Босиком за ветром 2 книга

Крис задумался, припомнил график работы птичника и согласился:

– Ты прав, лучше снимать в парке. Давай в субботу в первой половине дня. Нужно успеть до Москвы.

Вадим застегнул молнию на олимпийке и тоже взял сумку.

– Аня с тобой едет?

– Нет.

– И не ругалась? – удивился Вадим.

– С чего ей ругаться? Это же не я назначаю активистов, а профсоюз выбирает. Завтра после семинара декан скажет, кто в списке и куда погонят приобщаться к культуре.

– Ладно, в субботу расскажешь, что у вас там за компашка соберётся, и стоит ли мне жалеть, что я не попал.

По дороге домой Крис завернул в цветочный магазин и купил два букета. Один Ане, другой Милане Евгеньевне. Сильно не заморачивался, выбрал красные и белые розы. Выйдя на тротуар, глубоко вдохнул и замер. Розы в его руках ничем не пахли, а сиреневые мелкие соцветия на клумбах и россыпь белоснежных цветков на деревьях источали сладкий аромат. Он только сейчас понял, что весна не просто пришла, а уже перевалила за середину. Надо же, больше трёх месяцев прошло с того злосчастного поцелуя. За это время он смог отдалиться от Славки и если не вычеркнуть воспоминания, то хотя бы притопать в пыли повседневности.

Аня удивилась неожиданному букету.

– Что за повод?

Крис склонился, поцеловал её в губы.

– Просто так. Милена Евгеньевна дома?

– Нет ещё, – Аня прижала розы к груди, посмотрела на Криса поверх красных лепестков, – признавайся, что-то натворил или собираешься натворить?

– Вообще-то, кое-что собираюсь натворить. Пока мы одни.

Он поставил цветы в вазу и обернулся к Ане с утрированно страшным лицом. Она сделала вид, что испугалась, сначала отступила, а потом развернулась и побежала в комнату. Крис догнал её и повалил на кровать. Аня елозила и делала вид, что вырывается, а сама при этом целовала то в подбородок, то в шею. Отклонившись, поймала затуманенный взгляд Криса и остановила его руку, ползущую по бедру.

– И когда ты собирался мне сказать, что снова едешь в Москву?

– Сегодня и собирался. Подробностей пока не знаю. Завтра декан озвучит список активистов.

– А я знаю парочку фамилий везунчиков. Катя сегодня сказала, что она тоже едет.

Крис наморщил нос, и Аня это заметила.

– Не могу понять, почему она вам с Вадимом так не нравится?

– Вадиму она не нравится, потому что его сильно активно на ней женили. А я за компанию с ним проникся антипатией.

Он снова наклонился, чтобы поцеловать, но Аня выставила ладонь.

– А Славка тебе нравится тоже за компанию с Вадимом?

Он не хотел так ярко реагировать, но невольно дёрнулся, будто она ударила его под дых.

– Почему ты вообще о ней вспомнила?

Аня заёрзала, заставляя Криса откатиться в сторону, и приподнялась на локтях.

– Потому что она тоже едет в Москву.

– И что? – Он сел, с нарочито беззаботным видом пожал плечами. – Почему это должно меня волновать?

Вздохнув, Аня выпрямилась.

– Не знаю, это ты мне скажи. Вдруг ты захочешь пригласить её на медляк.

Крис резко обернулся и удивлённо вскинул брови.

– Любопытно, почему ты об этом заговорила сейчас, и кто рассказал? Даринка?

– Даринка как раз промолчала. – Аня улыбнулась и снова обняла Криса. – Эта предательница всегда на твоей стороне.

Крис напрягся. Не мог понять, как реагировать на эту новость. Если верить словам, Аня обижалась и вообще вела себя, будто поймала его с поличным, но при этом улыбалась и обнимала.

– Значит, Катя. И ты ещё спрашиваешь, почему она мне не нравится?

