Взгляд из ночи

Стоявший вокруг машин сич и около сотни терума сгорели в одно мгновение. Кафиры стали медленно пятиться. Один из них загорелся.

Воины-сич начали тушить горящую машину грязной водой, таская ее в кожаных ведрах. Им удалось погасить пламя, но болотный ил забил все смотровые щели, и спасенный кафир оказался совершенно слепым. Он не мог стрелять, но две другие боевые машины продолжали посылать в лагерь неприятеля снаряд за снарядом.

Снаряды с большим перелетом ложились позади паровых мортир, в то время как канониры графа Гарди удачно обстреливали пехоту противника, стоявшую в резерве.

Граф Леонар внимательно следил за ходом боя, время от времени корректируя действия капитанов. Они сами знали, что им следовало делать, но бывали моменты, когда им не хватало хладнокровия их господина.

– Мой господин, позвольте мне атаковать! – не находил себе места капитан Кансай, видя, как легко терум Хендрика косит обороняющихся стрелков. – Позвольте, ваша светлость, я смету их!

– Подожди, Кансай. Атаковать нужно только тогда, когда мы поймем, что сич сделал все, что мог. Посмотри, они еще стреляют, а значит, терум Хендрика несет потери. Пусть мы потеряем весь сич, но мы должны уничтожить все пять сотен терума…

Продолжая гнать обороняющихся, гвардейцы Хендрика заметили военачальников войска Гарди и подняли свои грейганы. Мгновенно возникшие возле графа капитаны закрыли его своими щитами. Пули ударили по металлу и ушли в рикошет.

– Ваша светлость, нужно уходить отсюда, здесь небезопасно! – крикнул Биррис, зажимая рукой рану на плече.

– Хорошо. Кансай, атакуйте! Уничтожьте их раньше, чем остальной терум Хендрика будет здесь! – Граф указал на переправляющуюся через ров гвардию Хендрика Одноглазого.

Кансай выхватил меч и помчался к скучающим дунгарам.

– Шорьер, разворачивай фальконеты на четыреста локтей позади мортир. Они должны успеть выстрелить хотя бы два раза!

– Лонгай, нам нужно еще десять тысяч сича, приведите их из замка! – распорядился граф и в сопровождении нескольких капитанов и оруженосца начал спускаться в лагерь.

Когда дунгары капитана Кансая покончили с передовым отрядом отборных гвардейцев, оставшиеся три тысячи ринулись в атаку на лагерь войска Гарди. Повинуясь приказу, Кансай начал немедленно отводить своих дунгар за линию выстроившихся фальконетов и за спины воинов-сич.

Не встречая никакого сопротивления, гвардейцы Хендрика перевалили через насыпные укрепления и с ликующими криками побежали в лагерь неприятеля.

Увидев противника, расчеты мортир бросили орудия и побежали, спасая свою жизнь. Это еще сильнее распалило атакующих, и некоторые, самые нетерпеливые, начали стрелять вслед убегающим. Солдаты Хендрика Одноглазого бежали по лагерю, срубая на ходу столбы шатров и переворачивая котлы для готовки пищи. Даже вид стоящих на позициях фальконетов не останавливал их продвижения. Подпрыгивающей воющей толпой они неслись на врага, ощущая себя неудержимой лавиной.

Позиции войск Гарди окутались паром, и через мгновение первые шеренги атакующих полетели на землю. Следующие за ними солдаты, спотыкаясь об упавших и перепрыгивая через трупы, продолжали свое стремительное движение.

Возле фальконетов суетились канониры, спеша перезарядить их еще раз, однако времени не хватило, и только несколько орудий успели выстрелить во второй раз практически в упор, разнеся нескольких атакующих в куски. Прислуга фальконетов была изрублена, и солдаты помчались дальше.

