дорого. Мне дорог Владыка и мне дороги Пески. Я забуду о том, что я услышала здесь, если вы будете трудиться со мной на благо Песков.

Что-то изменилось во взглядах драконов.

– Раз все молчат, тогда я скажу, – раздался громкий голос. Ани, даже не поворачиваясь, могла бы поклясться, что он принадлежит военному.

И правда, драконы расступились, и в круг вышли несколько десятков воинов – выглядели они покрепче остальных, и даже волосы, красные и оранжевые, отросли сильнее.

– Я, Ю́неди Игириа́н, присягну Владычице, – сказал тот, кто стоял впереди, чем-то неуловимо похожий на Четери. – Мы все присягнем, – воины за его спиной подтверждающе склонили головы. – Мы не можем ненавидеть красных, – продолжал он, – потому что Вечный воин – и наш покровитель тоже. Война с Седриком закончилась в честном поединке. Марк Лаурас, павший от клинка Мастера, был нашим братом, и мы никогда не ненавидели его, потому что война – это наша работа, наш бог, хотя мы оказались по разные стороны. Мастер Четери всегда учил нас судить по делам. Я могу ненавидеть и презирать Седрика за то, что он предал заповеди, записанные Вечным Воином в воинском кодексе. Но эта женщина, – он взглянул на Ани, – ничем не заслужила вашей ненависти и порицания. Она заслужила лишь уважение и почет. Моя Владычица, – он прошел вперед и, склонившись, положил клинок у ног Ани. – Прими мое оружие и мою защиту.

– Принимаю, – ответила Ангелина. У нее болели скулы и шея – в таком напряжении, оказывается, она находилась. Но звяканье оружия, складываемого у ее ног, словно сняло это напряжение.

И вдруг Ангелина вспомнила. Инити – именно так звали младшую сестру Огни, к которой сватался Седрик Рудлог.

Выходит, он стал причиной смерти той, кого любил.

Глава 3

5 мая, утро, Истаил

Когда она шла обратно мимо вставших драконов, перед ней склоняли головы. За ней следовали воины, а Ани смотрела на Нории. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах виднелись и гордость, и нежность, и восхищение. Он вновь надел на ее запястье браслет и поцеловал руку – а затем опустился на ковер и подождал, пока она сядет рядом.

Все остальные остались стоять. Воины расположились по обе стороны от ротонды, у фонтанов.

– Сейчас я хочу, чтобы вы меня услышали, – так ровно и рокочуще, будто ничего и не произошло, продолжил Нории. – Да, идет война и мир на грани гибели, вы измотаны, но нельзя складывать крылья и ждать конца света. Вам нужно восстанавливаться, а затем учиться жить в новом мире, жить так, будто впереди – долгие годы, жить ради процветания Песков. Если вы захотите уйти на покой, я не осужу вас, но, если вы хотите продолжать работать на благо страны, вам придется работать с Владычицей. Я же обязан внести свою лепту в победу над врагом.

Думайте, драконы. Я никого не буду неволить, но сегодня, до того, как я выйду из зала, вы должны принять решение, что будете делать дальше. Осталось у вас, – он повел рукой, и над фонтаном поднялась большая водяная роза, с которой начали медленно облетать прозрачные лепестки, – не больше часа. Через час я улечу, и те, кто решит уйти на покой, выйдут из этого зала. А остальных наставник Уми представит Владычице. Наставник будет помогать ей столько, сколько потребуется.

– Это истинная правда, – громко подтвердил старый Уми.

Снова несколько сотен пар глаз остановились на Ангелине, и она спокойно кивнула. Нории выжидательно обвел драконов взглядом. Те выглядели задумчивыми, переговаривались.

– Мы сможем вернуться на свои старые должности? – спросила советница Отиди.

– Многие из вас, – ответил Нории, – но, если ваше место уже занято, вам подыщут другую достойную работу.

