Река Межа. Книга первая. Менгир

– Почему же я его… Как я сразу его не заметила?

Даур показывает рукой в сторону.

– Посмотри туда, что ты там видишь?

– Колодец.

– Анна, послушай меня, сделай всё так, как я тебе говорил, и ещё скажу. Сейчас ты пойдёшь вокруг менгира, в ту сторону, куда летят стрелы и бегут олени…

– И единорог…

– Да, единорог. Держи руку на камне, двигайся, но руку от камня не отнимай, всё время чувствуй его реальность…

– Реальность? Ты так сказал?

– Да, именно так и сказал. Не отвлекайся, слушай, это петли мира, и ты сейчас войдёшь в петлю. Не бойся, всё время иди туда, куда бегут олени и единорог, вокруг, вокруг, пока не увидишь… Я не знаю, что ты увидишь, это ты, твоё, мне с тобой нельзя.

– А потом? Что потом? – Принцесса почувствовала лёгкий озноб, как будто мурашки побежали по спине. – Всё повторится? Да?

– Я не знаю. Может быть. А может, и нет. Это зависит от тебя. Но поверь мне, с тобой не случится ничего плохого.

Он взял её руку, прижал ладонью к камню и легонько подтолкнул.

– Теперь иди. Иди же!

Шаг за шагом. Так, шаг за шагом, прижавшись к холодной, почти вертикальной поверхности, принцесса пошла вперёд. Её сердце рвалось вместе с пугливыми животными прочь от летящих стрел, стремящихся отнять её жизнь, которую она очень любила и боялась умереть, но догадывалась, что есть что-то больше этого. Она ни разу не оглянулась, стараясь не прозевать начало таинства. И вот от воды, снизу начал подниматься густой плотный туман. Он вспучивался слоями, полз как живое существо, распространяясь во все стороны с невозможной быстротой, поглощая и изменяя пространство. В нём исчезли все звуки, повисла мёртвая тишина, но девушка продолжала двигаться, держа руку на орнаменте. И в этом белом "ничто" стали рождаться какие-то новые формы. Проступил другой, незнакомый пейзаж с высокими деревьями и грунтовой дорогой. А когда туман рассеялся, принцесса осознала себя стоящей на краю небольшого, но крепкого села с добротно сбитыми бревенчатыми домами по обе стороны широкой и прямой, как стрела, улицы. Только теперь она позволила себе оглянуться, чтобы запомнить местность и знать, куда возвращаться. Позади неё, немного в стороне от перекрёстка двух просёлочных дорог строгим безмолвным стражем возвышался менгир, дальше начинался сосновый бор. Было пасмурно и необычно холодно. Анна подышала на вмиг озябшие пальцы – изо рта шёл пар. Она скинула со спины котомку пилигрима. Достав из неё платок, накинула на голову и плечи. Откуда взялось здесь селение? Никаких домов в лощине не было, она же видела это своими глазами! Может быть, оно здесь когда-нибудь было, когда-то очень давно, а теперь сравнялось с землёй, но осталась память о нём? Как легенда.

Анна передёрнула плечами от холода и неуверенности. Нужно было идти, она и пошла вдоль улицы. Она прошла её всю до конца, однако не встретила ни одного человека. Тогда девушка осторожно заглянула в первые же открытые ворота, поднялась на высокое крыльцо и постучала в дверь. Никто ей не ответил. Дверь тоже оказалась не запертой, она отворила её и окликнула хозяев. В доме было жарко натоплено. В странной на вид печи горел огонь. Вкусно пахло пищей – там готовилось какое-то варево. Принцесса прошла по комнатам, постояла немного, с недоумением глядя в окно, потом вышла. Но ни во дворе, ни на обратной стороне участка, огороженного по всему периметру крепким штакетником – никого. Жителей в селе не было нигде, ни одного. Она заходила в дома и опять выходила на улицу. Везде чувствовалось недавнее присутствие хозяев, но они исчезли внезапно и все разом при её появлении. Это невозможно объяснить ничем. Но это так. И тогда она отправилась дальше по улице, за пределы села. Дорога внезапно повела под уклон. То, что сначала показалось принцессе затянутым сплошными облаками небом, на самом деле было ровной поверхностью воды – такой же белой, как небо, и очертания другого берега терялись в лёгкой молочной дымке. Девушка вздохнула с облегчением. Межа.