Дружно ударил залп из трех тысяч паровых грейганов, шеренга стрелков Гарди начала отходить. Следом сделала залп еще одна шеренга, а за ней третья. Гвардейцы Хендрика бежали по трупам своих товарищей, стремясь только к победе.

Наконец первые из них врубились в податливый сич, замелькали зеркальные мечи, валя стрелков налево и направо. Один гвардеец стоил тридцати воинов-сич, но атакующих оставалось не больше восьми сотен и многие из них были ранены.

Твердое ядро гвардейцев прошило массу стрелков насквозь и наскочило на ряды дунгар капитана Кансая. Искры от клинков и кирас брызнули во все стороны, когда сошлись равные противники. Казалось, солдаты Хендрика были рады, что нашли себе достойных соперников. Они падали один за другим, с честью выполняя свой последний долг.

Не дожидаясь, когда дунгары полностью уничтожат солдат Хендрика, уцелевшие канониры вернулись к мортирам, стараясь привести их в боеспособное состояние – Хендрик потерял пехоту, но три кафира еще могли наделать много бед.

Вскоре две мортиры снова начали обстреливать боевые машины Хендрика.

Стараясь использовать любой шанс, чтобы нанести противнику урон, Хендрик Одноглазый пустил кафиры в обход болота, чтобы с близкой дистанции обстрелять замок Линструм.

Тяжелые машины медленно ползли по берегу, время от времени вздрагивая от попадания карбидных бомб, а граф Хендрик мрачно смотрел на все происходящее единственным глазом. Он так стремился прибыть к Линструму первым, чтобы ни с кем не делиться, но в результате потерял войско, и только упрямство мешало ему отвести кафиры назад и сберечь хотя бы их.

Очередная бомба пробила броню первого кафира, он взорвался, разлетевшись снопом фиолетовых искр. Граф Хендрик закрыл лицо руками и повернулся к стоящему рядом с ним раненому капитану:

– Анабай, отводи кафиры и собирай всех, кто остался. Мы уходим…

10

После боя прошло только два часа, но лагерь было трудно узнать. Спешно восстанавливались насыпи и укреплялись стены. Мертвый сич выносили за укрепления и бросали на землю – на следующий день существа эти превратятся в обычную золу.

С телами погибших дунгар и гвардейцев Хендрика Одноглазого обращались значительно бережнее. Их сносили в середину лагеря, где тела освобождались от одежды и тщательно омывались.

Уцелевшие пятнадцать тысяч воинов-сич в предвкушении вечерней церемонии были перевозбуждены, поэтому работали как заведенные, совершенно не выказывая признаков усталости.

– Это удивительно, ваша светлость, как они работают, я такого раньше не видел… – сказал Биррис, чуть заметно морщась – его рука была перевязана и, по всей видимости, доставляла ему беспокойство.

– Раньше у нас не бывало столько трофеев – четыре тысячи отборного терума, – пояснил Кансай.

– Его светлость спас наши жизни уже в третий раз и одержал блистательную победу. – Старший капитан Биррис поклонился стоящему рядом графу.

– Ну-ну, капитан, не потревожьте свою рану. Я принимаю ваши поздравления, но поверьте, без таких бесстрашных солдат, как вы, никакие полководческие таланты не помогут… Синдо, – обратился граф к оруженосцу, – найди капитана Лонгая и скажи ему, что церемонию начнем с заходом солнца.

Синдо поклонился и убежал выполнять приказание графа.

– На сколько новых дунгар мы можем рассчитывать на этот раз, ваша светлость? – спросил капитан Лайх, назначенный на место погибшего Буррота.

– Боюсь ошибиться, но на пять сотен новообращенных мы можем рассчитывать твердо…

– Выходит, ваша светлость, мы полностью покроем свои потери? – спросил канонир Шорьер.

