На острове вулканов

Тут рыжебородый продавец хлопнул в ладоши и позвал нас смотреть фильмы.

– Сегодня вам покажут два фильма, – переводила за ним мама. – Один – про извержение вулкана на островах Вестманнаэйяр. Вы узнаете о том, как люди справлялись с бедой. А второй – про знаменитый вулкан Эйяфьятлайокудль.

– О, из-за него самолёты перестали в Европе летать! – выпалил Гриша.

– А ты откуда знаешь? – удивилась я. – Это мама мне объясняла!

– А я подслушивал, – сказал Гриша и зловеще засмеялся.

Так, как смеялся бы тролль из зелёного камня.

Мы немножко попихали друг друга по дороге в зал, а потом нас «разобрали» родители. Папа Грише переводил, что в фильме говорилось, а мама – мне.

Нам показали карту Исландии, объяснили, что по территории страны идут стыки тектонических плит и через стыки иногда пролезает магма, которая находится в центре Земли.

Только Гриша папе переводить не давал. Всё просил его рассказать, в какую игру папа собирался играть.

– Ну ладно, – сдался папа. – В пожарных!

Мы переглянулись с Гришей. «В пожарных»? Э-э-э… Тушить пожар? А что, пожар будет? Ну хотя бы было понятно, как это связано с вулканами.

На огромном экране тем временем показывали всякую жуть. Огромная чёрная гора с огоньками огня медленно ползла на деревню, подминая всё на своём пути. Мама сказала, что это магма, которая вырвалась из жерла вулкана.

– Здорово! – проговорил Гриша.

– Не здорово, – покачала головой мама, глядя на экран.

Показывали очевидцев, которые с ужасом вспоминали: вот они проснулись ночью от толчков и грохота, вот выбежали на улицу… А потом показывали, как эвакуировали людей (детей передавали с рук на руки, пожилых осторожно поддерживали с обеих сторон). Всех сажали на корабль, чтобы увезти с дымящегося острова. Ещё на корабль грузили мебель – кровати, шкафы. И конечно, забирали с собой домашних животных. Только животных не всех удалось спасти! Когда я увидела двух овечек, погибших в ту ночь, я чуть не расплакалась. Бедняжки! А вулкан всё дымил, и это было страшно.

А нам уже показали другие кадры: вулкан перестал извергаться, люди вернулись в свои дома, только многие своих домов не нашли! И не потому, что до них добрался жуткий чёрный ком магмы! Нет, потому, что их разрушил… пепел! Да-да, вот тот самый пепел, который мы с Гришей легко сдували в ящике. Вот этот лёгкий пепел – когда его много – становится очень тяжёлым. И если его много насы́палось на крыши домов, то крыша проседает, и дом разрушается! Нам два раза такое показали. Стоит-стоит дом с кучей пепла на крыше. А потом прямо на глазах – вжих! И едет, поломанный, вниз, как будто это домик из печенья, на который налили слишком много сгущёнки.

Но самое интересное – это когда показывали, как люди боролись с пеплом. Экскаваторы набирали полные ковши пыльно-серой земли и высыпали в кузовы грузовиков. Те увозили пепел. Однако большинство людей просто сгребали его лопатами.

– Это же какой труд, – прошептала мама. – Ты представь, сколько было пепла!

Я представила. Да, это правда восхищает и поражает! Всё-таки исландцы очень трудолюбивый народ. Прямо как мы с мамой (а Гриша нет, он любит веселиться, а не работать). Я покосилась на Гришу и увидела, что он… спит. И папа спит тоже! Я толкнула маму легонько локтем. Она улыбнулась и покачала головой.

Начался второй фильм. Про вулкан со сложным названием. Эйя… что-то там. Но этот фильм оказался гораздо скучнее. Ни людей не показали, ни овечек. Только карты, стрелки и куча непонятных пояснений на английском. Я зевнула и тут вспомнила.

Когда мы были маленькими и папа укладывал нас спать, он говорил: «Всё! Идём играть в пожарных!» Мы не понимали, почему это так называется, но не спрашивали. Папа говорил, что выиграет тот, кто первый заснёт. Ну мы и старались выиграть. Вот на что намекал папа!

Фильм закончился, зрители зашевелились. Папа потянулся и зевнул.

– Ты всё проспал! – с упрёком сказала мама.

– Нет, я всё видел, – возразил папа. – Просто во сне. Но я вас предупреждал!

– Пап! А почему эта игра называется «в пожарных»? – спросил Гриша, погладив на прощание гладкий блестящий бок обсидиана.

