Мой город 3: Эммануэль

– Je vous suis reconnaissante pour votre les le vouloirs à moi aider, mais moi-même.

– Que, comme voulez. J'ai beaucoup de liens, et je peux vous aider trouver celui-là qui cherchez. Je sans toutes arrière-pensées veux vous aider.

– Je venais à bout toujours, et cette fois-ci aussi. – затем она резко добавила. – Je regrette déjà que chez vous est venu.

– Vous êtes venus parce que ma fille vous a invité.

– Cela ainsi.

– Et vous avez accepté son invitation. Ainsi?

– Ainsi, et non ainsi.

– Que vous pensez?

– Votre fille avait besoin de l'aide, et je lui ai dit pour que… Eh bien, vous comprenez.

– Oui, je vous comprends.

– Voici moi ici. De sorte que je suis venue chez vous seulement à cause de Ljudy. – Эммануэль сделав паузу, добавила. – l'aide Féminine, si comprenez?

– Oui, je vous comprends.

– Oui, je vous comprends bien. Les hommes ont aussi une amitié solide et la solidarité.

– Je connais cela, mais je veux ne pas accepter avec vous.

– Pourquoi?

– Les hommes ne connaissent pas, qu'est-ce que c'est l'amitié et la solidarité.

Григорий Иванович с интересом слушал Эммануэль.

– L'affaire dans celui-là, que les hommes peuvent être liés seulement avec les hommes, et cela jusqu'à ce moment-là ils ne se disputeront pas, ou entre eux la femme deviendra. Ici à toute l'amitié et la solidarité la fin, et jusqu'à la fin de la vie vient, vous-hommes ne vous réconciliez jamais.

– Et vous-femmes non tels?

– Non. Nous trouvons toujours le compromis.

– Quel compromis?

– Nous-femme est toujours trouvé ce fil de notre amitié qui nous lie, et nous fait détruire tout cela cher à nous que chez nous est. Certes nous nous disputons parfois, et cela sans cela. Mais nous trouvons toujours le compromis, et nous pardonnons l'un l'autre même pour ce qu'une chez l'autre a emmené le garçon. Et vous-hommes. Que dites à la réponse?

– Moi? Peut – être? – Lui ayant fait la pause, a continué. – vous êtes droits seulement dans un.

– Dans quoi?

– Les hommes luttent pour la femme, d'ailleurs ainsi que les femmes luttent pour les hommes. Cela se passera le monde se trouve. – затем он как бы с усмешкой добавил – Si la sélection connaissez. – он сделав паузу, добавил. – Est se passe du siècle aux siècles, et sera. – он снова сделав паузу, спросил. – Signifie vous ne voulez pas pour que nous vous ayons aidé?

Эммануэль осторожно спросила:

– Et où vous travaillez?

– Je maintenant en retraite, mais chez moi suis les connaissances qui peuvent contribuer.

– Et où vos connaissances travaillent?

– Dans les organismes du droit juridique.

Перевод:

– Я признательна Вам за Ваше хотения мне помочь, но я сама.

– Что ж, как хотите. у меня много связей, и я могу Вам помочь найти того, кого Вы ищите. Я без всех задних мыслей хочу Вам помочь.

– Я всегда справлялась сама, и в этот раз тоже. Я уже жалею, что к Вам приехала.

– Вы приехали, потому что моя дочь Вас пригласила.

– Это так.

– И Вы приняли ее приглашение. Так?

– Так, и не так.

– Что Вы имеете в виду?

– Ваша дочь нуждалась в помощи, и я сказала ей, чтобы она… ну Вы понимаете.

– Да, я Вас понимаю.

– Вот я здесь. Так что я приехала к Вам только из-за Люды. Женская помощь, понимаете ли?

– Да, я Вас понимаю.

– Да, я Вас хорошо понимаю. У мужчин тоже есть крепкая дружба и солидарность.

– Я это знаю, но хочу с Вами не согласиться.

– Почему?

– Мужчины не знают, что такое дружба и солидарность.

Григорий Иванович:

– Дело в том, – продолжала Эммануэль. – что мужчины могут дружить только с мужчинами, и то до тех пор, пока они не поругаются, или меж ними станет женщина. Тут всей дружбе и солидарности приходит конец, и до конца жизни, Вы мужчины никогда не помиритесь.

– А Вы-женщины не такие?

– Нет. Мы всегда находим компромисс.

– Какой компромисс?

