Крис Блэк. С надеждой вернуться. Том 1

Отвечать на откровенную провокацию со стороны сиделки, женщина не стала. Вместо этого, принявшись, устраиваться на подушках. Всячески демонстрируя покорность, и желание поскорее оказаться в объятиях успокаивающего забвения.

Юфа мешать этим начинаниям не стала. Устраиваясь на холодном, узком подоконнике, смирившись с неизбежностью ожидать возвращение целителя в этой палате. А там, возможно по истечению двух положенных дней, пациентку сочтут окрепшей настолько, чтобы сослать на вольные ветра. Или на крайней случай избавят девушку от участи пребывать подле нее и вести столь утомительные беседы.

***

Вопреки надеждам, опасную пациентку выписывать не спешили. И снимать Юфарин с должности ее личной сиделки тоже не собирались. Откровенный разговор с куратором проблему не решил, та только смягчила наказание для своей ученицы. Обозначив в качестве искупления и преодоления своих страхов, необходимость всюду следовать за подопечной. На протяжении всего царствия белого светила и недолго в период его просыпания и засыпания.

Избавление от этого не было и в те часы, когда Блэк заседала в библиотеке, на другом конце общины. В неприметном с виду здании, уходившем своими этажами в самую глубь земли. Женщина проводила там едва ли не больше времени, чем в своей палате. Продолжая интересоваться самыми базовыми вещами, известными и малому ребенку. Проделывая это в такой хаотичной манере, отчего Юфа быстро прекратила искать мотивы и логику.

Так же перестав испытывать удивление от способностей Блэк параллельно своему незнанию обыденности. Продолжать рассуждать в таком тоне, будто это они все были мелкими неразумными созданиями. Посмевшие создать свои собственные правила и устои, не спросив на то разрешения.

И ей было бы глубоко все равно на эти обстоятельства. Не требуй навязанная подопечная от нее конспектировать некоторые сведения, которые та считала для себя важными и полезными. С умением хорошего чтения проблем не возникло, но письменная сторона обошла ту широкой дугой.

Из-за навязчивых поклонников Блэк весь день мешающихся под рукой и испортивших своей неуклюжестью несколько почти готовых текстов, Юфе приходилось жертвовать часами законного отдыха.

От качества выполнения поручений, зависело то, насколько быстро она сможет избавиться от неприятного общества. Даже если ради этого, ей приходилось по нескольку раз переписывать сведения об устройстве правления божеств, их имена и сфера влияния. Поскольку женщину редко устраивали записи, сделанные в первый, а то и третий раз.

Выкинув очередной испорченный недалекими соплеменниками лист, в лично принесенную корзину утилизации. Девушка принялась доставать новые письменные принадлежности, с ужасающей скоростью, приходящие в негодность.

Вскрывая новую пачку шуршащей бумаги, она, пыталась не отвлекаться на проклятия в сторону прижимистых старейшин, не пожелавших приобретать вспомогательные амулеты. Те могли бы позволить Блэк самостоятельно копировать нужные сведения. Не заставляя свою сиделку коротать срок отведенный звездам за массивным деревянным столом, задыхаясь от недавно нанесенной на него бордовой краски.

Странная прихоть местного смотрителя, желающего обновлять цветовую гамму каждые три правления своего любимого божества Дастириона[4]. И не будь мужчина одним из первых воспитанников правящих супругов, никто не стал бы терпеть его самоуправство. И транжирство общинного бюджета.

Отгоняя непрошеные мысли, Юфарин отсортировала свои недавние записи, и принялась систематично переносить их на лист. Желая скорее со всем покончить.

«С наступлением благословенной эры Пробуждения, великий Опримиас[5] умело руководит течением года с помощью своих возлюбленных детей, приводя наш мир к балансу и процветанию…»

«Астирим, самый старший из его сыновей являясь олицетворением первозданного пламени. На пару с ровесницей сестрой, богиней плодородия Саунлией, снискал наибольшую любовь среди всех разумных рас. Благодаря этому, отцовской дланью им на каждого было даровано восемьдесят три дня правления. В течение этих дней в поднебесном мире царствует тепло и тихое созерцание безмятежности.