– Но мы почти ничего не знаем о нынешней Туре, – проговорил советник Эфили. – Как работать, если все торговые и посольские связи остались в прошлом?

– Я расскажу вам о Туре, – вступила в разговор Ангелина. Ее еще потряхивало от пережитого напряжения, но голос Нории и его присутствие рядом успокаивали. – И не только я. В Истаиле уже работают учителя, которые смогут донести азы географии и нынешнего политического устройства. В Белых городах мало что поменялось за эти пятьсот лет, а о них вы знаете много, и помогать управляющим будет для вас просто. Потом, если захотите встроиться в управление страной, вы сможете пройти специальное обучение. Наши министерства еще формируются, людей не хватает, поэтому всем найдется и место, и работа.

– Никто, кроме Владычицы, не знает о нынешних Песках столько же, сколько я, – подтвердил Нории. – А об остальном мире она знает куда больше меня. Она сможет рассказать вам и о мире, и о войне. Поэтому думайте, драконы. Магистр Нефиди?

К ротонде подошел дракон с пронзительными умными глазами в сопровождении нескольких драконов и дракониц.

– Владыка, мне нечего думать, – проговорил он. – Я хочу вернуться в Университет и забрать с собой преподавателей и выживших магов, пусть, – он с сожалением и болью оглянулся на небольшую группу за спиной, – после войны нас и осталось меньше десятка. Я слышал, что Университет стоит пустой, и хочу убедиться, что он не пострадал.

– Конечно, магистр-регент, – откликнулся Нории, – но я попрошу остаться одного из вас в Истаиле как придворного мага. Магистр Ве́нти, может, ты? – обратился он к скромно стоящему позади всех дракону. Тот выглядел рассеянным и задумчивым и вскинул глаза, словно не сразу заметив, что обращаются к нему. – Я понимаю, что ты предан Университету, но обещаю, что это временно, и как только мы найдем достойного придворного мага, снимем с тебя эту ношу. Сейчас же дворцу нужен маг. Я не классический стихийник, чтобы суметь напитать артефакты дворца. Они работают без подзарядки уже почти год. Также необходимо зарядить наши семейные чаши для связи. Зеркала сейчас не открыть, а чаши были бы полезны для быстрого обмена информацией, если развезти их по городам. Хотя бы в Тафию для начала.

– Владыка, я не могу тебе отказать, – отозвался новоиспеченный придворный маг слегка удивленно, – но ты ведь знаешь, что я никогда не жаждал подобной должности, а во дворцах мне неуютно. Полагаюсь на твое слово и на то, что ты меня отпустишь.

– Обещаю, магистр, – успокоил его Нории.

Маги отошли в сторону, и перед возвышением встали трое воинов.

– Владыка, – проговорил представившийся Ангелине как Юнеди, – много разного мы уже услышали о нашем учителе, Мастере Четери. И то, что он стал Владыкой Тафии, и то, что женился, и что улетел несколько недель назад и с тех пор его не видели. Скажи, где он сейчас? Его не было у горы, которая стала нашей тюрьмой, нет и в Истаиле, говорят, нет и в других Белых городах. Наша связь очень слаба, ибо образовалась незадолго до войны, но даже с ней я ранее мог понять, где Мастер, а сейчас не могу.

Ангелина впилась взглядом в воина. Сердце вдруг забилось часто – чаще, чем во время прохода с ножом.

– Что ты имеешь в виду, говоря «наша связь»? – спросила она требовательно.

– Между учителем и всеми его учениками есть связь, он может ощущать, где они, – почтительно пояснил воин. – А те ученики, которые прошли испытание на звание Мастера, со временем и ростом их мастерства могут найти его. Из нас троих только я на это способен.

Ани повернулась к Нории.