– Потому что пожарные сильно устают, – объяснил папа. – И если ты первый заснул, то ты – настоящий пожарный!

– А вам понравился фильм? – спросила мама, когда мы вышли на улицу.

– Что-то я передумал, что извержение вулкана – это здорово, – хмуро сказал Гриша. – Как-то не очень.

– А я думаю, что этот фильм вообще не про вулканы, – добавила я. – Он про людей. И немножко – про бедных овечек.

Глава 8

Зоопарк Рейкьявика

Утро у нас началось со спора.

– Хватит бродить по городу! – заявил папа, посыпая свою порцию скира хлопьями. – Давайте возьмём машину и поедем по стране! Тут столько мест красивых!

– Да, но мы же в городе много чего не успели посмотреть, – возражала мама.

– Например, зоопарк, – вставила я.

– Да ну эти зоопарки, – поморщилась мама. – Что-то мне в последнее время тяжело туда ходить, животных жалко. Они дикие, а их в клетках держат.

– Так там не дикие, там домашние! – воскликнула я, едва не пролив кашу, которую переливала в термос. – Я всё посмотрела в интернете утром. Там мои любимые козочки и овечки. А ещё кони!

– Ну и зачем на них в зоопарк идти смотреть, если мы их по дороге встретим? – спросил папа.

– А я вообще хочу купаться! – заявил Гриша.

Папа на него так посмотрел… Не взгляд, а бомба вулканическая.

Тут я чуть не расплакалась. Это нечестно! Зоопарк точно в плане был. Мы ещё в Москве планировали, как туда пойдём! И вот пожалуйста. Больше не собираемся. Самое обидное – это что Гриша возражает про зоопарк. Ладно родители. Но брат-то почему?!

И я выложила свой последний аргумент.

– Вы мне обещали, – мрачно и торжественно произнесла я, – что мы купим в Исландии пухлика. Мне – как сувенир. Грише – как игрушку. А сами обещания не держите.

Сказала и принялась термос завинчивать. Пусть им будет стыдно.

– Это правда, – помедлив, сказала мама. – Ну что ж, если не в зоопарк, тогда по магазинам пойдём – пухликов искать. Раз обещали.

– Магазинов ещё не хватало, – буркнул папа. – Лучше уж в зоопарк. Там вроде рядом есть какой-то лес. Сбегу от вас туда. А в магазине мне сбежать будет некуда.

– А потом купа… – начал Гриша, но мама вовремя зажала ему рот.

К счастью, папа не слышал – он открыл карту в телефоне и стал изучать, как нам добраться до зоопарка. Мама тем временем убрала руку и сунула Грише в рот шоколадку – папа утром купил её вместе с новой порцией скира. Я тоже отломила себе кусочек: надо же знакомиться с местной едой. Шоколад был очень светлым, цвета кофе с молоком, но вкусным.

В зоопарк решили отправиться пешком. Мамина идея: она хотела рассматривать город по дороге.

Играть в домики не пришлось – на этот раз домики решили сами поиграть с нами. Они показывали нам картинки на своих стенах, а мы угадывали, что это означает. Например, нам попался дом, у которого на стене было нарисовано море, а в нём – девочка в белой майке с закрытыми глазами, чьи-то чёрные волосы, которые бултыхались в воде, как щупальца, и рыба с открытым ртом. Мы с Гришей заспорили, кто кого побеждает. Он считал, что рыба вот-вот проглотит волосы. А я думала, что волосы обматывают рыбу. В одном мы сходились: девочка была пленницей рыбы. Вопрос только, зачем она этой рыбе нужна?

Топали мы долго. Папа признал со вздохом, что надо было поехать на автобусе. Потом добавил, что он сам виноват: не рассчитал время и потащил нас в такую даль. Мы принялись его утешать, и это было приятно. Ведь обычно мы у него виноватые во всём ходим, а сейчас – наоборот. Я даже обняла папу.

Наконец мы добрались до невысокого домика, где продавали билеты в зоопарк, а заодно и игрушечных зверей.

У меня глаза разбежались: как много прекрасных пухликов было разложено на полках! Вон и козочка моя любимая, хотя нет, козочка-то у меня уже есть, а ослика, ослика нет! Какой же славный ослик, так бы и затискала в объятиях и утащила бы отсюда даже без посещения зоопарка.

– Давай купим потом? – предложила мама. – Когда всё тут посмотрим? Ты спокойно выберешь, не торопясь.

