Подлежит удалению

Самое, что ни на есть позорное за всё время учебы – так и не запомнил, как именно его зовут. Гадких и не нужных для себя людей на всю жизнь усвоил, а он как-то… не попал ни в одну из категорий. Есть десятки имен, а то и больше, которых хотелось бы… навсегда вычеркнуть из памяти. Никогда не знать, но, как всегда, самые важные, так и остались в тени рассудка без ведомства. Ни хорошо, ни плохо… Просто в очередной раз стыдно про то, что нельзя… забыть…

Сухо. Кратко. Манера речи отточена и ясна. Одна конкретика и выверенные факты. Своим произношением, он чем-то даже… напоминает раннего Бидла, разве что куда более сносной внешности и словами без скрытой агрессии. Ну не любит человек разглагольствовать на пустые темы. Без умолку трещать как его коллеги. В основном, насколько мне помнится, если речь и заходила о чём-то, то только по теме предмета и сопутствующих его вещах. Никаких тебе развилок и откровений из области сторонней жизни. Личная жизнь всегда оставалась под замком. Никакого намёка. Может девчонки что-то и узнали, но у нас среди парней были одни сплошные домыслы. Одинокий. Вдовец. Убили семью. Алкоголик в завязке. На зоне отсидел. Бывший военный. Уволенный тренер сборной. Волонтёр и даже, бывший бомж. На этом кажется… всё… Если же разговор вдруг состоялся в его сторону, то он моментально переходил в спортивные дела. Никуда дальше. Ни в какие дебри обратно. Этот человек… оставался чересчур скрытным для всех нас и, наверное, от того мало и заполнился. Недостаточно хорошо, чтобы помнить имя.

Как только остальные ребята разбежались, мужчина сразу обратил нужное внимание. Махнул к себе двумя пальцами руки.

– (Спокойно) Подойди.

В голосе читалась благородная мужественность, сочетаемая со здоровым и бодрым типажом мужского начала. Сравнимо выше ожидания и реакции, чем у большей части сильного пола из коллегии учителей. Никогда ещё ранее не удавалось видеть его таким… уставшим что ли. Сонным или даже… больным. Все перспективы выдавал голос. При всех он как-то ещё умело его корректировал, но при мне мог спокойно без прикрас говорить. Чувствовался хрипловатый тон, будто реально простыл или всю ночь высоким тембром вёл участие в беседе.

Тут же вспоминаются уроки Миры. Прямая осанка. Плечи держать широко. Голову и руки ровно. Всё самое правильное лишь бы минимизировать подозрения в свой адрес. Сократить ущерб. Лишь бы пронесло, да и только.

– Расслабься, – тихо кашлянул, – всё нормально… Остынь.

Он специально подождал с пол минутки, пока я приду в себя, посматривая косвенно за теми, кто и куда лично направил свои нужды. Наши взгляды в скором времени пересеклись.

– Так-то лучше… Как у тебя дела?

– (Неловко) …Да как-то… нормально… – пожал плечами. – Как и всегда…

– Хорошо, – полез в карман спортивных штанов, – возьми это.

Без лишних предисловий показался сложенный вдвое самодельный конверт письма. Помятый и местами пожёванный. Я тут же задался вопросом.

– Это что… письмо?

– Да, прочти его. Это важно… Когда закончишь – сразу же сожги или разорви. Лучше конечно сожги. Так надёжнее. На этом всё. Можешь домой идти…

– (Взволнованно) Так это… Откуда оно? Это вы мне его написали?

– Я? – улыбнулся, – нет. Мне девочка какая-то… недавно его принесла. Две недели с лишним в кармане ношу. Немного потрепалось, но ничего. Ты главное прочти. Просто прочти и уничтожь… Она мне так и сказала. Ну, если ты так хочешь, можешь, конечно, оставить его себе, просто там… немного… личное, – пожал плечами, – сам понимаешь… Ну всё, – легонько хлопнул по плечу, – удачи. Ничего не бывает просто так.

– А-а-а… почему оно… мне?

– На обороте написано. Переверни.