На берегу реки сидел чудной, похожий на пана человечек. Ростом он был с ребёнка, а борода у него длиннее его самого. Долго же он тут сидит, если такую бородищу отрастил, как-то не к месту подумала принцесса и одёрнула себя: не иронизируй по поводу того, чего не знаешь, глупая. У человечка было сморщенное и сильно курносое личико. Он кутался в огромный плед, задумчиво глядя на текущую воду, на проплывающие мимо листочки и палочки. На его плечах, на пожухлой траве вокруг него лежал лёгкий иней. Стояла объёмная тишина, разбавляемая тихим хлюпаньем мерно вздымающейся и опадающей речной волны. На принцессу накатило оцепенение, она не знала, что ей теперь предпринять. Человечек заговорил первым. Не глядя на неё, низким грудным голосом, совершенно не вязавшимся с его внешностью, он сказал:

– Ты Анна. Я тебя знаю. Но ты меня не помнишь. Я перевозчик.

– Добрый день, – пробормотала Анна.

Он встал. Плед ниспал с его плеч, открывая длиннополую холщовую одежду с простым вырезом горловины. Прямо над его головой, но очень далеко, где-то на линии горизонта, в молочной белизне пространства появился расширяющийся просвет. Он набирал яркость и цвет, облака быстро расступались в стороны, и там распахнулось бездонно синее небо. А под небом раскинулась щемяще прекрасная земля – край другого берега Межи, который принцессе Анне ещё ни разу не доводилось видеть. Она судорожно вздохнула и прижала ладони к лицу, продолжая неотрывно смотреть на потрясающее превращение. Из-за облаков вышло солнце, по земле побежали весёлые тени, воздух наполнился играющим светом. На всей поверхности Межи вспыхнули солнечные блики, и вдруг в лицо Анны подул свежий тёплый ветер! Иней на берегу стал плавиться, превратился в сверкающие капли. По траве пошли воздушные волны, и весь берег у них под ногами сочно потемнел, наполняясь красками живой дышащей зелени. Перевозчик повернулся к принцессе. Она взглянула ему в лицо, поразившись его глазам, странным, белым, абсолютно прозрачным, каких у людей не бывает.

– Скажи мне, что ты хочешь? Ты знаешь это?

Его вопрос озадачил Анну. Она покачала головой. Нет, она не знала. Только чувство чего-то незавершённого теснило грудь. Но ведь это при расставании всегда так. Она вглядывалась в пока ещё отдалённые, но уже реальные картины правого берега, очень хотелось туда, и она пыталась рассмотреть подробнее всё, что было сейчас открыто.

– Я всего лишь перевозчик, – промолвил он и вошёл в воду. – Подождём, когда прибудет лодка, это от меня не зависит.

– А от кого зависит?

Анна увидела, как вода образовала неровное кольцо вокруг ног перевозчика, которое волнообразно ласкалось к нему. Ей вспомнилось время, когда она была ещё маленькой пятилетней девочкой. Она играла с Виктором, принцем Первого государства. Виктор старше её на пять лет, и всегда был для неё непререкаемым авторитетом. Ей было обидно, что он относится к ней как к маленькой, хотя это понятно и естественно в отношениях детей в таком возрасте с такой разницей. Они играли в её комнате, и это было только один раз, потому что из-за слишком больших рисков перемещения между государствами, его отец больше не брал сына с собой в своих поездках в соседнюю страну, ведь он был его единственным и, к тому же, поздним ребёнком. Впрочем, она тоже была единственной у своих родителей. Совместное посещение дворца Второго королевства королём и принцем Первого королевства, как она потом поняла, имело не просто эмоциональное, а стратегическое значение. Обе створки дверей распахнулись, и в комнату к ним, играющим вошли оба короля. Его отец взял её на руки и обратился к Виктору, сказав: «Вот та, которая станет твоей второй половиной, когда ты вырастешь и заменишь меня. Другой такой нет». Сердце маленькой Анны при этих словах наполнилось счастьем и гордостью. Но прошло время, они не виделись больше ни разу, и её чувство к нему так и не стало чем-то бóльшим. А потом и вовсе перешло в область нереального, вроде сна. Другие, более яркие впечатления выступили на первый план и затмили детское чувство. И что же теперь? Что она чувствует сейчас, когда ей вдруг почему-то вспомнился именно этот эпизод из её жизни?

