Невры

– а до села немало вёрст, путь в тумане кобыле неясен… – тихонько пропел Денис, глядя на старый советский гобелен, и улёгся на кровать под ним.

– Боря, ты на диване, – констатировал Юрик, усевшись на соседнюю кровать, – мы с Денисом уже места заняли.

– да пофиг, – пробормотал Борис и зарылся в сумке с вещами.

– что за дичь про музей? – спросил Юрик, заваливаясь на подушку.

– Юра, – Борис повернулся к собеседнику, поставив сумку на диван, – мне, по-твоему, нужно было сказать, что мы три ссыкуна, которые убежали от мобилизации в жопу мира? А потом добавить: и кстати, вы живете в жопе мира, поздравляю! Так надо было сказать?

– да ладно, музей, так музей, чего завёлся сразу? – примирительно пробормотал Юрик и уставился в экран смартфона. Борис отвернулся и молча стал переодеваться.

– вот я и в домашнем, – он развёл руки в стороны, спустя минуту, и сделал оборот вокруг своей оси. На нём теперь была чёрная майка с изображением тираннозавра, держащего в руках две огромных кружки пива, и надписью «пивозавр» и длинные , ниже колен, клетчатые шорты.

– ты где такую майку откопал? – улыбнулся Денис.

– жена подарила, – ответил Борис, потом, смутившись, добавил, – бывшая, – по его лицу пробежала тень, но через мгновение он опять улыбался, – предлагаю отметить удачную операцию по спасению наших задниц! Кто что будет употреблять?

Через полтора часа на круглом столе дымилась в кастрюле купленная у бабы Нюры отварная картошка, растолченная в пюре вперемешку со свиной тушёнкой, в глубокой металлической миске теснились маринованные огурцы и помидоры, а на большом блюде раскинулось копчеными боками ассорти мясной нарезки. По центру стола стояла литровая бутылка водки.

– сейчас, рыбу нарежу, и садимся, – Денис колдовал над вскрытой пластиковой упаковкой селёдки в масле, терзая её содержимое ножом, – давайте телек пока включим, новости как раз должны начаться.

Борис снял с телевизора кружевную накидку, нашарил за тумбой свисающий шнур и включил его в розетку. Пульт лежал рядом с телевизором на цифровой приставке.

– удивительно, как в этих дебрях вообще что-то ловит, – сказал он, глядя на довольно сносную картинку, появившуюся на экране «горизонта».

– …атака идёт по двум направлениям, – ворвался в тишину деревенского дома поставленный голос диктора, – в нескольких местах вооружённым подразделениям НАТО удалось прорвать государственную границу и закрепиться на позициях. В подавляющем большинстве это воинские соединения польских вооружённых сил с военными советниками из США. По дорогам растянулись колонны беженцев из приграничных районов страны. Владимир Путин уже распорядился о переброске военного контингента Российской Федерации на белорусскую границу для отражения агрессии со стороны стран-участниц блока НАТО. Александр Лукашенко в своём обращении к народу призвал всё мужское население республики встать на защиту Родины. Возле военкоматов сегодня образовались большие очереди из добровольцев, желающих… – Борис нажал на кнопку выключения вещания и в комнате повисла звенящая тишина, все оглушëнно смотрели в погасший экран.

– ну вот, – радостно произнёс Юрик, – не зря свалили! – он посмотрел на товарищей. Денис застыл с ножом, нависающим над раскромсанной селёдкой, в руке, а Борис молча сидел на диване, не в силах оторвать взгляд от чёрного экрана телевизора, – вы чего? Совесть, что ли, проснулась? – усмехнулся Юрик, – Ладно Боря, ему всё равно помирать скоро, а ты, Денис, что на фронт захотел? Я вот в свои двадцать один вообще умирать не собираюсь, ни за Родину, ни за Сталина, ни за чёрта лысого. – он сделал паузу и развёл руки в стороны, – ну что, отмечать то будем?

