Страх, любовь и пропаганда: Механизмы влияния в сектах и тоталитарных системах

Также мы поговорим о религиозных сектах. Питер Фруман – молодой человек, чьи родители были членами секты «Дети Бога» (сейчас она называется «Семья»). В детстве его разлучили с отцом и матерью, а затем подвергали физическому и сексуальному насилию. Таких детей, как он, были сотни. Будучи подростком, Питер смог сбежать из секты, но его родных удерживали еще много лет[8]. Теперь Питер стал активистом: он добровольно занимается помощью людям, выросшим в схожих условиях, и рассказывает общественности о существовании этих тайных, оторванных от обычной жизни миров. Он работает совместно с тремя женщинами, написавшими эмоционально насыщенную книгу «Без сестры – никогда» (Not Without My Sister)[9], в которой они рассказывают о труднейшем опыте, пережитом в секте.

Об этих историях и о судьбах многих других людей вы узнаете, прочитав эту книгу.

Я взялась за перо, потому что уверена: людям нужен доступный и понятный источник информации, обобщающий результаты различных исследований, опыт очевидцев и последние теоретические открытия, – словом, все, что позволило бы как следует разобраться в феномене психологического манипулирования. Это знание, в свою очередь, позволит защитить себя, детей, наших близких. С помощью этой книги я хочу вплести свой голос в стремительно растущий хор, который старается привлечь к себе внимание и перекричать глупые и бессмысленные вопли – «мнение», превалирующее в академической среде. Многие ученые считают, что насильственного убеждения и промывания мозгов не существует. По их мнению, нет никаких культов – только девиантные «новые религии», адептов которых нужно просто оставить в покое: пусть проводят свои ритуалы. Для них неважно, что большинство из нас состояли отнюдь не в религиозных сектах. Эти ученые говорят, что люди наподобие меня и тех, о ком я писала выше, – всего лишь разочаровавшиеся последователи (некоторые даже, отказавшись от своего любимого мудреного социологического жаргона, попросту называют нас «обиженными отступниками» и «рассказчиками страшилок»)[10]. Критики считают, что мы просто пытаемся переложить ответственность за наши ошибки на организации, в которых мы состояли. Даже заявляют, что мы действовали по собственной воле, а теперь просто хотим замести все следы.

Но мы – я, Марина и Масуд, как и многие, многие другие, – напротив, пытаемся взять на себя ответственность, усвоить уроки нашего горького опыта, чтобы не дать другим убить свое внутреннее «я», как это когда-то сделали мы. Так мы пытаемся предотвратить не просто самоубийства, но еще и теракты с участием смертников, жертвами которых становятся не только последователи культов, но и невинные люди.

Пожалуй, еще важнее то, что ученые, отрицающие эти вполне реальные проявления манипулирования человеком, не могут помочь нам предотвратить гибель вполне реальных людей, которая становится следствием развития культов. «Исследования» этих ученых никак не способствуют ни пониманию такой актуальной проблемы, как вербовка детей из более или менее обычных семей в террористические организации, ни предотвращению последствий этой проблемы. В 2016 году в Миннесоте пропали двадцать подростков сомалийского происхождения. Через несколько месяцев они вновь объявились дома – только теперь в роли новобранцев-джихадистов. Один из них стал первым в истории американцем-смертником, а по меньшей мере пятеро других погибли в боях в Сомали[11]. Схожая история произошла в лондонском Ист-Энде – четыре старшеклассницы, жившие там, наряду с сотнями девушек из других западных стран стали женами джихадистов из Сирии[12]. Их история тоже связана с вербовкой, идеологической обработкой и промыванием мозгов, после чего девочки решили пожертвовать своим будущим – возможно, многообещающим. В этой книге я хочу раскрыть механизмы влияния и обнажить структуру подобных организаций, чтобы доказать, что, к сожалению, большинство из нас тоже может оказаться на месте этих подростков.

