Родовая отметина

– У Серых Волков плетут охайные сети, а им надоть шкуры медведев, а мне – сети. Шкур у меня нет – есть у Медвежатей. Вот тут и пользителен сей камень! – пояснял Хват.

Да, Хват предложил подобие денег. Он за “охайные сети” отдавал Вождю Серых Волков три блестящих камня, приблизительно одинаковых размеров. Или два – больших размеров. Затем эти камни, “Волки” могли обменять у “Медвежатей” на шкуры. А те, в свою очередь, могли ещё у кого-то провернуть такой же обмен на другой предмет или даже продукт, например, тушу кабана!

Молодой Вождь быстро понял суть операций с “каменьями” и поразился сообразительности Хвата, его изворотливому уму. А Хват наклонился ближе к Денису и заговорщицки зашептал:

– Я не первенец в си деле. Токи надоумил многих вождей на нужное каменье. И тута без пота урвать можна всякой утвари…

Далее он пояснил, что нашёл место, где таких каменьев можно “насобирати тьму”!

– На реке оно, на островенье… Никто про тое не ведает… – возбуждённо шептал хитрец.

До Дениса сразу дошла мысль Хвата: насобирать этих каменьев побольше и выменять на них всё, что душе захочется: шкуры, копья, луки, ткани, пищу! Это не то, что трудиться, потеть, рисковать на охоте! Камни добывать легче, как доказывал с горящими, бегающими глазками Хват.

Однако Денис засомневался: не укладывалось в голове, что на камешки можно выменять такое богатство! Но Хват приводил всё более убедительные доводы.

– Токмо проделать се нужно тайно. Ежели учуют другие – сгинет мысля… – вертел головой ушлый мужичок.

И он убедил вождя…

Вскоре в округе, близкой и дальней, закрутилась бойкая торговля! Оказалось, что “лестень” – так, от слова “блестящий”, назвали редкий камень – очень удобное средство обмена. Кроме Хвата, никто пока не уловил глубинную суть примитивных денег. Главное – упрощалось приобретение нужных вещей и предметов.

И племя Дениса стало богатеть!

Народ трудился, рыбачил и охотился, как и прежде, но появилось то, чего прежде не было, скажем, рисованные горшки. А привычных шкур стало даже в избытке! Люди приободрились и с благосклонностью отнеслись к назначению Хвата первым помощником Дениса-вождя.

Хват уже не занимался охотой и рыбалкой. Даже на хозяйственных работах не присутствовал. Денис выделил ему в помощники нескольких молодых парней, лично с ними переговорил. Образовавшуюся команду поселили в отдельной хижине. Они жили по-своему распорядку: куда-то исчезали, часто по ночам, а возвращались с тяжёлыми мешками, выделанными из кожи буйволов. Принесенное помещали в своей хижине, и только потом предъявляли племени разнообразные вещи.

Среди людей поначалу забродило глухое недовольство таким “особливым статутом”, но ребята приносили уже свежие туши зверей! А новые, невиданные ранее одежды, искусно выделанные глиняные изделия, посуда, деревянная утварь и расписные дощечки приводили в изумление! Много необычных вещей стало появляться в стойбище…

И поползли слухи, что Хват знает некую тайну, с которой поделился только с вождём и волхвом. Тайна эта несёт племени благополучие и процветание! Народ притих и с угасающей настороженностью и нарастающим любопытством наблюдал за новым явлением, неумолимо проникающим в их патриархальный быт.

Стал использоваться лестень и внутри племени…

Одним из первых, кто вознамерился проникнуть в Хватову “тайну”, оказался мальчик, подбирающийся к юношеству, по имени Рысак. Такое имя ему дали за походку: ходил, наклоняясь вперёд, всегда оглядываясь, будто кого-то остерегался, готовый в любой момент дать дёру.

Мальчик первый в племени осуществил операцию, ставшую знаменательной. Началось всё с желания купить за лестень у своего сородича, некоего Хрома, копьё с новым наконечником. Рысак пояснил выгоду от сделки: на этот лестень можно приобрести у тётки Мотанихи приличные лыковые лапти. Дело в том, что у Хрома своя обувка прохудилась, а драть лыко и плести новые лапти непросто – нужно “былоть” договариваться с мастером в этом деле, постоянно чем-то занятым, кряжистым мужиком Берестенём.