Чётко, коротко и ясно. Всё как он любит, только непонятно ни хрена. Это было действительно всё и больше ничего. Никаких тебе речей, порицаний или коварного умысла… Просто… письмо. Обыкновенный кусок бумаги, аккуратно сложенный пополам. С задней стороны и правда красуется моё имя. Красивый подчерк. Красным написано. Сразу же угадывается женская рука.

Мужчина не стал дожидаться моих эмоций. Спокойно развернулся и пошёл к остальным. Его фигура незамедлительно удалялась к центру стадиона.

Один. В руке конверт. Стрёмно… Определённо важная вещь, да и ещё таким странным способом подана. Не напрямую, а через посредника, да ещё какого… Я не стал тянуть и достал содержимое наружу… Мне следовало всё… обдумать.

Необычно… Даже… очень… Всего два предложения. Две строчки. Бред и полная ахинея. Это либо очень плоская шутка, либо очень параноидальная новость на грани катастрофы. Вот она, оказывается, какая симпатия у подростков бывает. В шутку или в серьёз. Неудивительно, учитывая, какая неоднозначная ситуация складывается вокруг нас. Есть над чем задуматься…

Особого значения слова не имели. Это как, если подойти к любому человеку на улице и спросить: «А вы точно уверены в завтрашнем дне?». Один ответит: «Да, конечно, безусловно!». Другой же скажет однозначное: «Нет» и другого мнения быть не может. Третий промолчит, а четвертый пройдёт мимо. Скрытого смысла в подобном нет. Всё предельно понятно. Любовное письмо.

Листок лихо сложился в три четверти. Только так он помещался в кармане брюк. Раз уж «официально» отпустили, то… почему бы и нет? Вернуться домой пораньше, и наплевать на всё, будет благим делом окончания дня. Да, Бидл не раз подобное ещё как припомнит, однако в сравнении с нашим тренером – он лживая, толстая, смердящая букашка. Мне просто хотелось домой. И всё. Непреодолимое желание, как можно скорее убраться, иначе обратно застряну у Миры. Если не уйти сейчас, то не получится вообще… Центральные ворота хоть и закрыты, но парковую часть возле стадиона, ещё никто не отменял. Очень удобно в попытке улизнуть. Я прямо чувствую нутром: «Пора уже. Пора. Нужно давать дёру».

Хорошая новость быстрым темпом уводит прочь. Остановившись на миг, неохотно обернулся в сторону стадиона. Я боялся встретить его разочарованное лицо. Что-то меня досаждало, учитывая выбор остальных остаться, а не покидать тонущее судно. Как бы… правильно и неправильно одновременно. Тебе прямым текстом заявляют: «Иди. Свободен», но в тайне наверняка надеются, что ты всё же останешься, пускай и на непродолжительный срок.

Неприятным образом взыграла совесть. Захотелось вернуться. Заново тему переговорить. То ли письмо впервые так подействовало, то ли и вправду не всё безнадёжно в плане меня. И всё же – не сдержался. Рванул в заросли. Когда ещё выпадет такой удобный случай? Я порою… неисправим.

* * *

– Как прошёл день?

Мужчина не сразу отреагировал на входящего в комнату человека, а сперва вгляделся в до боли знакомое лицо. Кресло под ним немного заскрипело.

– Здорова, здорова… Отлично, – пожал руку бывшему коллеге. – И какими такими судьбами… тебя занесло к нам? Неужели заняться в конторе нечем?

По лицу было видно, как человек «рад» встретить бывшего друга, однако с небольшой оговоркой. Он крайне старался подавить дёргающуюся бровь. Былые распри снова давали о себе знать.

– Да так… мимо проходил, собственно, – бегло осмотрел комнату. – В основном, я по делу зашёл, ну и вот… попутно решил заглянуть на минутку к вам. Проверить кое-что надо, а тут – ты. Приятное совпадение.

– И в правду приятное… Жаль, – устало посмотрел на двухстороннее стекло, – скоро на передовую. Поговорить толком не удастся. Так что спрашивай, – запрокинул за голову руки, – что хотел, пока я не ушёл… Не стесняйся, здесь же все свои. Забыл? – развернулся к собеседнику.

