Ультиматум

– Сэр… – В горле Гугенхайма запершило, и он откашлялся. – Простите, сэр. Уверен, что вы просто подзабыли инструкции.

– Да, подзабыл, – тупо кивнул Джон.

– Эти деньги предназначены для откупа в случае нападения примарских или урайских штурмовых групп. Считается, что они берут деньги и оставляют судно в покое.

– Считается? А на самом деле?

– А на самом деле, сэр, если вы покажете им деньги, у вас не будет ни одного шанса выжить. Свидетелей они не оставляют.

– Но что же тогда мне делать с этими деньгами? Может, лучше оставить их у вас? – спросил Джон, отодвигаясь от такого опасного богатства.

– Оставить деньги в казначействе я не могу, сэр. Это будет нарушением инструкции, отдел обязан снабдить сопровождающего наличными средствами. Просто спрячьте их в своей каюте, а по возвращении отдадите обратно – только и всего.

– Хорошо, – вздохнул Джон. – Я должен где-то расписаться?

– Да, сэр. Вот здесь и здесь, – указал Гугенхайм, подавая Джону разноцветные бланки. – Благодарю вас. Теперь позвольте я помогу вам пристегнуть чемоданчик к запястью. Согласно инструкции, вы можете снять его, только оказавшись в своей каюте. Ну и открыть тоже. Комбинацию замка я вам также сообщу.

Глава 8

Перед прибытием шаттла с механиками и сопровождающим грузы капитан-пилот состыковал друг с другом все четыре транспортных судна, чтобы можно было проинспектировать весь груз, не выходя за борт.

– Желаете осмотреть груз немедленно, сэр? – обратился капитан к Джону, как только тот оказался на головном корабле-локомотиве.

– Да, конечно, вот только заброшу в каюту свои вещи.

– Ваш чемодан уже в каюте, сэр, – доложил капитан. – Вот разве что это… – Он показал глазами на кейс с наличностью.

– И это тоже. Пожалуйста, проводите меня.

– А что делать нам, сэр? – спросил бригадир механиков Боун.

– Вы тоже, если необходимо, можете заглянуть в свои каюты, но затем возвращайтесь сюда, – распорядился Джон.

– Слушаюсь, сэр, – щелкнул каблуками Боун. Двое других повторили это движение.

Джон, чувствуя себя не в своей тарелке, поспешил за капитаном. Тот передвигался по знакомому судну очень быстро, Джон все время отставал и временами терял его из виду, однако в конце концов они встретились возле двери, за которой, без сомнения, и находилась каюта сопровождающего грузы.

– Прошу вас, сэр. Это лучшие апартаменты на судне, – торжественно произнес капитан, указывая на дверь.

– Если вас не затруднит, капитан, откройте дверь сами, – попросил запыхавшийся Джон.

– Это невозможно по двум причинам, сэр. Во-первых, запрещено инструкцией, а во-вторых, дверь открывается только с помощью кода, который известен лишь сопровождающему грузы. То есть вам.

– А если я забыл? – осторожно спросил Джон. – Что по этому поводу говорит ваша инструкция?

– Такую ситуацию инструкция просто исключает, – ответил капитан и с некоторым напряжением покосился на странного сопровождающего.

Джон хотел сказать что-то еще, но все мысли покинули его. Как же так? Эти идиоты так спешили, что забыли сказать ему код! А может, говорили, но он забыл?

«Нет, не говорили», – заключил Джон, припомнив все эпизоды общения с ответственными лицами. Он подошел к двери и приподнял защитную крышку наборной панели.

«Глория» – написал он первое пришедшее на ум слово, а затем, вспомнив недавнюю обиду, добавил – «дура».

Электронный замок щелкнул и открылся.

Еще не веря, что все получилось, Джон обернулся и посмотрел на капитана. Тот с облегчением улыбался.

– Честное слово, сэр, я уж думал, ЧП! А вы просто пошутили, да?

– Да, пошутил, – ответил Джон и шагнул в каюту. Вошедший следом капитан заботливо включил освещение, так что Джон смог сразу оценить удобства своего нового жилища. Конечно, трудно было ожидать, что на грузовом корабле окажется VIP-каюта, но зато она была намного просторнее гостиной небольшой квартирки, в которой они жили с мамой.

