Сакрум

– Не боец? – не верила своим ушам Юнис. – Ты забыл, к какой категории меня отнесли?

– Я помню, – смиренно согласился парень. – Но мы оба знаем, что ты прошла не полный курс подготовки, так что… Безопасность превыше всего.

– А мне что прикажешь делать?! – неистово закипала девушка. – Суп варить или собирать хворост?!

– Как вариант, – спокойно произнес Филипп и, взяв контейнер, направился к месту, где абсолюты собрали все уцелевшие припасы, но Юнис преградила ему путь.

– Я боец, Филипп, – сквозь зубы процедила девушка, нахмурив брови так, что казалось все ее лицо пылает яростью, и веснушки горят от негодования.

– Нет, – отрезал юноша уже с серьезным лицом, что означало окончание разговора. Он решительно прошел мимо Юнис, унося с собой оружие.

Спустя полчаса девушка сидела у костра, стиснув зубы и затачивая кинжал, который отыскала среди обломков. Ее лицо обжигал горячий воздух, но Юнис не уклонялась от него, подпитываясь этим пламенем. Огонь давно ее не пугал. Он закалял ее.

Незаметно к ней подсел Юрий. В руках у него Юнис заметила пистолет.

– Что, и у тебя своя пушка? – с досадой заметила девушка, с силой чиркнув камнем по ножу.

Парень вздохнул. Он понимал негодование девушки.

– Не волнуйся, Юнис, – успокаивающе проговорил он. – Филипп просто заботится о нашей безопасности.

– Интересно, в какой я безопасности без оружия? – как ребенок насупившись, буркнула девушка.

– Так я же с тобой, – улыбнулся Юрий. – И по всему периметру лагеря Филипп назначил часовых…

– Интересно, а сам себя он туда назначил? – с обидой в голове спросила Юнис, хотя и так знала ответ.

Парень снова вздохнул и немного повертел пистолет в руках. Несколько минут они молча смотрели на костер, каждый держа в руках свое оружие. Присутствие Юрия понемногу заставило Юнис успокоиться. Она вдруг осознала, что в действиях Филиппа есть разумное зерно. Она понимала, чего он боится. Но в то же время Юнис прекрасно знала свои возможности, о которых Филипп не догадывался. Отец и брат учили ее стрелять, и уже в детстве она прекрасно попадала по банкам.

Но во всем этом можно было найти положительные стороны – в ее рукаве остаются тайные козыри. К тому же, по ночам можно спокойно спать, зная, что кто-то охраняет твой сон. Можно быть полезной для абсолютов другими способами – готовить еду, собирать хворост, ловить рыбу, если им удастся найти водоем… Но все эти «хозяйственные» дела у Юнис всегда выходили плохо – даже мама, в основном, доверяла дочери пасти овец, ощипывать кур или работать с сельскохозяйственной техникой, а вот домашние дела… Что же, все когда-нибудь меняется. Тем более сдаваться Юнис не собиралась – рано или поздно она докажет Филиппу, что является бойцом.

– Тебе никогда не казалось, что небо вот-вот станет огненно-красным, и все вмиг исчезнет? – спросила вдруг девушка Юрия, вглядываясь в темное небесное полотно сквозь языки костра.

– Ты имеешь ввиду так называемый "апокалипсис"? – усмехнулся парень в очках своей всезнающей улыбкой. – Этот феномен был изобретен религией, чтобы напугать человечество. С научной же точки зрения…

– Нет, Юрий, – остановила его девушка. – Оставь свою науку в покое. Я говорю про чувство. Когда просто смотришь на небо, вглядываешься в его тьму, и возникает ощущение, что в следующую секунду оно загорится. И мы все сгорим.

Юноша обратил свои глаза к небу, пытаясь представить то, о чем говорила Юнис.

– Мы горим! – вдруг завопил он, подпрыгнув на месте, когда край его штанины вспыхнул от отскочившей искры костра. Разразившись хохотом, девушка принялась помогать Юрию тушить этот пожар.

Глава 14. Долгий путь

Юнис никогда не задумывалась над тем, что когда-то она может оказаться на месте призывника. Все знали, что на службу детей из семьи забирают по старшинству. Ксандер постоянно твердил, что когда-нибудь его не станет рядом, и его слова настолько въелись в душу, что казались уже привычными и вместе с тем далекими, несбыточными, как сказка. Однако все обернулось не так, как было предначертано судьбой для маленькой семьи на окраине леса. Или же судьба как раз и поджидала момента, чтобы сыграть свою злую шутку?

