Иннерлэнд: Пересечение миров

– Неплохо, – оценил мой внешний вид Брайнс. – Но кеды – не гарантия того, что ты вновь не свалишься, – добавила птица и, довольно каркая, полетела по направлению к нашей цели.

На первый взгляд Цветущие поля находились довольно близко от места нашей так называемой стоянки. Минут двадцать пешком, не больше. Но истинное течение времени здесь оставалось для меня загадкой. Впрочем, как и обманчивое расстояние: каждый раз когда нам оставалось пройти всего пару десятков шагов до нужного места, каким-то чудесным образом Цветущие поля отдалялись от нас так, что нам снова и снова приходилось преодолевать один и тоже путь.

Брайнс чувствовал себя в этом мире куда уверенней и двигался намного быстрее, поэтому ему несколько раз приходилось описывать круг над чернеющими полями, возвращаясь обратно ко мне. Его, судя по недовольному карканью, это порядком раздражало. Но нужно отдать должное терпению ворона – за всю дорогу он ни разу не упрекнул меня в медлительности и не одарил очередной порцией “комплиментов”.

Трудно сказать как долго продолжался наш путь: особой усталости я не чувствовала, но пить хотелось ужасно и только мечты о стакане холодной воды заставляли меня двигаться вперед. Однако, когда Брайнс сообщил, что мы почти прибыли, мое настроение заметно улучшилось. Кажется, я даже начала что-то негромко напевать себе под нос.

– А я смотрю, ты смелая, – мой вопросительный взгляд побудил ворона продолжить. – Совсем не боишься, что на твое, с позволения сказать, пение сбегутся все здешних монстры.

– Здесь есть монстры? – От такой новости я встала, как вкопанная.

“Странно, почему я раньше не задумалась над тем, какие они – обитатели этого мира?..”

– Как знать, – задумчиво протянула птица, – Могу сказать только то, что самый страшный монстр в этом мире – ты.

– Брайнс, неужели вы снова хотите меня оскорбить?

– Если бы хотел, ты не задавала бы этот вопрос.

– Но вы только что назвали меня монстром! – Наверное, я никогда не пойму о чем думает эта птица.

– Я так сказал лишь потому, что это правда. Твое сознание – действительно самое страшное и опасное создание этого мира, ведь никогда не знаешь, что оно способно сотворить.

– Мое сознание? – Иногда слова Брайнса заставляют чувствовать себя очень глупо. – Вы говорите так, будто оно – живое…

– Какое глупое дитя, – в сердцах ворон приложил крыло ко лбу. – Ты же помнишь, как создала свои волосы и одежду?

– Помню…, – на всякий случай я все же осмотрела себя, не забыв намотать прядь огненных волос на палец.

– Тогда представь, что твое сознание может придумать и создать все что угодно. – Видимо на моем лице все еще отражалось недоумение, раз Брайнс продолжил свои пояснения, после небольшой паузы, – Например дракона, призрака, зомби… В общем все, на что хватит твоей фантазии.

Такого поворота я точно не ожидала. Внезапно этот мир перестал казаться таким уж радужным и безобидным. “Все, на что хватит моей фантазии… – крутились в голове слова ворона. – Интересно, как далеко сможет зайти мое воображение? И каких монстров оно способно породить?”

– И долго ты еще будешь стоять, как статуя? – В очередной раз вернул меня к реальности Брайнс. Ворон сверился со своими странными часами, не известно как все еще держащимися на его маленькой лапке. – Нам осталось совсем немного.

Пристально посмотрев на меня еще пару секунд, он успокаивающе добавил:

– Не бойся. Просто помни, что это всего лишь проекция твоих мыслей.

– Спасибо, – вполне серьезно ответила я, – Постараюсь запомнить.

Дальнейший наш путь прошел в молчании. Напевать больше не хотелось. Да и тишина в Иннерлэнде не напрягала, напротив приятно было слушать тихий шелест травы под ногами, взмахи вороньих крыльев и собственное дыхание.