Промывание мозгов (предлагаю называть этот процесс именно так)[13] – свойство самых разнообразных социальных взаимодействий. К нему прибегают в сектах наподобие той, в которой вырос Питер, в террористических группировках, где основным организационным принципом становится насилие в политических целях, а также в тоталитарных движениях и в тоталитарных государствах, где, по мнению Ханны Арендт[14], страх порождает государственную власть. Однако промывание мозгов используется и в небольших культах, даже в таких, которые сводятся к взаимоотношению одного лидера и лишь одного-двух последователей[15]. Схожие механизмы и системы контроля также можно обнаружить и в некоторых примерах абьюзивных отношений, когда человек применяет бытовое насилие против своих близких (вспомните дело Йозефа Фритцля[16]).

Именно широкая распространенность промывания мозгов и социального контроля в форме манипулирования личностью делает эти две проблемы настолько важными для общества. Терроризм остается глобальной угрозой. Влияние сект, при всей их секретности, также не ослабевает – на деле мы сталкиваемся с ними гораздо чаще, чем замечаем. Домашнее насилие, вызывающее редкие вспышки общественного резонанса (как в случае с Фритцлем), все же чаще замалчивается, и, к сожалению, оно довольно распространено: только в Великобритании ежегодно около ста женщин погибает от рук своих мужчин[17], а в США в 2000 году 1247 женщин были убиты своими партнерами[18]. Как правило, это происходит в крайне абьюзивных отношениях. Ряды ультраправых ширятся во всем мире – а вместе с этим и политические секты ультраправого толка, которые вовлекают людей в закрытые от общества подпольные группы.

Кроме того, в этом печальном наборе манипуляций людьми мы видим тоталитарные движения наподобие Господней армии сопротивления, которая терроризирует целые группы населения в Уганде и Судане. Сюда же относится и массовое заточение в китайские лагеря мусульман-уйгуров, которые также подвергаются промыванию мозгов, о чем мир узнал только недавно[19]. А некоторые тоталитарные государства наподобие Северной Кореи благополучно продолжают свое существование, даже если другие (например, режим Пол Пота в Камбодже) гибнут.

Может показаться, что у меня слишком смелые планы, но я не ставлю себе целью рассказать обо всем зле этого мира. Основная моя задача – продемонстрировать главные социально-психологические и структурные элементы, которые объединяют все разнообразные ситуации, описанные в книге, и приводят к тому, что харизматичные авторитарные лидеры сект так преобразуют сознание своих последователей, что те даже не способны действовать в интересах собственного выживания. Работу по преобразованию сознания можно называть как угодно – промыванием мозгов, насильственным убеждением, насильственным контролем. Структуры, которые этим занимаются, я называю тоталитарными системами.

В этой книге я попытаюсь доказать, что убеждения и идеология подобных систем полностью отражают и поддерживают их структуру. Тоталитарные (деспотические) идеологии – отражение всепроникающих социальных структур, которые они представляют. Поэтому понимание структуры этих организаций, подчиняющих себе все существование человека, очень важно для оценки тоталитарности их природы.

Тоталитарные социальные группы и их убеждения глубоко внедряются в жизнь тех, кто становится их целью. Они поражают самую личную и чувствительную часть человеческой жизни: его душу, которая всегда тоскует по привязанности. Они проникают в его мозг, в те его части, которые, как правило, успешно решают вопросы выживания. Они отрезают высшие когнитивные функции от эмоций и органов чувств, что делает нас беспомощными: мы не знаем, куда свернуть, чтобы избежать опасности. Именно об этих процессах я и хочу вам рассказать в этой книге.

1

Свержение властителей дум

В 1985 году Марина Ортис, девушка с милым круглым личиком, училась на третьем курсе в Хантерском колледже Городского университета Нью-Йорка, где изучала журналистику и работала редактором университетской газеты. Она была беременна второй раз, но уже рассталась с отцом своих детей. Неудивительно, что у нее началась депрессия. Осознав, что нуждается в помощи, Марина искала психотерапевта – и нашла его по объявлению в бесплатной газете, которую распространяли в колледже. Два месяца спустя специалист перевел девушку на работу в группе, но она была не слишком довольна. Это оказалась «социальная терапия» – изобретение Фреда Ньюмена. Вот как описывал этот метод сам создатель в 1974 году: «Пролетарская или революционная психотерапия – это путь, который начинается с отказа от чувства несостоятельности и заканчивается принятием своей незначительности. Это процесс свержения властителей дум»[20].

