Футураструктурология (Новый Вавилон). Часть 1

С другой стороны, возникают вопросы о том, как человечество может избежать таких неблагоприятных исходов, упорядочивая свою жизнь.

Для ответа на эти вопросы следует рассматривать другие антитезы, которые могут расширить наши представления о хаосе и порядке. Для начала используем антитезу «добро – зло». Можно ли ассоциировать хаос, например, со злом, а порядок – с добром? Разрушение чего-либо мы чаще связываем с проявлением злой воли. Однако мы убеждаемся, что без разрушения нет созидания. На римских раскопах видно, что величественные католические храмы воздвигнуты на основаниях, являвшихся стенами не менее величественных античных храмов, а камни Пизанской башни испещрены надписями на языках Древнего Востока, что говорит об их более раннем культурном использовании (эту тему «весьма элегантно» обсуждает современный писатель-мистик Грэм Джойс в своем романе «Индиго»5). Значит, разрушение как злонамеренное действие может стать основой для созидания как доброго начала?

Все не так просто. Вероятно, что в хаосе, как и в порядке, добро и зло могут присутствовать в равной мере (не в данном историческом событии, а в историческом контексте). Правопорядок как историко-правовая категория весьма неоднороден в понимании. Нарушением правопорядка, например, были преступления против веры и церкви, т. е. ереси, которые карались весьма сурово, однако позднее они были исключены из правового поля (что не снижает вероятности их возвращения в мир преступлений в некотором возможном будущем). Таким образом, в Средневековье деятельность инквизиции рассматривалась как абсолютное добро (спасение души), а в современности она рассматривается как абсолютное зло (преступление институтов церкви против свобод личности).

Другой пример – революции. Революционные изменения в обществе не только приводят к смене власти, но и являются мощным стимулом для изменения образа общественной жизни в целом. Разрушение старого общественного уклада часто влечет за собой и смену экономического уклада и сопровождается нарастанием позитивных процессов в науке и технологиях. Общественная польза революционных последствий тем не менее нивелируется множественными общественными ущербами. Революция сопровождается кровью и человеческими бедствиями. Вряд ли найдется эксперт, который возьмется взвесить все количество добра и все количество зла, что сопутствует революционным изменениям. В процессе разрушения старого мира революция порождает хаос, в процессе построения нового мира революция утверждает новый порядок, но субъективное зло и добро присутствует на всех этапах революционного процесса.

В философских и религиозных учениях мы можем найти полярные оценки хаоса и порядка. Выступая поочередно в роли зла и добра, они выходят за границы ортодоксального, приобретая «пятьдесят оттенков серого»6. Нам уже трудно отделить упорядоченную организацию нацистских концентрационных лагерей от массовой стихии «революционной мясорубки», когда большая часть населения двух стран с полярной идеологией искренне верит во врожденную природную виновность и злонамеренность ее меньшей части. Состояние хаоса и порядка практически соединяется в условиях войны, и для добра и зла уже не остается различий – прав и виновен каждый.

Нечто подобное мы наблюдаем, когда рассматриваем хаос и порядок через призму других антитез.

Диалектика простого и сложного требует установить степень совершенства рассматриваемых понятий. Традиционное представление процесса развития как движения от простого состояния к сложному принуждает видеть совершенство в упорядоченности. Часто утверждается, что вершиной совершенства являются простые формы, например, геометрически совершенные формы кристаллов. Однако мы находим множество уникальных и полезных свойств в аморфных телах, а представление об агрегатном состоянии вещества вовсе ломает границы между хаосом и порядком. Наиболее распространенное вещество на поверхности Земли – вода – постоянно превращается из кристаллического льда в жидкость или пар. Вряд ли кто-то сможет убедительно доказать, что в общем случае хаос проще порядка. Да и в первоначальном смысле первородный Хаос никак не может быть проще своего творения. Очевидно, что в процессе развития многие системы усложняются, становится более сложной и общественная система. Однако, как мы отмечали ранее, это не означает, что она становится более упорядоченной. Первичность хаоса не означает этой простоты и в художественном контексте. Интересное представление о Хаосе предлагает нам Роджер Желязны7 и его литературные последователи. Для них Хаос – это первичный мир, хоть и отличающийся физически от миров, являющихся его порождением (у Р. Желязны – отражением), но обладающий общими с ними законами человеческого бытия. Эти миры действительно одинаково сложны, поскольку являются многократным отражением (и преломлением) друг друга. В этом смысле проще или сложнее выглядит мир Средневековья, или современный мир, или предполагаемый мир отдаленного будущего? Значит, и здесь присутствует субъективное начало в оценке относительной простоты и сложности.