Знакомый притих. Парень наверняка хотел спросить что-то менее важное не относящееся к делу, однако долг обязывал не зависнуть на получасовой беседе. Диалог постепенно направлялся по другой развилке пути.

– Ну и как вам этот олух? – произнёс посетитель. – Не достало ли вам с ним возиться? Взрослый мать его мужик, – тыкнул пальцем в стекло, – а ведёт себя как ребёнок. До сих пор. Ну, вот… ни капельки не изменился. Он что, специально так? Чтобы позлить?

– (Устало) Сказал бы ты мне это гораздо раньше, я бы с глубокой радостью вышвырнул его прочь, но сейчас… Сейчас, к сожалению, времена изменились, – сконцентрировал взгляд в стекло. – Теперь разве что, турнуть могут меня, причём за ни за что. Вообще. Вот и приходится подобное… терпеть… И это ещё не самое худшее, поверь. Худшее чувствую, будет как раз впереди, когда ему окончательно впритык всё надоест… К концу подходят только вторые сутки и это… лучше его так не называть. Звукоизоляция хорошая, но сам понимаешь. Здесь разное может случиться… Главная шишка сидит. И тебе может не повезти. Даже твоя баба от гнева его не спасёт… И заслуги, – косо посмотрел на протез руки.

– Мда… – задумался, – не думал, что вы будете плясать под его бубном.

– (Недовольно) А мы и не пляшем, – обратно вернулся к собеседнику. – По крайне мере не под его дудку.

– Ладно, – устало посмотрел на мужчину. – Изменения хотя бы есть какие?.. Ну так… – пожал плечами, – в общих деталях. Сам понимаешь… Времени мало.

– Ясное дело…

Бывший товарищ смекнул. Тотчас перешёл к сути поставленного вопроса.

– Всё как всегда… Ничего нового.

На этом фрагменте человек замолк. Гость его ответа не принял.

– (Раздражённо) Ну, а что ты хотел? Ты же просил коротко. Ну, вот тебе и коротко. Самая суть. Он к нам только вторые сутки приходит… Ничего толком не изменилось. Всё, как и всегда. Очередная… муть.

После ещё одних молчаливых гляделок, следовать убрал руки с затылка и упёрся локтями в колени. Намечающийся разговор малость поднапрягал. Бегло пожамкал пальцами уставшее от недосыпа лицо и обратно уставился на коллегу. Разговор обещал быть нудным.

– Ладно, – откинулся на спинку кресла. – Как скажете… бос-с… Процесс движется… – в пол головы повернулся к стеклу, – в принципе нормально, хотя можно было бы и побыстрее. Порою очень туго идёт. Диалог от слова «совсем» не вяжется. Получается скомканным, монотонным, дико скучным, что аж зевать хочется, – зевнул. – …Нужно было давно с ним заканчивать на сегодня. Что толку кота за яйца тянуть. У меня что, дел своих нету? Досуг провести можно, знаешь ли куда более значимо и интереснее, чем пялится в эту, – кивнул в окно, – хрень. До ночи нянчимся с ним… – размял шею. – Задрал уже… Если честно – не наше это дело совать нос, куда не просят. Он нас вокруг пальца водит. Толку ноль. Ничего не получается полезного узнать. Пляшем вокруг него как кучка дебилов, – глубоко вздохнул. – Нет никаких сил… Мы все поголовно измотаны… Остаётся просто… тупо строить из себя паиньку. В такт мотать головой. Надеюсь, весь этот бред, пока ещё не осточертел… (Вдумчиво) Странный тип. Правда. Куда страннее выглядят разве что эти два… – посмотрел на входную дверь.

– Так ты же его подчинённый… вроде как… Разве ты не должен быть на его стороне? По-моему, глупо тявкать на хозяина. Не ты, а он сможет тебя укусить.

– Ну, это как посмотреть… Я, скорее понятой, чем соучастник… Я и близко в няньки к нему не набивался. Он просто предложил работу. Я согласился… Типо как… протеже. Прям как ты, – недовольно скорчил лицо, – в лучшие свои годы…

– Смотрю… от былой манеры поведения ты так и не избавился… Приятно осознавать, что ни место, ни время на тебя, никак не влияют.

