Девочка из шара

И ладно бы фомичи орудовали только в Поселухе. Но капюшоновая нечисть добралась и до нашего Форта. Они по заведенной ими же традиции посещали нас по ночам, в самую лютую погоду. Возникая ниоткуда и исчезая в никуда, устраивали нам всякие мелкие пакости: резали провода, били окна. Вживую никто их не видал, но пару раз фомичи попали в объективы наших камер слежения. Из-за сильного ливня видео получилось слишком размытым и тусклым. Единственное, что можно было разглядеть на кадрах, так это их фирменные серые рясы.

Но как фомичи проходили сквозь силовой купол? В те дни дуршлаг работал исправно и грешить на технику было глупо, а верить в то, что наши незваные гости и впрямь были призраками, способными преодолевать любые преграды, глупо вдвойне. Однако факт их появления налицо.

На мой взгляд, лучшую характеристику фомичам дал Сапог:

– Никакие они не демоны, а просто шпана ряженая.

И здесь я был с ним полностью согласен.

И раз уж я упомянул Сапога, то расскажу немного и о нем. Настоящая его фамилия была не то Ван, не то Чжан, точно не помню, но какая-то очень простая. А кличка «Сапог» досталась ему в наследство от времен принадлежности к силовикам.

Родом он с Луны – из Хокингбурга, наукограда, специализирующегося на космических исследованиях. Его родители, молодые физики, попали туда по распределению после института. Через год у них родился сын. Пара была на седьмом небе от счастья, но идиллия продлилась недолго. Родители Сапога погибли во время эпидемии лунного гриппа, когда он был еще совсем маленьким.

Эта эпидемия, о природе которой до сих пор спорят ученые, выкосила почти треть жителей Хокигнгбурга. А все началось с того, что врачи зафиксировали в лунном наукограде вспышку доселе неизвестного вируса, по симптомам напоминавшего обычный грипп, с одним лишь отличием: от этой заразы умирал каждый второй инфицированный. Все случалось молниеносно, с момента заражения до смерти могло пройти всего-то несколько часов. Медикам никак не удавалось понять природу заболевания, и уже скоро весь мир заговорил о новом смертельном вирусе, который окрестили «лунным гриппом».

Хокингбург немедленно объявили карантинной зоной. Город обнесли силовым куполом, никого не впускали и не выпускали. И пока наверху решали, что делать дальше, в наукограде начались беспорядки. Горожане брали штурмом магазины и продовольственные склады, дрались с фараонами и поджигали патрульные небоходы. А один отчаянный химик даже попытался вывести из строя силовой купол, но что-то там не рассчитал и подорвался на собственной адской машине.

Через две недели эпидемия лунного гриппа прекратилась так же неожиданно, как началась. К тому времени смертельный вирус унес более десяти тысяч жизней, среди которых были и родители Сапога. А вот самому Сапогу повезло – его болезнь обошла стороной.

Сироту определили в детский дом. Там, на казенных харчах, он вымахал в здоровенного бугая, который шутя гнул руками арматуру и ломал о голову кирпичи. Потом была армия и служба в спецназе, где Сапогу капитально промыли мозги, научили убивать и вытравили из него все человеческое.

В водовозы ветеран переквалифицировался после того, как по синему делу отмутузил ротного офицера. Потом был трибунал, волчий билет, работа кладовщиком, грузчиком, разнорабочим, и, наконец, охранником на Сиротке.

Сапог давно питал слабость к алкоголю, но здесь он спился окончательно. Трезвым его видели только до обеда, а в выходные же набирался с самого утра. Чего-чего, а выпивки у нас было – хоть залейся. Во внутреннем дворе Форта хранилась огромная цистерна денатурата. Конечно, кто-то скажет, что пить технический спирт опасно для жизни, но не для того, у кого есть мозги и смекалка. Главное в этом деле – правильная очистка продукта. Лично я знаю пять способов очистки денатурата до питьевого качества, но особой популярностью у нас пользовался метод Гуччи. Сам он назвал его «ломик». Рецепт был прост. В морозильной камере на пол ставилось ведро. Туда опускался чугунный лом и уже по нему лился спирт. Таким образом, вся сивуха налипала на ломик, а витамин оставался в ведре.

Комендант Форта снисходительно относился к пьянству среди подчиненных.

– Пейте, но не упивайтесь, – цитировал он Писание, а от себя прибавлял. – А то накажу.

