Кровавый Король

Канцлер Асмадей Гротт кажется лишь обрюзгшим стариком, который крысиными шустрыми глазёнками уже раздел ведьму и сделал с ней всё, на что только способен пошлый отмирающий мозг.

Министр Рашиль – альв невысокого роста, больше походящий на помесь цверга10 и тролля11, чем на чистокровного выходца своей расы – вообще не обращал на неё внимания, будто вместо ведьмы стояло растение.

А вот министр Яшмир, сверкающий жемчужной улыбкой, и казначей Оттланд, то и дело стрелявший глазами из-под пушистых ресниц, думали, что имеют право побороться за внимание новоиспеченной почти-Советницы. Оба лощённые, высокие, с прилизанными волосами разных цветов: у первого – каштановые с ржавым отблеском, у второго – светло-золотые.

– Итак, – холодно бросает Видар. – Меня интересует любое изменение, которое исходит от надвигающейся войны Великого Бассаама и Узурпаторов.

– Казна в полном порядке, Ваше Величество! – Наспех облизывает губы казначей. – Больше скажу – мы преуспеваем как ремесленники. Товары стабильно направляются по всем Тэррам, а по некоторым каналам и к людям.

– Я слышала от ведьм, что Вы перестали поставлять паруса в Четвёртую Тэрру… – Эсфирь чуть склоняет голову к правому плечу, приковывая к себе все взгляды, кроме королевского. Видар внимательно смотрит на казначея. – Причин Вы, конечно, не объяснили. Но внезапно открыли торговый путь к людям. Позвольте узнать, почему Вы лишаете прямых союзников поставок?

– Вы, верно, не так поняли, госпожа Верховная! Поставки есть, просто они сокращены…

– Вы юлите, казначей. Их нет.

– Клевета! Чистой воды, Ваше Величество! Вот, у меня есть документы о сокращении!

Король молча принимает бумаги, вчитываясь в условия.

– Знаете, казначей… – Эсфирь чуть подаётся вперёд, чтобы её ключицы наверняка свели его с ума. – Мои ведьмы не умеют лгать Верховной. – В отличие от самой Верховной, что так умело сейчас использовала самую сильную врождённую патологию. – Так… в чём причина?

– Ваше Величество, госпожа Верховная, всё дело в их герцогах… Они отказываются платить такую сумму! Вот я и решил их припугнуть… Мы не теряем от этого в деньгах…

– Вы идиот?

Серьёзный вопрос короля, что в один миг заставляет Эсфирь посмотреть на него, обескураживает, но по всей видимости, только ведьму. С непривычки уголки губ дёргаются, но она, быстро совладав с эмоциями, прячет взгляд в той же карте.

«Должно быть, картам в этом веке не легко, все ищут в них убежище», – мысль снова наводит Эффи на озорной смех.

– Мы теряем союзников, Ирринг! Исправь это немедленно, сбавь цену! – вкрадчиво проговаривает Видар.

– Но тогда корона обеднеет…

– Корона или ты? – выгибает бровь Видар.

– Я всё сделаю, Ваше Величество!

– Заставь их платить!

– Интересная традиция у вас в Первой Тэрре. Меня уже два раза обвинили в клевете и ни разу не попытались принести извинения, – Эсфирь величественно приподнимает подбородок.

Вот так песня! Думала ли она, что сможет уличить казначея с первой попытки? Конечно, да. За короткое время ей удалось просмотреть все необходимые государственные документы. К Ритуалу Доверия у короля не должно остаться ни малейшего сомнения в её преданности. Если это могло оградить от насильственного влезания в голову – грех упускать такую возможность.

Далее Эсфирь внимательно слушает рассказ двух министров и канцлера. Из потока информации было ясно одно – война вряд ли заставит себя ждать. В Третьей Тэрре всё шло к перевороту, Вторая Тэрра утопала в бедности, Четвёртая – пыталась наладить разрушенные Узурпаторами торговые пути. Из пяти держав в полную силу функционировали лишь Первая и Пятая. Но стоит Узурпаторам подчинить три слабые стороны, серьёзная угроза исчезновения нависнет над головами королей.

