Морозных степей дочь

* * *

Тремя днями ранее

Несколько часов героя не существовало. Появляться в мире он стал постепенно. Сначала только слух: натужный скрип древесины и хлюпанье воды кружили вокруг назойливыми мухами. Потом запахи: тина и прелое дерево. Одна за другой стали возникать части тела: рука, колено, живот, плечо – каждая болела, ныла и токала. Голова – лучше бы не появлялась вовсе.

События, минувшие с момента выхода из Башни, пролетели скопом рваных картинок. Вокруг пульсировала шершавая тьма. Из глубин небытия Рэя беспощадно выносило на берега реальности, которая была хуже некуда.

Холод пробирал до костей: герой лежал абсолютно гол. Правая Башня снабдила комплектом одежд, однако господа с артели не оставили даже ниточки. Удивительно, но под ладонью каким-то образом очутилась та самая тетрадь, полученная в Башне. Подняв руку, он ощупал толстую, крошащуюся корку выше затылка. Левый глаз распух так, что почти не открывался, рот заклеен соленой слизью. Кто-то особенно усердный еще и заковал его руки в деревянные колодки – можно подумать, он бы куда-то убежал.

Густая кровь медленно била в виски. Горизонт пошатывался, но не из-за самочувствия, комната действительно давала крен то в одну сторону, то в другую. Сверху, меж потолочных досок, били острые лучики солнца. Видимо, трюм небольшого судна.

Герой припал спиной к стенке. Повыл тихонько, пытаясь смирить боль, а корабль поскрипывал в ответ. Губы стянуло не только от спекшейся крови, но и от жажды.

И сложить бы герою голову в сием негодном месте, но кое-что произошло.

* * *

Ныне

– Не желаешь говорить? – удивился судья. – Что ж, твое право. Но я еще не завершил, – решительно сказал он, чем вновь раздосадовал своего ленивого помощника.

Белокурый шумно вдохнул, раздраженно царапая по листку.

– Давай-ка еще раз разберем доводы обвинителя, – настойчиво сказал судья. – Согласно показаниям пострадавшего, лихое дело случилось на гостинце[1] из деревни Стя́гота в вольную выселку На́волок, которая лежит на одном из Медвежьих притоков. Ты, Рэй из Паду́ба, угрожая оружием, каким – не указано, напал на Пташку, помощника плотника из Наволока, требуя вручить тебе деньги и железные инструменты, что имеются при нём. Пташка исполнить требование отказался, и ты набросился на него, намереваясь убить. В ходе драки ты нанес ему побои.

Рэй слушал терпеливо. Пока не начался суд, он полагал, что бандиты попросту продали его в рабство, однако по видимости, окружающие люди никакие не работорговцы, а официальная власть. То, что творится сейчас, не что иное, как суд, то есть, напротив, вершина здешней справедливости! Лиходеи принялись выставлять за бандитов ими же ограбленных странников, видимо, получая за это «компенсацию» в виде штрафа, к которому, в качестве наказания, принуждался схваченный ими «преступник».

– Сказано, что на звуки побоища, подоспели друзья Пташки, – продолжал судья. – Они спасли знакомца от твоего нападения, одолев тебя и под силу связав. Они же призвали губного старосту, чтобы засвидетельствовать лихое дело пришлого человека и нанесенные Пташке побои. Губным старостой записаны обращение Пташки о нападении и поданные против тебя свидетельские показания, – завершил судья и отложил лист на край стола.

Отчаяние свербело грудь. Рэй понимал, что рассказать о Башне, рассказать о сударе Светл-О-Бае нельзя. Точнее, он мог бы рискнуть, но потаенное и очень скверное чувство подсказывало, что признаваться в своем геройском статусе опасно для жизни.

– Уважаемый наместник, – приосанился Рэй, решив сменить тактику. – Свидетельские показания были зафиксированы только с одной стороны. Меня ударили в голову, оттого я утратил сознание, а потому не был допрошен губным старостой надлежащим образом. Невозможность дать показания на момент записи обвинения лишила меня права на защиту, – пояснил Рэй, отмечая процессуальные нарушения.