Дорога действительно оказалась недолгой: уже спустя примерно десять минут привычного мне времени мы добрались до намеченной цели. Цветущие поля встретили нас таким обилием красок, что мне пришлось непроизвольно зажмуриться. Когда я наконец смогла открыть глаза, так и замерла не моргая. Вокруг росли цветы самых разных размеров: одни из них доходили до пояса, другие были настолько большими, что мне пришлось поднять голову, чтобы получше их рассмотреть. Форма их тоже была самой разнообразной – от привычных бутонов до шаров и даже квадратов! Но было то, что объединяло их в одно целое – все цветы в этом месте были необычайно яркие и приятно пахли смесью корицы, меда и мяты. “Какой странный запах для цветов.” – Подумалось мне. Да и все в этом месте было невероятным. Зрение и обоняние обострились, как никогда прежде.

Никакой эффект 3Д не мог сравниться с тем, что предстало моим глазам. Цветы были такими объемными, что стоило протянуть руку, чтобы потрогать их – в ней оставалась лишь пыль, а сам цветок оказывался в паре миллиметров от ладоней. Воздух казался наэлектризованным и можно было различить в нем мельчайшие крупицы и пылинки. Я видела их так отчетливо, что могла ловить руками, как снег.

Осознав возможности своего зрения в этом месте, я стала получше присматриваться к окружающему пространству. Огромные, как мне показалось вначале, цветы оказались разноцветными грибами, очень напоминающими поганки. Только эти были в разы больше. А сосредоточившись на конкретном цветке, я поняла, что могу различить самые маленькие прожилки на каждом из лепестков, сосчитать все тычинки внутри бутона, рассмотреть рисунок на спине маленькой букашки, ползущей по стеблю. Поразительно! Но так отчетливо я никогда еще не видела мир. Внутри каждого цветка была сотня цветов поменьше, а внутри них – тысяча еще более мелких и так до бесконечности. Все складывалось из всего и из ничего одновременно.

Все вокруг казалось живым: растения двигались, шептали друг другу свои истории на неизвестном языке, мерцали волшебным сиянием, меняли свой цвет, запах, размер… Кажется сейчас я поняла, как чувствовала себя Алиса, попав в Страну Чудес.

Воздуха требовалось все меньше и меньше и, спустя какое-то время мне показалось, что я вовсе перестала дышать. Запах однако различался настолько отчетливо, что можно было точно сказать, какому из сотен цветов он принадлежит. В этот момент, который, кажется, продлился вечность, я ощущала себя сверхчеловеком, эдаким Суперменом, пришедшим с земли. Это одновременно и радовало, и пугало.

“Самый страшный монстр в этом мире – ты, – вспомнились слова Брайнса. – На что еще способен мой мозг?”

– Ты бы хоть рот прикрыла, женщина. У тебя сейчас лицо, как у школьника, увидевшего женскую грудь. – Вторгся ворон в мои мысли очередным замечанием.

– Как будто вы знаете, какое у него лицо, – съязвила я.

– Я знаю куда больше, чем ты думаешь, – многозначительно протянул Брайнс. – Нам туда. – Ворон указал куда-то в сторону.

Проследив взглядом за черным крылом моего спутника, я снова замерла: вдали, окруженное со всех сторон растениями, возвышалось дерево. Оно было таких впечатляющих размеров, что его верхушка терялась где-то в пушистых молочных облаках. “Странно, мне казалось, что все небо над Иннерлэндом черное”, – удивилась я.

– Я думаю, нам стоит поторопиться, – недовольно пробурчал Брайнс и полетел по направлению к дереву.

Сочная зеленая трава так и манила пройтись по ней босиком. Поэтому, недолго думая, я стянула кеды и сделала пару шагов, прислушиваясь к своим ощущениям. Это было странно. Трава была весьма приятной на ощупь, но напоминала скорее прохладный шелк, нежели привычную жестковатую растительность.

Еще спустя пару шагов мое замешательство усилилось: растения вокруг не просто казались, а действительно были живыми. Они прогуливались парами, ходили друг к другу в гости, устраивали вечеринки и семейные ужины. И все эти перемещения очень затрудняли мой путь. Приходилось то и дело менять траекторию, чтобы не врезаться в очередной цветок или гриб, вставший на моем пути. От Брайнса помощи ждать не приходилось – он уже давно восседал на одной из нижних веток дерева и каркая наблюдал за моими стараниями. Пришлось покрепче перехватить кеды и, недовольно бурча, продолжить свой витиеватый путь.

Наступив ногой на камень и недовольно шикнув от неприятных ощущений, я подняла его к глазам: красивый, переливающийся разными цветами, мерцающий сотнями звезд, наполнивших его изнутри, он напоминал маленькую разноцветную вселенную, от которой невозможно отвести взгляд. Повертев немного диковинную вещицу в руках, я положила ее в карман джинс и поспешила дальше.