– да, – Борис вдруг встряхнулся и приосанился, – Юра прав – есть армия, есть военные, а мы люди маленькие, мы жить хотим, – он взял бутылку, хрустнул открывающейся пробкой и разлил каждому по полной, – за спасение! – привстав с продавленного дивана Борис протянул руку над столом и чокнулся с двумя подставленными рюмками, – вкусная! – хрюкнув прокомментировал он и принялся накладывать картошку из кастрюли себе в тарелку. – в конце концов, чего мы волнуемся? – продолжил Борис, хрустя маринованным огурцом, – красная Армия, как известно, всех сильней, Европа снова выхватит от наших, Прибалтику вернём, Польшу денацифицируем, снова империей станем.

– ну ты, Боря, оптимист, – возразил Юрик, – двадцать первый век на дворе, сейчас по-другому воюют, трупами закидать, как раньше, не получится.

– дурак ты, Юрик, – добродушно ответил Борис, разливая по второй, – истории не знаешь, а всё туда же.

– а что тут знать… – начал было Юрик, как вдруг с криком подскочил с места, опрокинул стул и запрыгнул с ногами на диван. По полу в направлении печки, быстро извиваясь пружинистым телом, полз полуметровый уж, мелькая жёлтыми пятнышками на голове. Он завораживающими струящимися изгибами подполз к печке и, найдя видимую только ему дырку в половице, ловко вонзился в пол и мгновенно исчез под ним. Борис тут же подтянул ноги на диван, а Денис тоже вскочил со стула и отпрянул в сторону.

– что тут у вас творится? – открыв распевно скрипнувшую дверь в комнату вошла баба Нюра.

– у вас змея здесь ползает! – закричал шокированный Юрик.

– печурника моего испугались? – засмеялась баба Нюра, – он тут под печкой у меня живёт, мышей ловит, вы не бойтесь, он вас не тронет.

– как здесь спать теперь не знаю, – вполголоса пробормотал Юрик, – я змей, трындец, как боюсь.

Баба Нюра вытерла мокрые руки о халат и села на диван возле Бориса, который, не смотря на суету и истерику Юрика, быстро хлопнул уже налитую рюмку. Денис, тем временем, переставил бутылку водки под стол, подальше от глаз старушки.

– ну что, хлопчики, давайте расскажу вам, что ведаю, как жили, что видела.

Денис растерянно посмотрел на Бориса, но тот в ответ только пожал плечами и откинулся на спинку дивана.

– да, конечно, – торопливо ответил Денис, выкладывая на стол смартфон, – рассказываете, я на телефон запишу.

– деревня наша до революции Невридой звалась, большая была, на весь лес. И пахали, и сеяли, и урожай собирали. Много кто на Невриду приходил, никого Невры не пропустили, ни немцев, ни французов, ни свеев, ни крыжаков…

– а свеи и крыжаки – это кто? – вполголоса спросил убаюканный распевным повествованием Юрик.

– Юра, не позорься, – недовольно проворчал Борис, – свеи – это шведы, крыжаки – это крестоносцы, псы-рыцари Ливонского ордена, продолжайте, баб Нюра.

– потом большевики пришли, – продолжила старушка, – время поменяли, царя убили, название поменяли, сказали, что… – она замялась, смакуя губами редкое слово, – буржуазное название «Неврида». И стали мы «Красные невры», а в девяносто первом стали просто «Невры». Магазин закрыли, автолавка ездит два раза в неделю, и на том спасибо. Вот лук градом побило на той неделе, а кто поможет? Никто, одна я живу.

– а семья, муж? – спросил Денис.

– дети в город съехали, давно их не видела уже, а мужа кадук забрал.

– это из мортал комбата кто-то? – хмыкнул Юрик. Борис посмотрел на него с укоризной и жестом показал закрыть рот на замок.

– болезнь такая? – спросил он у бабы Нюры.