– В показаниях губного старосты отмечено, что ты юродивый[2]. Живешь в деревне Паду́б, но к общине, хм, не приписан.

Судья поднял на обвиняемого изучающий взгляд. «Не лжет, – опять подумал он. – А если не лжет, то как сошли побои?»

– Говоришь, в деревне Падуб никогда не был?

– Никогда. Я родом из очень далеких мест, – подтвердил Рэй.

Судья возвел на обвиняемого жесткий взгляд. Непонятность сего казуса начинала его раздражать. «Рэй, Рэй… – напряженно думал судья, – да что за имя-то такое? С востока, что ли?»

Обычно судья прозревал насквозь любую ложь, даже любую неискренность в словах. «Но этот Рэй, черт бы его ни разу не соврал. Не всё рассказывает, но и не лжет. Образован и статен, но откуда явился вовсе не понять. Будто вчера родился».

– Раньше был знаком с Якимом?

– Нет.

– А с Пташкой?

– Нет.

– В Падубе малым числом живут хлебопашцы и охотники по пушнине, я знаю эту общину. По твоей высокой речи мне ясно, что ты не пахарь, не пушник и даже не ремесленник. Великим князем мне вверено рассмотрение уголовных дел, обвиняемыми по которым идут бессословные: холопы, рядовичи и старосты, понимаешь? Это мирской суд для черного и житьего звания. Мне неподсудно выносить приговор купцам, княжеским слугам, боярам иль духовникам, особенно, если сословность они имеют на другой земле. Спрошу еще раз. Откуда твой род? Есть ли сословие? Каково подданство?

– Я действительно не являюсь подданным этой страны. Как и отметил, я приехал издалека. У себя на родине я получил образование. У нас нет сословий, каждый работает по мере своих сил и получает по заслугам.

– Это замечательно, – утомленно вздохнул судья, – но твои показания расходятся с показаниями видоков, – имея в виду свидетелей, указал он. – Их показания были зафиксированы и удостоверены губным старостой, как то предписывает Разбойный приказ, и они в точность подтверждают слова обвинителя Пташки. Таким образом, я не могу принять одни твои устные показания против свидетельских, что поданы в порядке, определенном княжьим словом. Есть ли иные мужи, кои могли бы утвердить правдивость твоих слов по рассматриваемому случаю и поставить под сомнение показания обвинителя и его свидетелей?

– Там больше никого не было.

– Есть ли письма, грамоты, записи, свидетельствующие о твоей принадлежности к купечеству, духовенству, боярству, княжеской службе? Иль, по меньшей мере, свидетельствующие о твоем подданстве другому государю?

– Боюсь, таковых у меня не осталось, – крепче сжимая в руках тетрадь – единственное, на что почему-то не позарились бандиты, – ответил он. Пустые страницы ничего не докажут.

– Найдутся ль послухи, люди, что способны поручиться хотя бы за твое доброе имя, доброту твоего рода, место происхождения?

Рэй покачал головой, и это опять огорчило судью. Судебный процесс подходил к печальному завершению.

* * *

Да, бедный Рэй не мог рассказать этого судье. Однако, дорогой читатель! Я, Савелий Крапива, пристрастный искатель тайн и секретов, клянусь, что не со сокрою от тебя этой истории, ибо тот, кто читает мое пристрастное повествование, имеет право знать всё!

* * *

Секрет Рэя из далекой страны

Еще несколько часов назад, до встречи с Пташкой

Правая Башня

Удар! Жидкий лед пронзил иголками, острые льдинки царапнули кожу.

Ледяная жидкость начала заполнять легкие, отчего сердце, что ухало, потеряв ритм, стало замедляться и остывать. Короткий миг борьбы обратился смирением. Он удалялся от поверхности в темноту. Не было страха, боли и даже сожалений. Мрак. Покой.

