Арету тряхнуло, будто она коснулась днищем рифа. Золотое небо потемнело, склонившись к вечеру. По всем сторонам – я бы сказал «горизонтам», но где они есть? – растеклась алая заря. А прямо над нами вырос многоглавый храм, с высокой башней в центре.

Мне ли, воспитаннику Розы Мира, не узнать? Вот они, затомисы, с Аримойей в центре. Каким я представлял её символ, таким он и явился. Место вокруг храма предназначено для нас. Но не для обезьянок, тем наследовать Землю. Надо всплывать, высаживаться, искать свои пещеры.

Где это стоит или будет стоять? На центральной планете Красной Звезды?

Кертису видение не пришлось по душе. И он обратился к Андрию:

– Это правда, что Роза Мира практически поработила не только Южную Америку, но и всю евразийскую территорию? Я слышал, у вас есть и тюрьма для инакомыслящих. Замок Забвения… Так она называется?

Это вызов, удар. Андрий почему-то молчит. И Кертис делает второй выпад:

– А ещё, я слышал от знающих, из Москвы прорыли туннель в Антимоскву, которая где-то в Друккарге. Близ земного ядра, не так ли? А иначе где бы вы черпали энергию для противостояния Гору-Сфинксу!

Я подумал: какой-нибудь туннель есть. Роза Мира любит подземелья. Не так глубоко, но… А вот Замок Забвения? На тюрьмы – федеральный запрет.

Андрий отвечал спокойно, с достоинством:

– Наш Цех по происхождению славянский. Евразия – славянская территория. Хранящая кости предков, политая их кровью. Сие обстоятельство исторически объективно. Патриарх Даниил – славянский великомученик и святой. Церковь его времён и теперь действует в интересах Цеха.

– Не знал! – удивился Кертис; я тоже, – Церковь внутри Цеха! Принцип матрёшки… А кости и кровь… Обычная имперская установка. Это понятно.

Не надо бы Андрию ввязываться в свару с Кертисом. Кертис интеллигентно изощрён и опытен. И я, желая увести диалог в сторону, задал глупый вопрос:

– Андрий! Почему ты не носишь цехового биочипа?

Цеховой биочип обязательно имплантируется в головы адептов. Но ведь я один из четверых знаю, что Андрий без него! Мой маленький вопрос подействовал как неожиданный удар из темноты.

– Эх, капитан… И ты с Цехом Джеда! Но, видимо, пришло время.

Я расстроился так, что покраснел. Вот и выходит: мы наследники Вавилона. Говорим будто на одном языке, да не понимаем друг друга. Не видать нам безопасного или нужного района Галактики. И не готовы земляне к встрече с другими мирами. Экспансию в Космос надо свернуть и забыть. Вавилон… Агуара думает, на Антаресе ключи к вечности. Но вечности среди звёзд нет. Разве что в Зазеркалье.

Внедрённый в затылок биочип – психокопия личности, закодированная и зашифрованная. У меня его давно нет, но я знаю: главное в чипе – информация о ранге и степени полезности. Все «ордена и медали» – там. О наличии-отсутствии чипов в команде сообщила мне Арета сразу после старта. Лучше бы не надо, но капитану знать положено. В соответствии с чиповыми записями планетарный мозг-учётчик наделяет человека набором благ. Без чипа не пройти в элитные цеховые распределители. И так далее. Очень важная штука.

Андрий, заглянув в глаза каждому, сделал приглашающий жест в сторону экрана. Того, что мы увидели, не ожидал никто. А увидели мы церемонию посвящения Андрия в элиту Розы Мира и вручение ему сертификата. Вот чем он обладает! Зачем ему чип?! Достоверность записи подтвердила Арета. Наступил общий шок. Ранг Андрия настолько высок, что мы можем себя считать муравьями перед слоном. Пси-программа, заложенная в сертификат, способна превратить любого из экипажа в раба Андрия.

