Конец мира – это только начало: Экономика после краха глобализации

Возможно, вы слышали об этом народе. Это американцы.

Знакомьтесь: страна, неожиданно ставшая сверхдержавой

Американцы – удивительный народ.

Многое в них вызывает интерес и досаду, дискуссии и споры, заставляет испытывать к ним благодарность и зависть, уважение и гнев. Одни называют динамичный характер американской экономики главным проявлением ее индивидуалистической многоязычной культуры. Другие считают, что определяющим фактором является военная хватка США. Еще больше людей уверены, что секретом почти 300-летнего успешного развития этой страны является универсальный характер ее конституции. В каждом из этих утверждений есть доля истины. Все перечисленное, несомненно, во многом обуславливает способность американцев успешно противостоять превратностям судьбы. Но скажем прямо: история Америки – это история идеальной географии успеха. Последняя не только обуславливает мощь Америки, но и определяет ее роль на мировой арене.

США – самая мощная в истории держава рек и земель

В соответствии с технологиями того времени первые американские колонии были, по сути, сельскохозяйственными. Ни одну из них нельзя было назвать продуктивной в сегодняшнем понимании. Почвы в поселениях в Новой Англии (Коннектикуте, Род-Айленде, Массачусетсе и Нью-Гэмпшире) были каменистые, плодородный слой тонкий. Солнца мало, лето короткое. Все это ограничивало возможности развития сельского хозяйства. Пшеницу практически не сеяли. Кукуруза росла плохо. Главными отраслями сельского хозяйства были китовый промысел, рыболовство, лесное хозяйство и производство пойла под названием Fireball.

Джорджия и обе Каролины могли похвастаться более благоприятным климатом и бо́льшим разнообразием сельскохозяйственных опций, но земли там тоже были не лучшего качества. Почвы Пидмонта, представляющие собой продукты разрушения Аппалачских гор, – глинистые, с высоким содержанием минеральных веществ и низким – органических элементов. Соответственно, земледелие было подсечно-переложным – фермеры расчищали землю и выращивали на ней урожай на протяжении нескольких сезонов, а когда почвы истощались, переходили на новый участок. Чтобы оставаться на одном месте, требовалось вручную вносить в почву удобрения, а это во все времена было каторжным трудом. На Юге такие нетрадиционные «модели занятости», как рабство и договорное рабство[13], прижились именно потому, что там, как нигде, остро стояла проблема повышения плодородия почв.

В первых 13 колониях наиболее плодородными сельскохозяйственными угодьями отличались среднеатлантические штаты – Мэриленд, Пенсильвания, Вирджиния, Нью-Йорк и Нью-Джерси. Однако почвы там, конечно, были не столь высокого качества[14], как в Айове на Среднем Западе, Пампе в Аргентине или Босе во Франции[15]. Они считались хорошими только потому, что сравнивать было особенно не с чем. Помимо того, что в этих колониях были не худшие почвенно-климатические условия, на них приходилась значительная доля пригодных для использования прибрежных акваторий: Чесапикский залив, залив Делавэр, пролив Лонг-Айленд, а также реки Гудзон и Делавэр. Разветвленная водная сеть способствовала концентрации населения и, соответственно, появлению городов, а горожане, как известно, не любят возиться в земле.

Не самые лучшие условия для ведения сельского хозяйства в сочетании с географическими предпосылками урбанизации подтолкнули бедных колонистов к занятиям, не связанным с сельским хозяйством, что привело к формированию отраслей, в которых создавалась добавленная стоимость, – текстильной промышленности и ремесленного производства. Это стало причиной экономических трений с Британией, которая считала эти отрасли важными для экономики империи и, соответственно, хотела, чтобы они оставались ее прерогативой[16].

