Полная версия
Мой город 3: Эммануэль
Дмитрий Боррони
Мой город 3: Эммануэль
Часть I
Глава 1
Прибытие
– «СОВЕРШИЛ ПОСАДКУ САМОЛЕТ АВИАКОМПАНИИ (ЭЙР ФРАНС): ПАРИЖ – МОСКВА. ВЫХОД ИЗ ТЕРМИНАЛА НОМЕР ТРИНАДЦАТЬ». – затем тот же женский голос сказал. – «LADIES AND GENTLEMEN. LANDED THE AIRCRAFT OF THE AIRLINE (AIR FRANCE): PARIS-MOSCOW. THE OUTPUT FROM THE TERMINAL NUMBER THIRTEEN».
Прибытие. Самолет приземлился в аэропорту Шереметьево два. У окна иллюминатора самолета сидела женщина. Она только что покинула Париж, и прилетев в Москву, ожидала от этой поездки что-то, что она еще не могла объяснить. Этот полет проходил долго. Сидя у окна иллюминатора, она не могла сказать, почему ей было страшно? Она чувствовала, что ее сердце сжалось в комок, и стала словно камнем. В ее душе скреблись кошки, а сама она не находила себе место. Что-то она ощущала, что-то она боялась. Что-то ее страшило. Она не понимала, что это? Она не понимала, почему ей так страшно? После того что произошло с ней во Франции, В Париже. Она могла предположить, что этот страх перед неизбежным, является не чем иным, как попросту своеобразной паникой. Сейчас, спускаясь по трапу на землю, она смотрела на окружающий ее мир, и ей стала легко и свободно. Она вздохнула полной грудью, и с ее сердца и души все слегло. Все исчезло, будто никогда ничего не было. Теперь она понимала, что это все во лишь была паника, страх перед новым. Перед неизведанным. Оно и понятно. Ведь она прилетела в Россию по крайне мере в первый раз в своей жизни. Хотя она возможно, уже была здесь, но об этом она не помнила. Звали эту женщину Эммануэль. Эммануэль – женщина, которая прошла через свой ад, и оказавшись в этой стране, стране медведей и дремучих лесов. Так ли это? Этого никто не знает. В России есть лес – тайга. Бескрайных степей и полей. Россия – ты великая держава! Но кто знает? Такая уж она великая? Этого Эммануэль не знала. Сейчас, проходя таможенный и паспортный контроль, она смотрела на пограничника, думала, нет – размышляла: «Что я здесь делаю? Неужели я здесь, в этой стране, стране, в стране откуда все бегут. Что это? Простое непонимание власти или патология народа? Они привыкли жить там, где лучше, а нигде нужно жить? Россия – ты велика держава! Твои просторы велики и безграничны. Почему же все бегут из России? Очевидно, они просто с хвостиком лет разучились жить свободно. Вы привыкли жить под диктатом власти, и другая жизнь Вас пугает». С этими мыслями, пройдя таможенно-паспортный контроль Эммануэль Вышла из терминала аэропорта, и оглядевшись, она увидела припаркованные возле терминала аэропорта машины-TAXI. Она подошла к одному таксисту, и на чистом английском языке спросила:
– Сколько будет стоить поездка в Москву?
Таксист пристально посмотрев на Эммануэль. Он не понимал ни единого слова сказанное Эммануэль. Он просто не знал английский язык, и что английский, он и русский не знал. Он был гастарбайтером. Приехавший с востока, и устроившись таксистом в компанию по перевозке людей названное «Доедим с ветерком». Которая специализировалась на перевозке людей, и контролем одной из бандитских группировок. Наняв дешевую рабочею силу, они возили людей из аэропортов в Москву и обратно. Правда, как это они делали? Непонятно. Ведь они не знали Москву, лишь только дорогу из аэропортов в Москву и обратно. В самой же Москве они просто терялись, и не знав куда ехать дальше, они ехали куда угодно, только не в точку назначение.
Поняв лишь одно слово «Москва», и поняв, что перед ним иностранка, он тотчас же на смешанном и непонятном наречие сказал:
– Со доллар’с.