Запорожский казак! Да уж…

А я размышлял, как обрести власть капитана…

Где ж ты, зелёная тень? Где «Шестой»?

– Алекс Сибирцев остаётся капитаном, – объявил Андрий, – Я – рядовой член экипажа. Мы будем стоять на якоре, пока не проясним ситуацию. После чего капитан примет решение.

Всё, споры окончены.

Мне вернули власть, которой не было, а я не рад.

«На якоре…»

Сертификат Посвящённого… Страшная вещь. Для нас, людей. А для Ареты? Возможно, она мой защитник? А не невидимый «Шестой»?

***

Я опять остался один. Если не считать обезьянок. Небо не ушло, но обрело зеленоватый окрас.

О небесных городах писал Сведенборг. Небесные двойники… Что есть миры Антареса? Тут с десяток планет. Система, и могучая.

Как сказал любимый мной Борхес: «Мы легко принимаем действительность, может быть, потому, что интуитивно чувствуем: ничто реально не существует».

И он же:

«Нам (неразличимому Разуму, действующему в нас) пригрезился мир. Мы увидели его плотным, таинственным, зримым, протяжённым в пространстве и устойчивым во времени, но стоило допустить в его здание узкие и вечные щели безрассудства, как стало понятно, что он лжив».

Где моё безрассудство!?

История, о которой мы спорим, не имеет смысла. Мы его туда насильно вталкиваем. В историю, которую сами же и сочинили.

Русский шариат Розы Мира…

В истории есть сведения, что Гор (Тот) был андрогином. То есть женщиной внутри. И есть намёки, что андрогин Гор – один из первопредков славян.

К позиции андрогина ближе всех Джино, безработный уборщик космического мусора.

Корни обоих Цехов восходят к Вавилону. Но ведь у шумеров мужское и женское разделялись очень чётко. Существовали даже мужской и женский языки. Евнухи, само собой, говорили по-женски.

Я мысленно воззвал к Арете. Арета не отозвалась. Андрий и её заставил задуматься…

Всё, сдаю дежурство. Пусть поработает Кертис, он самый умный.

***

Родословная Кертиса тянется к жрецам «Города Солнца». Города под названием Он, или Каменная Колонна. Или просто Город. Позже – Гелиополь…

В нижнем мире существует антипод Гелиополя, вавилонский Гадес. Город этот в центре Дуата, места вечных мук и страданий. Оказавшийся там мечтает лишь о смерти. Но в вечности – ни рождений, ни смертей.

И вот ему, Кертису, довелось приблизиться ко входу в Дуат. Пожалуй, в том правда, что Антарес и есть тот самый Дуат. Печальна участь экипажа.

Так думает Кертис. Так он думает, не понимая, куда приклониться. Куда и к кому…

Арета стала разумным существом? Астроном Андрий оказался Посвящённым, но и он ничего не сможет. Нет у них сил противиться зову Преисподней.

Кертис передвинул кресло ближе к миниАрете. Паруса маленькой шхуны обвисли серыми тряпицами, обезьянки лениво расположились на обычных своих местах и посматривают на него. С превосходством посматривают, как великаны на пигмея.

Джина за последние часы совсем лишилась обезьяньих отличий. Теперь это настоящая женщина-человек, разве что игрушечно-миниатюрная. И красавица, куда до неё щелкунчику Джино. Одежды на ней почти нет, и глаз Кертиса сам собой тянется к её формам. Формочкам… Но как она смотрит на него: как философ на травинку. Джино тянется к Алексу. Но Джина не приближается к Белому Йогу, и очаровывает Казачка. Наверное, у того мини-сертификат в кармане.

Ведь Казачок смехоподобен! Голая лысина, вислые усы, дряблый животик явно подрос… Они питаются, что ли?

Пан – чёртик из комиксов. Старается держаться поближе к Белому Йогу. Одежды на нём не больше, чем на Джине. Одичал. Потому на вид угрожающе страшен.

