Мелодия огня и ветра. Том 1

– Дело было в инструменте. Тебе не говорили его заменить?

– Наставница сказала, что в младшей группе сойдёт и такой. Ведь простые мелодии получались…

– Простые мелодии не настолько строги, ветер и так тебя понимал, а вот сложные требуют филигранной точности.

– А я-то думала, что сделала хорошую флейту, – вздохнула Лань. – А кто-нибудь здесь их мастерит?

– Здесь – нет, но в столице есть мастера, которые работают специально для музыкантов Долины.

– Столица – это тот ближайший город со стенами?

– Да, он.

– А когда туда можно сходить?

– Это… – Сюн замялся. «Ещё одно правило, о котором она не в курсе?» – Ученикам не разрешают покидать Долину. Они выходят в город только группами в сопровождении одного из наставников. И все такие выходы расписаны на год вперёд.

– Правда? А когда следующий?

Лань снова спрашивала с таким непосредственным видом, что Сюну до сих пор было неловко её расстраивать. Все здешние ученики прекрасно знали местные строгие нравы и принимали их если не с согласием, то с ученическим смирением. Лань же… воистину счастлива в своём неведении. Как сказать ей, что младшие ученики, которой является и она, не покидают Долину как минимум год с начала обучения? Любой бы сказал, что она сама виновата, раз не позаботилась о качестве инструмента заранее.

– Так когда? – переспросила она, потому что Сюн так и не ответил.

– Нескоро, – уклонился он, и Лань приуныла.

От её несчастного выражения лица защемило сердце, будто от вида котёнка под дождём. Сюн подумал немного и сказал:

– С инструментом я могу помочь. Подожди меня на мосту, пожалуйста.

Лань послушно ушла с «мужской половины» и остановилась на границе.

До полного захода солнца оставалось совсем мало времени, но Сюн надеялся успеть. Он быстро вернулся в свою комнату и порылся в сундуке с вещами. Деревянная флейта лежала на дне. На одном её конце были вырезаны деревья и летящие птицы, на другом висела подвеска с янтарной бусиной, в которой застыл крошечный парашютик одуванчика с семечком.

Давно Сюн к ней не прикасался. Он взял её в руки и тут же замер. «Зачем я это делаю?», – внезапно подумал он, глядя на инструмент в своих руках. Он так привык обещать помощь, что слова сами слетели с его языка, стоило вспомнить о «лишнем» инструменте в сундуке. Но как он мог так беспечно пообещать эту флейту? Однако он пообещал, и Лань его ждёт.

«Это просто флейта, – убеждал он себя. – Пусть она лучше звучит, чем пылится в сундуке».

Сюн вернулся к мосту и протянул Лань деревянную флейту.

– Можешь использовать её, пока не приобретёшь собственную. Потом верни, пожалуйста, – сказал он и плотно сжал губы.

Лань приняла её как величайшую драгоценность.

– Какая красивая!

Лань радовалась, как ребёнок, которому подарили первый инструмент. Когда-то так же радовался и Сюн. Эта флейта для него не первая, но всё же особенная, и Сюн сам себе удивлялся, с какой лёгкостью отдал её сейчас. Словно эта флейта для него никогда ничего не значила. Значит, так тому и быть. Зачем сомневаться, когда уже пообещал? Так он решил, но Лань спросила:

– Ты точно хочешь отдать её мне? Даже на время?

И червячок сомнения снова вгрызся в душу. Сюн качнул головой, отгоняя его.

– Точно.

– А твоё лицо говорит, что нет.

Сюн изумлённо замер и посмотрел на Лань. Она глядела на его долгим внимательным взглядом. А потом протянула флейту обратно.

– Я не могу её взять.

– Почему это?

– Потому что ты не хочешь её мне отдавать.

– Я ведь сказал, что отдаю.

– Но ты не хочешь этого. Зачем делать то, чего ты не хочешь?

Сюн почувствовал, как в горле застрял комок. Что за странная ситуация? Его часто просили о помощи, и он не отказывал никому. Помочь с домашним заданием? Конечно. Провести урок для младших? Разумеется. Показать заклинание? Без проблем. Кому какое дело до того, устал ли он, хочет ли преподавать или что-то показывать. Он просто тот, кого все любят и от кого многого ожидают. Сюн соответствовал этому образу уже… сколько лет? И пока он это делает, все счастливы…

«Кроме тебя», – словно говорил ему взгляд Лань.