– Поняв лишь одно единственное слово – доллар, Эммануэль переспросила:
– How Much? – что означает, «Сколько?» Эммануэль достала из сумочки лист бумаги, и ручку, и сказав. – Write. – что значит «Писать», она протянула таксисту кавказкой внешности пучку, и дала понять, что ему надо написать стоимость, дала ему в руки ручку, и тот написав на листке бумаги цифру сто, отдал ручку и листок бумаги обратно Эммануэль. Та посмотрев на цифру просто пришла в ужас. Она рассчитывала на двадцать, в крайнем случае пятьдесят долларов. Но сто – это слишком. Эммануэль хотела поторговаться, но она не знала русского языка, а восточного тем боле. Что делать? Конечно ехать. Ехать с этим человеком кавказкой внешности, и молиться, чтобы он хотя бы прилично вел это авто. Россия – ты великая держава, и непонятная ни для кого. Впрочем, русские люди ее тоже с трудом понимают, и только приняв на грудь, они становятся великими философами, и утверждают: «Россия – ты прекрасна и мудра». А в чем она мудра? Этого понять никто так и не смог. Вот такая Россия. Россия – мать моя.
Никто не понимает, и не поймет. Почему водители в Москве, да и во всей России, люди с кавказкой национальности. Приехавшие из своих аулов, они способны управлять только ишаками и конями. Машины для них и для общества – смерть.
Эммануэль хотела что-то сказать, она смотрела на таксиста, и возможно понимала, что с ним нельзя ехать. Однако, она понимала, что другой таксист может оказаться не лучше этого, а возможно и хуже: «этот хотя бы взял сто, а другой возьмет все двести». Что ж, делать нечего. Таксист положил чемоданы Эммануэль в багажник авто, а та сев на заднее сидение, перекрестилась. Она знала, что эта поездка будет мукой. Но у нее не было выхода. Этот таксист, как и другие таксисты в этой стране не умел ездить. А может и умел? Кто знает? Во всяком случае, никто не знал наверняка, доедет он из аэропорта в центр или нет? Эммануэль захлопнула дверь авто, и сев на место водителя таксист, захлопнув дверь, на каком-то непонятном для Эммануэль наречие сказал:
– Дерьмо. Опять мотор барахлит. Надо сказать Хасану, чтобы заменил.
Он повернул ключ зажигание, и мотор нажав педаль газа, услышал как мотор затарахтел. Впрочем, это тарахтение напоминало скорее стук несмазанной телеги езжайщий по дороге с большими оглоблями, и скачущей на них, верх вниз.
Эммануэль видя, что машина-taxi на ладан дышит, и вместо того чтобы в ней ехать, скорее всего надо написать завещание своим родственникам или быть самоубийцей-камикадзе, Эммануэль как смогла сказала:
– Let me get out. – что означает, «дайте я выйду».
На что таксист сказал:
– Едем-едем.
Машина тронулась с места. Но она не поехала в буквальном смысле этого слово. Она подпрыгнула вверх. Затем снова, и лишь после этого задние колеса авто крутанули свой вираж, и пустились галопом по дороге, туда куда глаза смотрели. Не успев опомниться, Эммануэль вжалась в заднее сиденье авто, и ей стала мучительна больна. Дело в том, что в заднее сидение было сплошь изрезано, и налепленный на него липкая изолента-скотч, кое-как скрывала порезанное ножом сидение, из которого то и дело выпирали пружины. Эммануэль от неожиданности вскрикнула:
– Ouch! – что означает «АЙ!» Ей было нестерпимо больно ведь пружина из сиденья вонзилась ей в позвоночник. И в это самое момент машина попала на кочку, и подпрыгнув так, что у Эммануэль перехватил дух, и она вскрикнув снова. – Ouch! Hell is a taxi. I cam to this… sit in this car? Yes? It’s time to dump, or something that people carry. – что значит. «Ай! Черт возьми это такси. Зачем я только подошла к этому… села в эту машину? Да ей на свалку пора, ни то, что людей возить».
Не поняв, что сказала пассажирка такси, таксист услышал как внизу, под днищем его авто, что-то треснула, и машина заглохнув, чуть не свалилась набок.
– Тью-ты! – ударил он руками по рулю. – Черт тебя побери! Опять сломалась, сука! – он обернутся к пассажирке. Та испуганно смотрела по сторонам, пытаясь понять, она уже там, на небесах или еще здесь, на земле? Таксист со скалил свою улыбку. Казалось, что он возненавидел что-то? Возможно, это его калым или то, что ему снова придется платить за ремонт этой рухляди. Во всяком случае она протянув руку, сказал. – Приехали. – а затем словно в насмешку добавил. – с Вас сто долларов.
Эммануэль не поняла чувства юмора. Она подумала, что таксист шутит. Мало того что он еще не довез ее до места назначение, он еще чуть-чуть ее не угробил. Эммануэль поинтересовалась:
– What? Is that a jock? – что означает. «что? Это что шутка?»