– В пехоте – да. Мы лишились сича, но можем приобрести терум. Однако снарядов к мортирам больше нет, а армия Барнейского союза уже близко… Теперь, капитаны, я ненадолго оставлю вас, чтобы переодеться к вечерней церемонии…

11

Джек Саймон и Хейс Тернер были в пути уже десять дней, и чем ближе они подходили к горам, тем чаще их беспокоили канино.

Судя по всему, дикари поставили себе целью во что бы то ни стало разделаться с последними представителями рода человеческого и не жалели сил, чтобы этого добиться.

Джек и Хейс отбивались как могли, но совсем оторваться от погони были не в состоянии – мешали тяжелые рюкзаки. Патронов оставалось не более сотни, и по ночам Тернер уходил на охоту, вернувшись к практике упреждающих ударов.

Саймон оставался караулить драгоценные регенерационные шашки и не смыкал глаз до самого утра, а когда Тернер возвращался, они снова пускались в путь.

После ночных рейдов Хейса канино не беспокоили путешественников в течение всего дня, так что можно было выкроить пару часов для сна.

По мере продвижения холмы становились выше и острее, а спуски и подъемы круче. Приходилось тратить больше сил, поэтому расстояние, проходимое за день, сокращалось.

– Стой… – скомандовал Хейс, когда они оказались на верхушке горы, поросшей высокими елями. – Бросай мешок, будем отдыхать.

– Как скажешь, начальник, – согласился Джек, снимая с плеч тяжелый рюкзак.

– Посидим здесь полдня. Нам необходимо как следует отдохнуть.

– Как отдохнуть? А канино? – не понял Саймон.

– Канино от нас отстали. Слишком далеко отстали. Я даже опасаюсь, что отбил у них охоту к преследованию, а это плохо. – Хейс сел на землю возле своего рюкзака и с наслаждением вытянул ноги.

– Что-то я тебя не понимаю, объясни…

– Садись, Джек… Все очень просто. Ты представляешь себе, что такое десять тонн камней? Как их натаскать и погрузить в бункер вдвоем? На это уйдет неделя, за которую нас обязательно кто-то найдет и как минимум не даст грузить камни. Понимаешь?

– Еще нет.

– Нам нужна рабочая сила, Джек. Мы должны довести канино до стартовых площадок, а там разоружить и заставить грузить камни…

– Так просто? – улыбнулся Саймон.

– Это совсем непросто, и еще не факт, что у нас это получится, но пока нам нужно подождать дикарей. Поэтому давай отдохнем и разведем небольшой костерок, а то я от копченого мяса уже одурел. Горячего супчика хочется.

– У нас нет котелка.

– Ха! Пехота, она пехота и есть… Сразу видно, что привык получать паек от сержанта. Так? У меня есть толстая фольга, а из нее можно соорудить хоть кофейные чашки. – Хейс поднялся с земли и отряхнул со штанов приставшую хвою. – Твое дело дрова и дикий фитис, а я позабочусь об остальном.

Вскоре костер уже бодро потрескивал, а его дым стелился между деревьев, разнося весть о присутствии людей.

Хейс сидел рядом со своим рюкзаком и заканчивал потрошить какую-то маленькую жирную зверюшку. В квадратной кастрюле, сделанной из фольги, уже лежал мелкий, как горох, дикий фитис и разные травки, которые насобирал в лесу Тернер.

– Эй, Тернер, надеюсь, это не крыса? – спросил Джек, подозрительно заглядывая через плечо повара.

– В нашем теперешнем положении задавать такие вопросы неуместно…

– Это так, но… Хотелось бы знать…

– Чего тут знать, Джек?! В лесу можно есть все. Конечно, лучше употреблять в пищу мясо теплокровных, – оно калорийнее.

Хейс закончил разделку и, побросав кусочки мяса в кастрюлю, вытер руки о большой лопух.

– Ты сделал слишком большую кастрюлю. У нас нет столько воды, а до реки еще километров пятнадцать… – заметил Джек Саймон.

– А что за река, большая?