Аня снова поцеловала Криса в плечо.

– Я не хочу, чтобы вы ехали вместе в Москву.

– Мы же не вдвоём там будем. Со всего факультета едет человек двадцать и два преподавателя.

– И Славка.

– Ань, ты что, ревнуешь?

С некоторой заминкой она ответила:

– Нет.

«Натворить» они ничего не успели. С работы вернулась Милана Евгеньевна и позвала ужинать. Потом пришёл раздражённый и уставший отец. А ночью Крис сделал вид, что уснул. Долго обдумывал новость. На самом деле он догадывался, что Славка может попасть в список активистов, награждённых поездкой, просто гнал от себя любые мысли, связанные с ней. В студенческой стенгазете упоминалась её фамилия. Она стала победительницей педагогической олимпиады в составе команды биофака, да и декан её явно выделял.

Аня сопела, уткнувшись лицом в его плечо, он чувствовал, как по коже скользят её влажные ресницы, с этим ощущением и заснул.

Больше эту тему Аня не поднимала, словно ничего и не случилось, Крис постыдно радовался, что ему не пришлось сочинять ответ на вопрос: почему он пригласил Славку? Он бы точно выдал себя и голосом, и взглядом. Вроде мелочь, никто не поймал его на измене, но дела это не меняло, был ещё поцелуй в новогоднюю ночь и были чувства. Как бы глубоко он их ни закапывал, они снова прорастали и тянулись к солнцу ликующими хрусткими стебельками.

Крис всё просчитал, нарочно выбрал субботу, зная, что в этот день в птичнике не будет Славки. Солнце припекало, клейкие молодые листья уже соперничали с ореховыми и берёзовыми косичками и отвоёвывали себе место на ветках. По зелёной поляне недавно прошлась газонокосилка, и в воздухе стоял аромат травы. На Солнечном острове и зимой не исчезала жизнь, просто немного утихала. Теперь же все медведи выползли из спячки, началась весенняя суматоха возрождения.

Увидев их, девушка в кофейном ларьке встрепенулась:

– Привет, давно вас не было. Кофе?

– Привет. А давай.

Взяли по стаканчику и двинулись к своей любимой поляне. Тут-то Крис и понял, что удача изменила ему. Вадим первый увидел Славку и помахал рукой.

– Привет, Славочка.

Она тоже помахала в ответ, на Криса даже не посмотрела, как в их первую встречу на этом же месте. Крис надеялся, что она закончит раньше и уйдёт ещё до того, как они начнут снимать визитки. Потом её не отпустит Вадим. Будет выпендриваться и просить оценить программу посторонним беспристрастным взглядом. Но Славка, видимо, тоже пришла недавно, а потому случилось всё, как предсказывал Крис. Натянув стропы, они размялись, посёрфили и принялись отрабатывать трюки. А потом Вадим перехватил Славку на пути к выходу.

– Погоди, нужно твоё непредвзятое мнение.

Она нехотя остановилась, замерла на несколько секунд, а потом обернулась.

– Ладно.

Зря Крис старался её игнорировать и не поворачиваться в её сторону. Он её чувствовал, как костёр, кожей. Вадим подошёл к дереву, чуть попрыгал, вращая руками, и дал отмашку.

– Начинай!

Крис включил музыку и одновременно запись на телефоне, чуть присел на колено, чтобы поймать нужный ракурс. Вадим парил. Явно достиг хорошей формы, если не лучшей. Трюки давались ему легко, играючи. Стойка, на которой он сломался в сентябре, вышла ровной и чёткой, сил хватило и на сложный соскок с двойным оборотом.

Крис остановил запись и похвалил:

– Круто.

Вадим шутливо поклонился и подмигнул Славке.

– А ты как думаешь?

– Стойка на руках хорошо получилась.

Крис хмыкнул. Надо же, и она заметила. Вадим недоуменно развёл руками.