Рисунок 1. Так, например, нейросеть «видит» порядок в окружении хаоса

Более того, развитие предполагает опережающее, а не догоняющее упорядочение общественных отношений. С другой стороны, упорядочение может быть направлено на понижение сложности общественных отношений путем их рационализации. В этом смысле мы связываем рассматриваемые антитезы в идее управления сложностью общественных систем через достижение более высоких состояний их упорядоченности.

Диалектика общего и частного часто применяется в философских исследованиях хаоса и порядка. Некоторые мировоззренческие концепции утверждают более общую природу порядка и рассматривают хаос как проявление его турбулентности. Естественно-научные концепции утверждают, что первичен природный хаос, а вторичными являются формы его организации, т. е. локальная упорядоченность материи и поля. Между тем в общественной жизни превращение порядка в хаос и хаоса в порядок может происходить по общим и частным причинам.

В этом плане примечательна идеографическая [13] концепция о роли личности в истории. Ее художественной экстраполяцией является проблема причинно-следственных связей, когда задавленная в прошлом бабочка становится причиной рождения нового мира будущего8. По этим причинам мы вполне можем допустить существование во времени и пространстве множества миров, наполненных хаосом и порядком, которые одновременно являются общим их свойством и частными проявлениями, например, в интерпретации Р. Желязны.

Движение от хаоса к порядку в процессе развития имеет всеобщую природу применительно к историческому процессу. Но движущими силами этого развития являются множественные частные проявления. Это и целенаправленные действия отдельных личностей, и коллективные усилия и общественные движения. Природа этой частной активности различна в мотивах и стимулах. Иногда она направлена на сдерживание общественного развития и порождает нарастание хаоса. В общем случае мы имеем большие совокупности частных устремлений различных элементов общественной системы, действующих в целях достижения общественного порядка или общественного беспорядка. Рационализация общественных отношений направлена на снижение числа частных дезорганизующих проявлений, а следовательно, на их упорядочение.

Случайное и закономерное необходимо нам для расширения наших представлений о хаосе и порядке потому, что эти противоположности используются при философском обосновании такого представления, как синергия [14]. Однако и в более общем плане интересно установить, может ли быть структурированным хаос и много ли случайных проявлений в упорядоченной системе. В связи с этим можно вспомнить вполне научное представление о детерминированном хаосе (к нему мы обратимся во второй части книги) и заодно обсудить проблему избыточности правового регулирования (один из изучаемых вопросов шестой части книги).

Так или иначе, но при ближайшем рассмотрении становится понятно, что в процессе перехода от хаотических состояний к упорядоченным и обратно велика роль случайных явлений. Вместе с тем такие процессы подчинены и открытым закономерностям, которые мы подробно обсудим ниже. Проблема случайного и закономерного в процессе упорядочения общественных отношений прочно связана с проблемой детерминированного развития общественной системы. Закономерности общественного развития различной природы являются детерминантами развития либо деградации общественных систем. Выявление этих закономерностей и направленное воздействие на их течение – единственный способ управления упорядочением общественных отношений. Вместе с тем случайные общественные проявления, являющиеся частными и обусловленными волей отдельных элементов общественной системы, становятся альтернативными способами управления общественными отношениями. Они создают отклонения от наблюдаемых закономерностей, которые могут быть весьма значительными. При этом, конечно, мы не должны уклоняться от философского дискурса об особой природе закономерностей общественного развития и их обусловленности множественностью частных проявлений.

Наконец, в контексте предмета исследования не следует забывать о противопоставлении рационального (разумного) и иррационального (неразумного). Обыденное представление о хаосе как о полном отрицании какого-либо порядка скорее иррационально. Вместе с тем созидающий первичный Хаос, вероятно, рационален. Однако не менее иррационален идеальный (абсолютный) порядок, ибо он означает прекращение движения и развития.