– Называется Балако. Обычная горная речка, быстрая, но неглубокая. Немного западнее, в пятидесяти километрах отсюда, я запросто переезжал ее на тракторе с прицепленной фурой…

– У нас трактора нет, а вода небось ледяная… – покачал головой Хейс, устанавливая кастрюлю на огонь. – Смотри и учись. В лесу вместо воды можно использовать дикие огурцы. Если их пытаться выжимать – ничего не получишь, кроме, извините, зеленоватых соплей, а если запарить в кастрюле, они отдадут воду сами.

– И нам придется их съесть?

– Нет, мы их выбросим. Ты, я вижу, слишком щепетилен в еде. – Хейс укоризненно посмотрел на Джека.

– Как может быть щепетилен в еде обычный фермер? – возразил Джек. – Я не щепетилен, я консерватор. Я, например, знал людей, которые пробовали саранчу…

– Что там саранча, Джек! Ее нужно есть, только если хочешь очистить кишечник, а вот слизняки, живущие в обычных выгребных ямах, очень богаты белком, и если…

– Прошу тебя, Хейс, не продолжай, – скривился Джек.

– Ну, извини… – И Хейс замолчал.

Над самыми верхушками сосен пролетела стайка маленьких птичек. Хейс отвлекся от стряпни и проводил их глазами.

– Наконец-то…

– Что, суп сварился? – по-своему истолковал его слова Джек.

– Нет, канино вышли на наш след. Часа через полтора будут здесь…

– Откуда ты знаешь? – Джек поднялся на ноги и начал оглядываться.

– Синички рассказали… Не спеши, раньше времени они не придут. Ну вот, огурцы можно выбрасывать. – Хейс ловко поддевал палочкой кожуру диких огурцов и отбрасывал в сторону. – Хорошо, далматник молодой попался, – быстро сварился.

– Далматник? Значит, все-таки крыса? – заключил Джек, однако его несколько успокоил идущий от супа запах.

– Давай, Джек, присаживайся. После обеда нам придется бежать без остановки до самой реки.

12

Балако оказалась не такой глубокой, как они ожидали. Множество больших валунов, как будто специально расставленных поперек русла, давали возможность перейти на другой берег, не замочив ног.

– Ну, что скажешь? – стараясь перекричать шум воды, спросил Джек.

– Что я могу сказать? Переходить нужно здесь, но… – Хейс пристально посмотрел на густой кустарник, росший на противоположном берегу. – Не нравится мне это место.

– А чем оно тебе не нравится?

– Кусты растут слишком близко к воде. Для засады место просто идеальное.

– Да тут везде растут эти кусты. На всем протяжении реки… – возразил Джек. – Тебе везде мерещится засада.

– А почему здесь птиц нет? Возле берега должны бегать всякие водяные птички, а их нет…

– Да брось ты, Хейс. Какие птички? Это тебе не лес…

– Ладно, пошли… – согласился Хейс, не спуская глаз с противоположного берега.

Камни оказались очень скользкими, Джек раза два чуть не свалился в воду. Он балансировал с мешком в одной руке и автоматом в другой, стараясь высмотреть камень понадежнее.

Хейс шел на несколько метров впереди и тоже чувствовал себя не слишком уверенно. Сделав шаг, он замирал, бросал взгляд на кусты и только после этого делал следующий шаг.

Внезапно он резко присел, и одновременно с этим в камень возле Джека ударила крупнокалиберная пуля. Над кустами перелесника поплыло облако белого пара.

Джек, все еще ничего не понимая, последовал примеру Хейса. Из кустов раздались еще два выстрела, но Хейс уже соскочил в воду и ответил очередью из автомата.

Глубина оказалась небольшой, вода едва доходила до пояса. Джек соскользнул с валуна и от толчка бурного потока едва не выронил автомат. Восстановив кое-как равновесие и придерживая ногами вырывающийся рюкзак, он поднял свой автомат.

