Противостояние

«Бежать! Бежать немедленно! Меня просто отравят здесь. И все! И никто ничего не узнает, − мысли в голове Гарди неслись вскачь, обгоняя друг друга. – Хорошо, что охраны здесь давно нет. А может на флайере рвануть? Час лета до города».

– Вам плохо? − донесся до него участливый голос лоона.

– Немного голова разболелась. Вы меня извините, господин Розеншази. Я наверное пойду прилягу. Не хочу своим кислым видом портить вам ужин.

«Нет, на флайере нельзя. Этот вариант легко просчитывается. А потом все спишут на авиакатастрофу. Надо просто бежать через пустыню. В двадцати километрах отсюда проходит трансконтинентальный хайвэй. Пешком за ночь можно добраться», − приняв решение, Ноон немного успокоился.

– Конечно, конечно! − Мариус Розеншази почти смеялся, – жаль только, что вы не выслушаете мой тост.

– Вы мне уже сказали, этого достаточно. Я польщен, − элл вымученно улыбнулся.

– Нет, я имел в виду другой тост.

– Какой?

– Докапываясь до истины, ты обязательно роешь кому-нибудь яму, − запомни это мой юный гений. – И в этой яме можно и остаться.

«Не останусь! – пошатываясь, спотыкаясь на каждом шаге, Гарди Ноон упорно продвигался вперед. – На карачках буду лезть, ползти буду, но до города доберусь. И тогда держитесь лооны. У, ненавижу!»

Какой-то неясный шум, раздавшийся впереди, заставил элла буквально окаменеть.

«Неужели»! – боясь ошибиться, Ноон с надеждой вслушивался, от волнения, до боли закусив губу.

И вновь раздался звук, который трудно было спутать – звук проносящегося впереди автомобиля. Судя по силе звука, шоссе было в километре, не больше. А значит, есть подняться на этот небольшой холмик впереди, он это шоссе увидит!

– Я дошел, дошел! – хрипло шептал элл. – Я все правильно продумал! Приятных снов, Мариус Розеншази!

Выйдя со столовой после разговора с лооном, Гарди Ноон еле сдерживал шаг, чтобы не побежать к себе в квартиру. Едва закрыв за собой дверь, он схватил в руки свой коммуникатор. Пальцы лихорадочно заскользили по экрану.

– Черт! Связь отключена!

Отбросив коммуникатор, элл стал быстро собираться. Надел брюки и куртку из прочного полимера, хорошо отражающего тепло. На ноги обул специальные туристические ботинки.

«Так, теперь бутылку с водой, фонарь, кредитку… пожалуй, все», − мужчина огляделся. Вновь схватил коммуникатор и несколько секунд совершил с ним какие-то манипуляции.

– Перекрыли связь? Еще посмотрим, кто хитрее, − сунув средство связи в карман, Гарди взглянул на часы.

«Через час начнет темнеть, а через два в пустыне будет темно. Только свет от Орхона», − элл лег на диван, – теперь отдыхать».

Через два часа Гарди Ноон уже быстро шагал от дома, где жили сотрудники института в сторону красиво блестевших в свете уличного освещения ангаров. Не доходя метров ста до них, он резко свернул вправо, пересек дорогу, перепрыгнул через бордюр и стал карабкаться на довольно крутой склон, усаженный низкорослыми деревьями и кустарником. Где-то вдалеке играла музыка, да под ногами тихо журчала вода, подаваемая сюда для полива растительности. Гарди Ноон отлично знал, что спустившись с этого склона с другой стороны, он выйдет на остатки трехметрового забора, сооруженного еще в те времена, когда здесь возводили объект «А». С тех пор прошло много времени. Забор обветшал, кое-где в нем появились проломы. А никакой сигнализации здесь уже не было почти полвека. И через полчаса элл Гарди Ноон уже быстрым шагом удалялся от института. Вскоре он перешел на бег. А около дома, где он жил, под кустом, осторожно прикрытый декоративным валуном, в пластиковом герметичном пакете лежал его коммуникатор. Благодаря особой структуре пластика, такой пакет имел свойство термоса, долго сохранявшего внутри себя тепло или холод. В них эллы на пикниках, да и дома часто хранили еду. Коммуникатор был выключен, точнее в нем бодрствовала всего одна программа – включить устройство в заданное время.