– К слову, Ваше Величество, народ негодует. Народ не только Первой Тэрры… – облизывает губы канцлер Гротт. Его светло-зелёный взгляд, напоминающий мякоть лайма, неотрывно следит за ведьмой. – Времена Холодной войны давно прошли, Вы не выбираете жену для продолжения рода, чем плодите множество слухов от безобидных до отвратнейших, и даёте повод для раздумий остальных Королей, что они смогут заполучить лакомый кусочек Халльфэйра.

– Сейчас не лучшее время для женитьбы, – поджимает губы король.

– Всё же, смотрины действительно нужно устроить. Таким образом, мы опровергнем слухи, – подхватывает министр Яшмир.

– Либо Вы могли бы обратить внимание на герцогиню Кристайн Дивуар, – вступает министр Рашиль, но тут же тушуется под неоднозначным взглядом Видара. – По альвийке видно: она неравнодушна к Вам, – быстро вставляет он. – И её кандидатура устроит Старожила…

– Назначим смотрины, – сдержанно проговаривает Видар. – Сразу после Посвящения проведём их. К тому времени как раз обзаведусь ведьмой с кладезью добрых советов, – в голосе чувствуется усмешка. Король бегло оглядывает ухмыляющуюся Эсфирь, что так охотно отвечает лукавым взглядам казначея. – На сегодня всё. Рад, что вы все остались живы.

Совет поднимается из-за стола, склоняя головы перед королём.

– Госпожа Эсфирь, – галантно улыбается казначей Оттланд. В светло-серых глазах горит восхищение стойкой ведьмой.

Она слегка поворачивает на него голову.

– Да, господин Ирринг…

Видар и Себастьян неоднозначно переглядываются.

– Позвольте мне загладить вину перед Вами, госпожа. Столица, в самом деле, прекрасное место, но до сих пор чтит традиции. Альвам понадобится немало времени, чтобы принять Вас. Но если Вы согласитесь на визит сегодня со мной в поместье Долины Слёз, это существенно продвинет Вашу кандидатуру по лестнице уважения.

– Разве я могу отказаться от такого предложения? – кокетливо ведёт плечиком Эсфирь.

– Все свободны, кроме генерала Себастьяна, – резко разрубает атмосферу флирта Видар.

Совет медленно кланяется королю, а затем покидает кабинет вместе с ведьмой.

Уже на выходе канцлер тихо кидает Эсфирь:

– Поговаривают, что эти двое – вместе!

Она озорно улыбается, окидывая взглядом злого Видара, что ненавистным взглядом буравит её. Да, пожалуй, единственного, что не хватает королю, так это регулярно спускать эмоции и неконтролируемые вспышки гнева.

Прислуга закрывает за фигурой Эсфирь дверь, оставляя короля и генерала в кабинете.

– Фай и Изи живы? – не отрывая взгляда от письма, спрашивает последний.

– Да, обещают вернуться к Посвящению.

– Слава Хаосу…

Оба судорожно выдыхают.

– Она хорошо проявила себя, – спустя несколько минут, Баш выразительно выгибает бровь.

– Она хочет, чтобы я доверился ей, – саркастично хмыкает Видар.

– Она – твоя будущая Советница. Положено, знаешь ли!

– Она – моя головная боль! Хочет показать свою независимость, гордость, властность. Хочет всех убедить в моей ослабевшей хватке ради кровной мести – я уверен в этом.

– Интересно, как ты до этого дошёл? Пока лупил со всей дури плетью?

Себастьян поднимается из-за стола, подходя к арке. Он расстегивает тёмно-коричневый мундир с зелёно-золотистыми вытачками и вытаскивает из потайного кармана портсигар.