Как бы то ни было, теперь, смотря на звезды, Юнис невольно спрашивала их: «Почему вы распоряжаетесь нашими жизнями? Кто вам дал на это право?». Ответа не было. Звезды перестали отвечать с тех пор, как Юнис усомнилась в их справедливости. Но ей хотелось верить, что среди мерцающих холодных огоньков сверху на нее смотрят улыбающиеся глаза брата, и от этого под ночным небом становится немного теплее. Ксандер – неплохое имя для звезды, или даже для целого созвездия. Теперь его имя звучало в мыслях Юнис как-то по-иному, словно это было имя легендарного героя или ученого, или даже святого. Оно казалось сокровенным и хрупким набором звуков, которые теперь девушка никогда не произносила вслух.

Юнис представляла, что Ксандер встретился с папой – они пожали друг другу руки (этот жест для папы имел большое значение), а затем крепко обнялись, похлопав друг друга по спине. Отец попросил у сына прощения и сказал, что был бы рад встретиться с ним и намного позже. Затем он отвел Ксандера ко всем, кого уже давно не было в живых: бабушкам и дедушкам, дяде Питеру, старшему брату мамы, его жене Беатрис и их пятилетнему сыну Кларку. И среди тех лиц повстречались и его одноклассники, которые однажды ушли на службу и не вернулись, и Люси, и ее мама. Все они встретили Ксандера, и теперь он не одинок среди этих далеких ночных огоньков.

Мертвую напряженную тишину нарушали крики, доносившиеся из лазарета – Септимий вправлял ногу Максвеллу. Кто-то патрулировал местность. Несколько парней все еще рыли могилы.

Мало кто этой ночью пытался уснуть. Мешали не только вопли раненых, но и страх перед чужим миром. Почти никто не спал, но в лагере не было слышно разговоров. Каждый прислушивался к звукам окружающего темного леса. Однако лес тоже молчал. Лишь изредка в глубине деревьев ухала сова или совсем далеко доносился чей-то вой. Дикие звери – последнее, чего стоило бояться за стеной. Абсолюты ждали встречи с малумами. Отсутствие признаков их присутствия днем не означало, что дикари не появятся завтра.

Юнис все еще сидела у костра, взволнованно поглядывая в сторону лазарета, когда оттуда доносились крики. Она нашла упругую крепкую ветку и теперь аккуратно обтесывала ее ножом – это будет отличной рукояткой ее первого самодельного лука. Если Филипп не доверяет ей оружие – что же, она смастерит его своими руками. Не зря перед ней лежала раскрытая сокровенная книга, в которой есть все, что нужно для выживания за стеной.

Однако глаза уже слипались, мозг переставал соображать, и от недавно пережитого Юнис чувствовала жуткую усталость во всем теле. Но спать нельзя…

Еще немного и лук будет готов…

Еще немного и…

– Эй, веснушка!

Вздрогнув от неожиданности, девушка распахнула глаза. Небо уже залилось светло-голубой краской. Солнце поднималось из-за горизонта. Неужели уже утро? Когда это она успела заснуть?

Перед ней возникло улыбающееся лицо Раджи.

– Закимарила, да? – усмехнулся он. – Подотри слюну и пойдем ко всем.

Юнис почувствовала жуткое смущение и моментально провела рукавом по лицу. Какой стыд! Прочистив горло после сна и встряхнув головой, чтобы хоть как-то взбодриться, девушка поспешила за смуглокожим парнем. Куда они идут?

Тайна раскрылась совсем скоро.

У края леса столпились абсолюты, образовав полукруг. Они обступили свое первое маленькое кладбище. Юнис незаметно заняла место рядом с Юрием, который кротко грустно улыбнулся ей, дав понять, что рад ее видеть.

Слева стоял Максвелл, опираясь на отрубленную толстую ветку в качестве костыля. За ним в объятьях Ноэль рыдала Рудо. Какая-то третья девушка похлопывала ее по плечу. У нее в глазах тоже блестели слезы, как и у многих здесь. Кэрри плакала, обхватив себя руками, Макото, опустив голову, время от времени утирал нос, Йохан крепко сжимал руку Ати, вероятно, счастливый от того, что смог спасти ее. Юнис услышала позади себя прерывистые всхлипы и, обернувшись, увидела Августа, переминающегося с ноги на ногу. Он не решался подойти ко всем. Вздохнув, девушка взяла его под руку и притянула к себе, подбадривающие взглянув на сентиментального толстяка.