* * *

Грудь будто стиснуло железной клешней, заставив сердце прокачать кровь! Удар адреналина обухом врезал по упокоившемуся сознанию. Он откашлялся, изгоняя из горла солоноватую воду. Легкие пылали огнем, сердце колотило по ребрам изнутри, пред глазами мельтешил всполошенный рой белых мушек.

А над ним стоял ангел.

Вернее, так ему показалось. То была девушка… нет, пожалуй, дева! С очень длинными волосами цвета топленого молока и бездонными, рисунка ночного неба, глазами, в которых горели настоящие живые звезды.

Таинственные образы смешивались друг с другом, не позволяя уловить смысл этого красивого сновидения, прежде чем сознание вновь потухло.

* * *

Прошло время. Он лежал в тиши, на полу, покрытом холодной глянцевой эмалью, заботливо укрытый почти невесомой накидкой – ее тончайшие нити были нежнее пуха.

Просторная комната имела форму гексагона, по которому безо всякого порядка располагались шкафы, заполненные свитками, письменные столы и светящиеся сферы, парящие в воздухе. Именно такая возникла прямо перед ним только что. Одно прикосновение к бело-зеленому объекту, и он оказался за пределами знакомого измерения. Кто бы знал, что не следует трогать блуждающие глобулы! Это Рэю вот-вот объяснят.

Гулкие голоса доносились урывками.

– …Как ты понимаешь, это страшная угроза.

– Они сильны?

– Непомерно!

– Как же..?

Рэй поднялся. На удалении разглядел из троих. Двое сидели за столом: молодой шатен, тоже закутанный палантин и дева с молочно-белыми волосами. Она вся, будто сотканная из светящегося сатина, восседала на стуле с высокой спинкой, безвольно сложив тонкие, словно у куклы, руки на коленях. Длинные локоны струились вдоль рук, мимо талии, спадая на пол, продолжая стелиться даже под ногами. Третий был совсем низкого роста и округлого сложения. Он стоял позади девы, словно почетный лакей.

Рэй хотел задать вопрос, но и рта открыть не успел, а карлик метнулся от стола и грозным шепотом велел замолчать!

Одолевая головокружение, Рэй опустил взгляд на карлика. Но, кажется, сновидения не закончились. Перед ним сидел огромный, черный кот! Тот, который и́здали почудился карликом, вблизи оказался котом раз в пять крупнее домашнего, да еще почему-то в одежде. Дымчато-черная шерсть лоснилась, грива мужественно выступала из-под воротника замшевой мантии с просторными рукавами. Если б не абсурд ситуации, котяра, пожалуй, сошел бы за монаха. На фоне сдержанного одеяния, лишенного всяких украшений, выделялись ярко-желтые глаза с черными и острыми, как лезвия, зрачками.

Со стороны стола прилетело:

– Закончили.

Дева произнесла это единственное слово совсем тихо, едва дрогнув губами, однако ее шепот медной гирей прокатился по полу, набился глубоко в уши, ударился несколько раз о стены и улетел в неисчислимую высоту комнаты.

Она поднялась из-за стола, но опять, будто бы не сама, а словно кукла на невидимых ниточках. Ее волосы, словно не имеющие массы пушинки, вздрогнули и запоздало устремились за ней. Безучастный взгляд черных, но наполненных мириадами горящих звезд глаз пробежал по комнате, будто в поисках чего-то. Она сделала несколько неуклюжих шагов и растворилась в прозрачном облачке света.

Сама дева была восхитительно прекрасна, но движения гротескны, вымученны. Все, включая кота, проводили ее затаенно. Почтительная тишина продлилась несколько секунд.

– Странно, – произнес кот, с неприязнью покосившись на человека.

Рэй вернулся к первой мысли: не может кот разговаривать! Хоть бы и самый умный. Коли б не эти несвоевременные мысли, Рэй бы заметил, что черный котяра рассуждает так, будто как раз появление тут запоздало очнувшегося Рэя, а вовсе не всё остальное, было из эфемерной категории странного.