Правление старших брата и сестры, считается самым мирным, и благоприятным для отдыха телесного и ментального, погружаясь в красочные мечты…»

«Средние его сыновья, два брата близнеца, озорные и необузданные, находящиеся в извечном соревновании друг с другом. Почитаемые живыми и отцом, он отвел для них одинаковое количество дней правления – семьдесят шесть. Сначала мир подчиняется воле Лиртириона, повелителя четырех бескрайних ветров и истинного их воплощения. Ему не всегда удается удержать правление в своих руках. Когда его брату надоедает ждать своей очереди, и тот нападает незадолго до окончания правления. Подчиняя чужие силы, Дастирион безжалостно обрушивает на мир ураганы и ливни, громко заявляя о своем приходе.

Это братское соперничество считается самым непредсказуемым периодом. Среди разумных рас, обостряется вражда, и назревают конфликты. Тем не менее одновременно с этим, война двух божественных сыновей все еще является благодатной для уставшей почвы…»

«Средние дочери Опримиаса нежны и благородны. Их правление поделено неровно, это обстоятельство совершенно не мешает им сохранять чистоту и гармонию в отведенной каждой стадии. Первой мир благословляет своим очарование и добротой Юмирития, озаряя природу теплым светом пятьдесят два дня, плавно уступая сестре. Иристия воплощение истиной любви всего сущего, царствует, все шестьдесят девять дней, даря миру, радость и покой.

Их правление самое возвышенное, когда соединяются сердца, и мир накрывает благотворный промежуток для созидания и вдохновения…»

«Младшие дети, дочь и сын, любимые своим отцом, но не получившие того же отклика от разумных созданий. И потому вынужденные ютиться на одном, едином этапе правления. Делимого в большинстве своем благодаря воле случая. Пятьдесят восемь дней, из них чаще всего двадцать девять полных циклов белого светила находится в руках у богини льда и снега Янрияс. За ней по пятам властью Нимваира следуют мороз и стужа.

Самая тихая, неживая пора года. Можно смело отбросить мирские заботы и поддаваться созерцанию заснувшей природы…»

«Очередность следования правления детей Опримиаса поначалу создавало хаос, накладываясь друг на друга. Каждый старался превзойти другого, невзирая на собственное благословение и его несовместимость с тем, кто следовал позади или впереди. Уверенно заявляя свое право большей силой, старшинством рождения или нужностью народу поднебесья. Минул тяжелый век, и длань древнего бога приструнила разбушевавшихся отпрысков. Внеся гармонию в их умы, обозначив правильный ход природных изменений. Наказав, сыновьям и дочерям непреклонно следовать установленному правилу.

Так год стал начинаться морозной властью Янрияс и Нимваира. Затем они беспрекословно уступали место нежности и покою, Юмиритии и Иристии. Сестры после передавали благополучия мира в надежные руки старших, Астириму и Саунлии. Завершали круг братья Лиртирион и Дастирион, вновь возвращая царствие самым младшим…»

Пробежавшись взглядом по получившемуся тексту, Юфа с облегчением откинулась на спинку стула. Теперь можно было с чистой совестью отправляться домой, чтобы не видеть подопечную в течение всего последующего дня. Выходные в доме Покоя случались редко, и еще никогда, девушка не чувствовала такой благодарности к богам, по чьей милости они были благословлены возможностью такого отдыха.

Превозмогая усталость, Юфарин со всей возможной аккуратностью переложила свой многочасовой труд в папку к таким же выстраданным записям. Затем убравшись на отданном под личное пользование Блэк столе, и потушила обе лампы. Оставила для той крохотную записку с местом своего завтрашнего нахождения, девушка покинула читательский зал. С тайной надеждой никогда больше сюда не возвращаться.

***

Даже находясь вдали от навязанной особы, Юфа сталкивалась с последствиями ее проживания в их крах. Вынуждено наблюдая, насколько глубоко эта женщина укоренилась в умах соплеменников. Испытывая от результатов глубокое негодование. Другие жители общины и несколько десятков заблудших к ним деревенских, не замечая того, посредством общения с гостьей нарушали давние традиции.

От малолетних детей, до умудренных жизнью стариков, откликаясь на удобные той прозвища. Даже когда они значительно отличались от изначального состава их имен. Об уважительных приставках в присутствии Блэк, все и вовсе полностью забывали.

