Поспорить с судьбой

– Вроде стихов Элмара? – развеселился королевский шут.

– У Элмара как раз есть едва заметный Огонь, – возразил Кантор. – Совсем слабенький, но все же есть. И стихи его не столь ужасны, как говорят, а просто посредственны. Вдохновения у него хоть отбавляй, а таланта небо не дало, вот и не выходит ничего толкового. Хотя, между прочим, вполне возможно, что из него бы получился сказитель. Не первого сорта, конечно, но лучше, чем поэт. Он красиво рассказывает. Правда, тогда его высочество был до смерти пьян, может, трезвый он так не умеет…

– Это в воскресенье? – посерьезнел Жак. – Диего, ты знаешь… Ты никому об этом не говорил?

– Нет, конечно. А что, он проспался и пожалел, что рассказал?

– А ты бы не пожалел? Я не знаю точно, о чем он тебе разболтал, но догадываюсь.

– Пусть не переживает. Я его очень хорошо понимаю. И уж конечно не собираюсь ни с кем обсуждать его откровения.

– Сам ему и скажи. А то, если скажу я, получится, что ты их со мной уже обсуждал. А какими судьбами ты вернулся сегодня? Собирался же в пятницу?

– Кое-что сделать нужно в городе, – уклончиво пояснил Кантор.

– Убить кого-то? – поинтересовался Жак. Этак нехорошо поинтересовался, коварно и ехидно. Не любит господин королевский шут крови и насилия. И боится. Когда в своем уме.

– Почему сразу – убить? Я этим давно не занимаюсь. У меня совсем другие дела.

– Очень секретные, – подхватил Жак.

– Разумеется, – кратко ответил мистралиец и перевел разговор на другую тему. – А как поживает ваш король?

– Лежит и страдает, – ответил Жак. – Мэтр ему курить запретил, даже трубку спрятал. А все, кто ходит его навестить, потихоньку таскают курево. Флавиус обнаглел настолько, что приволок хинский опиум и порекомендовал как лучшее обезболивающее. Сегодня я имел честь видеть, как мэтр костерил главу департамента на чем свет стоит, а его прибалдевшее величество наблюдал эту картину и необычайно веселился. Надо будет спросить, не видел ли он опять розовых слонов.

– А чего это ваш мэтр с таким предубеждением относится к подобным вещам? – удивился Кантор. – Он что, будто не знает, из чего делаются болеутоляющие зелья? Или считает, что заклинания безвреднее, и принципиально не пользуется зельями?

– Не знаю, я не специалист. Зелья, заклинания, травки-муравки… Не разбираюсь я в этом.

– Жак, – поинтересовалась Ольга. – Расскажи, как мэтр Флавиуса ругал. Интересно.

– А то ты сама не представляешь? Так же, как он короля ругает, только немного сильнее. Негодует, воздевает руки и толкует о падении нравов. А Флавиус молча стоит и вежливо улыбается. Дескать, кричите-кричите, уважаемый мэтр, я вас внимательно выслушаю и все равно сделаю по-своему.

Кантор представил эту картину, но смешной она ему не показалась. Все, что касалось господина Флавиуса, ни в коем случае не могло его рассмешить. А Жак, значит, уже ходил в гости к его величеству. Ненадолго же хватило его обиды… или Тереза убедила, что по-христиански людей следует прощать?

– А ты меня с собой не возьмешь в следующий раз? – продолжала Ольга. – Я тоже хотела короля навестить. Или сейчас ему не до того?

– Не знаю… Ты бы подождала еще пару дней, пока он толком оклемается. А то его величество стесняться изволит. Ему действительно больно, а он к этому не привык, сроду же ничем не болел… А ночью, когда он спит под действием заклинания, ходить с визитами как-то невежливо. Давай в пятницу пойдем, ладно?

– Хорошо, – согласилась девушка, и Кантор понял, что визит к его величеству можно смело отбросить. Если, конечно, до пятницы ничего умнее не придумается.