Из-за фрагментарного и подвижного характера американского сельского хозяйства первым фермерам приходилось постоянно решать сложные логистические задачи. Поставки продовольствия осуществлялись по прибрежным морским путям, обеспечивавшим самую быструю и дешевую транспортировку товаров из одного крупного прибрежного колониального города в другой. Когда в 1775 г. началась Война за независимость США, ситуация, естественно, накалилась, поскольку хозяйка американских колоний контролировала крупнейший в мире флот. Шесть долгих лет колонисты голодали. И хотя в конечном счете США выиграли войну, экономическое положение нового независимого государства оставляло желать лучшего.

Решением практически всех проблем стало расселение колонистов по территории континента.

Великий Средний Запад может похвастаться 200 000 кв. км (более 50 млн га) плодороднейшей почвы. Площадь таких земель здесь больше территории Испании. Плодородный слой мощный – это чернозем, богатый питательными веществами. Климат умеренный. Зимой насекомые, в том числе сельскохозяйственные вредители, погибают, а значит, не сильно досаждают фермерам, что позволяет последним экономить на пестицидах. К тому же в зимние месяцы происходит регулярная регенерация почвы и разложение растительных остатков. Эти процессы снижают потребность в удобрениях. Цикл из четырех времен года фактически гарантирует изобилие осадков, а выпадающий зимой снег обеспечивает дополнительное увлажнение почвы и решает проблему нехватки влаги на западных окраинах региона.

Первая волна переселенцев, расселявшихся по континенту, двигалась через Аппалачи, через перевал Камберленд, оставляя заметный след на территории Огайо. Этот штат имел выход к Великим озерам, и жителям Нью-Йорка пришлось построить канал Эри, чтобы доставлять туда сельскохозяйственную продукцию по Гудзону. Следующая крупная волна переселенцев двигалась из Огайо в направлении современных Индианы, Иллинойса, Айовы, Висконсина и Миссури. Новому населению Среднего Запада было проще и дешевле поставлять зерно на запад и юг, в Новый Орлеан, по рекам Огайо и Миссисипи. Оттуда можно было легко и дешево (хотя и долго) везти товар маршрутом, связывавшим Восточное и Западное побережья, через американские барьерные острова в Мобил, Саванну, Чарлстон, Ричмонд, Балтимор, Нью-Йорк и Бостон.

Две первые мощные волны миграции привели к расселению колонистов на территории, простиравшейся от Великих озер до не менее великой реки Миссисипи, на расстоянии не более 240 км от крупнейшего в мире морского пути, на едва ли не самых плодородных в мире сельскохозяйственных землях. Расчет был прост. По цене, равной стоимости современного недорогого хетчбэка (около $12 500 в 2020 г.), семья могла выкупить у государства право пользования земельным участком, добраться до него в конном фургоне, вспахать землю, засеять пашню и через несколько месяцев начать продавать отличное зерно.

Поселения Среднего Запада – как на новых территориях, так и в первых 13 колониях – во многом существенно повлияли на развитие страны.

● Не считая двух случаев серьезного дефицита продовольствия вследствие континентальной блокады во время войны 1812 г. и падения правительства конфедератов после Гражданской войны, проживавшие в континентальных штатах американцы, ставшие гражданами независимого государства, практически не знали голода. Производство продовольствия – штука надежная, спрос на него есть всегда и везде, а американская транспортная система достаточно эффективна, так что голода можно было не опасаться.

● Когда у северян появился доступ к продовольствию, поставляемому со Среднего Запада, поля в большинстве среднеатлантических штатов и почти всей Новой Англии вновь заросли лесом. Оставшиеся там фермеры переориентировались на культуры, которые не было смысла выращивать на Среднем Западе, – виноград, яблоки, картофель, кукурузу, чернику и клюкву. Вследствие отказа от полеводства высвободились трудовые ресурсы, которые можно было использовать для других целей, например для индустриализации.

● Экономический подъем в штатах Среднего Запада подстегнул развитие производства товарных культур и на Юге. Выращивание индиго, хлопка и табака требует гораздо больше труда, чем пшеницы или кукурузы. На Среднем Западе для этого не хватало трудовых ресурсов, а вот на Юге, где использовался труд рабов, рабочей силы было в избытке. Каждый регион страны специализировался на производстве определенных товаров в зависимости от экономико-географического положения, а транспортная система без серьезных затрат позволяла развивать внутреннюю торговлю, что обусловило небывалый за всю историю эффект масштаба.

