Три жизни, три мира. Десять ли персиковых цветков

Прошло достаточно много времени, а я все ходила кругами по одному и тому же месту. Однако, вопреки всему, я решила довериться судьбе. Я подошла к развилке. Нагнувшись, подняла с земли веточку и, закрыв глаза, бросила ее обратно. Раздвоенный конец указал, что мне следует повернуть налево. Стряхнув с ладони маленький листик, что застрял меж пальцев, я пошла по тропинке, ведущей направо. Небесное предначертание любит подшучивать над теми, кто полагается на судьбу, поэтому лучшим решением будет отправиться в противоположном направлении.

Мысленно я восхищалась собой. За много часов блужданий я не встретила здесь ни одного живого существа, не видела даже водомерок. Пойти в противоположном направлении оказалось не лучшим решением, поскольку не успела я сделать и нескольких шагов, как столкнулась с самым настоящим мальчиком. Таким прехорошеньким, словно рисовый колобочек. Этот колобочек с маленькими рожками на голове был одет в изумрудные одежды и спокойно лежал на одном из кораллов высотой в два человеческих роста. Если окликнуть его, велика вероятность, что он упадет от неожиданности и разобьется.

Скорее всего, этот малыш – сын одного из бессмертных. Заметив, что он увлеченно снимает водоросли, облепившие коралл, я решилась осторожно начать беседу:

– Малыш, что ты делаешь?

Даже не подняв головы, он ответил:

– Убираю траву. Отец сказал, что под этими сорняками скрываются самые прекрасные кораллы Восточного моря. Я никогда их не видел, поэтому хочу посмотреть.

Видимо, это отпрыск одного из членов Небесного клана.

Видя, как Колобочек усердно трудится, я пожалела его и решила протянуть руку помощи. В кармане моего рукава лежал веер, который я тут же передала ему, заботливо подсказав:

– Взмахни веером – от водорослей и следа не останется. Сможешь увидеть кораллы во всем великолепии.

Он продолжал бороться с травой, но все же решил прислушаться к доброму совету и, взяв веер, взмахнул им.

Внезапно налетел порыв ветра такой силы, что Хрустальный дворец трижды содрогнулся под его напором. Морская волна высотой в десять чжанов с ревом хлынула, сметая все на своем пути. Такая же стремительная, как божественный меч, который извлекли из ножен, и такая же бешеная, как сбросивший узду степной жеребец.

За время меньшее, чем потребовалось бы для заваривания чая, темное жилище Владыки Восточного моря снова превратилось в великолепный Хрустальный дворец. Я замерла в немом изумлении.

Сила веера напрямую зависит от силы бессмертного, использующего его. Я не предполагала, что в маленьком Колобочке таится столько силы. Он ведь одним только легким взмахом веера смог вернуть Хрустальному дворцу его первоначальный блеск. Мне захотелось рукоплескать его таланту, однако я сдержала свой порыв.

Колобочек плюхнулся на землю и, округлив глаза, неуверенно спросил:

– Мне теперь конец, да?

Я поспешила успокоить его:

– Не волнуйся, конец не только тебе, это же мой веер…

Колобочек вытаращил глаза. Я подумала, что мальчика напугала шелковая повязка, скрывавшая три четверти моего лица. Я уже собралась было снять ее, но Колобочек, быстрый, словно ветер, подбежал ко мне и, обняв меня за ногу, что есть мочи закричал:

– Матушка!

Вот теперь стало страшно мне.

Мальчик, обхватив мою ногу, рыдал навзрыд, причитая:

– Матушка, ну почему ты бросила отца и своего А-Ли? Почему оставила нас?

Между делом он еще успевал вытирать набегающие слезы подолом моей юбки.

Эти рыдания заставили мое сердце сжаться от страха. Я напрягала память, пытаясь вспомнить, могла ли я несколько тысяч лет назад бросить мужа и ребенка? В этот момент позади меня раздался чей-то низкий, глубокий голос:

– Су… Су?

Колобочек резко вскинул голову и нежным голоском позвал отца. Однако его руки по-прежнему крепко обнимали мою ногу. Он держал меня с такой силой, что мне никак не удавалось повернуться. И поскольку я на много поколений старше его, мне было неловко просто наклониться и расцепить руки ребенка, так что приходилось стоять и терпеть.

Отец мальчика, сделав пару стремительных шагов, быстро оказался возле меня. Он стоял так близко, что мне пришлось опустить голову, и все, что я видела, – это пара черных сапог с вышитыми на них облаками и полы темного одеяния, украшенные тем же рисунком.