– А как поживает ваш принц? – спросил он, пытаясь прощупать почву с другой стороны.

– Мафей? – усмехнулся Жак, старательно обрезая кочерыжку. – Нормально. Ты зачем ребенку уши надрал? Знаешь, как он расстроился!

– А представляешь, как расстроился я, когда в самый разгар веселья почувствовал, что на меня кто-то магически пялится!

– Еще и материться научил, воспитатель хренов!

– Ничего, в жизни пригодится. А что, он раньше не умел?

– Так не умел. Где ты слов-то таких нахватался?

– У знакомых бардов, – усмехнулся Кантор. – А ты тоже такого никогда не слыхал?

– Доводилось, – Жак с хрустом вгрызся в кочерыжку и продолжил: – Но когда я это услышал от Мафея, даже у меня уши повяли. У тебя других слов не нашлось, педагог?

– На тот момент – не нашлось. Он на меня разобиделся?

– Да нет, знаешь ли, Мафей проявил поразительное благородство в этом вопросе. Он тебе даже где-то благодарен. За то, что просветил, за то, что спас, за расширение словарного запаса и еще за то, что заставил задуматься о важных вещах.

– Это о чем?

– А кто ребенка обозвал инфантильным лопухом? Вот об этом он и задумался.

– И к какому выводу пришел?

– Что ему надо срочно учиться боевой магии, а то каждый наглый воин будет драть его за уши. Кстати, ты здесь долго пробудешь? Он хотел с тобой поговорить… Поболтать кое о чем. Не бойся, боевой магии он еще не научился.

– Я бы с удовольствием сходил к нему в гости, – подбросил идею Кантор.

– И я! – с энтузиазмом откликнулась Ольга, поднимая крышку кастрюли. – Можно даже его на борщ позвать, только надо, чтобы кто-то во дворец сбегал.

– Вообще-то ходить к нему нежелательно, – задумчиво заметил Жак. – Я имею в виду тебе, Ольга. У него там посреди комнаты иллюзия стоит вместо стола, а ты же сквозь нее ходить начнешь. Еще мэтр заметит…

– А стол куда делся? – удивилась Ольга.

– Сломался нечаянно, – развел руками Жак, подражая беспомощным оправданиям шкодливого эльфа.

– И его в ремонт отдали?

– Да ты что, какой ремонт! Мы его спалили потихоньку у меня в камине, заказали такой же, чтобы заменить, и теперь ждем. А в комнате стоит иллюзия.

– А ты сквозь нее не ходишь? – спросила Ольга.

– Я же знаю точно, где она стоит. Но все равно стараюсь к Мафею не заходить, чтобы ненароком не наступить. Да и немного боязно оказаться рядом в тот момент, когда мэтр все-таки заметит, что стол не настоящий. Попадет и мне за компанию.

– Я могу сбегать, – предложил Кантор. – Только меня во дворец не пустят.

– Давай так, – предложил Жак. – Во дворец я сбегаю сам, а ты сходи к Элмару. А то как-то нехорошо получается, Мафея на борщ зовут, а его нет.

– Тогда и Терезу зовите, – напомнила хозяйка, поспешно заглядывая в кухонный шкаф. – И купите еще хлеба, сметаны, и… не знаю, пожрать чего-нибудь, а то Элмару будет мало.

– Давай, я плютов куплю, – предложил Кантор, понимая, что и второй вариант на сегодня пролетает, так что можно не торопиться и спокойно провести время в приятной компании. А насчет дворца лучше все-таки договориться с Мафеем.

– Ну и чудненько, – согласился Жак. – Я тоже чего-нибудь притащу. А Тереза на работе. Ты, дорогая подруга, уже успела забыть, что некоторым людям свойственно ходить на работу? Еще и двух недель не прошло, как тебя уволили, а ты уже совсем расслабилась?