– Мы – женщины всегда находим ту нить нашей дружбы, которая связывает нас – женщин, и не дает нам разрушить все то дорогое для нас, что у нас есть. Конечно Мы иногда ругаемся, и это ни без этого. Но мы всегда находим компромисс, и прощаем друг друга даже за то, что одна у другой увела парня. А Вы – мужчины, – эти слова были точно предназначены не Григорию Ивановичу, а всем мужчинам мира, и теперь он должен был ответить на этот вопрос. – что скажите в ответ?

– Я – задумался Григорий Иванович. Он понимал, что этот вопрос был адресован ни ему лично, а всем мужчинам мира в его лице. – Пожалуй? – он сделав паузу, продолжил. – Вы правы только в одном.

– В чем же?

– Мужчины борются за женщину, впрочем, так же как и женщины борются за мужчин. Это будет происходить пока мир стоит. – затем он как бы с усмешкой добавил. – Естественный отбор знаете ли. – он сделав паузу, добавил. – Это происходит из века ввек, и будет. – он снова сделав паузу, спросил. – Значит Вы не хотите чтобы мы Вам помогли?

Эммануэль осторожно спросила:

– А где Вы работаете?

– Я сейчас на пенсии, но у меня есть знакомые которые могут посодействовать.

– А где работают Ваши знакомые?

– В органах правопорядка.

Эммануэль задумалась. Она, очевидно была права. Все это было не случайно. Ее ждали в этой стране. Ждали, и вот она здесь. В этой квартире. В квартире из которой ей очевидно не выти. Что нужно было людям от нее? Кто они такие? Этого она не знала, и не могла знать. В надежде разъяснить ситуацию, Эммануэль обратилась к Люде. Она сказала:

– I would like to walk whether you will keep me the company. «Я бы хотела прогуляться, не составите ли Вы мне компанию».

Люда тотчас же поспешила ответить:

– Of course I will make! that for a question. «Конечно составлю! что за вопрос».

Затем Люда сообщила своему отцу, что Эммануэль хочет прогуляться, а она составит ей компанию. Григорий Иванович согласился, при этом спросил:

– Où vous vous êtes arrêtés? «Где Вы остановились?»

– Encore nulle part. «Еще нигде».

– J'ai à Moscou un appartement, vous pouvez посилиться là. Cela au centre de Moscou. Je ne prendrai pas le paiement de vous. «У меня есть в Москве квартира, Вы можете поселиться там. Это в центре Москвы. Плату с Вас я не возьму».

Григорий Иванович сказал Люде что предложил пожить в той квартире которая пустует, и та сказала Эммануэль словно настаивая на этом.

– Agree, the excellent apartment! It to be pleasant to you. «Соглашайтесь, отличная квартира! Вам понравится».

Эммануэль посмотрела на Григория Ивановича, ему прямо в глаза, и поняв, что у нее нет выхода, что она хотела б она этого или нет, вынуждена была пойти с Людой или с Григорием Ивановичем в ту квартиру, где ей уготовлено скоротать какое-то время, она пожала плечами, и словно бросив сказала:

– It agrees. «согласна».

Люда довольно улыбнувшись, ответила:

– I am glad that you accepted our invitation. «Я рада, что Вы приняли наше приглашение».

Эммануэль тяжело вздохнула. Ей было тоскливо на сердце и на душе, она не понимала, что могло произойти? Ведь все события во Франции были скрыты от посторонних глаз. Единственное что приходило в голову, так это то, что киллер убивший Прасковью Федоровну знал об Эммануэль. И он позволил ей приехать в эту страну, чтобы здесь закончить свое дело. Но какое дело? Этого она не знала. Эммануэль спросила Григория Ивановича.

– Vous pouvez m'aider en effet? «Вы действительно можете мне помочь?»

Григорий Иванович улыбнулся, и словно насмехаясь над тем, что Эммануэль все же приняла его помощь, с явной ироничной усмешкой произнес:

– Est compris. «Разумеется».

– Bien. – сказала Эммануэль. – Je penserai. «Хорошо. Я подумаю».

В это самое время в комнате зазвонил стационарный телефон. Григорий Иванович извинившись ушел в комнату, оставив женщин одних.

Люда спросила:

– How about to have a bite? I know excellent restaurant. «Как насчет перекусить? Я знаю отличный ресторан».

– I not away to have a bite. «Я не прочь перекусить».