Водитель такси зловеще усмехнулся. Он жестоко потребовал:
– Гони бабло, СУКА!
Видя, что таксист не шутит, Эммануэль оглянулась по сторонам. Она увидела подошедших к месту аварии людей. Они смотрели на машину, и что-то обсуждали. Но вот и милиция. Молодой человек отвращенной внешности. Скорее он был похож на свинью, чем на полицейского. Он посмотрел на авто, затем подошел к дверце сидение шофера, и постучав в окно, попросил выйти его из машины. Затем низким голосом спросил:
– Что произошло?
Вышедший из своего автошофер, сказал:
– Да вот, авария. – теперь его голос был покладистым и тихим. Он был словно как у маленького ягненка отбившийся от своей матери и звавший теперь ее на помощь.
Милиционер осмотрел авто, и увидел сломанную заднюю ось, попросил:
– Ваши права. – затем, увидев сидящею на заднем сидении испуганную женщину, он спросил. – С Вами все в порядке?
Но женщина не поняла вопроса. Она спросила:
– Sorry. What did you say? – что значит. «Извините. Что Вы сказали?»
– Черт возьми. – выругался милиционер. – Иностранка, будь она неладна. – ворчал он. – не сидится им у себя, так они к нам лезут? Затем он сказал одно слово понятном на любом языке. – ПАСПОРТ. – впрочем, если б иностранец был бы из Германии, то ему бы надо было сказать следующее. – Ihren Pass bitte. Для незнающего человека язык – проблема.
Ну ладно. Эммануэль выйдя из сломанного авто, дала полицейскому свой паспорт, и тот посмотрев в него, решил, что с ней лучше не связываться. Кто знает? Чем может обернуться такая встреча? Потом не отпишешься. Милиционер сказал. – Можете быть свободны. – затем вспомнив, что она говорит только на английском, сказал слово, из школьной программы которое он помнил с закрытыми глазами. – GO. – он помог вытащить из багажного отделение ее чемоданы, а затем махнув рукой, попросил чтобы к ним подъехало такси. Прошла минута, и машина стояла у сломанной машины шофера – восточной национальности. Из него вышла молодая женщина-водитель, и положив чемоданы Эммануэль в багажник авто, открыла переднюю дверь, и сказала:
– Садитесь.
Эммануэль хоть и не понимала, что сказала эта женщина, она поняла одно, что ей предложили сесть в это такси. Эммануэль презрительно посмотрев в лицо мужчины кавказкой национальности, харкнула на асфальт, и сев в авто, что-то сказала на английском языке, словно посылая этого человека ко всем чертям.
Женщина-таксистка закрыла дверь, и обойдя свое авто, села на водительское место, и включив зажигание, нажала педаль сцепление, и машина плавна поехала по асфальту. По дороге. Туда, навстречу неизвестному. Что ждет Эммануэль там, в городе? Найдет ли она то что ищет? Встретит того, кого ей встретить необходима? Об этом и о многом другом Вы узнаете об этом позднее, а пока Эммануэль ехала в машине-такси в Москву. В столицу России. Но ехать без какого-либо разговора это скучно. Поэтому я скажу, небольшую правду. Хотя это и правдой назовешь. Просто женщина-таксистка знала английский язык. Сейчас задавая последние экзамены в МГИМО, она была вынуждена подрабатывать таксисткой. Да и где еще можно столько заработать денег? Такси – золотое дно для всех.
Глава 2
Женщина таксист
Ехать без какого-либо разговора это скучно. Поэтому я скажу, небольшую правду. Хотя это и правдой назовешь. Просто женщина-таксистка знала английский язык. Сейчас задавая последние экзамены в МГИМО, она была вынуждена подрабатывать таксисткой. Да и где еще можно столько заработать денег? Такси – золотое дно для всех.
Таксистка спросила:
– Куда Вам надо?
Но Эммануэль не поняла вопроса, она сказала:
– Sorry. I don’t understand. – что значит, «я не понимаю».
Женщина-таксистка поняла, что женщина сидящая возле нее иностранка. Она, очевидно прилетела в Россию по делам? Женщина-таксистка спросила сидящею возле нее женщину уже на английском языке.
– Вы откуда?
Услышав английское наречие, Эммануэль облегченно вздохнула. Ей сейчас не надо было говорить с кем бы то либо и знать, что ее не поймут. Эта женщина. Она говорит на английском языке. Женщина-таксистка. Теперь можно не бояться, что ее не поймут. Эммануэль ответвляла:
– Я из Парижа.