– А мне нравится, – засмеялась Ольга. – Тем более, в библиотеку я, пожалуй, не вернусь. Денег у меня и без жалованья хватает, займусь литературным творчеством. Кстати, о творчестве. Если будем что-то пить, то тоже купите. А то опять-таки, того, что у меня есть, на Элмара не хватит.

– Вот пусть его высочество сам и захватит что-нибудь из своих погребов, – посоветовал Жак. – Диего, сделаем так: ты иди к Элмару и жди там, а мы с Мафеем за вами зайдем и телепортом отправимся к Ольге.

– Только сначала на рынок, – напомнил Кантор.

– Само собой. Купим плютов, сметаны и хлеба, ты возьмешь все это добро к Элмару, а я во дворец.

– Почему это все возьму я? – возмутился мистралиец.

– А что, по-твоему, я должен заявиться во дворец с корзиной дохлых ящерок и с горшком сметаны в руках? Чтобы все обхохотались?

– Так у тебя же работа такая, – невозмутимо парировал Кантор.

– У меня работа – развлекать короля, а не стражу на воротах.

– Идите уже! – засмеялась Ольга. – А то и борщ остынет, пока вы спорите!

– Что ж, – вздохнул Кантор после того, как Мафей рассказал ему о своем сне. – Спасибо, что предупредил. Постараюсь как-нибудь выкрутиться… если получится.

– Может быть, – серьезно кивнул эльф, не отрывая глаз от листа бумаги, который он самозабвенно марал углем, время от времени поглядывая на собеседника. – Мэтр Истран говорил, что мои сны не предвещают смерти. Они предупреждают… о неприятностях.

– Особо крупных, – проворчал мистралиец. – Дался всем им этот Амарго!

– То есть? – не понял принц.

– Когда меня пытали в прошлый раз, спрашивали то же самое, – неохотно пояснил Кантор и чуть приподнялся, пытаясь заглянуть в рисунок.

– Не вставай, – попросил Мафей. – И поменьше мимики, если можно… А что, с тобой такое уже было? Может, я видел не будущее, а прошлое?

– Ну ни хрена себе! Сначала говоришь такие вещи, а потом – «поменьше мимики»! Жаку б такое сказал, он бы вовсе в обморок упал… Нет, в прошлом было не так. Это точно будущее. Весьма неприятное, должен признаться. Но все равно спасибо.

– Не за что, – вздохнул эльф и критически оглядел свои художества. – Поверни голову чуть-чуть вправо.

– Ты скоро закончишь? – поинтересовался Кантор. – Мне уже надоело сидеть. Я курить хочу. Почему тебе вдруг приспичило меня рисовать?

– Не знаю, – пожал плечами принц. – Иногда мне просто хочется сделать это. Потерпи немножко. Я скоро закончу. Кстати, помнишь, ты мне рассказывал про своего знакомого… ну, который как я?

– И что?

– А он курит?

– Да. А тебе-то что?

– Просто хотел узнать, не опасно ли это для эльфов.

– Что, срочно решил закурить? Думаешь, ты от этого повзрослеешь? Лучше сначала научись колдовать не ломая мебель. А курить тебе еще рано.

Мафей покосился на стол и вздохнул. Кантор тоже полюбовался на творение шкодливого эльфа и подумал, что, если б его не предупредили заранее, он ни за что бы не догадался, что это иллюзия. Интересно, как это Ольга и Жак их не видят? Бывает же…

– А во сколько лет ты сам начал курить? – поинтересовался Мафей как бы между прочим.

– В двадцать пять, – усмехнулся Кантор. – Хотел меня уесть? Не выйдет.

– Ну что ж, – философски согласился принц. – Не все же время должно получаться. Зато Шеллара я на этом уел. Он закурил в двенадцать. А еще говорят, если рано начать курить, то не вырастешь… Не смейся, пожалуйста. Сделай лицо, как было. И не улыбайся.

– А ты нарисуй, как я улыбаюсь.

– Не хочу. Ты как-то не так улыбаешься. Словно улыбка не твоя. Кстати, что означает то, что видит в тебе Азиль? Мертвые пятна и перерезанное горло?