Ну как же без описания самого нашего Форта? Так его окрестили первые жильцы. Такие же водовозы, как и мы. На самом же деле строение представляло собой овальное бетонное здание с тремя этажами, окруженное силовым куполом. Внутри постоянно что-то протекало, отваливалось, капало, трещало и самовозгоралось, но, по местным стандартам, Форт можно было считать, как минимум, дворцом калифа.

– Живете тут, как короли, и все чем-то недовольны. Вас бы всех на недельку в Поселуху! В бараки! Узнали бы, почем фунт лиха! – всякий раз негодовал Фидель, когда я жаловался на скотские бытовые условия.

В чем-то он, конечно, прав. Нет, как сыр в масле мы не катались, но в Форте было все необходимое для нормальной жизни: еда, вода, тепло и надежная крыша над головой. Во дворе стояла наша гордость – станция водоподготовки. Рядышком – компактный ядерный реактор, который сполна обеспечивал потребности в электроэнергии. И над всем этим гордо возвышалась караульная вышка с подвижным прожектором. По-нашему – «караулка». Там денно и нощно несли дежурство. Всего караульных было трое: я, Сапог и Циклоп. Сапог и я дежурили по очереди, а вот Циклоп торчал на караулке непрерывно, без выходных.

Справедливость требует представить последнего из упомянутых. Его появление на Сиротке стало неожиданностью для нас всех. А все дело в том, что Циклопа к нам подбросили. Да-да, подбросили, как котенка под дверь. Понимаю, звучит немного дико, но это истинная правда.

А дело было так. Прошло уже два года с тех пор, как мы высадились на Сиротке. Жизнь тянулась однообразной лентой, господствовала смертная скука. Дождь, ветер и скука. Единственным светлым пятном в нашем безрадостном существовании был день, когда прилетал корабль снабжения. Раз в полгода он сбрасывал на Сиротку несколько контейнеров с провизией, одеждой, медикаментами и запчастями. Год за годом один и тот же ассортимент. Лишь изредка мы получали приятные сюрпризы, как, например, уже упоминавшийся контейнер с кофе, но это было скорее исключение, чем правило.

И вот как-то раз небеса послали нам еще один подарочек. В глубине контейнера с запчастями мы наткнулись на одну очень странную штуковину. Это был черный металлический ящик, похожий на гроб. Никаких опознавательных знаков на нем не было, только сбоку имелись три кнопки: зеленая, красная и еще одна красная. В накладной не было ни слова о загадочной посылке.

Мы тут же стали гадать, что находится внутри.

Первым высказался Арчил. В то время он еще не удалился в свой ретрит и был более-менее разговорчивым.

– Морепродукты, – авторитетно заявил он, – я как-то работал у одного чинуши, ему омаров и каракатиц точно в таких же контейнерах доставляли. Внутри там специальный микроклимат, чтобы морские гады живыми и здоровыми к обеденному столу доехали.

Свою версию огласил и Сапог:

– Бомба. Решили нас на дурика взять. Плавали, знаем. Стоит только крышку приподнять – и долбанет так, что одни подметки останутся!

– А зачем нас вообще взрывать? – засуетился Гуччи.

– Зачистка.

– Какая такая зачистка?

– Зачистка от тех, кто шуток не понимает, – мерзко заржал Сапог.

Конец прениям положил Комендант. Он просто подошел к ящику и по очереди нажал на каждую из кнопок. Тут же из-под крышки повалил морозный пар, она вздрогнула и отъехала в сторону. Вопросы о загадочном ящике отпали сами собой – это была криокапсула, используемая в стародавние времена для дальних космических перелетов. То, что наше начальство до сих пор использует этот хлам, не стало для меня сюрпризом. Истинно, жмоты – во всем жмоты.

Я напряг извилины и определил ее модель – «Морозко-люкс». Надо же, вспомнил… Значит, не зря я протирал штаны на лекциях по холодильной и криогенной технике в летном училище!

В криокапсуле лежало закоченевшее тело. Это было странное гуманоидное существо баскетбольного роста с развитой мускулатурой, двуногое и двурукое, с одной головой. На этом сходство с человеком заканчивалось. «Подарочек» оказался полностью лишенным волос, его коричневая с золотым отливом кожа походила на мелкозернистую наждачную бумагу. Тонкая шея увенчивалась продолговатой головой, напоминавшей огромное яйцо, на месте ушей и носа располагались дырки, а рот являл собой узкую горизонтальную щель с двумя рядами острых, как у крокодила, зубов. Один единственный глаз существа был закрыт.