Пара лёгких движений, и сигарета зажата меж губ. Протягивает портсигар другу.

– Это было её желанием, – хмыкает Видар, выуживает из портсигара сигарету, а затем усаживается на стол, взгромождая длинные ноги на стул. Матушка пришла бы в ярость. – Ты знаешь, как я наказываю провинившихся, здесь же… я даже пожалел демонову инсанис.

– И она-то ещё инсанис? – брови Себастьяна удивленно поднимаются.

Вместо ответа Видар пожимает плечами, выдыхая тонкую струйку дыма.

– Припёрлась в чёрном, с оголённой спиной. Вот же ж стерва!

– Ты не думал, что ей больно, поэтому спина открыта? А не для того, чтобы тебя такого расчудесного подставить!

– Она не чувствует боли, Баш, – самодовольно хмыкает Видар. – В её груди пусто, совершенно пусто. Прямо как в снежных полях Малвармы. Не смотри так, инсанис сама сказала. Верховные не лгут покровителям.

– Зато с распростертыми объятиями подставляют, – саркастично замечает Баш.

– Я не понимаю… – Видар внимательно оглядывает сигарету, а затем затягивается. – С чего ты так прыгаешь вокруг да около неё?

Выдыхает дым, блаженно прикрывая глаза.

– Я увлечён ею, – сухо выдаёт генерал, сильно сжимая сигарету пальцами.

Видар резко распахивает глаза, внимательно всматриваясь в черты лица определённо обезумевшего друга.

– Увлечён? Стало быть, ждёшь моего тёмного благословения? – ядовитая интонация буквально пропитала голос.

«Увлечён! Увлечён демон дери этого Баша! Она очаровала его, опоила, околдовала! А что дальше? Видение станет явью, а мой брат совсем ослепнет?»

– Ты не понимаешь, Видар!

– Да, уж куда мне! – вспыхивает король.

– Я пропал только, увидев её! Будто ослеп… Она недосягаемая, недоступная… Я не посмею ей признаться в симпатии…

– Баш, ты все уши прожужжал мне по поводу родственных душ, и ты хочешь утверждать, что она – твоя?

Видар изо всех сил старается вразумить друга без особых насмешек и колких слов.

Хотя на деле хочется хорошенько съездить ему стулом по морде. Вляпаться в маржанку! Из дома Бэримортов! В Верховную! Сущее пекло, самоубийство, полнейшая идиотия.

Сердце бешено стучит, кровь прилила к вискам. Всё то, что он чудесным образом сдерживал в подземелье вдруг разлилось по всему организму, в очередной раз отравляя органы.

– Даже если и так… Она – королевских кровей, я – военный. Её кровь не смешать с моей, – дёргает носом Себастьян. – Она достойна королей.

– К слову об этом… Сегодня у тебя есть возможность проверить – родственная ли она тебе душа, – хитрость сверкает в глазах Видара.

Себастьян удостаивает друга вопросительным взглядом.

– Не думаешь же ты, что ведьма и хозяин Долины Слёз едут только ужинать? Хаос, Баш! Ты столько пережил, а твоя наивность в вопросах любви до сих пор при тебе!

Генерал делает затяжку.

– Он будет обязан на ней жениться. Нельзя без последствий компрометировать честь девушки из высшего света. Таковы Непростительные законы Священных Тэрр, – выдыхает он дым.

– Да простит меня Хаос, он как малый ребёнок, – бурчит под нос Видар, снимая с себя камзол и небрежно откидывая его на другой конец стола.

На улицах начинает зажигаться свет.

– По твоей логике, Баш, я давно должен был жениться на Кристайн. Ещё в лет сто шестьдесят, будучи несовершеннолетним, – весёлый смешок слетает с губ Видара. Он зажимает сигарету губами, закатывая рукава рубашки. Выдыхает дым, не выпуская сигареты. – Да и половина герцогов Первой Тэрры слыли бы женатиками, а не холостяками.