И сам психотерапевт, и другие участники групповой терапии начали буквально заваливать Марину приглашениями на разнообразные мероприятия: семинар по борьбе с сексизмом, постановки в театре «Кастильо», одним из основателей которого был Ньюмен, прогулки на катере по Гудзону, сопровождавшиеся распитием алкоголя. Во время одной из встреч организации в Гарлеме, посвященной феминизму, другой психотерапевт, тоже молодая женщина, выразила свое восхищение по поводу замечаний Марины и пригласила ее писать для National Alliance – газеты, издаваемой политической партией «Новый альянс». Все это, от сеансов психотерапии до работы в National Alliance, было организовано «Замыслом Ньюмена» – группой, у руля которой находился «главный психолог» Фред Ньюмен[21].

Примерно через год после того, как Марина влилась в «Замысел Ньюмена», две девушки, ведущие психологи организации, пригласили ее на встречу в манхэттенском баре, где за стопкой виски рассказали ей, что на самом деле их группа была частью Международной партии трудящихся – американской подпольной троцкистской организации, борющейся за социальную справедливость, и предложили ей стать полноценным членом этой «партии». К этому времени Марина уже встречалась с мужчиной, с которым познакомилась в одной из психотерапевтических групп, а ее жизнь вращалась вокруг разнообразных групповых мероприятий. И, что главное, девушка искренне верила, что ее организация борется против расизма, сексизма и эксплуатации человека человеком. Поэтому она с готовностью приняла предложение психологов. Вся ее частная жизнь была уже полностью связана с «Замыслом Ньюмена» – посредством психотерапевта, любимого мужчины и социальных связей, обретенных благодаря группе. Ее политические взгляды и профессиональные амбиции, которые прежде выражались и проявлялись по-разному (работа в университетской газете, участие в прочих мероприятиях), теперь тоже полностью подчинялись организации. Как видите, согласие не стало для Марины сколько-нибудь серьезным шагом. Именно так началась ее тайная жизнь, течение которой контролировалось организацией ежедневно, ежечасно. Подобный итог – не случайность, а результат систематической, хорошо организованной работы по введению в заблуждение, завоеванию доверия и вербовке.

Изначально Марина обратилась к психотерапевту, рассчитывая избавиться от депрессии. Она пыталась улучшить свою жизнь и жизнь своих детей. И конечно, девушка не планировала посвятить себя – целиком и полностью – подпольной политической группе. Но постепенно, шаг за шагом, она попала в зависимость от Фреда Ньюмена. В 1960-х годах Ньюмен работал преподавателем в нескольких университетах. Заняв свою последнюю, шестую академическую должность, он организовал кружок под эгидой философского факультета Городского университета Нью-Йорка. На момент вербовки Марины группа уже насчитывала около 500 человек.

Марина стала верной последовательницей Фреда – теперь он был не только ее психотерапевтом, но и руководителем. Ее дети ходили в специальную школу организации, довольно-таки дрянную (впоследствии она называла ее «гадюшником»). В отличие от большинства других членов группы, она не уволилась со своей основной работы – напротив, старалась ее использовать для удовлетворения потребностей организации. «На своем рабочем месте я выполняла как можно больше поручений: печатала тексты, делала ксерокопии, воровала расходники – словом, занималась всем, на что хватало времени», – усмехаясь, рассказывала мне Марина. После окончания рабочего дня девушка отправлялась на вторую рабочую смену в «Замысле Ньюмена» – уже неоплачиваемую. Она писала материалы для National Alliance и работала над другими проектами. Кроме того, Марина участвовала в групповых встречах, или «сборищах», которые, как правило, проходили поздно вечером в различных манхэттенских барах. Сеансы психотерапии дважды в неделю были еще одним обязательным пунктом. К тому же ее в любое время могли привлечь к участию в митингах и демонстрациях, когда организации требовалась массовость.