Но не успели женщины выйти из квартиры, как в прихожую вошел Григорий Иванович, он обратился к Эммануэль, сказав:

– Emmanouel'. Je peux vous livrer sans cadeau. – он взял со стола коробочку, открыл ее и протянул коробочку Эммануэль. – Voici. – сказал он. – Prenez. «Эммануэль. Я не могу отпустить Вас без подарка. – он взял со стола коробочку, открыл ее и протянул коробочку Эммануэль. – Вот. – сказал он. – Возьмите».

Эммануэль посмотрев в коробочку, остолбенела. В ней лежала кольцо с сапфиром. По-видимому, очень редкий и дорогой. Сам камень был достаточно большой, ровные края которых было двенадцать. Сам камень играл своими лучами и казалось, что в нем есть солнце. Именно оно придавала камню свет и любовь.

Эммануэль категорично воскликнула:

– Quelle beauté! Je ne peux pas l'accepter.

– Acceptez. Tourne, cela de propre le coeur.

– Non. Je ne le prendrai pas.

– J'à personne ne faisais pas la regarder, cet anneau appartenait à une femme. Vous êtes semblables à celle-ci.

– Moi!? Je suis semblable à votre aimée? Je ne comprends pas?

– Vous me demandiez, quand je vous ai vu, moi застыл. Vous avez remarqué cela même.

– Certes.

– Alors je comme ai vu du fantôme du passé. Je l'ai vu.

– Qui d'elle? À qui vous pensez?

– Ensuite… Prenez.

– Bien, je le prendrai, mais j'ai une condition.

– Quel?

– Vous racontez m'en.

– Bien. Demain je viendrai chez vous et j'en raconterai.

Перевод:

– Какая красота! – а затем категорично добавила. – Я не могу его принять.

– Примите. – умолял Григорий Иванович. – Поверти, это от чистого сердце.

– Нет. – однозначно сказала Эммануэль. – Я его не возьму.

– Я никому даже не давал на нее посмотреть, это кольцо принадлежала одной женщине. – он посмотрев на Эммануэль, добавил. Вы на нее похожи.

– Я!? – удивилась Эммануэль. – Я похожа на Вашу любимую? – не понимала Эммануэль. – Я не понимаю?

– Вы меня спрашивали, – напомнил Григорий Иванович. – Когда я Вас увидел, то я застыл. Вы это даже заметили.

– Конечно.

– Тогда я словно увидел призрака из прошлого. – признался Григорий Иванович. – Я увидел ее.

– Кого ее? – не понимала Эммануэль. – Кого Вы имеете в виду?

– Потом… – сказал Григорий Иванович. Эммануэль смотрела на него, и видела, что Григорий Иванович вот-вот да и заплачет. Он хотел отдать ей это кольцо, отдать потому, что она кого-то ему напоминала. Но кого? Этого она не знала. Григорий Иванович хотел найти подходящие слова, но не мог найти их. Тогда он попросту отдал его Эммануэль, сказав при этом. – Возьмите.

Эммануэль взяла коробочку, в которой находилась кольцо, и посмотрев на Григория Ивановича сказала:

– Хорошо, я возьму его, но у меня есть условие.

– Какое?

– Вы расскажите мне о ней.

– Хорошо. – заверил ее Григорий Иванович. – Завтра я приеду к Вам и расскажу о ней.

В это самое время, Люда видя, что Григорий Иванович расклеился, она подошла к нему, и обняв его, тихо сказала:

– Я всегда с Вами. – затем она добавила. – Батюшка.

– Я это знаю. – тихо ответил Григорий Иванович. Затем он посмотрел на Люду, и сказал. – У Вас с Эммануэль сегодня экскурсия по городу. – напомнив об этом, Григорий Иванович добавил. – Она ждет.

Люда посмотрев назад, никого не увидела. Эммануэль, чтобы не мешать семейным разговоре вышла в коридор, и спустившись по лестнице на первый этаж, и вышла на улицу. Сейчас, побывав в этой квартире она ничего не понимала. Она была уверенна, что эти люди ее ждали, а вот подарок Григория Ивановича перстень с сапфиром, и признание его о том, что она похожа на какую-то женщину? Вся эта история привела ее мозг в недоумение.

В это время из подъезда вышла Люда. Она подошла к Эммануэль, и увидев на ее лице недоумение, сказала:

– Mon père a perdu autrefois le seul amour, et ne peut aucunement l'oublier. Et vous il est évident à lui d'elle ont rappelé. «Мой отец когда-то потерял свою единственную любовь, и никак не может забыть о ней. А Вы очевидно ему ее напомнили».

– Est-ce que je suis semblable ainsi à celle-ci? «Неужели я так похожа на нее?»