– И всё? Я был просто бесподобен.

Славка подтянула соскальзывающий до локтя рукав и кивнула.

– Красиво было. Правда.

– Сейчас Крис полезет на слэк.

Славка оглянулась на выход из парка, будто на распахнутые двери клетки. Крис горько усмехнулся.

– Иди.

Славка кивнула и молча пошла по дорожке к выходу.

Чтобы записать визитку, понадобилось восемь дублей. Крис никак не мог собраться Стойки складывались, вращения недокручивались, трюки срывались. Вадим озадаченно потёр лоб.

– Э, друг, ты, кажется, сломался.

2 глава. Свадьба пела

Третье лето в Старолисовской.

Июнь.

Клетки с нутриями не исчезли, кролики не вернулись, но теперь появилась коза. Пегая, рогатая и печальная. Она сидела на привязи около черешни, точнее, того, что осталось от дерева. Наполовину засохший ствол топорщил единственную зелёную ветку и укрывал скудной тенью пятачок, лишённый зелени. Вокруг черешни образовался чёткий круг, будто выеденный радиацией, даже кора на стволе зияла дырами. Коза сожрала, всё, до чего дотянулась.

Крис обошёл козу, нарочно держась на расстоянии, не боялся, скорее, опасался острых рогов и непредсказуемого взгляда, слишком уж осмысленного для животного. У сарая он наткнулся на поленницу и небрежно сваленные брёвна. Не раздумывая вынул из пня топор и с размаху расколол небольшое бревно. От удара черенок топора завибрировал, зуд перешёл на ладони и утих, достигнув плеч. Эта дрожь очень точно совпала с внутренним сердитым бурлением. Но одного удара Крису показалось мало. Отец не раз говорил, что дурные мысли хорошо выгонять физическим трудом, но впервые Крис проверил это на себе. Мысли не прогнал, а вот гнев, ищущий выход, выплеснулся в таком разрушительном занятии, как колка дров.

Спустя полчаса, вогнав топор в пень почти наполовину, Крис выпрямился, задумчиво пощупал карман в поисках сигарет и сам же отдёрнул руку. Сигареты, телефон и паспорт забрал отец. Крис даже спорить не стал, настолько чувствовал в тот момент себя ошарашенным и пристыженным, хотя до этого успел нагрубить и послать матом. Но это было до аварии и до проблем с полицией. А сейчас он в ссылке, в этот раз в самой настоящей. Наказание и одновременно укрытие от бдительных глаз правосудия. И он даже не может полноценно лелеять свою обиду. Потому что на самом деле вляпался по полной, и ещё не ясно, чем это обернётся для его будущего. Если отцу не удастся всё уладить, то плакали его мечты о высшем образовании и о слэклайне.

Что там его ждёт? Колония? Запись в личном деле? Огромный штраф? Он сел пьяным за руль! Естественно, прав у него не было, машину он угнал, хотя тут отец сразу постарался. Якобы сам дал ему «Ниву». Но дела это не меняло. Он несовершеннолетний и попал в аварию на чужой машине, хорошо, что никто не пострадал. Кроме его самолюбия и лба.

Вспомнив свой безрассудный поступок, Крис почувствовал приближение гнева. Он кипел с той секунды, когда узнал, что его отец женится. Даже не так – уже женился. С тех пор как родители разошлись, Крис жил с отцом, хотя с мамой не прекращал общаться, а родители так и вовсе, перестав быть супругами, избавились от раздражения и вечного недовольства. Как бы странно это ни звучало, но в разводе они выглядели более влюблёнными, чем в браке.

Даринка и Вика часто гостили в их квартире, а когда у Криса появилась собственная спальня, жизнь стала по-настоящему налаживаться. Отец охотно проводил с ним выходные и поддерживал, когда не ладилось со спортом, а Крис полюбил совместные поездки в парк, где они играли в настольный теннис и соревновались в тире.