– в голове у тебя болезнь! Ничего вы городские не знаете и знать не хотите! – баба Нюра гневно посмотрела на Бориса, потом снова продолжила: – приезжали уже из музея, к Чаровскому в маëнтак ходили, вы тоже к нему приехали? Недалеко тут, я покажу, куда идти нужно.

– конечно, обязательно сходим, – подхватил Борис, – а кто это, Чаровский?

– Славик то? Так вырос он тут, а потом маëнтак на острове купил, на лето с дочкой приезжает. Большим человеком стал, Славик наш, – баба Нюра задумчиво уставилась в окно, где медленно вечерело, размывая чёткость линий деревенских пейзажей. Из леса, вместе с голодными ордами комаров, пробиралась вечерняя прохлада, расползалась по дворам, подëргивала туманной дымкой водную гладь быстрой речки на окраине деревни, – свет запалю, – очнулась от своих старческих дум старушка и, поднявшись с дивана, переваливаясь, подошла к двери, щёлкнула выключателем и ушла на свою половину.

– доставай, – скомандовал Борис, и Денис снова поставил на стол бутылку.

– ну что, на чëм мы остановились? – Борис налил себе полную рюмку и довольно потер руки, у Юрика и Дениса водка так и стояла нетронутой, – за нашу доблестную армию и скорую победу! – он быстрым движением руки опрокинул в себя стопку и набросился на дымящуюся картошку с мясом, остальные последовали его примеру и тоже принялись за ужин.

– а ты в курсе, – пробубнил Юрик сквозь набитый рот, – что, если бы не генерал Мороз, то русские ни немцев, ни французов не победили бы?

– ты мне напоминаешь одного моего студента, – Борис подцепил вилкой кусок селёдки и резко, чтобы не накапать маслом на скатерть, перекинул его себе в тарелку, – я, значит, говорю: «сегодня мы начинаем цикл лекций по Великой Отечественной войне», а он руку тянет: «а вы знаете, что Сталина предупреждали о начале войны?». Нет, блин! Я профессиональный историк, так я не знаю! Так и ты!

– а что, Сталина реально предупреждали? – вмешался Денис.

– да, и не раз, – ответил Борис.

– но это не помешало ему просрать начало войны, – закончил за него Юрик.

– ты, Юра, не знаешь, так не мели почем зря, – Борис снова разлил по рюмкам, – здесь нужно добавить, что предупреждали его каждый день, и даты от разведки были всегда разные. Да, была там дата и 22 июня, но тут ситуация одновременно сложная и простая. Дело в том, что Гитлер забуксовал в Югославии, и все возможные сроки для нападения на Союз в сорок первом были уже упущены. Это понимали все немецкие генералы и отговаривали Гитлера, это понимали все советские генералы, это понимал и Сталин. Вот поэтому, с началом июня можно было выдохнуть и спокойно начать перевооружение армии. Но Гитлер перехитрил всех, и себя в том числе. Так и получилось в итоге, что в сроки они не вложились, упёрлись в холода и распутицу, потеряли инициативу и, как результат, проиграли.

– вот я и говорю, – продолжил Юрик, – если бы не морозы…

– ну во-первых, – Борис поднял вверх указательный палец, потом глянул на стол и замялся, – во-первых, надо выпить, – он взял рюмку и, быстро, без тоста, осушил, – так вот, во-первых, маршал Рокоссовский в своих мемуарах вспоминал, что именно сильные морозы помешали Красной Армии гнать фашистов ещё дальше от Москвы, так что ещё большой вопрос, кому морозы помогли. А во-вторых – морозы тоже не случайность. Климатологи давно выяснили, что причиной всех аномальных похолоданий является активность вулканов. Так, например, довольно успешное правление Бориса Годунова было уничтожено извержением вулкана в Перу в тысяча шестисотом году.

– так Годунов, вроде, не в Перу правил, – Денис улыбнулся, – ты что, Боря, уже всё, поплыл?