В системе ценностей человека те из них, которые мы признаем рациональными, требуют установлений определенного общественного порядка, поддерживающего эти ценности. Иррациональные ценности этим порядком должны угнетаться. Однако отсутствие общественного согласия о системе рациональных ценностей неизбежно приводит к противостоянию установленному порядку либо небрежению им. Такие антиобщественные проявления создают в упорядоченном бытии хаотические прорехи, разъедая и разрушая его.

В связи с этим возникает проблема упорядочения общественного поведения в системе многообразных рациональных и иррациональных ценностей для достижения равновесных состояний, т. е. состояний, при которых граница между хаосом и порядком не смещается. Сохраняя локальную (во времени и пространстве) упорядоченность общественной системы, мы осуществляем управление ее развитием без больших потрясений и утрат.

Таким образом, после обсуждения представлений о хаосе и порядке с использованием диалектического подхода нами в определенной степени актуализирована известная философская концепция единства противоположностей применительно к системе общественных отношений вообще и отношений вокруг рациональной системы ценностей в частности.

До сих пор мы обсуждали представления классической философии, берущей свои начала в античности. Представляет несомненный интерес обращение к философии Востока. Здесь представление о Хаосе связано с философским развитием («Дао дэ цзин»9) древнекитайской мифологии. Космогонический образ прародительницы Нюйва, преображающийся из ничего в «десять тысяч вещей», развивается у Лао-цзы в пустоту – творящую начало. Антитеза хаоса и порядка прямо упоминается Лао-цзы в 20 главе «Как хаотичен [мир], где все еще не установлен порядок». Дважды упоминается порядок по отношению к обществу и управлению им: «Спокойствие создает порядок в мире… Наведение порядка надо начать тогда, когда еще нет смуты».

Конфуций10, отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, сформулировал основы того социального порядка, который хотел бы видеть в Поднебесной: «Пусть отец будет отцом, сын – сыном, государь – государем, чиновник – чиновником», т. е. пусть все в этом мире хаоса и сумятицы станет на свои места, все будут знать свои права и обязанности и делать то, что им положено. Таким образом, порядок представляется философами Востока как организующее начало, в том числе и в общественной жизни.

Непрерывное движение общества от состояния хаоса к порядку и движение в противоположном направлении отчасти напоминает нам волновой процесс. Обусловлен такой чередующийся характер движения множественными влияниями тех самых диалектических противоречий, о которых мы рассуждали выше. Множественность частных, рациональных и иррациональных воздействий смещает поведение социумов от равновесного состояния.

Однако статистически они не усредняются, поскольку действуют некие фундаментальные закономерности периодического характера, природа которых требуют отдельного изучения. В частности, это движение ассоциируется с волновыми процессами в экономике (Кондратьевские циклы [15], кризисные проявления и т. д.). Чередование нарастающего хаоса и порядка в обществе имеет объективную сторону и подвержено субъективным воздействиям. На графике (рисунок 2) волновой процесс [16], отражающий изменение интегральной степени упорядоченности общественной системы (например, в мировом контексте), определен в области значений G от 0 до 1, где нулевому значению соответствует гипотетический первичный Хаос, а значению равному 1 – абсолютный порядок. Функция изменяется внутри данного диапазона вдоль оси, соответствующей значению 0,5, т. е. вокруг динамически равновесных значений хаоса и порядка (оранжевая волна).

Рисунок 2. Изменение интегральной степени упорядоченности общественной системы во времени

При этом функция будет апериодической и слабо затухающей (т. е. амплитудные значения будут с течением времени уменьшаться), и мы будем обсуждать природу этой закономерности в последующих главах.

Подтверждение такого поведения общественной системы мы наблюдаем в обозримой истории человечества во всех цивилизациях, если обращаемся к проявлениям военной активности как экстремальным общественным хаотическим состояниям. Более того, нами может быть определен период активности. Полное изменение цикла происходит за 20—30 лет. Это очень хорошо видно по истории войн, например, на Европейском континенте начиная с IX века. Это вовсе не означает, что войны не могут происходить в промежутках между циклами, но если учитывать масштаб военных событий, то все они располагаются в пределах приведенной выше зависимости.

После достижения современного состояния функция будет описывать прогнозируемое будущее и в некоторой отдаленной перспективе ее амплитудные значения, т. е. отклонения от равновесия станут асимптотически малыми – достигается квазистатическое состояние, или квазистатический гомеостазис.