Тяжело вздохнув, мужчина снова обратился ко мне:

– Сусу!

Ну я точно не была некой Сусу, к которой обращался незнакомец в черном.

Четвертый брат часто говаривал, что у меня короткая память. Однако я прекрасно помню, что за мою тысячелетнюю жизнь кто-то называл меня Пятой сестрицей, кто-то А-Инь, а кто-то дал прозвище Семнадцатый. Большинство знакомых обращались ко мне не иначе как «тетушка», но никто и никогда не называл меня Сусу.

К счастью, Колобочек отпустил наконец мою ногу и принялся тереть глаза. Воспользовавшись моментом, я отступила на шаг, подняла голову и с улыбкой сказала:

– Друг мой, мне кажется, вы обознались.

Мужчина ничего не ответил, и мне вновь стало не по себе. «Устлали травы древнюю равнину[25], я сплю весной, рассвета не заметив[26]»… Отец Колобочка очень напомнил мне… моего наставника Мо Юаня. Я была в каком-то странном оцепенении. Хотя этот незнакомец и похож на моего наставника, он точно не Мо Юань. Мужчина выглядит намного моложе моего учителя.

Семьдесят тысяч лет назад клан Темных поднял восстание. Млечный Путь был объят огнем. Алые языки пламени пожирали Небеса. Мо Юань запер Темного владыку Цин Цана в колоколе Императора Востока. Это случилось на берегу реки Жошуй. После этого мой наставник лишился духовных сил, а его души хунь и по рассеялись. Рискуя жизнью, я забрала его тело и отнесла в Цинцю, спрятав в пещере Разноцветного пламени. Каждый месяц я поила наставника свежей кровью. Его тело и сейчас находилось в той пещере.

Мо Юань был сыном главной жены Бога-Отца, покровителем музыки и войны. На самом деле я никогда не верила, что он может умереть. Даже сейчас, проснувшись после очередного ночного кошмара, я не могу в это поверить.

Каждый месяц я поила его свежей кровью в надежде, что однажды он очнется и вновь назовет меня Семнадцатым. Так, день за днем, и прошло семьдесят тысяч лет. Как же долго тянется время!

Я так глубоко погрузилась в воспоминания, полные невыносимой горечи, что не заметила, как отец Колобочка резко поднял руку. Когда передо мной взметнулся широкий рукав, я по привычке зажмурилась. Незнакомец бесцеремонно снял шелковую повязку, что защищала мои глаза. Коснувшись моего лба ледяными пальцами, он замер.

Стоявший рядом Колобочек дрожащим голосом закричал:

– А-а-а-а! Развратник!

Какое, однако, хорошее слово.

Всю свою жизнь я была дружелюбна и терпелива. Даже когда алая лисица Фэнцзю, желая приготовить суп «Будда прыгает через стену», собрала все древесные грибы линчжи[27], что росли рядом с моей пещерой, я не приняла это близко к сердцу. Но сейчас на моем лбу запульсировала вена.

– Распутник, – вырвалось у меня.

Много лет мне не приходилось использовать это слово. Было непривычно произносить его вслух. Однако разве за все эти годы кто-то осмеливался вот так просто прикоснуться ко мне?!

Кажется, Колобочек был потрясен. Дернув меня за юбку, он испуганно спросил:

– Мамочка злится?

Его отец застыл на месте.

Самое главное, если хочешь сохранить в таких случаях достоинство, помнить: враг не двигается, и я не двигаюсь. Но если ситуация испытывает твою выдержку сильнее обычного, нужно вспомнить дополнение к этому правилу: если враг ударит первым, нужно непоколебимо, подобно скале, держать удар. К счастью, я не разучилась держаться с достоинством, хоть и не покидала Цинцю несколько десятков тысяч лет.

Колобочек посмотрел на своего отца, затем снова на меня. Не проронив ни слова, он прижался ко мне. И приклеился к моей ноге, словно жареный пельмешек ко дну котла.

Отец Колобочка долго хранил молчание, затем вернул повязку на мои глаза. Отступив в сторону, он равнодушно произнес:

– Должно быть, я действительно обознался. Она не обладала ни вашей силой, ни вашей сокрушительной красотой, способной покорить города. Прошу прощения за дерзость.