– Это отвратно звучит, Видар.

– Странно слышать от военного. Забыл, как развлекался в людском мире?

– Для них – это норма. Для нас – преследуется по закону королевскому и закону чести.

– Довольно двулично, брат мой. В любом случае, не пойман – не вор. А пойман – окольцован на всю жизнь. Если мне удаётся столько лет скрывать связь с Кристайн, то канцлер с ведьмой и подавно скроют свои пошлые делишки.

– Ты думаешь, она может с первым встречным?

– Ну, ты же можешь с первой встречной… – хмыкает Видар, опираясь локтями на колени.

Гнетущее молчание вплетается в сигаретный дым, и в нём король старается успокоить бешенное биение сердца.

– Почему отказался от женитьбы на Кристайн? – спустя несколько минут спрашивает Себастьян.

Из его уст имя герцогини сродни грязному ругательству.

– Я не могу расстроить тебя!

Видар ярко улыбается, оголяя ряд верхних зубов с остро выраженными клыками. Очаровательные ямочки играют на щеках, а вокруг глаз образуются несколько морщин.

– Придурок! – подхватывает его настроение Баш, покачивая головой. – Я, правда, её на дух не переношу.

– Знаю, – ухмыляется Видар.

И ему хочется поделиться с другом о видениях, связанных с Эсфирь. Хочется узнать мнение. Но он молчит, принимая ещё одну сигарету. Знает, что мнение Себастьяна будет предвзятым. Знает, что сейчас, в период ослеплённости, он слишком много копается в мыслях, чувствах. Бесконечный самоанализ и самокопание Себастьяна иной раз доводили Видара до тупой ярости. В то время как закостенелость и бесчувственность короля напрочь выводили из себя генерала.

Видар ухмыляется.

«Вот же придумал! Связь родственных душ…»

Но, если она всё-таки есть, если Себастьян действительно прав, то где находится часть его души? Что делает? Чем дышит? Родилась ли вообще? Впрочем, размышления об этом пусты и абстрактны. Не стоят и мизинца короля.

Он делает затяжку, запрокидывает голову и медленно выпускает дым…

ГЛАВА 17

Долина Слёз слыла одной из самых безупречных территорий Первой Тэрры, что принадлежала маркизу Иррингу Оттланду. Блестящий сердцеед, связываться с ним себе дороже: никто до последнего не мог разглядеть склизкую натуру за прекрасным лицом с тенью романтичной грусти.

Эсфирь было всё равно до него и его рассказов. Её больше поглощала природа владений. Дождь лил стеной. Из описаний маркиза – дождь здесь довольно частый гость, такова особенность территории. Король запрещал вмешиваться в естественный ход природы, а потому жители Долины предпочитали резиновые сапоги лёгким туфлям.

Поместье же было в несколько существенных раз меньше королевского, но, вместе с тем, это придавало уют. Возможно мнимая атмосфера навевалась непрекращающимся звуком дождя, что барабанил по асфальту, балюстрадам, витражным окнам. А может – Эсфирь просто нравился мрак, окутывающий каждый уголок Долины.

– Вы невероятно красивы, – восхищённо выдыхает Ирринг, когда Эсфирь замирает от вида деревьев: по резным листьям скатывались капли, одна за другой. Так и она: летела в неизвестную бездну с оглушающей скоростью, чтобы разбиться океаном, но превратиться в лужу – в лучшем случае, раствориться – в худшем. – А ещё Вы прекрасно держались, как с королём, так и со знатью Долины. Они будут без ума от Вас, я заверяю.

Аудиенция со знатью прошла более чем успешно: камнями её никто не закидал, но от взглядов кровоточила плоть.

– Благодарю! – Эсфирь оборачивается на него, посылая одурманивающий взгляд. – Без Вашей помощи вряд ли бы вышло.