– Ты хотел взять их в бой, – проговорила она тихо. – Но если их мастерство хотя бы на одну десятую сравнимо с умениями Четери… и, если один из них действительно может найти его и в другом мире… я сейчас же напишу Василине, чтобы она приказала Свидерскому через два часа встретить вас в Теранови, – Ангелина взглянула на наручные часы. Почти полдень, разница с Иоаннесбургом три часа. – Она уже должна была проснуться.

Владыка задумчиво кивнул.

– Мастер ушел в другой мир, – сказал он, обращаясь к воинам. – Если помните вы истории о порталах, из которых иногда выходили чудовища, то знайте, что это были порталы в мир, откуда пришли к нам захватчики. Именно туда отправился ваш учитель, чтобы помочь вернуться на Туру Вечному Ворону.

На зал упала изумленная тишина.

– Мастеру это по силам, – уверенно высказался Юнеди. Ученики удивленными не выглядели.

– Я не знал, что твои умения так выросли, Мастер Юнеди, – продолжал Нории. – Если ты можешь определить путь к Четери, то вы не полетите со мной в Дармоншир. Я отнесу вас к командиру отряда, который пойдет на выручку Черному. Вы обязаны защищать меня и Владычицу, но это важнее.

– Если бы ты не приказал, я бы умолял тебя об этом, Владыка, – невозмутимо ответил воин, и остальные согласно склонили головы.

Водяная роза почти облетела, когда все было оговорено и спланировано. Нории поднялся, сжав пальцы Ангелины на прощание, и пусть этот жест был мимолетным, столько нежности супруг передал вместе с касанием, столько тоски и любви, что присутствующие в зале на мгновение отвели взгляды, чтобы не нарушать интимность момента.

И Ани посмотрела в зеленые глаза, потянулась к Владыке руками – а когда он склонил голову, коснулась губами его губ и лба – и отступила.

Он ушел, а она позволила себе боли ровно до того момента, как за ним и воинами боевого крыла закрылась тяжелая створка двери, украшенная малахитом и золотом. Затем Ани опустилась обратно на зеленый ковер. Стебель водяной розы с плеском обрушился в бассейн.

Оставшиеся драконы молчали. Она смотрела в их лица – такие похожие, такие настороженные, – но это были лица тех, с кем ей предстояло работать и строить страну. Маги пока не уходили – расположились в отдалении.

– Сейчас я расскажу вам про ту Туру, на которой вам предстоит жить, но сначала про те Пески, которые встретили вас, – сказала она, и голос ее был повелительным и сильным, как у полководца. – Вы все еще нуждаетесь в отдыхе и лечении, поэтому сегодня я буду краткой. А с завтрашнего дня начнется серия лекций от преподавателей. Даже если вы решите не участвовать больше в управлении Белыми городами, а уйти на отдых, вы можете их посещать. Я бы даже крайне рекомендовала их посещать, – она едва заметно перевела дыхание, и дальше речь пошла ровно, уверенно. – Мир, в котором вы проснулись, прекрасен, несмотря на войну. И если она закончится победой туринцев, вас ждет множество удивительных вещей. Пески сейчас в запустении, но уже очень многое сделано, и в наших с вами силах вернуть им былое величие. Но они и сейчас великолепны. Природа здесь щедра и тепла, и люди добрые, работящие и гостеприимные. Сейчас мы восстанавливаем дороги, но они так хорошо сохранились, что по ним возможно автомобильное движение. Автомобили вы уже наверняка видели, если выходили в город…

Несколько слушателей закивали.

– Но огромным прорывом станет прокладка железной дороги, которая соединит Пески с Рудлогом, Эмиратами и Йеллоувинем, – продолжила она. – Железная дорога – это… это как много огромных телег, которые движутся по специальным колеям, влекомые локомотивами. Это… огромная машина, как автомобиль, но сделанная по другому принципу…

Ани посмотрела на озадаченные лица драконов и сделала мысленную пометку послать в Теранови гонца и запросить в тамошней школе проектор с накопителем по школьной программе, где записаны и фотографии, и видео. Иначе рассказ будет очень долгим.