Хром почесал волосатую грудь, подёргал плечами, отдал за лестень копьё и пошёл к Мотанихе. Та уже была наслышана о чудесных каменьях и с радостью обменяла на один из них свои новенькие “лапушки”. Хром не сразу и поверил в такое чудо! Он спрятался в кустах, что разрослись возле частокола, и долго примерял обновку. Чрезвычайно довольный появился “пред очи своей жёнки” и целый день потом ходил по стойбищу молоденьким норовистым козликом.

На следующий день ранней зорькой собрались на охоту. Возглавил её сам вождь, Денис. И тут выяснилось, что у Хрома нет настоящего копья! А то, что было, для серьёзной охоты не годилось, поскольку оказалось коротко и с тупым каменным наконечником. Денис не удержался и отчитал охотника:

– Такого не бывало, коли б охотник остался без ружия! Хром, ты завсегда учтивым был в сим деле…

Зароптали и его товарищи:

– Заменити шалопая!

– Посадить на голодуху до ночи!

Хром покрылся потом, затрясся и попросил дать ему чуть времени, чтобы достать хорошее копьё. Денис глянул на длинную утреннюю тень дерева, ступил на её край и грозно сказал:

– Даю две ступни тени. Коли укротится более, голодовать тебе до ночи…

– Я ужо побёг! – смахнул пот с лица Хром и кинулся искать Рысака.

Нашёл быстро, поскольку мальчик только проснулся и помогал мамашке в её утренних домашних хлопотах.

– Дай до вечора копиё? Потом возверну… – с мольбой кинулся Хром к ушлому мальцу.

Тот вник в ситуацию, вынес копьё, но сказал с хитринкой:

– Я те не так даю, а за два лестеня. Будешь должон…

– Так ты мне возвертаешь? – обрадовался наивный Хром. – А лестени я апосля охоты скину!

Счастливый мужик успел вовремя и был прощён Денисом.

Охота прошла не очень успешно: пришлось много потратить сил и времени, пока отыскали поросячье семейство. Потом его преследовали, потом загоняли… Наткнулись на тетеревов, но подстрелить из луков удалось только двоих… Денис примечал, что зверей стало меньше: очевидно объявилось много охотников с соседних племён. “Неужели нужно искать лучшее место для стойбища? Очень уж много рядом племён других. На всех леса и зверя не хватает, – озабоченно, поёживаясь от неожиданной прохлады, думал он. – Нужно посоветоваться с дядькой…”

Уставший Хром и сотоварищи вернулись к вечеру. И тут мужик выяснил, что два лестеня достать не так просто. Пришлось отнести Хвату – тот принимал всё за лестени – несколько добротных лисьих шкурок и большой глиняный горшок с деревянной кружкой.

Мальчишка принял долг, поблагодарил невезучего мужика и продолжил свою “коммерцию”. Так как у него было побольше свободного времени, чем у взрослых, то очень скоро собрал достаточно деньжат в своём племени и отправился в поход по другим стойбищам! Через время он первый придумал долговой документ: на бересте кружочками отображал количество подлежащих возвращению лестеней, а отпечаток большого пальца должника, вымазанный в золе, служил подтверждением долга – своеобразная подпись! Причём не сразу сообразили, что “лестеней возврата” было всегда больше, чем данных в долг. Такие долговые обязательства назвали “берихватами”, соединяя в одном слове и бересту, и суть финансовой операции – “хватать лишек”.

Мальца скоро приметил Хват, доложил Денису и предложил взять ушлого пацана, несмотря на его “слюнявый годок”, в помощники. Два деловых человека как нельзя лучше подошли друг к другу.

И тут проявились ещё более обескураживающие для полудиких людей новшества – Хват начал строить новое жилище, но не из веток и глины, а из камней, только не “денежных”, конечно, а собранных в глубоком овраге! Для постройки нанял работников и мастеров из дальнего племени Камнетёсов. Их работу оплачивал лестенями…

Народ дивился и не знал, как к этому отнестись: почему чужаки строят? Тут уже вмешались воители рода – Денис и жрец Веня. Они собрали сход и объяснили насторожившемуся люду:

– Таки новы домы вскорсти всем возведут! Се начало! – кричал Веня. – Наши боги не бросили нас и дали нам и нашему вождю, Дню Ясному, разумение и удаль! Возблагодарим же их…

Народ бухнулся на колени. Потом распалили костёр и водили хороводы вокруг огня и священной Косули. Непонимание и подспудное недовольство новыми веяниями удалось погасить… на время.