Кусты шевельнулись, и Джек выстрелил навскидку. Пули срезали несколько веток. Хейс быстро оглянулся на Джека и, увидев его с автоматом, одобрительно кивнул. Борясь с течением, он начал медленно двигаться вперед.

Джек встал поудобнее, стараясь не думать о холодной воде и быстром течении. Чуть выше кустов, между деревьями, возник чей-то силуэт. Через долю секунды Джек выстрелил, и силуэт исчез.

Тем временем Хейс продолжал двигаться вперед, от берега его отделяло не более десяти метров. Джек стоял на месте, ожидая, когда его напарник выйдет из воды. Хейс залег у самой кромки воды, и тогда Джек начал пробираться к берегу.

Ему оставалось пройти не больше пяти метров, когда между деревьев, растущих на каменистом склоне, появились люди и побежали вниз.

Автомат Хейса часто защелкал, Джек, метнув на берег мокрый рюкзак, тоже открыл огонь.

Атаковавших было не менее пятидесяти, но быстрая и точная стрельба оборонявшихся умерила их пыл. Они засели в кустах и начали обстреливать берег.

По камням защелкали пули, а над кустами и среди деревьев поплыли облака пара.

– Это что еще за хреновина? Пар, что ли? – крикнул Хейс, продолжая стрелять одиночными.

– Сам не пойму! – отозвался Джек, ловя на мушку чью-то голову. – Хейс, у меня патроны кончаются!

– А у меня, считай, кончились! – Он выстрелил еще раз, и очередная жертва покатилась по склону.

– Что будем делать?

– Выбора у нас нет, Джек… – Хейс сделал паузу и выстрелил еще раз. – Ты мачете не потерял?

– Я-то не потерял, а ты как? С ножом?

– За меня не беспокойся. Сейчас патроны кончатся, и рванем прямо на них. Пусть они хоть в штаны наделают перед тем, как нас подстрелить…

– Что ж, Тернер, я готов. У меня последние два патрона.

Через несколько секунд пустые автоматы лязгнули затворами.

– Давай, Саймон! – крикнул Хейс, и оба рванулись в отчаянную атаку. Сверху раздались запоздалые выстрелы, но Джек и Хейс были уже в кустах.

Джек сразу же столкнулся с коренастым солдатом в незнакомой форме. Противник зарычал и, выхватив меч, прыгнул на Джека. Саймон едва успел уклониться, острое лезвие со свистом срезало несколько ветвей перелесника. Джек заметил, что меч у его врага был несколько длинноват и все время задевал за кустарник. Решив воспользоваться этим преимуществом, он нанес удар своим мачете, однако противник легко отразил его металлическим налокотником и сделал стремительный ответный выпад.

Джек отбил меч в сторону и рукояткой мачете приложил противника по голове. Удар пришелся по металлическому шлему, но чужак потерял равновесие и упал на одно колено. Джек сделал еще один короткий взмах, и голова противника полетела в кусты.

Разделавшись со своим соперником, Джек на секунду остановился и, определив по звуку, где дерется Хейс, бросился ему на помощь.

Он подоспел вовремя. На небольшой полянке Хейс отбивался от трех наседавших на него противников, размахивая длинным трофейным ружьем. Одновременно он старался не подставляться четвертому, который стоял в нескольких метрах и пытался поймать скачущего Хейса на мушку.

– А-а-а! – страшным голосом закричал Джек и бросился на стрелка. Своим криком он достиг того, чего хотел. Стрелок развернулся к нему, а один из противников Хейса, отвлекшись на мгновение, тут же получил по голове.

Раздался выстрел, но Джек ожидал этого и упал на траву. Его лишь обдало горячим паром, и он остался цел.

Видя, что промахнулся, стрелок выхватил меч и кинулся к лежащему.

Джек перекатился в сторону, меч неприятеля ударил в землю. Вскочив на ноги, Джек нанес удар, целясь противнику в голову. Тот легко отбил удар металлической перчаткой, на его лице появилось нечто вроде улыбки.