Я кивнула. Папа купил билеты, мы вышли из домика с другой стороны и попали в зоопарк.

– Вот бы мороженое… – мечтательно зажмурился Гриша. – В Рижском зоопарке я шоколадное ел. Вкуснота!

Как и Рижский зоопарк, исландский располагался на открытом воздухе. Только вольеры тут стояли большие и пустые – места в Рейкьявике, наверное, больше, чем в столице Латвии. Про пустые я не шучу – там и правда никого не было. Похоже, всех животных выпустили на волю.

Мы долго брели и брели, как по обычному парку, пока не услышали плеск воды за деревьями. Гришка помчался первым смотреть.

– Там тюлень! – закричал он. – Настоящий тюлень!

Посреди вольеры, похожей на бассейн, на каменном полу лежали три пятнистых тюленя. Два побольше – родители и один малыш. Три девушки в чёрных спортивных костюмах поливали из шлангов пол, вымывая из-под огромных камней какую-то зелёную слизь.

«Наверное, это и есть бассейн, – сообразила я. – Просто тюлени ждут, пока его почистят».

Морда папы-тюленя была похожа на собачью. Он понюхал воздух и зевнул. Кожа мамы-тюленя лоснилась на солнце. На неё попадали брызги из шланга, она жмурилась и фыркала. Задние лапы мама сложила вместе, и они походили на маленький аккуратный хвостик. Малыш спал на солнце и дышал ровно, как мой младший брат Коля во сне. На доске рядом с вольерой были написаны имена тюленей: Снорр, Кобба и Саерун. Мне сразу вспомнились рассказы Веры Чаплиной, которые я читала, когда была помладше. Там тоже у всех животных зоопарка были свои имена: медвежонок Фомка, львёнок Ки́нули.

Папа-тюлень подполз к малышу и тоже прикрыл глаза.

– Это же мы с папой! – воскликнул Гриша, указывая на них. – На вчерашнем фильме про вулканы!

Папа фыркнул, совсем как тюлень, и мы отправились дальше.

– А всё-таки тюлени – не домашние животные, – тихо сказала мама, оглядываясь на спящего малыша. – И им лучше быть на свободе.

– Зато посмотри, кто там! – воскликнула я и припустила ещё быстрее Гришки.

А там, то есть за загородкой из прутьев, нас ждали козочки! Они были прекрасные! Просто удивительные: пухлые и кудрявые! Какие-то овцекозы, честное слово. Или козеовцы?

Ко мне сразу подбежали две козочки. Я решила, что это мама с дочкой, и принялась их гладить. А они только тихо блеяли и подставляли кудрявые бока.

Рядом с загородкой стояли англичане и с изумлением смотрели на меня. (Я поняла, что они англичане, потому что слышала от них слово goats – «козы». Мама, правда, потом сказала, что это могли быть американцы.) В общем, они удивились, как я храбро гладила коз. А я удивлялась козам – какие же они пухляшки!

Наверное, сами козы тоже чему-то удивлялись.

Неожиданно примчались две девочки, синеглазые, с толстенькими рыжими косичками. Они где-то наломали веток с листьями («Похоже на смородину», – прошептала мама) и протянули их козочкам. Подбежали ещё два козлёнка-малыша. Они что-то проблеяли и принялись уплетать угощение, но потом прибежал огромный крепкий козёл с длинной бородой и, растолкав всех, вырвал ветки у девочек.

– Вот баран! – буркнул на него Гриша, присел на корточки, просунул руку между прутьями и погладил обоих малышей.

Но малыши не расстроились, они поскакали в центр своей вольеры. А надо сказать, что она у них была огромная, практически кусок поля. Посередине – гигантский камень, о который козы чесали рога, деревья, похожие на засохшую булаву викинга (не знаю для чего, наверное, тоже для чесания), и батут. Мне страшно хотелось посмотреть, как козлики будут скакать на батуте. Но вместо этого они втроём залезли на плоский камень и принялись пихаться, точно как мы с Гришкой на кровати, когда пытаемся скинуть друг друга на пол.

Мама стояла и фотографировала, а папа нашёл за деревьями скамейку и уселся на неё. Когда я перегладила всех козочек, мы к нему присоединились. Папа сидел и посмеивался, глядя куда-то вперёд.

– Ты чего? – насторожилась мама.

Тогда папа молча указал на табличку у скамейки.

«For guest to sit down and rest their weary bones», – было написано на ней.

– Переведите! – потребовал Гриша.