Седой – самый слабый. Прячется в укромных уголочках, постоянно что-то вертит в кукольных ручках. Постарел, сгорбился. Ноша наша тяжеловата… Погладить бы его, приголубить.

Белый Йог в сочувствии не нуждается. Белый китель в последние времена украсился позументами и какими-то орденами. Прямо Генералиссимус! Строг – только что сделал внушение Пану. И тот поплёлся искать, чем бы получше прикрыть мужские достоинства. Алексу бы так править.

Настоящий театр сатиры. Без юмора. Смех со слезами. А у нас разве не так? Алекс боится опоздать. Никуда мы не опоздаем. Поздно. Ключ от замочка не в наших руках. А в обезьяньих лапках.

Да – Алекс имеет контакт с Белым Йогом. У меня тоже связь. Внутренняя, неизвестно с кем. Вот и сейчас.

– Ты когда-нибудь слышал запах чёрных роз?

– А он отличается от аромата красных или белых?

– Ещё как. Ведь чёрные розы не имеют шипов. Запах таков, что голову легко потерять. Раз попробовал – и не в силах расстаться.

– Может быть… Я в цветах не очень. Всю жизнь в науке…

– Дело не в профессии. Ты понял слишком буквально. За символами – тайна. Имя, цвет, форма – символы. Ты погружён в океан символов. Чёрная роза… Как звучит? Прислушайся к ассоциациям.

Прислушался.

– Действительно. Видится что-то… Тяжёлое, грозное. И манящее. Как… Как…

– Как чужое звёздное небо? А теперь произнеси имя Аватары. Вслух. И послушай себя.

Произнёс.

– Теперь понимаешь?

Ещё бы!

– Они совместились! Имя Аватары и чёрная роза! Два символа стали одним.

– Две тайны слились в одну! И это не плод воображения. Вот почему Посвящённые говорят: Аватара бел лишь снаружи. Изнутри он тёмен, как мрак. А теперь – Роза Мира… Что в этих знаках и звуках? Не в них ли скрыт ключ к метаморфозам земным? Трансформации не беспричинны, ты знаешь. Но причины таятся не вовне. Что же нужно для смены варианта бытия человеческого? И насколько легко обратить Арету к Антаресу…

Разговор на пределе понимания. Ни Арета… Ни Посвящённый Андрий… Ни, тем более, Агуара… Никто из них в отдельности не способен. Великая сила прячется в Алексе. Он сам не знает. Но он может и опоздать, если продолжит думать.

Инженер Путевого Шара… Должность чисто символическая. Не лучше, чем у Джино.

Небо-то какое! Гиперграфическое пространство на съёмках пиратского ужастика. Детки Земли их обожают. Вот, Арета сообщает: вероятность попадания в капкан приблизилась к единице. Я так и знал.

Я и Седой… Кто из нас копия?

Ещё вчера – вчера? – я мыслил по Вергилию. В «Энеиде» он сказал: Altum siletium. Глубокое безмолвие… Я обвиняю Вергилия и таких как он. Проводники – они. Это они одним словом обозначили сразу две вещи: душу и зеркало. Психе…

С тех пор так: мы думаем, что путешествуем по миру, а на деле странствуем в пределах души. А мир оказывается всего лишь отражением чего-то непостижимого и невероятного. И у меня две родины – материя и дух. Разграниченные тем самым Зеркалом. Сибрус велик. Но он вовне или во мне?

А страшный вакуум – всего лишь средство. Инструмент для Зеркала. И – для зеркал.

На зелёном небе – две звезды. Не мерцают уже, а светят, ровно и багрово. Мы сближаемся, Арета и всегалактический ад. Сильным мира земного очень сюда хочется. Мы – лишь проводники. Вергилии, все пятеро.