● Все земли Среднего Запада были чрезвычайно плодородны, поэтому, в отличие от района Аппалачей, серьезного разрыва в доходах жителей разных поселений не наблюдалось. Относительно высокая плотность населения в сочетании с высокой продуктивностью региона и низкими транспортными издержками естественным образом привели к формированию уклада типичного маленького американского городка. По всей Миссисипи открывались небольшие банки, управлявшие капиталами, сколоченными на поставках продовольствия на Восточное побережье и в Европу. Высокоразвитый финансовый сектор вскоре стал отличительной особенностью Америки, не только обусловив уверенный рост аграрного сектора Среднего Запада, выражавшийся в увеличении площадей сельскохозяйственных угодий и повышении продуктивности сельского хозяйства, но и обеспечив Среднюю Америку финансовыми ресурсами, необходимыми для строительства инфраструктуры и развития системы образования в регионе.

● Легкость, с которой американцы могли перемещаться и перевозить товары по рекам, позволяла им постоянно взаимодействовать друг с другом. По этой причине, несмотря на огромное этническое разнообразие населения страны, постепенно вырабатывалась единая национальная культура.

● В Гражданскую войну этот процесс, естественно, прервался. До конца войны Средний Запад был лишен выхода к водному пути по Миссисипи. Но уже к началу Реконструкции Юга в конце 1860-х гг. плотность сельского населения на Среднем Западе достигла критических значений, и постоянный поток сельскохозяйственной продукции, поставляемой на Восточное побережье, превратился в самое настоящее наводнение. Население региона, который всегда был самым густонаселенным в стране, могло больше не беспокоиться о хлебе насущном. Зерно, производимое на Среднем Западе, обеспечило мощный приток капитала в страну, ускоривший процессы индустриализации и урбанизации, которые и без того протекали достаточно быстро.

Помимо вопросов экономики, культуры, финансов, торговли и строительства, государствам приходится решать не менее важные вопросы безопасности.

Территория Америки безопасна по определению. На севере бо́льшая часть американских и канадских поселений разделены непроходимыми лесами и гигантскими озерами. Сражаться с северными соседями американцам довелось лишь однажды – во время Англо-американской войны 1812 г. Но даже тогда Америка воевала не столько с канадцами, сколько с хозяйкой канадских колоний, которая в те времена была мировой военной сверхдержавой. С тех пор миновало более 200 лет, соседи больше не враждовали, отношения между ними давно стали не просто нейтральными или дружескими, но союзническими и даже братскими[17]. На сегодняшний день американо-канадская граница – самая открытая в мире.

Южная граница Америки защищена от вооруженных нападений еще лучше. Тот факт, что нелегальная иммиграция через южные рубежи страны так волнует американских политиков, говорит лишь о том, что последние очень не любят американо-мексиканскую границу как таковую. Она тянется через труднопроходимые высокогорные пустоши, где практически невозможно строить поселения, создавать базовую инфраструктуру и налаживать работу государственных служб[18].

Затевать военные конфликты на столь труднопроходимой и недружелюбной территории – безумие. Единственным серьезным инцидентом здесь было вторжение Антонио Лопеса де Санта-Анны[19] во время Войны за независимость Техаса 1835–1836 гг. с целью подавления Техасской революции. Но оно настолько ослабило мексиканскую армию, что та была наголову разбита нерегулярным войском, вдвое уступающим ей по численности личного состава. Это обеспечило полную победу техасских сепаратистов.

Стоит ли удивляться тому, что 10 лет спустя в ходе Американо-мексиканской войны 1846–1848 гг. американцы просто подождали, пока основные силы мексиканской армии попытаются пересечь границу и пройдут точку невозврата, а потом с помощью ВМС высадили в Веракрусе войска. Последовало кровопролитное 400-километровое наступление американцев, в результате которого они вошли в Мехико.