Теперь, когда нас разделяло небольшое расстояние, я смогла увидеть, что на полах и рукавах одеяния отца Колобочка вышиты черные драконы. Я все еще кое-что помнила из церемониала небожителей. На Небесах церемониал соблюдается очень строго. От Лазурных небес до Желтых источников[28] ни один бессмертный, помимо Небесного владыки и членов его семьи, не имеет права носить вышивку с узором в виде дракона. Видимо, передо мной стоит очень важная персона. Взглянув на Колобочка, которого незнакомец взял на руки, я вдруг поняла, что этот мужчина в черных одеждах не кто иной, как любимый внук Небесного владыки – принц Е Хуа.

Мой гнев сразу же поутих.

Принц Е Хуа, будущий зять моего отца. Тот, кто с малых лет обещан мне в мужья. Если оставить в стороне обиды между Небесным кланом и Цинцю, есть неоспоримый факт, известный мне и принцу Е Хуа: юноше всего пятьдесят тысяч лет от роду, он – алой яшмы ветвь[29], нефритовое дерево[30], а ему предначертано жениться на старухе, достигшей возраста ста сорока тысяч лет. Это в самом деле ужасно.

Мы в Цинцю действительно сочувствуем ему. Я всегда глубоко сожалела о тех путах, что связывают нас. Пусть сейчас он и обидел меня, но, узнав в нем принца Е Хуа, я поняла, что на самом деле это я обманула его ожидания. Гнев окончательно испарился. На его место пришло беспокойство, что я веду себя недостаточно приветливо и что улыбка на моем лице не лучится дружелюбием. Я решила объясниться:

– Вы были очень вежливы, у меня нет причин держать на вас обиду.

Принц смотрел на меня с ледяным равнодушием. Я отошла в сторону, чтобы он мог пройти. Колобочек снова тихонечко назвал меня «матушкой». Когда-нибудь мне действительно придется стать его мачехой. С моей стороны было бы глупо отрицать это, и я с легкой улыбкой кивнула ему, приняв неизбежное. У мальчика загорелись глаза, и он потянулся ко мне, но отец сумел удержать его.

Принц Е Хуа смерил меня тяжелым взглядом, на который я ответила ему улыбкой. Колобочек продолжал сопротивляться, но мужчина лишь крепче обнял сына, и вскоре они скрылись за поворотом.

Я проводила их взглядом. В тот момент, когда отец и сын пропали из виду, я вдруг вспомнила, что заблудилась. Теперь, когда они ушли, кто поможет мне выбраться из этого сада?

Мне пришлось броситься за ними вдогонку, но их уже и след простыл.

Глава 3

Дело, задуманное у восточного окна, обнаружилось

Свернув туда же, куда и отец с сыном, я огляделась по сторонам и увидела, что ко мне быстрым шагом направляется девушка в белом платье. Прищурившись, я долго всматривалась вперед. С удовлетворением обнаружила, что сегодняшнему дню суждено стать впечатляющим и фантастическим.

Девушка шла довольно быстро, несмотря на больших размеров живот, весь ее облик был полон легкости и изящества. Я снова достала веер Разгоняющий Облака и, взвесив его в руке, некоторое время размышляла, получится ли одним взмахом перебросить эту особу из Восточного моря в Северное? Но, взглянув на ее живот, я все же решила проявить милосердие и убрала веер.

Приблизившись ко мне, она рухнула на колени. Я попятилась, не желая принимать ее поклон. Девушка в замешательстве посмотрела на меня и поползла ко мне, не поднимаясь с колен. Мне пришлось остановиться. Подняв голову, она обратила взор на меня. Ее глаза были полны слез. Девушка почти не изменилась, лишь щеки стали круглее, чем были пятьдесят тысяч лет назад. Я задумалась: интересно, для нынешних небожителей красотой является худоба или они считают образцом пышнотелых красавиц? Вспомнив о прекрасной, по общему мнению, принцессе Люй Сю, ее изящной и хрупкой фигурке, я поняла, что все-таки красивыми считаются стройные девушки.

У меня есть дурная привычка: когда мне встречаются те, кто мне не нравится, я не могу удержаться, чтобы не высказать им все, что о них думаю. Остается только ущипнуть себя и тихонько напомнить: не стоит ничего говорить о ее телосложении. Нам с ней не доводилось встречаться уже несколько десятков тысяч лет, и, хотя я и испытываю к ней неприязнь, все-таки я старше. Поскольку она соблюдает церемонии, мне также не следует забывать о хороших манерах и говорить неподобающие вещи.

Она все еще смотрела на меня блестящими глазами, в которых стояли слезы. По моей спине пробежал холодок. Девушка вытерла лицо и, задыхаясь от плача, жалобно произнесла:

– Тетушка!