Юнис было легче всех, и она понимала это. Среди погибших не было тех, с кем ей удалось бы сблизиться, а чьи-то имена она узнала только вчера, перебирая их вещи. За неделю, которую Юнис провела среди абсолютов, пожалуй, она единственная не стала полноценным членом семьи. Неприятная мысль пронеслась в голове – если бы погибла сама Юнис, вряд ли кто-то стал бы по ней плакать. Разве что Кэрри… От этой мысли стало тоскливо.

Насчитывалось восемнадцать могил, в которых лежали несчастные похолодевшие трупы, прикрытые уцелевшими тканями. С лопатами в руках у края кладбища с противоположной стороны стояли несколько парней, в том числе и Филипп. Он мерил взглядом всех присутствующих, словно угадывая мысли, которыми были полны их головы.

Среди могил, оглядывая тела, стоял Септимий. Все знали, что он был каким-то образом приближен к Богу, хоть и не был служителем церкви. Решили, что речь лучше него никто придумать не сможет. Септимий принял это как должное.

– Каждый из нас идет по предначертанному пути, и никто не знает, когда этому пути суждено оборваться. Мы… мы иногда не в силах что-то изменить. Мы не смогли спасти наших товарищей. Они стали жертвами, которых потребовал этот мир, все еще враждебный нам, – Септимий замолчал, тяжело вздохнув. – Но, чтобы их жертва не оказалась напрасной, мы будем идти дальше. Я знаю, что у Анатоля остались жена и сын, у Анны – одинокая мать, – он поочередно указывал рукой на могилы. – А у Сары не было никого, и мы стали ее семьей…

Наступила тяжелая пауза. Никто не проронил ни слова, пока Септимий не заговорил снова.

– Ушедшие от нас никогда не исчезают безвозвратно. Они всегда рядом и направляют нас своей невидимой рукой. Пусть небо примет их светлые души, чтобы они обрели свое новое пристанище. Чтобы обрели свою новую жизнь. Прощайте, друзья, – голос Септимия задрожал. – Вы навсегда останетесь в наших сердцах…

Он кивнул Филиппу. Парни принялись закапывать могилы. Никто точно не знал, как нужно себя вести, когда расходиться, когда начинать снова говорить. Пока все тела не были засыпаны землей, никто не сдвинулся с места. Наверное, впервые с того момента, как их всех нарекли абсолютами и назвали одной командой, всеми действительно овладело чувство единения. Единения перед общей бедой. И перед общим врагом – страхом. Теперь все абсолюты – одно целое.

Вернувшись к месту, где пришлось невольно уснуть, Юнис подобрала свой недоделанный лук и книгу. Понемногу все стали отходить от утренней опустошенности, снова занялись делами. Все чувствовали, что вот-вот придет время что-то решать, куда-то идти, поэтому атмосфера царила напряженная.

Юнис предощущала свое вмешательство в это дело. Если Говард прав, то не только ей, но и всем остальным грозит опасность по возвращении домой. Вряд ли кому-то захочется терять свою память и оставаться вечным пленником Фридмана. Тем более Юрий и Макото должны поддержать ее, ведь они первые заговорили о странных делах, которые творятся в Кастрисе.

– Зачем тебе этот прут? – спросил Август, подойдя к девушке, складывающей свои вещи. Вид у парня был все еще удрученный. Бедный, его сердце слишком мягкое для этого жестокого мира.

– Увидишь, – гордо улыбнулась Юнис.

– Интригующе, – Август тоже слегка улыбнулся. – Спасибо, что поддержала сегодня. Мне… тяжело на таких мероприятиях.

– Понимаю, – кивнула головой девушка, опустив взгляд. – Мне тоже не по себе рядом с мертвыми…

– Нет, я не боюсь мертвых, – вздохнул парень. – Тут дело в другом.

– В чем же?

– Это долгая история, – извиняющимся тоном произнес Август, давая понять, что не хочет об этом говорить. – И ты этих… мертвых не бойся. Живые страшнее.

Слегка улыбнувшись, Август еще раз с благодарностью кивнул и, немного ободрившись, направился к своей палатке. Юнис провожала его взглядом, обдумывая услышанные слова и пытаясь понять, чего бояться на самом деле, чего ждать, что делать, как вдруг юноша остановился, задрав голову кверху. Проследив за его взглядом, девушка поняла, что он увидел черную полосу дыма, поднявшуюся где-то над лесом.

– Вот те раз… – протяжно произнес толстяк.