Взрослые к тайной радости Юфарин во время разговоров между собой еще «просыпались» используя привычные обращения. А вот юные умы к ее негодованию перестали видеть разницу, самозабвенно игнорируя правила.

Девушка верила, их заснувшему обществу требовалось двигаться вперед, но не понимала, зачем совершать ради этого столь радикальные меры. Целиком, разрушая привычные устои. Еще и с подачи посторонней женщины, которую никто кроме сиделки таковой не считал. Слепо продолжая восхищаться, сочувствовать или жалеть ту, всячески стараясь чем-то угодить Блэк.

Совершено не замечая за той странностей, преследующих по пятам. Она все еще наблюдала за всеми пустыми, невыразительными глазами, точно в ее теле полностью отсутствовала душа. Постоялица дома Покоя в свободный от посещения библиотеки период, слонялась по обоим поселениям, потерянным призраком. С разным промежутком замирая посреди случайных улочек или заведений, чтобы созерцать небеса. В прямой доступности или сквозь стеклянную преграду. Этим Блэк могла заниматься долгими часами.

На прямой интерес подневольного компаньона, зачем ей это надо, та ответить не смогла. Юфа неустанно и с непонятным ей самой упрямством, задавала этот вопрос каждый раз, стоило той уйти в новую волну медитации. Итог оказывался один. Женщина растеряно замирала, прислушиваясь к своим ощущениям, после чего, просто пожимала плечами и возвращалась к прерванному занятию. Невольно заставляя задуматься, может ли Блэк и в самом деле оказаться настолько непрошибаемой и непогрешимой.

Одновременно с этим, Юфарин не прекращала дрожать от чувства нарастающего страха и неясного предчувствия. Оно вынуждало ожидать возможных непоправимых и однозначно неблагоприятных событий, связанных неоднозначностью с ее вынужденной подопечной.

– Юфа! Юфа!

От горестных дум ее оторвали звонкие детские голоса. Сиделка с трудом удержалась от порыва ускорить шаг, поднимая дорожную пыль. Она совершенно не горела желанием останавливаться, и опять выслушивать хвалебные возгласы детворы в сторону Блэк. Этого ей хватало и в рабочую пору. К своему несчастью полностью игнорировать преследователей она не могла, если стремилась сохранить привычную слуху норму обращения.

– Госпожа Юфарин’эн! Госпожа Юфа’эн! Подождите нас, пожалуйста!

– Дорогие мои, незачем кричать на всю округу, – резко остановившись, от чего парочку ребят налетели на нее, недовольно произнесла девушка. – Во всяком случаи, я рада, вы все же сумели вспомнить, как нужно обращаться, желая привлечь внимание старшего.

– Простите нас, Юфа’эн, мы боялись остаться не услышанными, – нестройным хором отозвались трое мальчишек, смущенно пиная мелкие камушки под ногами.

– И тогда, мы не смогли бы попросить вас об услуге, – в такт им, кивнула темноволосая девчушка.

– Дети, я не одобряю ваш интерес, но понимаю его истоки, и оттого должна сообщить, сегодня у меня выходной. А это значит, я свободна от обязанности, сопровождать нашу драгоценную гостью Блэк’эн. И прямо сейчас направляюсь в Литан, чтобы пополнить запасы дома Покоя.

– Ну вот, а мы так надеялись, сегодня посмотреть на нее или может быть, нам бы посчастливилось с ней поговорить, – сокрушенно произнес самый младший из компании, горестно склонив свою блондинистую голову.

– Извините дорогие, возможно в другой раз вам повезет, – не очень искренне предположила Юфа, зная какими усилиями, в рабочие дни избегает скопления деревенских детей, наравне с малолетними членами общины.

– Ничего, мы подождем, – обнимая поникшего друга, пообещала девочка с необычайно темной радужкой, в ее глубине плескалась недетская серьезность.

– Удачных вам покупок, госпожа Юфарин’эн, – наперебой пожелали остальные ребята, отходя в сторону и тем самым нарушая образовавшееся ранее кольцо.