– «Место для гостей и их усталых костей»! – улыбнулась мама и со значением посмотрела на папу.

Но тот ещё больше захихикал.

Гриша сказал, что его усталые кости нужно срочно подкормить.

– О, – обрадовалась мама, – а я знала! И подготовилась к твоему голодному нытью.

Она достала из рюкзака сок и печенье с корицей. Такие румяные рулетики из теста.

– Плюшки! – обрадовался Гриша.

– Это печенье, – поправила я его. – Вот же на упаковке написано «cookies». У тебя по английскому какая отметка?

Гриша отмахнулся от меня и схватил сок. Мама разорвала пачку с печеньем и раздала всем по три штуки. Так мы сидели на лавочке для усталых костей, грызли печенье и глядели, как козы жуют смородиновые ветки.

А потом мы добрели до настоящих исландских лошадей. По дороге мама рассказывала, что в Исландии есть такой закон: лошадей можно вывозить, а вот ввозить нельзя. Потому что исландцы берегут породу. Им важно, чтобы они оставались именно такими: невысокими, коренастыми, с большой головой и пышной чёлкой. Исландцы их работать в поле не заставляют, только катают на них туристов или высылают за границу. Лошади, которые скакали по огромному загону, и правда выглядели свободными и счастливыми.

– Наши грациознее, – прищурилась мама, рассматривая лошадок. – А эти более приземистые и крепкие. Особый исландский тип.

– Не тип, а масть, – поправила я маму.

Что за семейка? Всё время их поправлять надо, никогда точное слово не подберут. Ладно всякие маленькие мальчики, но уж писательница-то могла бы подумать. Когда я вырасту, буду работать литературным редактором. Стану исправлять ошибки. Иначе весь мир в них утонет.

– Интересно, а что там за мостом? – спросил папа, вглядываясь вдаль. – Вторая часть зоопарка?

– Там лошади, – определил Гриша.

– Но мы уже лошадей видели, – напомнила ему я.

– Тогда надо сходить и посмотреть, – решила мама. – Не попробуешь – не узнаешь. Японская поговорка.

Мы попробовали перебраться через мост и узнали ужасную новость: там был парк аттракционов!

Ну то есть для некоторых в семье это была прекрасная новость. Некоторые обожают парки аттракционов.

– Там корабль викингов! – заорал Гриша. – Я хочу на него залезть!

Ещё в парке было озеро с прозрачными шарами – в них можно было забраться и поплавать по воде, мигающий стол, который крутился вокруг своей оси, а на нём поднимался и опускался ряд кресел (в них сидели дети и визжали), странный батут, похожий на половинку резинового мячика, врытого в землю, и сторожевая башня викингов. И конечно, Гриша везде, везде хотел залезть! А я нет. Я совсем не хотела туда идти. Это для малышей!

– Пойдём, любопытно, – попросила мама. – Когда мы ещё сюда попадём?

Не знаю. Мне не было любопытно. Мы прошли мимо огромной-преогромной песочницы, точнее, «землянницы», потому что в ней была чёрная сырая земля, а не песок. В «земляннице» копошились детсадовцы в одинаковых ярко-жёлтых жилетках. Похоже, их вывели на прогулку. Малыши набирали полные грузовички земли, возили её туда-сюда, наливали воду в ведёрки из специального крана, месили земляное тесто – в общем, по уши были в мокрой грязи.

Я выразительно посмотрела на маму. Ей всё ещё любопытно? Мне вот нет.

Зато Гриша уже скакал и падал на батуте. Потом он съехал вниз и побежал на сторожевую башню. Папа еле успевал за ним.

Башня была деревянная, похожая на многоэтажную беседку. Мама тоже полезла наверх, а мне даже голову задирать было неприятно. Я не была уверена, что конструкция достаточно надёжная. Гришке-то всё равно, он про надёжность вообще не думает.

– Представляешь, мы на сторожевой башне двух малышей видели, – сообщил мне папа, когда они все спустились. – Им через край перемахнуть и шандарахнуться – одна секунда. А взрослые за ними не лезут. Доверяют.

– Помнишь, как продавец в «Доме вулканов» сказал? – спросила мама. – Забирайтесь куда угодно, на свой собственный риск.

Мне нравилось, что исландцы любят примериваться к опасности самостоятельно. Я с моей беспокойной семейкой только так и делаю.

– Знаешь, Гриш, – нерешительно сказала мама, – я тут кое-что разглядела сверху. Мы не сможем пойти ни на светящийся столб, ни на шарах кататься. Там везде большие очереди. А папе пора обедать.