США – самая мощная в истории морская держава

Во всем мире использование большинства океанских побережий сильно затруднено. Отмели вдоль береговых линий и резкие перепады уровня воды во время приливов и отливов делают порты беззащитными перед стихией океана, поэтому крупных портовых городов в мире сравнительно немного. Исключение составляют лишь США. Береговая линия средней трети атлантического побережья Северной Америки изрезана бессчетным множеством бухт и заливов, и даже ребенку ничего не стоит построить там портовый город. К тому же большинство портовых локаций защищено полуостровами и барьерными островами. От Браунсвилла на американо-мексиканской границе в Техасе и Майами на оконечности полуострова Флорида до Чесапикского залива одни только барьерные острова обеспечивают более значительный природный потенциал для строительства портов, чем тот, которым располагают все остальные континенты, вместе взятые. Но даже и без барьерных островов сильно изрезанное побережье практически повсеместно, от Бостонской гавани до Лонг-Айленда, от Пьюджет-Саунд до заливов Делавэр и Сан-Франциско, защищает доступ к континенту. Не будем забывать и о множестве рек – добрая половина сотни крупнейших портов Америки расположена вверх по реке, иногда на расстоянии 3200 км.

Немаловажно также, что, в отличие от населения других крупных мировых держав, бо́льшая часть населения США проживает на побережьях двух океанов. Американцы имеют возможность без труда торговать с разными зарубежными странами и разъезжать по всему миру, что дает им ряд экономических и культурных преимуществ. Но ключевое слово здесь – «возможность». Вследствие огромного расстояния между тихоокеанским и атлантическим побережьями, с одной стороны, и удаленностью от Азиатского и Европейского континентов, с другой стороны, необходимости в указанных передвижениях нет. Если бы в заокеанских странах началась рецессия либо война или если бы американцы просто решили отгородиться от мира, они просто остались бы дома, и ничего страшного бы не произошло.

Кроме того, благодаря огромным расстояниям США занимают верхнюю строчку в коротком списке стран, которые могут не опасаться угроз со стороны других морских держав, расположенных как вблизи, так и вдали от их берегов. Острова, с которых теоретически можно атаковать Северную Америку, – Гуам, Гавайи и Алеутские острова в Тихом океане и Бермуды, Ньюфаундленд и Исландия в Атлантическом океане – принадлежат или верным союзникам США, или самим американцам.

Американцы – и только американцы – могут позволить себе строить отношения с любым заокеанским государством на своих условиях – как экономических, так и военных.

США – самая мощная и стабильная в истории промышленная держава

Индустриализация – штука сложная и дорогостоящая. Приходится безжалостно отказываться от всего созданного в прошлом, с дерева и камня переходить на более современные и дорогие сталь и бетон, с ручного труда при свете газового фонаря – на сборочные линии, электрическое освещение, кованое железо и взаимозаменяемые детали. Приходится полностью отказываться от традиционных экономических, социальных и политических установок, которым даже не десятки, а сотни лет, и заменять их новыми, зачастую столь же чуждыми культуре страны, как и новые технологии, внезапно получившие повсеместное распространение. Индустриализация всегда – процесс разрушительный, поскольку все, на чем ранее держалась страна, отбрасывается за ненадобностью и внедряются совершенно новые технологии, причем чаще всего сверху. При этом самым суровым испытанием для граждан становятся финансовые и социальные издержки индустриализации.

За несколько столетий земли европейских стран были полностью заселены, что значительно увеличило их стоимость. Работники Старого Света трудились на каждом клочке земли, что привело к удорожанию труда. Любые изменения требовали колоссальных финансовых затрат, что обусловило рост стоимости капитала. Все, что хотя бы в малейшей степени могло повлиять на доступность земли (например, наводнение или пожар), предложение рабочей силы (например, забастовка или вооруженный конфликт) или наличие финансовых ресурсов (например, эмиграция финансового магната или рецессия), нарушало равновесие и приводило к росту цен и серьезным социальным потрясениям. Соответственно, Европа доиндустриальной эпохи постоянно ходила по лезвию ножа. Появление промышленных технологий нарушило хрупкое равновесие. Результатом стали нарастание социального недовольства, революции, бунты, крах политических режимов и войны. При этом европейские страны постоянно состязались друг с другом в том, кто раньше других встроит новые технологии в сложившуюся систему, и превращались в мощные промышленные державы.

