Паутина

Следуя своей идее, Айна заставила себя приблизиться к поверженным машинам, уже зная, что там увидит.

В этот раз внутри не оказалось почти ничего, что хотя бы напоминало человеческие останки. Только куча такого же буро-зелёного студня, так же неторопливо расползающегося в стороны. И рука Панка с его фирменным жестом, уцелевшая почти до локтя.

Сзади лязгнула механическая конечность.

– Я всё снять, капитан. С получиться. Мы здесь всё?

– Да, Чакк, – Айне стоило некоторых усилий говорить ровным голосом и не пугать смелого механика. – идём к лифту.

– Почему они разрешает себя убить? – спросил арахнид после нескольких минут задумчивого молчания.

– Потому что они хорошие солдаты. Были хорошими солдатам. И хорошими друзьями.

Чакк на мехе тащился за Итаном след в след, стараясь не отставать. Всем без слов было понятно, что Саршах – совсем неподходящая планета для вольных прогулок.

Из буроватого тумана медленно проявилась бесконечная вертикальная линия, разделяющая видимый мир на две половины. Из-за пылевых завихрений правая половина казалось темнее и чем-то напоминала демонстрационные образцы из рекламы "лучшего уборщика для пассажирских аэротакси и перевозчиков", которой производитель забивал весь доступный ему эфир целый год.

– Всё, Чакк, вылезай из своего грозного транспорта. Двух мехов сразу этот старый лифт может и не утащить. К тому же ты сам сказал, что на два у нас нет места.

– Большой печаль..

Остатки обзорного стекла толчками отошли от своего места, и взгляду Айны открылась ещё одна неаппетитная картина. Механик был почти полностью погружён в жуткое содержимое последнего пристанища Чёрта. Теперь он с усилием вытягивал руки из заселившей мех саршахской заразы и отряхивался, как от обычной грязи.

– Не волноваться, я таким не подвергаться, – беззаботно ответил он, угадав её настроение. – значит, что это есть. Нас оно не вред носить, поэтому не прижиться в наш колония. Хомо ему нравится.

– И что это такое? Псионическая слизь, как на Винни-Тиме?

– Нет, не он. Этот густой. Как… как гриб. Тело под земля, наружу только какое хотеть сказать. На Земля жить рыба, очень глубокий море, усы, как мой. На усе светить, чтобы еда бывать. Этот ловить как рыба, жить как гриб.

– Кайману это не опасно?

– Он Хасара. Он чешуя. Так быстро не болейте. Наверху мыться-мыться, и спокойно спать, ничего не боится. Капитан… – Чакк на несколько секунд замер и вытянулся в струнку, балансируя на самом краю кабины.

"Бежим", – коротко прозвучало в голове, и механик одним широким прыжком перелетел на спину Итана. В наушнике появилось громкое шипение вперемешку с возмущёнными щелчками и стёкотом.

Она осмотрелась, резко поворачивая машину.

Будь это обычной экскурсией, стоило бы считать, что она сорвала джекпот. Увидеть почти всё, на что способна планета, едва ли удаётся с первого раза какому-нибудь недавно высадившемуся колонисту.

Из расщелины между двумя горами на них смотрело тёмно-фиолетовое существо размером с полтора меха. То есть, скорее всего смотрело, потому что один конец продолговатого тела, усеянный угловатыми блестящими пластинами, был подвижен и устремлён их сторону. Айна малодушно понадеялась, что это, возможно, хвост, но, как только она начала двигаться, часть тела существа, чем бы она ни была, стала медленно поворачиваться по ходу её следования.

– Чакк, этого ты тоже знаешь?

– Слышать. Плохое.

Итан медленно набирал скорость. До лифта от текущей точки оставалось метров триста – триста пятьдесят, и преодолеть их не должно было быть сложно. Очевидно, напугавший Чакка абориген тоже так считал, потому что, как только мех начал от него удаляться, он с не обещающей ничего хорошего небрежностью вышел из своей расщелины и устремился за гостями. Айна, рассчитывавшая, что, если это хищник, то он в первую очередь заинтересуется более легкой добычей в виде неподвижного меха, припустила быстрее. Позади раздался грохот – машина с остатками пластины с номером тринадцать плашмя рухнула на землю. Тварь, перешедшую на бодрую рысь всеми своими восемью лапами, это никоим образом не привлекло и не напугало.