Небольшая гостиная освещалась языками пламени камина и несколькими свечами. Точно такой же ненавистный огонь горел в глазах короля Первой Тэрры, когда тот с презрением провожал Эсфирь. Он наверняка думал о самых низменных желаниях ведьмы и был не прав, до тех пор, пока Эсфирь не прочла это прямым текстом в его взгляде. Выводить короля из себя – единственная забава, на которую можно рассчитывать в остатке своей вечности, а потому… Подтверждать опасными выходками слухи – может не только повысить настроение, но и… принести удовольствие, как от гнева короля, так и от нежных рук казначея. Почему-то Эсфирь уверенна в их мягкости.

– Госпожа Эсфирь, могу я задать личный вопрос?

– Разумеется.

– Ваша спина… Вам кто-то причинил боль?

«Столько боли, что твоё сердце бы не выдержало», – усмехается она, совершенно не замечая физического дискомфорта.

– О, не стоит беспокойств, – смиренно произносит, чувствуя, как Ирринг подходит непозволительно близко. – Неудачная тренировка с моими воронами. Очень упрямы и своенравны, противятся Первой Тэрре. Должна признать, они не хотели причинять боль, сама полезла под когти.

– Вы очень сильны, госпожа… – он проводит костяшкой указательного пальца от плеча до шеи.

– Признайтесь честно, Ирринг, я здесь, чтобы пополнить Вашу коллекцию дам?

– Ну, что Вы, госпожа Верховная. Такими, как Вы разрешено лишь наслаждаться, а не пополнять что-то.

– Вы правы, – кивает головой она, шокируя Ирринга. – Вы до одури правы… – Взгляд мерцает хитростью.

– Вам нравится здесь?

– Здесь прекрасно. Вы – чуткий хозяин своей территории, я уверенна в этом.

– Не хотели бы задержаться на пару недель? – Он медленно облизывает губы, жадно ловя каждый взгляд. – Возможно, узнай Вы меня ближе, Вам бы не захотелось возвращаться к королю… А Советницей можно быть и будучи госпожой Долины Слёз…

Она получала сотни таких предложений. Были и более скорые, чем через несколько часов знакомств. Вряд ли Эсфирь сотрёт из памяти предложение от герцога-никса, когда тот спустя десять минут после представления, встал на колено. Все желали заполучить такую силу на свою сторону. Когда речь заходила о власти – ослеплённость, любовь и страсть уступали холодному расчёту. А к её партии власть прилагалась по умолчанию.

Эсфирь усмехается. Брайтон все волосы выдерет из своей рыжеволосой головы, если узнает, что сестра выйдет замуж за альвийского маркиза.

– Очень лестное предложение для моих ушей, но я не подходящая партия для брака. А вот для ночи – вполне.

– Не торопитесь с выводами, – обольстительно улыбается Ирринг.

– Какой резон Вам связать свою жизнь со мной?

Ответ всегда давали один и тот же, но Эсфирь продолжала задавать ненавистный вопрос.

– Я живу уже много столетий в богатстве и одиночестве. А такой ценный бриллиант, как Вы, способен мерцать только в качественной огранке. Глупо упускать Вас из виду.

Горячее дыхание обжигает шею.

– Всё, что Вы говорите – сплошная ложь, мой дорогой Ирринг. Будь я такой же, как все легкомысленные принцессы, герцогини, графини и так далее, я бы без раздумий бросилась в омут Ваших предложений.

– Так Вы из тех, кто отвергает?

– Я из тех, кто омуту предложений предпочитает омут желаний. Так, чего же Вы желаете?

– Вас!

Ирринг ловко оголяет плечо ведьмы, припадая к нему губами. Эсфирь блаженно прикрывает глаза, чувствуя, как мягкие губы альва прокладывают мокрую дорожку до мочки уха.