Гарди Ноон взглянул на часы. До рассвета оставалось еще два часа.

«Неплохо, за семь часов преодолел двадцать километров. Ну, почти преодолел», − шатаясь, он еще сделал несколько шагов и оказался на вершины холма. Внизу, в пятистах метрах от него, красиво отсвечивая в красноватом свете Орхона, лежал скоростной хайвэй, соединивший западное и восточное побережье континента.

Несмотря на глубокую ночь, по нему с периодичностью пары минут неслись автомобили, в основном тягачи с огромными трейлерами. Вдохнув воздух полной грудью и улыбаясь, Гарди Ноон шагнул вниз. Неожиданно перед ним словно выросла стена песка. Парень с ужасом увидел, что она его накрывает, загибаясь вверху словно волна.

– А-а! – раздавшийся было вопль, тут же пропал – открывшийся в крике рот Гарди мгновенно был забит песком.

И последнее, что видел задыхающийся и проваливающийся под землю элл, это бледно-красный «глаз» Орхона с черным «зрачком» посередине.

«….из земли появляются всякие фантастические твари и пожирают людей», − мелькнуло в голове. И это было так страшно, что сердце молодого парня не выдержало и лопнуло, не давая ему погибнуть более мучительной смертью…

Ровно через двадцать пять часов, отсчитав положенные миллиарды колебаний кристаллика кварца, запущенная Гарди Нооном программа в коммуникаторе включила его. И буквально через несколько секунд умное электронное устройство испустило в пространство сотню мегабайт информации, как последнее прости молодого, умного элла, так и не сумевшего пройти оставшиеся ему какие-то пятьсот метров. Через пару мгновений, скользнув в один из серверов связи, они были плотно утрамбованы с другими битами информации и плотным терабайтным пакетом выстреляны в Космос и, отразившись от спутника-ретранслятора, осели на одном из серверов, расположенном прямо в столице эллов – в Корносе.

Глава 6

«Жизнь как зебра, что белая полоска, что черная. Все равно − не укусит, так лягнет», − Алекс Дронов, согласно стартовому расписанию, устраивался в своем кресле первого помощника капитана грузового звездолета С3215–61. Если учесть, что экипаж звездолета такого класса состоял только из двух человек – капитана и его помощника, то приставка «первый» в должности Алекса звучала несколько издевательски. Первый – он же последний. Старший куда пошлют.

Позади две недели потения на тренажерах, сдача экзамена допуск на право управления грузовым звездолетовм класса С3 и легкая пирушка с новыми коллегами, к которым жизнь–зебра, как и к Алексу хорошо приложилась копытом, забросив в самую глухомань Федерации Планет, в двадцать первый сектор.

«Первый рейс, а сколько их еще будет – рутинных, без какого-то либо адреналина в крови. Это тебе не прыгать в гипер под вой сирены предупреждения лазерной атаки эллов или лихорадочно самому наводить боевой лазер на противника, стараясь выстрелить первым. И при этом невольно косится взглядом на монитор бортового компьютера с красноречивой надписью: «Осталось 10% живучести» − еще одного залпа крейсера эллов не выдержать.

В обязанности первого помощника входило проверка грузовой накладной, сверка ее с грузом, доставленным на корабль, контроль правильности закрепления груза в грузовом отсеке. Одним словом, тоска. Не для этого он учился в Военно-космической академии, чтобы вести учет всяким консервам, шмоткам, запчастям к флайерам и прочему житейскому, промышленному и военному барахлу.

«Можно даже написать большими буквами: «ТОСКА». Правда, если пираты любезно не внесут некоторого драйва в мою предстоящую скучную жизнь».

– Первый помощник к старту готов! – четко отрапортовал он.

Через десять минут, предварительно разогнавшись до критической точки прорыва, звездолет С3215–61 ушел в гиперпространство. А еще через пять минут, проткнув несколько складок многомерного пространства, он вынырнул в двадцати пяти тысячах световых лет от точки старта. Тридцати секундная пауза и бортовой компьютер вывел на монитор текущие координаты корабля и отклонение от расчетной точки выхода.

По неизменной традиции капитан корабля Саймон Чамар поздравил свой малочисленный экипаж:

– Алекс Дронов, поздравляю с успешным Переходом!