– в том то и дело, – продолжил Борис, – что извержение вулкана в Южной Америке повлияло на весь мир и вызвало малый ледниковый период. Как результат – шесть лет без урожая, голод, народные волнения, и закономерный вывод: «говорят, царь ненастоящий!» Так вот к чему я, есть три аномально холодных зимы, причину которых климатологи объяснить не могут. Это 1941, 1812 и 1709 годы, понимаете что это значит?

– а в 1709 году что было? – спросил Юрик.

– Полтавская битва, – Борис уже опустошил тарелку и теперь сидел, откинувшись на спинку дивана, хрустя огурцом.

– а она разве зимой проходила? – с сомнением спросил Денис.

– нет, проходила она летом, но Карл двенадцатый привёл свои войска в Российскую империю ещё до зимы, и этой же зимой они благополучно и передохли от лютых аномальных морозов. Так что делайте выводы, морозы случайность или помощь свыше.

– и всё равно, русские дикий, варварский народ, по сравнению с Европой, – Юрика с непривычки развезло, и язык его немного начал своевольничать и сбиваться.

– а ты, Юра, кто, не русский? – спросил Борис, вновь наполняя рюмки.

– я, вообще-то, белорус, а вы нет?

– ну я же не говорю, что ты россиянин. Белорус, конечно, и мы с Денисом белорусы, но это по национальности, а по нации мы русские.

– вообще-то, наши предки литвины, – Юрик победно посмотрел на Бориса.

– литвины, жемайты… Юра, ты говоришь по-русски, думаешь по-русски и видишь сны тоже по-русски, хочу тебя расстроить, но… – Борис развёл руки в стороны и посмотрел на Юрика осоловелым взглядом, – ты русский.

– а что твой русский мир простому человеку даёт? – почти закричал Юрик, – сидеть на вонючей кухне с бутылкой водки и восхищаться, сколько в стране ракет, и как мы всех в радиоактивный пепел превратим?!

– Юра… – сделав страшные глаза прошептал Борис, – тебя что, Дудь укусил? – потом раскрыл рот и медленно накрыл его ладонью, – Денис, – дрожащим голосом продолжил он, – это и есть Дудь.

Денис прыснул от смеха, а Борис низким гудящим голосом произнёс:

– человек, которого укусил Дудь, сам после смерти становится Дудëм. Аббат Кальме «трактат о явлении духов», одна тысяча шестьсот девяносто восьмой год.

Юрик раздражённо отмахнулся и отвернулся к окну.

– А в Европе люди не идут к светлому будущему, – неожиданно продолжил он, – они в нём живут, живут сегодня! Я тоже хочу жить здесь и сейчас, машину хорошую хочу, дом, работу, путешествовать хочу по миру! Не дети мои когда-то, а я, здесь и сейчас!

– это потому, что у тебя детей нету, – ответил Борис, – у тебя только «Я» на первом месте.

– а у тебя? – Юрик слегка подался вперёд, – двое есть, и что? Ты их бросил, из семьи ушёл, в налоговую минималку подаёшь, чтобы на алиментах экономить. Да и вообще, патриот, блин, русскомировец, от войны убежал, бухаешь сидишь.

Борис открыл было рот для ответа, потом закрыл и замялся. Он вновь взял в руку бутылку и разлил по кругу. До рюмки Дениса пришлось тянуться, и на стол неаккуратно расплескалась небольшая лужица и тут же впиталась в бархат, оставив небольшое тёмное пятнышко. Борис с досадой посмотрел на мокрое пятно и покачал головой.

– ну что вы опять грызетесь?– разбил звенящее молчание Денис. – давайте, что ли, за спасение выпьем, все в одной лодке, в конце концов. Как говорится, давайте жить дружно, – он протянул рюмку над столом, и Борис с Юриком, будто переступая через себя, подняли свои и глухо чокнулись гранёным стеклом. Глядя друг на друга они залпом закинули горькую в себя, смывая огненной жидкостью накипь, растворяя её в спирте, прочищая капилляры перегретого сварой мозга и снижая градус спора.