– А то, – злорадно улыбнулся. – Конечно, некоторые рамки и ограничения порой дико нервируют, но-о жить можно. Да и время уже не то, чтобы прозябать с тобой жопу на вызове. Родина там, где жопа в тепле. Принципы… изменились…

– М-да, не позавидуешь… У меня в этом плане гораздо проще. Сходи туда. Принеси то… Не всегда приходится сидеть и наблюдать за всем на одном только месте. Зачастую, я всегда где-то в пути. Хожу себе. Гуляю. Где хочу…

– (Недовольно) Ишь ты какой… Свободолюбивый… Да чего там таить – ты никогда не был привязан ни к чему. Ты едва ли под моим начальством появлялся на работе. Что есть, что тебя нет – толку всё равно ноль. Твоя работа – едва ли на грош оценима. Эт даже хорошо, что родился в семье с достатком, хотя работник из тебя, как ни крути… хуёвый, даже задарма.

– Да ладно тебе, – нагнулся чуть ниже, держась за край стола. – (Тихо) Я же предлагал тебе уйти, пока ещё было возможно…

– Ты вообще сука, нормальный человек? Нормальный?! – привстал с кресла. – Забыл уже, что ты сука натворил?! Да мне откровенно… похуй было на старую работу, но ребята… Ребята же были не виноваты… Невиноваты… Какого хуя в свою авантюру ты их втянул? Совсем мозг потёк? Лучше головой иногда думай, – пальцами ударил о весок. – До сорока хотя бы… доживёшь…

Гость молча пожал плечами. Отошёл в сторонку. Ему нечего было ответить.

– Ты-ы… как был придурком, так им и остался, – сел. – Сам хоть думал над тем, во что их ввязываешь? Думал хоть раз о чужих семьях? Родных? Хочу тебе напомнить, что ты оставил двух молодых вдов с детьми без мужей.

– Ой, да ладно тебе, – развернулся к оппоненту. – Они заранее знали, на какой идут риск. Им денег хотелось и это отнюдь, не на корм для семьи. Эти два жадных, долбанутых ублюдка, только и пеклись о себе. Ты же не думал, что я не замечу очевидное? Блять, – развёл руками, – ну это совсем уж надо слепым быть. На кой тогда хрен, ты нас объединил? Тебе что, за мной не хватало слежки? А чё только двоих? Полк бы уже за мной снарядил.

– Не неси чуши. Я думал, ты нормальный… а ты блять – тяжело вздохнул, – очередной мудозвон с завышенным троекратно эго. Доверился, а ты мне нож в спину засадил… Ну и как нам после этого, нормально общаться. Как?!

– (Улыбаясь) Не-не-не, – открестился, – ни хуя. Больше этот трюк со мной не пройдёт. Не надо менять темы. Не нужно давить на жалость. Будь твои «люди» нормальными – никто бы не погиб, но, как видишь, сволота забила поеботу. Те ещё на деле алчные упыри. Любят на стороне подработать. И всего мало, блять, мало… «Славные» ребята не находишь? Вот это я понимаю, наживаться на чужом горе. Бле-е-еск сука… Блеск. Это я ещё молчу о том, какие порядочные у тебя семьянины… Хотя, чего молчать. Давай расскажу, – обратно приблизился. – Я не знаю, насколько сильно ты закрывал глаза на их хобби, но они были… далеко не святыми. Один сто пудов в одну харю пил и дубасил жену с ребёнком, попутно ей же изменяя. Другой вроде по тише, но тот ещё завсегдатай питейных заведений. Изменяет вроде как пореже, за то деньги спускает на выпивку и шлюх. Обожает принюхнуть подонок… Обажал. Очень порядочные «люди». Есть чем гордится.

Гость заметил на краюшке стола одинокую пепельницу. Рука автоматически потянулась закурить.