– Вы живете во Франции?
– Последнее время.
– Что же Вас привело в Россию?
– Дела. – ответила Эммануэль, а затем добавила. – Да я хотела посмотреть на Россию после коммунизма.
– Да. – согласилась женщина-таксистка. – По сравнению с прошлым, сейчас здесь рай!
Эммануэль удивилась:
– Разве?
– Да-да! – подтвердила женщина-таксистка. – Сами судите, при КПСС мы не могли зарабатывать на халяву. Не могли брать взятки, не могли подработать. За все это нас сажали. – она сделала паузу. – Вот, к примеру мои родители. Они пять лет просидели в тюрьме в Коломне за спекуляцию, а сейчас выясняется, что они сидели зазря. При нынешней экономической ситуации в России, взяточничество и воровство достигла таких пределов, что дальше некуда. – она сделав паузу, продолжила. – если раньше учителя брали лишь взятки, то сейчас они берут за учебу, за учебники, за те или иные побочные товары для улучшенья школ, а сами ложут себе в карман. Вот я помню был такой случай. Некая учительница собрала с учеников родителей кругленькую сумму, якобы для подстройки школы по финскому стандарту. И что? На том все и закончилось. Деньги испарились, а финская пристройка так и осталась в проекте. Да сколько таких случаев! Не перечесть. Так что хотите Вы или не хотите сейчас в России жить лучше. – она сделав паузу, добавила. – Лучше жить для богачей, и законников. Те же кто был беден, так им и останется. Этому человеку нет место в этой жизни. – женщина-таксистка жестоко ухмыльнулась. – Неудачники. Хотят много, а дают с гулькин нос.
Эммануэль удивилась реакции женщины-таксистки. Она никак не ожидала, что она, рассуждая о прелести нынешней жизни. Жизни в года перестройки России, выскажется на подобную тему. Эммануэль поинтересовалась:
– Вы считаете бедность пороком?
– Да нет. – бросила женщина-таксистка. – Я не то хотела сказать. – она сделала паузу, а затем сказала. – Вот я, учусь в МГИМО. Сколько я видела студентов и студенток, которые из кожи вон лезут чтобы получить образование. Они учат все, что им задают и даже больше. Они стараются. Но они никому не нужны в жизни. Вы спросите – почему? Я отвечу. Есть второй вид студентов. Они – миллиардеры. Их родители занимают высокие посты, а некоторые даже курируют институты. Как же таких деток не выучить, и не взять на бесплатное обучение? Грех – да и только. Лекторы рассуждают так: – «Пусть платят те, кто не может платить, а нам наше место дорого. Все равно этих оболтусов никуда не возьмут, а чиновничьи лоботрясы – другое дело». Вот так рассуждают лекторы. – она сделав паузу, продолжила. – Да никуда ходить далеко не надо. Вот одна из моих знакомых. Она закончила МГИМО, а по специальности на работу не берут. И Вы знаете почему?
– Почему?
– Нет в России этой профессии. Ей говорят: – «Летите за границу, там работа найдется, а в России нет». Вот такие дела. – усмехнулась она. – Выучишься, и на рынок, укреплять торговые отношения между покупателями и продавцами. – затем она словно в отчаянии и неистовой усмешливой злобы воскликнула. – А Вы говорите в России жить плохо. ХОРОШО!!! из школы в никчемный вуз, а оттуда на рынок, помидоры и яблоки втридорога толкать. – затем она уточнила. – и непросто помидоры и яблоки продавать, а низкой свежести.
Эммануэль уточнила:
– Тухлые.
– Именно тухлые. – затем она спросила. – Вы читали «Мастер и Маргарита?»
– Читала.
– Так вот, в одной их глав Воланд говорит: – «Свежесть должна быть первой и последней. Нет второй свежести. Если рыба второй свежести, то она тухлая». – женщина-таксистка ухмыльнувшись, сделав долгую паузу, отшутилась. – Вот мы и живем все в непонятной свежести. Непонятно что и откуда поставляют, и непонятно какой свежести. А людям только животы набить, и с горя потом выпить. – она сделав паузу, сказала. – Русский алкаш, никак больше и не скажешь. Вот я говорила как-то с одним таким алкашом. Так он мне сказал, что за сто грамм он будет счастлив. Вот и пользуются власти этим. Спивают русский народ, а почему? Чтобы не кормить его. И кто после этого из нас монстр!? Учатся только те, кто под крышей власти, а мы – люди, вынуждены сначала заработать деньги, а потом поступить если возьмут. Так что учиться можно лишь заработав деньги, а если их зарабатывать то никогда не выучишься. Это просто невозможно. – она тяжело вздохнула. – Невозможно физически.