● Британия пошла по пути демпинга, что привело к обострению военных конфликтов с другими крупными игроками на мировом рынке.

● В России в начале ХХ в. индустриализация уничтожила одновременно и дворянство, и крестьянство, но ничего не предложила взамен. Последовавшие за этим социальные потрясения закончились массовыми репрессиями в Советском Союзе (с его особой атмосферой «самого справедливого в мире строя»).

● В Германии индустриализация набрала бешеный темп, реформировала монархию и привела к формированию олигархии, исчезновению среднего класса и в итоге к нескольким революциям и гражданским войнам, ставшим репетицией мировых войн.

● В Японии первые попытки индустриализации вызвали раскол между набирающими силу националистами – сторонниками индустриализации – и старыми феодалами, что привело к ликвидации класса самураев и радикализации политической системы. Прямыми последствиями этого стали агрессия в отношении Кореи и Китая и бомбежка Перл-Харбора.

● В Китае индустриализация привела к сильнейшей концентрации власти, обусловившей ужасы «большого скачка» и «культурной революции».

Ни одной стране мира не удалось пройти через индустриализацию без ущерба для сложившейся социальной и политической системы. Индустриализация была необходима и неизбежна, но везде протекала очень болезненно.

Исключением были только США. Чтобы понять, почему это так, следует принять во внимание тот факт, что Соединенные Штаты – страна изобилия.

Когда в конце XIX в. вал индустриализации обрушился на американские берега, экономика страны только набирала обороты. Огромная территория и изобилие земельных ресурсов препятствовали росту цен на землю, обширная речная сеть – удорожанию капитала, а открытая иммиграционная политика сдерживала рост стоимости труда. Благодаря низкой стоимости ресурсов, предназначенных для использования в промышленности, индустриализация в Америке протекала не так бурно, как в других странах, к тому же поблизости не было конкурентов и, следовательно, потенциальные угрозы национальной безопасности не подстегивали развитие промышленности[20].

Новые технологии внедрялись не одновременно повсюду, а сначала там, где можно было привлечь больше финансовых ресурсов, то есть в регионах, где земля и труд уже были сравнительно дороги. Прежде всего это были города, расположенные к северу от Вашингтона в направлении Бостона. Вскоре индустриализация связала эти города в единую инфраструктурную сеть и лишь затем двинулась в другие регионы, по пути создавая пригороды, связывая между собой небольшие города и проникая в сельскую местность.

Если в Германии процессы индустриализации и урбанизации протекали фактически при жизни одного поколения, то в США электрификация завершилась лишь в 1960-е гг. По многим показателям Соединенные Штаты до сих пор даже не приблизились к завершению индустриализации. Даже без учета территорий, непригодных для проживания (гор, тундры и пустынь), США по-прежнему входят в число стран с самой низкой на планете плотностью населения. Большинство других стран с низкой плотностью населения либо пострадали от демографических потрясений (как, например, бывшие республики СССР), обусловивших динамику численности населения, несравнимую с динамикой численности населения США, либо они, как и США, расположены в Новом Свете (Канада, Аргентина, Австралия).

Чтобы показатели плотности населения США в 2022 г. (причем без учета половины территории, в том числе, например, малопригодных для жизни Скалистых гор) достигли показателей Германии в 1900 г., численность американцев должна была бы быть втрое больше. Индустриализация в Штатах могла произойти и произошла, но трансформация протекала гораздо медленнее и более плавно, на протяжении жизни нескольких поколений, что помогло американцам адаптироваться к ней.