Глава 4

Денис проснулся ночью от холода. Он пошарил рукой в поисках того, чем бы дополнительно укрыться. Ничего не нашёл и встал. Кресало для огня было под рукой, поэтому лучину зажёг быстро. Огляделся, увидел на стене шкуру медведя, которую на днях взял в долг у Хвата, и облегчённо вздохнул, подумав: “Молодец, помощник, прям чует, что надобно собирать для племени”.

Да, Рысак и Хват недавно закупили у Межвежатников “тьму шкур”. Правда, раздавали людям не бесплатно. У кого не было блестящих каменьев, давали за “берихватки”. Такой подход вызвал настороженность у Дениса, но Хват пояснил, что товар приобретён за его “шкурную деньгу”.

Понятие “собственного” в племени ещё не существовало. Слово “шкурное” было наиболее близко к нему.

Что-то Денису не нравилось во взгляде и делах помощника, и он собрался обговорить с дядькой возникшие сомнения. В племени всегда всё материальное было общим, а тут – шкурное…

Денис стянул “межвежатину” со стены – она висела на деревянных выступах – затушил лучину и, укрывшись, забылся в беспокойном сне.

Тем временем, строительство нового жилища подошло к концу. И тут выяснилось, что построили его для Вени, о чём торжественно объявил на сходе Хват. Делец стоял на помосте перед народом в просторном меховом одеянии, ветер мотал из стороны в стороны его реденькие волосы и пучил всколоченную бороду. Собирался дождь.

– Браты! Нашему кудеснику мы даруем сее пристанище. Хай и далей богам прияет на нашу радость и благодать! – прорезавшимся зычным голосом вещал помощник вождя. – Прошу оглядеть дом! – низко поклонился людям Хват и повернулся к опешившему жрецу (для него это было тоже новостью!).

Народ одобрительно загудел и потянулся к вымощенной песком и обрамлённой камнями дорожке, ведшей к монументальному на фоне невзрачных “глинянок” строению. Последними дом осматривали Веня и Денис…

И внутри было обустроено непривычным образом: столы, стулья, кровати – всё было сделано искусно мастерами из племени Дровотяпов – здесь они немало потрудились. Люди прошлись по комнатам – их было несколько – покрутили головами, покривили восхищённо рты, почесали затылки и сошлись на том, что Хват тоже кудесник, не меньше.

Сам жрец светился морщинами, пытался казаться серьёзным, но радость так и выпирала из него. Денис поддался общему настроению и высказал одобрение Хвату и Рысаку. Даже произнёс короткую речь. В ней отметил главное: в жизни племени наступают новые времена.

Люди гудели, ёжились от колючего ветра и с тревогой посматривали на хмурое небо…

За текущими делами Денис пропустил момент, когда обстановка в племени, да и вокруг него самого стала меняться.

Во-первых, они реже общались с Веней. Жрец, перебравшись в новый дом со своими домочадцами, заметно изменился. Казалось, он был постоянно погружён в сложные размышления, что неудивительно для его сана. Но… почему своего родственника-вождя иногда просто не замечал? Суетливо прятал глаза при встречах, значительно вздыхал и пытался поскорее пройти мимо.

Денис пожимал плечами, глядя вслед удаляющейся фигуре, и думал: “Что-то со стариком? Может прихворал? Мается сам и не хочет тревожить других?”

Во-вторых, Хват начал строить новый дом. На вопрос, кому? Помялся, ухмыльнулся и… не ответил! Такого неуважения к главе племени ещё не наблюдалось. Но Денис проглотил обиду, посчитав, что это временная тайна, сюрприз для него самого! На этом и успокоился.

В-третьих, возле стойбища стали появляться посторонние вооружённые люди, что, в общем-то, не должно вызывать беспокойства. Мало ли по каким делам кто-то оказался в этих краях. Скажем, охотились и наткнулись на селение.

В-четвёртых, заметно похолодало…

Последнее обстоятельство оказалось первым, на которое Денис, в конце концов, обратил внимание. Впрочем, многие сделали это раньше. От наступающих холодов спасали шкуры, закупленные Хватом. Но… если бы только всё заключалось в утеплении и обогреве. Самое ужасное – птицы, звери, даже рыба стали уменьшаться в количестве.

Однажды стойбище проснулось до восхода солнца от грохота и дрожания земли! Когда выскочили из жилищ и выглянули за ворота, поразились – огромное стадо буйволов пробегало мимо. Пыль от сотен ног неслась на людей, а звери тесной толпой упрямо стремились на юг.

Решили, что буйволов потревожили волки или охотники из племени, что недавно обустроилось рядом. Однако когда увидели улетающих уток, аистов и лебедей, а охотники однажды вернулись ни с чем, то впали в уныние: зверя и птиц стало совсем мало.