– Теперь, сэр, согласно инструкции я могу вам представиться. Помимо того что я капитан-пилот этого конвоя, меня зовут Альберт Кесслер.

– Очень приятно, мистер Кесслер. Но где же мой чемодан с личными вещами?

– Сейчас его моют, сэр.

– Зачем? – удивился Саблин.

– Согласно инструкции.

– Понятно. Вы наверняка в курсе, что у меня в кейсе, капитан?

– Деньги, сэр. Могу порекомендовать несколько потайных мест, где их никто не найдет. Правда, это будет нарушением инструкций. Наличность положено хранить вот в этом стенном сейфе. – Капитан указал на живописный календарь, просроченный еще два года назад. – Если набрать на алфавитной панели тот же код, что и на двери, сейф откроется.

«Глория дура», – тут же вспомнил Джон.

– Хорошо, капитан Кесслер. Покажите мне другие места, а уж я потом сам решу, куда мне деть наличность.

– Конечно, сэр, – кивнул Кесслер. – Итак, место номер один – под кроватью. Место номер два – под матрасом, и место номер три – под шкафом.

– Все?

– Все, сэр. Можно еще воспользоваться душем или гальюном, однако там бывает сыро.

– Понятно. Что еще, согласно инструкции, вы должны мне сообщить?

– О своих подозрениях, сэр.

– Сообщайте, – разрешил Саблин, удобно усаживаясь на небольшой диван.

– Корабельный механик Цандлер в прошлом занимался разведением собак, не имея на то соответствующей лицензии.

– Я приму это к сведению, капитан. Что еще?

– Боцман Душивер очень любит деньги. Не раз заявлял об этом публично.

«Я больше этого не вынесу», – подумал Джон. Однако капитан уже исчерпал все свои подозрения и стоял молча.

– Будьте добры, Кесслер, подождите меня в коридоре. Я сейчас выйду.

Капитан кивнул и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Глава 9

Не придумав ничего лучше, Джон запихнул кейс с наличными под шкаф и вышел к Кесслеру.

– Под шкаф спрятали, сэр? – спросил тот.

– Нет, – соврал Джон и захлопнул дверь.

И снова капитан повел его путаным маршрутом. Джону даже казалось, что тот намеренно сбивает его с толку, чтобы он чувствовал себя зависимым.

Всех трех механиков они застали на прежнем месте. Завидев начальство, те быстро поднялись с корточек и попрятали карты в карманы.

– Готовы? – спросил их Джон.

Механики ответили утвердительно.

– Где документы, капитан Кесслер?

– Они у меня.

– Давайте их сюда и показывайте дорогу в грузовые трюмы.

Лишь оказавшись среди стеллажей с установленными на них боевыми машинами, Джон Саблин почувствовал себя на своем месте и принялся без устали носиться из трюма в трюм, тщательно проверяя маркировку узлов.

Проверять комплектацию двигателей было уже поздно, однако все наружные системы Джон инспектировал с особым пристрастием.

Как он и подозревал, случаи небрежной сборки попадались довольно часто. Производство на Бронтзее росло быстрыми темпами, а потому в сборочные бригады зачастую набирали людей случайных. Им было непонятно, почему нельзя устанавливать на танк пушку только потому, что на ней другая маркировка. Рабочим платили сдельно, а потому они были заинтересованы выдать за смену как можно больше машин.

Теперь все это выходило боком, и хотя бы внешние огрехи надо было исправить.

Наконец, через два с половиной часа, Джон составил перечень всех недостатков, обнаруженных почти на двух сотнях машин.

К тому времени капитан уже давно сбежал, сославшись на служебную необходимость, а механики едва таскали ноги – шутка ли, на четырех транспортах находилось пятьсот урайских «чифтеров» и триста девяносто примарских «туарегов».

– Неужели, сэр, вы надеетесь найти замену всем этим узлам? – с сомнением спросил бригадир механиков Боун. – Ну, гусеничные траки, катки или трансмиссионные подвески ладно, мы их просто переставим с машины на машину, но две пушки на «туарегах» – их заменить нечем. Как же быть?

– Возьмете амальгаму и затрете маркировку совсем. Пусть лучше не будет никакой, чем урайская на примарском танке.

– Да-а, – не слишком радостно протянул старший, а его подчиненные лишь уныло кивнули. Новый сопровождающий не бил механикам морды, однако сразу нашел им работу. И это означало, что ни о какой игре в карты не могло быть и речи.

