Нет права жить, нет права умирать

Сквозь порванную одежду просматривалась рельефная мускулатура, украшенная странными татуировками. Между густыми темными волосами зияла кровоточащая рана. Ноги, обутые в высокие сапоги, были обтянуты черными брюками из плотной на вид ткани, с широким ремнем, в котором мерцали драгоценные камни. Запястья рук обхватывали кожаные браслеты. А дальше шла огромная цепь, звенья которой оборачивались вокруг предплечья и ноги. Цепь уходила вглубь гладкой поверхности пола, будто в расплавленную массу. Мне показалось, что мужчина не дышит. Но потом поняла, что его спина ровно вздымается, а на руке, где крепко сжались в кулак жилистые пальцы, пульсирует жилка.

Жив!

Что делать дальше, не знала. Но все планы побега вдруг забылись, и я удивленно смотрела на незнакомца, решая, как с ним быть. Внезапно он шевельнулся, потом перевернулся на спину и открыл глаза, издав тихий стон.

Я в ужасе озиралась в поисках укрытия, но ничего, кроме замкнутых проходов, которые уже исследовала, в голову не приходило. А мужчина приподнялся на локте, рассматривая меня. Потом что-то быстро проговорил на непонятном языке и уставился в ожидании ответа. Это походило на просьбу, но я ничего не понимала, а подойти не могла, поскольку он вызывал у меня непреодолимый ужас. Лицо казалось до боли знакомым. Будто это был кто-то из реальной жизни.

Тот, кого я боялась.

– Я не понимаю тебя, – прошептала чуть слышно.

Мужчина присел, отбросив в сторону тяжелую цепь, потом выругался и вновь взглянул на меня. Яркий синий огонь пронесся по цепи, но она так и осталась на месте. Я не смотрела ему в глаза, для меня это было уже слишком. Лишь уставилась на натянутую цепь.

– Ты должна мне помочь, – расслышала слова, произнесенные хриплым голосом. – Подойди сюда.

Язык, на котором он говорил, вдруг стал мне понятен.

– У меня нет ничего подходящего. Тут и топор не поможет, – сказала я, отползая дальше от него в коридор.

– Просто подойди. Я все равно не могу тебе ничего сделать, – раздраженно произнес незнакомец.

Действительно, что могло бы произойти хуже того, что уже было.

Я осторожно поднялась с пола.

– Подойди ближе! – скомандовал он.

Я медленно сделала шаг в его сторону. Но в этот миг ощутила, что ногу обхватила та самая цепь и больно протянула меня по холодному полу, доставив прямо в его руки.

Я дрожала, как осиновый лист, не зная, куда деваться от страха, когда он отпустил меня. Но нога все еще была зажата будто тисками.

– Что ты делаешь? Мне больно, придурок! – прошептала я.

– Дотронься до цепи! – скомандовал он.

Верно, он был сумасшедшим. Мне даже в голову не пришло ему перечить, чтобы он вдруг не надумал задушить меня той же цепью, что был связан сам. Я осторожно взялась, почувствовав металл, а мужчина поднял вновь руку и повторил жест. Яркое синее пламя пронеслось по оковам, а потом они внезапно растворились в холодном воздухе лабиринта, оставив лишь пыль. Я отскочила и потерла ногу, болевшую в месте, где она только что была сдавлена.

Далеко уйти не удалось. Пока отползала к стене, незнакомец встал, расправил плечи и посмотрел на меня, сверкнув золотисто-оранжевыми глазами. Меня подняла и понесла неведомая сила – что-то призрачное тащило по полу; через несколько секунд пригвоздило к отвесной стене металлическими скобами, плотно обхватив мои запястья.

Висеть вот так, когда ноги едва касались пола, было не самым приятным. Резкая боль охватила руки, в которые впивался холодный металл. Я подергала ногами, но это доставило новые противные ощущения. Но хуже всего было другое.

Широко раскрыв глаза, я смотрела, как незнакомец выпрямился во весь огромный рост, подошел ко мне и дотронулся пальцем до моей шеи.

– Зачем она тебя сюда прислала? – прорычал он мне в ухо, и меня обдало холодом.

– О ком ты говоришь? – осторожно спросила, отвернувшись, чтобы не чувствовать на себе ледяное дыхание.

– Ты прекрасно знаешь.

– Понятия не имею! Вообще не знаю, где я.

Он ничего не ответил, лишь провел пальцами по моей шее.