И ещё беда – стали чаще болеть!

Однажды люди спонтанно собрались на площадке перед Косулей, выкликали Веню, Дениса с его помощниками и стали роптать:

– По што боги обиделись? Могет, просят дареньев? Али домища новые и лестени не приглянулись Сварогу? И Ярила не той свет явит! И Косуля, видели, заметалась, мало не упала оземь!

Веня явно был в замешательстве, а Денис попытался успокоить людей:

– Холода си временны! Вспомните, старики, бывалоча и похужей! А зверь возвернётся, коли ветер переменится на тёплый. Пока же пойдем на охоту в лес, что далее, откеля мы выродились!

Пока Денис говорил с людьми, Хват о чём-то шептался с подросшим Рысаком. А Веня метался в раздумьях…

Молодому вождю удалось-таки успокоить народ, и люди, переговариваясь, потянулись к своим хижинам. Проводив их взглядом, Денис задержал Веню вопросом:

– Что молвишь, дядька? Я гляжу, захворал ты? Пошто молчишь?

– Мыслю я… – тяжело отозвался жрец. – Нужно приношение богам. Овцы нужны…

– Побить своих овец?

– А то как же, – неожиданно вмешался Хват. – Завсегда в лиху годину услаждали Ярилу овцой!

– Коли с охотой не ладится, овца остаётся последним схроном от голода. Как оно повернётся? – засомневался Денис.

– Деваться некуды! – продолжал поддерживать Веню Хват. – Зверь и рыба уходят…

Их спор прервали две женщины – они присматривали за немногочисленным овечьим стадом, которое паслось на лугу. С отчаянными криками они бежали от ворот к площадке:

– Увели! Наших белявеньких, увели!

– Это ещё што? Кто увёл? – упало сердце Дениса.

Подбежавшие молодухи, с кровоподтёками на лицах, в порванных одеждах, перебивая друг друга, объяснили, что “родных белявых” забрали неизвестные люди с оружием. Женщины пытались противиться, но их побили!

Мог ли кто из этих неприхотливых, трудолюбивых, по-своему добрых, по-детски наивных людей каменного века, подумать, что они стоят на пороге того страшного исторического перелома, за которым грядёт вражда, войны, убийства себе подобных. Когда коварство, хитрость, алчность станут нормой человеческого общения и бытия! Но этот момент неумолимо наступал…

Несмотря на дождь, сверкающую вдали молнию и тряский гром, Денис собрал с десяток охотников, и они скорым шагом, выстроившись в цепочку, пошли по следам овец и угнавших их людей. Шли недолго: грязные следы привели к поросшему чернолесьем холму, на пологой верхушке которого виднелся частокол из свежеобтёсанных брёвен. “Неужто новые соседи напакостили?” – тревожно передёрнулся Денис. Ситуация была настолько неординарна, что он не представлял отчётливо, какие принимать меры.

Когда подошли к воротам и собрались стучать, всех остановил голос, прозвучавший в унисон с далёкими раскатами грома:

– Не шустрите, мужиче! Могем и тута побаяти!

Денис, а вместе с ним и его охотники, резко обернулись…

Из леса выбегали люди, одетые в кожаные с шерстью одежды, с необычными меховыми шапками, вооружённые длинными топориками и копьями. Тот, кто кричал, выделялся высоким ростом, добротным одеянием и оставался на месте, на расстоянии полёта копья от гостей. Его люди дружно, сноровисто окружали “косулей” со всех сторон – их было очень много!

У Дениса похолодел затылок, а рука невольно сжала рукоять кремниевого ножа, висевшего на поясе…

– Энто добре, что пришли… – угрожающе низким тоном продолжал высокий. – Кличут меня Орлом, а племя наше спустилось сюды от снегов и кличется Охотским! На сей земли жили в давность наши деды… Мы возвернулись и збираем своё, кровное…

– А зачем так? Силком обирать добрых людей? – откашлявшись, перебил Денис. – Могет миром ямчей?

– Не… – обезобразился кривой ухмылкой Орёл. – Грядёт тяжкий час! И тути сила возьмёт, дабы выжить…

– Сила? – побледнел Денис, ощущая, насколько холодные капли катятся по щекам. – Сие пагубно и супротив закона веками данного!

– Нету ужо того закона! Сбирайте свае племя и оставьте си земли! – оскалился в гневе рот Орла. – Али мы вас бити будем! – и повернулся к своим: – Всыпьте им, кабы силу нашу чули! Токи не досмерти… Пущай своим нашу молвь снесут.