Марина довольно часто оставалась ночевать в редакции газеты – еще и как «охранница». Теперь она укладывала своих малышей спать лишь дважды в неделю, да и в целом уход за детьми члены группы осуществляли совместно. Девушка совершенно отдалилась от своих родных:

Они препятствовали нашему общению с семьями. Семья отвлекает вас от работы на благо группы, поэтому семейные отношения не поощрялись.

Марина была полностью предана группе и ее делу, которое, как ее уверяли, заключалось в организации «мирной социалистической революции».

Но чем же на самом деле занималась ее организация? Марина не увидела ни борьбы за социальную справедливость, ни выступлений против расизма или сексизма. Напротив, у нее на глазах разрушались семьи, женщин вынуждали делать аборты, она стала свидетельницей отмывания денег и мошенничества – включая махинации с программой здравоохранения «Медикейд» и попытки надуть Федеральную избирательную комиссию[22]. Вот как красноречиво описывал это сам Ньюмен, подчеркивая одну из целей своей странной революции:

Сейчас в марксистско-ленинских кружках крутятся большие деньги, и мы можем сколотить целое состояние, если создадим свою организацию… Не знаю, насколько большие суммы там водятся, но по нашей схеме точно можно сделать настоящие, серьезные деньги. Этот, мать его, Нью-Йоркский институт социальной терапии и исследований сам по себе – долбаная золотая жила… По любой схеме, что в марксистском варианте, что в доработанном. На этом можно неплохо навариться[23].

В это время члены группы проходили огневую подготовку, а руководство организовало склад оружия. Вот что по этому поводу рассказывал Билл Плезент, в чьем доме и хранилось оружие:

У нас, значит, была определенная группа людей, которую все называли «боевиками». Мы все ходили на занятия по огневой подготовке, но среди нас было несколько типов – они не только интересовались стрельбой, но и все время носили при себе оружие… Но, как мы считали, все нужно не потому, что мы будем отстреливать полицейских, а потому, что у организации была куча денег и эти деньги надо было кому-то охранять.

Руис, еще один член группы, описывал ситуацию следующим образом:

Мы и правда занимались огневой подготовкой. Время от времени они набирали группу, которую отправляли в лес на тренировку… Мы тогда думали, что будем устраивать революцию в логове зверя. В какой-то период она перейдет в уличные столкновения, и вот тогда-то нам и понадобятся навыки обращения с оружием. Понимаете, чтобы учить стрелять других, нужно научиться этому самому. В самом начале мы даже обсуждали, куда закладывать бомбы, когда дело дойдет до этого. Но потом подобные разговоры сошли на нет. Речь больше шла о сборе средств, об эмоциональной поддержке движения и о том, как при помощи культуры и пропаганды донести наши идеи до других левых организаций. Сменилась перспектива, и, когда мы переехали в Кастильо, нам поручили охрану. В офисе на Гринвич-стрит мы тоже больше занимались охраной.

Кроме того, бывшие члены группы признавались, что лидеры не только обучали своих последователей обращению с оружием, но и переправляли деньги, предназначенные для закупки оружия, разным партизанским движениям в Африке и Южной Америке.

А сам Ньюмен тем временем устраивал себе разнообразные сексуальные развлечения, в которых иногда принимали участие девушки из его группы, разлученные им с постоянными партнерами. Все его отношения (во всяком случае те, о которых нам известно) начинались так – женщины становились его пациентками как психотерапевта, а затем некоторые из них попадали в особый женский круг, который впоследствии назовут «гаремом Ньюмена». Такова была природа широко разрекламированного «женского лидерства» в «Замысле Ньюмена».

Ньюмен занимался отнюдь не подготовкой «мирной социалистической революции» – он добивался полного контроля над жизнью своих последователей. Они дарили ему преданность, труд, деньги и даже удовлетворяли его сексуальные потребности. Как видите, Марина угодила в ловушку – в тоталитарную группу, где ей полностью промыли мозги. Строго говоря, она действительно приняла свою «незначительность», как и проповедовал Ньюмен, и низвергла себя с трона властителя собственных дум. Теперь Ньюмен управлял ее сознанием.

