Товарищ Миша

Оглянувшись по сторонам, остановил взгляд на грузовике. Пошарив в кузове, обнаружил кусок брезента. Радостно перевалив лётчика на импровизированные носилки, Мишка потянул волокуши в лес. Через несколько метров его осенило. И точно, за ними оставался очень приметный след. Почесав затылок, Мишка пришёл к однозначному решению. Взвалил лётчика к себе на спину и на сгибающихся от тяжести ногах донёс до небольшой полянки. Передохнул чуток и вернулся обратно, собрал, по его мнению, всё необходимое имущество в брезент и взвалил себе на спину. Меняя ношу, Мишка вышел к болоту. Место показалось вполне подходящим для оборудования стоянки.

Тяжеловато городскому жителю двадцать первого века сооружать шалаш, если он никогда его не строил. Возился долго. Особенно сложным оказалась работа топором. Заостряя колья, чуть не рассёк ногу.

– Не приходилось работать топором? – услышал Мишка слабый голос лётчика.

– Так получилось. Городской я.

– Топорище перехвати поближе к топору. Вот, проще ведь?

– Угу, – буркнул Мишка. – Тебе надо раны обработать и перевязать.

– Умеешь?

– Не приходилось, – ответил Мишка со вздохом.

– Странный ты какой-то. Ничего не умеешь, брюшко висит. Ты откуда такой взялся?

– Из хозвзвода. Помощник повара. Только готовить я не умею, – Мишка покраснел до такой степени, что лётчик больше ничего не стал у него спрашивать.

После долгого пыхтения, неудачных попыток и элементарных ошибок, Мишка, прислушиваясь к советам лейтенанта, всё-таки сооруди нечто наподобие шалаша. Брезент пришёлся кстати, прикрыл необычное сооружение, возведённое руками городского жителя из будущего.

– Медсестру бы сюда, – пробурчал лётчик, оглядывая раны на ногах.

– Зачем тебе баба, если ты ранен? – спросил, забывшись, Мишка.

– Слушай, боец, за языком следи. Медсестра бы уже раны прочистила, забинтовала.

– К своим выйдем тогда…

– Фронт далеко. А раны могут загноиться и гангрена. И отлетался тогда доблестный сталинский сокол Миша Воронин.

– Так тебя тоже Миша зовут? – удивился Пананин, ведь ему в мыслях не пришло спросить имя у лейтенанта.

– И ты, Миша? Тёзки, значит. Еда-то у тебя, тёзка, есть?

Мишка молча подтащил вещмешок и поставил рядом с лейтенантом. Поищи там. Это с грузовика забрал. И у меня в вещмешке шмат сала есть. Вот ножик. Я пойду в воды свежей в ручье наберу.

– Слышь, тёзка, а ты не дезертир? – глаза лейтенанта стали жёсткими и колючими.

– Был бы дезертир, не возился бы с тобой, – отмахнулся Мишка. – Наших, кого убили, кто убежал, а я вот.

Жевали молча. Даже друг на друга не смотрели. Солнце постепенно клонилось к закату. Мишка уже который час ломал голову, пытаясь вспомнить, как и что делали герои «попаданцы» в прочитанных книгах. Вот только в отличие от них, Мишкина память не желала ничего вспоминать. Какие-то неясные обрывки носились в голове, но выловить их, а тем более сопоставить, оказалось делом бесперспективным.

– Что думаешь делать, боец?

Мишка повернулся на голос и вздохнул.

– Что с тобой, что без тебя, я к линии фронта не выйду. Тут решение только одно.

– И какое? – насторожился лейтенант.

– Организовывать партизанский отряд и бить фашистов в тылу. Глядишь, и нашим легче будет воевать.

Лётчик заинтересованно посмотрел на Пананина.

– Как ты это себе представляешь?

– Пока не знаю, – густо покраснел Мишка и резко встал. – Пойду, пройдусь по округе. Наган держи рядом. Только меня, как приду, не грохни.

Лётчик засмеялся.

– Чего тут смешного? Пароль – повар, ответ – топор.