– Мутант, – произнес кто-то из нас.

И правда, в криокапсуле находился мутант. Помню, еще в школе нам говорили о таких созданиях родом из Северной Америки, или, как ее в шутку называли, Жмурляндии.

Этот континент больше всех пострадал от глобального катаклизма. Разбуженный тектоническим оружием Йеллоустонский вулкан уничтожил почти всю Северную Америку, превратив ее в зону, над которой разверзлась огромная озоновая дыра. Долгое время считалось, что Жмурляндия непригодна для жизни, но лет тридцать назад научная экспедиция обнаружила на южных берегах Мексиканского залива людей. Причем не просто людей, а мутантов, внешне напоминавших мифических циклопов. Они были немного диковатыми и не обладали такими знаниями, как мы, но соображалка у них работала исправно.

Туда, само собой, повалили репортеры, а ушлые турфирмы подсуетились с организацией экскурсий для всех интересующихся, но ажиотаж быстро схлынул. И дело тут не в радиации или хищных повадках мутантов. Большинство жителей Системы были привиты от облучения, а экзоты оказались вполне себе дружелюбными. Просто в мире грянул очередной финансовый кризис и всем как-то сразу стало не до мутантов.

В детстве я смотрел много репортажей из Жмурляднии. Одноглазые жители мертвого материка произвели на меня тогда неизгладимое впечатление. Они казались мета-людьми, сошедшими со страниц комиксов. Мутанты были под два метра ростом, обладали большой физической силой, легко переносили любые перегрузки, боль, холод, жару и радиацию. Ну в самом деле, чем не мета-люди?

Хвала небесам, что в тот день, когда мы обнаружили мутанта, Ксюха подхватила простуду и не смогла присутствовать при разгрузке. Так что мы без проблем перетащили криокапсулу с мутантом в подвал и заперли дверь на засов. Комендант оповестил о случившемся начальство, передав в эфир подробный рапорт о происшествии, и мы стали ждать указаний свыше. Как и все оборудование в Форте, наш космопередатчик был ископаемой рухлядью, поэтому ждать ответа от адресата зачастую приходилось несколько недель.

А наш гость оказался смышленым парнем. Он хорошо изъяснялся на космолингве, имел навыки счета, чтения и письма. Но мутант так и не смог объяснить нам, как он попал на Сиротку. Одноглазый не помнил, кто он и откуда. Что, впрочем, неудивительно, потому что потеря памяти становилась частым побочным эффектом при криозаморозке, доставляя немало головняков первым межпланетным путешественникам. Но со временем проблему решили, заменив капсулы криозаморозки на более безопасные – гипотермические. Невзирая на амнезию, разум мутанта работал четко и ясно, как хорошие часы. А ведь к мозгу прилагались еще богатырская сила и выносливость.

Я сразу проникся симпатией к этому одноглазому гиганту. Носил заключенному еду и воду и подолгу с ним беседовал. Мутант оказался совсем не агрессивным и легко шел на контакт. Мы быстро подружились. Он был в меру серьезным, в меру юморным и каким-то по-детски прямолинейным. Правда, случалось, что он быстро и по пустякам заводился, но также быстро отходил.

Практически сразу мы стали звать найденыша Циклопом. Не думаю, что ему так уж понравилась эта кличка, но новое имя так крепко прилепилось к нему – не отдерешь.

Через месяц с хвостиком пришел ответ сверху. Дескать, перепутали груз, положили вместо ящика со жратвой криокапсулу с мутантом, которого везли на исследование в какую-то шарагу. И резюме: «Изложенная вами информация рассмотрена и принята к сведению. Мы проанализируем сложившуюся ситуацию, а пока действуйте в соответствии с обстановкой». В переводе на простой язык это означало: «Сами разбирайтесь».

Мы и разобрались. Вернее, разобрался Комендант. Он взвесил все «за» и «против» и решил оставить Циклопа в Форте.

– Лишние руки нам не помешают, – разумно рассудил он.

Циклопу сделали все необходимые прививки, поставили на довольствие, и мы зажили душа в душу.