Меня бросило в дрожь. А потом я заметила боковым зрением оранжевый огонь в его глазах.

– Ты боишься меня… Нет, это не она тебя прислала. Тогда кто же?

– Я не знаю, как попала сюда, – прошептала в ответ.

– Но у тебя получилось разрушить цепь силы. Как ты это сделала? – удивленно прошипел незнакомец.

Пока я молчала, решая, что ответить, рука его двинулась ниже, где под рубашкой на цепочке висел белоснежный полумесяц. Мужчина резко отдернул пальцы, будто обжегся.

– Фор?! Откуда он у тебя? И почему я не могу до него дотронуться?

– Я нашла его. Кажется, это было вчера.

– Где ты нашла его? – Он поднял черные как смоль брови.

– На Земле… – Я уставилась на мужчину с удивлением.

– На Земле? Хочешь мне сказать, что ты оттуда, из-за Грани?

– Какой Грани? Я простой человек.

– Человек?!

Я на миг зажмурилась от яркого света, что исходил от его глаз.

– Да, человек. Отпусти меня. Я, правда, ничего не знаю.

Но он меня не отпустил. Руки безудержно ныли от оков; пальцы посинели и начали затекать, я их уже почти не чувствовала.

– Значит ты из-за Грани… У тебя Фор… И я не могу до него дотронуться. Но он цел и вернулся. Что мне с тобой делать? – провел он пальцем по моей губе, заставив прикусить ее. – Человек…

Мужчина залился смехом так, что эхо пронеслось по помещению, повторившись вверху раскатом грома.

– Да отпусти же меня! Мне больно! – не выдержала я, когда он наконец-то остановился.

– У людей нет силы эммов. Это все Фор, он работает через тебя, будто ты – проводник.

– Сам ты проводник! Полуэлемент!

– Значит, заклятие Кителлы включает то, что я не могу дотронуться до Фора. А ты можешь. Я могу использовать его лишь через тебя, – продолжал странный незнакомец, совершенно не слушая меня. – И я не могу вернуть вторую ипостась.

– Так ты тоже не человек? – удивленно спросила его, на миг забыв о боли, что уже перешла к плечам.

– Я не человек. Точнее для тебя человек, это одна из моих форм. Мы похожи. О, великий демиург Эймара, за что?..

Он в отчаянии опустился к моим ногам, попытался вновь протянуть руку к амулету, но что-то невидимое не пускало его. Но зато он умудрился ощупать мой живот, а потом издал гортанный рык:

– Это ловушка… Я не выберусь никогда. Варитор – мир-лабиринт. Кителла забросила меня в него, считая, что я не смогу вырваться и помешать ее планам… Но она не знала, что Фор сам найдет меня.

– Значит, эта штука и виновата в том, что я здесь? – прохрипела в ответ.

– Есть лишь один способ выбраться. Фор может, но я не могу дотронуться и использовать его сам. А ты почему-то можешь. Я забросил его за Грань, чтобы он не достался Кителле, а он выбрал тебя!

– Какой кошмар! – произнесла я, понимая, что в глазах темнеет.

Незнакомец наводил ужас, который я не могла преодолеть. Когда его пальцы касались меня, становилось особенно жутко. Перед глазами вставала картина произошедшего два года назад.

– Как мне найти выход, когда она лишила меня почти всех сил? Я могу пересечь границы локаций лишь при помощи Фора…

Что он говорил потом, уже не слышала, ведь в это время в глазах окончательно потемнело, все слова слились в общий фон, дыхание сперло.

Очнулась я уже без оков, лежа на полу у стены в странном положении. Я повернулась и попыталась растереть затекшие руки.

Не поняла, я что, осталась одна? Слишком странно.

Однако кошмар еще не закончился. Через несколько секунд мужчина появился, будто и не покидал помещения.

Он сидел рядом на полу, ожидая, пока я очнусь. Если бы не эта странная обстановка и его взгляд, он мог бы показаться довольно красивым. Но я его боялась, как огня, и понимала: если дернусь, вновь окажусь пригвожденной к стене, чего не очень-то хотелось. Бежать все равно некуда. То, что коридоры связаны между собой и ведут обратно в зал, я уже прекрасно знала. Вновь испытывать судьбу не хотелось. Но и пребывание рядом с этим монстром тоже не прельщало.

А может, я исследовала еще не все коридоры? В каждом лабиринте есть хоть один верный путь. Или все же это сон, и он скоро закончится?