– А мне теперь куда? – скромно поинтересовался шатен, который, с уходом девы, остался за столом один. – И позволю себе повториться! – смущенно одергивая палантин, высказал он, – мне вот это крайне неловко. Нельзя ли получить хоть какую-нибудь одежду?

– Выдадим, – раздраженно ответил кошачий. – Надо разобраться, что это такое с тобой прилетело и почему сначала оно было без сознания. – Так-с, аномалия, имя у тебя есть?

– Рэй… меня зовут.

– Рэй? – усомнился кот. – Значит, – дернув усами, он обернулся к шатену, – вы не знакомы?

– Впервые его вижу.

– Но как же так? Может, вы находились рядом во время призыва, и сфера нечаянно захватила сразу двоих? – предположил кот, но шатен отрицательно покачал головой. – Ерунда какая-то. Да и они ничего насчет него не сказали.

Кто такие «они», было неизвестно. Усатый прошел к письменному столу, запрыгнул на табурет и вдруг, свесив ноги, уселся за стол совершенно человеческим образом. Мясистый хвост выпал из-под робы.

– Ладно, Амадей! – обратился он к шатену. – Тебя ведь так зовут? Тут и в самом деле просто аномалия. Завершим с тобой. Условия контракта ясны, ничего не нужно повторять? – скорее констатировал, нежели спрашивал кот.

– Позволь уточню, – спешно подошел к столу молодцеватый шатен. – Вот без шуток, да? Я окажусь в другом мире и смогу там делать что угодно, и вообще никаких ограничений?

– У тебя, как героя, есть соответствующий долг, не смей о нём забывать, – строго ответил кот, а затем нехотя продолжил: – Но, да, фундаментально каких-либо сроков или табу к средствам достижения поставленной цели не ставится. Если вопросов нет…

– Кхм! – откашлялся Рэй. Ей богу, пора было закачивать этот цирк!

Гладкий, то и дело спадающий с плеч палантин он беззастенчиво сдернул, встряхнул и окинул вокруг бедер. Затем, скрестив руки на груди, потребовал ответа на два вопроса: что это за место и почему он здесь?

– М-м, что ж, изволь, – смилостивился усатый. – Ты находишься в месте под названием Правая Башня. Там, – он указал наверх и продолжил значительно: – по воле богов было свершено призвание!

– Призвание кого? Мы ведь обычные люди, – ответил Рэй.

– В соответствии с контрактом, призванные обретают силы и таланты героя.

– А если я не хочу в герои?

– Очень хорошо, потому что ты и никакой не герой, – весело хмыкнул кот и воззрился на шатена. – Герой это он.

Шатен был молод, между двадцатью и тридцатью годами; сухопарый, слишком уж длинные для мужчины каштановые волосы в каре. Лицо непримечательное, овальное, скуластое, с тонкими губами. Выделялись глаза – зеленые, даже густо-изумрудные.

– Меня зовут Амадей! – улыбчиво обратился он, заметив на себе изучающий взгляд Рэя. Придерживав спадающий с тощего плеча палантин, он протянул руку.

Рэй крепко пожал тонкие пальцы.

– Может, просто вернешь его обратно? – спросил этот Амадей у кота.

Кот нахмурился:

– Вернешь. Тут вам не базар, никаких возвратов. Глобула сделала выбор!

– Ох? – насторожился Амадей и с плохо скрытой радостью спросил: – То есть обратно нас точно не вернут?

– Не вернут. И довольно. Я слишком часто это всё объясняю, чтобы повторять условия по нескольку раз за призыв.

– Нет уж, изволь, – вмешался теперь Рэй. – Герои! Слово-то какое выбрали. А я из-за вашей ошибки тогда кто?