Так прошло четыре года. Права у мутанта были точно такие же, что и у всех остальных. Единственное, что ему запрещалось, – показываться на глаза Ксюхе. Наша чокнутая коллега вполне могла принять нового члена коллектива за какого-нибудь злобного чужака и уже окончательно слететь с катушек.

Циклоп быстро освоил снайперскую энерговинтовку «Герда» и теперь честно отрабатывал свой хлеб на караулке. Он мог часами разглядывать унылые пейзажи Сиротки через оптический прицел, а все свободное время проводил за своим любимым занятием – чтением. Читал Циклоп все подряд, без разбора. Сегодня властителем его дум был Ницше, завтра Ремарк, послезавтра он налегал на «Популярную планетологию» и «Прикладное терраформирование», а через неделю увлеченно штудировал «Историю колонизации Солнечной системы». Запоем читал «Сказки матушки Гусыни» Шарля Перро, «Приключения Тинтина» и комиксы про Росомаху. Своим вниманием Циклоп не обошел и такие труды, как «Магическая уборка. Искусство наведения порядка дома и в жизни», «Как стать лучшим лепильщиком пельменей» и «Приключения какашки». Но больше всего Циклоп любил серию комиксов о похождениях лихого космического пирата Ставра Звездного. Что греха таить, я и сам был фанатом этих лихих комиксов.

Одноименная серия насчитывала более пятисот выпусков. Лучшее в этих комиксах – несомненно, их названия, яркие и цепляющие. «Необыкновенное путешествие Ставра Звездного на планету доисторических женщин-монстров», «Ставр Звездный наносит ответный удар», «Ставр Звездный, и невеста вампира», «Месть Ставра Звездного», «Возвращение Ставра Звездного, или атака ядерных мутантов»… А вот рисунки и содержание оставляли желать лучшего. Картинки были небрежными, а сюжет развивался по одной схеме: злодеи похищают любимую девушку Ставра – Ставр идет к ней на выручку – по пути Ставр совершает несколько подвигов – Ставр хитростью проникает в стан врага – Ставр побеждает, освобождает из плена девушку, и они живут долго и счастливо.

Циклоп неплохо приспособился к жизни на караулке и не жаловался. Не пятизвездочный отель, конечно, но для непритязательного мутанта – сойдет. Там была электрическая плитка, душ-топтун, параша и даже комната отдыха – занавешенный куском брезента отсек с видавшей виды раскладушкой. Вниз он спускался только по крайней необходимости.

С Циклопом у меня завязалась дружба, тогда как с остальными он держался особняком. Всего лишь раз на моей памяти мутант сказал доброе слово о постороннем для него человеке. Несмотря на строгий запрет Коменданта, я устроил Фиделю короткую экскурсию по окрестностям Форта с заходом на караулку. Там они и познакомились.

– Интересный дядька, только хитрый очень, – охарактеризовал его Циклоп.

Но к одному человеку мутант испытывал острую антипатию. Речь о Сапоге. Вообще-то ветерана не переваривали все мы, но Циклоп ненавидел его по-настоящему. И тот отвечал ему взаимностью. На караулке враги были вынуждены подолгу терпеть общество друг друга и это лишь усиливало взаимную неприязнь.

Я бы не назвал Сапога трусом, но, думаю, он побаивался Циклопа. С мутантом бывший вояка был нарочито груб, но было видно невооруженным глазом, как аккуратно подбирает он колкости и оскорбления. Циклоп и в самом деле выглядел настоящим страшилищем, а силой мог потягаться с пятерыми такими Сапогами. Зато, когда оппонент не слышал, ветеран не скупился в выражениях, а в подпитии порывался «набить его одноглазую морду».

Циклоп платил ему той же монетой. Только без особой ругани и угроз. Выглядело это примерно так.

– До чего же он мерзкий тип! – ворчал мутант.

– Кто? – спрашивал я, хотя прекрасно понимал, о ком идет речь.

– Он, – отвечал Циклоп, указывая подбородком куда-то вниз. – Этот гад мне всю ночь уснуть не давал. Ходил, как заведенный, из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда. А потом нажрался и давай песни петь. А как он поет, ты и сам знаешь. Это не пение, а какой-то вой.

– Если у тебя бессонница, я могу попросить у Миры снотворного. Одна таблетка, и будешь спать как убитый!

– Спасибо, обойдусь. И кстати, если уж мы заговорили о сне. Ты когда-нибудь видел, как он спит?

– Мне делать больше нечего, как за спящими мужиками подглядывать.