– Боря, – Юрик занюхал куском хлеба и примирительно перевёл тему, – а ты чего из универа ушёл? Рассказываешь интересно, работа не нравилась?

– да нет, нравилась, – Борис сел, опершись подбородком на сложенные замком руки и пусто смотрел в никуда, – платили мало, для семьи не хватало, вот и ушёл в строители.

– Борь… Ну не обижайся, – виновато сказал Юрик, – да наладится у тебя всё.

– пойду воздухом подышу, – Борис поднялся с дивана, словил ногами разбежавшиеся тапки и, скрипнув тугой пружиной двери, вышел из комнаты.

– блин, Юра, – Денис, захмелевший и уставший, рухнул на подушку, – зачем ты опять его задираешь?

– так он опять за своё, задолбал уже своим русским миром.

– ладно, давай отдыхать, поздно уже, – Денис начал стелить кровать, Юрик тоже последовал его примеру. Борис, тем временем, вышел во двор и посмотрел на бледно-розовый колышущийся закат. Солнце уже спряталось за верхушки лесного частокола и лишь робко отсвечивало на редкие перистые облака, зажигая и плавя их в темном вечернем небе умирающего дня.

– привет, – Бориса будто выдернули из сновидения, он опустил глаза и увидел ту самую женщину из фольксвагена. Она шла с ведром воды мимо забора и, приостановившись, легко махнула Боре рукой.

– здравствуйте, – горло сдавило от неожиданности, – доброго дня, – повторил он приветствие пастуха и тут же мысленно сморщился от неуместности фразы.

– прикольная майка, – женщина улыбнулась и поправила причёску, – а ты знаешь сколько вода весит?

– э-э-э, – Борис опешил от неожиданности, – тысяча килограмм на метр кубический, – пробормотал он всплывший в памяти ответ.

– а сколько килограмм можно женщине нести?

– а, понял! – шлëпнул он себя по лбу, – давайте помогу, – Борис торопливо вышел со двора и подхватил полное ведро, – я Боря.

– Валя, – женщина протянула руку, и Борис, перехватив ведро левой, аккуратно пожал её и слегка наклонился.

– не перевелись ещё джентльмены в Неврах, – Валентина улыбнулась Борису, и они не спеша зашагали по улице в конец деревни.

– у нас здесь скучно, ничего не происходит, – женщина вертела головой то вправо, то влево, с любопытством смотря по сторонам, будто была в деревне впервые, – новые люди приехали, уже событие.

– ну в стране совсем не скучно, война началась, – ответил Борис.

– у нас здесь нечего опасаться, Невры никого не пропустят.

«Ни немцев, ни французов, ни свеев, ни крыжаков», – вспомнил Борис слова бабы Нюры.

– у вас здесь что, место какое-то заколдованное?

– все деревни немножко заколдованные, – Валентина повернулась к Борису и обезоруживающе улыбнулась. В ответ улыбка без спросу, сама собой, расползлась по его лицу, – в городе волшебства уже не осталось, а у нас полным полно, нужно только поискать. А вы надолго к нам?

– да… Не знаю даже, теперь, видно, надолго.

– ну тогда успеем ещё ближе познакомиться, – Борису показалось, что Валентина в этот момент неуловимо и очень быстро подмигнула ему.

– конечно, – хриплым, сорвавшимся в штопор голосом ответил он.

– пришли,– улыбнулась Валентина, – спасибо за помощь, – женщина забрала ведро с водой у Бориса и, открыв деревянную калитку, вошла во двор, – пока, спокойной ночи, – она хлопнула дверью и исчезла в доме, а Борис ещё десяток секунд ошалело смотрел на калитку из штакетника, выкрашенного в красный и зелёный цвета, потом повернулся и медленно побрёл к дому бабы Нюры. Небо уже стало светло-серым, и длинные тени растворились, исчезли, превратились в вечернюю сгущающуюся мглу. Волосы ласково тронул прохладный ветерок, раздувая их, как угли в потухшем костре, а над головой назойливо запищали комары, и Борис азартно начал лупить себя ладошкой по ногам, по лицу и по шее. Ускорив шаг, он поспешил скорее спрятаться в доме от назойливых насекомых.