«Спасибо, хоть про черную паутину не спросил!» – подумал Кантор и вдруг с ужасом понял, что, в отличие от всех остальных, маленький эльф не спросил про эту самую паутину не потому, что щадил его самолюбие, а просто потому, что мертвые пятна его интересовали больше. И вполне может спросить, если вдруг заинтересуется. Эльфы к этим вещам относятся проще и легче, и мальчишка просто не поймет, почему для мистралийца это так страшно… Надо срочно переводить разговор на что-то другое… Или подольше порассуждать о мертвых пятнах, может отвлечется…

– Кстати, а где именно находятся эти самые пятна? – ответил он.

– Правая половина лица, – охотно стал перечислять Мафей, пристально прищурившись. – Нос, губы… Кисть правой руки… две полосы на спине и несколько пятен помельче на груди и животе.

– А-а, – понимающе кивнул Кантор. – Это те места, где по идее должны были остаться шрамы, но их почему-то нет. Я сам не знаю, кто и где меня лечил, если ты хочешь об этом спросить.

– А горло? – не отставал любопытный эльф. – И пустой очаг?

– Послушай, Мафей, – поспешно перебил его мистралиец. – Оно тебе надо? Лучше расскажи, что ты такое сделал со столом? Боевые заклинания отрабатывал?

– Да нет, он просто случайно под руку попал. Ты не хочешь говорить о себе? Это какая-то тайна, или тебе просто неприятно?

– И то, и другое. Так что давай эту тему замнем и посмотрим, что же ты нарисовал.

– Еще чуть-чуть подожди. Я почти закончил… А правда, что от Огня можно сгореть?

– Правда. Но для эльфов это не страшно. У них практически у всех есть Огонь, и ни один не сгорел, так что можешь не переживать, тем более, у тебя его – кот наплакал. Ты рисуешь, потому что боишься перегореть, или тебе просто нравится?

– Просто нравится. А твой знакомый… у него тоже есть Огонь?

– Конечно. И пользоваться им он начал только после двадцати пяти, а до тех пор ничего с ним не случилось. Я имею в виду, никаких депрессий, психозов и прочих прелестей, которые случаются с людьми. Так что и с тобой ничего не случится, если ты не будешь рисовать.

– А он тоже рисует?

– Он пишет стихи. И еще песни, но музыкант он хреновый, это у него не всерьез, а так, для себя… и своих дам. Кстати, как у тебя дела на этом поприще? Сдвиги есть, или по-прежнему подглядываешь за придворными? Интересно, за королем ты тоже подглядывал?

– А вот это не твое дело! – с детским злорадством ответил принц и показал язык, как девчонка. – И вообще, каких это сдвигов ты ожидаешь за три дня?

– Ха! Это делается быстрее, чем за три дня! Хочешь, я тебе помогу найти подружку?

– Не хочу, – нахмурился Мафей. – Может, я и лопух в некоторых вещах, но не настолько, чтобы мне еще и подружку добрый дядя подбирал.

«Облом, – подумал Кантор. – С этой идеей тоже можно смело расстаться. Впрочем, не жалко. Не особо порядочная была идея».

«Вот именно, – сказал вдруг внутренний голос. – Нечего врать мальчишке. Ты что, забыл, что он эльф? Он бы тебя вмиг раскусил. Да и парнишка хороший, тебе и самому не хочется его обманывать. Лучше познакомь его с товарищем Пассионарио, и никаких проблем».

«Ничего себе, никаких проблем, – возмутился Кантор. – Да если кто узнает…»

«А кто узнает, – не унимался пакостный голос. – Никто не узнает. А им обоим будет приятно. И полезно. Может, Мафей нашего горе-волшебника научит телепортироваться куда надо, а не куда попало».

«Отстань, – рассердился Кантор. – А как же конспирация?»

«А конспирацию – в задницу, – деловито посоветовал голос. – Она вообще в чрезмерных количествах вредна».