Принцессе казалось, что прошло уже очень много времени, хотя времени не было. По её представлениям, давно наступил вечер. Но всё оставалось по-прежнему взвешенным в нерешённости момента, лодка не появлялась. Анна сильно устала и больше не могла вспоминать и думать.

– Нужно вернуться, – сказал перевозчик. – Тебе ещё рано.

– Что я должна сделать?

– Сама решай. Ведь это твоя жизнь. – Он посмотрел в сторону селения…

«Я поняла! – догадалась Лиза, взмахом руки остановив действие. – Лодка не приплыла потому, что принцесса Анна ушла из дома без спроса. Нужно, чтобы папа и мама разрешили ей!» – «Точно. Ты правильно поняла. А ещё это называется родительским благословением. Не обязательно, конечно, чтобы произошла какая-то церемония разрешения. Отец и мать могли дать ей это разрешение даже без неё. Для этого нужно было, чтобы они согласились с ней. Но, видимо, не принимало родительское сердце такой поступок их единственной дочери. Ведь на карту была поставлена не только судьба принцессы Анны, но и судьба королевской семьи, а значит, судьба всего государства в целом, всех населяющих его людей. К тому же была затронута и судьба королевской четы Первого государства. Знаешь, в жизни всё очень не просто, судьбы людей переплетены, словно корни степных трав – выдернешь одно растение, а вместе с этим растением выдернутся все те, что переплелись с ним своими корнями. Хотя преувеличивать проблему, я думаю, тоже не стоит. Человек сам хозяин своей судьбы. Если он честно не хочет зла и прилагает свои силы к тому, чтобы зло не случилось, то с ним и не случится ничего плохого. Для принцессы Анны всё было решено заранее, а это неправильно. Что если бы она осталась во дворце? В этом случае она не получила бы тот жизненный опыт, который приобрела. Была бы она счастлива с Виктором, когда все их передвижения заранее расписаны как выступления артистов в театре? Вряд ли. И поэтому то, что представлялось августейшим родителям добром и благом, могло обратиться личной трагедией, а через неё пострадали бы оба народа. Но теперь она вернётся, чтобы решить все эти непростые вопросы. Петля не затянулась».

Принцесса поднялась в село, живущее бытом своих поселенцев, как любая другая деревня. Время для Анны продолжило свой обычный бег по кругу, и вместе с ним вновь закипела жизнь вокруг неё. Склонялся к закату оранжевый вечер. По широкой и прямой улице бегали дети, играя в свои обычные подвижные игры, их звонкие голоса были слышны издалека. У ворот стояли беседующие женщины, а в глубине дворов мужчины завершали перед ужином все свои дела. Незнакомую девушку заметили сразу и вежливо поинтересовались, не ищет ли она кого-нибудь из местных жителей? Анна так устала, что уже давно подумывала к кому бы лучше обратиться с просьбой о ночлеге. Тут же, без промедления нашлись люди, принявшие её в свой дом. А наутро она простилась с хозяевами, сердечно поблагодарив их за искреннее гостеприимство и пожелав всем здоровья и долгих дней жизни.

Выйти из петли девушка смогла сама, безо всякой посторонней помощи, просто проделав обратный порядок движения, навстречу фигуркам бегущих оленей. Страшно бывает только перед неизведанным, а теперь, после всего, что с ней произошло она уже не боялась. Когда туман рассеялся, и она оказалась опять в лощине, то сначала отыскала взглядом ориентир – колодец-журавль. Не упуская колодец из виду, вышла к нему и оглянулась. Менгир исчез! Принцесса растерялась. Из-за того что невольно разгневала Даура, она не получила от него необходимых инструкций для этого участка пути. А вдруг понадобится вернуться сюда, не прибегая к помощи пастушка, как она найдёт менгир? Надо попытаться вернуться к камню по собственным свежим следам, пока ещё примятая трава и мох могут указать дорогу. Некоторое время она колебалась надо или не надо это делать? Вернулось ощущение опасности. Решила всё же проверить. Достала из котомки льняную тряпку, в которую были завёрнуты подорожные бутерброды, и распустила её на мелкие полоски. Эти вешки она через каждые десять шагов навязывала на всё, что могло удержать их от ветра на месте. Когда из воздуха совершенно волшебным образом соткался не видимый ранее менгир, она с удивлением обнаружила, что двигалась по спирали, в которой было полтора витка. Пройдя обратный путь к колодцу, Анна, разумеется, собрала все вешки и сунула в котомку. Теперь можно выбираться из лощины.