– Я… – настойчиво снял пальцем слоинку пыли, – многое слышал про ваши отделения. Морально обезображенный люд… Такое говно, только в этом городе случается… (Надменно) Это же как надо сплочаться в рабочем коллективе, чтобы насильственно трахать генеральских дочек? У вас там что, совсем мозгов нет? Едва вышла беджняка из асперантуры, как вы мигом натягиваете её на кол. Или это… у вас везде так принято? Обряд инициации? Честно, боюсь подумать, что происходит с простыми смертными… Надеюсь, хотя бы в задний проход больше шариковой ручки не суют. Иначе всё, беда… И да, – печально вздохнул, – за этих ублюдков, ты меня чуть… не убил. (Возмущённо) Правда? Да я на их фоне святой мученик, – тыкнул в грудь протезированным пальцем. – Вот только залупнись, что это не так! Я достаточно настрадался, чтобы всё это… дерьмо исправить!

Человек на кресле грустно продохнул. Ему крайне не хотелось продолжать, но он всё-таки произнёс:

– (Спокойно) Они вообще-то умерли если ты не забыл. Навсегда. Вот лично ты, умеешь воскрешать? – скрестил ладони. – Нет? Тогда считай, ты ни на грамм не искупил свои грехи. Как только трижды за каждого из обоих умрёшь, тогда и поговорим… Пока ты умеешь делать жизнь, исключительно… «проще».

– Какая же ты… сволочь, – обиженно посмотрел. – (Тяжело) Этим твоим… барышням, вообще-то жить стало легче. Избавились наконец от тирании и гнёта. Государственное пособие. Мужья посмертно герои со своими сраными медалями золотого герба… Уж лучше растить детей без отца, чем с таким отродием… За то, что мы сделали, – выпрямился, – безусловно по головке не погладят… (Нервно) У тебя тут курить… можно?

– Можно… но только побыстрее. Я вообще то, – посмотрел на часы, – вот-вот уже ухожу. У тебя есть минуты две. Не больше.

– Не переживай, – полез в брюки, – жизнь меня приучила делать всё быстро и так же быстро наслаждаться каждым её… ебучим моментом…

Гость достал чёрный портсигар с растительной, серебряной гравировкой, выполненный по подобию обычной пачки от сигарет. Быстро открыл. Ловко достал одну. Сигареты, соответственно, тоже очень дорого выглядели. Чёрная бумага. Золотой фильтр. Белые надписи. Он быстро поднёс пачку к губам. В ту же секунду табак задымил. Мужчина кисло улыбнулся. Упаковка закрылась.

– Ну что, нравиться тебе? Довольный?.. Как-то ты быстро повеселел… А я и не знал, что ты обратно взялся за старое. Ничему жизнь лодыря не учит… Хоть… костюмчик на тебе хорошо сидит. И то ладно. Как… человек выглядишь теперь…

– (Угрюмо) Хоть на этом спасибо, – пальцем подтащил пепельницу. – Это считай вместо антидепрессантов. Самобытное лечение… Видел бы ты щас свою скверную рожу, – засмеялся. – Это как тогда, когда я зашёл без спроса в твой дом посрать. Вот точно, одна и та же эмоция… Мог хотя бы для приличия раз в сутки разрешить в сортир заходить. Гадить под луной занятие, знаешь ли, не из самых приятных. Сам бы хоть разок попробовал подтираться листвой. Понял бы меня…

– Будь таких дураков как ты поменьше, авось и бед никаких не случилось…

– Ага, – устало вздохнул. – Тогда бы и воин было гораздо меньше… и люди относились друг к другу гораздо… добрее… Ты же не злишься на меня? – на стол облокотился. – Или до сих пор злишься? Не забывай, я тебе 100 раз предлагал вовремя уйти. Неоднократно… Ещё раз извини, что так… погано вышло… Эти пидары, – скорчился, – повесили на тебя всех собак. (Досадно) Я так и знал, чем примерно всё это дерьмо закончится…

– (Сдержанно) …но всё равно рискнул…

– Да-а-а, – затянулся. – Говно случается… Иногда, я правда задумываюсь, каким же дебилом тогда был. Прямо, как сейчас… Как я понимаю, передумывать уже поздно, да? Предложение моё ты всё равно не примешь.