– Во-первых, никакой ошибки не было. Я не знаю, почему глобула тебя захватила, – нахмурился демиург, с осуждением покосившись на сгусток света, беззаботно парящий в углу комнаты. – Случилась необъяснимая флуктуация! Прими как факт. Ты глобулу трогал?

Рэй кивнул. А как было не потрогать?! Повис здоровенный светящийся шар у тебя под боком. Кто б знал, что это «звонок» из другого мира, который вовсе не обязательно принимать!

– Значит, сам виноват, – констатировал сидящий за столом кот.

Не-герой стоял на холодном полу, глядя на свои босые ноги. Во дела. Флуктуация, изволите ли видеть.

– И что будешь с ним делать? – спросил герой Амадей.

– А вариантов не много.

Кот спрыгнул со стула, опять вернувшись к кошачьим манерам, и подошел к двоим. Сел напротив, расправив округлые бока. Он недобро взглянул на свой закругленный коготь. Черные зрачки на секунду сузились в тонкую полоску.

– Безопаснее всего было бы эту аномалию просто удалить. Ведь как знать, к какому эффекту приведет ее существование, – сказал кот задумчиво, но быстро опомнился и скороговоркой завершил: – Амадей, тебе давно пора отправляться, у тебя впереди очень много дел! Если повезет, то и род людской спасешь от погибели. За это буду благодарен. С твоим-то талантом! Не удивлюсь, если у тебя и правда получится.

– Ты ведь ничего плохого не собираешься сделать с Рэем? Давай я его с собой возьму. Даром, что он не герой, вместе не пропадем.

– Я не стану еще больше нарушать ритуал призыва из-за этой аномалии, – отмахнулся кот и звонко щелкнул пальцами – шерсть не помешала.

Руны под ногами Амадея вспыхнули, и он потерялся в объявшем свете.

– Помни о долге, взращивай три добродетели героя. Мироздание рассчитывает на тебя, – совсем не торжественно завершил волшебник.

– Рэй, удачи тебе! Может, еще встретимся?! – крикнул Амадей напоследок.

Рэй ему не ответил.

Когда сияние спало, усатый удовлетворенно выдохнул, а после не без огорчения натолкнулся взглядом на флуктуацию. Желтые глаза блеснули. Не говоря ни слова, кот прошел к своему рабочему месту, по-кошачьи запрыгнул прямо на стол, принявшись шарить по заваленной бумагами поверхности.

– М-м, – забурчал он самому себе, – в Башне тебя оставить? Да на кой ты здесь нужен. В белую дверь скинуть? Они, конечно, не одобрят, опять потом объясняйся…

Он вдруг переменил тон и обратился к Рэю:

– Строго говоря, человек, не по моей вине ты здесь оказался, – и опять забурчал: – Ах, пропасть, да где же? А! – он удовлетворенно крякнул, вытянув из кипы бумаг свернутый в трубочку свиток.

– Итак, человек, – без энтузиазма начал кот, – время мне дорого. Советую перестать хлопать глазами, отключить эмоции и соображать быстро. Вот тебе честный расклад. Я не знаю, почему ты здесь. Судьба, воля Богов или же случайность, но ты очутился в Правой Башне! Не считая белой двери, из Башни ведет три дороги. В Навь, тёмный мир обратной стороны бытия, где тебе делать нечего. В Правь, мир Богов, врата в который, однако, заперты даже для меня… – тихо и мстительно пробормотал он. – И в Явь! Материальный мир, куда я, так и быть, готов милосердно тебя сослать вслед за этим никчемным Амадеем.

– Почему никчемным? Ты же сказал, он…

– Я знаю, что я сказал. Сейчас речь о тебе. И у тебя есть выбор. Ты не можешь снизойти в Явь самим собой. Закон сохранения душ… долго объяснять. Но я могу взять твою душу, поместив в тело еще не рожденного дитя. Младенцы неспособны хранить память, потому ты, скорее всего полностью позабудешь себя прежнего, но так тебе, поверь, будет даже легче: никакой тоски о былом, никаких сожалений и сомнений в сделанном выборе. Это самый честный по отношению к тебе вариант, ибо ты полностью проживешь причитающуюся жизнь. Родителей тебе подберу не князей и не бояр, конечно, но есть на примете одна купеческая пара.