Лейтенант опять засмеялся и закашлялся.

– Ты хоть и командир, а порядок должен знать, – обиделся Мишка.

– Добро, боец, – с трудом ответил лейтенант, став серьёзным.

Пананин взял карабин, поправил кобуру с наганом, насупившись, побрёл в сторону брошенного грузовика.

К полуторке он вышел в стороне от места встречи с лётчиком. Из кустов долго наблюдал за обстановкой, а затем побрёл вдоль опушки, изучая местность. Лес длился далеко. Дорога змеилась через поле и хорошо различалась с опушки. Немецкие бомбардировщики опять потянулись на восток, тяжело урча, с набитыми бомбами брюхами. Мишка боялся нарваться на немцев и осторожничал, шёл медленно и полагался на слух. Карабин постоянно держал в руках. Когда он уже решил возвращаться, услышал стрельбу. Недолго думая, рванул на звуки выстрелов.

На дороге стоял вражеский мотоцикл. Пулемётчик высаживал ленту по опушке соседнего леса. Оттуда изредка звучали винтовочные выстрелы. Чуть разобравшись и осмотревшись, Мишка заметил ещё один мотоцикл, который заезжал к лесу сбоку. А потом ещё сообразил, что стрелок находится в кустах, которые в нескольких метрах от опушки. Значит, уйти тому не дадут. В лесу не скроешься.

Мишка пробежал как можно ближе к ближайшему мотоциклу, присел на колено, прицелился и выстрелил. На удивление пулемётчик замолчал, а немец, который находился за рулём, посмотрел на своего товарища и начал медленно оборачиваться в сторону Мишки. Второй выстрел и водитель упал грудью на руль. Мишка бежал к мотоциклу и никак не мог поверить, что убил двух врагов всего двумя пулями.

Второй мотоцикл уже заехал в тыл стрелку. Мишка отодвинул убитого пулемётчика, и лёжа прямо поверх коляски, дал очередь в сторону немцев. Те быстро сообразили, что силы изменились, свернули в сторону и прикрываясь кустарником, исчезли из виду.

Мишка, глядя на трёх уезжающих врагов, вдруг сообразил, что и этих, убитых, тоже должно быть трое. Он вскинул карабин, оглядывая поле боя. Третий немец лежал у самой дороги в траве, с пробитой головой, что было видно издалека. Всё-таки стрелку удалось поразить одну из целей.

– Ну и кто ты такой? – спросил красноармеец, медленно подходя к Мишке с винтовкой наперевес.

– Боец Красной Армии, – ответил Мишка и скинул с седла мотоцикла убитого водителя. – Чего стоишь? Помоги пулемётчика из коляски вытащить.

– Для чего? – не понял красноармеец.

– Мотоцикл хочу забрать. Вон у него какая машинка стоит. На себе тащить нет охоты. Далеко.

– Немцы могут вернуться.

– Так помогай, и мотаем отсюда!

Оружие и всё, что нашёл Мишка в карманах убитых, перекочевало в коляску. Уже когда Мишка завёл мотоцикл, новый знакомец Иван Кухарин, прокричал ему на ухо, что он не один и надо забрать ещё двоих.

– Далеко?

Кухарин махнул рукой в тот лес, откуда недавно появился Мишка.

На небольшой полянке, окружённой невысокими кустами, находились два человека, как и сказал Кухарин. Боец в красноармейской форме с перебинтованной головой и рукой и медсестра с белой повязкой с красным крестом на рукаве.

– Вот вам товарищ лейтенант и медсестра, как и заказывали, – буркнул себе под нос Мишка и осёкся, когда медсестра обернулась в его сторону.

– Подождите, а я вас знаю, – раздался мелодичный и приятный голосок. – Это вы стёрли ноги, когда рота шла к фронту? И командир отправил вас в хозвзвод?

– Я, – не стал отпираться Мишка. – Очень рад, что вы остались живы.

– Надолго ли? – ответила девушка и загрустила.

– Грузимся в мотоцикл, – взял инициативу в свои руки Мишка. – Иван, помоги раненого усадить в коляску.