Не оглядываясь на личное отношение к подопечной, Юфу злило бестактное желание несносной детворы поглазеть на гостью. Точно та была забавной игрушкой, впрочем, и отношение старейшин к этому ей не нравилось. Те казалось, заразившись всеобщим безумием, с легкостью допускали данное безобразие. Для упрощения посещений новенькой, на этот период, сняв вековой запрет на вхождения посторонних, и самое главное деревенских в их обитель.

Объясняя свое категоричное решение, существенным отличаем уровня образования их общины и других населенных пунктов. Особенно относительно иных рас. Их расчет быстро показал свои плоды, тем не менее, девушка не понимала, как можно так поступать с живым, мыслящим созданием. На «смотрины» неопознанной зверушки создавались целые экспедиции.

После посещения четвертой группы, для Блэк уверено объявили вердикт – оборотень. Расу женщины они вычислили, беря во внимание яркую и необычную радужку, сочетающую в себе два оттенка: зеленый и голубой, с мелкими вкраплениями золотистых искорок. Исходя из наблюдения сиделки, разглашение сущности изменило ситуацию не в лучшую сторону.

Любопытные личности сочли заторможенную и отрешенную от мира пациентку безобидной для себя. Утихший было интерес, вновь стал набирать обороты. Все время царствия белого светила, они, толпами старались прорваться в стены лечебницы. Не желая упускать возможность вблизи поглазеть на оборотня, при этом, не опасаясь лишиться своих излишне наглых конечностей. Смотря на спятивших граждан, Юфарин призирала каждого из них.

Впервые сожалея, о распорядке дома Покоя, закрытого для посещения на весь срок отведенный звездам. Может, наконец, поняв, насколько на самом деле опасна с виду беззащитная женщина, бестактный народ бы успокоится, перестав их всех беспокоить. Ведь помимо паломничества не самых адекватных особей, от идеи старейшин были и другие последствия. Юнцы, поставившие Блэк диагноз, сразу оповестили о результатах главу деревни. И он, недолго думая, обозначил независимым соседям свои требования.

За отведенный им промежуток, целители были обязаны поставить беспамятного оборотня на ноги, чтобы после сослать к родичам. В противоположном случае, на общину грозили повесить плату в таких ошеломляющих цифрах, что проще было без раздумий выгнать ту с их территории. И забыть о ней, подобно кошмарному сну. Не навлекать на себя еще больше неприятностей, чем она уже успела принести. К сожалению, приступ адекватности у соплеменников был исключительно в мечтах Юфарин.

Они не желали видеть очевидные факты, о которых сообщали любые труды, где описывались других виды. Оборотни всегда и везде обозначались стайными созданиями, редко разгуливая в одиночестве. Еще реже они повреждают свой уникальный разум. Его по легендам этой расы оберегает сам бог Ярзиомит, покровитель звериного духа.

И тем удивительней был невольно подслушанный девушкой разговор работниц лечебницы, с придыханием обсуждающих, двоих мужчин из группы Ариота. Независимо от косвенной вины Блэк в проведенных долгих часах ожидания под проливным дождем, они стремились упорхнуть в дальний путь. Намереваясь наведаться в Западную Республику оборотней. С надеждой отыскать там клан Блэк, и соответственно ее родню. Однако их благородным начинаниям препятствовал свежий запрет старейшин.

Причины для оного звучали вполне звучно и отдавали былым благоразумием. В свою очередь Юфе они почему-то казались ничем иным, нежели оправданием. Стоит оглянуться по сторонам и заглушить людские восторги, в центре оставались одни старики. Не желающие так скоро лишаться внезапного оживления вокруг вверенной им вотчины.

Их персоны были востребованы. Позволяя играть в одну им известную игру, так ни разу лично не навестив Блэк. Зачем утруждаться, если окружающие были рады служить добровольными поставщиками информации и подручными, выполняющими любой каприз старейшин. С недавних пор, решивших стать затворниками.

Жители не замечали очевидной манипуляции правящих супругов. Благодаря чему никто не вспоминал о существовании под боком другой Республики оборотней, Южной. Юфарин была более чем уверена, тамошние обитатели лучше разобрались бы с проблемой, памяти и происхождения Блэк. Со всеми из этого вытекающими последствиями. Действовать согласно своей логике ей не давал тот же запрет стариков, вызывая нечем не гасимое пламя негодования.