– Как у тебя всё просто, – хмыкнул Рэй, – мою личность в утиль, а душу младенца попросту убьешь?

– Ну, почему сразу… – кот покосился на порхающую неподалеку сферу. – В город Храбродар недавно переехало купеческое семейство. Супруга Ратибора Волка носит под сердцем дитя, но еще не знает, что плод неживой. Волк немолод и отчаянно ждет первого сына. Можешь осчастливить чету, – снисходительно сказал желтоглазый волшебник, тем временем задумчиво рассматривая добытую бумагу.

И тут он с помощью таинственной силы отправил этот свиток в полет. Бумага подлетела к не-герою, развернулась, и на руки ему лег голубоватый пергамент. На листе десяток мелких абзацев из замысловатых письмен. Следом в ладонь прилетело пушистое перо неведомой птицы.

– Или тебя тоже могу наречь героем! В соответствии с этим контрактом ты таки получишь сей почетный статус, но и примешь неподъемную для человека ношу.

Неизвестный язык не позволял понять и слова на пергаменте.

– Тут, правда, две оговорки. Во-первых, это уже пустой контракт. Я удалил из него привязку к душе героя, что был призван до тебя, но так и не сошел на землю. Во-вторых…

– А что с ним стало?

– С героем? Ну, по какой-то причине нам не удалось замедлить бедолагу при приземлении, из-за чего… призыв-то был успешным, но вновьсошедший оказался, хм, не в той кондиции, чтобы приступить к обязанностям, – ехидно повысил тон волшебник, и Рэй был уверен, что кот остался доволен этой черной шуткой.

Улыбнувшись своему остроумию, усатый продолжил:

– Касаясь сферы, призванные сразу получают божественный дар, который дает им одну сверхъестественную способность. Проблема, однако, в том, что геройский талант, причитавшийся по этому контракту, был утрачен вместе с жизнью призванного. Поэтому ты никакого таланта уже не получишь. Во-вторых, принято, что новоявленные получают мошну серебра на то, чтобы обустроиться в третьем мире и приступить к геройскому долгу. Им вручается порядка двадцати мер серебра. Немалая сумма! Но вот другая проблема – лишнего серебра у меня нет.

Кот спрыгнул на стул и по-человечьи облокотился на стол, тоскливо подперев голову:

– Ох, беда. Ни таланта, ни денег, помрешь ведь через неделю. А они опять скажут, что это я виноват! Ах, нет, если подумать… – рассуждал демиург, да оборвался, когда к нему на стол лег подписанный контракт. Тот аж подскочил: – С ума сошел?! Я ведь даже не все условия рассказал.

– Ты ведь сам сказал соображать быстро. Да и какие у меня варианты? Либо белая дверь, уж не знаю что это, либо полное забытьё в чужом теле.

– Не забытьё, а полноценная жизнь!

Рэй склонил голову:

– Плохо ты знаешь людей, волшебный кот. Каждый человек и есть совокупность того, что он пережил. Забыть себя – равно, что умереть. Выбираю это геройство.

Волшебный кот лишь вздохнул, в который раз дивясь отчаянности человеческого существа.

Рэй спросил:

– Что за «они», о которых ты говоришь?

Покряхтев, кот хлопнул лапами по столу, спрыгнул со стула опять на четыре лапы.

– И кто эта девушка с глазами рисунка звездного неба? Она больна? Это боги?

Но кот на вопросы отвечать и не думал.

– Так, человек, коли контракт подписан, ты теперь герой, – подытожил он, и прозвучало это как несмешная шутка. Кот прочистил горло и начал по заученному: – Там, по воле богов было свершено призвание! Ты находишься в месте…

– Уже слышал, – перебил Рэй. – Ты обмолвился о причитающемся мне серебре. Талант из моего контракта исчез со смертью первого призванного, допустим. Но серебро ведь не испарилось?