– Точно… Жаловаться поздно… да и какая разница если в конечном счёте, все мы варимся в одном котле.

Парочка притихла. Никто не хотел продолжать, однако долг обязывал.

– Слушай, – произнёс первым гость, – давай… хотя бы…

– Как твоя рука? – перебил следователь. – Отец не злится? Простил?

– Моя? – посмотрел на кисть с сигаретой. – Да вроде ничего, – повернул ладонь. – Вертится. Не скрепит. Я кстати, пачку сигарет подбирал в таком же стиле. Всегда хотел тату набить. А тут прямо удобный случай подвернулся. Могу одну за другой болванки с гравировкой менять. Как настроению будет угодно. Разве не прелесть? – провернул шарниры запястья на 360°.

– (Скептически) Да, но чем тебе искусственный протез не понравился? Руку от живой не отличить. Фактически, только металлический каркас и всё.

– Да ты сейчас, – улыбнулся, – прямо, как мой батя говоришь. Ему тоже не понравилось, а я как раз, наоборот, о чём-то таком… в детстве мечтал. Роботом… стать. Вот моя мечта частично и-и… сбылась… Как бы я, по-твоему, – вывернул суставы кисти, – с обычной-то рукой, финт такой провернул? Вот именно, что ни как. Если какой-то праздник, я меняю на белый цвет. (Довольно) Ух, как зачётно в костюмчике белёсом выглядит… Загляденье.

– Ну и дурак же ты…

– Ага, – затянулся, – и без тебя знаю…

– …А в целом как, жить не мешает? Привык?

– Рука или дурак?

– Рука.

– С рукой я отчасти привык, разве что правой теперь дрочить не так удобно, хотя… специфическое ощущение при этом всегда есть. Тут главное не пережать.

– (Смеясь) Так ты ж, вроде как бабник? Или уже всё, завязал? Что, девушки не так охотно дают, да? За годы таки… почерствел?

– Дают, – улыбнулся… Ещё как дают… Каждая через одну хочет переспать с роботом-полицейским. Бывшим… (Задумался) По крайне мере раньше давали… Всё накладывает свой жизненный отпечаток… Увы…

– Не повезло тебе.

– (Выпустил клуб дыма) Ага… – выпрямился в полный рост.

– А чего тогда, – посмотрел на сигарету, – зажигалку в палец не привинтил? Это ж вроде как… модно? Иметь всякие такие… примочки… Приблуды. Кроме силы сжатия, в ней больше… ничего нет?

– Не-ет. Слишком это… запарно вставлять дополнительные модули в кисть. Целостность нарушается. Появляются люфты. Подпитка дополнительная нужна. Ой, короче, много геморроя. Была бы у меня оттяпана полностью рука – другое дело. Пространства для идей хоть отбавляй, а так… нафиг нужно. Либо без конца заряжаешь, либо вставляй маленький энергоблок. Хоть куда. Не, не катит. Я хочу нормальное пламя, а не скудный дымок… Во-озможно, не будь мясца примерно по локоть, примитивный ствол в ладони, можно навернуть, но опять же, скудный, а не крутой. Для крутости нужно отрезать руку, а я не знаю. Мне и так с протезом хорошо. Если в следующий раз отрубят полностью – тогда и задумаюсь…

– Знаешь, – скрестил руки, – …Забавная штука получается. Мы собачились чуть ли не каждый день. Ты мне своей ересью мозги засерал. Мол: «Жизнь гавно бла-бла-бла», «Люд очерствел бла-бла-бла», «Миру скоро настанет пиздец бла-бла-бла» и знаешь, что? Ты был прав. Ныл как последняя сучка. Ебал мне мозги, но был… прав. Блять, – повертел головой, – не верю своим словам… Так что же тогда получается… Мечта дурака… сбылась? Пришла… анархия?

– Ой, да не утрируй ты так. Все вы старики вечно боитесь нового.