Или попробовать организовать познавательную экскурсию? Чтобы все показать наглядно? Нужно согласовать это с Василиной… А пока использовать учебники, по которым учились нани-шар и энциклопедию Энтери…

Она обдумывала – и параллельно рассказывала. Поднялась, потому что на ногах говорилось лучше, и продолжила речь, перемещаясь перед рядами туда-сюда, как учительница. Она говорила об электричестве и нефти, о добыче соли и руд, о наделах, которые выдавались беженцам и жителям Песков, желавшим осесть на земле, о телефонной связи и вышках, о договорах с Рудлогом, Эмиратами, Йеллоувинем…

И пусть плечи ее все время были прямы, а взгляд – строг, так увлечена она была, таким интересом горели ее глаза, такая сила и убежденность в великом будущем звучали в ее словах, что слушатели, как завороженные, поворачивали за Владычицей головы.

– …Я знаю, что Истаил славен пастбищами и здесь делали тончайшую ткань, ткали прекрасные ковры, – говорила она. – Знаю, что Лонкара принимала тысячи кораблей, варила соль, кормила рыбаков и купцов. И чем знаменита Тафия, тоже знаю. А чем могут похвастаться остальные Белые города? Что в них производилось такого, чего не было в других?..

Не успел отзвучать ее вопрос, как ответы посыпались со всех сторон.

– Ата́вия близка к Йеллоувиню. У нас производился шелк, который превосходил качеством тигриный, – степенно отозвался один из советников. – Все купцы ехали к нам за шелком. И за благовониями, потому что все террасы за Белым морем были усажены цветами… И за белым мрамором – из него построены все Белые города…

– Джиба́ль стоит на золотых рудниках у Тидусса, – неохотно вмешался дракон Эфили. – Все драконы могут приманивать золото, но у нас его было больше всего. Джибаль – город ювелиров. Наши украшения были во владении всех королевских домов. И Рудлога тоже, – добавил он, полоснув острым взглядом по Ангелине.

– А наш Ферке́йн славен серебром! – крикнул кто-то ревниво.

– В Харка́не делали латунную посуду и мебель, – раздался еще один выкрик.

– Уголь и железо в Икели́и!

– В Ки́фере производили мед и пиво. И сыры! – вмешалась советница Отиди.

– Наши Ставийские сыры куда лучше! – запротестовал кто-то еще, и тут возмутились представители других городов. Видно было, что спор давний.

Ангелина, наблюдая за разгорающейся дискуссией и думая о том, далеко ли сейчас уже Нории и успеет ли она отправить письмо Василине до того, как он долетит до Теранови, поощрительно и мягко улыбалась. Это было скорее в стиле Василины, но сейчас было важно показать свое миролюбие и вовлечь бывших пленников в живое и благожелательное общение.

И пусть большинство предпочитали молчать. Тех, кто вступил в разговор, загоревшись от огня Владычицы, было достаточно. Пусть большинство предпочли уйти после того, как Ангелина завершила встречу, – но они почтительно кланялись, и в глазах их была задумчивость. Были и те, кто ушел быстро, едва склонив голову, как обожженный Вимери. Ани их не винила – свежие раны и потери не могли затянуться после одного разговора. Но постаралась запомнить.

Тех же, кто после разговора терпеливо дождался своей очереди, чтобы наставник Уми представил их правительнице, оказалось немало – около семидесяти драконов. Да, не больше пятой части от присутствующих. Но это не стоило печали.

– Владычица, завтра к тебе придет вдвое больше, – коротко шепнул ей наставник, который стоял у ступенек ротонды и, не сбиваясь, представлял подошедших. Ветери, расположившись по левую руку от Ангелины, делал записи. – Некоторым плодам нужно больше времени, чтобы созреть.

«Глава стражи Ве́нфи, распоряжался стражей Икелии… желает служить Городу и Пескам», «госпожа Ли́ви, советница, управляла казной Ставии»…

– Я знаю, – ответила Ангелина наставнику, величественно кивая в ответ на очередное пожелание служить.