Я подождала, пока мужчина отвернется, и рванула, что было сил, в тот проход, который, кажется, еще не смотрела. В кромешной тьме рвалась в неизвестность. Коридор как назло, оказался длиннее предыдущих.

Ноги уже не бежали – я просто шла, устав. Рассматривала стены с зеленоватым свечением. Погони не было. Я постоянно прислушивалась к звукам возможных шагов. Хотелось лечь и отключиться, но я понимала, что нельзя останавливаться.

Стены сменились более высокими, вверху просматривались окошки, напоминающие овальные бойницы. Из них шло мутно-зеленое сияние. Дотянуться до отверстий я не могла, сколько не пыталась. А потом, когда в очередной раз попробовала достать до них, вдруг ощутила на талии сильные руки и почувствовала на затылке знакомое тяжелое дыхание.

– Куда собралась? – хрипло прошептал мне в ухо сосед по «камере». – Мы с тобой еще не договорили. Хочешь опять повисеть на стене? Смотрю, тогда разговор у нас лучше клеится.

Одной рукой он держал меня за талию, другой скрутил волосы и больно оттянул их, заставив отбросить голову назад. Я уже поняла, что бороться с этим монстром бесполезно. На миг стало интересно, что он все же хотел от меня. Когда он скользнул языком по моей шее, проведя по ямочке вниз, а потом укусил за плечо, я отчаянно закричала и попыталась вырваться, но оказалась зажата в его руках, словно в тисках.

– Не ори, – раздраженно произнес он. – Я пытаюсь понять, так ли ты меня боишься, как показываешь.

– Я не боюсь тебя. Сейчас я проснусь и окажусь дома. Ты лишь мой кошмар, – прошептала ему в ответ.

– Врешь. Чувствую, как ты дрожишь, когда я трогаю тебя.

– А ты можешь просто не дотрагиваться? – попросила я его.

– Тогда я не смогу воспользоваться Фором, чтобы выбраться отсюда.

– А другого выхода нет? – спросила я.

– Другого в нашей ситуации – нет, – отрезал он и вдруг отпустил меня. – Это же надо, угораздило связаться с глупой девчонкой.

– Заметь, что не я тебя сюда притащила, – проговорила, отпрыгивая на безопасное расстояние. – Мне и дома неплохо было.

Я соврала, конечно же. Дома не было ничего хорошего. Но и оставаться здесь со страшным незнакомцем, пусть он и имел внешность Аполлона, как-то не хотелось.

– У меня нет иного выхода, кроме как попытаться выбраться с твоей помощью. Я должен добраться до Кителлы и узнать, какое заклятие наложено на Фор. И ты мне поможешь, хочешь этого или нет.

– Вряд ли я та, кто тебе нужен. Если эта штука твоя, я ее отдам. Но не проси меня делать то, что мне не по силам. – С этими словами я потянулась, чтобы снять находку. Цепочка легко соскользнула с шеи, а потом упала, зазвенев на полу освещенного зеленым светом коридора.

– Подними! Возьми Фор в руки! – зарычал он, будто я сделала нечто ужасное.

– Нет! – Я отпрыгнула дальше, а потом поняла, что незнакомец может просто убить меня, если не начну вести с ним нормальный разговор.

Он вновь настиг меня, поднял обе мои руки к стене; взгляд обжег дьявольским огнем.

Но сделок с дьяволом я заключать точно не намерена.

– Успокойся! Нет иного выхода, я тебе уже сказал. Если будешь делать так, как я говорю, то останешься жива, может, и вернешься за Грань, на свою примитивную Землю.

– Обещаешь? – осторожно спросила, отворачиваясь.

– Для этого будешь делать то, что я тебе говорю.

– Например?

– Например, ты сейчас поднимешь Фор и наденешь обратно на себя.

– Для этого ты должен меня отпустить. Тебе так не кажется?

– Ладно, – согласился он вдруг.

Странно, что это за штука, которая так важна для него? Может мне удастся им манипулировать? Я надела Фор обратно, затем подняла голову, вновь взглянув на странного мужчину, и моя уверенность сразу испарилась. Его красивые губы, искривленные в ухмылке, говорили о противоположном.

– Как тебя хоть зовут? – вдруг спросил он, рассматривая овальные бойницы под потолком коридора.

– Меня… Карина.

– Значит, Карина… Рина.

– Не надо только сокращать, пожалуйста, – возмутилась в ответ.