Девушка сидела за спиной Мишки, раненый в коляске, а Кухарин забрался на запасное колесо, прикреплённое сверху коляски.

Иван отговаривал Мишку от выезда на дорогу, но тот почему-то был уверен, немцев они не встретят. Так и получилось. Вырулив к грузовику, Мишка подрулил к опушке леса, где выгрузили трофеи и раненого, в том числе и пулемёт. Мотоцикл отогнал подальше и закидал ветками в небольшом овражке.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и найти место стоянки в лесу для Мишки оказалось сложным. Уже в темноте, выбившись из сил, он признал, что в лесу он ориентируется плохо.

– Лейтенант! – крикнул Мишка. – Повар!

Где-то за спиной прозвучало: топор!

– Пришли, – с облегчением выдохнул Пананин.

Как только забрезжило утро, Мишка открыл глаза. Вот дурак. В охранении никто не стоит. Их же могли взять ночью тёпленькими. Сон слетел в один миг. Только что было прохладно, а уже стало невыносимо жарко. Схватив карабин, Мишка рванул осматривать округу.

Когда вернулся, то увидел, как лейтенант что-то выговаривает Кухарину. Медсестра, оказавшаяся санинструктором, перевязывала второго раненого. Появление Мишки отвлекло внимание лётчика от Кухарина.

– Пришёл? И где ты был? – спросил лейтенант недовольным голосом.

– Местность осматривал, часовых-то не выставляли. Мало ли кто может заглянуть на огонёк.

– Ты хоть предупреждай, тёзка, а то я тут много чего передумал.

– Товарищ лейтенант, так вы принимайте командование над отрядом. А я буду разведчиком при вас.

– Хорошо, только я лётчик и в земных операциях не разбираюсь.

– Так вы пока тут лагерь организовывайте, а я в округе похожу, посмотрю, кто куда и зачем.

– Слушай, тёзка, в твоём сидоре чугунок лежит и куклу тряпичная. Для чего они тебе?

– Чугунок уже сейчас и пригодится вместе с моим котелком. А кукла, я не помню, как она попала к мне. А теперь что-то вроде талисмана.

– Когда вернёшься? С собой сала хоть возьми.

Живот Мишки сразу заурчал, требуя своей доли.

– Так я перекушу сейчас, а к обеду вернусь.

– Обязательно вернись, тёзка, ты сейчас наши глаза и уши.

В этот раз Мишка двинулся в другую сторону от грузовика, следуя так же, как и в прошлый раз. Солнце достигло верхушек деревьев и постепенно становилось жарко. Мишка выругался. Забыл сменить грязное исподнее и постирать. Со всеми этими хлопотами, событиями, переживаниями. Даже стыдно стало, когда он вспомнил, как Иван Николаевич застирал его вещи.

– Чушка я. Как мне в глаза смотреть Елене? Она ведь обратила внимание на мой вид. Что она подумала!

Краска стыда залила лицо Мишки. Ему захотелось вернуться, попросить прощение, переодеться. Лейтенант тоже хорош, мог и напомнить, а ещё красный командир! Отвлёкшись, Мишка не заметил, что лес повернул в сторону, а он бредёт среди редких кустарников. Увлёкшись рассуждениями и осмотром дороги, не заметил человека в крестьянской одежде с винтовкой.

– Стой! Хто таков? Откель и докуда путь держишь? – раздался грозный, не терпящий возражений, окрик.

Мишка резко остановился и повернулся в сторону голоса.

– Не балуй! Враз дырку проверчу из винтаря! – грозный голос принадлежал грозного вида старичку, лет пятидесяти, с густыми мохнатыми бровями и небольшой седой бородой. Винтовка в его руках смотрела Мишке прямо в грудь. – Не промахнусь в случае чаво! Руки уверх! Оружие кидай до меня!

– И как это выполнить? Если руки вверх, то чем я тебе оружие кину?

– Но-но, ты мне тут свою учёность показывать будешь. Делай, чаво сказали!