При этом под квазистатическим гомеостазисом (др.-греч. ὁμοιοστάσις от ὅμοιος «одинаковый, подобный» + στάσις «стояние; неподвижность») мировой общественной системы мы понимаем саморегуляцию, способность открытой общественной системы сохранять постоянство своего внутреннего состояния посредством скоординированных реакций, направленных на поддержание квазистатического равновесия (стремление системы воспроизводить себя, восстанавливать утраченное равновесие, преодолевать сопротивление внешней среды).

Квазистатический гомеостазис как исход показывает возможность достижения определенной общественной гармонии, постоянства общественного хаоса и порядка, когда нет необходимости упорядочивать систему извне для преодоления нарастающих хаотических проявлений (консервативный исход).

Если принять за истину, что в процессе развития человечество увеличивает степень упорядоченности общественных отношений во времени, то мы будем наблюдать волновой процесс, смещающийся относительно оси ординат в направлении его возрастания (зеленая волна). При этом среднее значение соотношения порядка и хаоса также смещается от равновесного состояния в область больших значений, и в отдаленном будущем значения затухающей функции будут асимптотически [17] приближаться к единице (гипотетический гомеостазис с предельной упорядоченностью). Степень упорядоченности системы будет максимально возможной, и хаотических проявлений не будет вовсе. Это идеальная и субъективно предпочтительная картина будущего, которая тем не менее ведет нас к вероятному замедлению общественного развития (как эволюционного, так и революционного).

Если предположить, что общество будет развиваться по хаотическому сценарию, т. е. степень упорядоченности будет снижаться, то будет наблюдаться дрейф равновесных значений затухающей функции в область минимальных значений, и в отдаленной перспективе затухающая функция будет асимптотически приближаться к состоянию полного хаоса (гипотетический распад общественной системы с предельной хаотичностью). Это может привести к глобальной мировой катастрофе с распадом культуры и гибелью рода человеческого (апокалипсический исход [18]). Понятно, что такой исход является крайне нежелательным.

Подобная гипотетическая интерпретация прогнозируемых состояний упорядоченности общества весьма показательна, поскольку она придает смысл властным и иным организующим или самоорганизующим действиям, направленным на преодоление хаотических проявлений и повышение степени упорядоченности системы. Вместе с тем, как мы увидим далее, в этой интерпретации могут читаться и другие смыслы.

Нам важно увидеть, какой из представленных исходов связан с выбором обществом тех или иных приоритетов и систем ценностей (рисунок 3).

Для этого необходимо установить зависимость между степенью упорядоченности общественной системы (мировой) G и интегральным показателем рациональности человеческих ценностей N.

Рисунок 3. Зависимости степени упорядоченности общественной системы (мировой) G от интегрального показателя рациональности человеческих ценностей

Интегральный показатель рациональности ценностей будет в нашем случае характеризовать степень вовлеченности индивидуумов в систему рациональных ценностей. Значение показателя N, равного 1, соответствует тому, что все члены общества разделяют эти ценности и между ними не возникает никаких противоречий. Более того, эта система ценностей полностью разделяется властью, и поэтому нет оснований для конфликтов между властью и обществом.

Наиболее вероятным графиком функции будет прямая (синяя) линия, определенная в области значений G от 0 до 1 по обеим осям, т. е. упорядоченность системы будет расти пропорционально росту вовлеченности индивидуумов в рациональную систему ценностей. Тогда в рамках рассматриваемых сценариев апокалипсический исход будет соответствовать приверженности максимального числа членов общества иррациональным ценностям, тогда как предпочтительная картина будущего связана с достижением почти 100% приверженности индивидуумов рациональным ценностям.

Рассмотренные нами представления могут быть использованы в дальнейшем в качестве теоретико-методологической основы построения будущей системы общественных отношений, связанных с формированием системы всеобщих рациональных ценностей.

Для этого рассмотрим далее роль управляющих внутрисистемных воздействий (детерминирующих факторов) в процессе формирования общественной системы рациональных ценностей. Для этого вернемся к графику на рисунке 2, который показывает нам, помимо линейной, две альтернативные зависимости. Зависимость, аппроксимируемая [19] степенной функцией [20], будет характерна для ситуации, когда власть и общество приобщаются к рациональной системе ценностей через приобретаемый негативный опыт (опыт последовательного самосовершенствования). При этом власть и самоорганизация общества слабы настолько, что до поры попустительствуют даже незначительным хаотическим проявлениям, основанным на иррациональных ценностях, либо иррациональна сама власть, которая является при этом сильной и которой в течение длительного времени не в состоянии противостоять общество, в большинстве разделяющее систему рациональных ценностей.