Спустя несколько часов она прошла весь знакомый ей путь вверх по горной речке, только в деревню заходить не стала, а сразу поднялась на холм. Отсюда, как говорил Даур, нужно свернуть на дорогу в противоположную сторону от Межи. Она приведёт её к тракту, соединяющему горный и степной районы. По тракту курсируют королевские почтовые дилижансы, и на одном из них принцесса Анна сможет вернуться домой. На холме паслось стадо овец. Интересно, чей сегодня день? Анна приложила к глазам сложенную козырьком ладонь, заслоняясь от яркого солнца. Лежащий на траве Даур встал и помахал ей рукой. Она помахала ему в ответ. Чтобы не тратить время и до наступления ночи успеть сесть в дилижанс, девушка быстро пошла по дороге к тракту.

Уже смеркалось, когда она достигла цели. Географию своей страны она знала неплохо, и если Межа была у неё за спиной, а горы слева, значит, степные города располагались по правую руку. Уверенно повернув направо по тракту, она достала свои бутерброды и принялась жевать на ходу, прислушиваясь к ночным звукам. Не хватало ещё угодить под горячую руку грабителей, которые могут сидеть в кустах, тоже поджидая дилижанс. Но лучше не останавливаться, а мозоли на ногах потом заживут. Вот, наконец, послышался звук догоняющей её кареты. Почтовые ездят быстро, Анна вышла на середину дороги и принялась размахивать руками, чтобы её было лучше видно в темноте. Возница невольно придержал лошадей, переведя их с рыси на шаг. Затем он привычно выкрутил фитиль висящего над головой фонаря, прибавив огня, и постучал в стенку.

– Стойте, пожалуйста, остановитесь! – завопила Анна, мелькая перед мордами лошадей.

Из окна дилижанса высунулся заспанный разъездной почтмейстер.

– Это что такое! – возмутился он очень строгим голосом, разглядев на дороге совсем ещё молоденькую простушку. – Что случилось?

Принцесса прибавила в голосе жалобных интонаций и быстро затараторила:

– Мне в город надо, у меня там родители, они в трудном положении, а тут ночь, и разбойники!

– Разве тебе неизвестно, что почтовому дилижансу не положено брать попутчиков?

– Знаю, известно, но что же мне делать! Разбойники же!!!

– Какие ещё разбойники, чего ты болтаешь, – проворчал офицер уже не так строго, он раздумывал. – Ладно, забирайся, но на первой же станции я тебя высажу! Поняла?

Девушка не заставила себя долго ждать, запрыгнула внутрь и прикусила язык, чтобы не выдать себя каким-нибудь неверным движением. Кроме них двоих в салоне больше никого не было. Дилижанс Королевской почты быстро катил по тракту, покачиваясь на мягких рессорах. Принцесса отодвинулась подальше от офицера, расслабленно прислонилась к обитой сукном стенке кареты – и потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, то поняла, что лежит на дороге на подстеленном плаще, возница держит над ней фонарь, а почтмейстер суетится возле с флаконом нашатыря, время от времени шлёпая её по щекам.

– Чёрт! Наконец-то. Ты кто такая? Ты не походишь на простушку.

Принцесса приподнялась, осторожно села.

– Почему же? – устало спросила она офицера, и тот заорал:

– Потому что деревенские простушки не падают в обморок! А ещё потому, что они не говорят на языке Первого государства!

Мне приснился Виктор, вспомнила она. Или пригрезился? Может быть, у меня горячка? Она провела ладонью по лбу, прислушиваясь к своему самочувствию. Устала, да, но не больна, нет.

– Офицер! Пожалуйста, выслушайте меня, прошу вас. Я принцесса Анна. Доведите до сведения короля, что я вернулась.