– вы не задумывались, почему кровь пьют только самки комаров? – спросил он, войдя в комнату, – о-о-о, да вы уже спать собрались… Ну тогда я ещё пивком шлифанусь, – он вышел на веранду и достал из-под пола прохладную баночку пива. Пшикнув клапаном он сделал несколько глотков, потом сморщился и громко рыгнул, после чего вернулся в комнату, – я свет выключаю?

– да, мы спать, – ответил Денис.

Борис щелкнул выключателем и, подсвечивая себе смартфоном, поплëлся к дивану. Он воткнул в уши наушники, поставил баночку на подлокотник дивана и открыл в телефоне книгу Набокова «Приглашение на казнь». Ссора с Юриком как-то сама собой растворилась, поблекла и ушла на второй план, в голове приятно гудело, его мысли заполнило знакомство с Валентиной. Через полчаса Борис заснул, сидя на диване с пустой банкой в руках, голова его запрокинулась на спинку дивана, и он мерно негромко захрапел.

Глава 2

Денис стоял напротив колодца, в полной уверенности, что ему необходимо туда заглянуть. От колодца исходил странный гул, разбитый на короткие, словно биение огромного сердца, промежутки. Парень робко подошёл, взялся за металлическую ручку дверцы и потянул крышку на себя. Раздался тонкий скрип ржавых петель, и перед ним открылся чёрный зев туннеля со слабо мерцающим серебряным диском водной глади внизу. Денис увидел, как в круг воды вторгается его тень, слабо отражается, повторяя почти неразличимые черты лица. Они размывались и менялись на колыхающейся поверхности холодной колодезной воды, и Денис уже не мог узнать себя в далёком отражении. Вдруг вода начала стремительно прибывать и подниматься всё выше и выше, поглощая своей массой бетонные кольца колодца, и, когда до водной поверхности уже можно было дотянуться рукой, Денис понял, что отражение не его, это и вовсе не отражение, кто-то был под водой. И вдруг, взорвавшись водопадом брызг, на Дениса из колодца выпрыгнул огромный чёрный волк и крепко схватил его за шею когтистыми, огромными, как у медведя, лапами. Волк оскалил пасть и утробно зарычал, он начал притягивать к себе голову парня, злобно скаля зубы. Денис дёрнулся всем телом и открыл глаза. В комнате царила кромешная тьма, и только рассечённый перекрестьями оконных рам свет тусклой луны косыми прямоугольниками лежал на досках пола. Он сел в кровати и вытер со лба холодный пот, как вдруг, до его слуха донёсся всё тот же утробный рык из его сна. Через секунду он снова повторился, потом ещё раз, и ещё. Денис стряхнул остатки сновидения и потянулся, свесившись с кровати, за тапком. Метким броском он попал точно в сидящего Бориса. Тот хрюкнул, дëрнулся всем телом и открыл глаза.

– Боря, хорош храпеть, – прошептал Денис, – ложись спи.

– а, да, да, ложусь, – пробубнил Борис, перетёк в горизонтальное положение и мгновенно уснул. Денис повернулся на бок и уставился на раненного волка, падающего в снег в застывшей сцене на гобелене, пасть его была открыта в немом бессилии умирающего зверя. Показалось, что он поворачивает голову к Денису и заглядывает ему в глаза. Но глаза уже были запечатаны крепкими здоровым сном.