«Замысел» Фреда Ньюмена лишь один пример из тысяч. Неважно, какие идеи лежат в основе подобных организаций – левые, правые, религиозные, коммерческие, «личностный рост» или быстрый заработок, главное, что их предводители, структура и действия похожи как две капли воды. Но что представляют собой эти группы? В следующих главах я подробнее рассмотрю процесс вербовки и, что более важно, удержания людей, а также манипулирования ими. Затем детально разберу каждый элемент структуры этих групп. Сейчас же я предлагаю сосредоточиться на основных терминах и общем обзоре ситуации – все это поможет лучше понять суть моей книги.

Начнем с определений. Автор, пишущий на эту тему, всегда с большим трудом подбирает слова. Некоторые термины – например, «тоталитарный» – наполнены важным смыслом, имеют устоявшееся значение и давно используются в нашей научной области (впервые это понятие ввел Лифтон в своей работе на тему промывания мозгов, или преобразования мышления, в Китае и Северной Корее)[24]. Мне этот термин нравится: он максимально точно передает всеохватную – тотальную – природу этого монстра. Подобно полному солнечному затмению, когда лучи Солнца абсолютно перекрыты, тоталитарные организации пытаются затмить свет любых иных взаимоотношений и идей. Понятие «тоталитарный лидер» также хорошо передает деспотичность лидеров подобных организаций, подчеркивая активную природу этих людей, пытающихся создать систему, которая будет работать на удовлетворение их потребностей. Суффикс «-изм» обычно указывает на названия учений и общественных течений, поэтому «тоталитаризм» – политика полного контроля всех сторон человеческой жизни (подробнее мы разберем это в главе 7). Ханна Арендт верно подметила, говоря о тоталитарных (тотальных) идеологиях, что это «всяческие "-измы", могущие, к удовольствию своих приверженцев, объяснить все и вся»[25]. Таким образом, тотальная идеология притворяется, будто знает ответы на все вопросы, возникающие у людей.

С двумя другими ключевыми понятиями из этой области все не так однозначно. В первую очередь давайте рассмотрим термин «секта», который фигурирует в большом количестве научных работ. Я буду употреблять его в прямом значении, которое, думаю, всем интуитивно понятно: секта – это группа людей, которую возглавляет и часто использует в своих корыстных целях харизматичный авторитарный лидер, придерживающийся крайних (тоталитарных) взглядов. Для сохранения влияния по отношению к последователям культа секта обычно использует метод промывания мозгов. В этой книге выражения «секта», «тоталитарная группа» и «тоталитарная система» используются как взаимозаменяемые термины.

И, наконец, обратим внимание на термин «промывание мозгов». Впервые он упоминается в исследовании, объектом которого были военнопленные и узники «исправительных лагерей» в первые годы коммунистического правления в Китае и Северной Корее[26]. Этот термин – калька с китайского слова, которое во времена Мао Цзэдуна использовалось для обозначения промывания (или «очищения») мозга при помощи пропаганды. В исследовании описывается процесс, в ходе которого власти тоталитарных государств посредством идеологической обработки пытаются нейтрализовать противников режима – а зачастую и обратить их в вернейших приверженцев тоталитарных идей. Основа этого процесса – чередование кнута и пряника[27]; кроме того, человек, находясь в замкнутой среде, чувствует себя то под угрозой, то в безопасности. Основным минусом этого термина можно назвать его широкую популярность в массовой культуре, которую он обрел благодаря таким фильмам, как «Маньчжурский кандидат» (разведчик-«крот» по щелчку пальцев – в ответ на запрограммированный триггер – превращается в настоящую машину для убийств). Это незамысловатая карикатура на реальные – иногда довольно сложные и тонкие – процессы, которые происходили в Китае и Северной Корее: они и сейчас нередко используются тоталитарными сектами. Я довольно часто буду употреблять термин «промывание мозгов», чередуя его с термином «насильственное убеждение»[28], который вошел в обиход приблизительно в тот же период. Другие понятия – преобразование мышления[29], управление сознанием[30], вторичная социализация (в негативном контексте)[31] и насильственный контроль[32] – обозначают тот же процесс контроля.