В этот момент все начало таять и постепенно исчезать. Силуэт мужчины стал полупрозрачным, а стены и зеленый свет за окном потеряли яркость. Неужели, это был всего лишь кошмарный сон? Сейчас я вернусь домой!

– Что происходит? – закричал мужчина. Эхо пронеслось по туннелю, отражаясь от стен, гладкого узорчатого пола и потолка. – Ты где?!

– Скажи мне, кто ты? – спросила на прощание, поняв, что скоро все закончится.

– Дэнмириан вом Алистер…

«Дэнмириан вом Алистер… Дэнмириан» – повторило вслед за ним эхо.

Дальнейшие слова уже не удалось расслышать, потому что все вдруг исчезло.

Глава 3

Я еще не успела открыть глаза, как вспомнила кошмар.

Неужели настолько ушла в себя, что мой мозг начал выбрасывать со мной такие шуточки? Во сне все казалось реальным и страшным, в ушах до сих стоял голос мужчины.

Приснится же такое! Верно, я поглотила слишком много лишней информации, да еще и переживала вчера. Странное происшествие, видимо, оставило след в моей и так расшатанной психике.

С этой мыслью дотронулась до амулета, который никуда не исчез за ночь.

Как там назвал его персонаж моего сна? Фор? Отличное названьице! Фор, так Фор. Я вдруг вспомнила и имя того, кто мучил меня полночи в лабиринте. Стало жутко от воспоминания о тех прикосновениях и панике, которую они вызывали.

Мать ушла – слышала, кто-то заехал за ней. Я давно не интересовалась ее знакомыми. Если даже кто-то приходил, то я не выходила из комнаты, либо выскальзывала незаметно, пока мама была увлечена разговором.

Из старых подруг матери в городке оставалась лишь моя крестная, тетя Тамара. Она приходила к нам четыре раза в год в строго определенные дни: на мамин День рождения, на мой, потом заявлялась вечером первого января. А затем ее не видно до самого Восьмого марта, когда она приносила стандартный набор парфюмерии и тортик в подарок. Потом сидела на кухне и жаловалась моей маме на лишние килограммы. А моя мама, сочувствуя, утверждала, что тетя Тамара шикарна для женщины ее возраста. Но я не припоминала, чтобы она была другой. Она все время пыталась меня потискать, забывая, что мне уже не пять, а почти двадцать.

Папу – единственного дорогого мне человека – я видела крайне редко. Он сам находил меня, когда приезжал в наш город по делам. Папа жил в Москве уже семь лет. Уехал, как только повторно женился, купил квартиру, оформив ипотеку. У них с новой женой двое сыновей.

Еще тогда, при разводе, мама пыталась казаться безразличной, на алименты подавать не стала и мне запретила принимать от отца подарки, которые он передавал. Мотивировала это тем, что сама неплохо справится с моим содержанием и воспитанием. Вот только терпения у нее хватило лишь на год, а потом я оказалась предоставлена самой себе.

Теперь же, когда я могла сама принимать решения, он иногда переводил мне деньги, по старой привычке тайком от мамы. Но я старалась не напрягать, понимая, что ему совсем не просто с новой семьей.

Но я не вспоминала об этом утром. Я медленно ползала по дому, собираясь в универ и все еще оставаясь под впечатлением от странного сна. Пила чай, одевалась, вспоминая мрачные коридоры и Дэнмириана. Его глаза, что горели адским пламенем, тело в изорванной рубашке…

Каким же он, однако, был противным в остальном! Руки до сих пор чувствовали холодные кандалы, что держали меня распятой на стене темницы…

Я опоздала на первую пару. Понимая, что десять минут уже прошло, я спешила, перескакивая ступени. История античности была одним из любимых предметов, а преподша, от которой все стонали, нравилась мне творческим подходом и знанием дела.

Потертый паркетный пол за лето превратился в отшлифованную и покрытую лаком поверхность. И меня занесло на повороте. Не рассчитав, я полетела почти что вверх ногами. Но кто-то подхватил меня, поставив на место.

Я повернулась и вдруг увидела перед собой нашего новенького, Никиту. Вчера мне толком не удалось рассмотреть его. Да я и сама не особо стремилась с ним общаться, желая как можно быстрее смыться домой.

– Привет! – Его губы расплылись в добродушной улыбке. – Опаздывать, конечно, плохо. Но надо хоть иногда смотреть под ноги.

– Сам и смотри, – буркнула ему. – Я тут третий год учусь, вот почему ты опаздываешь, мне не понятно.