Гремел гром, лились как слёзы дождевые струи и смешивались с потом и кровью людей, которых остервенело били другие! Стоны, крики, хряски – наполнили предлесье.

Вначале Денис сопротивлялся вяло: не мог заставить себя ударить другого. Но когда ему тупым концом копья попали под рёбра, а один молодой “орлёнок” ткнул кулаком в нос, и хлынула кровь, вождь “косулей” осознал, что всё серьёзно. Он взревел медведем, схватил обидчика за руку и так вывернул, что она хрустнула. У нападавшего закатились глаза от боли! Другого, который пытался схватить его сзади за шею, перекинул через себя и ударил ногой в бок: тот завыл, как подстреленный волчонок.

Но силы были неравными…

Вскоре их, полуголых, побитых, безоружных, отволокли подальше от холма, и Орёл на прощание проорал:

– Во след раз – умертвим! Изыдите отсель, и своих прихватите!

Денис почти не видел подбитыми глазами, но, кривясь от боли во всём теле, помог своим подняться, и они медленно, поддерживая друг друга, побрели назад.

Небо прояснилось. Только ветер озлобился и настырно дул в спины, подгоняя людей, да гремуче выл дальний лес. Было больно, мерзко, сыро и студно…

Такого волнения, тревоги, отчаяния народ “косулей” ещё не переживал!

Толпа выстроилась вокруг Дениса и его побитых помощников. Кто-то возмущался, многие женщины и дети плакали, а некоторые воинственно махали оружием и требовали расплаты! Рядом стояли Веня и Хват. Жрец, после короткой речи Дениса, выглядел испуганным и подавленным: стало видно, что ноша кудесника оказалась тяжеловата для него. Он ещё пытался что-то вразумительное говорить, но его плохо слушали. И здесь неожиданно поднял руку Хват:

– Братия! – возопил он. – Дайте молвить!

– Молви! – крикнули ближайшие, и гул стал стихать.

– Мстити надобно! Но с кем… Кто нас вразумит, направе, и поведе? Дениска, Ясный День оплошал, хрупок вышел…

– Есть так! – выкрикнул кто-то, его поддержало ещё несколько дальних голосов; потом уже смелее понеслись другие выкрики в поддержку.

Денис растерянно оглядывал разгорячённых, испуганных людей и, скорее, чувствовал, чем понимал, что назревает нечто чрезвычайное. А Хват выждал и продолжил вопить:

– Новый вождь нужон! Братия! Верно грю?

– Верно! – волной пронеслось по головам и отразилось неожиданным эхом от высокого частокола.

Тут вперёд выскочил с безумно округленными глазами низкорослый мужичок, упал на колени перед Хватом, развернулся к людям и завыл волком:

– Лю-у-ди-и! Браты! Быть Хвату вождём! Такои головы ишо не было у нас! Ему нами рулити… Сварогом, Ярилой и Святой Косулей уповаю на вас…

Первые ряды всколыхнулись, к ним протиснулись изнутри мужики и бабы. Они пали на колени, подняли руки к небу, повернулись в сторону Косули:

– Быте Хвату вождём! Быте… Веня-жрец благослови!

Денис непонимающе смотрел то на обезумевший народ, то на своего потерянного дядьку, то на пылающего Хвата и ощущал, что ему нужно уходить…

Как выбирали нового вождя, как его освящал и наставлял Веня, Денис уже не видел, и не слышал. Он с понурой головой плёлся в своё жилище…

Всё изменилось в одночасье…

События набрали такой темп, что Денису казалось, будто кто-то посторонний направлял и руководил этим трагическим процессом. Делал это неумолимо, жёстко, даже свирепо!

Зайдя в свою хижину, он занялся кровоподтёками, ссадинами и многочисленными царапинами, используя воду и кое-какие тряпки. Голова и тело ныли, были чужими. Намеревался сходить к дядьке: тот, как жрец, занимался и исцелениями. Пока делал всё без посторонней помощи, поскольку женщины были на сходе. Только сменил одежду, вернее то, что от неё осталось, как зашёл Хват, Рысак и ещё два молодых охотника.

Бывший помощник вёл себя помпезно, развязно. Он обвёл рассеянным взглядом хижину и изрёк:

– Перебирайся к Хроне, си дом мой таперя.