В восемь часов утра от станции отбыл со специальным донесением верховой нарочный, а принцесса продолжила путь в почтовом дилижансе под опёкой почтмейстера. Спустя двое суток дилижанс миновал Туф и прибыл в Итиль, крупный степной город. Отсюда до столицы Аквалани оставалось не более дня пути. Королю уже успели доложить о том, что в горах, недалеко от Карина, почтовый дилижанс подобрал на тракте попутчицу, назвавшуюся принцессой Анной, в данный момент находящуюся в распоряжении разъездного почтмейстера дилижанса Королевской почты. Король Валерий сам пожелал увидеть девушку ещё до того, как она достигнет столицы, и был в Итиле за час до прибытия дилижанса. В кабинете управляющего центральной станции города он неподвижно стоял у окна и смотрел во двор. Въехала карета, возница открыл дверь, и с подножки спрыгнул почтмейстер. Повернувшись, он подал руку принцессе. Король, не отрываясь, смотрел, как девушка сошла на землю, выпрямилась и проследовала в здание станции. Она была в каких-то немыслимых обносках, с котомкой нищенки на спине, со стриженными и безобразно отросшими волосами. Но это была она. Валерий повернулся лицом к входной двери кабинета, куда её сейчас должны были привести. Она вошла немного испуганная, с остановившимися на фигуре отца огромными глазами. Валерий безмолвно приблизился к ней, бережно обнял её голову обеими руками и прижался губами к её волосам. Через окно было слышно, как во дворе станции громко шутит какой-то студент, и смеются женщины, это пассажиры дилижанса и их провожающие пережидали смену лошадей, чтобы отправиться в Аквалань. За дверью тихо кашлянул управляющий, обозначив своё присутствие. Король Валерий отстранил от себя дочь и улыбнулся счастливой улыбкой.

– Ну, поехали домой?

Девушка горячо закивала, уголки её губ поползли вниз, и Валерий схватил её за руку, чтобы она не успела разреветься, потащил в королевскую карету, на ходу отдав распоряжение насчёт своего рысака, на котором он верхом прискакал в Итиль с риском опоздать к урочному времени. Возвращаться можно было не спеша, хотя Анне предстояла ещё одна встреча, трудная и радостная одновременно – встреча с мамой. Как она там, что чувствует сейчас, теряясь в томительных догадках и предположениях? В карету король-отец сначала усадил свою непослушную принцессу, и только потом уселся сам напротив неё, но она быстро пересела к нему, как маленькая, уткнувшись ему подмышку. Валерий смеялся и повторял:

– Да постой же, дай я на тебя насмотрюсь, это же два года, почти два года!

Когда принцесса оставила родительский кров, ей было четырнадцать, теперь исполнилось шестнадцать лет, невеста. Она полулежала на мягком сиденье, глядя на проплывающие за окном такие милые, знакомые с детства пейзажи Аквалани. Тянулся прибрежный пригород, тракт в обрамлении серебристых пирамидальных тополей и тёмно-зелёных кипарисов казался нарядным и уютно домашним. А с ними в её голове проносились картины пережитых дней. Заботливый и трогательный, теперь уже навсегда ушедший в свой последний путь старик-пилигрим, черноголовый и синеглазый мальчик-проводник, оставшийся там, где под покровом скрученного пространства веками стоит установленный кем-то неведомым странный межевой столп мира, и пугающий нечеловеческим взглядом своих прозрачных глаз перевозчик. И люди, люди… народ. Вот, она узнала свой народ близко, в естественной, реальной жизни, как и полагается настоящей госпоже, чтобы ей могли доверять и доверяться. Но что ей делать со всем этим знанием теперь?

Анна вбежала в парадное, бегом миновала лестницу, этаж, распахнув двери, влетела в покои королевы-матери и бросилась в её колени. Сдерживавшаяся при отце, она, наконец, дала волю слезам. Мать гладила её по голове, заглядывала в лицо, рыдали обе. Валерий подошёл к распахнутым дверям, постоял немного так, чтобы его не видели, и ушёл в свой кабинет. На сердце у него было легко и празднично. Радостная новость вмиг облетела оба государства, недаром говорится, что «весть летит быстрее птицы». Даже почтовые голуби не могут пересечь страшную бездну пограничного леса, сбиваясь с пути, а король Александр узнал о событии одним из первых и не задержался с поздравлением. Валерий был в своём рабочем кабинете, разбирая утреннюю корреспонденцию, звякнул колокольчик, дворецкий внёс свежую депешу с королевской печатью. Валерий вскрыл конверт.

«Дорогие мои, драгоценные мои друзья Валерий и Евгения! Для меня не было новости печальнее во всю мою жизнь, когда я услышал, что принцесса Анна пропала. И всё это долгое время я не находил себе места, не зная, чем бы помочь тебе, Валерий. А сегодня я самый счастливый человек в моём королевстве. Едва узнав, что Анна жива и невредима, и уже находится во дворце, я бросился писать это письмо. Как же я рад за вас, друзья мои! Нет слов, которыми я мог бы выразить все свои чувства. Теперь наш союз станет ещё крепче и надёжнее, поскольку опыт, сын ошибок трудных, и закаляет, и направляет. Теперь я уже не буду опасаться проклятого пограничного перехода, а прибуду с дорогим, единственным сыном моим, принцем Виктором сразу, как только ты дашь мне об этом знать. И мы совершим то, что должны совершить: обряд обручения наших детей. Горячо любящий вас, Александр».