– Ты сам-то чьих будешь, отец? – спросил Мишка и бросил карабин до середины расстояния, которое их разделяло, одновременно шагнув вперёд.

– Наган тоже! – Мишка выполнил и это приказание, сделав ещё один шаг навстречу.

– И всё-таки, чьих будешь?

– Это тебе знать не положено! – старик подобрал карабин и наган, руки оказались заняты, чем воспользовался Мишка.

Всё произошло словно по наитию. Подсел под винтовку, опрокинул старика на землю, вырвал оружие и… услышал звук приближающихся мотоциклов.

– Твои едут! – зло пробурчал Мишка. – А я вот сейчас выстрелю по ним, а тебя тут оставлю. Знаешь, что они с тобой сделают?

– Ты чаво это? Я боец Красной Армии!

– Не знаю какой ты боец Красной Армии. Формы на тебе нет, настоящий махновец.

– Что было, то быльём поросло, – вдруг обречённым голосом проговорил старик.

Мишка сначала не понял, что имеет в виду взятый в плен. Когда до него дошло, то он даже обмяк и сел напротив лежащего старика.

– Ты чё, реально в банде Махно воевал?

– Сам ты в банде воевал, – заворчал старик. – Анархистская рабоче-крестьянская армия, били белых вместе с красными…

– Немцы, – Мишка передёрнул затвор карабина. – Если ты наш, то сиди тихо.

– Мне сигнал надоть подать нашим. Они за поворотом колесо заменяют на грузовике.

– Так ты не один? – присвистнул Мишка, не выпуская из виду старика и дорогу.

– Четверо.

– И как ты собираешься подать сигнал?

– Так это. Стрельнуть.

– Тебя же тут и положат. Убежать не успеешь. У них на каждом мотоцикле пулемёт стоит, что швейная машинка. И побреет, и причешет, и прошьёт.

– Там слышимости нету. Их побьют всех.

– Беги в лес с моим карабином, а я из твоей винтовки пошмаляю.

–Чаво?

Мишка посмотрел на старика так, что тут резво стартовал в сторону леса. Два мотоцикла и гробовидный бронетранспортёр. Название крутилось на языке, но память никак не хотела выдавать результат. Мишка прицелился в водителя первого мотоцикла, в уме прошли какие-то расчёты. Винтовка сильно лягнула в плечо, раздался выстрел. Мишка выглянул из-за кочки и удивился кувырканию мотоцикла в кювете. Передёрнул затвор, но второго выстрела не последовало.

– Вот паразит, – ругнулся Мишка. – Даже не сказал, что патрон всего один.

В это время перед самым лицом встали фонтанчики земли. Два пулемёта прочёсывали возможное место засады. Оглянувшись в сторону леса, он краем глаза уловил на дороге ещё несколько таких же, как и первый, бронетранспортёров, крытую автомашину и танк. Надо бежать. Если повезёт, можно скрыться в лесу. Винтовку брать не стал. Толку от неё не было, а бежать будет только мешать.

Мишка рванул с низкого старта, петляя, как заяц, падая и снова вставая. Пули жужжали, как мухи, а он бежал. И только одна мысль стучала в висках – успеть! Успеть скрыться в лесу. Туда вряд ли немцы полезут. Пуля чиркнула по голове, прошла по касательной, зацепив кончик уха и содрав кожу над виском. Показалось, что ужалила пчела. Уже в лесу, свалившись под корень дерева, Мишка с удивлением смотрел на окровавленную ладонь, которой вытирал пот.

– Ну ты и…бегать…, – запыхавшись пробормотал старик и упал рядом, жадно со свистом хватая воздух.

– Думаю, твои товарищи слышали выстрелы и успели смотаться. Фрицы сюда не полезут.

– Почему фрицы?

– Ну, гансы. Так понятней?

– Какие гансы?

– У немцев часто встречаются имена Фриц и Ганс, как у нас Иван.

– А-а-а, – протянул старик и подкашливая засмеялся.

– Ты чего не сказал, что в винтовке один патрон?

– А ты спрашивал?

– Винтовку я там бросил.

– Эх-ма, а как же я без своего оружья?