Радостный и отвязный вопль луженой петушиной глотки весело, разбивая вдребезги сладкий мятный сон, ворвался в спящую тишину комнаты. Три пары глаз открылись, и постояльцы заворочались в кроватях, растирая глаза кулаками, потягиваясь и зевая. В окна било яркое летнее солнце, разбавленное занавесками, находило просветы между ними, нагло наполняло своим жёлтым липким светом всё пространство комнаты. Борис сухо пожевал пересохшими губами, мелко кряхтя поднялся с дивана и побрёл на веранду. Взяв большую эмалированную кружку он поднял крышку ведра и, не глядя, зачерпнул. Кружка глухо цокнула о стены пустого вёдра. Вода закончилась. Пустая кружка, печально звякнув, вернулась на место, и Борис вывалился на залитое утренним солнцем крыльцо. От увиденного он потерял дар речи и тут же одним прыжком сорвался с места.

– баб Нюра, не надо, я сам! – закричал Борис, подскочив к старушке, и начал отбирать у хозяйки кусок белой холстины, которой она старательно вытирала пыль с его эспэйса. Тряпка была абсолютно сухой и серебристый кузов минивэна покрылся сетью мелких царапин.

– так дождей давно не было, суховей такой, я повытираю, мне не тяжко.

– спасибо, не надо, – с нажимом процедил Борис, стараясь оставаться вежливым, насколько это было возможно, – я сам потом вытру.

– ну, как знаешь, – баба Нюра недовольно вырвала у него тряпку и ушла в сарай, а Боря вернулся к друзьям в комнату.

– пацаны, сходите за водой, я вчера ходил, – сказал он и завалился на диван.

– Денис, – простонал, не вставая с кровати, Юрик, – сходишь? Башка трещит, не могу.

Денис не стал отпираться, он хорошо выспался и похмельем не страдал. Выйдя на веранду он взял ведро и направился к колодцу. Подойдя к нему парень остановился как вкопанный, из памяти вынырнул липкий страх ночного кошмара – вода, волк, злобный утробный рык. Тряхнув головой он решительно открыл крышку, снял с гвоздя ведро и начал раскручивать рукояткой цепь на барабане. Внизу гулко стукнуло, раздался всплеск, цепь натянулась и в руку мягко, но сильно ткнулась металлом кривая рукоятка. Вытащив ведро с водой он поставил его на край колодца и подвинул ближе своё пустое. Запаса цепи не хватило, она натянулась и резко дëрнула ведро из рук. С отчаянным визгом деревянного барабана и лязгом цепи ведро гирей полетело вниз, раздался всплеск, а за ним щелчок рвущегося железа. Барабан, сорвавшийся с цепи, свободно крутнулся в ступицах и, покачивая кривой рукояткой, остановился, лениво болтая обрывком цепи. Денис, как и во сне, понял, что в колодец нужно заглянуть, ситуация странно повторялась. Ноги в резиновых тапках вспотели и со скрипом скользнули, когда он сделал шаг к распахнутой дверце. Далеко внизу тёмным кругом виднелась водная поверхность, чистая и прозрачная она выдавала стоящее на дне ведро с длинным металлическим хвостом оторвавшейся цепи.

– отлично, – Денис обречённо выдохнул.

–лично… – глухо отозвался колодец.

Он вернулся с полупустым ведром и полным смятения взглядом.

– ребят, я колодец сломал, – со стыдом признался он, – что делать?

– как можно колодец сломать? – Борис с недоумением посмотрел на друга.

– цепь порвалась, и ведро утонуло вместе с её хвостом.

– иди у бабы Нюры спрашивай, я не знаю, – ответил Борис и демонстративно уставился в экран смартфона, откинувшись на диване. Юрик лежал на кровати лицом к стенке и никак не реагировал на информацию. Денис, поняв, что разбираться придётся самому, пошёл на огород искать хозяйку дома. Баба Нюра ковырялась в грядках, выполняя ежедневную повинность всех сельских жителей, что-то пропалывала и выдергивала, согнувшись шахматным конём над зелёной порослью. На вопрос Дениса она снисходительно усмехнулась, проворчала что-то про городских и направила его за «кошкой» к Махлаю, живущему через два дома.