Криса устраивала мужская компания, но мечта вернуть семью теплилась глубоко внутри и, как только появились крохотные намёки, что это вполне реально, тут же проросла и зацвела. Крис обсудил свои подозрения с сёстрами, те тоже решили, что родители последнее время слишком часто видятся наедине и вообще смотрят друг на друга не как бывшие супруги, а как будущие. Они затаились, боялись спугнуть приближающееся счастье, а Крис уже строил планы. Представлял, как родители продадут свои маленькие квартиры и купят одну большую. Естественно, с отдельной спальней для Криса. Может, даже не квартиру, а дом. Тогда он заведёт собаку.

Крис ждал новости, что родители снова решили сойтись. Едва сдерживался, чтобы не спросить в лоб. На этом предощущении счастья он даже подтянул все предметы и хорошо сдал ЕГЭ. В середине июня отец уехал на два дня, вернулся с кольцом на пальце, новостью, что у Криса теперь есть мачеха и сводная сестра.

Вот тогда Крис и вспылил. Взорвался. Удивился не только отец, но и сам Крис. Всю жизнь он учился контролировать эмоции, выглядеть спокойным и даже безразличным, но в такой ответственный и важный момент весь его хвалёный самоконтроль рассыпался пеплом. Крис послал отца матом, нагрубил мачехе, а новоиспечённую сестру толкнул плечом, когда выбегал из квартиры.

Во дворе он прошёлся вдоль припаркованных машин и пнул колесо отцовской «Нивы». Сразу же нащупал в кармане пачку и выбил сигарету. Курить начал не так давно в компании Сергея в одну из ссор, назло отцу. Знал, что тот не одобрит вредную привычку, и намеренно её завёл. А сейчас в знак протеста закурил, не скрываясь, наоборот, бравируя. Встал нарочно под балконом, дымил и кашлял, глядя в окно. В квартире не ругались, но говорили на повышенных тонах, сквозь открытое окно доносились отдельные слова: «не предупредил», «сюрприз», «сосунок», «ремня получит».

Крис набрал номер Сергея и, приложив трубку к уху, опёрся бёдрами о капот.

Сергей ответил сразу.

– Привет! Что случилось?

– Ничего! То есть жопа случилась.

Он выложил всё про папу и внезапную женитьбу, заканчивая разговор, обратил внимание, что отец оставил ключи в салоне автомобиля, и сказал об этом Сергею. Тот сразу же придумал, как это использовать:

– Ты умеешь водить?

– Умею.

– Так прыгай в машину и давай ко мне. Я у родаков на даче. Будем лечить твою печаль-тоску.

Крис заколебался:

– У меня прав нет. Представляю, как отец отреагирует, если я сейчас куда-то укачу.

– Тебе не всё равно? Он женился и не спросил тебя. В общем, жду. Помнишь, куда ехать?

– Помню.

– Захвати по пути пиваса.

Крис захватил «пиваса». И даже открыл одну банку по дороге. Опьянеть не успел и в аварию попал не из-за этого, но в крови обнаружили алкоголь. Ему повезло, что отделался ушибами и царапинами, даже испугаться не успел. Страх нагнал его позже, когда утих в крови адреналин, рождающий ощущение неуязвимости. Крис и сам понимал, что поступил глупо и безрассудно, но в тот момент ему просто хотелось убежать куда подальше и отомстить отцу за растоптанные мечты о воссоединении семьи.

И теперь Крис не представлял, что его ждёт. Отца он шокировал и разочаровал – это точно. Он и себя разочаровал. Если удастся решить его проблемы, ему придётся стать благодарным сыном, и он потеряет всякое право возмущаться тем, что отец обзавёлся новой женой.

Перед отъездом Григорий Николаевич добил Криса:

– Твоя спальня теперь будет Аниной. Она всё-таки девочка.