Ни Дрон, ни капитан звездолета не знал, что это был второй ход «пешки» Александра Дронова в его изощренной многоходовке. Впрочем, ход еще не завершился, предстоял финальный аккорд.

– Пираты! – тревожный возглас первого помощника слился с зуммером – бортовой компьютер оповещал, что в опасной зоне от корабля находится тело с массой превышающей десять килограмм – предельная масса стандартного железного метеорита, столкновение с которым может выдержать корпус звездолета на суммарной скорости двадцать километров в секунду.

Нет, интуиция Алекса Дронова не подвела. Это был не метеорит. Уступив интуиции человека в скорости менее секунды, бортовой компьютер, наконец, классифицировал тело, находящееся от корабля в трех тысячах километрах. Тональность звука зуммера резко изменилась, стала более тревожной. На пульте управления, словно подыгрывая вибрирующему звуку, замигала большая красная лампа – система распознавания определила неизвестно тело, как искусственный объект. На центральном мониторе вспыхнула его характеристика: «Масса – 100–150 тонн; Скорость – 35 км/с; Расстояние – 23567, 362 км; Классификация – десантный бот класса А1».

– Предательство! – воскликнул Саймон Чамар.

«Можно было и не кричать. И так ясно, − Алекс Дронов оскалился в злобной улыбке. – Ну, ничего, ребятки, вам еще придется попотеть, чтобы отбить свои бабки, заплаченные какой–то гниде чиновнику за информацию».

Тактика космических флибустьеров в чем-то была схожа с тактикой их далеких средневековых коллег – патрулирование на оживленных трассах и взятие на абордаж подвернувшегося торгаша.

Естественно, технология гиперпространственных перелетов внесла свои коррективы. Так как практически весь путь звездолеты преодолевали в гипере, где все материальные тела превращались в некие информационно–волновые пакеты и поэтому нападения там были принципиально невозможны, пираты патрулировали области выхода из гиперпространства, а точнее перевалочные пункты. Дело в том, что с возрастанием расстояния гиперпрыжка, увеличивается не только необходимая для этого мощность, но и отклонения от расчетной точки выхода. Причем эти отклонения имели фундаментальный, неустранимый характер, связанный с законами квантовой механики и термодинамики. К тому же в эти квантовые формулы входила и масса гиперируемого тела. Чем больше, тем больше отклонение. Поэтому, как правило, звездолеты проходили заданный маршрут в два этапа. На первом этапе они преодолевали девяносто девять процентов всего пути и, выйдя из гипера и произведя перерасчет, прыгали вновь в гипер, пролетая оставшийся один процент пути. И та область пространства, где звездолеты, проходя трассу, выходили из гиперпространства первый раз, и называлась на жаргоне космолетчиков перевалочным пунктом.

Тактика пиратов заключалась в следующем. Несколько их транспортных звездолетов доставляли на перевалочный пункт пару десятков десантных ботов, которые разлетались от своей «матки» в разные стороны, равномерно заполняя некоторую область пространства. При этом расстояние между двумя десантными ботами не превышало трехсот тысяч километров – длина гиперпрыжка для массы сто – сто двадцать тонн (масса бота), расчетное отклонение при котором не превышало десяти километров – секунды полета десантного бота.

Зафиксировав гамма-вспышку, которой сопровождается любой вход и выход в гиперпространство и точно определив координаты появившегося в пространстве звездолета, космические корсары на своих десантных ботах, находившихся, что называется в положении «Товсь», тут же прыгали через гипер к этому звездолету. Секунда и хотя бы один из ботов оказался на расстоянии менее тридцати метров от его корпуса – длины абордажного шлюза. Мгновение и звездолет-жертва расстреливался мощным кумулятивным зарядом, прожигающим все слои его обшивки. Тут же в место прожига выстреливался абордажный шлюз, который благодаря магнитным присоскам намертво впивался в корпус. Еще секунда и по шлюзу с бластерами наперевес бросалась штурмовая группа, грохоча магнитными подошвами по металлизированному полу. Ее задача – пробиться в рубку управления и взять под контроль звездолет, уничтожив или пленив его экипаж. После этого молниеносное тестирование технического состояние корабля, устранение при необходимости повреждений, критических для совершения гиперперехода, и тут же прыжок! Выражаясь техническим языком, циклограмма захвата занимала пять–десять минут.