– Отца вызвали в часть. Он военный, – объяснил Никита, почесав затылок. – Машину забрали, оттуда до города пять километров.

– В «Усадьбе», что ли? – Я поняла, о какой военной части идет речь. Так назывался в народе район города на самой окраине, где действительно имелась старинная усадьба какого-то помещика. В советское время здание перешло в ведомство военной части, расположенной неподалеку, и стала клубом. Теперь же оно стояло в полузаброшенном состоянии: ремонт не планировался, а выставить на аукционе его не могли – слишком много было бумажной волокиты.

– Да, мы только на прошлой неделе переехали. А маму в больницу положили. Короче… сама понимаешь. – Никита развел руками.

– Понимаю, – произнесла я.

Было непонятно, чего я с ним вообще церемонюсь. Такой чести не удостаивался никто. Но он все-таки не дал мне упасть…

– Спасибо, кстати, что лишил меня удовольствия полежать на новом полу, – проворчала я, подходя к нужной двери. – Заходи первый.

– Ты же тут старожил. Вот ты и заходи. – Он внимательно посмотрел на меня своими серо-зелеными глазами.

– Как хочешь. – Я дернула ручку, открыв двери, – Анна Романовна, можно? – протянула, метнув злой взгляд в Никиту, что стоял в ожидании.

– Симкина, почему опаздываешь?! Сегодня прощаю, но в следующий раз такого от меня не жди. Не пущу! – пригрозила стриженая блондинка средних лет в очках.

Я вырвалась вперед и плюхнулась на стул в первом ряду. Это было отличное место, откуда я не видела других студентов. Большинство стремились сесть повыше, чтобы поспать или поиграть на телефоне. И пусть меня видели все, мне не приходилось ловить взглядом их ухмылки.

Никита вошел через несколько секунд, но оборона была уже пробита, да и настроение Романовне еще не успели испортить этим сентябрьским днем.

– Эй, опоздавший! – тормознула она его, когда тот уже направился по проходу назад. – Садись-ка к Симкиной. Нечего прятаться на галерке.

– Этого еще не хватало, – прошипела я, почувствовав посягательство на личное пространство. Но его сумка тут же опустилась на соседний стул, а сам Никита бесцеремонно уселся рядом.

– Надеюсь, первый и последний раз, – фыркнула я.

– Эй! Разговорчики в строю! – рявкнула вдруг грозным тоном Романовна, которой уже несколько минут не давали объяснить новую тему.

– Ага, юмор «за триста», – вновь пробурчала я, поднимая голову с ядовитой ухмылкой.

Оставшаяся часть лекции прошла быстро. Даже кошмар забылся, освободив место другим неприятным чувствам. Я старалась не обращать внимания на временного соседа, но он то и дело что-то спрашивал. А Лера с другого ряда метала разъяренные взгляды из-за того, что кто-то обратил на меня внимание.

Как только раздался спасительный звонок, я первая подорвалась с места и бросилась в коридор, куда высыпали студенты, громко галдя и обсуждая подробности прошедшего лета. Часть умчалась на перекур.

Мне делиться было нечем, да и не с кем.

Раньше у меня была подруга, Алина Боброва. Плотная светловолосая девица, обожающая вкусно поесть и громко посмеяться. Мы дружили с первых классов: ходили за ручку, провожали друг друга домой, вместе делали уроки, обсуждали по телефону знакомых и менялись одеждой.

Сейчас она тоже училась в этом университете, только на другом потоке, и жила неподалеку, на соседней улице Пушкина, но наше общение давно перешло в «привет-пока». Она всегда раздражала меня своей болтливостью, и в один прекрасный момент я поняла, что нам не по пути. Я вспомнила о ней, потому что как раз увидела. Алина и сейчас заливалась смехом на весь холл, что-то рассказывая подруге.

Я вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку и резко повернулась.

– Смотрю, ты вообще оборзела? – Прямо передо мной стояла Лера, а сзади ее вечный хвостик, Настя Калинина.

– Что надо? – Я гордо подняла подбородок, глядя стерве прямо в глаза.

– Я тебе еще вчера сказала, что новенький мой. И чтобы ты даже не смотрела в его сторону! – язвительно произнесла она.

– Каткова, ты дура? – не выдержала я. – Зачем он мне нужен – это раз. А во-вторых, не я виновата, что он сидел рядом.

– Вы пришли вместе. И он почти не разговаривает со мной, хотя вчера сам дал мне свой номер.