– Конечно, у вас отец – главное пугало, – проворчал папа.

Но, похоже, он был рад новости, что мы не сможем попасть на светящийся столб.

Видно, не одной мне высота не нравится.

У Гриши моментально покраснели глаза, и он стал их тереть.

– Ну ты чего, не плачь, – утешила его мама, притянув к себе. – Зато пойдём купим мороженое.

Я даже отвернулась, не люблю я эти нежности. Лучше смотреть на столб с визжащими детьми, чем на маму, утешающую мальчиков, хотя с ними ничего особенного не происходит.

– Ну а хоть на бульдозеры пойдём? – всхлипнул Гриша. – Там бесплатно…

– Это не бульдозеры, а экскаваторы, – закатила я глаза.

– На экскаваторы пойдём, – кивнул папа.

– Что-о? – воскликнула я. – Вы мне надоели со своим парком! Мы зачем в Исландию приехали? На экскаваторы смотреть?

– Именно за этим, – поддел меня Гриша, который уже улыбался.

– Да лучше бы я с вами вообще не ездила! – гневно изрекла я. – Сплошная потеря времени.

Тут мама принялась обнимать и тормошить меня, хотя в этом точно не было никакой надобности, даже наоборот, я сердилась ещё больше. Меня простыми объятиями не успокоишь! Мне надо, чтобы всё шло по плану! А экскаваторов в плане вообще не значилось. Ни в моём, ни в бумажном, который нам выдали при входе.

– Маш, а ты какого зверя выбрала себе? – с невинным видом спросила мама. – Кого купишь… э-э… как сувенир?

– Не знаю, – буркнула я, но мысль о мягком друге меня слегка отвлекла, и я потащилась за ними к экскаваторам.

Выглядело это так. Перед нами было снова что-то вроде большой песочницы с бортиками. Внутри неё – тёмно-серый песок. По краям песочницы стояло четыре жёлтых экскаватора с коричневыми ковшами. Невысокие, ниже меня ростом. На них сидели дети и двигали рычагами. Экскаваторы крутились вправо-влево, зачерпывали песок и пересыпали его с места на место. Гришка дождался своей очереди, залез на экскаватор и принялся на нём «работать».

А я всё смотрела, смотрела и думала: где я такое видела? Вообще, я техникой не интересуюсь, но картина почему-то была знакомой.

– Это как в фильме вчерашнем, – вспомнила мама. – Помните? Там показывали, как исландцы разгребают пепел после извержения вулкана. Вот зачем тут эта песочница! Чтобы дети с раннего возраста приучались разгребать пепел! И песок поэтому чёрный. Наверное, вулканический.

– Который ты чуть не купила вчера по два евро за кулёк, – припомнил ей папа.

А я сказала:

– Так. Я тоже хочу.

– Ты? – хором поразились родители.

– А что, нельзя? – нахмурилась я.

– Нет, конечно, можно! – обрадовалась мама.

Она помогла мне взобраться на экскаватор и разобраться с управлением. Там сбоку кнопка была, которую нужно нажать, чтобы машина заработала. Ну и рычаги. Если дёрнуть самый левый, то экскаватор разворачивал корпус направо или налево. Два других отвечали за ковш – один его двигал, другой наклонял. Сначала у меня не выходило даже зачерпнуть этот вулканический песок. Потом мама посоветовала мне передвинуть ковш левее, и вот я уже набрала первую горсть. Она тут же просыпалась, но я всё равно гордилась собой. Получается же!

А мама снимала меня на телефон и иногда улыбалась папе, а папа улыбался ей, и они смотрели на меня с таким же выражением, как на Колю, когда он научился есть ложкой сам. Эх, наверное, мы всегда будем детьми для своих родителей.

Ну и ладно!

Зато я, как настоящая исландка, училась бороться с пеплом после извержения вулкана, спасая людей, дома и, конечно, бедных несчастных овечек. Я работала и представляла, что весь народ Исландии вышел на улицы с лопатами и принялся сгребать пепел, сгружать его на корабль, чтобы увезти куда-то далеко. Всем было очень тяжело, но люди не сдавались, ведь это их край, их земля, их самое любимое место на планете и его надо спасти и очистить…

После работы я даже залезла на корабль викингов и скатилась с него по горке. А когда Гришка попробовал меня подразнить, что это для маленьких, я ему гордо сказала, что викинги – часть истории. И в его возрасте пора об этом знать.