Две передние лапы густой спиралью покрывали наросты, переходя на туловище. Судя по мелькавшему сзади условному хвосту, живность была симметрична не только продольно, но и поперечно. Зоологи, может, и смогли бы точно сказать, какой из концов можно всё-таки считать за голову, а какой – за хвост, но непосвящённому наблюдателю не так-то просто было с этим разобраться. Особенно в столь деликатный момент, когда такой уникальный представитель фауны проявляет к этому непосвящённому неподдельный гастрономический интерес.

Лёгкость, с которой животина перенесла попадание упавшего на неё с горы немаленького камня, намекала на бронированную шкуру или то, что у неё шкуру заменяло.

Айна мрачно подумала, что им крупно повезло с увлечением Чакка историей именно человечества, а не обитателей экзотических планет. Иначе вместо нужного комментария по поводу неожиданного знакомства он непременно попытался бы это знакомство углубить и расширить.

В пятидесяти метрах до лифта стало понятно, что функция мышления и анализа у твари вполне себе существует. Аборигену надоело просто смотреть, как возможная добыча ускользает прямо из-под носа, и он решил настичь её в один прыжок.

В полёте он выглядел очень эффектно, с вытянутыми передними и задними лапами и поджатыми средними. Айна успела увидеть только форму стопы, как у нокасского летающего насекомого, когда наклонялась, пропуская животное над собой. Пролетая над ней, хищник, а в том, что он хищник, сомнений оставалось всё меньше, попытался вцепиться в кабину средними конечностями, но они только скребнули наростами по самому верху обшивки. Уже протягивая руку к рычагу управления положением тела, капитан дёрнула другой, который уже использовала только что, ещё ближе к крайнему положению – в затылок летело последнее средство нападающего – задний конец тела с неизвестно откуда появившимися длинными тупыми шипами.

Один из них всё-таки ударился о плечо чуть не севшего на шпагат Итана, но неудачно для твари – при ударе плашмя шип обломился, и оттуда вырвались светло-лиловые желеобразные ошмётки. Животное приземлилось на все ноги и развернулось в сторону меха передним концом. Задний недовольно стучал о землю сверху вниз. Часть шипов медленно втягивалась назад в тело.

Зверь даже благородного подождал, пока Итан вернётся в исходное положение, и только после этого начал обходить его по кругу. Передний конец меха ему тоже заметно не нравился. Это поведение радовало Айну намного больше – видимая опасность заставляла животное осторожничать. После всего, что тут произошло, драться по дороге к спасительному подъёмнику ещё и с такой крупной живностью было слишком сильной нагрузкой на энергосистему.

Она даже немного ему подыграла, вспомнив поведение нокасских млекопитающих, и тоже двинулась по кругу, делая вид, что интересуется схваткой с таким восхитительным противником. Одним из немногих верных способов спокойно дождаться, пока представитель местной фауны уберётся с прямого пути к лифту, не стоило пренебрегать. Заодно Айна рассчитывала использовать время, чтобы нарастить обороты двигателя и увеличить расстояние.

Как только животное вознамерилось потеснить её в сторону горной гряды, капитан сорвалась с места, стараясь удерживаться от чрезмерно резкого набора скорости, способного сместить центр равновесия и привести к падению машины.

Абориген за спиной взвыл так, что все находящиеся в мехе пожалели, что услышали его голос. Он издавал скрежещущий звук, напоминающий царапанье острым предметом по закалённому стеклу, но усиленный вам много десятков раз. Даже Итан чем-то заискрил в дальнем углу кабины и противно завонял палёной изоляцией.

Система справилась замкнувшим узлом сама, просто и без затей выключив его из цепи. Взамен погасла половина пиктограмм на экране.

– Анализатор, акустические… Блеск. Ни за что бы не подумала, что он утащит за собой половину остальных.

Больше всего Айна опасалась увидеть, что за годы пребывания без присмотра лифт пришёл в непригодное для использования состояния. В этом случае надеяться на изобретательность команды уже не приходилось – пока станет возможным что-то придумать, их уже определённо съедят. Ну или всего лишь попробуют на вкус, но для них разницы не будет никакой.

Капитан судорожно просчитывала варианты. Могло помочь, разве что, решение оставить Чакка чинить лифт, а в это время развлекать саршахского монстра игрой в салочки…

Экран издевательски моргнул значком батареи – двадцать процентов.