Сюн помотал головой, отгоняя непрошенные мысли.

– Раз я сказал, что отдаю инструмент, значит отдаю. Учись хорошо, а вернёшь потом, – раздражённо бросил он, а затем быстрым шагом ушёл прочь.

В руках у Лань осталась драгоценная флейта с застывшим в янтаре одуванчиком.

Глава 5. Испытание ветром в серебряном инее

С новым инструментом музыка Лань стала лучше. Старшая наставница её даже «почти» похвалила, а потом увидела флейту Сюна и посмотрела на Лань странным взглядом.

С помощью «Порхания» Лань теперь могла запрыгнуть на крышу, но летать по ним, как ученицы из более опытной группы, пока не удавалось. Лань только получала всё новые синяки. Впрочем, один восхищённый зритель у неё всё же был. Нави смотрела на её тренировки и хлопала в ладоши. Пожалуй, из вежливости, но их часто стали видеть вместе, и в глазах окружающих они превратились в сестёр.

Так прошло ещё несколько месяцев. За это время в Долине к Лань привыкли наставницы и другие ученицы. Теперь она до отбоя часто наведывалась в комнаты своих ровесниц и даже приводила с собой Нави. Большой компанией они до самой ночи болтали обо всём на свете. «Сплетничали о мальчиках», как бы сказала о них старшая наставница Дайяна.

Однажды она застала их за распитием «Розовой воды» – сладкого ликёра, который по заверениям продавца делал женщину привлекательной. Ответственная Нави лишь пригубила, а вот непривыкшую к алкоголю Лань после нескольких чарок развезло больше всех, и она смутно помнила, какое лицо было в тот момент у Дайяны. Зато отлично помнила, как их всех хлестали по пяткам.

Вместе с ними Лань запускала бумажных змеев и участвовала в негласном соревновании – удержать контроль над ветром на наибольшей высоте. Но ни разу не выиграла. Зато теперь под музыку деревянной флейты могла резво скакать по крышам и пикировать как лёгкое пёрышко, а также перекидываться с «мужской половиной» бумажными птицами. Несведущей Лань наконец раскрыли страшную тайну, что вообще-то мальчикам и девочкам тут видеться запрещено.

– Да ладно! Я столько раз туда ходила. И с Сюном общалась – и ничего!

Правда ей не поверили, потому что общеизвестно: Сюн никогда не нарушает правила.

От Мерали Лань старалась держаться подальше. Всё равно та делала вид, что Лань не существует. Зато с Ксией пару раз пыталась заговорить, но девочка отвечала в язвительной манере сестры. Наверняка Мерали её науськала.

Близились экзамены. Лань сможет перейти в среднюю группу, если покажет более высокий уровень заклинательства, чем её младшие одногруппницы. И хотя ей жалко бросать Нави, Лань понимала, что у неё мало времени. Как бы дома ни смотрели сквозь пальцы на её отсутствие, рано или поздно Лань придётся вернуться.

Об экзаменах думала не только Лань. Улицы опустели, и все стремились найти уединённое место, чтобы подготовиться. Библиотека была переполнена, а в комнатах для занятий постоянно кто-то упражнялся в музыке. Лань подумала про ту гору с озером, но «Парение сойки», которым пользовался Сюн, всё ещё ей не давалось – Лань просто не сможет оттуда спуститься.

Поэтому она выбрала для практики отдалённую беседку возле моста, на котором так давно виделась с Сюном.

С тех пор они не пересекались, и Лань очень скучала по его обществу. Но по разговорам вокруг поняла, что Сюн – важная птица, и потому очень занят. Хранитель даже посылает его по делам за пределы Долины, что трактовалось как высшая степень доверия. Все здесь говорили о Сюне с тем почтением и уважением, с каким говорят о лучшем ученике всех времён и народов. Наставники отзывались так, будто планировали поставить ему статую. А некоторые ученицы мечтательно вздыхали, отправляя вдаль расцелованных бумажных птиц.

Лань пропускала эти разговоры мимо ушей и не вдавалась в подробности. Зачем ей кого-то слушать, если она сама знакома с Сюном. И при воспоминании о его натужной вежливой улыбке и сухом «рад помочь» становилось жутко и больно.

Лань подняла к глазам флейту и сквозь янтарную бусину задумчиво взглянула на солнце. Пока чья-то рука не вырвала у неё инструмент.

– Мерали, что ты делаешь? Отдай, – нахмурилась Лань.