Церковь Патриарха Розы Мира подчинила ад дьяволу. У них мир двухосновен. С одной стороны Творец, с другой сатана. Отсюда следствие-вывод об ограниченности Творца. Так кто же сотворил сатану?! Не бывает двух хозяев в одном доме! Когда так случается, дом разрушается. Чем они думают? А в моём Цехе разве не тем же местом?

Нет, ключи как от рая, так и от ада – в одних руках. Всё в одних руках.

Разделение на Цеха – искусственно, условно.

И Андрию это известно. Андрий – великий хитрец. И может оказаться пострашнее Агуары.

О, вот и началось!

Вспышка темноты, и передо мной каюта Андрия. Как он её интересно обустроил! Людям одеть нечего, а у него стены задрапированы цветными тканями. Уютно получилось. И свет сверху… Мягкий, шелковистый, жёлто-оранжевый. Располагает к неге, блаженству. А что, имеет право, с сертификатом ходит.

Вот и хозяин люкс-каюты. Возлежит на кровати, украшенной цветочными гирляндами, словно султан Багдада. Запаха не слышу, нет запаха. Нос мой в рубке остался. Стоп, а цветы откуда? Из Пустоты, понятно. Но как у него получается?

Вместо ответа под потолком сконденсировалось розовое облачко и обрело формы женского тела. По поведению Андрия понял – он ждал визита. Женщина «с небес» приземлилась – или прикроватилась? – и я решил, что моё присутствие в каюте не является необходимым. Так как далее пойдёт по известному алгоритму, моему возрасту не совсем подходящему. Любовь у них или прозаический секс, меня не интересует.

Осознав себя в рубке, поразился: как умеют обустраиваться Посвящённые! Для моего Цеха такое – норма. Но Роза Мира… Нет, не отстаёт Роза Мира. Вспомнил, как записано в её первоисточнике:

«Следующая религиозная эпоха потому и будет новой, что провозгласит и будет стремиться осуществить охват любовью всего человечества, всех царств Природы и всех восходящих иерархий. В далёком будущем откроются ещё большие духовные возможности. Станет доступной и необходимой даже любовь к демонам. Уже и в прошлом некоторые из святых возвышались до такой любви».

Вот и пришло далёкое будущее. Любовь, приравненная к животному сексу, обрела всеобщность и вездесущность. И Андрий приобщился к святости.

Ай да патриарх! Видно, сильно беспокоила его межполовая проблема.

Мир Антареса явно демонический. Так что и Андрий не союзник Алексу. Положение складывается щекотливое. На борту шхуны хозяйничает нечистая сила, предаваясь утехам как у себя дома.

И если я с Алексом, то нас чрезвычайно мало.

Просветлённые любовью набираются сил, и вот-вот приступят к приобщению остальных. Я содрогнулся, представив, что предстоит. И как раз в этот момент мимо пронеслось облачко, сохраняющее очертания женского тела. Пресыщенный взгляд равнодушно скользнул по мне, и демоница исчезла через экран Перископа в месте, где светлеет пятнышко самой большой планеты системы Антареса. Ситуация прояснилась окончательно.

Что было делать? И, подчинившись внутреннему импульсу, я приказал Арете возвращаться в Пустоту. Лучше в Ничто, чем в Антарес.

Но ничего не произошло. Мало того, красные звёзды заметно усилили блеск. И Андрий прибыл в рубку, поднявшись из провала перед запасным выходом на палубу.

– Решил убрать Перископ? – улыбнулся он, – И ничего?

– Но ведь шхуна совершенно не управляема! – растерянно сказал я, не понимая, как себя вести и что говорить или делать.

– А управляемости и не было, – Андрий, не переставая улыбаться, приблизился к Шару. На плечах его накидка, похожая на тогу римского сенатора.

Тут я заметил, краем зрения, но вполне отчётливо: следом за Андрием в рубку проникла зеленоватая человеческая тень. И, замерев у выхода, сквозь закрытую дверь прошла на палубу. Экран тут же померк, задышалось полегче. Что это было? Или кто? Демонический любовник перестал улыбаться и заговорил с предельной твёрдостью:

– Души наши волнуются, взбаламученные всплесками недоброты, исторгаемых сердцами. И волны деформации искажают мир. Тебе недостаёт любви и ласки, дорогой мой Кертис.