Тут самообладание покинуло меня, и я выпалила:

– Шао Синь, что с тобой? Почему ты так располнела?

Девушка остолбенела, ее щеки залил стыдливый румянец, в полном замешательстве поглаживая правой рукой выпирающий живот, она неуверенно промямлила:

– Я… Я…

Девушка бормотала что-то, пока наконец не поняла, что мои слова были лишь своеобразным приветствием, а не попыткой выяснить, по какой причине она приобрела столь пышные формы. Поспешив прижаться к земле и отвесив поклон, она промолвила:

– Только что… только что в саду разразилась буря, течение морских вод обратилось вспять, и я… я подумала, что, может статься, это веер Разгоняющий Облака, а значит, тетушка здесь. Я со всех ног бросилась сюда, и действительно, действительно…

Пока она говорила, слезы текли по ее щекам. Я не понимала причины ее слез, но они не вызывали во мне никакого отвращения. А ведь когда-то именно я преподнесла ей веер в качестве игрушки. Она тогда выздоравливала после тяжелого ранения и не чувствовала себя в безопасности. Я отдала ей веер Разгоняющий Облака, чтобы хоть как-то поддержать ее: «Если кто-нибудь осмелится обидеть тебя, взмахни веером, и твоего обидчика вышвырнет из Цинцю».

Она ни разу не воспользовалась силой веера, но относилась к нему как к драгоценности и всегда держала при себе. Однако, покидая Лисью пещеру, она почему-то не взяла его с собой. Когда змейка из Змеиного клана занимается культивацией, то, обретая человеческий облик, она становится невероятно прекрасной и храброй. Но Шао Синь оказалась исключением из правил. Скорее всего, потому, что ее жестоко обижали в детстве. Даже после того как ее выходили в Цинцю, она оставалась довольно пугливой. В то время во всем Цинцю никто, кроме меня и Четвертого брата, не мог подойти к ней ближе, чем на два чжана. Даже всеобщий любимец, старик Ми Гу: когда он пытался поговорить с нею, она убегала прочь.

Эта маленькая змейка воспылала нежными чувствами к Четвертому брату и сшила ему мешочек для благовоний в знак своей искренней любви. Но мой братец Бай Чжэнь, чурбан неотесанный, взял и передарил этот мешочек Чжэ Яню. Вернувшись, брат нарочно отыскал Шао Синь и сказал ей, что Чжэ Яню понравился узор, вышитый на мешочке, но цвет пришелся не по вкусу, так что не могла бы она расшить мешочек сиреневым? После этих слов Шао Синь чуть не расплакалась, ее глаза заблестели от непролитых слез. Удивительно, но позже она все-таки вышила сиреневый узор для Чжэ Яня. Однако после произошедшего стала еще более робкой и настороженной.

Позже Шао Синь сбежала со своим возлюбленным, Сан Цзи, который разорвал нашу с ним помолвку. Для меня по сей день остается загадкой, как эта маленькая трусливая змейка, никого не подпускавшая к себе, совершенно не испугалась Сан Цзи, да еще и согласилась убежать с ним?

Четвертый брат сказал, что нечего и думать об этом. Скорее всего, Сан Цзи, увидев молодую красивую девушку и воспылав к ней нежными чувствами, взял дубинку и тюкнул Шао Синь по голове, затем положил ее бесчувственное тело в холщовый мешок и сбежал.

В то время Четвертый брат вместе с Чжэ Янем работал над серией книг под названием «Исследование величайших любовных историй древних богов со времен сотворения мира». Основной мыслью этого написанного от руки трактата было то, что настоящая любовь всегда начинается с похищения.

Поразмышляв об этом, я решила, что, в конце концов, данный вывод был сделан благодаря накопленным за века знаниям. Хоть я и сомневалась, но все-таки пришлось поверить. Мне хотелось развернуться и уйти, но жалкий вид Шао Синь не позволял мне это сделать. Я увидела неподалеку каменную скамью. Глубоко вздохнув, я присела и обратилась к Шао Синь:

– Я не покидала Цинцю уже много тысячелетий. И никак не ожидала, что, оставив дом, сразу же встречу старую подругу. Без дела в храм не входят. Шао Синь, ты прекрасно знаешь о моем нежелании встречаться с тобой. Но вот ты здесь, стоишь передо мной на коленях. Наверняка тебе от меня что-то нужно. Мы уже давно знакомы, я твоя госпожа, а ты моя служанка. Когда ты выходила замуж, я даже не приготовила для тебя приданого. Что ж, самое время наверстать упущенное. Поэтому я выполню одно твое желание. Говори, чего ты хочешь?