– Да мы не нового боимся. Мы старое боимся… потерять. Тебе возможно не понять, что такое дефицит в обычных вещах. Когда магазины с продовольствием пустые. Когда вместо мотоцикла, покупаешь ботинки… и на сдачу пачку сигарет. Когда промышленная отрасль летит в тартарары. Когда ты становишься… никому не нужен… Когда банально… туалетной бумаги нет. Газеткой жопу подтираешь. Когда правительство на тебя плюёт… Когда…

– Знаешь, – перебил, – вообще-то, у меня тоже выдалась не сладкая судьба. На сколько ты помнишь, я в машине нахрен жил, а местных проблядовок в отель тащил, лишь бы помыться… И ты мне ещё такую службу услужил. Мог бы, хотя бы… позволить пару ночей в неделю… дома поночевать.

– Не, – улыбнулся, – своей дуростью можешь даже не делиться. Ты сам в своих проблемах виноват. Лично у тебя – абсолютно все козыри были на руках. Мог спокойно встретить старость и в ус не дуя, но нет. Дурак выбрал, правду. Чтож… (Ухмыляясь) Ну, и как тебе правда. Сладка? Может мёдом подсластить?

– (Угрюмо) Не хочу с тобой лишний раз собачиться… но от слов своих, я не отказываюсь… Если ты ещё не забыл, мы вообще-то… ролями поменялись…

– У-у-у как страшно… Ну, и как мне тогда тебя называть, начальник?

– Да вообще насрать, – отмахнулся. – Я, не ты. Мне не нужны ваши… чины хвалёные и всепоглощающее обожание… У меня нету ста подручных. У меня и десяти нету. Есть только я, и только я, сделает эту работу как никто лучше. Я не собираюсь перекладывать ответственность на других, как делаешь ты. Виноват буду только я… Я сделаю то, что не осмелился сделать, – напряг скулы, – ты…

– (Устало) Ну да, ну да… Можешь кичиться сколько угодно, правда… одно не забывай, – поднял голову в сторону оппонента. – Такие как ты, долго не живут.

– (Злобно) За то у тебя я смотрю… отращивается третий подбородок… Что, по кайфу теперь жить на цепи в будке? Нравиться… лизать пятки господину?

– Парень, – строго посмотрел в глаза, – палку не перегибай. Я не молодой уже кузнечик, чтобы прыгать с тобой по лугам. Ты меня, никогда не поймёшь. Ты просто до моего возраста не доживёшь… Когда ломят кости, а из жопы лезет геморрой, знаешь… – вздохнул, – приоритеты жизненные несколько… меняются. Можешь мне не верить, но правда такова – абсолютно всем людям на земле есть что терять. Тот же вонючий телек с баночкой пива и копчёной рулькой… Тёплая постель… Мне много не надо. Оставьте то, что, хотя бы… есть…

– Только не перекладывай на работу свои домашние обязанности… Лучше бы как следует, его потряс, – указал в стекло. – Сейчас из-за этого дауна, вся наша граница полыхает. Прямо как моя жопа. Пытаются надавить и… прорвать.

– …Если тебе не терпится, – ткнул пальцем в сторону двери, – за углом есть туалет. Не нужно срач здесь разводить. Тут и без тебя довольно… тошно.

– Может… – глубоко вздохнул, – прекратим уже собачиться, а? Есть дела гораздо важнее, чем ворошить ржавым ножом старые раны. Что толку то? Давай лучше без обид… Лады? – протянул левую руку.

– (Безразлично) Дело твоё, – запрокинул ноги на стол. – Ты только скажи.

– Узнаю оммаж, – косо улыбнулся. – Узнаю. Не хватает, разве что записной книжки и тупого полароида. А так да… Очень даже… похож…

– Теперь ты понимаешь, как ты меня бесишь. (Злобно) До сих пор.

– Раз не хочешь мириться, – затянулся, – дело твоё. У каждого свои личные страхи, – смахнул пепел. – Четыре года как прошло, а мы… А что мы? Лично мне – глубоко до лампочки на эти местечковые междоусобицы, а то, что под твоими окнами теперь палят – это не пиздец. Это новая реальность. Тебе ли не знать.