Минуя памятную поляну преисполняясь отвращением от того, насколько быстро недалекие люди сделали из места обнаружение женщины, святыню. Принесенная оттуда прогнившая листва и трухлявая ветошь непременно считались даром небесным. Заставляя Юфу вновь погружаться в невеселые мысли. В их цивилизованном обществе, обиды не должны были препятствовать оказанию помощи в проблемах магического характера, тем, кто этой силой оказался обделен. Или же, иметь смелость просить об необходимых, подобно воздуху услугах.

К несчастью, для всех разумных, глава деревни погряз в своем собственном мирке, где только его слово имеет вес, а старейшины недалеко от него ушли, не желая решать проблему, раз невидали таковой. Девушка не знала всей истории возникновения общины, но считала, нынешнее правление давно исказило изначальную идею основателей. Те брали под свое крыло рано осиротевших детей, или брошенных родителями, за неимение нужных талантов. Давали им кров, еду и необходимые знания, впоследствии пуская на вольные ветра. Конечно, случалось, некоторых оставляли подле себя, назначая определенную роль в жизни новых воспитанников.

Юфарин за все время пребывания в общине, не помнила «выпускников» решивших покинуть поселение. Как, впрочем, и самих взрослых, кто мог бы назваться таковыми. А приютили ее еще в раннем младенчестве.

Тряхнув головой, в надежде избавиться от несмолкаемого роя мыслей, предположений и догадок. Сиделка сосредоточилась на звонких голосах, раздававшихся на всю округу, пугая и так немногочисленные стаи мелких птиц.

«…говорю тебе, она, скорее всего преступник, изгнанный из своего клана!»

«…это все твои выдумки, оборотни, не могут частично изменять свои конечности! В частности свою тень, а значит, тебе привиделись кошачьи уши!»

«…Крами, поверь, мой дядя образованный специалист и врать не станет! Тебе стоит уважительней относиться к своей будущей родне. Он говорит, найденная общиной женщина точно притворяется, скрываясь от преследователей…»

«…зачем же прятаться в столь забытом месте, это неудобно…»

«…она, наверное, выжидает шанса нас уничтожить!»

«…как же вы глупы…»

«…да-да, глупые человеческие создания, раз не в состоянии заметить ее боли и отчаяния…»

«…притвориться можно больным, а не опустошенным!»

«…Типпи, Ристим, вам лишь бы повторять слова взрослых…»

«…ну не всем же страдать от отсутствия авторитетов, кроме стариков…»

Усмехнувшись похожему содержанию жаркого спора у двух юношеских компаний, Юфа не знала восхищаться ей их версиям или рассмеяться, поражаясь богатством фантазии детворы. Невольно отмечая наиболее впечатляющие планы по предполагаемому плану порабощения общины с целью последующего уничтожения всей Безликой пустоши. Очень уж проработанными они казались. И могли послужить пособием для будущего властителя мира.

Вразрез с воплями интуиции и личному мнению относительно Блэк, она почему-то была твердо уверена, женщина намерено, не причинит никому из них вреда. По весьма банальной причине – они ее элементарно не интересовали. Ни под каким предлогом.

Приметив намечающуюся драку, девушка поспешила покинуть скопление юных умов. Времени или желания разнимать правых и не правых, у нее совершенно не было. До Литана путь не близкий, а царствие белого светила шло полным ходом.

[1]Пробуждение белого светила– всемирное определение утреннего времени, длительностью в четыре часа.

[2]Мигари́ас – Богиня покровительница магии и волшебных созданий, из единого пантеона небесного правления.

[3]Приставка «Э́н»– является уважительной, официальной формой обращения к женщине добавляется, к имени, фамилии или прозвищу. Упущения возможны после разрешения той, к кому обращаются.

[4]Да́стирион– стихийный бог гроз и ураганов, из общего пантеона небесного правления.

[5]Опримиа́с– древний бог природы и единства, из общего пантеона небесного правления.

Глава 3 – Тонкости взаимодействия желаемого с действительностью

Серое небо надолго завладело небосводом, неустанно поливая землю беспощадными дождями. Превращая и так ненадежные тропы в одну сплошную липкую массу, с радостью принимающую незадачливых путников в свой плен.