Глава 10

В двенадцати часах хода от планеты Саймарк, между двумя передвижными доками, торчал нос легкого крейсера «Команданте Нагель». Вот уже трое суток он имитировал срочный ремонт судовых установок, чтобы выследить корабль, доставлявший в Равновесный мир новые наркотики из Урайи.

Это была не полицейская акция. Объединение трех планет, так называемый Треугольник, которому принадлежал крейсер, само занималось поставками дурмана, однако с появлением новых наркотиков дела прежнего монополиста шли все хуже.

Новоявленные дилеры получали больше прибыли и начинали перекупать полицейских чиновников, до этого исправно получавших второе жалованье из рук революционеров-наркоторговцев из Треугольника.

Когда бонзам разбойничьего гнезда стало ясно, что они проигрывают, было решено начать жесткую борьбу с конкурентами. У Треугольника имелся свой собственный, небольшой, но закаленный в боях с превосходящими силами флот, перед которым и была поставлена задача – уничтожать поставщиков новых наркотиков повсюду, где только возможно.

И началась настоящая война – на воде, на суше, в воздухе и в космосе. Противники сжигали склады друг друга, уничтожали дилеров, подрывали грузовые трейлеры и проводили широкие рекламные кампании, доказывая вредность товаров, поставляемых на рынок конкурентами.

Поначалу новые наркотики завоевывали Равновесный мир очень быстро, однако контрдействия Треугольника и вовлечение в этот процесс урайских и примарских спецслужб замедлили интервенцию новых наркотиков, а в некоторых местах старый дурман стал возвращаться на рынки.

Всю работу по поиску и определению сроков поставки зелья выполняли шпионы воюющих государств, разумеется, выдавая только поставщиков противной стороны. Хотя в самой Урайе, да и в Примарской империи за наркоторговлю сажали в тюрьму, их деятельность на территориях Равновесного мира считалась полезной. Ведь в обратном направлении поступали деньги, а лишние средства, как бы они ни зарабатывались, воюющим державам были просто необходимы.

– Интересно, сколько же мы будем здесь сидеть? – широко зевнув, произнес камрад-лейтенант Палецки, ни к кому не обращаясь. В его ведении была артиллерия правого борта, которая вот уже три недели не имела работы.

Четыре дня назад при подходе к Саймарку локаторами «Команданте Нагеля» был опознан челнок вражеских дилеров. Но тогда с ним разделался камрад-лейтенант Вайкуннен, а Палецки ничего не досталось.

– Пушки уже пылью покрылись, – сказал лейтенант и пошевелил пальцами босых ног. Когда судно стояло в доках с отключенными энергетическими установками, электричества на комфортные условия не хватало. Приходилось мириться с жарой, духотой и вообще с плохим настроением.

– Внимание – цель! – сообщили с поста РЛС.

– Внимание – цель! – продублировал Палецки своим артиллеристам. Однако тут же последовала команда «отбой». Оказалось, что это рейдер пограничной полиции с планеты Саймарк. Он проходил здесь каждые сутки, и всякий раз капитану рейдера переводили на секретный счет по три тысячи кредитов. Безусловно, деньги это были небольшие, однако главные пограничные начальники, которым платили поставщики новых наркотиков, со своими подчиненными не делились. Поэтому капитаны этих судов вели свой собственный бизнес, взимая плату за то, что «не замечают» стоящий в готовности крейсер.

– Отбой, ребята, – передал лейтенант и снова пошевелил пальцами ног.

– Внимание – цель! – закричали на посту РЛС.

– Цель! – продублировал лейтенант, впрочем, не очень доверяя этому сообщению. Он ждал, что вот-вот последует отмена, однако вместо этого пришла подтверждающая команда.

– Цель подтверждена! Боевая тревога! Правому борту приготовиться! – Это был голос начальника боевой части крейсера камрад-майора Клузвика.

– Цель подтверждена! – радостно прокричал лейтенант, представляя, как засуетились его подчиненные.

Под потолком мигнули и загорелись ярче осветительные панели. Это означало, что двигатели судна выходят на режим тяги.

На контрольной панели перед камрад-лейтенантом Палецки стали загораться желтые лампочки, сообщавшие о состоянии зарядных батарей. Скоро все двенадцать указывали на готовность к залпу.