Конечно, возможны были варианты. Экипаж звездолета отнюдь не собирался играть роль овцы, идущей на заклание, поэтому активно сопротивлялся непрошенным гостям. Бывали случаи, что штурмовую группу просто расстреливали и экипаж звездолета, до прибытия следующих ботов, успевал подготовить свой звездолет и вновь уйти в гипер. Иногда, путем резких маневров звездолет рвал абордажный шлюз, еще до того, как штурмовая группа сумела проникнуть на его борт. В этом случае смерть была практически мгновенной и безболезненной. Человека разрывало внутренним давлением, а его останки тут же консервировались на века температурой минус двести семьдесят градусов по Цельсию – практически абсолютный ноль.

Но, в основном, если пираты угадывали перевалочный пункт, шансов уйти от них у звездолета было мало. Штурмовая группа не первого, так второго, третьего, четвертого десантных ботов проникала в рубку управления, сметая все на своем пути.

На заре пиратства в перевалочные пункты посылали дежурить государственные военные звездолеты. Но, в конце концов, транспортные компании, подсчитав стоимость такой услуги, стали отказываться от такой помощи – дешевле было заплатить более высокий взнос страховой компании.

Постепенно стал популярным другой метод уменьшения риска, связанного с пиратством – точки перевалочных пунктов стали варьировать – один, два, три иногда даже пять процентов расстояния до места назначения. В абсолютных цифрах это составляло миллиарды кубокилометров пространства.

Космические корсары вынуждены были рассредоточивать свои силы и поэтому, если происходила встреча с пиратским десантным ботом, то именно с одним, максимум двумя. Естественно, шансов отбиться в этом случае было больше.

За последние десять–пятнадцать лет в этой тактике произошли качественные изменения. Масса коррумпированных чиновников, связанных с транспортными перевозками достигла определенного предела, позволяющего пиратам получать информацию о точках выхода из гипера достаточного для их безбедного существования количества транспортных звездолетов. Такие потери были приемлемы и для транспортных компаний, компенсирующих подобные издержки некоторым увеличением расценок за свои услуги. Устраивало это и страховые компании, которым перевозчики платили повышенную страховку. О самих пиратах и чиновниках, получающих приличные откаты и говорить не приходиться. Устраивало это и экипажи транспортных звездолетов, получающих очень даже приличные деньги за свою опасную работу. Ну а те космолетчики, которых развалил на части луч пиратского бластера или которых без скафандра отшлюзовали в открытый Космос уже ничего не могли сказать – устраивало их подобное положение вещей или нет. Да и их семьям выплачивалась неплохая страховка. Так что все было цивилизованно. А бизнес есть бизнес.

Не дожидаясь приказа капитана корабля, Алекс Дронов ударил по клавише перевода корабля на ручное управление.

– Сука, не успеем! – Саймон Чамар понял, что хочет сделать его помощник.

– Посмотрим! – правая рука Алекса схватила джойстик управления двигателями коррекции.

Опережая его движение на миллисекунду, взвыла сирена тревоги – датчики звездолета уловили вспышку гамма-излучения – пиратский бот, пронырнув в гипере двадцать с лишним тысяч километров, оказался рядом со звездолетом Алекса. И тут же мощный удар по корпусу – залп кумулятивного заряда.

– Второй отсек! Рядом с нами! – закричал Чамар, не отрывая взгляд от экрана монитора, где на схеме корабля начала пульсировать красная точка – сквозное повреждение корпуса.

Легкий толчок – автоматика молниеносно закрыла аварийный люки, отсекая разгерметизированный отсек от всего корабля.

Алекс рывком бросил ручку джойстика в верхнее положение. Повинуясь этой команде, все шестнадцать двигателей коррекции развернулись в крайне правое положение. Из их сопел вырвались языки пламени. Многотонная туша звездолета вздрогнула и начала медленно вращаться вокруг своей продольной оси.

Дрон почувствовал, что он будто растворился в этих сотнях тонн прочнейшего титана, тысячах километрах электрических проводов, килограммах кремния, теллура, альцетия, золота, серебра и других материалах, из которых сделаны «мозги» звездолета и его «сердце» − гиперпространственный двигатель. Растворился настолько, что чувствовал его малейшее движение.