– Видите, как легко, когда мы идём за своими желаниями, – обескураживающе улыбается Эсфирь.

Её голос, потрескиванием льда, шумит в голове ослеплённого маркиза. Он исступлённо исследует руками тонкую фигуру, удивляясь тому, как такая хрупкая плоть может быть наделена великой силой.

Одно лишь позволение касаться её – дурманит рассудок. Будто она околдовала его, вскружила все мысли одной стервозной улыбкой. Камзол, а вслед за ним и рубашка, летят на пол. Чувствует холодные хрупкие пальцы на своём торсе.

– Ловлю себя на страшных мыслях, – ухмыляется он, когда избавляет Эсфирь от платья, поглощая невероятное тело глазами.

– Каких же, уважаемый господин? – нарочито томно шепчет она.

Ей хочется поскорее получить желаемое, разгрузиться, не думать о Первой Тэрре, Халльфэйре, предназначении, Ритуале Доверия, одиночестве и о долбанном альве. Только последний присутствовал болью в каждом движении.

– Желаю, чтобы нас увидели. Вдвоём. Тогда мне будет не сбежать от своего долга!

Маркиз Долины Слёз проводит двумя пальцами от шеи до низа живота. Бархатное напыление оседает на пальцах.

– Давайте не будем о грустном!

Эсфирь целует его в губы. Механически, бесстрастно, с ореолом желания. Маркиз Ирринг Оттланд окончательно теряет голову.

ГЛАВА 18

– Вы же знаете, что я терпеть не могу эту кухню для прислуги! – тихо фыркает Кристайн. – Тем более, нас могу увидеть здесь вместе!

– Кухня тётушки До чудесна – раз! Ты живешь в этом дворце, так как я твой покровитель – два. И что такого, мы ведь всего лишь зашли выпить кофе – три, – пожимает плечами Видар.

Он включает дежурное освещение кухни, заставляя её слабо сиять.

– Возможно, Вы правы, Ваше Сиятельство.

– О, людская кофемашина, лучшее, что они придумали!

Видар быстро ориентируется, где достать кружки. Открывает холодильник, окидывая удивленным взглядом три бутылки вина. Вот так песня!

– Что такое? – заметив замешательство короля, спрашивает Кристайн.

– А тётушка До у нас алкоголичка! – озорная улыбка прокрадывается в лицевые мышцы Видара.

Кристайн никогда не видела его таким беззаботным. Только она не в силах понять, что всё это напускное, пустое. Как и их вылазка сюда. Он бежал от своих мыслей, лечил проблемы с помощью присутствия податливой игрушки.

– Что там? Ого! – Её глаза расширяются от увиденного. – Тут записка прямо на бутылке. «Моей крошке Эффи-Лу. Сияй, моя любовь!». Эффи-Лу? Кто это? – хмурится Кристайн.

– Эсфирь Лунарель Бэриморт, – плотно сжав зубы, произносит Видар.

Хаос его дери, но почему-то именно такая ассоциация всплыла в голове. Всплыла и оказалась безукоризненно верной.

Он резко начинает приготовление человеческого напитка, не обронив более ни слова. Ненависть приливает к сердцу. И тут она! Да ещё, мимоходом, опять кого-то охмурила! Сначала лучший друг, маркиз Долины Слёз, тётушка До, что видимо приютила её на кухне, а теперь ещё и послания! Послания от очередного бедолаги, которому удостоено называть её так… любовно?

– Видимо, у ведьмы появился почитатель, – хихикает Кристайн.

«И не один!», – хочется рыкнуть Видару, но он молчит, осознавая, что может тремя словами скомпрометировать друга.

– Видар… – нарочито робко начинает герцогиня.

– Если ты опять хочешь сказать что-то про эту демонову ведьму, то лучше молчи!

Он громко ставит стеклянную бутылку молока на столешницу.

– Нет, Ваше Величество… Я хотела узнать, откуда у Вас такой специфичный навык, – хлопает глазами она.