В кабинет она возвращалась через непривычно наполненный людьми дворец. И пусть шла она в сопровождении свиты: управляющие Белых городов, наставник, несколько воинов из боевого крыла, – ощущение, что ее нынешний дом снова превратился в место, где не все ей рады и можно ждать удара из-за угла, было неуютным. Но тем прямее казались ее плечи и жестче взгляд. А огнедухи, снующие под потолками, добавляли уверенности.

О случившемся в Малахитовом зале, об отлете Владыки и правлении Владычицы уже успели разойтись слухи, об этом вполголоса говорили в холлах и коридорах, замолкая и склоняя головы, когда Ангелина проходила мимо, но она не обманывалась кажущейся почтительностью. Она смогла переломить эмоции сотен драконов, но во дворце оставались тысячи. Да, многие будут впечатлены рассказами, но многих это заставит ожесточиться еще больше. Сила брачного браслета, слово Владыки защитит от неподчинения и нападения. Но спасут ли они от безумия, которое в посттравматический период может захватить и одиночку, и толпу?

В любом случае для защиты у нее есть не только браслет и Слово, не только воины, но и собственная сила. А сражаться Ани готова всегда.

Сразу по возвращении в кабинет она обнаружила щенка тер-сели – тот, уже заметно подросший, смирно лежал на подоконнике и наблюдал за огненными саламандрами, бегающими по арке окна. Ангелина попросила Зару, исполняющую роль секретаря, сделать ей кофе. А затем отправила огнедуха Василине с сообщением Свидерскому о том, что в драконьем посольстве в Теранови его будет ждать ученик Четери, способный найти путь к Мастеру и в другом мире. Ответ пришел через полчаса, и по обилию восклицательных знаков было понятно, насколько сестра обрадована и взволнована.

Мелькала мысль сразу написать и Каролине, которая ждала каждое письмо как лучший из подарков, – но дел было слишком много, и Ани отложила это до вечера.

Нужно было сверить список бывших должностей драконов, заведенный Ветери на встрече, с уже занятыми должностями в разных городах, и Владычица, выпив кофе, занялась тем, что должна была делать канцелярия Владыки Владык. Которой еще только предстояло появиться.

– Все будет, – сказала она себе. – Я все смогу.

К ней заглянул Энтери, рассказал, что даже самые слабые из спасенных идут на поправку – и что дня через три он с другими драконами может возвращаться в Вейн. Попросил аудиенции магистр Венти, за которым слуги внесли с полтора десятка серебряных чаш – размером с блюдо для плова, на основательных ножках, с плоским широким дном, в которое посередине был вплавлен драгоценный камень, и высокими стенками с затейливыми узорами, среди которых, однако, угадывалось имя рода Валлерудиан, написанное на языке Песков. Края чаш были толстыми, плоскими – не поднесешь ко рту, не выпьешь из такой, даже если захочется, – и в них тоже как-то странно и бессистемно были вделаны разные самоцветы. Снаружи на стенках виднелись кольца, с которых свисали звонкие колокольчики. Чаши едва заметно, на грани слуха гудели.

– Я зарядил их, как приказал Владыка, – сообщил придворный маг Ангелине, которая с любопытством переходила от одной чаши к другой. – Это все, которые мы нашли в сокровищнице. Возможно, где-то в домах родных семьи Валлерудиан остались еще…

– Пока хватит и этих, – проговорила Ангелина. – Они работают в нынешних условиях?

– На близком расстоянии да, – ответил магистр, – но нужно будет проверить на дальнем. Магистр Нефиди возьмет одну в Тафию, с твоего позволения, Владычица, и попробует связаться из университета.

– Пусть возьмет две, – велела Ани, – одну нужно передать Светлане, супруге Владыки Четерии, и научить ею пользоваться. Да и я не откажусь научиться. Покажете мне, магистр?