Мы так увлеклись, что едва не забыли купить пухликов на обратном пути! Я долго сомневалась, кого же взять, козочку или осла, а потом мама вытащила с верхнего стеллажа белого пушистого песца, и я поняла: вот он, тот, кто поедет с нами домой в Россию, кого я буду обнимать и прижимать к сердцу и кто будет со мной рядом, пока я читаю книжки. А Гришка сразу, не думая особо, выбрал ленивца с большими осоловевшими глазами. По бокам свисали длинные лапы с липучками на ладонях. Можно было сцепить их между собой и повесить ленивца где угодно. Гриша назвал его Ллойд.

А потом случилось кое-что удивительное.

Папа сказал, что мы поедем обратно на автобусе. Вот мы дождались автобуса, залезли в него, и папа выяснил, что билеты на нас четверых будут стоить тысячу крон. (Это почти пятьсот рублей! Недёшево у них тут на автобусе прокатиться.) Но плохая новость была не в том, что дорого, а в том, что билеты продаются только в специальных местах. Не в автобусе.

Мы испугались, что нас сейчас высадят. Наверное, мы все стали похожи на Гришиного ленивца – уставшие, грустные и сонные.

Но водитель нас не высадил! Он бесплатно довёз до центра города и показал, где продаются билеты.

Вот какие добрые в Исландии оказались водители!

– А мясо тухлой акулы мы так и не попробовали, – печально сказала мама, когда мы обедали дома, сметая с тарелок макароны и заедая простым, не вулканическим хлебом. – Не то чтобы мне очень сильно хотелось, но все же про неё спрашивать будут!

Глава 9

Как нам эльфы помогали

Утром папа куда-то ушёл и вернулся с таким загадочным видом, что мы чуть не полопались от любопытства.

– Вот съедите свой скир – скажу, – пообещал папа голосом печки из сказки про гусей-лебедей и отправился в душ.

Гришка заявил, что эту кислую замазку есть не собирается, а завтракать будет йогуртом с карамелью, который мы купили накануне. Он открыл упаковку, и мама заметила вслух, что больше это похоже на карамель с йогуртом, чем на йогурт с карамелью.

– Норма-а-ально! – протянул Гриша, отправляя в рот полную ложку. – А вообще, когда мы будем приручать дом?

– Точно! – спохватилась я. – Помните, как дом в Риге нас невзлюбил и мы его приручали? И в Барселоне квартиру тоже! Они нас не слушались и даже побаивались. А потом привыкли.

– А что его приручать? – пожала плечами мама. – Дом просторный, светлый. Вещей в нём немного, а те, что есть, все нас слушаются.

Я огляделась. Да, мама права, этот дом с самого начала был дружелюбным. Даже ключ быстро отдал, не мучил нас после перелёта. Так, поиграл чуть-чуть, чтобы веселее было. И окна в нём до пола, и выходят они прямо на улицу. Такой… честный дом. Мол, смотрите! Мне скрывать нечего.

– Помните, в Риге чайник не включался? – сказала мама, выскребая ложкой остатки скира. – А в Барселоне холодильник открываться не хотел. А тут всё работает, только кнопку нажми. Вода из крана течёт, да и напор какой мощный, не то что у нас на даче. Кстати, вы знали, что эта вода – из гейзеров?

– Правда? – удивилась я.

– То-то она так странно пахнет! – воскликнул Гриша.

– Как – странно?

– Ну… Яйцами, что ли.

– А, ну наверно. Её поэтому и пьют прямо из-под крана. Полезная подземная водичка.

– То есть, можно сказать, я уже в гейзере купался? – уточнил Гриша.

Мама засмеялась:

– Конечно, можно. Надо мне это твоё наблюдение в «Семейный дневник» записать. Ой! Совсем забыла! Я же взяла нам с вами большой подарок из Москвы.

– Это большой планшет? – с надеждой спросил Гриша.

– Нет, это большая тетрадка, где мы будем вести путевой дневник! – возвестила мама. – Всей семьёй.

– А, ну ладно, я пошёл, – быстро проговорил Гриша и сполз под стол.

А мне, наоборот, идея очень понравилась. Иногда в путешествии что-то интересное случается, а потом забывается. А тут мы всё запишем, перечитаем зимой и вспомним, как Гриша, не выходя из квартиры, в гейзере купался.

Мама достала из рюкзака тетрадь и положила на стол. На обложке были нарисованы разные зверята, которые куда-то летели на воздушном шаре.