Я вдруг вспомнила о проблемах, которыми делился Никита. Про переезд и маму в больнице. Естественно, ему пока неохота ни с кем общаться, да еще с такой идиоткой, как Каткова. Не думаю, что он ей вообще нужен. Слышала, у нее парень постарше. Скорее, сработало ее чрезмерное чувство собственной важности. А ведь Никита правда был симпатичным, высоким, широкоплечим.

– Отвали, сказала! Вон он стоит. Бери! Чего ко мне привязалась?! – Я почувствовала, что уголок моей губы приподнимается от нарастающего гнева. Как же ненавижу Каткову!

Никита, фамилию которого я не запомнила, действительно стоял неподалеку, беседуя около окна с Сашкой Маркиным. Сашка что-то показывал в смартфоне, а потом они вдруг вместе заржали, а мне стало до смерти обидно за себя.

– Что ты мне сказала? – взъелась Лерка, повысив голос. – Ты как со мной разговариваешь? Ты вообще кто здесь, Симкина?! Ты никто! Поняла? Никто! Ничтожество!

На этом слове я не выдержала. Долгое время я старалась не обращать внимания и просто избегала общения с Катковой и ей подобными. Ведь еще тогда, когда я замкнулась в себе, она мгновенно почувствовала слабину и начала меня щемить. Но сегодня просто накипело.

Я набросилась на нее как разъяренная тигрица, вцепилась в темные волосы, липкие от литра вылитого на них лака. Мы вместе покатились по паркетному полу. От неожиданной атаки Лерка оказалась внизу. Я сидела на ней, царапая ногтями лицо, она закрывала глаза руками, истошно визжа при этом.

Настя тоже пищала так, что даже стекла в холле звенели, но не вмешивалась. Парни окружили, наблюдая интересное зрелище. Никто не пытался разнять нас, но всем было любопытно, чем закончится потасовка. Кто-то, кажется, снимал происходящее на мобильный. Но я не могла остановиться, войдя в состояние аффекта.

Не знаю, чем бы это закончилось, не появись в коридоре охранник. Он растолкал локтями зевак, рванул к нам, оттащил меня за плечи от Катковой. Я пыталась лягнуть ее ногой вслед.

Пока он держал меня, я отбросила длинные спутанные волосы назад, тяжело дыша. Каткова тоже поднялась, отряхивая пыль с новенького костюма. Сейчас она напоминала шавок с пустыря, что гонялись за прохожими, тявкая и угрожая укусить.

– Что произошло? – спросил охранник, отпустив меня, когда я наконец-то перестала вырываться.

– Она меня оскорбила, – спокойно произнесла, глядя прямо на помятую Леру, которую держала за руку Настя, второй рукой поправляя той прическу.

– Я?! – смогла наконец-то вымолвить Лерка. – Да я ей слова не говорила! Спросить подошла, а она как набросится! Ненормальная!

– Так кто из вас начал?

– Она! – закричала Каткова. – Идиотка! Всю юбку помяла новую!

– Это Каринка сама набросилась. Никто ее не трогал! – вдруг встряла крашеная подруга Катковой. – Я все видела.

– Все понятно. Обе пойдете к декану, там и разбираться будете.

Прозвенел звонок, заставив любителей хлеба и зрелищ покинуть холл и разойтись по аудиториям. Ко мне вновь сел Никита, разглядывая по-другому, заинтересованно что ли. Я ничего ему не сказала, просто отвернулась.

Но на этом мои злоключения в тот день не закончились. На следующем перерыве, как только он начался, заявилась замдекана и заволокла нас с Катковой в деканат, к Пал Палычу. Тот слушал нас по очереди.

Жуть, как не хотелось оправдываться за поступок. Меня даже угрызения совести не мучили. Я так и сказала, когда Пал Палыч заставлял просить прощения у той, что меня оскорбила. Естественно, он не желал портить отношения с Юрием Катковым – бизнесменом, что являлся другом Палыча и спонсором универа, и крайней во всей истории оставили меня, пригрозив отчислить, если подобное повторится. Я знала, что так произойдет. Но в душе остался очередной осадок несправедливости.

Каткова ушла, а я осталась одна в приемной. Сидела и смотрела в окно.

За дверью шел разговор. Было слышно все, о чем говорили, даже не нужно сильно напрягать слух.

– Ума не приложу, что делать с этой девчонкой, – причитала за дверью заместитель декана, Надежда Ивановна. – Нормально учится, способности есть. Но она вообще ни с кем не общается. Ей бы к психологу…