Огромное, размером с небоскреб, дерево весьма напоминающее дуб, встретило меня во всем своем величии. На расстоянии вытянутой руки оно казалось еще больше и прекрасней, одним своим видом вызывая благоговейный трепет.

– Поднимайся, – как всегда приказным тоном попросила птица.

Оценив расстояние от земли до ближайшей ветки и осмотрев подножье дерева на наличие лестницы, я перевела свой, как я надеялась, самый ядовитый взгляд на Брайнса:

– Серьезно? Ну и как мне это сделать?

– А ты сама как думаешь?

Вначале захотелось ругнуться, потом развернуться и уйти, а после мою светлую голову озарила вполне очевидная мысль.

– А что если… – задумчиво протянула я и закрыла глаза.

Спустя несколько секунд, что-то возле меня зашуршало и заскрипело – дерево опускало свои ветви к моим ногам образуя причудливую лестницу, по которой, конечно не без помощи рук, но довольно легко можно было взобраться на самую верхушку.

– О, да ты умнеешь прямо на глазах, – ухмыльнулся ворон.

– Кажется, я начинаю понимать, как это работает, – улыбнулась я в ответ, игнорируя колкость.

Иннерлэнд предстал передо мной во всей своей красоте, отлично обозреваемый с верхушки дерева: густые, почти непроходимые на вид, леса, кристально чистое озеро с водопадом, ниспадающим в него, мелкие деревушки с треугольными башенками невысоких домов и огромная, просто гигантских размеров, темно-серая башня, разрезающая своей острой верхушкой густые облака. От этого вида захватывало дух. Я могла лицезреть целый мир, как на ладони. Еще больше восхищения вызвала обнаруженная в процессе разглядывания особенность собственного зрения: стоило лишь сконцентрироваться на какой-то отдельной части Иннерлэнда и можно было рассмотреть все до мельчайших деталей, вплоть до эмоций на лицах импозантных жителей.

Потянувшись к карману джинс, я наконец-то достала пачку с заветным никотином и, покрутив сигарету в пальцах, подкурила. Маленький рыжеватый огонек стремительно тлел, оставляя после себя серебристую полоску пепла, раздуваемую легким ветерком. Тонкие струи дыма кружились вокруг ладони в фантасмагорическом танце. Спасительная затяжка обожгла легкие, заставив немного закашляться, выпуская наружу новые порции никотинового тумана. В этом месте даже дым выглядел по-другому – красивее, изящнее. Становился таким же живым, как и все вокруг, не растворяясь в окружающем воздухе, а так и зависая причудливыми узорами, затягивая все вокруг полупрозрачной молочной пеленой.

– Так красиво, – произнесла я на выдохе.

– Полностью с тобой согласен, – ответил немного размытый очередным губительным облаком силуэт ворона.

– Брайнс, а что там – за другими дверями?

– Открывая незнакомые двери никогда нельзя быть уверенным в том, что ты за ними увидишь. – С умным видом заметил ворон.

– И все же? – Лукаво посмотрела на Брайнса, как бы говоря: “я знаю, что ты все знаешь”.

– За другими дверями – другие миры. – Нехотя, но все же ответил он.

– Есть и другие? – От удивления сигарета выпала из рук и я, чертыхнувшись, потянулась за новой.

– Конечно есть. – К голосу птицы вновь добавились высокомерные нотки.

– А какие они? Похожи на Иннерлэнд?

– Разные. Некоторые похожи, некоторые – нет. – Как всегда лаконично и по делу.

– А я смогу их увидеть?

– Не думаю.

– Но почему?

– Потому, что ты выбрала этот, глупое дитя. – Для убедительности, Брайнс закатил глаза и легонько помотал головой.

– Но как ты узнал, что я попаду именно сюда? Там ведь было с десяток разных дверей, я могла выбрать любую.

– Но ты выбрала именно эту. Впрочем, как и Рэй.

– Да. Но все же…

– Время здесь течет по другому, – сдался ворон. – Для тебя прошло всего несколько секунд, пока ты открыла дверь и шагнула за порог. Я же тем временем уже несколько часов как ждал тебя на дереве.

– Ого. – Больше слов не нашлось, поэтому дальнейшее рассматривание великолепного пейзажа прошло молча, практически в тишине, если не считать доносившихся снизу перешептываний и мерно выдыхаемого мной дыма.