– Не разбежишься…

Фиксаторы для техники на тросе оказались спущенном положении. Это тоже позволяло хорошо сэкономить время. Одно из креплений для шагающих машин было сломано. Тяжёлые подъемники годились только для многоточечного закрепления отправляемого груза. В целом лифт выглядел рабочим, и Айна решила, что в крайнем случае зафиксирует руку меха на зажиме вокруг любого узла механизма и улетит в космос, как герой боевика на флаере, держась одной рукой. Или двумя и менее героически.

Слишком пристально рассматривать варианты возможности не было. Насчёт альтернативных способов доставки Итана на орбиту пришлось думать, уходя на круг возле погрузочной площадки.

Фиолетовый хищник не отставал. Не прыгал он только потому, что окружающие валуны мешали ему хорошенько разбежаться. Айна лавировала между ними, одним ухом слушая сидящих, точнее болтающихся в спинном отсеке ксеносов. Второй раз к лифту она подбежала уже тогда, когда на экране появилось сообщение о приближающемся перегреве и снижении уровня заряда батареи до пятнадцати процентов. В этот раз ей удалось почти с разбегу врезаться спиной в последнее крепление для мехов, оставшееся целым.

"Балансировка положения машины в погрузочной позиции".

"Калибрование".

Итан самопроизвольно дёрнул левой ногой.

– Твою ж…

Из-за валуна легкой трусцой вывернуло животное. Сейчас капитану отчётливо показалось, что оно было абсолютно уверено в своей победе. "Никуда эти странные инопланетные консервы не денутся. Все когда-нибудь устают и делают ошибки", – явственно читалось в его вальяжных движениях.

"Калибрование завершено. Машина готова к отправке".

Щёлкнул фиксирующий механизм. Арвентер поискала глазами рычаг запуска подъёма из облегчением обнаружила его прямо возле металлической кисти, как будто этот подъёмник был специально сделан для её модели меха.

Писк датчика сближения заставил её поднять глаза. Айна обругала себя – пока она разбиралась с неизвестно как выпавшими в текст сообщениями систем, хищная животина успела приблизиться на необходимое расстояние и занять удобную позицию для прыжка. К тому моменту, как капитан смогла это заметить, в воздухе уже растянулось длинное крупное тело, приближавшееся к концу своей траектории. Рефлексы сработали помимо её воли – одновременно из орудия на правом плече вылетели последние четыре ракеты и начался медленный, слишком плавно ускоряющийся подъём. Взрыв боеприпасов сбил хищника с линии прыжка, но часть его туши всё равно задевала трос и ноги Итана.

Стараясь не думать о крепости троса, Айна брыкнула зверя в неожиданно твёрдую, мгновенно обросшую блестящими выступами в спину. Система анализаторов снова возмутилась, но всё это уже не было так важно – хищник свалился вниз и занял выжидательную позицию среди камней.

Опостылевшая за последние часы поверхность Саршаха стремительно удалялась.

Несмотря на исправные компенсаторы, перегрузки внутри Итана всё же чувствовались. Айна откинулась на спинку своего кресла и сжала зубы, когда один из ремней безопасности сдавил её живот, не позволяя потерять сознание.

– Кайман… Вы там как?

– Си… нормально.

Развив немаленькую скорость, лифт вышвырнул меха в космос сквозь широкую дыру в астероиде, который ещё в прошлый раз все дружно, не сговариваясь, назвали пончиком. Не улететь на негасящейся инерции в неизвестном направлении не позволял магнитный тормоз внутри дыры.

"Уровень заряда – девять процентов".

"Герметизация машины не нарушена. Подтвердить полную изоляцию от внешней среды?"

"Подтвердить".

Айна как никогда была рада вернувшемуся голографическому экрану. Аналоговый уполз обратно в свою нишу, напоследок брюзгливо стукнув корпусом.

"Связь. Активировать. Подтвердить".

– Алекс, вы там далеко?

В той стороне, куда смотрела кабина Итана, было видно только Саршах и какие-то отдалённые космические камни. Система услужливо приблизила один, на котором капитан чуть долше задержала взгляд, и сообщила, что это VDXmA33, открытый учёными больше двухсот лет назад и не найденный полезным.

– Нет, рядом, – в словах навигатора слышалось тщательно скрываемое облегчение.