Она с изумлением посмотрела на меня и произнесла:

– Я предвидела, что вы можете разгневаться на меня, но почему же не желаете видеть?

Я была немало удивлена, но после недолгого замешательства поняла, что в подобной ситуации мне не следовало так по-доброму разговаривать с этой особой. Моя реакция была вполне естественной. Однако как же деликатно донести до нее, что ее присутствие заставляет меня гневаться? Хороший вопрос.

Не дождавшись моего ответа, Шао Синь подползла еще ближе и затараторила:

– Тетушка, вы никогда не встречались с Сан Цзи. Вы говорили, что никогда не сможете полюбить его. Вы были бы несчастливы в браке. Сан Цзи любит меня, а я полюбила его. Тетушка, вы потеряли Сан Цзи, но, возможно, получили кое-кого получше. Принц Е Хуа в сто, нет, в тысячу раз лучше Сан Цзи, не правда ли? Ведь принц Е Хуа в будущем станет Небесным владыкой. Если бы я… если бы я лишилась Сан Цзи, у меня не осталось бы ничего. Я считаю вас проницательнейшей из бессмертных. Тетушка, вы вправе гневаться на меня за то, что я, не сказав ни слова, самовольно покинула Цинцю. Однако вы никак не можете гневаться за то, что я стала женой Сан Цзи. Разве вы не желали, чтобы я жила достойно?

Мы не виделись всего несколько десятков тысячелетий, когда же эта вечно мямлящая змейка успела стать столь красноречивой? Природа воистину удивительна, однако то, что делает время, удивительно вдвойне. И это достойно восхищения.

Я повертела в руке веер и, проведя рукой по его лицевой стороне, спросила:

– Шао Синь, ты же испытываешь ненависть к тем членам твоего клана, которые издевались над тобой там, в камышовом болоте?

Она с сомнением кивнула, не улавливая смысла моего вопроса.

– Ты, конечно же, прекрасно знаешь, что среди них были те, у кого и в мыслях не было издеваться над тобой. Но если бы они протянули руку помощи и встали на твою защиту, то могли бы и сами оказаться в роли жертвы. Так что им оставалось только подчиниться воле сильнейших и третировать самого слабого, верно?

Она снова кивнула. Подняв голову, я взглянула на нее и продолжила:

– Ты смогла бы простить тех, кто подвергал тебя унижениям?

Стиснув зубы, девушка покачала головой. Я почувствовала несказанное облегчение оттого, что мне удалось донести до нее основной посыл после столь длинного вступления, и смягчилась:

– Если так, Шао Синь, то поставь себя на мое место. Я не желаю видеть тебя, и этому есть разумное объяснение. Я богиня, но высокого ранга смогла достичь лишь спустя несколько десятков тысячелетий. Я прекрасно понимаю, что мои моральные качества и проницательность не вызывают доверия. Ты переоцениваешь мои способности, я не ведаю, что правильно, а что нет.

Она широко раскрыла глаза. Похоже, эту красавицу, которая вдобавок носит под сердцем ребенка, поразило, что даже я, высшая богиня, могу оказаться такой грешницей. Однако, когда я, опустив голову, посмотрела на свои ноги, мои глаза округлились от удивления. Неизвестно откуда появился Колобочек, который уже давно должен был покинуть этот сад. Мальчик тихонько потянул подол моего платья. На его маленьком личике читалось неодобрение.

– Почему матушка говорит, будто не ведает, что правильно, а что нет? Ведь матушка – самая мудрая бессмертная в мире.

Я долго хранила молчание, а затем с удивлением спросила:

– Ты что, из-под земли вылез, как Ту Синсунь?[31]

Малыш, взглянув на кораллы за моей спиной, надулся.

Отец Колобочка, наследник Небесного престола принц Е Хуа, вышел из тени укрывавших его кораллов. Однако выражение его лица сильно отличалось от того, что я видела в прошлый раз. Принц с легкой улыбкой на устах медленно произнес:

– А я и не знал, что эта девушка – та самая Бай Цянь из Цинцю.