И демонстративно ухмыльнулся. Денис не стал пререкаться, молча собрал вещи, остатки оружия и, не глядя ни на кого, покинул жилище. Хроня – это старик, который дальше порога уже не отходил и ждал смерти… За ним приглядывали две внучки юношеского возраста.

Дениса встретили молча, по привычке поклонились и указали на топчан, что располагался возле входа. Парень чувствовал себя настолько разбитым, болезненным и уставшим, что, кинув в угол вещи, упал плашмя на кучу тряпья и тут же забылся…

Утро начиналось безветренно, ясно и морозно. На востоке тревожно алел восход. Стая неизвестных птиц, серой краплёной тучкой тянулась к югу.

Новый вождь снарядил группу людей на охоту, а сам, взявши объёмный мешок с подарками и лестенями, прихватив Рысака и двоих помощников, отправился к Орлу. Делегацию провожали всем племенем – отсутствовали только Денис и несколько преданных ему парней. Веня-жрец по такому случаю отслужил обряд “благополучия”, для чего возле Косули на жертвеннике спалили тетерева, подстреленного случайно из лука неким мальчиком. Пеплом вымазали лапти Хвата, а остаток золы закопали в землю. Веня трижды обошёл с горящей головешкой вокруг святого места, постоял на коленях и попросил богов смилостивиться. Народ тоже опускался ниц и подвывал жрецу…

После обеда, когда ещё и охотники не вернулись, появился Хват с помощниками. Лицо его светилось удовлетворением, а голова величественно тянулась вверх.

Весть о его возвращении быстро разлетелась по стойбищу, и народ стал собираться. Хват же направился к жрецу Вене. Тот встретил нового вождя в постели: чувствовал себя болезненно, кашлял, сморкался… Делец поморщился:

– Болеть не час! Мне надобна помочь: людей придерживать, власть множить, каменья копить.

– Что там? – приподнялся на локте Веня, пропуская мимо ушей его слова. – Как Орёл?

– Принял даренья и деньгу. Зело светился. Ударили по рукам, одначе ще говорити надобно: землю делити, речку городити, лес метить…

– Как? – кряхтя, совсем сел Веня. – Лес метить?…

Хват развёл руками:

– Сила у них. Одначе мы лестени изыщем, “Волков” на подмогу кликнем!

– Боги зобиделись… – устало упал на постель Веня. – Лестени, “Волки” не пособят…

– И я грю – хворати неколи! – сердито выговорил Хват и вышел из жилища.

На улице его встретил волнующийся народ. Хват коротко рассказал о своём походе к Орлу, вызвав неоднозначный отклик: большинство встревожилось ещё больше, некоторые призывали к мести, а женщины опять голосили…

А на следующий день пришли гонцы от Орла! Они принесли то, что ещё не знали как назвать. “Охотские” требовали новых “дареньев”: солидное количество лестеней, шкуры, посуду, и… работников!

Хват растерялся…

Однако кое-как собрали эту своеобразную дань и отнесли. С работниками вышла заминка: никто не хотел идти трудиться в чужое, воинственное племя.

Люди уже были в панике. Они чувствовали, надвигается угроза, которую ещё не испытывали. До сих пор жили сносно. С соседними племенами споры разрешали без особых, тем более кровавых, трений. Бывали моры и у людей, и у зверей. Иногда рыба уходила. Были времена, когда налетали ураганные ветры, ломали деревья, разрушали крыши, хижины. Случались пожары… Но чтобы человек понукал человека, чтобы били друг друга, обирали, понуждали силой работать! Такого не помнили даже самые старые люди.

Ночь прошла в тревоге… Чаще и громче обычного выли волки, кружась вокруг стойбища. Иногда слышался рёв, мычание и топот копыт. С надрывами шумела река…

С утра собирались устроить обряд “задобры” богов. Для чего, несмотря на скудную охоту, для жертвоприношения выделили кабанчика. Однако ещё небо только серело на востоке, а туман пока густо стелился вдоль берега, когда племя внеурочно было разбужено стуком в ворота.

Хромой Зяблик-сторож, неизменный охранник ворот, вылез из кучки сена, где прикорнул к утру, подскочил зайцем и заглянул в щель… С минуту он не мог прийти в себя – за воротами стояла “тьма” вооружённых людей! Впереди выделялся высокий человек с большим ножом за поясом. Он, широко расставив ноги, гордо держал голову, обрамлённую пышной меховой шапкой, и самоуверенно посматривал на ворота. Зяблик пришёл в себя и скоро заковылял к хижине Хвата. Ему навстречу уже бежали мужики из ближайших жилищ…