Машину слегка тряхнуло.

"Захват механической системой погрузки".

"Ожидайте перемещения на судно постоянной дислокации".

Воздух на "Рассветной Звезде", как оказалось, имел горьковатый запах кофе. Не самого лучшего, но это радовало гораздо больше, чем совсем никакого запаха, как в бункере. Чакк буквально выкатился из своего отсека и отполз в сторону, освобождая место ящеру.

Айна, выбираясь из кабины с другой стороны, быстро раскаялась в своих восторгах по поводу ароматов и поспешила скрыться в жилой части корабля. В конце концов, убрать можно будет позже, когда все придут в себя. Теплилась слабая надежда, что после того, как Чакк с Кайманом обмоются, убирать придётся намного меньше. На это дело она готова была выделить некоторое количество воды безвозвратно, хотя бы потому, что после всего, в чём вывозились ксеносы, она бы не рискнула пить или мыть руки омывшей их водой даже после тотальной дистилляции.

София осталась осматривать самых пахучих членов команды, утверждая, что у неё почти нет обоняния. Это тоже делало версию о номорте более вероятной.

Алекс догнал Айну уже возле рубки. Первые несколько минут он просто наблюдал, как она уводит корабль в открытый космос, потом осторожно приблизился.

– Бумаги нашли?

– Некоторые. Сейчас встанем на курс и поможешь мне их вытащить.

– Кхм…

– Из-под костюма. Там светочувствительное покрытие, поэтому сохранить удалось немного. Я не сразу подумала, что можно запихнуть под броню, да и всё равно там бы не поместилось больше.

– А… их? Нашли?

– Да.

– Когда ты так односложно отвечаешь, я понимаю, что там было какое-то говно.

– Да.

– Ясно. Попозже выпьем и обсудим это, когда будешь больше расположена поговорить.

– Не думаю.

– Слушай, ты сделала всё, что от тебя зависело. Я уверен, потому что я знаю тебя. Ты не должна была сделать больше, чем могла.

– Снова решил заделаться психологом?

– Всё-всё, ухожу. Трассу я уже настроил.

Глава 9

Заказчик вышел на связь с Алексом только через сутки и сказал, что назначит встречу позже. Потом расплатился по счёту и попросил сохранить всю уцелевшую информацию, пообещав некоторые комиссионные за беспокойство. Чип из зубов привлекал навигатора намного сильнее, чем угрожающая рассыпаться бумага. Если с ней справились путём помещения в тёмный кейс с бессветовым сканированием, то чип отказывался читаться всеми имеющимися у них в распоряжении средствами. Строго говоря, даже контакты для подключения на нём удалось найти не сразу, и Алекс не был до конца уверен, что это нужные.

К нему очень скоро присоединился Чакк. Изгнать с него жуткий запах Саршаха удалось только с пятого раза. Он сам воспринимал необходимость пять раз проходить обработку с удивительным терпением, а под конец облился, похоже, всей бутылкой дезинфектора сразу.

Арахнид долго вертел во всех верхних конечностях повреждённый носитель информации и в конце концов сказал, что это, вероятно, модель переносного хранилища данных с дополнительным охладителем. Даже показал расположение на плоскости камеры с охлаждающим веществом.

– Температура высокий очень. Если бы не так, сохраниться бы больше от головы, она справится, сколько можно, но потом – пуфф! Такие субстантус могут взрыться, если оставаться один пар. Он нагреться – и взрыв! Это оставаться одно.

– Вот так вот, – усмехнулся Алекс. – суёшь в рот чип с охладителем, и он же в итоге отрывает тебе голову. Какая подлость с его стороны.

– Намного подлее сжигать его вместе с рабочим местом, – София снова сидела в обнимку с каким-то стаканом. – просто чудесно – летишь работать в престижную компанию, с именем, с деньгами, а в итоге тебя просто уничтожают, как старое кресло, при переезде. Хотя действительно, о чём это я, с деньгами же, – она презрительно фыркнула, отвернувшись в иллюминатору.

Айне вспомнились слизистые комочки, растаскивающие в разные стороны куски костей, и она поёжилась, подумав, что не так уж многим от них отличается. Теперь у неё на пульте лежат чьи-то зубы, и она не знает, что с ними делать. Выкинуть в утилизатор как-то невежливо, оставить здесь – вроде бы незачем и не менее спорно с этической точки зрения.