«А пошел бы ты… – огрызнулся Кантор. – Скажи это Амарго».

«Ах, ты просто боишься начальства, – засмеялся голос. – Ну так бы и сказал».

– Диего, что с тобой? – удивился Мафей. – Такое впечатление, что ты с кем-то телепатически общаешься. Ты что, еще и телепат помимо всего?

– Какой там телепат, к хренам собачьим! – выругался Кантор. – У меня раздвоение личности, и эти две личности постоянно спорят.

– А из-за чего вы ругались на этот раз? – тут же спросил эльф.

Принц даже не подумал принять такое объяснение за шутку, как сделал бы любой из знакомых Кантора.

– Из-за моего приятеля, – честно пояснил мистралиец. – Мой внутренний голос настаивает, чтобы я вас познакомил, я ему пытаюсь объяснить, что это опасно… А он не слушает. Он вечно мне что-то неподобающее советует.

– Что, например? – заинтересовался Мафей. Даже рисунок свой отложил, сел на спинку стула и навострил уши.

– Например… Он насоветовал мне потрахаться с Ольгой, после чего мы с ней вместе в больницу и попали. Нашел, кого послушать… Потом советовал утром не уходить, а я не послушался… а надо было. Потом еще советовал… да не просто советовал, а требовал, чтобы я с Ольгой связался всерьез.

– И ты послушал.

– Да мне, в общем, и самому этого хотелось. Еще мы с ним часто просто так препираемся, обсуждая разные события.

– Знаешь, – серьезно сказал Мафей. – А по-моему, этот голос тебе правильно советует. Ты бы его чаще слушался.

– Еще чего! Ты просто с ним не общался! Он безответственный, сексуально озабоченный, бесстыжий и ужасно ехидный засранец… Кстати, о засранцах. Ты, если выучил новых матюков, не беги сразу старшим хвастаться и рассказывать, где их услышал. А то Жак сегодня на эту тему высказал свое неодобрение.

– А ты не ругай детей такими словами! – развеселился принц. – А то как в зеркало посмотреть – так нехорошо, а как обложить в семь этажей – так нормально.

– А как ты это делаешь? – спросил Кантор, чтобы перевести разговор на другую тему.

– Что? Настраиваю зеркала? Очень просто. Хочешь научиться?

– Я вряд ли смогу… Это же классическая магия?

– Классическая, – кивнул Мафей. – А что, она тебе недоступна?

– Даже опасна. Мне просто интересно, как это делаешь ты. Покажи что-нибудь, а? Только без политики и без государственных тайн, а то мне еще шпионаж пришьют. Вот, к примеру, ваших придворных дам покажи. Мне интересно, какие они у вас… кроме Камиллы. Кстати, где король эту Камиллу нашел?

– Она ему досталась в наследство от моего папы, – легко объяснил Мафей. – А папа подцепил ее в каком-то борделе в Лютеции. Это Шеллар как-то говорил Элмару, когда тот его спрашивал. Давно уже, еще папа был жив. Шеллар ужасно возмущался и говорил, что не понимает, как можно тащить во дворец шлюх, когда у тебя такая прекрасная молодая жена.

– А потом, когда сам попробовал, сразу понял? – развеселился Кантор, представив себе короля Шеллара с Камиллой. Не очень получалось, так как он плохо знал короля, но, вне всякого сомнения, это должно было быть очень смешно.

– У Шеллара же нет жены, – пожал плечами принц. – А откуда ты знаешь Камиллу?

– Оттуда, – усмехнулся мистралиец. – Частенько бывал в том самом борделе, где твой папа ее подцепил. Дорогое было заведение, пожалуй, самое дорогое в Лютеции, однако туда не только блудливые короли захаживали. Ну что, покажешь?

– Пожалуйста, – Мафей спрыгнул со стула и подошел к зеркалу. – Только зачем они тебе, наши дамы?