– Они зачарованы по принципу подобия, – охотно принялся объяснять дракон. – Корневой камень в дне, – он ткнул пальцем в один из крупных камней, – не повторяется. Чтобы связаться с чашей, в центре которой изумруд, нужно коснуться изумруда на другой чаше. С сапфиром – касаемся сапфира. Вот так, – он что-то сделал с соседним артефактом, и колокольчики на чаше, в которую смотрела Ани, вдруг зазвенели, а дно дрогнуло, пошло волнами, и словно расступилось. На Владычицу смотрел магистр, бесцветно-серебряный, но вполне узнаваемый. – Видишь меня?

Голос его прозвучал одновременно с двух сторон: глухой и далекий, как в трубу – из чаши, и обычный – рядом.

– Вижу, – согласилась Ангелина. – И проблему вижу. Магистр, сможете ли вы под этими камнями на стенках чаш написать, в каком городе какой корневой камень останется? Изумруд на ободах пусть соответствует Истаилу, рубины – Тафии, сапфир… ну пусть Лонкаре, это логично. Если останутся лишние, ничего страшного.

– Кощунственно портить столь дивные артефакты, – покачал головой маг.

– Мы их не портим, а улучшаем, – спокойно заверила его Ангелина. – Во избежание путаницы, магистр.

Чаши в конце концов были подписаны, распределены и улетели в разные города; Ангелина распорядилась найти преподавателей, которые могли бы подготовить для драконов лекции, встретилась с представителями беженцев, которые просили о дополнительной помощи… прошло время обеда, который принесла верная Суреза, прочитано было письмо от Василины, что Нории уже улетел из Теранови, а встреча Александра Свидерского и Юнеди Игириана состоялась. Дело клонилось к вечеру, министры, служащие, помощники приходили и уходили, а работы становилось все больше, когда в двери заглянула растерянная Зара. За ее спиной стояли несколько девушек из бывших нани-шар. Они были испуганы.

– Госпожа, – затараторили они, перебивая друг друга, – нужна ваша помощь, нужна ваша помощь!

– Что случилось? – проговорила Ангелина, используя эту передышку для того, чтобы подняться и размять ноги.

– Девочка, Кети́, проснулась после дневного сна, заплакала и обернулась в дракона, – выпалила одна из добровольных нянек. – Она застряла в комнате и плачет. Она размером с комнату!

– А за ней обернулся маленький мальчик и тоже плачет!

– И еще одна девочка!

– Мы сразу побежали к вам!

– И наверное, там уже все обернулись!

Ангелина уже направлялась по коридору в сторону женского крыла. За ней стайкой неслись девушки.

В коридорах рева слышно не было, но стоило зайти в холл, в котором когда-то Ани проводила уроки для наложниц Нории, как стал слышен многоголосый гортанный и отчаянный плач. В холле носились нани-шар, уговаривали детей успокоиться, кто-то отважный гладил торчащее из двери крыло, кто-то протягивал в другую дверь поднос с фруктами, кто-то звал поиграть. Несколько девушек обнимали детишек в человеческом облике.

К Ангелине тут же заковылял малыш Нери, требовательно схватил ее за ногу – и она, улыбнувшись, взяла его на руки.

Так, с ребенком на руках, Ани заглянула в одну из комнат – там, кое-как свернувшись калачиком, упираясь лапами и крыльями в стену, изогнув длинную шею и сунув лобастую голову под пушистое крыло, плакал огромный драконенок. Метров шести-восьми в длину, с коротким хвостиком, он весь был как толстенький трогательный щенок. Светло-желтые глаза были полны слез, а ноздри – совершенно прозаических соплей, и шмыгал он совсем как обычное дитя в перерывах между ревом. В высоту он вместе с едва розовым мягким гребнем занимал две трети комнаты. У Ани в груди защемило от того, как отчаянно он плакал.