Сейчас он вызовет демоницу и предложит мне уединиться с ней в его будуарной каюте, подумал я. Деформация Шаданакара в сравнении с этим вариантом – мелочь недостойная. Но Андрий, видимо, озабочен другим. Взглянув на девственный экран, он подошёл к миниАрете. И строго сказал:

– О вы, отражённые преформы, деформированные прообразы! Доколе будете пребывать в возражении? Казачок, или ты наведёшь порядок, или…

Обезьянки замерли в растерянности. Озадачился и Казачок. Андрий махнул рукой и повернулся ко мне:

– Тебе будет интересно, брат мой! У меня с Зеркалом особые отношения. Только что я прошёл очередной сеанс очищения. Ещё немного, и освобожусь от иллюзий, страданий, кармы… Ты видел, как дрогнули небеса!?

Ну и что? Искривление геометрии не следствие гравитационных возмущений. Колеблется вакуум – и меняется каркас внешних миров. Но вакуум не самопроизволен, он сам лишь отражение в Зеркале миров. И не найти нигде универсальной системы отсчёта, не отыскать единых теорий и всеобщих уравнений.

Ибо Дух неподвластен геометрии. Так же, как и малые его отражения.

***

Пока я отдыхал, Кертис узнал много чего. Но это «много чего» ничего нам не даёт. «Нам» – это мне и Кертису. И – Арете. В последней уверен не на сто. Обособившийся биомозг, сделавший шхуну своим телом – феномен неслышанный, невиданный и единственный.

Андрий и Агуара – против нас, но они не вместе. Джино пока не в счёт. Пока. Всё пока… В установившемся «якорном» спокойствии угроза ненужных перемен.

Люди отказались ото сна и бродят по большой Арете как обезьянки по малой.

Любая моя активность не имеет смысла. Арета сообщила, что ничего не может. Вяло сообщила, без энтузиазма. Я впервые подумал, что Арета не имеет пола, она скорее среднего рода. Переменить ей имя?

Джино с Кертисом устроились рядом с моделью шхуны. Я прислушался. Что-то о пропорциональности миров видимых и скрытых. Дюрер, Леонардо, кто-то из китайцев… Они только что измерили Казачка. Оказывается, его тело, как и человеческое, вписывается и в круг, и в квадрат. Удовлетворившись этим, перешли к соотношению между временем и вечностью. Тут к ним присоединился Андрий, взяв с собой Брюсова и Соловьёва.

Очень образованный экипаж. Элита Земли. Хотят жить вечно. Или, по крайней мере, подай им минимум тысячу лет. Если б на Антаресе не было смерти или чего-то приравненного ей, у них там не было бы зависти. А её у них хватает. Но, думаю, они завидуют не всем землянам. И не всех ненавидят.

Соловьёв хотел воссоединить в жизни настоящей прошлое и будущее и таким образом освободиться из плена времени. У него не нашлось ключей к вечности.

И я отвернулся от них. Где и что Агуара?

Вот он, прилёг на полу у Путевого Шара и упорным взглядом сверлит пустое небо. Я подошёл и сказал как можно дружелюбнее:

– Устал я… Посидишь за меня?

Решение созрело. «Иду на вы!», как говорили когда-то. Пора всколыхнуть застоявшееся болото.