– Так бери карабин. Там, правда, три патрона, но всё-таки оружие.

Старик тяжело вздохнул.

– Надо парнишек шукать.

– Пошли, – удивляясь своей решительности, сказал Мишка и уверенно направился в сторону поворота дороги.

У двух брошенных грузовиков уже стоял мотоцикл и бронетранспортёр. Пулемёты смотрели в сторону леса.

– Опасаются, – хмыкнул довольно Мишка. – Шандарахнуть бы по этому гробу из противотанкового ружья.

Старик тронул Мишку за рукав указывая куда-то в сторону. На дереве, запутавшись в ветвях, белел парашют, из-под которого торчала голова лётчика.

– Сиди тут, наблюдай. Если пойдут сюда, скажешь.

Мишка прошёлся вокруг раскидистой берёзы, рассматривая лётчика. Советский. Глаза открыты. Признаков жизни не подаёт. Висит высоко, но, кажется, Мишка уловил запах разложения. Этот подождёт.

– Ну, что там? – спросил Мишка старика.

– Кажись, собираются идтить до лесу.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, будут прочёсывать лес. Решение надо принимать срочно. Мишка с удивлением отметил, что в экстренных ситуациях у него стал исчезать страх, голова начинала работать, словно вычислительная машина, появлялись совершенно неожиданные простые действенные решения. Всё это он прибавил к уже открытым снайперским талантам.

– Ищем твоих и мне надо предупредить своих.

Поиски завершились быстро, те сами вышли на Мишку и его спутника. Выяснять отношения времени не было и Мишка, к явному недовольству одного из солдат, взял командование в свои руки. Ещё одна неожиданная черта – способность командовать проявилась у Пананина. В прошлой жизни Мишка боялся оказаться в центре внимания. А здесь он не только командовал, но и чётко знал, что надо делать.

При солнечном свете, Мишка легко ориентировался в лесу, вот и ещё и один приятный бонус. Ему не составило труда привести новых знакомых в созданный лагерь.

Лейтенант выслушал Мишкины предложения и согласился. Все останутся в лагере, займут позиции для отражения атаки, если немцы на них выйдут. Сам Мишка с пулемётом МГ постарается увести врага в сторону от лагеря.

Лейтенант крепко пожал руку, Кухарин сдавил плечо, а Лена смотрела на него словно на героя. Мишка улыбнулся.

Перед глазами сразу встал образ Терёхина.

– Мне с них должок надо получить.

– Ты это, вертайся, – буркнул старик, оказавшийся сорокалетним дядькой, с интересным именем Варфоломей.

– Живы будем, не помрём.

Мишка удачно расположился со своим пулемётом под завалившемся стволом дерева. На самом фланге развёрнутой вражеской цепи солдат. Небольшая поляна дала возможность видеть их как на ладони. Пропустив немного ближайших врагов мимо себя, первой очередью уложил на землю сразу троих, оказавшихся на линии огня. Не обращая внимания на действия немецких солдат, Мишка рванул в сторону дороги, старясь выйти в тыл тем, кто в лес не пошёл. У самой опушки оглянулся и заметив движение в свою сторону, лёг за старый пень и дал очередь по шевелящимся кустам. И опять сделал рывок в сторону дороги. Тяжеловат МГ, но Мишка не обращал на это внимания. Он даже не замечал своего живота, который раньше при попадании в прошлое всегда мешал. Ещё им овладел не здоровый азарт. Как в компьютерной игре. Пот вот только мешал сильно, заливая глаза. Рукава гимнастёрки промокли от постоянных вытираний лба и висков. Гимнастёрка на спине, груди и животе неприятно липли к телу.

Мишка перемахнул через дорогу. Из кювета по опушке сделал несколько выстрелов и подхватив пулемёт вместе с коробкой для лент, помчался дальше, заходя в тыл колонне. Танка на дороге не было. Две автомашины, три мотоцикла и всё. Мишка выбрал небольшой холмик, с которого просматривалось место вражеской стоянки, и в несколько очередей расстрелял остатки ленты. Одна из автомашин загорелась. Пули рвали тент на грузовиках, терзали тела мотоциклов вместе с их пассажирами.