*      *      *

Рэя мы нашли наверху той самой серой башни, которую я заприметила еще на дереве. Он улыбался, сидя на широком подоконнике огромного, метра два в высоту окна, и свесив ноги в пустоту. Было видно, что он получал удовольствие от пребывания в одиночестве в этом мире, но также было понятно, что Рэй меня ждал.

– Ну что, теперь ты скажешь, нравится ли тебе? – Повернулся он в мою сторону и я утонула в меде его глаз.

– Нравится, – уголки моих губ дрогнули.

– Тогда тебе должно понравиться и это, – сказал он поднимаясь и поворачиваясь спиной к опасной пропасти за окном.

Мое сердце бешено забилось о ребра – стало страшно, вдруг Рэй оступится и сорвется вниз.

– Осторожнее, – резко шагнула навстречу к нему.

– Не бойся, – протягивая ладонь, сказал Рэй, – давай руку.

Я протянула ладонь и встала на подоконник рядом с ним.

– Ты мне доверяешь? – Произнес он самый глупый из возможных вопросов и тут же получил утвердительный кивок в ответ. – Тогда пошли.

Сказав это, он шагнул в пустоту за окном, увлекая меня за собой. Я не сопротивлялась – погибнуть вместе с любимым человеком не самая плохая смерть.

Мы летели вниз головой уже несколько метров, рассекая черные облака, которые вскоре закончились, открыв взору зеленую землю. Ветер закладывал уши, дыхание сбилось, а сердце выстукивало бешеный ритм в груди. Все это время Рэй не выпускал мою ладонь, плотно сжимая ее своими сильными пальцами. Еще спустя несколько метров свободного падения мы стали замедляться, пока не выровнялись в горизонтальное положение. Я не сразу поняла, что произошло, но, повертев головой по сторонам, заметила за спиной у Рэя огромные черные крылья, плавно покачивающиеся на ветру. Точно такие же, только белые, были за спиной у меня. Теперь мы не просто падали, мы – летели. И этот полет был самым захватывающим из всего, что происходило со мной за всю жизнь.

Продолжая держаться за руки, мы летели над землями Иннерлэнда, рассматривая его флору и фауну. Всю дорогу Рэй рассказывал мне истории этого мира, каждый раз забавно щурясь и покусывая нижнюю губу, пытаясь вспомнить очередную интересную историю, связанную с этим местом. Так, незаметно мы подлетели к раскидистому черному дереву. Тому самому, на котором меня встретил Брайнс. А пролетев еще пару сотен метров обнаружили дверь, ведущую, как я предполагала в наш собственный мир.

*      *      *

С тех пор путешествия в эту сказочную страну стали регулярными. Иногда мы бродили по миру вместе, знакомясь с его обитателями и наслаждаясь “сверхчувствами”, дарованными Иннерлэндом, а иногда путешествовали по отдельности: Рэй уходил в только ему ведомые места в одиночестве, а я проводила время в компании Брайнса, выслушивая его бесконечные жалобы про бесполезность людского рода в целом и каждого человека в частности.

Иннерлэнд был словно живой организм. Каждый раз он менялся, раскрываясь с другой, не виданной ранее, стороны. Иногда это происходило почти незаметно, например растения меняли свой цвет или появлялись какие-то новые их виды, а иногда изменения были столь масштабны, что приводили меня в полнейшее замешательство. Так, в одну из своих прогулок, я решила пройтись к озеру, которое отчетливо разглядела в первый свой визит в Иннерлэнд, но пройдя по нужной мне тропинке почему-то уткнулась в лес. Брайнс, предварительно от души покаркав, сказал, что такое здесь бывает часто и уверил, что скоро я привыкну и начну чувствовать все изменения. Но, несмотря на всю переменчивость этого мира, он навсегда запомнился именно таким, каким я увидела его впервые с высоты птичьего полета.

Соул: Осколки сознания

"Как бы ты ни старалась оставаться прежней, ты все равно будешь только такой, какая ты сейчас, сегодня."

Рэй Брэдбери «Вино из одуванчиков»

С той безумной, самой длинной в моей жизни ночи прошло уже три месяца, но кошмары перестали мучать меня только сейчас. Вначале я, после очередного сна, наполненного отчаянием и болью, просыпалась по несколько раз за ночь, проверяя на месте ли Рэй и все ли с ним в порядке, потом приступы паники сократились до двух-трех раз в неделю, а еще позже пропали совсем. Во всяком случае вот уже две недели я не просыпалась посреди ночи в холодном поту.