– Правый борт готов полным! – сообщил Палецки, быстро надевая носки.

– Принято, правый борт, – отозвался начальник БЧ.

Палецки закончил с носками и начал надевать ботинки.

Когда он с этим справился, на экранах расчетных устройств появилась вся информация о приближавшейся цели.

Небольшой тысячетонный сухогруз со спрятанными под обтекателями пушками и с форсированными судовыми установками. Этот корабль мог обратить в бегство небольшой отряд полицейских судов, однако противопоставить крейсеру ему было нечего.

Искать уязвимые места на корпусе потенциальной жертвы не было необходимости – пушки крейсера имели достаточно мощности, чтобы распороть борт сухогруза. Лейтенант Палецки выбрал автоматическое нацеливание и стал ждать дальнейших указаний командира. Камрад-майор Клузвик мог отдать приказ Палецки, а мог нажать кнопку сам.

На этот раз Клузвик лично распорядился огневой мощью крейсера, и лучи, полыхнув в темноте, унеслись к далекой цели.

Через несколько секунд собранная радарами и обработанная компьютерами информация уже подавалась на экраны.

Стрельба была проведена безупречно, и повторных залпов не требовалось. Сухогруз разваливался на части, попутно теряя распотрошенные контейнеры.

Можно было не сомневаться, что груз на десятки миллиардов кредитов потерян конкурентами безвозвратно.

Глава 11

Где-то в стороне от заявленных коммерческих трасс, возле одной из многочисленных космических свалок, сигнал погибавшего сухогруза перехватила станция примаров.

– Принимаю отчетливый сигнал бедствия, сэр, – сообщил дежурный оператор, и старший агент поднялся к нему на пост. В руке он держал кружку.

Прихлебывая горячий чай, старший с минуту глядел на список целей, график движения которых был передан Треугольнику.

Судя по всему, одно из самых больших судов-курьеров было перехвачено этими сумасшедшими революционерами.

Следовало признать, что по части охоты и тайного перехвата эти ребята были на высоте и, если получали верную информацию, курьера не пропускали.

– Свяжись с «сигмой». Узнай, видят ли они сухогруз. Если не видят, вычеркивай его из списка.

– Есть, сэр.

Старший агент присел на неудобный металлический стул и, отвлекшись от того, что происходило в душной операторской, задумался о борьбе за рынок сбыта для собственных наркодельцов.

Старший агент многое повидал в своей жизни и спокойно относился к тому, от чего другие плакали, но эта затея с наркотиками ему не нравилась. Будь его воля, он бы одинаково безжалостно жег всех курьеров – урайских и примарских.

– Что? – переспросил он, не расслышав слова оператора.

– Я говорю, сэр, что можно вычеркивать этот сухогруз. «Сигма» его тоже не видит.

– Вычеркивай.

В другом районе на похожей космической свалке пряталась разведывательная станция урайцев. И они тоже узнали об уничтожении большого курьера.

– А вот это неприятно, – сказал человек в толстом свитере, потягивая из кружки горячее какао. – Я-то был уверен, что нам удалось провести примаров.

– Ничего, сэр, мы отыграемся на военных поставках, – заверил оператор. – Десять часов назад с заводов Хубера был отправлен очередной конвой с танками. Как обычно, половину груза доставят на резервные склады Урайи, а другую половину потащат примарам.

– С чего ты взял, что на этот раз их решили перехватить?

– Эту информацию затребовал Оперативный отдел УРУ. А они просто так вопросов не задают.

– Да, тут ты прав, – согласился человек в свитере. Он присел на небольшой откидывающийся стул. Оперативный отдел, конечно, затевал новую войну, ведь по негласному соглашению обе стороны пока что не трогали поставки из Равновесного мира. Теперь же все могло сильно измениться, и следовало к этому готовиться.

Глава 12

Ночью на джунгли обрушился настоящий тропический ливень. Пару часов казалось, будто еще немного – и по воздуху поплывут рыбы. В образовавшихся по всему лесу мутных ручьях проносились смытые с деревьев змеи и ящерицы. Скрывавшиеся в листве птицы недовольно ворчали, и только ядовитые жабы-белянки блаженно жмурили глазки, намертво вцепившись в древесную кору когтистыми лапками.