Он поудобнее перехватил меч и, чтобы покончить с Джеком, ударил что есть силы. Джек нырнул под лезвие и рубанул своим мачете по рукоятке меча. Чужак зарычал, меч упал на землю. Развивая успех, Джек попытался ударить его ногой, но противник встретил удар стальной рукавицей, и Саймон едва не закричал от боли.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы на голову неприятеля не обрушился приклад трофейного оружия.

– Для фермера очень неплохо, – улыбаясь, сказал Хейс. Он тяжело дышал, а из рассеченной щеки текла кровь.

– Что, больше никого нет? – спросил Джек. Морщась от боли, он растирал ушибленную ногу.

– Нет. Остальные ушли. Эти ребята, – Тернер кивнул на лежащих на земле, – играли роль заслона. Прикрывали отход.

– Их было не меньше полусотни. Чего же они нас двоих испугались?

– Ну, мы с тобой неплохо стреляем. Они не знали, что у нас кончились патроны. Думаю, что там между деревьев, – указал Хейс на пологий склон, – их еще десятка полтора валяется.

– Что это за люди, Тернер? – Джек поднялся с земли и, прихрамывая, начал разминать ногу.

– Если честно, то я понятия не имею. Какие-то коренастые здоровяки. Смотри, скулы какие и цвет кожи желтоватый. – Хейс присел на корточки перед лежащим телом и стал внимательно его рассматривать.

– А эти кирасы, рукавицы, мечи? Откуда все это? Много ты знаешь армий, где солдаты одеты в металлические доспехи? Они же жутко тяжелые.

– Мечи мне видеть случалось, – вспомнил Хейс, – у одних вояк из созвездия Бегущей Собаки. Парни ходили в позолоченных красных мундирах и носили мечи, но это была их парадная форма.

– Что будем делать дальше, Хейс?

– А ничего нового. – Тернер посмотрел по сторонам. – Вернемся за нашими рюкзаками и продолжим свой путь.

– Но эти парни, – Джек махнул в сторону леса, – они будут стараться мешать нам.

– Это точно, – кивнул Хейс, – настроены они решительно.

– Но у нас нет патронов.

– Патронов нет, это так. – Хейс взвесил в руках ружье и добавил: – Значит, будем осваивать вот это.

– Это? Это же, по-моему, паровое ружье…

– Ну и что, что паровое. Они же воюют с такими ружьями, значит, и мы сможем. Смотри, длина ствола больше метра, калибр примерно двенадцать миллиметров, – серьезный аргумент. А вот смотри… – Хейс потянул за рычаг, и закрывающая механизм коробка отошла в сторону. – О, да тут все понятно. Сюда воду заливают, а это магазин на пять пуль. Все просто…

– А где же этот… как его… котел?

– Да вот трубка медная ведет сюда… Смотри, форсунка…

– Точно, как в огнеметах «J-2»…

– Ты смотри, какая хорошая работа. Такой сложный механизм – и все цело. А ведь я этим ружьем четыре головы расколол. – Хейс с уважением погладил свой трофей.

– Крепкий материал, – кивнул Джек. – Следов от ударов мечей почти не заметно. Осталось только «дрова» найти…

– Ты не смейся. Бьюсь об заклад, «дрова» вот в этой коробочке. – Тернер нагнулся и снял с пояса лежащего солдата блестящую капсулу. Отвинтив крышку, он осторожно заглянул внутрь. Там оказались серые шарики величиной не больше вишенной косточки. – Все понятно…

– Что тебе понятно?

– Сейчас покажу тебе, как эти «дрова» действуют. – Тернер потряс коробочку, и на землю выпал один из шариков.

– Это «дрова»? – Джек с сомнением покачал головой.

– Отойди подальше, – предупредил Хейс и, отступив на пару шагов, искусно плюнул точно в цель.