– А вот я видел. Я тогда на посту был, а он отдыхал. Храпел – просто жуть. Я ему: «Слушай, заткнись!». Он храпит. Я снова: «Заткнись!». Храпит. И я, значит, шторку отодвинул, чтобы его малость распинать, и вижу, лежит этот черт на раскладушке в полной амуниции, хоть сейчас на войну. И ведь видно, что спит, а глаза открытые. И еще в кулаке сжимает нож, да так крепко, что костяшки белеют. Я еще тогда подумал, что нож к его руке прирос. Натурально, капитан Крюк!

– Капитан… кто?

– Крюк.

– Что еще за капитан такой?

– Ты и вправду не знаешь, кто такой капитан Крюк?

– Он, кажется, открыл Австралию.

– Австралию открыл капитан Кук, а я сказал: «капитан Крюк».

– Не припомню что-то.

– Ты серьезно? Проныра, ты что, в детстве сказок не читал?

– Как-то не до того было, я тогда в основном за девочками бегал.

– За девочками? В детстве?

– Ну, я был развитым ребенком.

– А имя Питер Пэн тебе ничего не говорит?

– Непослушный мальчишка, который умел летать? Помню такого.

– Тогда ты должен знать имя его заклятого врага. Даю подсказку, оно начинается на букву «К».

Сказку Джеймса Барри я, конечно же, читал и прекрасно знал, кто такой пират Капитан Крюк. Но на караулке было очень скучно, а Циклоп становился таким смешным, когда сердился. Поэтому я старательно тянул время, чтобы насладиться этим зрелищем и немного помурыжить его. Мутант, кажется, догадался, что его дурачат, но вместо того, чтобы обидеться, серьезным голосом сказал:

– Проныра, а вдруг у Сапога в башке что-то перемкнет, и он всех нас постреляет, как щенят?

– С какой это стати?

– Он же отмороженный на всю голову спецназовец. С него станется.

– Не постреляет. Кишка тонка.

– Уверен?

– Уверен.

Тут я слукавил. Я вообще ни в чем и ни в ком не был уверен. Перемкнуть в башке могло у каждого. Жизнь на Сиротке, особенно в последние годы, сильно ударила по всем нам. И за ствол в любой момент мог взяться любой из нас.

Но случилось кое-что другое.

После завтрака Гуччи помог мне облачиться в армейский бронекостюм старого образца. Это оказались настоящие пятнадцатикилограммовые тиски для всего тела. В мире для защиты уже давно использовали динамичную броню, сделанную из сверхпрочных полимеров. Современные бронекостюмы обеспечивали полную свободу движений, да и весили совсем ничего. Но наш работодатель экономил на всем подряд.

Конечно, можно обойтись и простым броником, коих у нас было навалом, но Комендант настаивал на том, чтобы часовые носили именно бронекостюмы – так полагалось по инструкции. К этим тискам должны были еще прилагаться тактические шлемы, оснащенные приборами ночного видения и другими наворотами, но таковых нам не завезли. А потому использовали простые кевларовые каски.

А вот с оружием был полный порядок. На посту мы стояли с легендарным плазмаметом «Циклон» – компактным и легким, но в то же время грозным оружием, способным остановить даже Апокалипсис.

Забравшись на караулку, я застал Циклопа за привычным занятием. В своей невозмутимой манере он познавал мир через линзу оптики.

– И сдалось тебе это барахло? – вместо «здравствуй» сказал я, указывая на его любимую игрушку – снайперскую энерговинтовку «Герда». – Обратись к Коменданту, чтобы выдал тебе пушку получше. У нас в оружейке есть еще два плазмамета. Один – так себе, другой – в масле. Тот, что в масле, Комендант тебе не даст, но на тот, который так себе, можешь смело рассчитывать.

– Да ну, – отмахнулся он.

Я продолжил настаивать:

– Нет, если ты стесняешься, я и сам могу спросить. Мне это раз плюнуть.

– Отвянь, – вдвое злее обычного огрызнулся Циклоп, словно я нанес ему личное оскорбление, и чуть слышно пробубнил. – Ты ничего не понимаешь.

Я и впрямь не понимал пристрастия Циклопа к этой пушке. Спору нет, «Герда» была мощным оружием, но уж слишком громоздким и тяжелым, с неудобным прикладом и непомерно длинным стволом. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.