***

Войдя в каюту, надёжно запер дверь и осмотрелся. У меня всё как в момент старта. В левом от входа углу – резервный пульт управления Путевым Шаром и Перископом, а также их основой, биомозгом шхуны. Теперь он бесполезен – Арета легко его блокирует по своему желанию. Правее на стене – иллюминатор. Персональный экран обзора. Окошко в четырёхмерность. Правее, у смежной стены, напротив входа – кокон отдыха. Я его называю «койка». Дальше – пульт формирования заказов на еду и питьё. Бесполезная вещь. Рядом – вход в ванную. Она просторней основной комнаты. Здесь дежурит капитанский личный робот-универсал «Юнга». Шесть рук-манипуляторов, настоящий паук. Или скорпион. Я подозвал его, преодолевая дрожь в руках и ногах. Пока «Юнга» докладывал, набрал на пульте нужный код. Открылось окошко, протянул руку и взял холодный стакан, наполненный пенистой розовой жидкостью. Необходимая сейчас порция наркотика.

Делая неспешные глотки, мысленно пересмотрел все пункты задуманного плана. Отведённое мне время заканчивается, следует торопиться. Антарес увеличивает силу притяжения.

За пять минут «Юнга» приготовит необходимое. Арета не помешает, и ей интересен результат. Она уже отключила коммуникации, ведущие к моей каюте.

Я прилёг на койку и постарался расслабиться. Наркотик делает своё дело. Сознание освобождается от последних чётких образов.

Вот склонился над койкой Аристотель, молодой, с красивой курчавой бородой, пронизанной несколькими серебряными нитями. Я извинился и отослал его к Кертису. Аристотель послушно ретировался. За ним пришли сразу двое: Платон и Лукреций. Прекрасное сочетание чистых первоидей и сладострастия! Им место рядом с Андрием и Джино. Идите, идите!

Я ждал другого, и он явился, похожий на курсанта Космоколледжа Алекса Сибирцева. Только костюм выдавал в госте знатного лорда: парча и шёлк, воротничок, кружева, воланчики…

– Бэкон, друг мой, вот и ты! – обрадовался я, – Что ты думаешь о том, что творится здесь?

Хрустко колыхнулись белоснежные волны жабо, дрогнул на них ухоженный подбородок. На глазах – влажная пелена печали. Но голос оптимистичен:

– Ты забыл, Алекс? Разве Илона не говорила тебе? Все изменения во Вселенной укладываются в три состояния. Первое – свободное движение. Во втором природа выведена из равновесия; она – чудовище, поглощающее гармонию и выделяющее энтропию. Третье же состояние – развитие в соответствии с волей разума. Человеческого тоже…

Фрэнсис успокоил меня. Я прав. Да! В соответствии с моей волей!

Я вошёл в ванную. «Юнга» доложил о готовности. В бассейне – вязкая масса биораствора. Средства реанимации – на стене рядом.

В шаге от края бассейна – подставка для мозга. Полупрозрачный оранжевый купол над ёмкостью с питательным составом. От полусферы к потолку тянется цветной канат связи с Аретой. Около – подвижной столик с медицинским инструментом.

Осталось проверить силовой кокон удержания тела.

Теперь успех дела определяется степенью хирургического мастерства «Юнги». Воображение, как ни странно, работает. Я вдруг предельно чётко, во всех крохотнейших подробностях, увидел, как со дна бассейна всплывает и поднимается, разводя тяжёлые густые круги биожидкости, блестящее обнажённое тело. Когда-то оно было капитаном «Ареты», Алексеем Сибирцевым. Опершись рукой на манипулятор «Юнги», тело делает шаг, взмахивает другой рукой и наносит ею удар по оранжевому полушарию.

По полу и стенам разлетаются серые комочки, оставляя грязные влажные потёки. Бессмысленные зрачки смотрят в никуда, бледные губы шепчут:

– Шалтай-болтай, шахсей-вахсей…

И тело, переставляя негнущиеся ноги, направляется к выходу.

…Страх жертвы, смертный ужас сковали меня. Я затряс головой, надавил пальцами на глазные яблоки. Видение исчезло. «Юнга» протянул стакан анестезирующего напитка. Проглотив разом прохладную жидкость, стараясь не поворачиваться к оранжевому куполу, вложил в нишу питания мозга три резервные ампулы стимулятора. Теперь должно хватить. Больше моё серое вещество не способно выдержать.