Сны мои были разные, совершенно непохожие друг на друга, лишь одна вещь объединяла их – раз за разом Рэй умирал. Иногда это случалось внезапно – из-за взрыва или катастрофы, иногда причиной становилась болезнь, а бывало так, что он сам решал свести счеты с жизнью. И сколько бы раз я ни пыталась его спасти, как бы сильно я ни старалась – ничего не выходило. Рэй умирал. А вместе с ним раз за разом умирала частичка меня.

Вначале мне было просто страшно. Потом стало тревожно. Казалось, что вселенная пытается предупредить меня о чем-то очень важном, о том, что поможет спасти Рэя. Количество окурков в пепельнице на подоконнике росло пропорционально моей тревоге. Но шли дни, ничего не происходило, кошмары посещали все реже и постепенно я успокоилась, вернувшись к привычному ритму жизни. За это время мы ни разу не возвращались в Иннерлэнд.

Так начался июль. Он встретил нас огромным количеством пыли, отсутствием осадков и невыносимой жарой. Спасали только запасы воды и вентилятор. Поэтому я искренне обрадовалась, когда мне предложили поработать не на улице, а в фотостудии. Конечно, добираться все равно пришлось с боем – отвоевывая кусочек пространства в общественном транспорте, плотно набитом горожанами и стараясь не задохнуться от обилия не самых приятных запахов и отсутствия вентиляции в салоне маршрутного такси. Но работа есть работа. А учитывая тот факт, что заказ на фотосъемку в последний раз у меня был месяц назад, деньги были очень нужны.

Студия встретила тишиной и прохладой многочисленных коридоров. Любезная девушка-администратор провела меня до нужной двери и оставила наедине с восхитительным винтажным платьем. Чуть позже заглянула визажист и помогла мне одеться.

Такая работа мне нравилась. Она позволяла самостоятельно распоряжаться своим временем, выбирать только те предложения, которые были мне интересны, а еще не встречаться с людьми без необходимости. А такая необходимость возникала лишь тогда, когда у нас с Рэем заканчивались деньги. Обычно это случалось примерно в середине месяца, так как почти вся его стипендия уходила на оплату однокомнатной съемной квартиры и мелкие расходы по типу проезда в метро или кофе. На еду, хотя растворимую лапшу и колбасу вряд ли можно было назвать нормальной едой, денег практически не оставалось, поэтому мы оба постоянно искали какие-то мелкие подработки. Просить деньги у мамы не позволяла совесть, хотя она регулярно пыталась всучить пару-тройку крупных купюр при очередной встрече, а родители Рэя и так зарабатывали гроши, еле сводя концы с концами.

Устроиться на полноценную работу для Рэя означало бросить институт, доучиться в котором оставалось всего год, а для меня – подвергать себя постоянному стрессу вынужденного общения с людьми. А оплата за работу моделью хоть и была мизерной, позволяла кое-как перебиваться, продлевая из месяца в месяц жалкое существование, и избавляя от необходимости постоянного общения и нахождения на улице. Хотя, несмотря на все финансовые трудности, мы с Рэем были счастливы, проводя свободные вечера за просмотром очередного фильма и обнимаясь, укрывшись общим пледом. Как оказалось, для счастья нужно было совсем немного – всего лишь крыша над головой, ментоловые сигареты и любимый человек под боком.

Как сейчас помню свою первую фотосессию, на которую я очень долго не могла решиться. Предложение поступило абсолютно внезапно. В то время мы часто ругались с Рэем из-за катастрофической нехватки денег. Вернее ругался он, а я просто молча слушала, плотнее прижимая к себе одеяло. Я не сомневалась в его любви ко мне, но видимо нервы Рэя все же сдавали от постоянного напряжения в институте и вечной нехватки средств. Поэтому мое извечное сидение перед экраном монитора и абсолютное нежелание выходить во внешний мир, вызывало приступы раздражения и ярости, заканчивающиеся очередной ссорой.

– Ты абсолютно бесполезна. – Слова, как удар по лицу, больно отпечатались в сознании. – Я стараюсь изо всех сил, но денег все равно не хватает. Могла бы попробовать сделать хоть что-то. Все равно целыми днями сидишь за компьютером.