– Что жрать дают? – внезапно раздался из-за шторки хриплый голос Сапога.

– Размазню, – ответил я.

– Совсем наш кашевар озверел.

Тут хозяин голоса соблаговолил явить свой лик. Выглядел Сапог так, словно весь день провел перед зеркалом. Он был причесан, гладко выбрит, опрятен, а ботинки начистил аж до блеска. Необъяснимо, но факт – в любых обстоятельствах, даже после мощной пьянки, внешний вид Сапога всегда оказывался безупречным. Как ему это удавалось, непонятно.

– Твою дивизию! – выругался Сапог. – Я – мужик! А мужику что нужно? Мясо! Я этой вашей размазней сыт по горло. Мяса хочу! Я – ветеран, у меня медалей не счесть! Мне генерал Каюмов благодарность объявил! Лично! И что я получил за верную службу? Вонючую шконку в каком-то захолустье, где ни нормальной еды, ни баб, ни пойла. Только дождь и кретины!

– И что ты предлагаешь? – зевая, спросил я.

– Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, – изрек Сапог и пояснил. – Надо на урсуса идти. Завалим зверя – мясо будет. Попируем от души.

– Что-то мне подсказывает, что Комендант этого не одобрит.

Сапог хитро прищурился:

– А если в самоход, а? Проныра, как ты относишься к самоходу?

– Плохо отношусь, – ответил я. – Комендант узнает – убьет.

– Не убьет.

– Не убьет, так покалечит.

– Что, забздел?

– Забздел.

– Не бзди, я все спланировал, – не сдавался Сапог. – Урсус-шатун тут рядом бродит, километрах в двух от Форта, максимум в трех. Я за ним уже давненько наблюдаю. Отключим на время силовой купол. А стрелять будем с караулки. Дальше дело за малым. Спустимся, быстренько освежуем тушу, возьмем столько мяса, сколько сможем унести, и бегом назад. А мутант нас подстрахует.

Услышав это, Циклоп отвесил насмешливо-скептический взгляд, мол, нашел дурака.

– Слушай дальше, – продолжил делиться подробностями своего плана любитель мяса. – Мы сделаем здесь коптильню, закоптим мясцо и спрячем хорошенько. Никому не скажем, сами жрать будем. А эти пусть давятся своей размазней. Как тебе такой вариант?

– И не уговаривай. Здоровье дороже, – ответил я.

Лицо Сапога перекосило, словно ему сунули под лопатку острую пику:

– Какое здоровье? Какое, мать его, здоровье? Скоро здесь все передохнем! Если не от голода, так от холода.

– Так уж и все?

– Все. Торчим в этом загоне, как скот. Чего-то ждем. Ты думаешь, они прилетят за нами?

– Надеюсь, так все и будет.

– Надеется он… Ха! Повзрослей уже, Проныра! Кому мы сдались? Ты сам-то наш контракт читал или подмахнул, не глядя?

– Ну так, пробежался глазами.

– «Пробежался глазами». А я, представь себе, прочитал внимательно – от первого до последнего слова. Там черным по белому в конце, маленькими буквами, прописано, что работодатель не несет никакой ответственности за вред, связанный с любым ухудшением здоровья и смертью работника. Понимаешь, о чем я толкую? Они заранее подстраховались. Им на нас плевать. Мы для них расходный материал!

В этот момент небо полыхнуло ярко-красным светом, раздался громкий гул, и над нашими головами пронеслась огромная светящаяся капля. Мы изумленно раскрыли рты, глядя на огни в небе.

– Мать ты моя, да ведь это звездолет! – сказал Сапог и шлепнул себя ладонью по каске.

IV

Дорога перемен

Один мой хороший друг, психолог-физиогномист, говорил, что определить характер человека можно, только взглянув на его подбородок.

Заостренный свидетельствует о неискренности человека, отличая льстецов и подхалимов. Обладатель чрезмерно длинного – мстителен и жесток. А вот круглый, наоборот, говорит о мягкости характера своего хозяина. Овальная форма указывает на то, что перед нами распутник. Двойной подбородок – признак обжоры. Пикантная ямочка достается людям с прекрасным музыкальным слухом, а родинка – авантюристам.

Комендант Форта, наш начальник, имел квадратный подбородок, что являлось верным признаком смелого и мужественного человека. Тут, правда, есть вот какое «но»: наш Комендант – не человек, а антропоморфный боевой робот, также известный как голем.