Решающий шаг в бассейн дался легко.

***

Жуткий сплошной чёрный занавес…

Но вот он раздвинулся, и открылась алая бездонная пасть, прорезанная беспощадным хищным блеском изогнутых клыков. Чёрная дыра изнутри выглядит именно так.

Между клыками, удерживая в металлических лапах лазерный скальпель, застрял «Юнга». С лезвия на светящуюся эмаль капает кровь. Из глубины алого зева вытянулись клейкие щупальца, окутали «Юнгу» и втянули в закрутившийся кровавый вихрь. Тут же всё исчезло.

Бесцветная аморфная пустота распространилась всюду. Личностное самосознание возвращалось медленно.

Вначале понял, что существую только я – один-единственный. Информация о себе проявлялась постепенно, раздвигая и увеличивая грань между знанием и незнанием. Когда услышал своё имя, бесцветная ночь осветилась мерцанием звёзд. Их первый робкий свет вызвал к жизни мрак. Несколькими прыжками он по-хозяйски расположился в межзвёздном пространстве, искривляя лучи, очерчивая углы. Мир обретал формы.

Я попытался осмотреться и увидеть себя. Не вышло: нигде ни рук, ни ног… Ничего. Но Алексей Сибирцев есть. Вся эта рассыпанная всюду масса звёздных искр – это моя теперешняя сущность. Самопроявление продолжилось. Сияние звёзд скрылось за вспышкой, рассредоточенной всюду. Мрак, сгустившийся там и тут, растворился в новом свете. Я понял вдруг: из нейронных сетей перешёл на субклеточный уровень. Звёзды здесь тоже имеются, но их неисчислимо больше и местами они сливаются в яркие плотные образования. А весь объём сияющего звёздно-лучевого облака окружён радужно-многоцветной прозрачной оболочкой.

Я добрался до физических границ собственной сущности. Далее простирается Иное. Ради него, Иного, я и снял телесную оболочку. Для того, чтобы достичь с Иным полного контакта. Может быть, и слияния. Да – вспомнил я – Иное зовётся вакуумом, и именно в нём, через него я смогу реализовать свой план. Свою программу, дубль-копия которой находится в другой сущности. Точнее: в другом мозге. В мозге Ареты. Но где же она? Ведь без Ареты мне понадобится очень много времени. А времени у меня – ограниченный промежуток. Не успею – зло, таящееся в том же вакууме, поглотит меня. И Арету. Иначе зачем я здесь?

Арета… И я. И я тоже – мозг. Всего лишь мозг, изолированный от тела. Лишённый тела. Странно, но осознание потери не расстроило. Я по-прежнему Я, только другой. Свободный, не ограниченный… Точнее, неотграниченный от поля действий. От поля боя…

А поле – во мне. Враг вот-вот начнёт битву. Пучок сигналов сверхсветовой скорости… Арета ответила немедленно, даже одновременно. Новая вспышка в моей новой истории – и рядом возникла новая микровселенная. Следующий шаг – воссоединение. Арета станет моим телом, защитой, гарантией, усилителем… Её мозг обладает параметрами, мне недоступными.

Опасность грозит отовсюду. Между моими и Ареты звёздами мечутся юркие красные кометы с коническими багровыми хвостами. Хвосты бьют по световым пучкам, которые мы протянули друг другу. Одна за другой гаснут искры объединённого разума. Молнии комет вихрятся в диком танце уничтожения. В зазвёздной вакуумной глубине обозначилась тугая спираль и охватила меня и Арету. Спираль-пружина скручивается и стягивает нас, лишая воли к сопротивлению. Витой змеиный клубок неведомой пружинной геометрии действует неумолимо. Наших сил не хватает. Пора принимать допинг.

<1...4 5 6 7 >

На страницу:

Перейти

6 из 7