Валерий улыбнулся и поспешил к супруге, поделиться ожидаемой новостью.

– Он, как всегда, верен себе и своему слову, – сказала королева Евгения. – Но всё же, до того, как будет назначен день, тебе следует поговорить с Анной. Не стоит опираться на одни традиции. Достаточно и того, что пришлось пережить, ведь мы до сих пор не знаем, по какой причине она пыталась оставить нас. Я тоже обязательно попытаю её, может быть, всё образуется.

– Верен себе и слову, – повторил Валерий. – Разве у него есть альтернатива?

– Арис.

– Учитель?

– Не смейся, это не смешно.

– Рождение его дочери незаконно, оно вне родового Уложения.

– Для нас, да. Но не для Александра.

Валерий забрал письмо из рук жены, аккуратно сложил в конверт.

– Хорошо, я буду иметь в виду. И всё же Александр мой друг, я не думаю, чтобы он пошёл на такое, тем более теперь, когда на карту поставлена судьба обоих королевств. Вряд ли обращение к истокам разумно, когда оно так разрушительно.

Арис, обер-прокурор Второго королевства и учитель принцессы, происходил из забытого рода горских королей. Его успешная политика в Карине была надёжной опорой государственной стабильности уже много лет. Этот открытый и честный человек нравился Валерию. К тому же он обладал очень ценным качеством, каким обладали, впрочем, многие горцы. Он умел молчать, предпочитая лучше прекратить разговор, чем пользоваться обманом и лестью, так как был уверен, что любая ложь, рано или поздно, "обманет саму себя". Однако не следовало забывать и того обстоятельства, что Анна нашлась в горах Карина. Что она делала там? О происхождении Ариса она не знает, это история давно забытой войны, о которой известно лишь посвящённым. Или знает? Складывалось впечатление, что перед тем, как поговорить с дочерью, Валерию нужно основательно подготовиться, чтобы не наделать ошибок.

Когда-то Карин был крупным историческим и культурным перекрёстком мира, а теперь этот небольшой город имеет статус краевого центра Второго государства. Далёкие предки горцев говорили на одном языке с отцами-основателями Древнего королевства. Ради защиты государственной целостности от ползучего сепаратизма «возвращенцев» этот язык запрещён в молодом Втором королевстве. Однако он остаётся тайным языком посвящённых – ведунов, избранных магов короля Александра, они называют его протоязыком. И есть все основания полагать, что в начале родоначальники горцев имели собственное государство, которое было либо самым первым, либо вообще единственным на всём Побережье. В борьбе за личные и гражданские свободы против косности государственных устоев родилось и отстояло свою независимость молодое Второе государство, которое возглавили предки нынешних королей. Да, сначала они были вторыми после горцев. Прошло время – и окрепшее Второе государство окончательно разбило Горское королевство. Укрепившись на его обломках, отцы-основатели приобрели статус Первого королевства. В этих событиях третья часть горцев погибла, треть ушла с берегов Межи в Холодные земли, а остальная треть осела в горах Карина, приняв вынужденное подданство от молодых хозяев Побережья. Собственно, с этого момента начинается известная всем людям история, а всё, что было до того, людям неизвестно – книги, предметы культуры и другие артефакты древности – все существующие свидетельства той эпохи скрыты в подземельях посвящённых в окрестностях Гаута, города мудрецов, что в Старых горах на территории короля Александра. В новых учебниках по истории написано, что первые люди появились на Побережье с другого, правого берега Межи, который в те времена не был скрыт от свободного перемещения как туда, так и обратно. Но произошёл какой-то магический сдвиг, и люди Побережья оказались отрезанными от остального мира. Маги короля Александра утверждают, будто можно восстановить бывшее равновесие мира при помощи древних знаний, только люди, в большинстве своём, стали духовно немощными, не каждый человек сможет без вреда для себя принять посвящение. Возможно, так и было на самом деле, за исключением забытой всеми, в том числе и самими горцами, истории их господства.