 Вскоре все повыскакивали из палаток, чтобы своими глазами увидеть сие недоброе предзнаменование. Шепчущий страх стал покусывать пятки, подсказывая бежать отсюда – враги знают, что они здесь.

Спустя несколько минут было устроено общее собрание. Филипп, разумеется, был во главе – все ждали его слов. Юноша стоял возле палатки лазарета, скрестив руки на груди, приняв глубоко задумчивую важную позу. Рядом с ним стоял Раджи, будто телохранитель. Он уже смело наступал на раненную ногу, как и многие другие. Все-таки тела абсолютов выносливее, чем у обычных людей.

Все перешептывались, охваченные паникой. Юнис в ожидании присела на бревно рядом с Макото и Юрием, нервно вертящим в руке пистолет.

Наконец, вождь изволил заговорить.

– Пойдем в город, о котором говорил Крамб, – уверенно заявил он. – Если данные верны, то нас забросило как раз в его сторону. Юрий определил его местоположение. Чуть больше пятисот милей – полторы недели ходьбы, если спать по пять-шесть часов и делать в сутки три часовых перерыва.

Слова Филиппа не были лишены смысла. Его идея казалась вполне разумной и целесообразной. Поэтому все слушали его, чуть ли не разинув рты. Ну еще бы – этот парень умеет рассчитывать расстояние и время! Хотя Юнис была уверена, что это заслуга Юрия.

– Будем надеяться, что в городе найдутся припасы и надежное укрытие…

Абсолюты закивали головами – веди нас, мы согласны. Однако о самом главном юноша умолчал.

– Нельзя возвращаться в Кастрис! – вдруг выпалила Юнис неожиданно для самой себя, с вызовом глядя на Филиппа.

Тот удивленно вскинул брови. Все затихли, а потом вдруг прыснули со смеху. Юнис впала в ступор.

– Что-что? – не понял Филипп или нарочно дал девушке шанс исправиться.

– В Кастрис нельзя, нужно бежать как можно дальше от Конфиниума, – уже не так уверенно отвечала Юнис, глядя на реакцию всех остальных. Даже Юрий сдержанно улыбался.

– Действительно? – наигранно удивился Филипп.

Ноэль расхохоталась, как сумасшедшая.

– Юни, ну что ты такое говоришь? – деланно, плохо справляясь с актерским мастерством, возмутился Джерт. – Мы так хотим работать на секретной базе!

– Она совсем того? – вторил кто-то еще.

– Юнис, объясни, почему нам нельзя возвращаться, – попросил Раджи, сдерживая внутренне негодование от ее слов и рвущийся наружу смех.

В тот момент Юнис осенила одна простая мысль – она самый настоящий изгой. Они все о чем-то договорились и не посвятили ее в курс дела.

– Фридмана небось боится, – хохотнула Рудо.

– Нельзя обратно! – Юнис уже пыталась перекричать возбужденную толпу, которая стала осыпать ее насмешками и непонимающими возгласами. – Говард сказал, что Фридман стирает память вернувшимся, что он и ему прочистил…

– Ах, Говард! – усмехнулся Джерт. – Этот пьяница…

– Тогда все ясно, – сложив руки на груди, ухмыльнулся Максвелл.

– Говард…

– … всего лишь алкоголик, каким-то чудом не вылетевший со своей должности, – перебил ее Филипп таким тоном, словно успокаивал взбудораженного глупого ребенка. – Не воспринимай его слова близко к сердцу.

– И Юнис, – позвал Раджи с понимающим взглядом. Голоса смолкли. – Мы не будем возвращаться.

И после этих слов многие снова рассмеялись.

Просверлив юношу взглядом, Юнис с силой сжала челюсти, закипев от злости – никто не воспринимал ее всерьез. Она только выставила себя на посмешище.

Пока девушка пыталась справиться со своим негодованием, лидер вновь завладел вниманием толпы, отвлекая их от странной сцены.

– Соберем все необходимое и отправимся в дорогу через час. Медлить нельзя – малумы видели упавший самолет и уже идут сюда, – окинув взглядом лица абсолютов и найдя в них понимание, Филипп дал команду. – Ну все, за дело!

Осознавать свое поражение неприятно. Публичное поражение неприятно вдвойне. С тебя словно срывают одежду, а хохочущая язвительным смехом толпа радуется твоему позору.