Кот нахмурился, дернув усатой щекой и оголив острые кончики белесых клыков.

– Ты раздражаешь всё больше, аномалия. Пару мер серебра я, конечно, наскребу. Вместо остальных, чтобы всё было честно… а хоть бы и разрешу призвать меня один раз! Щедро? Еще бы!

– Даже не знаю, – усмехнулся Рэй, – не особо ты приятный персонаж.

– Хорошо, согласие получено, – скучно выговорил кот.

– Я же не соглашался!

– Ты сказал «да».

– Не говорил!

– Сказал «даже», а оно начинается с «да»! Согласие выражено, договор заключен, а мы наконец-то закончили наш разговор!

Кот свернул подписанный пергамент обратно в трубочку и поспешил еще раз щелкнуть пушистыми пальцами. Белые руны под ногами героя вспыхнули, свет быстро заполнил всё вокруг.

– До чего неудачный призыв, – посетовал колдун. – Удачи в пути, человек, – насмешливо помахал он лапой на прощание, – надо думать, она тебе пригодится. Не забывай о добродетелях героя: честность, достоинство, верность ремеслу. Лишь следуя им, можно ожидать приемлемого продолжения истории. – И еще! – раздалось напоследок, когда волшебник уже скрылся в ослепительном сиянии. – По поводу нашего маленького соглашения. Меня… зовут Светл-О-Бай.

Третья по счету комната выглядела как и предыдущая, а впереди красовалась высокая арка, за которой россыпью жемчуга светилась иноземная ночь.

* * *

Путешествие героя по землям Княжества, как уже знает читатель, выдалось до обиды коротким, и очень скоро милостью Пташки, да подарят Боги покой его душе, и Якима, на которого у Провидения свои планы, Рэй оказался в арестантской шхуне, неспешным курсом идущей на север края.

* * *

Босые ступни Рэя лишились чувств, в трюм пробивался сквозящий, осенний холод. Хотелось снова потерять сознание, вернуться в безразличное небытие.

Вот мирок, угораздило же! Бандиты грабят героев, а Башня бестолково шлет им на расправу одного за другим. И они, богиня и ее кот, еще рассчитывают на какой-то благоприятный исход!

И тут словно молния прошла сквозь тело, поставив на тормоз сумятицу в голове. Желтоглазый!

Рэй резко передумал уходить в небытие, набрал воздуха в грудь и крикнул в пустоту перед собой:

– Светлобай!

Звуки снаружи стали смиренно затихать, трюм наполнялся по-особенному мрачной тишиной. Волны за бортом замедлились, остов судна замер под углом, шаги на верхней палубе остановились. Цвета тоже становились блеклыми. И когда мир остановился совсем, прозвучал знакомый, снисходительный бас:

– Что, уже?

Дымчатый кот в своем замшевом балахоне уже сидел неподалеку.

Чудо-кот подошел к герою вплотную, опустил мокрый обсидиановый нос, посмотрев на истерзанное тело. Даже в абсолютно бесцветном мире играли до рези сочными красками глаза густо-золотого цвета, в которых плавали острые, черные зрачки.

– Не Светлобай, а Светл-О-Бай, – подчеркнул он произношения. – Тебе было поверено право напрямую обращаться к высшим существам, так изволь быть с ними учтив. – Что ж, могу заметить, – удовлетворенно усмехнулся усатый, – что пребывание бездарного героя в незнакомом мире всё-таки не пошло первому на пользу. Надо слушать, когда тебе говорят. Наверное, как ты выразился, забытье уже не кажется таким плохим исходом, а? Что ж, между нами был договор, и я его исполню. Осмелюсь предположить, что ты примешь исполнение в форме соответствующего ухода за здоровьем. На твое счастье секреты исцеления смертных тел – одна из моих специальностей.