Меня охватила сильная дрожь. Как посмел какой-то юнец, которому едва исполнилось пятьдесят тысяч лет, назвать меня девушкой?! От негодования у меня по коже побежали мурашки. Немного помолчав, я все-таки ответила ему:

– Ну что вы! Я далека от предубеждений, но все же, учитывая, что я старше вас, принц Е Хуа, на девяносто тысяч лет, вам следовало бы называть меня тетушкой!

Мужчина с натянутой улыбкой парировал:

– А-Ли зовет вас матушкой, однако мне следует называть вас тетушкой? Хм, Цянь-Цянь, и какой в этом смысл?

Стоило мне услышать такое обращение, как меня снова начало трясти. Это уж слишком неуважительно!

Шао Синь взирала на нас, не осмеливаясь произнести ни звука.

Все происходящее ужасно смущало. Я давно оставила мирскую суету, и теперь эта ситуация, пусть даже и весьма неловкая, была как глоток свежего воздуха. Но сейчас взгляды всех присутствующих устремлены на меня, и мне непременно нужно как-то ответить. Откашлявшись, я сказала:

– В ваших словах, как и в моих, есть доля истины. Однако зачем вы подслушивали чужие разговоры, спрятавшись за кораллами?

Принц никак не отреагировал на мои слова, а вот мальчик, мигом соскользнув с моих колен и взволнованно указав на тропинку, скрытую за кораллами, принялся оправдываться:

– Мы не нарочно подслушивали. Отец сказал, что матушка захочет догнать нас, и мы поспешили обратно. Но, вернувшись, увидели, что матушка о чем-то разговаривает с госпожой. Поэтому нам пришлось повернуть назад.

Мальчик настороженно посмотрел на меня и спросил:

– Матушка, ты бросилась догонять нас, потому что тебе тяжело было расстаться со мной? Ты хочешь вернуться с нами в Небесный дворец?

Его умозаключения были неверны, и мне показалось, что лучше сказать ему об этом. Я уже собиралась было покачать головой, но отец Колобочка решительно кивнул и произнес:

– Да, твоей матушке тяжело расстаться с тобой.

Колобочек, издав радостный клич, с восторгом посмотрел на меня. Его глаза блестели, когда он задал заветный вопрос:

– Матушка, так когда мы вернемся в Небесный дворец?

Вместо меня на вопрос мальчика ответил его отец:

– Завтра же мы отправимся туда.

Колобочек снова вскрикнул. Он ни на миг не отводил от меня восхищенный взгляд. Его глаза заблестели еще ярче.

– Матушка, ты рада, что вернешься домой? Тебя же так давно не было дома!

На этот раз Е Хуа не стал ничего говорить вместо меня. Я фальшиво засмеялась и ответила:

– Да, очень рада.

У меня не было возможности объяснить, что я бросилась за ними вдогонку лишь затем, чтобы они вывели меня из этого проклятого сада. Пусть все обернулось именно так, я все равно добилась того, чего хотела.

С момента появления Е Хуа Шао Синь спокойно стояла на коленях. Время от времени она поглядывала на принца, и в ее взгляде проскальзывало негодование.

Небесный владыка прежде благоволил Сан Цзи, и, если бы последний не отказался жениться на мне, сейчас наследным принцем был бы он, а вовсе не Е Хуа. Однако все в мире имеет причины и последствия. Таков закон кармы. И теперь Сан Цзи пожинает плоды того, что посеял. Я просто подкинула дровишек в пламя его невысказанного гнева, чтобы ему не жилось слишком уж хорошо. И вообще, скрытое недовольство собой способствует самосовершенствованию.

Внезапное появление отца и сына прервало нашу с Шао Синь беседу о прошлом. Но несмотря на то что мне не удалось высказаться, я была в прекрасном настроении. Прежде чем уйти, я отдала веер Разгоняющий Облака Шао Синь и сказала ей:

– У тебя есть только одно желание. Хорошенько подумай, чего бы тебе хотелось. Как только придумаешь, возвращайся в Цинцю и найди меня. С этим веером ни Ми Гу, ни кто-либо еще не сможет остановить тебя.

Е Хуа, опустив глаза, рассматривал Шао Синь, затем он перевел взгляд на меня и промолвил:

– Я считаю, что… – Прервавшись на полуслове, он повернулся и продолжил: – Считаю, что вы очень добры.

На самом деле это сущий пустяк. Не знаю, была я добра по отношению к ней или нет, ведь, в конце концов, она считалась моей служанкой, а я ее госпожой. То, что являлось для нее величайшей милостью, для меня не стоило ровным счетом ничего. Однако у меня не было желания объяснять это принцу, и я с безразличием произнесла: