Азбука спасения. Том 54

Блаженны будем, когда обрящет нас Господь в полноте даров Духа Святаго, ибо тогда мы сможем благодерзновенно надеяться быть восхищенными на облацех в сретение Господа, грядущего со славою и силою многою судити живым и мертвым и воздати комуждо по делом его. Вот почему, повторяю еще раз, я вам желаю, чтобы вы всегда были в благодати Духа Святаго, приобретали ее средствами, о которых я уже сказал вам, и рассуждали бы, которое средство дает вам более благодати Духа Святаго, тем средством и занимались бы. Примерно: даст вам более благодати Божественной молитва и бдение – бдите и молитесь; много дает Духа Божия пост – поститесь; более дает милостыня – милостыню творите и таким образом о всякой добродетели Христа ради делаемой рассуждайте.

Если мы в Духе Божием, то благословен Бог, не о чем горевать, хоть сейчас на страшный суд Христов, ибо в чем застану, в том и сужду. Если же нет, то надобно разбирать, отчего и по какой причине Господь Дух Святый изволил оставить нас? И снова надобно искать, и доискиваться Его и не отставать до тех пор, покуда искомый Господь Бог Дух Святый сыщется и снова будет с нами Своею благодатью.

Не наше дело судить других. А удаляемся мы из общества братства не из ненависти к нему, а более для того, что мы приняли и носим на себе чин ангельский, которому невместительно быть там, где словом и делом прогневляется Господь Бог. И потому мы, отлучаясь от братства, удаляемся только от слышания и видения того, что противно заповедям Божиим, как это случается неизбежно при множестве братии. Мы избегаем не людей, которые одного с нами естества и носят одно и то же имя Христово, но пороков, ими творимых, как и великому Арсению сказано было: – «бегай людей и спасешься».

Помни, что истинная монашеская мантия есть радушное перенесение клеветы и напраслины: нет скорбей, нет и спасения.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Каждый человек должен возродиться Духом Святым и водою и сделаться новым человеком – с новым умом, новым сердцем и обновленной волей, то есть измениться коренным образом благодатию всеблагого Бога.

Преподобный Паисий Величковский

Когда новоначальный монах, по отречении его от мира и действия грехов великих и смертных, положит пред Богом обещание воздерживаться не только от малых грехов повседневных и простительных, но и от действия самих страстей и злых помыслов, и войдя внутрь к сердцу умом своим начнет призывать на всякую брань и на всякий злой помысел Господа Иисуса, или, если по немощи своей уступит прилогу вражию и нарушит заповеди Господни, припадет к Господу с сердечной молитвою, осуждая себя и в этом устроении пребудет до своей кончины, падая и восставая, побеждаясь и побеждая, день и ночь прося отмщения от соперника своего, то не будет ли существовать для него надежда на спасение? Ибо, как показывает опыт, невозможно даже и самым великим мужам вполне уберечься от повседневных грехов, сущих не к смерти, источником которых бывают: слова, мысль, неведение, забвение, неволя, воля, случай и которые прощаются вседневною благодатию Христовой, по словам святого Кассиана.

Преподобный Амвросий Оптинский

Монашество само по себе имеет великую важность духовную и приносит большую пользу душевную тем, кто приступает к оному с искренним расположением, и проходит оное с простотою и незлобием во смирении.

Святитель Тихон Задонский

Живя в келлии, поступай так… Встав от сна, благодари Бога и молись. Придя из церкви, прочитай что-нибудь на пользу своей души, потом принимайся за рукоделие и работай. Поработав, встань и помолись, помолившись, опять почитай что-нибудь. И так все попеременно делай: то молись, то читай, то занимайся рукоделием. Но в рукоделии и чтении возводи ум твой ко Христу и молись Ему, да помилует тебя и поможет тебе. Когда все попеременно будешь делать, то ко всему – к чтению, молитве большая охота и усердие будет, ибо от перемены работы появляется охота и усердие. Так люди с места на место переходят и прогуливаются, так и разнообразная пища приятней бывает людям, чем одна и та же. Переменяй и ты свое дело, чтобы охотней к нему приступать.

Знай только церковь и свою келлию, и в другие келлии не ходи без крайней нужды, да не впадешь в грех празднословия, клеветы и осуждения. Нет ничего лучше, чем держаться своей келлии. В келлии ни примешь, ни подашь соблазна, она всему тебя научит, когда со страхом Божиим в ней будешь жить. В уединении и тишине, а не в народе и молве родятся добрые и небесные мысли. Помни, что ты монах, будь же не только одеянием, но и на деле монахом, то есть уединенным. Греческое слово «монах» и означает «уединенный».

Берегись ездить в гости, чтобы не рассеять между людьми то, что соберешь в уединении. Редко бывает, что человек тем же возвращается в келлию, каким вышел из келлии на люди. Пустыня и уединение собирают добро, но соблазны мира расточают. Нигде человек лучше не кается, как в уединении. Тут всю прошедшую жизнь человек собирает в памяти и, видя ее, ко Христу воздыхает и просит у Него милости. Ничем так не грешит человек, как языком, а в уединении избегает этого греха. Глаза и уши наши, как двери, через которые доходят до сердца соблазны и ударяют в него, уединение этого избегает и соблазна не принимает.

Чем будем отличаться мы, христиане, если не хотим нести крест и последовать Христу терпением? Разве только тем, что живем в монастырях и носим черное платье. Надо опасаться, что и это нас не отличает. Житие монастырское и черное платье есть смирение и покаяние, а если не хотим последовать смирившемуся ради нас Христу, то, где наши обеты, которыми в Крещении мы обещали служить Христу? Где обеты, которые повторяли при постриге, и обещание иметь смирение, послушание, терпение, кротость? Разве до тех пор монах остается монахом, пока постригается? Разве черная риза и обеты делают монахом, а не существо дела? Нет, нет!..

От всех христиан требуется, чтобы они шли узким и тесным путем, но особенно от монахов и монахинь. Кто нас убеждал затвориться в монастыре и носить черное платье, терпеть тесноту и скорбь? Сами мы это избрали, зачем же нам от того и убегать, что мы сами избрали? Все неисправные христиане не будут иметь ответа на Страшном Суде Христовом, но особенно монахи и монахини, которые не хранят своих обетов. Помяни все это, возлюбленный, и не выходи из монастыря, в котором находишься, но все терпи, чтобы получить венец жизни.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Монастырь есть нравственная лечебница

Мы для того и вступаем в монастырь, чтобы открыть в себе глубоко живущие страсти и отношение нашего естества к духам злобы, которым оно поработилось произвольно. Для того мы разрываем связи с миром, оставляем общество людей, родственников, имущество, чтобы увидеть наши внутренние узы и расторгнуть их десницею Господа.

Инок – истинная вдовица, для которой мир должен быть мертвым.

Все виды монашеской жизни, разнообразные только по наружности, имеют одну цель: она заключается в том, чтобы устранить нашу немощь от обольщений и впечатлений мира, дать должную цену и временной, и Вечной Жизни, употребить первую для получения второй.

Невозможно удовлетворять обоим деланиям: телесному служению ближним и служению молитвой и преподаванием слова Божия… Общий порядок для иночествующих заключается в том, чтобы новоначальные исполняли Евангельские заповеди телесно, постепенно обучаясь и духовному исполнению их, а преуспевшие исполняли духовно, восходя от изучения самих себя и опытного самопознания к опытному богопознанию и стяжав живое слово Божие молитвенным соединением в один дух с Богом.

Брат пришел в скит к отцу Моисею и просил у него назидания. Старец сказал ему: «Пойди, пребывай в келлии, и келлия научит тебя всему».

Жизнь души монаха – непрестанная память о Боге и любовь к Богу. Это, по преимуществу, нужно называть жизнью души и духа. По этой причине, если монах будет подолгу оставаться в городах, он умирает, убиваемый зрением соблазнов и пребыванием среди них. Он лишается духовной жизни, удаляясь от Бога и забывая Его, изгоняя из сердца своего любовь ко Христу, приобретенную многими трудами в келейном безмолвии. В нем ослабевает ревность к удручению себя подвигами, он предается лености и увлекается вожделениями. Возмущается чистота его сердца от действия на него страстных впечатлений, входящих через чувства, – через зрение, слух, разговоры, осязание, вкус, обоняние. Этими впечатлениями он усиленно влечется к любодеянию и другим порокам, которые для монаха – смерть и гибель. Итак, справедливо сказал блаженный Антоний: как рыбы, вынутые из воды, умирают, так умирает и монах, оставивший свою келлию и живущий в городе.

Свят, велик, душеспасителен подвиг молитвы. Он – главный и первый между иноческими подвигами.

Возлюбив подвиг молитвы, возлюби уединение в келлии. Затворяй двери ее для себя и других… «Пребывай в келлии твоей, – сказали святые отцы, – и она научит тебя всему», то есть монашескому жительству, которое все сосредоточивается в молитве.

Святые отцы совмещают все делание инока, всю жизнь его, в плач. Что значит плач инока? Это – его молитва.

Если человек не умертвит всех плотских вожделений и не стяжет… плача, то не может быть монахом. Все житие монаха – плач.

Святые отцы повелевают пребывать в том делании, в котором приходят слезы, потому что слезы – плод, а цель монашеской жизни – достижение плода тем средством, которым угодно Богу доставить плод.

Одна внешняя молитва недостаточна. Бог внимает уму, а потому те монахи, которые не соединяют внешней молитвы с внутренней, – не монахи.

Не без основания относят к состоянию самообольщения и прелести душевное настроение тех иноков, которые, отвергнув упражнение Иисусовой молитвой и вообще умное делание, удовлетворяются одним внешним молением.

Все духовные цветы и плоды возросли в тех душах, которые в удалении от знакомства вне и внутри монастыря возделали себя чтением Писания и святых отцов, при вере и молитве, одушевленной смиренным, но могущественным покаянием. Где не было этого возделывания, там – бесплодие.

Существенное делание монаха – молитва, как то делание, которое соединяет человека с Богом. Все прочие делания служат или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы.

Затвори двери келлии твоей от людей, приходящих для пустословия, для похищения у тебя молитвы, затвори двери ума от посторонних помышлений… Затвори двери сердца от ощущений греховных… и помолись.

Положим в основание молитвенного подвига, главного и существеннейшего между монашескими подвигами… внимательную устную и гласную молитву, за которую милосердный Господь дарует в свое время постоянному, терпеливому, смиренному подвижнику молитву умную, сердечную, благодатную.

В монастыре знай церковь, трапезную и свою келлию, в келлии же к другим братьям ходи только по уважительной причине.

Живя в монастыре, выходи из монастыря как можно реже, при отлучках как можно скорее возвращайся в монастырь.

По раздаянии имения нищим и по расторжении связи с миром первым делом для подвижника Христова должно быть удаление из среды соблазнов в уединенную иноческую обитель.

В келлии должно иметь только самые нужные принадлежности, по возможности простые: к излишним и красивым вещам немедленно является пристрастие в сердце, а ум по поводу их получает склонность к мечтательности и рассеянности.

В келлии должно заниматься… таким рукоделием, которое не возбуждало бы пристрастия.

Тот примет предосторожности против фарисейства, кто при вступлении в монастырь немедленно позаботится о правильном душевном делании.

Иночество состоит в изучении всех заповеданий, всех слов Искупителя, в усвоении их уму и сердцу.

Монашеская жизнь есть не что иное, как жизнь по Евангельским заповедям, где бы она ни проводилась, – в многолюдстве или в глубочайшей пустыне.

Сущность монашеского жительства заключается в том, чтобы исцелить свою поврежденную волю, соединить ее с волей Божией.

Дар духовного рассуждения ниспосылается от Бога исключительно инокам, шествующим путем смирения и смиренномудрия.

Обрати все внимание на стяжание любви к ближнему, как на основание твоей жизни и монашеского подвига.

Иноческая милостыня заключается в последовании Христу, то есть в тщательном исполнении Евангельских заповедей и в ношении креста…

Мученики терпели напасти от людей… Чем разнообразнее и тяжелее был их подвиг, тем больше они получали дерзновения к Богу. Иноки терпят напасти от злых духов. Чем больше напастей наносит им диавол, тем большую славу они получат в будущем веке от Бога, тем большего утешения они сподобятся от Святого Духа… среди страданий своих.

Мученичество и монашество – один и тот же подвиг в разных видах, они основаны на одних и тех же изречениях Евангелия. То и другое отнюдь не изобретено людьми, но даровано человечеству Господом, то и другое иначе не может быть совершено, как всесильной помощью Божией.

Монашество – подвиг вышеестественный. Подвиг всякого инока – сверхъестественный, он непременно должен быть сопряжен с победой над скотоподобным телесным свойством, соделавшимся после падения принадлежностью каждого человека.

Евангельские заповеди научают инока смирению, а крест совершенствует его в смирении.

Вступающий в иноческую жизнь должен отдаться всецело водительству Божию, благовременно приготовиться к терпению всех скорбей, какие угодно будет Промыслу Всевышнего попустить рабу Своему в его земном странствии.

Вступив в святую обитель, уклонимся произвольно от зависящего от нас наслаждения и претерпим великодушно те скорби, которые независимо от нас будут попущены нам Промыслом Божиим.

Скорби, по преимуществу, – удел современного монашества, удел, назначенный Самим Богом.

Иноческий подвиг есть невидимое, но в полном смысле слова мученичество для того, кто проходит этот подвиг, как должно.

Главная черта, которой отличается деятельность древнего монашества от деятельности новейшего, заключается в том, что монашествующие первых веков христианства были руководимы боговдохновенньми наставниками, а ныне… должны наиболее руководиться Священным Писанием и писаниями отеческими по причине крайнего оскудения живых сосудов божественной благодати.

Самочинное монашество – не монашество. Это и есть прелесть! Это карикатура, искажение монашества… это обман самого себя! Это актерство, очень способное привлечь внимание и похвалы мира, но отвергаемое Богом, чуждое плодов Святого Духа, обильное плодами, исходящими от сатаны.

Главнейшая причина, по которой скорби особенно тягостны для современного монашества, заключается в нем самом и состоит, преимущественно, в недостатке духовного назидания.

Книги святых отцов, написанные для безмолвников, никак не идут для новоначальных и вообще для иноков, подвизающихся в общежительных монастырях.

Руководствующийся отеческими писаниями монах во всяком монастыре будет иметь возможность приобрести спасение, утратит его живущий по своей воле и по своему разуму, хотя бы он жил в глубочайшей пустыне.

Инок должен заняться со всевозможной тщательностью и вниманием чтением Святого Евангелия… так, чтобы… он на каждом нравственном шагу своем, для каждого поступка, для каждого помысла имел в памяти готовое наставление Евангелия.

И в цветущие времена монашества невозможно было каждому иноку приложить к себе все подряд, что написали отцы, тем более такое приложение невозможно в наши времена.

Для преуспевших и призванных к тому Богом иноков невещественная милостыня заключается в преподавании ближним слова Божия.

Демоны поражают инока, пребывающего в молитве, болезнями телесными, угнетают нищетой, недостатком внимания и помощи человеческой.

При многоразличных столкновениях с ближними для инока обнаруживаются его страсти, таящиеся от него самого в сокровенностях сердца, и исцеляются всесильным врачевством – учением Христовым.

Падший ангел старается обмануть и вовлечь в погибель иноков, предлагая им не только грех в разных видах его, но и несвойственные им возвышеннейшие добродетели.

Ничто, никакое искушение, нанесенное людьми и духами, возникшее из падшего естества, не должно смутить монаха. Источником непоколебимости и силы да будет вера в Бога.

Монах до самого гроба находится в опасности подвергнуться какому-либо искушению, не зная, откуда и в каком виде оно возникает.

Самоукорение есть иноческое делание, есть умное делание, противопоставленное и противодействующее болезненному свойству падшего естества, по которому все люди… стараются выказывать себя праведниками… Самоукорение есть насилие Падшему естеству.

Истинное иноческое преуспеяние заключается в том, когда инок увидит себя грешнейшим из всех людей.

Инок должен вспоминать ежедневно и по нескольку раз в день о предстоящей смерти.

Когда настало время кончины аввы Арсения, братия увидели, что он плачет. Братия сказали ему: «Отец! Неужели и ты страшишься?» Он отвечал: «Страшусь! И этот страх пребывал со мною с того времени, как я сделался монахом».

Иноку надо весьма остерегаться плотской и душевной ревности, представляющейся по наружности благочестивой, в сущности – безрассудной и вредной для души.

Жизнь инока есть ничто иное, как деятельное и непрестанное покаяние. Инок, чувствующий влечение к частым выходам из монастыря в мир, ранен стрелой диавола.

Цель монашеской жизни состоит не только в достижении спасения, но, по преимуществу, в достижения христианского совершенства.

Те монахи, которые проводят жизнь по монашеским правилам, непременно стяжут благодать по обетованию Божию… Напротив, монахи, пренебрегающие данными Богом постановлениями для монашества, проводящие жизнь самовольную, рассеянную, сластолюбивую и исполненную любви к миру, лишаются духовного преуспеяния.

Монашество и монастыри учреждены были Святым Духом через избранные сосуды Его, преподобных отцов, восстановление монастырей в их прежней духовной красоте… может последовать только действием особенной благодати Божией, через посредство таких же достойных орудий.

Даже благонамеренные иноки, проводящие жизнь внешнюю и не имеющие понятия о жизни духовной, соблазняются на духовных делателей, находят их поведение странным, осуждают и злословят их…

От зрелища, представляемого древностью, обратимся к зрелищу, представляемому современностью. Что мы должны сказать о себе? Как нам жить, как действовать? Ответ на эти вопросы находим у древних иноков: они предвозвестили наше положение, они и предначертали образ Действия в этом положении. «В последнее время, – сказал один из них, – те, которые поистине будут работать Богу, благоразумно скроют себя от людей и не будут совершать среди них знамений и чудес, как в настоящее время. Они пойдут путем делания, растворенного смирением, и в Царствии Небесном окажутся большими отцов, прославившихся знамениями». Какое основательнейшее наставление, какое утешение для нас в этих пророческих словах духоносного отца!

По причине умножения соблазнов, по причине всеобщности и господства их, по причине забвения Евангельских заповедей и пренебрежения ими всем человечеством – для желающего спастись необходимо удаление от человеческого общества в уединение наружное и внутреннее. По причине иссякновения благодатных руководителей, по причине умножения лжеучителей, обманутых бесовской прелестью и влекущих весь мир в этот обман, необходимо жительство, растворенное смирением, необходимо точнейшее жительство по Евангельским заповедям, необходимо соединение молитвы с плачем о себе и обо всем человечестве, необходима осторожность от всякого увлечения разгорячением, надеющимся совершать дело Божие одними силами человеческими, без действующего и совершающего Свое дело Бога.

≈

Отступление попущено Богом… Спасайте каждый душу свою (Иер.51:6), сказано остатку христиан, сказано Духом Божиим. Себя спасай! Блажен, если найдешь одного верного сотрудника в деле спасения – это великий и редкий в наше время дар Божий. Остерегись, желая спасти ближнего, чтобы он не увлек тебя в гибельную пропасть. Последнее случается ежечасно. Отступление попущено Богом, не покусись остановить его твоей немощной рукой. Устранись, охранись от него сам, и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтобы по возможности избежать его влияния.

«Ныне почти нет истинного благочестия, – говорит святитель Тихон уже за сто лет до нас, – ныне – одно лицемерие». Бойся лицемерия, во-первых, в себе самом, потом в других, бойся именно потому, что оно – в характере времени и способно заразить всякого при малейшем уклонении в легкомысленное поведение. Подвизайся не на показ, но втайне, для твоего спасения перед очами Бога – и очистится твое поведение от лицемерия. Не осуждай ближних, предоставляя суд над ними Богу, – и очистится сердце твое от лицемерия. Преследуй лицемерие в себе, изгоняя его из себя, уклонись от зараженного им множества людей, действующих и намеренно, и бессознательно в духе его, прикрывающих служение миру служением Богу, искание временных благ исканием благ вечных, прикрывающих личиной святости порочную жизнь и душу, всецело преданную страстям.

Святитель Феофан Затворник

Один Бог да душа – вот монах

Поелику первое Божие о человеке определение есть, чтоб он был в живом союзе с Богом, а союз сей выражается, когда кто умом и сердцем живет в Боге, то коль скоро кто стремится к такой жизни и тем паче делается причастным ее в какой-либо мере, о том надо говорить, что он исполняет задачу жизни, для которой введен в течение бытия. Да сознает сие трудящийся в сем роде жизни и да не смущается, что не делает явно каких-либо дел, особенно важных. Это одно совмещает все.

Царствие Божие в нас зарождается, когда ум сочетается с сердцем, сам срастворившись с памятью о Боге. Человек тогда предает Господу, как жертву приятную Ему, свое сознание и свободу, а от Него получает власть над собою, и силою, от Него получаемою, правит всем своим, внутренним и внешним, как бы от Его лица. Царствие Божие в нас есть, когда Бог царствует в нас, когда душа во глубине своей исповедует Бога своим Владыкою, и покорствует Ему всеми силами и Бог властно действует в ней и производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп.2:13). Начало сему царствию полагается в момент решимости работать Богу в Господе Иисусе Христе, благодатию Святаго Духа. Тогда человек – христианин свое сознание и свободу, в которых состоит собственно существо человеческой жизни, предает Богу, а Бог принимает эту жертву и, таким образом, происходит союз человека с Богом и Бога с человеком, восстановляется завет с Богом, прерванный падением и прерываемый произвольными грехами.

Главнейший враг жизни в Боге есть много-заботливость, а многозаботливость есть рычаг, приводящий в движение самоначинательную мирскую деятельность. С утра до ночи темной, каждый день, гоняет она мирских предпринимателей от одного дела к другому и ни на минуту не дает покоя. Некогда им обратиться к Богу и побыть с Ним в молитвенном к Нему возношении. Эта многозаботливость у монахов места не имеет. Понимающие дело затем и в монастырь вступают, чтоб избавиться от сей мучительницы. И у монашествующих есть деятельная жизнь, похожая на деятельность мирян, только нет у них при сем многозаботливости, грызущей мирян, свобода от которой, по порядкам монастырской жизни, и дает им способ быть у своей цели или пребывать неотходно с Богом и в Боге.

Можно и вне монастыря быть монахинею, живя по-монашески, и в монастыре можно быть мирянкою. Когда молитва твоя до того укрепится, что все будет держать тебя в сердце пред Богом, тогда у тебя и без затвора будет затвор. Ибо затвор что есть? То, когда ум, заключившись в сердце, стоит пред Богом в благоговеинстве и выходить из сердца или чем-либо заняться другим не хочет. Этою затвора ищи, а о том не хлопочи. Главное монашеское правило есть – быть неотлучно умом и сердцем в Боге, или непрестанно молиться.

Игумен Никон Воробьев

Святые угодники объясняют нам, что в последние времена монашества не будет вовсе* или кое-где останется наружность, но без делания монашеского. Не будет никаких собственных подвигов у ищущих Царствия Божия, спасаться же будут только терпением скорбей и болезней. Почему не будет подвигов? Потому что не будет в людях смирения, а без смирения подвиги принесут больше вреда, чем пользы, даже могут погубить человека, так как они невольно вызывают высокое мнение о себе у подвизающихся и рождают прелесть. Только при руководстве очень опытных духовных людей могли бы быть допущены те или иные подвиги.

Наше спасение в том и состоит, чтобы спастись, то есть не попасть в руки демонов, а избавиться от них и войти в Царство Божие, бесконечную, непостижимую здесь радость и блаженство.