Дождь прекратился перед самым рассветом, а небо прояснилось только с первыми лучами солнца.

Генерала Ника Ламберта разбудили до общего подъема, хотя никто особенно и не спал – повстанцы отлично знали здешние места и могли атаковать в любую погоду и в любое время суток.

– Сэр, уже половина шестого, – тронув генерала за плечо, негромко произнес Бакстер. Здесь, на Вольтере, одной из тыловых планет Примарской империи, он был единственным сопровождавшим Ламберта «корсаром». Остальные солдаты и офицеры корпуса относились к легкой авангардной пехоте. Этот корпус был одним из последних детищ генерала Ламберта. Медленно, но верно он увеличивал численность своего железного легиона, в который входили наемники и добровольцы из Равновесного мира.

– Спасибо, Бакстер, – хрипло произнес Ник и, откашлявшись, поднялся с походной кровати. По раз и навсегда усвоенной привычке он спал в полной амуниции, лишь слегка отпустив ременные крепления и сняв шлем. Война с повстанцами диктовала свои условия, и генерал Ламберт подчинялся им беспрекословно.

– Что нового? – спросил он, глядя в подслеповатое окошко отяжелевшей от сырости палатки.

– Ночью «духи» снова пробирались в лагерь, сэр. Счет четыре – один в нашу пользу.

– Кто у нас?

– Молодой Хелик Уайт, которого недавно перевели в разведку.

– Я помню, – кивнул Ламберт, быстро раздеваясь донага. Это был один из специфических ритуалов, диктуемых губительным климатом экваториальных тропиков, – комплект одноразового белья надевался утром, а не перед сном.

На загорелом, словно отлитом из бронзы теле генерала белыми кляксами тут и там выделялись шрамы от полученных ранений. Их набирался не один десяток, больших и маленьких. Это было неудивительно, ведь, несмотря на свой возраст, генерал Ламберт провел на этой войне больше двенадцати лет и никогда не отсиживался в штабах.

Солдаты его любили, поскольку он их берег и отказывался выполнять приказы, если видел, что они не дадут ничего, кроме огромных потерь.

Однажды его неуступчивость привела к большому скандалу. Это случилось, когда, еще будучи полковником, Ламберт отказался выполнить распоряжение военачальника, являвшегося сыном – страшно подумать – одного из министров Центрального правительства Примарской империи.

Любой другой офицер почел бы за счастье прогнуться перед таким сановитым штабистом и положить ради этого тысячи своих солдат, но только не Ник Ламберт.

Чтобы наказать «строптивого выскочку, притом даже не примара», министр Центрального правительства вызвал к себе на аудиенцию начальника штаба фронта и самого бунтовщика, «этого неотесанного „корсара“.

Играя в объективность, министр попросил начальника штаба дать экспертную оценку приказанию, которое отдал министерский сын, и несчастный штабист пролопотал что-то про безупречный анализ и инициативность министерского чада.

– И что же вы скажете на это, господин полковник? – скривив рот, словно отведал кислого, спросил Ламберта высокий чиновник.

– Только то, сэр, что вы вольны распоряжаться судьбами штабных теоретиков, однако человека с фронта вам не запугать. Почему вы не вызвали командира дивизии, генерала Ганзена? Он бы рассказал вам все как оно есть.

– Не вам, полковник, учить меня, что и как делать. Вы еще слишком молоды, чтобы указывать верховным политикам, людям, обогащенным многолетним опытом и надлежащими знаниями. Я могу одним движением мизинца отправить вас в отставку, и поедете вы тогда в свой Рав-но-вес-ный мир. – Министр так и произнес это слово – по слогам, с презрительнейшей интонацией. – Что вы на это скажете?

– А что я могу сказать, сэр? – Ламберт пожал плечами. – Вы можете отправить меня в отставку и лишиться хорошего офицера, на котором держится все добровольческое движение из Равновесного мира, а также большая часть лучших профессионалов-наемников.

– То есть вы, полковник, считаете, что ваша личность важнее для Примарской империи, чем личность министра Центрального правительства? – ядовито спросил министр, косясь на штабиста, который выглядел так, будто вот-вот грохнется в обморок.

– Да, сэр. Именно так я и считаю, – начал злиться Ламберт. – Вам в затылок дышат десятки людей, которые немедленно займут ваше кресло, как только появится такая возможность, а вот занять мое место пока не спешит никто.