"Когда я успела стать такой сентиментальной?"

– Подожди-ка, – София встала со своего кресла и, проходя мимо, прямо к пустующему навигаторскому, подхватила кусок челюсти. – вот хотя бы ради любопытства, у таких серьёзных организаций просто обязана быть база зубных формул своих сотрудников.

– Вряд ли "Кастилиум" пользуется такой древней методикой. И потом, формула же должна определяться по целой челюсти? – капитан с сомнением смотрела за странными манипуляциями врача.

– Нет, бывает, достаточно и пары зубов. Вот здесь у нас примерно треть нижней челюсти, должно хватить… – она обозрела список предупреждений, появившийся во весь экран и повысила голос: – Алекс!

– Да, моя прекрасная дама?

– Мне нужно посмотреть, что там.

– Ого. Медкарты сотрудников "Кастилиума". Повышаешь квалификацию или надеешься найти что-то оригинальное?

– Почти. Хочу узнать, кто наш зубастый красавчик, пока мы движемся к Нуэстра Касе.

– Не притворяйся настолько старой, будто помнишь ещё первое название. В конце концов, я знаю твой год рождения.

– И он всё равно раньше твоего, определённо.

– Откуда ты знаешь?

– Это написано у тебя на лице.

– Вот что возраст портит в женщинах, – театрально вздохнул навигатор. – чем они становятся старше, тем меньше в них романтики и авантюризма. Вот тебе твоя база. У нас примерно минут пятнадцать, пока не обновился протокол. О-о, хочешь посмотреть на стоматологов… неприятные граждане.

– С современными методами лечения самое неприятное – это время, которое ты тратишь на визит к ним, – доктор Мартинес уже закопалась в ворох записей с головой.

То и дело она возвращалась к рассматриванию фрагмента челюсти в руке, пока не нашла голографический сканер. Алекс остановил её и произвёл ещё какие-то действия с участием своего таинственного браслета, после чего продолжил поиски.

– Вот он. Точнее, она. Гаэтрина Мимельрон, без второго имени.

– Я и первое с трудом могу выговорить, – буркнул её помощник по нынешнему исследованию.

– Специалист по исследованию аномалий планетарной коры в пределах одного космического тела и дополнительно получила кандидатскую степень по ксеномикробиологии. Проработала на "Кастилиум" пятнадцать лет, сразу после защиты своей диссертации. Погибла в результате несчастного случая. Вот как это у них называется, выходит. Несчастный случай. Мне кажется, я когда-то слышала её фамилию…

– Я даже знаю, где. Её дядя, доктор Крумвил Мим… Ми-мель-рон, исследователь ксеноинфекций человека. Доктор в смысле учёный.

– Не только. Он ещё и врач-инфекционист, как ты заметил. Видимо, да, я думаю о Крумвиле. Судя по именам, они оба с колонии Зибну.

– В его деле так и написано , – Алекс пролистал вниз выдержку из какого-то списка. – этот исчез на Жатакхубе пятьдесят лет назад. Горраны по этому поводу ничего определённого так и не сказали.

– Ещё бы они сказали, – скривилась София. – острый ум и сообразительность их отличительным чертам не относятся. Если, конечно, за последние десятилетия ничего кардинально не переменилось.

– Горраны постоянны, как ничто другое в космосе, поверь, – Айна устала потёрла переносицу. – всё так же воюют, даже там, где этого вообще не нужно.

Доктор Мартинес всмотрелась в её лицо.

– Пойдём. Я у вас нашла чудесное снотворное, мягкое, как натуральный мелатонин.

– Нет. На Нокасе мне надо встретиться с одним человеком.

– Нам туда почти сутки лететь. Вряд ли будет хорошо, если вместо тебя на встречу пойдёт твой труп. Я знаю, стресс часто отбивает сон. Но твой организм уже не против вздремнуть, чтобы там ни думали об этом мозги.

В этот раз уговорить Айну было намного проще, чем в другие. Высадка на Саршах подействовала на неё настолько угнетающе, что и в начале этого разговора она сопротивлялась больше по привычке.