Слушая женщина-таксистка Эммануэль понимала, что перед ней сидит женщина которая в свои молодые года уже прошла через АД. Она повидала на своем веку и черное и белое. Рассказ, который она рассказала Эммануэль очевидно случился с ее лучшей подругой. И вот она, тоже вынуждена зарабатывать деньги чтобы наконец выучиться, и получить тот самый красный диплом МГИМО, который скажет ей и всем оставшимся ее завидников: «ВОТ Я! Полюбуйтесь на меня! Вот я какой. А у Вас такой есть?» Да, наверняка так оно и есть. В этом Эммануэль была просто уверенна. Она с осторожностью поинтересовалась:
– Вы рассказали эту историю потому, что Вы сами учитесь или потому, что у Вас в душе все это наболело, и сейчас все это хочет выплеснуться наружу? А может потому, что Вы хотите мне что-то сказать?
– Что именно? – не поняла женщина-таксистка. – о чем это Вы?
– Так, ни о чем. – Эммануэль сделав паузу, спросила. – Как Вас зовут?
– Люда.
– А меня Эммануэль. – затем она сказала. – Знаете Люда, я, конечно, не имею никакого представление об этой стране. Но скажу я Вам как на духу, по поводу ученья Вы ошибаетесь. – она сделав паузу, продолжила. – Я, конечно, не знаю всей ситуации в этой стране. Может Вы правы. Коррупция как была, так и осталась. Это во всех странах, поверти мне на слово. Но что касается платы за обучение, то здесь эталон. – она сделав паузу, сказала. – Я тоже училась несладко. – затем она добавила, как бы в утешение. – Там, за границей, бывает так, что за нас платят сами фирмы, где мы работаем. – она сделав тяжелую паузу, тяжело вздохнула. – К сожалению в России этого пока нет.
– Откуда Вы это знаете? – удивилась Люда. – Я Вам этого не говорила.
– Я поняла это из разговора с Вами.
Люда задумалась. Она посмотрела на Эммануэль пытаясь понять, кто такая эта женщина на самом деле, и зачем она прилетела в Россию?
Люда спросила:
– А кто Вы по профессии?
– Это для Вас Важно?
– Я не хочу, чтобы какая та там женщина протирала мне мозги.
Эммануэль поинтересовалась:
– Что значит протирала?
Люда как могла пояснила это слово:
– Это значит залезала в мозги чтобы их поставить на место. – а затем сказала. – с моими мозгами у меня все в порядке, и лесть в них я больше никому не позволю.
Услышав эти слова, и ее реакцию на них, Эммануэль насторожилась. Она предположила, что эта женщина, эта женщина Люда не вполне здорова. У нее очевидно были свои проблемы, и одна из них ее неустойчивая психика. Да, это вполне возможно. В этой стране по рассказу Люды могут жить только богачи. А эта ее высказывание по поводу того, что нищие должны умереть, а затем ее объяснение. Она хотела по-иному представить свое суждение о бедных и богатых людях, и это ей вполне удалось. Но сейчас? Она ставила некую защиту представляющею собой лишь пародию на ее представление о жизни в России. Она не была вполне здорова, и не была больна. У нее была только депрессия, приобретенный в ее жизни невроз. Невроз, которым страдали многие люди и продолжают страдать. Невроз – образ жизни человека. У одних он менее заметин, у других больше. Во всяком случае ясно одно. Невроз лечению не поддается. Только самоконтроль человека над самим собой. Только так можно его излечить. Не вылечить, а только излечить. Его, как и многие иные болезни, лечению не подлежат. Они только заглушаются, но не лечатся. Это факт жизни, и от него не скрыться.
Эммануэль сказала:
– У меня есть специализация в области психологии.
– Вы что? Мозга-прав?
– Ни совсем.
– Тогда что?
– Я психотерапевт.
– Вы? – удивилась Люда. – Психотерапевт?
– Да. – подтвердила Эммануэль. – Я психотерапевт.
– Ничего себе? Впервые вижу психотерапевта. – Люда сделав недоуменную паузу, продолжила. – Я общаюсь преимущественно с будущими адвокатами и судьями.
– Вы учитесь на юридическом?
– На нем. – непонятное выражение человека можно переквалифицировать как угодно, но не в его истинным значении. Поэтому Люда пояснила. – На юридическом факультете МГИМО. – затем она поинтересовалась. – А Вы что закончили?