Шарик взорвался ослепительным огнем, опалив всю траву на полметра вокруг.

– О! – протирая глаза, только и сумел сказать Джек.

– То-то же. Шарик вот он, на месте, а ты говоришь – дрова…

13

В точке космического пространства 12-35-«Север» неподвижно висели два судна. Одно из них называлось «Фучихан» и являлось усовершенствованным элеватором для хранения сельскохозяйственной продукции. Второе судно называлось «Окунь». Это был скоростной и маневренный корабль. Специальная окраска маскировала боевую броню, а орудия были надежно упрятаны под защитными кожухами. «Окунь» был пиратским кораблем, им командовал капитан Ди Пента.

Капитан Ди уже давно занимался довольно мирным для пирата бизнесом. Он перехватывал самоходные бункеры, которые следовали в автоматическом режиме.

Место было во всех смыслах хлебное, поскольку совсем недалеко находились элеваторы «Виллидж– Плейс»» и «Фрейзер фудс» – двух гигантов, скупавших в этом районе космоса всю сельскохозяйственную продукцию.

Ди Пента опустошал и уничтожал бункеры, а зерно сдавал как свое собственное. Денег хватало и самому капитану, и его многочисленной команде, достигшей за последнее время шести сотен человек.

Уже пятый год Ди Пента не занимался убийствами и грабежом в открытом космосе. За ним не гонялись полицейские «Грей Хантеры», и он не брал на абордаж богатых «купцов». Жить бы да жить в свое удовольствие, но все чаще Ди Пента вспоминал свои подвиги, и душа его томилась по настоящему делу.

Однако за пять прошедших лет былые связи оборвались, сеть осведомителей распалась, и уже никто не мог подсказать капитану Ди время старта и курс летающего сейфа, несущего в своих трюмах миллионы кредитов.

– Босс, пассажирский шаттл «Луиза Бланк» отклонился от курса. Должно быть, заблудился. Не интересуетесь?

Это был Жан Лурье, который служил у Ди Пенты очень давно. Жан помнил былые набеги на такие вот пассажирские калоши, где одних только кошельков и драгоценностей можно было взять миллиона на полтора. Лурье все помнил и хотел вернуть старые времена.

– Нет, Жан, спасибо. Пускай себе летит…

– Да, босс, пусть летит, – отозвался Лурье.

Капитан представил, как покривилось лицо Жана, когда он произносил эти слова.

А ведь можно было подойти на «Окуне» к шаттлу и вскрыть его как консервную банку. Дальше, капитан хорошо помнил это, следовала суета, неразбериха, прибегал командир корабля, и Ди Пента лично убивал его. Потом шмонали пассажиров и отбирали деньги и драгоценности. Напоследок забирали стюардесс и тех пассажирок, что особенно приглянулись абордажной команде. Лучшие из них, конечно, доставались капитану.

Особенно пираты любили шаттлы «Спэйс Бридж». Всегда самая богатая публика и самые красивые стюардессы.

Только все это в прошлом. Теперь Ди Пента – вор. Жалкий воришка, таскающий фитис и зерно. В этом бизнесе приходилось быть осторожным и внимательно следить за тем, чтобы изымались бункеры, приходящие из разных мест. Иначе дело могло дойти до полицейского расследования. Теперь Ди Пента боялся полицейских. Теперь ему было что терять. А вместо длинноногих стюардесс, этих прекрасных невольниц, можно было вызвать девочек Джонни Айсмана.

Один звонок, и в заранее обговоренные сроки к борту «Фучихана» пришвартовывался летающий бордель «Ночная бабочка» или «Фиалка». У Айсмана их было много. Но проститутка, как бы она ни имитировала жаркий оргазм, все равно оставалась проституткой. К тому же ее нельзя было пристрелить. По крайней мере, это было дорого. Джонни Айсман не имел ничего против, но выставлял огромные счета.