– Да не они сами, в общем-то, – честно признался Кантор, – а их комнаты. Где-то у ваших дам должен прятаться мой знакомый, о котором я тебе рассказывал. Так что, если он окажется там, я вас познакомлю. А если нет… даже не знаю, где тогда его искать.

– Зачем ты его ищешь?

– А он пропал.

– Как пропал?

– А вот так. Телепортировался не понять куда. Мы теперь все очень переживаем, потому что он телепортироваться толком не умеет, и мог угодить в неприятности.

– А почему тогда мы его будем искать у наших дам?

– Потому, что одна из них его любовница, только не знаю, какая именно. Надеюсь, он все-таки не потерялся, а просто у нее застрял. Ну что, давай?

Мафей поколдовал над зеркалом, и в нем возникло изображение пустой комнаты.

– Это покои Вероники, – пояснил он. – Пусто. Ее дома нет. Смотрим дальше?

– Давай.

В следующей комнате сидели две молодые девушки лет по восемнадцать. Одна словно соскочила со страниц любовного романа – изящная, женственная и какая-то романтичная. Вторая – приземистая, крепко сбитая, больше похожая на симпатичную купеческую дочь, чем на аристократку.

– Это Акрилла и Вероника, – шепотом пояснил Мафей, прислушиваясь к разговору юных дам, поскольку они только что произнесли его имя.

– Да ну, он еще сопливый совсем, – критично высказалась Вероника, вертясь перед зеркалом. – Что-то не нравится мне эта помада, я с ней выгляжу, как крестьянка в праздник.

– Ты худеть не пробовала? – усмехнулась Акрилла. – А чем тебе не нравится, что он такой молодой? Зато симпатичный. Вот с ним бы я, пожалуй, и не отказалась.

– Всю жизнь только тем и занимаюсь, что худею, – засмеялась ее подружка. – И результат сама видишь. Слушай, Акрилла, а у тебя уже были мужчины?

– Нет, – смутившись, призналась девушка. – У меня очень строгие родители… А здесь я еще ни с кем настолько близко не познакомилась.

– Вот была бы потеха на вас с Мафеем посмотреть! – захихикала Вероника. – Представляю, какая это, должно быть, умора – два девственника пытаются понять, что друг с другом делать! Ты бы сначала с кем-то другим научилась, что ли.

– Ты так говоришь, будто мы действительно уже собрались и договорились! – обиделась Акрилла. – Я же теоретически. Если бы он предложил. Но он же не собирается предлагать.

– И не соберется, если ты будешь все время прятаться в своей комнате. Ты чего так мало по дворцу ходишь, с людьми не общаешься?

– Боюсь, что меня король увидит.

– Вот трусиха, нашла, чего бояться! Что он тебе сделает, король-то? Съест, что ли?

– А вдруг я ему понравлюсь?

– Ну и что? Вон, старшие дамы только и мечтают о том, чтобы ему понравиться. А ему нравится только Камилла, да и то изредка. Вот представь себе – он тебя увидит, влюбится с первого взгляда и предложит руку и сердце… – Вероника захихикала.

– Вот именно. Сама же смеешься. Не руку и сердце, а свое большое и толстое… как это Камилла говорит – осадное бревно?

– Подумаешь! А тебе что, не интересно потрахаться с мужчиной, у которого большой и толстый? Или боишься, что порвет на лоскуточки?

– Нет, я его вообще боюсь. Он какой-то… страшный. Как сказочный злодей.

– Меньше надо сказки читать. Вовсе он не страшный, а смешной. Я представляю, как он забавно выглядит со стороны, когда трахается… Умора! А Селия еще поперлась смотреть, дура старая… А вот эта помада тебе как?

– А с этой ты похожа на шлюху. Попробуй что-нибудь посветлее. А у тебя мужчины были?

– Были, – гордо заявила Вероника. – Целых два. Я даже рассмотрела, как выглядит их пресловутое мужское достоинство, хотя было темно. Интересно, а у эльфов такие же, как у людей, или другие? Попробовать раскрутить его высочество, что ли? Хоть он и сопляк, а все же любопытно…

– Вот тебе! – не удержался Мафей и показал зеркалу кулак. – Не дождешься!