Сразу после этого разговора министр приложил все усилия, чтобы Ламберта убрали из армии. Все необходимые подписи под этим требованием были собраны, и документ отправился в Управление Службы имперской безопасности.

Однако эта контора в силу своей специфики взглянула на возможное удаление Ника Ламберта из армии совершенно под другим углом. Полковник был носителем секретной информации и в случае возвращения в Равновесный мир мог попасться на глаза урайским вербовщикам. Безусловно, за много лет службы в примарской армии он привык сохранять ей верность, однако обида тоже являлась достаточным мотивом для принятия решений. Не исключалось, что Ламберт мог дать урайцам свое согласие, чтобы отомстить за отставку.

Первым и самым быстрым выходом из положения была ликвидация, однако тут в ситуацию вмешался референт аналитического отдела Управления генерал Фонтен. Долгое время их с Ламбертом связывали деловые и почти приятельские отношения, и именно кураторство над Ником Ламбертом во многом способствовало продвижению Фонтена по карьерной лестнице.

Фонтен пришел к директору СИБ и, положив на стол бумагу с рекомендацией об увольнении полковника Ламберта, спросил, просчитал ли кто-то дальнейшее развитие событий.

– В чем дело, Люк? – развел руками адмирал Гринго. – Ваш протеже попал в переплет?

Адмирал был хорошим специалистом, но иногда казался себе сверхпроницательным.

– Я хотел бы знать, сэр, почему этот документ не прошел экспертной оценки.

– Ну, наверное, потому что здесь и так все ясно. – Гринго улыбнулся Фонтену, как улыбается учитель, желая поощрить любознательного ученика. – Но если вы настаиваете, можете сделать вашу оценку прямо сейчас, на то вы и референт отдела. Только попрошу – покороче, у меня много других дел.

– Конечно, сэр, – сразу согласился Люк. Он опасался, что Гринго не захочет его слушать.

– Так вот, сэр. Полковник Ламберт – личность легендарная, и его знает каждый выходец из Равновесного мира. А их сейчас в нашей армии почти двадцать миллионов – наемников и добровольцев. Кроме того, в непосредственном подчинении Ламберта сто пятьдесят тысяч солдат элитных войск. Помимо них – авиационные соединения, небольшие бронетанковые группы.

Каждый наемник сейчас знает, что у их любимого полковника Ламберта проблемы с каким-то поганцем из штаба. Как поведут себя эти люди в случае отставки и тем более ликвидации Ламберта, можно только догадываться. Не исключено, что нам придется ликвидировать еще несколько тысяч или десятков тысяч хорошо тренированных солдат. Представьте себе бунт полутора тысяч «корсаров», сэр, – это уже не игрушки. Кого прикажете посылать на их ликвидацию? «Корсаров»-примаров? А где гарантия, что они выполнят приказ? Вы же знаете, эти парни очень несговорчивы. Ну и последнее, сэр. Было бы просто свинством так отплатить человеку, который уничтожил урайские прииски «черных кристаллов». Одно это отбросило урайцев на несколько лет.

– Ладно-ладно, – поднял руки, словно сдаваясь, адмирал Гринго. – Вы меня убедили, Фонтен. Теперь нужно убедить всех этих господ, которые жаждут увидеть пенсионное предписание Ника Ламберта.

– Я уже думал об этом, сэр.

– Он думал, – вздохнул Гринго. – Это приятно слышать, Люк. Ну и к какому же вы пришли выводу?

– Ламберта необходимо спрятать. Отправить подальше от фронта – на борьбу с повстанцами. Дело это долгое, к тому же все, кто был там до Ламберта, потерпели поражение. Война с партизанами – это как путешествие в муравейник.

– Хорошо, а этим деятелям из правительства мы скажем, что сослали дерзкого полковника в дикую провинцию, поскольку для боевого офицера это намного унизительнее, чем пенсия.

– Только не нужно сообщать об этом Ламберту в той же форме, – попросил Фонтен.

– Ну конечно, Люк, вы у нас умница, а Гринго – пень, – рассердился адмирал. – Конечно, Ламберту ничего не скажут. Мало того, если ему будет сопутствовать успех в деле очищения планет от повстанцев, я походатайствую, чтобы полковник получил звезду генерала.