Крис промолчал, хотя позже часть расколотых брёвен приняла на себя гнев именно по этой причине. Теперь у него нет своей комнаты. Откуда только взялась эта Аня и её мама? Всё же налаживалось! Интересно, дождутся ли его возвращения или выкинут вещи из спальни, пока он будет отбывать срок в деревне?

Возвратившись к сараю, Крис зашвырнул топор в стену и, тот впервые с первого же раза воткнулся лезвием, причём глубоко. Теперь у Криса хватило не только сил, но и злости метнуть как следует. Рядом с топором поблёскивали гвоздики, вбитые в виде большого ковша.

– Бааххаджи, – припомнил он название созвездия на Славкин манер.

Славка…

Естественно, он вспомнил о ней сразу же, как отец пригрозил ему ссылкой в Старолисовскую. И это была ещё одна причина, по которой Крис не хотел сюда ехать. Как смотреть в глаза Славке, как с ней общаться? Тогда, в четырнадцать лет, вдали от города он чуть ли не в любви ей признался. Она не испугалась – призналась, причём первая. Вернувшись из деревни, Крис порывался на осенние каникулы снова поехать сюда, но не получилось – заболел, отложил поездку до зимы, а потом и сам не захотел. Он вспоминал их совместные приключения с ностальгией, но и смущением. Вдали от Старолисовской всё виделось иначе, в других оттенках и настолько наивно, что становилось неловко. Ладно, Маугли выросла в лесу, порой пугала своей щенячьей преданностью и поражала бесстыдством, но он-то почему распустил слюни?

Через год он решил, что это был хороший урок первых отношений и первых поцелуев. Запоминающаяся первая влюблённость. И в Старолисовскую он, естественно, не вернётся. Это было чудесно, остро, сладко до одурения, но временно. Славка слишком не такая, как он, как его друзья. Да и вообще, о каких серьёзных отношениях можно говорить в шестнадцать лет? Точнее, почти в семнадцать. Его ждёт институт и новое увлечение – слэк.

Крис замер. Как же невовремя вся эта история с машиной и аварией. Они с Вадимом только начали заниматься триклайном, ему нельзя терять форму, впервые он по-настоящему загорелся каким-то увлечением и даже готов был строить будущее, отталкиваясь от него. Насчёт института он и то не был так уверен. Отец всё решил за него. Среди его многочисленных знакомых нашёлся преподаватель с факультета биологии, и он на всякий случай договорился заранее, хотя баллы, полученные на ЕГЭ, позволяли Крису подать документы не только в КубГУ. На самом деле ему было плевать, куда идти. Он не видел себя ни биологом, ни программистом, ни тем более учителем, но отец настаивал на высшем образовании, да и Крис понимал, что корочка нужна практически на любой работе, только вот душа не лежала ни к чему конкретному. Поэтому они с Вадимом решили идти туда, где им не будут мешать заниматься слэклайном. Сейчас Крис хотел только одного – забраться на стропу.

Крис с досадой пнул пенёк. Как же хреново без телефона! Он с Вадимом даже не поговорил нормально, не объяснил, куда пропал. Вчера отец привёз его, выгрузил, коротко переговорил с бабой Любой и укатил. Не обнял на прощанье и ничего не сказал, явно сдерживался из последних сил, чтобы не обрушиться на Криса градом вопросов и недовольства.

Баба Люба оглядела выросшего Криса, не скрывая удивления. Он думал, что она впервые не будет его унижать. Ведь теперь он и не «пухляк», и не «глист», наконец-то спорт сказался на его фигуре, Джеком или Михой он, конечно, не стал, не та конституция, зато мог похвастаться гибкостью и рельефом. А в росте и вовсе обогнал отца. В зеркало Крис, естественно, смотрелся и прекрасно понимал, почему Вадим назвал его конкурентом в охоте на женских особей. И то, что их порой путали, в очередной раз доказывало, что он больше не подросток-уродец. «Охотиться» Крис не спешил, хотя больше не чувствовал себя гадким утёнком, и это существенно облегчало жизнь.