– Cela qu'est semblable, vous comme une personne. «Ни то что похожи, Вы как одно лицо».

Они сели в машину-Taxi. Люда повернув ключ зажигание нажала на педаль газа, и машина поехала по улице Яблочкова вдаль. Скрывшись за поворотом, навстречу своей новой истории. Мчалась по шоссе полной автомобилями.

Глава 5

Невежество, красота и зависть

– «Москва! Как много в этом звуке для сердца русского свелось, как много в ней отозвалось». Эти строки из стихотворенья А. С. Пушкина как нельзя лучше подходят к этой главе. Русская душа – загадка. Еще никто не понял русский народ, как он понял себя сам. Русский – может жить везде. Он приспособится к любой ситуации, к любой обстановке. Иностранец же не может и никогда не мог понять русских, их образа жизни, их менталитет. Что ни говори – русский человек – загадка.

Сейчас, езжав по Москве Эммануэль смотрела в окно авто, и думала. Думала о том, как прекрасен этот город – Москва. Центр столицы обновленной России. Да что там обновленной России, царской России, событий семнадцатого года двадцатого века. Она пережила все. Ничто ее не сломило. Она выстояла после всех горестей свалившись на ее плечи. Москва – столица России. Кто знает какие тайны скрывает Москва. Под ней лабиринты тоннелей. Есть метро, также есть метро номер два. Оно расположено глубоко позе млей. Никто не знает, что там происходит? Да и моют метро глубокой ночью, с непрестанным вниманием органов правопорядка, а может даже и ФСБ. Метро оно никогда не раскроит нам свой секрет; для чего оно было построено? Для перевозки людей, или для чего-то большего? Говорят, что в метро есть патогенно-аномальные зоны. Зоны, которые могут перенести нас во времени. Может оно так и есть. Я не буду опровергать эти слухи, возможно они правдивы. Так же как и слух, как-то прошел про третье метро где-то под недрами земли. Кто знает? Может это так оно и есть, а может это просто слухи. Кто знает? Москва – город полной загадок и тайн. В недрах земли до сих пор ищут библиотеку Ивана Грозного. Есть ли она на самом деле или эта всего лишь легенда? Может библиотека в другом месте? Где-то в Сергиевом Посаде бывшем Загорске. Может библиотека Ивана Грозного где-то там? У его усыпальницы? Кто знает? Это всего лишь предположения. Одно из многих которые могли бы быть.

Сейчас, когда Эммануэль смотрела на этот город из окна авто, она не знала ни о чем что сейчас было здесь описано. Она просто смотрела на Москву, и восхищалась ее красотой. Она с восхищением сказала по-английски:

– Прекрасный город, я за свою жизнь не видела ничего прекрасней.

– Да. – согласилась Люда. – На Москву стоит посмотреть. – затем она добавила. – Но Вы не увидите Москвы, пока не спуститесь в московское метро.

Эммануэль с явным интересом поинтересовалась:

– А что метро?

Люда посмотрев на Эммануэль с присущей ей гордостью сказала:

– Метро – это второе по значению сердце Москвы.

Эммануэль с явным женским любопытством спросила:

– А первое?

Люда посмотрев на Эммануэль осторожно поинтересовалась:

– А Вы как думаете?

– Я? – не знала, что ответить на этот вопрос, Эммануэль сделав паузу, посмотрев в окно, и увидев какую-то церквушку которую они проезжали мимо, и которая тотчас же исчезла, Эммануэль предположила. – Церковь. – эти слова у нее вылетели из ее уст машинально. Она не знала, почему она сказала именно «ЦЕРКОВЬ», ведь она никогда не задумывалась об этом. Она вообще ни во что не верила. Она надеялась только на саму себя, и ни на кого больше.