Юнис чувствовала на себе насмешливые взгляды, когда собиралась вместе со всеми в путь, когда ела у костра среди них перед уходом, когда позади были уже километры, и черный дым больше их не преследовал. И в первый день, когда группа остановилась в лесу на ночлег, никто не пытался заговорить с ней, да и Юнис сторонилась всех, затаив обиду, которую было сложно контролировать. Ни Юрий, ни Кэрри, ни Септимий – никто не потрудился ввести ее в курс дела. Когда ей собирались вообще все рассказать? Через два года? И тогда Юнис еще сильнее почувствовала укол одиночества. Все считали ее дурой.

В голове возникали даже мысли уйти из лагеря, отправившись в свободное плавание. Но страх был сильнее обиды. Уняв свои беспокойные мысли о тайном сговоре абсолютов, в котором она и рада была бы участвовать, но ее не пригласили, Юнис все-таки удалось уснуть. Пальцы крепко сжимали под головой драгоценную книгу. Если когда-то и придется выживать в одиночку, то только записи Говарда смогут ее спасти. Лук уже был готов. Стрелы на подходе. Пусть только малумы покажутся, Юнис тут же пронзит врага, и абсолюты поймут, что они зря ее недооценивали.

На следующий день во время преодоления абсолютами зарослей леса к девушке приблизился Юрий. Он вел себя как обычно, словно ничего не произошло.

– Не устала? – с заботливой улыбкой спросил он, поправив очки на носу, которые уже достаточно запылились.

Взглянув на парня, Юнис с новой силой почувствовала обиду. Она ведь считала его другом.

– Решил заговорить со мной? – холодно бросила девушка.

Юрий с минуту проглатывал заслуженный укор, а затем ответил.

– Не осуждай меня, Юнис. Ты ведь ничего не рассказала мне про Говарда. Так что я тоже имею полное право держать обиду.

– Ты думаешь, что я от скуки решила выставить себя на посмешище? Я просто хотела всем помочь.

– Мы с Макото уверяли тебя, что Говард опасен, но ты, напротив, лишь сблизилась с ним и следуешь каким-то его указаниям, ничего не объясняя нам. Я был бы рад помочь и поддержать тебя, но мне нужно быть в курсе того, что творится в твоей голове. Так ты поведаешь, что рассказал тебе Говард?

– А когда ты собирался мне поведать о сговоре абсолютов? – со злостью бросила девушка, смахнув пот со лба – надвигался полдень, становилось жарковато.

Юрий вдруг остановился, схватив девушку за руку, пропуская вперед остальных.

– Я рассказал тебе это, Юнис, рассказал! – как сам не свой шепотом закричал парень. – Но это стерли из твоей памяти, а потом говорить с тобой об этом стало просто опасно! Я боялся, что они снова залезут в твою память и все узнают. Я не мог подвергать риску всех остальных, понимаешь?

Юнис ошеломленно смотрела на юношу. Она не могла ему не верить. Но теперь ей стало совершенно не по себе от мысли, что из нее вырвали нечто важное, что ее поменяли, и она может быть опасна для других.

– Вы чего там застряли? – закричал впереди Макото, заметив пропажу друга.

– Идем! – сообщил Юрий, и они с Юнис неспешно стали догонять остальных.

– Прости, я не подумала об этом, – виновато произнесла девушка.

– Надо было сказать, когда мы были на дереве, но я… думал о другом тогда, – признался парень в своей ошибке.

– Говард не хотел мне навредить, это я знаю точно.

– Хорошо, пусть будет так.

– И, кажется, он подтвердил ваши слова, хотя напрямую мы об этом не говорили: Фридман умеет чистить память. Говард стал его жертвой уже давно.

Юнис принялась рассказывать Юрию все, что знала сама, все, что скопилось на ее душе, после чего стало легче.  Возникло странное чувство дежавю, но девушка даже не подозревала, почему.

– Ты ведь веришь в слова Говарда? – с надеждой спросила она, закончив рассказ. – Я уже так запуталась…

– Я верю только в то, что мы живы, что кто-то дал нам второй шанс, и мы все еще дышим, – с детской искренностью в глазах заговорил парень, сверкая перед Юнис заляпанными стеклами. – А больше я ни в чем не уверен.

– И в своем лидере тоже? – недоверчиво спросила она. Просто в этот момент она заметила, как Филипп огляделся на них, словно подозревая в заговоре.

– Я знаю, что Филипп поможет нам выжить, – уверенно произнес Юрий, положив руку на плечо девушки. – Об остальном подумаем позже.

Заглянув в его по-детски восторженные глаза, Юнис сдалась им, кивнув в знак согласия.