Но бабушка заметила другое.

– Стал ещё больше на свою мать похож. Тьфу, пакость.

Крис не думал, что иметь серый цвет глаз такая уж пакость, да и цвет волос у него был самый обычный. Впервые за почти семнадцать лет его устраивало собственное отражение. Почти. А над тем, что не устраивало, он как раз работал. В будущем планировал проколоть ухо или язык, может, набить парочку тату.

Баба Люба проводила его взглядом и, пока он не закрыл двери в спальню, добавила:

– Свалился на мою голову. Корми тебя ещё тут.

Крис обернулся.

– Давайте сразу договоримся, раз я всё равно тут как минимум на месяц. Будем считать, что еда – это плата за то, что я помогу собрать клубнику, абрикосы, прополю грядки, что там ещё у вас растёт?

Баба Люба удивилась.

– Естественно, соберёшь.

– С чего это «естественно»? Если не будете кормить, не буду помогать.

– Ты смотри, какой наглый стал!

Крис ухмыльнулся. Бабу Любу он до сих пор побаивался, но изо всех сил делал вид, что плевать он хотел на её правила и дряблые мужицкие бицепсы.

– Какой есть. Не хотите, чтобы помогал, не надо. Сам найду, где раздобыть обед. Я не прошу у вас ресторанное меню. Самую обычную еду. Из этих ваших голубей и крапивы. В любом случае я и сам умею готовить.

Тут он, конечно, блефовал. Его кулинарные навыки до сих пор ограничивались блюдами из яиц и хлеба, ещё он научился жарить картошку, варить макароны и мастерски запаривать доширак. Баба Люба промолчала, но утром он обнаружил на плите кастрюлю с гречкой и варёные яйца. Негусто, но с голоду, видимо, не помрёт.

Крис хотел уже вернуться в дом. Когда услышал голоса со стороны соседнего дома. Обойдя сарай, остановился и прислушался.

Разговаривали двое:

– Погоди, не уноси.

– А это?

– А это… – послышался шелест газетных страниц, – это, ладно, можно выбросить.

Крис приблизился к забору, разделяющему участки, и увидел знакомые лица, правда, эти лица заметно повзрослели. Миха обзавёлся пшеничной щёткой под носом и густыми бровями. Витёк вытянулся, сохранив при этом сутулость и худобу. Между ними лежала высокая кипа старых газет и журналов. Они ковырялись в ней, большую часть откидывали в сторону, но парочку отложили в отдельную тощую стопку. Одну газету внимательно разглядывали прямо сейчас. Затаившись, водили глазами по строчкам и не видели, что за ними наблюдают.

Крис присмотрелся и, увидев на развороте полуголую женщину, невольно усмехнулся.

– Этого добра в интернете навалом.

Витёк от неожиданности подпрыгнул, смял газету и не глядя забросил её куда-то за спину. Миха не умел реагировать так внезапно, смущённо покраснел и поднял пристыженный взгляд.

– О, ты что тут делаешь?

– Привет, – Крис протянул руку, дождался, когда Миха встанет и пожмёт ладонь.

Витёк поднял с травы газетный шар и аккуратно расправил.

– Капец, напугал. Я думал, баба Люба пришла по наши души.

Облокотившись о край забора, Крис кивнул на стопку журналов, перевязанную бечёвкой.

– Что это за старьё?

– Батя сказал отнести в туалет, часть на «зады» для костра, а тут столько всего любопытного.

Миха снова смущённо покраснел, но кивнул.

– А интернет у нас только в школе и в библиотеке нормально работает.

– Ничего не меняется, – покачал головой Крис.

– А ты изменился, – заметил Витёк. – Вымахал, как Миха. А чё к нам опять сослали?