Зависимость, аппроксимируемая показательной функцией [21], характеризует ситуацию, при которой порядок достигается путем подавления меньшей части иррационально настроенного населения рационально настроенной сильной властью. При этом рост вовлеченности населения в рациональную систему ценностей связан с «перевоспитанием иррациональной оппозиции».

Данные зависимости показывают нам, что соотношение силы власти и самоорганизующих общественных начал должны быть максимально гармонизированы (в мире в целом) вокруг рациональной системы ценностей всеми имеющимися в распоряжении общества и власти средствами. Очевидно, что та часть человечества, которая будет следовать вторым путем, достигнет более упорядоченных состояний быстрее, а оставшаяся часть будет «догонять» ее (возможно, более болезненно). Впрочем, об этом свидетельствует и прошлый, и современный социальный опыт человечества.

Самым слабым моментом в достижении такой гармонии является субъективизм в системе человеческих оценок рациональности тех или иных ценностей. По многим из них современное общество так и не может договориться (например, проблема смертной казни в контексте ценности человеческой жизни). Субъективизм мировоззренческих позиций лежит в основе либеральной идеи [22], которая разделяется большей частью современного «цивилизованного мира», поэтому некоторые иррациональные ценности остаются допустимыми, хотя и ограничиваемыми общественными интересами.

Выход из этой сложной ситуации видится нами в постулировании [23] системы всеобщих рациональных ценностей как условии достижения гомеостазиса общественной системы через ограничение возможностей для приверженцев ложных ценностей, всемерное поощрение рационального поведения и целенаправленных действий, направленных на воспитание рационального поведения у последующих поколений.

Для большей определенности следует оговорить глобальный характер обсуждаемой модели. В прошлом, в современности и, по-видимому, в ближайшей перспективе локальные процессы будут значительно отклоняться от общемировых. Представленные на рисунке 1 зависимости в этом смысле являются суперпозицией локальных волновых процессов, протекающих в разных частях планеты, а тем более в разных странах и населенных местах.

Очевидно, что поле локальных состояний и их изменений может не совпадать с общемировой тенденцией, но в весовом отношении его влияние может быть весьма незначительным. Однако и малые отклонения могут локально разрушать систему рациональных ценностей (к этой позиции мы будем обращаться неоднократно в различных частях нашей книги), что требует соответствующей реакции от акторов [24] управления упорядоченностью.

Таким образом, задача управления степенью упорядоченности общественной системы распадается на задачи управления степенью упорядоченности локальных подсистем.

Отсутствие общей системы рациональных ценностей у акторов управления разными локальными подсистемами приводит к росту хаотических проявлений, ибо разнонаправленный локальный порядок и есть проявление общего хаоса.

Современность является ярким примером таких проявлений, возникающих на фоне культурных, идеологических, политических и экономических противоречий (разных представлений о порядке) между различными акторами управления, ориентирующимися на различные системы ценностей. Некоторые из таких локальных проявлений настолько обостряют внутрисистемные противоречия, что становятся угрозой миропорядку в целом.

С одной стороны, это дополнительный довод в пользу глобального постулирования системы рациональных ценностей, с другой – просто повод задуматься о социально-политической, правовой и экономической реконструкции мировой общественной системы.

Философское обсуждение наших интуитивных умозаключений требует их теоретического оформления. Оно видится нами в использовании многочисленных научных теорий и гипотез, уже изобретенных изощренным человеческим умом и даже протестированных путем проведения не всегда человечных натурных экспериментов. Далее представим основные обобщения теории футураструктурологии, связанные с этими научными теориями и гипотезами (без детального раскрытия всего массива научных знаний, иначе нам пришлось бы написать несколько дополнительных томов-приложений):

– сложность [25] общественной системы и ее подсистем растет с уровнем социальной организации общества;

– сложность общественной системы характеризуется детерминированным [26] поведением ее подсистем и системы в целом;

– наблюдается суммация детерминирующих факторов при переходе от одного уровня социальной организации общества к другому;

– детерминирование системы может повышать либо понижать ее хаотичность (упорядоченность). Хаотичность системы (подсистемы) в общем случае не является суммативной хаотичности ее подсистем.