– Ты прав, – со всей искренностью ответила она. – Не будем загадывать, будем просто выживать.

– Как бы это ни звучало, все, что случилось в Кастрисе, теперь там и останется. Мы начнем новую жизнь. Так решили все единогласно – никто не верит в слова канцлера о прекрасной работе на секретной базе.

– Если бы я только знала обо этом немного раньше, – вздохнула Юнис уже без упрека в голосе, а просто с сожалением.

Уловив в ее словах долю горечи, Юрий сочувственно потрепал ее по плечу, и они вместе догнали остальных, продолжив бесконечно долгий путь к городу.

В ту ночь Юнис разбудил протяжный дикий вой. Вскочив в палатке рядом со спящей Кэрри, девушка осторожно выглянула наружу, но все спали, а караульные спокойно разгуливали вокруг лагеря, даже не думая заряжать оружие. Неужели вой приснился?

Вокруг было тихо. Шелестели листья, со скрипом покачивались деревья, стрекотали сверчки. Но никакого воя больше не было слышно. Однако в голове Юнис он до сих пор звучал весьма отчетливо.

Не в силах больше уснуть, Юнис решила прогуляться до кухни, конечно, прихватив с собой кинжал. С опаской озираясь по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху, она потянулась к бутылке с водой, как вдруг за спиной раздался треск. Схватившись за кинжал, Юнис рывком развернулась и чуть не поранила Макото, оказавшегося в шаге от нее.

– Эй! – от неожиданности вскрикнул юноша, вскинув руки вверх и выгнувшись всем телом назад, чтобы не наткнутся на лезвие.

– Напугал! – Юнис опустила оружие, по инерции схватившись за сердце. – Ты так тихо подошел…

– Рыбацкая поступь, – объяснил парень, придя в себя и потянувшись за жестяным котелком, в котором, судя по исходящему пару, недавно разогревали воду. – Чего тут ходишь? Не спится?

Он взял консервную банку, ставшую кружкой, налил туда кипятка, достал что-то из кармана и кинул в воду, после чего взболтнул прямо пальцем, быстро выдернув его и подув, чтобы остудить. Юнис наблюдала за этим, словно перед ней происходил какой-то шаманский обряд. Что это еще за зелья он варит и для кого?

– Мой личный транквилизатор, – пояснил Макото, почувствовав на себя вопросительный взгляд. – Это специальные травы. Для здорового и крепкого сна.

– У тебя бессонница? – поежившись от холода и обхватив себя руками, спросила девушка.

– Не у меня, – с досадой усмехнулся парень. – У нашего юного ученого. Все возится с рацией, починить пытается. Хочу усыпить его, иначе завтра придется тащить его на себе.

Сразу же догадавшись, о ком идет речь, Юнис почувствовала, как сжалось ее сердце. Зачем он возится с этой рацией до самой ночи? Может быть, возня с приборами – это лишь способ успокоиться?

– Могу и тебе такой сделать, – предложил Макото, сверкнув из темноты своими глазами. – Хочешь?

– Нет, спасибо, – отказалась Юнис. – В другой раз может быть.

Юноша понимающе улыбнулся и вышел из-под кухонного навеса, неся в руках тайное снотворное для своего друга. Девушка проводила его взглядом до самой палатки и, попив воды, решила забыть о странном вое и лечь спать. Сон пришел мгновенно, а на следующее утро каким-то чудом Юнис снова оказалась на этой кухне. Вот только теперь в ее руках был не кинжал, а маленький ножичек… для резки фруктов.

– Ну, нет, ты опять не так делаешь, – начинал сердиться Август, когда девушка в очередной раз вместе с кожурой срезала половину яблока. – Так у нас никакой провизии не останется за один день.

– Ты слишком придирчив, – пытаясь усмирить его, с улыбкой сказала Кэрри, в это время помешивая суп из консервов. – Компот можно сварить и с кожурой.

– Но я же хочу, чтобы вы ели вкусную еду, а не тошнотину какую-нибудь, – с обидой в голосе заворчал парень, отстав от Юнис и принявшись резать яблоки так быстро, что из-под его ножа кусочки мякоти так и норовили кому-нибудь вышибить глаз, однако все они стройным конвейером летели прямо в миску.

Юнис с благодарностью улыбнулась Кэрри, пожав плечами. С готовкой у нее всегда не клеилось. Кто ж виноват, что Филипп не дал ей оружия и теперь ей приходиться мешать остальным делать то, с чем они справляются без нее в сотни раз лучше?