Кроме того, взлет американской промышленности не оказал серьезного влияния на остальной мир. В отличие от населения других крупных государств, население США росло и при этом становилось все богаче. Промышленные товары, и прежде всего производимые на северо-востоке и в районе Фабричного пояса, потреблялись внутри страны. Не было ни малейшей потребности в экспорте, а значит, и причин для торговых войн, которыми печально прославилась Британская империя. Способность американских местных банков финансировать развитие территорий предотвратила формирование централизованной власти, приведшее к трагедиям в России и Китае и радикализации японцев и немцев.

На протяжении всего первого периода индустриализации участие Америки в мировой экономике по-прежнему сводилось к экспорту сельскохозяйственной продукции. Благодаря использованию минеральных удобрений в ходе промышленной революции, которое началось в конце XIX в., росли объемы производства сельскохозяйственной продукции, но одновременно благодаря достижениям медицины увеличивалась и продолжительность жизни. Иными словами, предложение росло одновременно со спросом. Масштабы участия американцев в мировой экономике по большому счету практически не менялись[21].

Разумеется, США сталкивались в прошлом и сталкиваются в настоящем с проблемами, связанными с неравномерным развитием территорий и олигархией, но у американских олигархов, и прежде всего у печально известных баронов-разбойников, были такие широкие возможности для обогащения в частном секторе (колоссальные ресурсы надо же было как-то использовать), что не было особой нужды бороться за власть из соображений бизнеса. Экономические проблемы не перерастали автоматически в политические, и наоборот.

А теперь – кое о чем совсем другом

Когда началась Вторая мировая война, американская экономика еще только набирала обороты. После трех лет лихорадочной мобилизации Америка, согласованно действуя сразу на нескольких театрах военных действий, не только доказала миру, что у нее самые боеспособные в истории экспедиционные войска, но и стала единственной участницей конфликта, в конце войны оккупировавшей все побежденные страны.

Мало того, продвигаясь к Риму, Берлину и Токио, американцы взяли под контроль ключевые точки, позволявшие управлять населением, экономикой и логистикой на трех континентах в бассейнах двух океанов. С помощью ленд-лиза и морского десанта им фактически удалось захватить все важнейшие плацдармы для наступления в Западном и Восточном полушариях. Оказалось, что США теперь не только располагают самым большим в мире военно-морским флотом, но и невзначай получили возможность контролировать все отрасли экономики в Европе и Азии, включая финансы, сельское хозяйство, промышленность, торговлю, культуру и военно-промышленный комплекс.

Если когда-либо в истории США и могли взять на себя на роль мирового гегемона, этакого нового Рима, то именно тогда. И если и была веская причина, по которой Америка могла претендовать на эту роль, то это была гонка ядерных вооружений с Советским Союзом, начавшаяся сразу же, как только умолкли немецкие пушки.

Но этого не случилось.

Вместо этого Америка предложила союзникам сделку, в рамках которой американцы должны были, во-первых, задействовать свои ВМС (единственный в мире флот, достаточно мощный, чтобы выстоять в войне) для патрулирования Мирового океана и обеспечения безопасности мировой торговли; во-вторых, открыть для союзников свой внутренний рынок (единственный рынок, достаточно крупный, чтобы пережить войну), чтобы с помощью экспорта те снова разбогатели; в-третьих, обеспечить союзникам военно-стратегическую защиту, чтобы ни один из друзей Америки больше никогда не опасался нападения.

Правда, была одна тонкость. В холодной войне, которую развязывали американцы, контрагентам США приходилось выбирать, на чьей они стороне. Им предлагались безопасность, богатство, возможность развивать экономику и культуру так, как они хотели, но для этого в противостоянии США и Советского Союза требовалось встать на сторону Америки (строго говоря, встать на ее сторону в соперничестве с СССР). Вместо того чтобы строить глобальную империю, американцы подкупили союзников для сдерживания Советского Союза. Сделка получила название Бреттон-Вудских соглашений (по названию лыжного курорта в Нью-Хэмпшире, где американцы впервые выступили с этой идеей сразу после высадки в Нормандии), которые сегодня более известны как система свободной торговли, сложившаяся после Второй мировой войны, или, попросту говоря, глобализация.