Вот по корпусу пробежала практически незаметная вибрация – двигатели коррекции с натугой, на полной мощности, безжалостно вырабатывая свой ресурс и топливо, крутят сотни тонн звездолета. Вот легкий, едва уловимый толчок – абордажный шлюз, словно пиявка, впился в звездолет. Нет! Уже и в него, Дрона, впился!

«Счас ребятки побегут, топоча своими тяжелыми десантными ботинками. Ну-ну».

– По моей команде врубай экстренное торможение, − тихо проговорил, почти прошептал помощник капитана.

И капитан транспортника Саймон Чамар неожиданно даже для себя беспрекословно подчинился этому свистящему, наполненному кровожадным азартом шепоту. Единственное, на что его хватило, чтобы поддержать свое реноме старшего, это ответить на этот приказ не по уставу древним согласием:

– О'кэй.

Алекс Дронов рывком вскочил с кресла и схватил бластер, сзади прикрепленный к его спинке. В его голове словно кто-то прокручивал видео – темный тоннель абордажного шлюза. Вот в нем блеснул свет – в десантном боте открылся наружный люк.

«Счас побегут!» − в два прыжка Дрон оказался около наглухо задраенным люком в рубку.

Штурмовая группа бросилась по шлюзу вперед – легкие десантные костюмы, на голове кислородная маска.

А пол под ногами Алекса продолжает вибрировать – двигатели коррекции, преодолевая инерцию многотонного звездолета, все быстрее и быстрее продолжают его раскручивать. Пилот бота, чтобы компенсировать это круговое движение, вынужден был в ручном режиме отрабатывать двигателем, превращая свой корабль в некое подобие спутника, вращающегося на пятнадцатиметровой высоте вокруг своего более массивного коллеги.

«Сейчас у меня окружная скорость не больше метра в секунду. Значит у пиратов тридцать раз больше», − мозг Алекса выстреливал четкими, быстро следующими одна за другой короткими мыслями, которые все без исключения ложились в «яблочко», одна в одну и поэтому способные своим суммарным «импульсом» пробить любой «бронежилет».

Мужская рука рванула рычаг экстренного открытия входа в рубку управления – первый человек со штурмовой группы пробежал половину шлюзового тоннеля – сработавшие пиропатроны срезали петли и массивный люк с грохотом выпал в коридор.

– Врубай! – гаркнул Алекс, и тут же скрылся в открывшемся проеме.

Короткий электрический импульс с закодированной командой со скоростью света преодолел расстояние между рубкой и твердотопливным двигателем экстренного торможения. И вмиг десять тысяч тонн тяги пнули звездолет, срезая болты крепления транспортных контейнеров к стапелям и плюща находившийся в них груз.

Пилот пиратского бота, конечно, сразу увидел вспышку твердотопливного двигателя экстренного торможения. Но, как и предполагал Алекс Дронов, быстро и правильно скорректировать свое движение в двух направлениях – круговом, вокруг звездолета и вдоль его продольной оси – не смог. Пират, понимая, что двигатели коррекции его бота слишком слабы, чтобы компенсировать продольное движение звездолета, попытался развернуть продольную ось своего корабля, тем самым скручивая абордажный шлюз. Мгновение и магнитные присоски не выдержали возникших скручивающих усилий. С леденящим скрежетом тоннель отделился от звездолета. В открытом проеме на бегущих по шлюзу людей глянули равнодушные, холодные звезды.

– А-а! – короткий многоголосый вопль и остатки давления в шлюзе буквально бросает людей на эти звезды.

Не всех. Бежавший первым по тоннелю человек в последний миг прыгнул головой вперед и успел пересечь быстро расширяющуюся щель, отделившую его от товарищей, отделившую живого от мертвых. Ему повезло. На звездолете он сразу сумел схватиться за специальный поручень, использующийся при передвижении по кораблю в условиях невесомости и его не выдуло воздухом, с ревом выходящим через пробоину в корпусе. Секунда, другая и рев прекратился – воздух в отсеке закончился.

Этот пират ненадолго пережил своих товарищей. Потеряв при прыжке в звездолет свой бластер, он оказался в наглухо задраенном отсеке, как в мышеловке. Запаса воздуха в небольшом баллончике за спиной – на полчаса. Еще меньше времени ему отвела температура – тепло стремительно уходило через открытый проем. И легкий десантный костюм холоду открытого космоса мог противостоять лишь минут десять-пятнадцать, не больше.