– Надеюсь, что теперь откажитесь от прочёсывания леса? – Мишка злобно усмехнулся.

Для возвращения в лагерь, ему пришлось сделать внушительный крюк. Когда эйфория боя отступила, Мишка ощутил, как он сильно устал, как неимоверно тяжёл пулемёт. Желание всё бросить и свалиться отдохнуть с каждым шагом становилось убедительнее. Неожиданно его ударили сзади, и он потерял сознание.

– Быстров, полегче не мог? Когда он теперь очухается?

– Товарищ капитан. Так получилось. Я как увидел, что у него немецкий пулемёт на плече, так и приложился.

– Хорошо, что хоть не убил. А форму его не видел? Будет тебе фашист пешком ходить и к тому же совсем один. Головой, когда думать будешь? Она ведь не только для того, чтобы в неё есть и носить каску.

– Так я и думал, – обиделся Быстров.

Из подслушанного диалога Мишка понял, что попал к своим.

– Дайте попить, – проворчал он и медленно сел, как оказалось, он лежал на подводе.

– Очнулся! – радостно сообщил Быстров.

Мишка посмотрел на молодое лицо высокого бойца и улыбнулся. Кто-то сунул кружку с водой. Мишка пил не торопясь, мелкими глотками, от холодной воды сводило зубы. Вокруг подводы собрались любопытные.

– Пулемётик где утащил?

– Ну да, с таким хозяйством в виде рюкзака спереди, только утащить и можно.

– Их интендантов?

– Из хозвзвода, – ответил Мишка, вытирая рукавом губы.

Собравшиеся рассмеялись.

– Чего собрались? Разойдись! – скомандовал капитан. – А ты вставай, пойдёшь со мной. Быстров сопроводишь нас.

Под заинтересованными взглядами красноармейцев, Мишку привели в палатку. За импровизированным походным столом сидело трое командиров. У одного в петлицах виднелись звёзды.

– Товарищ полковник, задержанный доставлен.

Капитан отошёл в сторону, пропуская вперёд Мишку.

– Кто такой? Вид у тебя словно стая собак валяла в песке. Служил в какой части? Со складов, поди?

Мишка вытянулся, подобрал живот, насколько это оказалось возможным.

– Никак нет, товарищ полковник. Хозвзвод, помощник повара 444-го стрелкового полка 108 стрелковой дивизии красноармеец Пананин.

– Как же ты в живых остался, Пананин?

Мишка рассказал всё, что видел, как их пленили, как убили Терёхина, как его засыпало землёй.

– Складно говорит, товарищ полковник, – на Мишку глянули жёсткие, не предвещающие ничего хорошего, глаза командира, с красной звездой на рукаве.– Мы проходили там. Все погибли. Живых никого не осталось.

– Допустим. Что делал дальше? – полковник закурил и продолжал взирать на Мишку исподлобья.

– Похоронил Ивана Николаевича и пошёл искать своих, – пожал плечами Пананин.

– Где взял портупею с наганом и пулемёт?

Пришлось Мишке рассказывать о брошенном грузовике, о встрече с лётчиком, санинструкторе и красноармейцах.

– Собиратель какой-то, – фыркнул командир со звездой на рукаве. – С такими данными и бегать от немцев с МГ? Мне кажется, что этот клоун нас разыгрывает.

– Постой комиссар. Капитан, отправляй разведку по данным красноармейца. Пусть проверят его слова и приведут всех сюда. Бойца накормить, но глаз с него не спускать. Идите.

Когда капитан и Мишка вышли, полковник в задумчивости затушил сигарету.

– Странный он какой-то. Только понять никак не могу, что меня в нём напрягает. Вид, конечно… Но он помощник повара. На кухне можно отъесться. Он тут упомянул, что их формировали на окраине Минска. Это получается он в армии около недели. Когда бы он мог отъесться. Всё же не это меня смущает.

– Согласен, Алексей Викторович, странный он. Но пока предпосылок не доверять ему, у нас нет, – вступил в разговор третий командир.