– Убирай их к демонам, – простонал Кантор, давясь от смеха. – А то у тебя уже уши малинового цвета, а если еще послушаешь, так вообще в трубочку свернутся. Ты что, никогда не слышал, как о нас говорят женщины?

– Как-то не случалось, – признался принц, прикрыв уши ладонями, видно, хотел проверить, не свернулись ли еще. – А ты слышал?

– Я часто слышу разговоры, не предназначенные для моих ушей. У меня очень тонкий слух. Должен тебе заметить, что женщины обожают обсуждать нас, когда мы не слышим. Кстати, если тебе интересно мое мнение, можешь смело трахать Акриллу. Глубокоумные рассуждения ее подружки насчет двух девственников – полная ерунда. Разберетесь. Давай смотреть дальше.

– Это комната Селии, – пояснил Мафей, когда в зеркале проявилось новое изображение. У Селии сидела Камилла, любовно облизывая леденец, и с усмешкой слушала рассказ о какой-то оргии в королевских апартаментах. – Будем слушать?

– Ну их на хрен. Давай дальше.

– А это комната Эльвиры… Ой, а это кто?

– Вот это он и есть, – облегченно вздохнул Кантор, узрев знакомое лицо вождя и идеолога. Пропавший товарищ сидел за столом и уныло пялился в пространство, между делом наворачивая варенье столовой ложкой.

– Он? – Мафей чуть не влез в зеркало, присматриваясь. – Совершенно не похож на эльфа.

– Конечно не похож. Иначе о нем бы все знали, как и о тебе. Вообще, полуэльфы редко бывают настолько похожи на чистокровных эльфов, как ты. У твоей мамы тоже, наверное, были эльфы в роду, вот и получилась редкая комбинация генов…

– Я знаю, – кивнул принц. – Мне мэтр Истран объяснял. Ну так что, пойдем знакомиться? Ты же обещал.

– Телепортом или пешком?

– Пешком, конечно. Я никогда не был в комнате у Эльвиры.

– А это имеет значение? Как-то неловко мне по дворцу слоняться…

– Ты же со мной. А иначе никак не получится. Маг может телепортироваться только туда, где он был, и если он хорошо помнит это место. Есть особые ориентиры… но тебе это, наверное, будет непонятно.

– А когда ты там побываешь, то сможешь?

– Смогу. А тебе зачем?

– Да я вот о чем… Я-то вас познакомлю, но мне надо будет с этим товарищем переговорить наедине. Ты мог бы нас оставить на время, а потом вернуться? И, разумеется, не подслушивать наш разговор в зеркале. Это действительно тайна.

– Хорошо, – согласился Мафей. – Если хотите, я вас перенесу в одно место, где никто не подслушает. А долго вы там будете?

– Думаю, для верности около часу. Да, Мафей, прежде чем вы познакомитесь, пообещай мне две вещи.

– Не говорить никому? Конечно, что я, маленький, не понимаю? А еще что?

– Не заглядывать в него. Ты можешь увидеть там… лишнее.

– Постараюсь, – вздохнул Мафей. – Специально не буду заглядывать. Но иногда это видится само.

– Да, чуть не забыл. Рисунок-то покажи.

– Потом. Я хочу нарисовать портрет твоего внутреннего голоса, а потом оба отдам. Сравнишь.

– Портрет голоса? – засмеялся Кантор. – Это как?

– Как я его вижу.

– А ты его видишь? Голос?

– Конечно. Я вижу, что в тебе живут как бы два человека. Причем обычно они мирно уживаются, и спорить вы начинаете только тогда, когда резко расходитесь во мнениях. А отличаетесь вы не очень сильно. Ты жестче и серьезнее, он человечнее и легкомысленнее, но, в общем вы – один и тот же человек.