– Чистое любопытство. Иногда подсматриваю за жизнью людей, – уже спокойно отвечает Видар.

– Вам бы хотелось… сбежать туда?

Она усаживается на высокий стул, шелестя платьем.

– Я не поступлю так жестоко со своей Тэррой. Отец бы этого не одобрил, – хмыкает Видар.

Конечно, он хотел! Желал больше всего на свете! Особенно, когда помогал нести гробы матери и отца. Тогда он, как умалишённый, мечтал, чтобы его семья оказалась обычной, с людскими проблемами и заботами. И пусть они были бы людьми. Пусть существовали не с королевскими титулами и не так долго по летоисчислениям, но… жили. Просто жили.

Он так сильно ненавидел себя за то, что не понял заговора, что хотел нырнуть в могилу вслед за родителями. Может быть, новую жизнь удалось бы прожить вместе с ними. Иначе.

– Да, простите, Ваше Величество… – Она резко поднимает глаза, наблюдая, как по-домашнему он сейчас выглядит. – Ваше Величество, Вы правда собрались жениться?

– Слухи разошлись так быстро? – усмехается Видар, открывая баночку с корицей. – Я намерен лишь начать поиски жены, – холодно оповещает он, не глядя на девушку, чей взгляд на долю секунды мерцает ненавистью.

Видар берёт стеклянный бокал, дабы поставить его перед Кристайн.

Резкая боль пробирает сердце до дрожи. Вся левая сторона тела немеет, из-за чего нога подкашивается, а он с внушительной скоростью летит на кухонный остров. Бокал разлетается на сотни осколков, а горячий напиток каплями стекает по краю деревянного покрытия.

– Видар! – подскакивает Кристайн.

– Демон! – шипит он, судорожно глотая воздух от боли. – Dolorem!*12 – пытается прошептать он, но заклинание не работает.

– Видар, чем мне помочь?

Кристайн не знает, что делать. Она бросается к королю, пытаясь помочь ему подняться. Он прерывисто дышит, словно смертельно раненный зверь.

– Что болит? – в её глазах настоящий животный страх.

– Я… не… знаю, – еле-еле выдаёт король.

Вены проступили на лбу и набухли по бокам шеи. Глаза покраснели, будто за всё свое существование он спал десять минут. Левую руку сковала судорога.

С огромным трудом ей удаётся усадить Видара на стул. Кажется, дыхание и сердечный ритм короля постепенно восстанавливаются.

Он обессиленно упирается лбом в столешницу, чувствуя гладкую поверхность. Грудная клетка постепенно вздымается и опускается. Он не может надышаться.

Кристайн быстро подходит к бокалу, предназначавшемуся для короля. Счёт времени на секунды. Он ловко достаёт из внутреннего кармана накидки флакончик с фиолетовой жидкостью, заливая содержимое внутрь. Мерцающая дымка поднимается над ободом бокала и бесследно исчезает.

– Ваша милость, вот!

Она подносит королю вторую кружку кофе.

Он разгибается, не чувствуя ничего, кроме разочарования за разлитый кофе.

– Нет, что Вы, это Ваш. Я сделаю ещё, – мимолетно улыбается он, собираясь подняться.

– Ваше Величество, не стоит, сидите. Выпейте, не выдумывайте. Я же всё равно хотела лишь воды…

Кристайн заглядывает в сапфировые глаза короля, нежно улыбаясь. Она никогда в жизни не признается ему, что ненавидит кофе.

– Вы уверенны в этом, герцогиня?

– Более чем, – убедительно кивает она, наблюдая за тем, как король поджимает губы, сжимая и разжимая кисть.

– Прошу прощения, что Вы стали свидетельницей этого нечто… – Он отпивает из кружки, наслаждаясь вкусом. – Нужно позвать прислугу, убрать это безобразие. Вы точно не хотите кофе?