Люда неоднозначно задумалась. Она не знала, что ответить на этот вопрос. Для нее, как и для многих в России была одна заповедь. Заповедь дедушки-Ленина. В которой говорилась: «Бога нет». Это однозначное «Бога нет», и было учение о нем. Вообще, в СССР практиковался атеизм. Никто не ходил в церкви, все боялись вылететь из партии. А начиная с восьми лет, когда нас принимали в октябрята, нам уже тогда внушали учения В. И. Ленина и его сподвижников: – Бога нет и никогда не было. Внушали нам наши учителя эту теорию, которая на тот момент была библией для народа. А поступив в высшее учебное заведение. Мы должны были помимо основного предмета, хочешь ли этого или нет, знать капитал Маркса и учения Ленина наизусть. Это и был основной предмет учения. А уж потом все остальное. Но прошло время, времена изменились. Власть КПСС пала, оставив после себя лишь только кучу нерешенных проблем. Власть диктатуры пала, на свет выявились огромное количество партий. Таких, о которых никто до девяноста первого года и не слышал вовсе. Религия стала популярна, все кому ни лень потянулись в церковь. Оказалось, что все те люди, которые ругали церковь, гоняли ее, и. т. д, и. т. п, стали ревностными противниками атеизма, и поверили в Бога. Странно? Люди которые церковь призирали и хотели убить ее в ее зародыше, стали истинно верующими. Вряд ли это так. Это попросту мода. Как мода на дорогое модное платье. Когда пройдет на него мода, его просто выбросят на помойку. Также и с религией. Стоит прийти к власти другой партии, и кто знает? Куда денутся истины верующие? Уйдут в подполье или опять сменят веру, и станут атеистами как это уже было при КПСС. Так что Люда не могла однозначно ответить на этот ответ Эммануэль. Она как и все вышедшие из СССР были атеистами. Люда сказала следующее:

– Может быть Вы и правы, но все же я считаю, что первое сердце Москвы это?.. – задумалась Люда. – Это сама Москва. – ответила Люда, а затем как бы в оправдание своих слов, добавила. – Москва – сердце России.

Эммануэль многозначительно посмотрела на Люду. Она понимала, что на этот вопрос нет ответа. По крайне мере нет ответа у людей живущих здесь, в России. Они только что сбросили оковы железного занавеса, и за эти два года данной им свободы, они еще в полной мере не ощутили того вкуса свободы, которая есть на западе, в США – стране свободы демократии. Страны Вашингтона, Гранда, Линкольна. Эммануэль сказала:

– Возможно Вы и правы.

Прошло какое-то время. Машина остановилась около одного из дома по улице (Х). Это был большой двенадцатиэтажный дом в центре Москвы.

Люда сказала:

– Приехали.

Они въехали во двор, и припарковав авто у подъезда, Люда заглушила двигатель авто, и обратившись к Эммануэль, сказала:

– Тут Вы и будете жить.

Эммануэль выйдя из авто посмотрела вокруг. Это был обычный участок, на котором на детской площадке играли маленькие ребятишки со своими родителями. Эммануэль обратила внимание на одну женщину. Она стояла вместе с другими женщинами и о чем-то с ними говорила. Эта женщина была на сносях, наверное на седьмом месяце беременности. Эммануэль горько вздохнула. В эту самую минуту она представила себя на месте этой женщины. Она была беременна, и Эммануэль посмотрев на свой животик, прикоснулась к нему рукой, и подумала: какое это прекрасное чувство быть беременной! Она хотела забеременеть. Она хотела родить, но кто мог бы стать для нее тем человеком, который подарил бы ей эту радость? Этого она не знала.

В это самое время, Эммануэль услышала сзади себя голос Люды. Она сказала:

– Пойдемте, что здесь стоять?

Эммануэль посмотрев на Люду, увидела что та вытащила из заднего багажного отделение все сумки и чемоданы, посмотрела на Люду, и услышала которая спросила:

– Что возьмете?

Эммануэль поняла, что им обеим придется нести чемоданы и сумки. Она подошла к своим вещам, и взяв две увесистые сумки, оставив Люде чемодан, спросила:

– Куда идти?

Взяв чемодан, Люда показала на ближайшую дверь подъезда, и сказала:

– Туда.

Женщины пошли к подъезду неся на себе вещи. В это самое время к ним подбежал молодой парень и предложил им свою помощь.

Люда поблагодарила мужчину за помощь, и тот помог донести сумки и чемодан до квартиры.

Жилплощадь располагалась на пятом этаже, эта была однокомнатная квартира со смешанным санузлом. Из комнаты был выход на просторную лоджию, которая тянулась с комнаты до окон кухни. В квартиры находилась старая мебель. Книжные полки, на которых стояли книги разных годов и тематик. На полу был положен палас, а на стене был повешен ковер. У одной из стен стояла двуспальная кровать, у окна на тумбочке стоял телевизор «РУБИН-208» восьмиканальный. На котором стояли часы. На одной из стены была прибита полка, на которой стоял стационарный телефон красного цвета. Что касается кухни, то здесь было все обыденно. Стол, стул. Газовая плита, стол для готовки. На стене были прибиты полки. У окна стоял холодильник «ЗИЛ». На стене висело радио-Маяк. По которому транслировали только одну волну – маяк. Все так как обычно было в советских обыденных квартирах.