Эммануэль не знала, что ответить на этот вопрос, правду она никогда б не сказала, и в этом случае она бы раскрылась. Зачем она заканчивала разведшколу если она… ну Вы понимаете.
Эммануэль сказала:
– Оксфорд.
Люда тяжело вздохнула. Она мечтала хоть когда-нибудь уехать из этой страны в страну свободной демократии, где она могла работать и жить. Жить, как она того хочет.
– Знаете. – сказала она. – Я наверное, когда получу диплом уеду в штаты. – она сделав паузу, и сказала. – Я никогда не была свободной и счастливой. Так пусть хоть там я обрету то счастье, о котором мечтаю я и каждая девчонка.
Эммануэль внимательно выслушав Люды, спросила:
– А в чем оно – счастье?
– Для меня счастье это выучиться на юриста. Знать все законы чтобы тебе никто не тыкал пальцем, и ни говорил: «он идет, неуч». – она сделав паузу, оскалившись, выругнулась. Сволочи. Сами ничего не стоят, а что-то хотят. Унизить человека, сказать ему, что он никчемный выродок, отребье общество. – она сделав паузу, продолжила. – А что мы такие? – на ее глазах появились слезы. – Нет, они ошибаться. Мы не такие. – она сделав паузу, – воскликнула что есть мочи. – СВОЛОЧИ! – и ударив руками по рулю авто, воскликнула я явным отчаянием и с раздражением. – НЕНАВИЖУ! За что мне все это? За что?
Видя что Люда впала в истерику, и у нее если не произойдет нервный срыв, то вот-вот он произойдет, Эммануэль поспешила сказать:
– Во Франции и в Америке люди не обращают внимание на эти слухи. – она сделав паузу, добавила. – Их даже там нет. – затем она сказала. – Я понимаю, что Вы сейчас говорите о себе. Вы та женщина, которую извините за выражение пинали из угла в угол. – она сделав паузу, предположила. – Возможно у Вас было трудное детство. – она сделав паузу, сказала. – У меня у самой детство было не такое радостное как можно было себе представить. Поверти, я знаю о чем говорю.
Люда посмотрев на Эммануэль, сказала:
– У всех нас – женщин, жизнь не сахар. Мы никогда в отличие от мужчин не достигнем тех высот в обществе каких достигли они. И хоть мы и стараемся походить на них, мы не будем такие же как они.
Эммануэль удивилась словам Люды. Она с удивлением спросила:
– Почему Вы так думаете? – Эммануэль сделав паузу, возразила. – Мы лучше их, – затем она с чувством глубоким призрением, добавила. – этих мужчин. Возомнят о себе бог знает что, а затем ходят словно петухи и что? Считают себя лучше всех. Такие петухи, задрав свою голову кверху ходят, ничего не замечают перед собой.
– Вы верно говорите – Эммануэль. Мужчины нас женщин не стоят. Они нам даже в подметки не годятся. – она вытерла слезы, и сказала с явной женской гордостью. – Разве у них есть то что есть у нас – женщин. Грудь, матка, в конце концов мы – женщины рожаем. Разве мужчины могут рожать. Они не могут подарить жизнь. Дар рождения им не дан. Они не знают что это такое, после долгих мучений и девятимесячного токсикоза увидеть как из нас – женщин, появляется новая жизнь.
– Вы совершенно правы! – согласилась с Людой Эммануэль. – Мужчины никогда не поймут нас – женщин. Они никогда не смогут ощутить в себе зарождение новой жизни. Не смогут попросту забеременеть. Это им не дано. – Эммануэль сделав паузу, усмехнулась. И словно с иронией сказала. – Они только и способны засунуть свой стручок в наш цветок, гордятся, что они лучше, ведь их маленький приятель – стручок, так и хочет туда пробраться чтобы отложить свое семя. И их самомнение, что они лучше других, иногда выходит им боком.
Женщины от души рассмеялись. Они обе представили себе эту ситуацию, когда мужчина старается, выбивается из сил, а у него ничего не выходит. Нет эрекции, маленький друг подводит. Облом, и только. Слово «Я могу» превратилась в другое слово, слово которое так пристыжает мужчин, делает из них нечто похожие на половую тряпку. А что им еще делать, ведь они… да, Вы не ошиблись. Это слово «Импотент». Они импотенты. Мужчины только по строению тело, по их физиологическим данным, они просто умирающее растение, и больше ничего.