Постоянные пользователи этих маршрутов стремились в правление озорных братьев Лиртириона и Дастириона лишний раз не ступать к неприветливым хозяевам лесной чащи. Обходя природные ловушки окольными, более трудными, и оттого относительно сухими путями. Теми, о которых совещаются в узком кругу, не желая посвящать в тайну посторонних. Особенно если они были жителями соседней деревни или того хуже, выходцами одного из трех городов.

Невзирая на прилагаемые усилия, хранители своих секретов так и не смогли искоренить вековое упрямство людского рода. Те, стремясь заполучить в свои руки уникальные сведения, были готовы преодолевать любые невзгоды. Главным образом, когда удача оказывалась на их стороне. И тыкала носом в сенсацию, поселившуюся так близко. Свирепость непогоды в таких обстоятельствах отступала на второй план, притупляя робкое желание свернуть назад в безопасное место.

Хорошим примером этого порока выступало шесть фигур, тщетно пытающихся плотнее укутаться в плащи, терзаемые неумолимым ветром. Их поступь после длительного путешествия была тяжелой, а от осанки не осталось и следа.

Но, несмотря на это, люди гонимые желанием отыскать удачную авантюру для будущих вложений, не собирались сдаваться на милость детей Опримиаса. Поход для них являлся не просто вызовом для самих себя и всего мира. Он давно перерос в угрозу потери небольшого, однако, значимого статуса. Делая провал неприемлемым исходом до достижения цели.

– Милейшая Тиса, ты уверена, что мы направляемся по верной дороге? – с трудом сохранив равновесие, поинтересовался шатен, с отвращением глядя на новый слой грязи, налипший на когда-то светлые штаны.

– Конечно, уверена, – раздраженно фыркнула та, – не доверяешь мне, сам попробуй разобраться с каракулями своего дружка!

– Пожалуй, воздержусь. Тиги и сам свой почерк разобрать не в состоянии. Мне там смотреть не на что.

– Тогда изволь уже замолчать! Мне не хочется выслушивать твои причитания до самой общины морских охотников, – прикрикнул на товарища рядом идущий, натягивая слетевший капюшон на светлую макушку, стараясь спрятаться от хлестких капель.

– Я устал!

– Все устали, а жалуешься один ты, – приглушено оповестила вторая женщина, придерживая за плечи покачивающуюся особу, весь путь пытающуюся поближе познакомиться с очередной лужей.

– Согласно сведениям нашего знакомого из Литана, необходимое поседение примыкает к самой кромке побережья, а их пограничная зона и того ближе. Нам осталось преодолеть всего ничего. Нет причин начинать из-за этого ссору, тратя на нее силы, их у нас и без того мало.

– Остим, твои речи все еще прекрасны и могут порой вдохновить на подвиги. Но не в этом случае. Разве в такой темени можно разглядеть направление?

– Виррит, раз ты способен видеть свой несравненный лик и его облачения, и до деревни дойдешь, – холодно припечатала Тиса, после чего ускорила шаг, стремясь поравняться с их высоким миротворцем и оказаться подальше от надоедливого ворчуна.

– Знаешь, тебе лучше сменить тактику своего поведения, если желаешь заполучить внимание Тисы, – хлопнув застывшего друга по плечу, посоветовал светловолосый мужчина, – пока ты ее бесишь.

– О чем это ты? Ничего подобного мне от нее не нужно, – обескуражено пробормотал Виррит.

– Это делает тебя еще большим глупцом, чем ты кажешься на первый взгляд. Нужно понимать истоки собственных действий.

– Сама ты глупая, Иммати! Лучше бы следила за малышкой Ралли, чем за моим поведением. А то несчастная опять навернется на ровном месте, – зло огрызнулся безвинно оскорбленный, и, устремившись, было вперед, он резко сбавил шаг, стоило ему услышать двойное хмыканье за спиной.

Продолжить дискуссию на новом, более оскорбительном уровне мужчине помешал довольный, синхронный возглас в исполнении ушедших вперед спутников. Желанная цель была практически достигнута, о чем свидетельствовали огни. Словно маятники, светящиеся в дали.