Люда сказала:

– Вот так жил когда-то советский гражданин.

Эммануэль поинтересовалась:

– Эта чья квартира?

– Наша.

– Я понимаю что Ваша, но кто здесь жил раньше?

– Моя матушка. – ответила Люда. Затем она с унынием и огорчением добавила. – Она сейчас сидит. – затем она пояснила. – За спекуляцию при СССР. – она сделав долгую паузу, мрачно добавила. – Год остался.

Эммануэль выслушав Люду, тяжело вздохнула. Она подошла к Люде, и обняв ее, в утешение сказала:

– Ничего. Вы будите вместе. – затем сделав паузу Эммануэль добавила. – Никогда не надо отчаиваться. Отчаяние признак безысходности.

Люда посмотрев на Эммануэль, твердо сказала:

– Я не отчаиваюсь.

Эммануэль посмотрев на Люду сказала:

– Это хорошо. – затем она отошла от нее, и подойдя к холодильнику «ЗИЛ», открыла его, и заглянув внутрь, увидела что он пуст. Посмотрев на Люду, Эммануэль спросила:

– А где здесь поблизости продуктовый магазин?

– Недалеко. – ответила Люда и спросила. – А что?

Эммануэль снова посмотрела в холодильник, и с огорчением сказала:

– Похоже что в холодильнике пусто.

– Не может быть? – удивилась Люда. Она быстро подошла к холодильнику, и заглянув внутрь ничего не обнаружила. – Похоже обедать и ужинать мы будем ни здесь.

Эммануэль снова поинтересовалась:

– Где же продуктовый магазин? – затем она как бы в шутку добавила. – ложиться спать на голодный желудок…

И не успев закончить эту фразу, она услышала голос Люды.

– Похоже что сегодня у нас поход в магазин. – затем Люда спросила Эммануэль зная уже что та скажет в ответ. – Как насчет того чтобы пойти в продуктовый?

– Я, за.

– Я тоже.

Женщины вышли из квартиры. Люда закрыв дверь отдала ключи Эммануэль. Она сказала:

– Они теперь Ваши. – затем она добавила. – Живите.

В девяностые годы, магазины – супермаркеты еще только что набирали свой оборот. Мало где было можно что-то купить из продуктов, не переплачивая и не боясь, что отравишься. Палатки заняли весь центр Москвы. Да что там Москвы! Всей московской области, всей России. В каждой из палаток был свой ассортимент товара. Но он был однообразен. Девяносто девять и девять процентов ассортимента товара составляли спиртные напитки и табачные изделия. Казалось, что в те годы Россия спилась и обкурилась. А что? После Горбачевского кризиса со спиртными напитками – две бутылки в руки, как же не напиться. Вдруг снова алкоголь пропадет – обидно. Что касается табачных изделий, что касается табачных изделий, то тут тоже что ни за грех обкуриться. Ведь я помню Горбачев, когда сделал кризис со спиртными напитками, тогда и сигареты куда-то исчезли. Я помню злостные курильщики и курильщицы чуть ли не пошли на штурм Белого дома, лишь бы добиться чтобы в продажу поступили сигареты или хотя бы папиросы «БЕЛОМОР-КАНАЛ». Что ни говори, жизнь тогда была интересней. Мы искали что-то, стояли в очереди, переплачивали втридорога. Жизнь была интересней. Что касается Люды и Эммануэль, то им пришлось ехать за покупками в самый центр Москвы. На улицу бывшей Горького, нынешнюю Тверскую. В Елисейский магазин. Сделав там покупки Эммануэль подошла к кассе, и увидев сколько вся их покупка стоит чуть не ужаснулась. Цена была больше чем в Европе по крайне мере в сто двадцать раз, а то и гораздо больше. Эммануэль тупо посмотрев на Люду подумала о том, что кассирша ошиблась, оказалось нет. Ошибки не была. Эта была реальная цена по ценам девяносто третьего девяносто седьмого годов. Люда расплатившись с кассиршей за покупки, вышла из магазина, и обратившись к Эммануэль, сказала:

– Эта Россия – матушка, здесь все дорого, а зарплата ниже, чем в стране третьего мира, к примеру в одной из стран Африки.

– Да уж? – согласилась с Людой Эммануэль. – Что ни говори, Россия – это Россия. – затем она спросила. – Как только здесь люди живут?

Люда многозначно пожала плечами.

– Можем быть… – произнесла она с грустью. – Когда-нибудь в будущем?