К счастью, Саршах не возвращался во сне. Возвращались только товарищи, живые, весёлые. Они вместе отдавали должное пиву в баре старого Качека. Тот утверждал, что его пивоварня ведёт историю со Средних веков ещё старушки Земли. Верили ему немногие, но, так или иначе, пиво он варил отменное. Панк, с неприязнью поглаживая короткую стрижку, бросал досадливые взгляды на вечно задумчивого Россо, похоже, на этот раз полностью ушедшего в себя.

В тот вечер парней обнял сзади за плечи Псих и отколол свою излюбленную шуточку с двумя гранатами, подвешенными на пояс прямо за чеки. В выбранный им момент гранаты неожиданно падали на пол. Но, поскольку шутка эта проделывалась уже не в первый и даже не в пятый раз, он просто получил порцию тумаков и ругани от сослуживцев, а его пустые корпуса от гранат были реквизированы и торжественно водружены в середину стола. После этого старый Качек весь вечер приносил им пиво лично, опасаясь за нервы своих официанток в колоритных, стилизованных под старину костюмах.

Разбудил её негромкий стук в дверь каюты. За ней обнаружилась София с чашкой какого-то напитка с вполне приличным запахом, хотя и не похожим на что-то знакомое.

– Я подумала, что тебе надо привести себя в порядок, – она протянула Айне кружку. – ты проспала почти сутки, но это неудивительно. Ваш Чакк очень красочно живописал битву. Правда, из его рассказа я поняла бы только две трети, если бы ящер не подсказывал. Боюсь, языковые курсы для нашего механика становятся неизбежностью.

– Хреново. Нельзя столько спать.

– Можно, когда есть причина и возможность. Всё равно ты бы ничего особенного не сделала за это время.

Помолчав, она добавила:

– Алекс вкратце рассказал про твоих товарищей. Соболезную.

– Не стоит. Я надеялась привезти их семьям хоть что-то для нормального захоронения, но… Чакк, наверное, говорил, что там было.

– Да. Должно быть, жуткое зрелище. Я наскребла немного материала с обшивки твоего меха и с нашего усатого красавца, на анализы. Если он начнёт вести себя неприлично, я его уничтожу, обещаю! – торопливо поговорила доктор, глядя на изменившееся лицо капитана. – Я даже знаю, чем, уже пробовала.

– Хорошо, – Айне потребовалось несколько глубоких вздохов , чтобы овладеть собой.

– Если ты не против, я останусь здесь, когда мы сядем. Алекс говорит, вы вряд ли задержитесь на Нокасе надолго.

– По времени я ничего не могу сказать. Может быть, нам придется куда-то лететь, или найдём работу здесь на пару недель .

– Еда мне не нужна, не беспокойся, – София мило улыбнулась. – могу и две недели спокойно просидеть.. К тому же, бродить по Нокасе в таком виде мне можно разве что в Зелёном или Белом секторах. И то, в Зелёном мной пообедают местные падальщики. Я себя не считаю номортом, но всем остальным существам, видимо, наплевать.

– На самом деле того, что я знаю о номортах, довольно немного, чтобы… – начала Айна.

– Да нет, не переживай об этом. Может быть, я и на самом деле номорт. Самый странный номорт в галактике. Надо будет придумать, как с этим разобраться, не обращаясь к помешанным на экспериментах умникам. Я пока ещё не готова приносить себя в жертву науке.

– Я свяжусь с тобой сразу после встречи. Там будет понятнее, что лучше сделать дальше.

Запрос на посадку прошёл легко, как и в прошлый раз. Если сканеры и определили номорта на борту "Звезды", то никого это не впечатлило. Алекс поковырялся в таможенных правилах и подтвердил предположение остальной команды – пока номорт, не принявший гражданство Галактики или иной планеты помимо Варкко не сходит с корабля, его присутствие просто игнорируют. Если, конечно, он не какой-нибудь высокопоставленный чин с Варкко. София сделала важное лицо и воздела руку, как на всех плакатах с изображением этих жутких ксеносов, но пришлось признать, что на высокопоставленного она всё же не очень походит.

Место для посадки, им дали в откровенно захудалом космопорту. Южный мог бы сделать себе имя на одной только истории, поскольку был первым регулярно действующим космопортом для прибывающих землян, если бы через несколько десятков лет не построили Западный в более удобном месте. Южный так и остался беспорядочно разбросанными по территории посадочными площадками, которые ремонтировали неизменно только после того, как два подряд корабля не смогут ровно сесть.