Крис не хотел говорить правду, но и лгать не было желания. Вспомнил, как когда-то придумал себе отца-дипломата и маму-актрису. Вот позорище! Неудивительно, что над ним смеялись. А ему казалось, что он очень достоверно соврал, ещё и крутым себя пытался выставить.

– Меня отец наказал.

– За что?

– Я машину его угнал и попал на ней в аварию. – Причину, по которой превратился в плохиша, он нарочно опустил.

Ребята красноречиво округлили глаза и переглянулись,

– Ну ты даёшь! Так это у тебя после аварии щека покоцанная и на лбу синяк?

– А с виду вполне адекватный, – изумился Миха. – Не ожидал от тебя.

Крис усмехнулся. Ему даже понравилось быть «неадекватным», но сейчас в голосе Михи сквозило не только удивление, но и разочарование, как у отца.

– У вас тут есть где-нибудь турники или площадка со шведской лестницей. Может, вдруг тренажёрка есть?

Миха вздохнул.

– Откуда у нас тренажёрка? Но турники есть. За школой обезьянник для физры. Правда, там ржавое всё. Хочешь, завтра сходим?

Витёк дёрнул друга за руку.

– Ты чё, завтра мы на виноградники. Послезавтра только, – повернулся к Крису, – устроились на лето подработать. Хочешь, и тебя устроим?

– А что вы делаете?

– Считаем кусты.

– Что считаете?

– Ну, не совсем считаем, – вмешался Миха, – отмечаем, где какие пропали и нужно досадить. Между прочим, очень сложная работа. Для внимательных. Нужно правильно отметить ряд, и куст. Их осенью засадили, но не все принялись.

– Нет, я пас. Надеюсь, в июле уже уеду.

– Понятно. Ну, хоть на свадьбу попадёшь.

Крис недоумённо прокашлялся.

– На свадьбу? Чью?

Зигога на секунду задумался.

– К Емеленым.

– Интересно, с чего вдруг меня туда пригласят? Я понятия не имею, кто это вообще такие.

Миха и Зигога снова переглянулись.

– Так молодёжь сама приходит. Никто не приглашает. Это же всеобщая гулянка. Водяра будет, танцы и шишки.

– Нет, спасибо.

– Ты чё? Никто не пропускает свадьбы. Даже Зофья приходит вручить подарок молодым и пророчество. Хотя последнее время Славку с чаями отправляет.

Крис продолжил безразлично и немного устало улыбаться, хотя в груди ощутимо ёкнуло. А ещё он заметил, что Зигога не назвал её Маугли. Видимо, кличка осталась в прошлом.

– Может, схожу с вами.

– И Машка пойдёт. Она скоро приедет, кстати.

– Она всё ещё приезжает?

– Каждое лето! Она в шоке будет, что ты тут. Всегда про тебя спрашивает, – поделился Миха, а Зигога заговорщически поманил пальцем.

– Втюрилась, походу. – Витёк старательно разгладил на коленке смятую страницу и многозначительно воздел вверх указательный палец: – Тут, кстати, написано, что пять минут – это норма.

– Для чего норма?

– Для секса. Пять минут норма. И для девушек тоже, а если ей не хорошо – её проблемы. Фригидная значит.

Крис с недоверием покосился на мятую газетку.

– Это там такое написано? – Он покачал головой и хотел посмеяться над истинами жёлтой прессы, но вспомнил, что его знания тоже носят теоретический характер. А если Вадим приврал? Если его рассказы просто приукрашенная похвальба? Хотя нет. Точно не врал, слишком всё у Вадима было легко и без наигранности, даже с ленцой. И опыт там точно был, причём похлеще, чем у некоторых великовозрастных мужчин.

Миха заметил заминку Криса и перевёл тему.

– Так что, поговорить о тебе с главой насчёт работы? И платят нормально, мы в прошлом году сами себе всё к школе купили, ещё и в Абинск на басике смотались.