Впрочем, люди есть люди и им иногда свойственно проявления гуманизма – появившийся в отсеке Алекс Дронов одним нажатием на курок бластера прервал мучения пирата.

И хотя Саймон Чамар ошибся, нападение пиратов на его звездолет не было результатом предательства со стороны какого-нибудь чиновника, а частью изощренного плана Дронова-старшего, но от этого ни ему, ни Дронову-младшему легче не стало. Пираты точно знали координаты их точки выхода из гипера и поэтому подогнали сюда свой транспортный корабль с шестью десантными ботами – более чем достаточно, чтобы стреножить рядовой транспортник.

Еще нажимая на курок бластера, Алекс Дронов уловил два следующих друг за другом сильных толчка, а потом сразу же за ними два менее сильных. Его мозг сразу же идентифицировал их: два удара по корпусу кумулятивными зарядами, а вслед им закрытие аварийных люков в поврежденных отсеках.

– У, воронье, слетелось на пир. Смотрите не подавитесь! – Алекс бросился обратно в рубку управления. Вовремя!

В шаге от зияющего входа в нее раздался сильный толчок и в лицо первому помощнику повалил сизый дым.

«Суки! Ударили кумулятивным прямо по рубке», − сквозь дым Алекс увидел, как его капитан стоит на коленях и пытается навести свой бластер в образовавшуюся дыру. Но мощный поток воздуха, устремившийся в нее, валит его с ног и припечатывает к креслу первого помощника. Униформа на капитане висит клочьями. Очевидно, Саймон Чамар оказался в зоне действия кумулятивного заряда.

Глухой удар и звезды в дыре исчезают – с десантного бота выстрелили абордажным шлюзом. Алекс не успел добежать до своего капитана двух шагов. Тот, в условиях невесомости смог таки вновь подняться на колени и даже навести бластер в сторону шлюза. Но тут же оттуда сверкнул луч и Саймон со стоном выронил свое оружие. Магнитные подошвы ботинок удерживали его у пола, и он застыл в неестественной позе, вытянувшись в сторону дыры, подчиняясь движению воздуха.

Дальше Алекс Дронов действовал автоматически, будто до этого многократно репетировал свои действия. Он одним прыжком, в падении вновь выскочил из рубки. И тут же за его спиной прогремел взрыв – пираты в помещении швырнули гранату. Взрывная волна оторвала от пола кресло, где еще десять минут назад сидел Алекс, и швырнула его из рубки, словно вслед хозяину.

«Саймон был рядом с креслом, − мелькнуло в голове Дронова, − был…», − изувеченное тело его капитана сила взрыва ударила о стену, и теперь оно плавало под потолком. Все пространство рубки было густо нашпиговано красными шариками различных размеров – человеческой кровью.

Алекс присел на одно колено и направил свое оружие к выходу абордажного шлюза. Через секунду оттуда вынырнул первый пират, посылая веером во все стороны лучи своего бластера.

«Ну-ну», − Дронов хладнокровно выстрелил прямо в кислородную маску, закрывающую его лицо.

Второму пирату он всадил десяти киловаттный луч в спину, едва тот показался из шлюза. Теперь уже трое тел болталось где-то под потолком. Потерявшие двоих товарищей, остальные пираты из штурмовой группы не спешили выходить из шлюза. Прогремело еще два взрыва гранат, брошенных ими в рубку.

«Ждут, пока сюда доберутся другие их подельники. Два взрыва кумулятивных заряда я слышал отчетливо. Значит, через пять–шесть минут здесь будут еще с десяток ребят с бластерами и плохими, относительно меня, мыслями в голове. Надо что-то делать», − Дронов пару раз выстрелил в провал шлюза, чтобы пираты не питали больших иллюзий по поводу эффективности двух последних взрывов своих гранат.

В ответ, как он и ожидал, из дыры вылетел целый сноп лазерных лучей, а затем еще и граната. И едва раздался взрыв, и осколки отбарабанили по стенам и потолку рубки, Алекс сильным толчком послал свое тело вверх, внутрь помещения. Чтобы снять гранату, пристегнутую к поясу трупа одного из пиратов, ему понадобилось около секунды. А еще через секунду сто грамм в тротиловом эквиваленте влетело в абордажный шлюз.