– Сергей Сергеич, да у него всё шито белыми нитками. Сказка на сказке и сказкой погоняет, – парировал комиссар.

– Спешить, однозначно, не следует, – подвёл итог полковник, – вернётся разведка, и всё узнаем.

Странное дело, но Мишка не волновался, а дрых без задних ног. Красноармеец, которому доверили его охрану, только удивлялся такому спокойствию и крепкому сну. Мишка улыбался во сне и почавкивал. Быстрову оставалось лишь завидовать. Последние несколько дней их полк находился в постоянном контакте с врагом. Продовольствия и боеприпасов не хватало, спали урывками. Первые сутки, когда немцы не тревожили отряд.

А Мишка во сне опять разговаривал с Терёхиным. Он, как и в первый раз после гибели, бледный, присел рядом, и глядя в сторону, заговорил.

– Ты здесь не случайно, Мишаня. Судьба даёт тебе шанс ощутить себя человеком. Жизнь, она не одна, как думают многие. Жизнь даётся разная. Кому-то приходится зверушкой побыть, а кому и опять человеком, чтобы отработать карму своего рода и зачастую свою прошлой жизни. Тебе надо просто поверить в себя. Пока ты многого не умеешь, но всё поправимо. Используй то, что тебе дадено. И девушку не обижай. Она твой залог жизни…

Мишка хотел задать вопрос, но Терёхин исчез…

Мишке поверили, хотя комиссар продолжал смотреть в его сторону с подозрением, несмотря на подтверждение слов лётчиком, санинструктором и красноармейцами, которых привела в отряд разведка. Пулемёт и наган не вернули, выдали винтовку с пулей, застрявшей в прикладе, и пять патронов.

Полковник решил прорываться на соединение с основными силами дивизии атакой через близлежащее село, мотивируя решение, что с ранеными на подводах по лесам и дорогам идти долго, а ситуация на войне меняется быстро. Разведка не нашла крупных сил противника и доложила о наличие в населённом пункте до полувзвода солдат.

Атаку запланировали на 5 часов утра.

Мишка сидел у костра и задумчиво смотрел на огонь. Рядом расположились Кухарин и Варфоломей. На душе было тоскливо и уныло. Новая жизнь в прошлом резко контрастировала с прошлой жизнью в будущем. Там он пачками уничтожал врагов на компьютере и мог в любой момент возродиться, если, вдруг, погибнет. Здесь, если убьют, то значит – убьют. Совсем убьют. Хотелось вернуться назад в тишину и спокойствие, к родителям. Теперь он с удовольствием бы выслушал мамины претензии по поводу его своей жизни. Получил бы от отца нагоняй за украденные деньги. Наверное, лучше так, чем сидеть у костра с винтовкой в руках и ждать утреннего боя, в котором неизвестно, выживет он или нет. Мишка не раз задавал себе вопрос. Кто для него эти люди вокруг? Предки. Только воевали они за советскую власть, за советскую родину и Сталина. А он родился в совершенно другой стране, где советское прошлое осталось в ветеранах, пенсионерах и в истории. Он уже столько раз удивлялся тому, как ведут себя люди этого времени по отношению друг к другу. Делятся последним сухарём, прикрывают собой от пуль, отдают последнее. Терёхин постирал его исподнее, и никто ничего ему не сказал, словно это в порядке вещей. В будущем засмеяли бы. Тут подтрунивают друг над другом, но в любой момент готовы прийти на помощь. Люди здесь, действительно, другие. Там, в будущем, если бы случилась беда, вряд ли кто из его, так называемых друзей, пришёл бы на помощь. А здесь он почему-то уверен, что придут не только друзья, но все, кто окажется рядом. Вот ведь парадокс. Они живут бедно, без компьютеров, машин, телевизоров, даже радио есть не у всех, но любят свою родину, землю, край и деньги для них не главное. Потомки живут прилично, имеют машины, квартиры, дачи, падки на деньги и стремятся уехать за границу, забывая свои корни, родину, дом.