Безусловно, нам необходимо четкое определение, что такое секта (тоталитарная группа). Я имею в виду очень специфическую совокупность групп и отношений. Эта необходимость – насущная: не утихающие с 1970-х годов споры между учеными[33] внесли в науку столько неразберихи, что теперь любое обсуждение этого крайне вредоносного и распространенного социального феномена сопровождается совершенно необязательной путаницей. Научная дискуссия на тему сект зашла в тупик – из-за дебатов о религии.

Хорошим примером подобной путаницы служит бестселлер «Бог как иллюзия» Ричарда Докинза[34], ученого, чей эволюционный и мультидисциплинарный подход к изучению человеческого поведения я полностью разделяю. Однако и Докинз со своей книгой, к сожалению, угодил в эту трясину – возможно, виной всему его «воинствующий» атеизм (тоже, кстати, разновидность религиозного фундаментализма). Вся загвоздка в том, что он, как и многие другие ученые, ставит на одну доску религию как таковую и тоталитарные группы, объединяя их в одну категорию. В самом начале своей книге Докинз просит нас вообразить мир без религии: «…Представьте: не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля в Лондоне…» И этот список продолжается – в нем фигурируют проблемы разных масштабов: от североирландского конфликта и взрывов древних статуй «Талибаном» до «облаченных в сверкающие костюмы, трясущих гривами телевизионных евангелистов, опустошающих карманы доверчивых простаков»[35]. Главный недостаток такого взгляда на вещи состоит в том, что, к сожалению, за кадром остается множество других страшных событий, происходящих в мире. Кровавый режим Пол Пота едва ли можно связать с религией, однако он привел к гибели четверти населения Камбоджи, причем с особенным остервенением убивали музыкантов, художников и тех, кто носил очки. Симбионистская армия освобождения или «Фракция Красной армии», например, были политическими, но отнюдь не религиозными террористическими организациями. В США одна мониторинговая группа за десять лет – с 1995-го по 2005-й – зафиксировала более 60 террористических заговоров праворадикального толка, подготовленных различными группировками: от ку-клукс-клана до военизированных формирований и скинхедов[36]. В Соединенных Штатах «карманы доверчивых простаков» при помощи телевидения опустошают не только религиозные проповедники – этим занимаются и аферисты, предлагающие быстро разбогатеть: они никоим образом не связаны с религией, но их методы надувательства поразительно похожи на сектантские схемы. Поэтому мир без религии для меня отнюдь не безопасный мир, в котором нет террора и мошенников.

Я, конечно, разделяю неприязнь Докинза к магическому мышлению и некоторым другим элементам, присущим всем верованиям на свете, но не согласна с ним по поводу того, что все религии сами по себе вредны или несут ответственность за все ужасные события, перечисленные во введении к его книге. Он, с одной стороны, смотрит на проблему слишком масштабно, а с другой – в каком-то смысле слишком узко, потому что рассматривать проблему сект и террора только как «религиозную» означает упустить целый спектр нерелигиозных тоталитарных групп[37], которые тоже занимаются насилием и прочими вещами, характерными для сект.

Нет, дело не в религии как таковой. Главной проблемой следует считать не идеологическую основу подобных групп – религиозную, политическую или любую другую, а то, насколько жестко они структурированы и насколько сильно они контролируют своих последователей. Для того чтобы как следует разобраться в этих двух аспектах, нужно выйти за рамки неприязни к религиям и вере в сверхъестественное. Если сосредоточиться исключительно на религии – чем и занимается Докинз, – это приведет к искажению причин. В этой книге я попытаюсь продемонстрировать, что именно определенные формы лидерства и порождаемые ими социальные и идеологические структуры создают условия, в которых последователей при помощи манипулирования склоняют к участию в террористических актах и к поведению, характерному для адептов культов. Обращая внимание только на идеологию, которая действительно играет важную роль в подобных системах, мы получаем лишь частичное понимание механизмов действия культа. Строго говоря, идеи культа лучше рассматривать как внешнюю оболочку всей системы, отражающую социальную структуру организации, которая, в свою очередь, становится отражением лидера (или группы лидеров). Таким образом, чтобы как следует разобраться в тоталитарных системах, нужно вскрыть их и изнутри изучить последние два аспекта.