Оправдываться было бесполезно, поэтому я просто молчала. Рэй тяжело вздохнул.

– Я понимаю, что тебе тяжело. – Он закусил нижнюю губу, подбирая наименее болезненные слова. – Возможно, ты еще не до конца оправилась от болезни. Но, Соул, тебе пора повзрослеть.

В этот раз Рэй не кричал, но в словах чувствовалось столько презрения и яда, что, казалось, я вот-вот захлебнусь в нем. Совершенно растерявшись и не понимая, что делать, я просто натянула кроссовки и, как была – в пижамных штанах и футболке, выбежала на улицу. В голове шумели отголоски недавней ссоры, а сознание пребывало в какой-то прострации, смутно понимая, что происходит вокруг.

Такой меня и застала Мика – бесцельно бродящей по улице в собственном коконе из наушников и отчуждения, надеющейся хоть немного развеяться и привести мысли после ссоры с Рэем в порядок. Она подбежала, как ураган, разгоняя хмурые тучи, нависшие над моей головой, своим донельзя счастливым видом. Я же видела перед собой лишь незнакомку, размахивающую руками и говорившую что-то вразрез с музыкой в моей голове. Пытаясь обойти назойливую преграду, я сделала шаг в сторону, но девушка настойчиво преградила путь и бесцеремонно схватила за кисть. Отдернув, как от ожога, руку, я все же сняла наушник, решив, что ответив на вопросы смогу быстрее отделаться от непрошеного нарушителя спокойствия.

– Ну слава Богу, докричалась. – Еще шире улыбнулась шатенка, а у меня неприятно свело зубы от упоминания всевышнего. – Меня Мика зовут.

Девушка дружелюбно протянула ладонь для рукопожатия, которая была успешно проигнорирована. Мика немного нахмурилась, сведя брови на переносице, но быстро вернула себе прежнюю доброжелательность и, убрав руку в карман, продолжила:

– Я учусь на фотографа и у меня как раз скоро выпускной экзамен. Нужно сдать свои работы, чтобы получить диплом. – Протараторила на одном дыхании шатенка. – В общем, я модель ищу, а увидев тебя, сразу поняла, что ты идеально подойдешь! Вот же другие обзавидуются, когда увидят, какую эксклюзивную модель я себе отхватила.

Девушка мечтательно прикрыла глаза и даже не заметила, как я пошла дальше, надеясь скрыться с поля зрения, пока она не пришла в себя. Но не успела.

– Постой! – Услышала я за спиной запыхавшийся голос незнакомки. – Я заплачу.

Я остановилась. Деньги были сейчас очень кстати.

– Не обещаю много, потому что сама без работы, – поравнявшись со мной продолжила Мика, сама того не понимая, давя на те самые точки, которые готовы были сломить стену моей категоричности. – В общем, все равно лучше, чем ничего.

Девушка смущенно улыбнулась и, порывшись в карманах, достала измятую визитку.

– Вот, держи – протянула она потрепанный клочок картона. – Позвони мне, если согласна.

Я кивнула и, немного подумав, забрала из протянутой руки визитку.

– Только не затягивай. – Серьезно добавила девушка. – Мне работы нужно сдать до следующего понедельника, так что жду звонка до среды. Не позвонишь – буду считать отказом.

– Хорошо.

– Ну все, мне пора! – Смягчилась Мика и вновь улыбнулась. – Жду звонка!

Шатенка убежала прочь, оставляя меня стоять в полной растерянности с клочком бумаги в руке. Конечно мне нравилось смотреть на красивые глянцевые фото раскрепощенных моделей в журналах и сети, рассматривать фантастические художественные снимки, сделанные будто бы в другой реальности, представлять себя кем-нибудь другим. И предложение странной незнакомки казалось весьма заманчивым, а учитывая постоянную нехватку денег, еще и выгодным. Но какая же из меня могла получится модель, если я даже поговорить с посторонним человеком могу с трудом, не говоря уже о том, чтобы раскрепоститься перед камерой?

Я долго думала стоит ли соглашаться на столь неординарное предложение и, когда мой мозг окончательно вскипел и готов был вот-вот взорваться, я все же решилась посоветоваться с Рэем. Ему, как ни странно, идея понравилась.

– Ну вот. – Улыбнулся он. – И денег подзаработаешь и в люди наконец выйдешь. А то совсем уже одичала здесь в одиночестве.