– Откуда это у тебя? – почти проскрежетала Мерали.

– Если тебе так интересно, могла просто спросить. Сюн мне её одолжил.

– Лгунья! Не мог он! Ты её украла.

– Что за бред ты несёшь? Отдай мне флейту.

– Украла!

– Не крала!

Лицо Мерали исказилось злобой. Она заложила флейту за пояс и угрожающе достала из сумки лиру.

– Признайся, что украла, и тогда я отпущу тебя.

Лань было попятилась назад, но внутренняя обида и возмущение взяли вверх над страхом.

– Мерали, прекрати сейчас же! Отдай мне флейту! Она не твоя.

– И не твоя!

Мерали быстро заиграла на струнах, и Лань ударило потоком воздуха, перекинуло через перила беседки и отшвырнуло назад так, что она пропахала спиной блинную борозду. Солнечное сплетение и поясницу саднило, но Лань быстро поднялась.

– Ты что делаешь? Совсем из ума выжила?! Что не так с этой флейтой? Подумаешь, одолжила.

– «Подумаешь», значит? – совсем рассвирепела Мерали. – Да кто ты такая, чтобы Сюн с тобой возился? Одалживал инструменты? Носил на спине?

«Носил на спине? Ох! Тогда с горы. Значит, Мерали нас видела… и что это меняет?»

– Мерали, чего ты взъелась? Влюбилась в него, что ли?

Лань запоздало поняла, что эти же слова она когда-то сказала Ксияне, и это привело к столкновению с Мерали. Теперь же…

Несколько коротких нот, и Лань почувствовала на щеке влагу. Она стояла и поражённо смотрела, как на пальцы капает кровь, и через миг ударила острая боль.

– Что здесь происходит? – прозвучал настороженный голос.

Мерали готова была провалиться под землю, заползти в самую тёмную нору, раствориться в воздухе, чем услышать этот голос сейчас.

Сюн спустился откуда-то сверху подобно белой птице. Один взгляд на Лань и Мерали, у которой за поясом была флейта, и он всё понял.

– Применять атакующие заклинания против учеников запрещено, – сказал он так холодно и официально.

– Я… я допрашивала её. Она украла твою флейту.

– Что за глупости? Я сам отдал ей флейту. И даже имей место кража, применять «Лезвие» на учениках, более того безоружных, всё ещё запрещено.

Последнюю часть фразы Мерали не услышала, только поражённо смотрела на Сюна.

– Т… ты сам отдал ей эту флейту? Но как же? С-сюн. Ведь ты говорил, что это особенная для тебя флейта, ты никому её не давал. Только мне. Меня зовут Мерали. Помнишь, ты приезжал в нашу школу? И… и помог мне освоить очень сложную мелодию! Я попросила поиграть на твоей флейте, и ты сказал, что дашь, если у меня получится та мелодия. У меня получилось, Сюн! Только из-за твоего обещания я смогла её освоить. Но ты уехал, и я два года изо всех сил училась, чтобы попасть сюда! Ради твоего обещания. П-просто поиграть на твоей флейте и увидеть тебя снова. Ради тебя. Ты помнишь?

– Я не помню.

Слова прозвучали так спокойно и тихо, но сердце Мерали бухнуло вниз, и Лань будто услышала, как разлетаются его осколки.

– Н-не помнишь?

– Мерали, я помогаю с учёбой любому, кто попросит.

– Любому?

Пусть Мерали знала об отзывчивости Сюна, но до последнего надеялась, что она для него особенная. Из-за обещания флейты. А теперь её просто назвали «любой»?

– Любому, – подтвердил Сюн. – И Лань тоже. Ей была нужна помощь с инструментом – я помог. И всё. Ты приняла мои слова о флейте слишком близко к сердцу. Прости, но я не помню того разговора.

По щекам Мерали бежали слёзы. Красивое лицо превратилось в искажённую страданиями гримасу. Она громко разрыдалась, швырнула флейту прочь и убежала. Лань испуганно вздрогнула и бросилась искать инструмент. Нашла его в траве и придирчиво осмотрела – цел. Облегчённый вздох сорвался с губ.

Сюн подошёл к Лань и достал платок. Она помахала ему инструментом.

– Флейта цела! Не волнуйся, – улыбнулась Лань.

«Она о флейте беспокоится?» – удивился Сюн. Учитывая, что пол-лица Лань заливала кровь, выглядела эта улыбка странно. Сюн, игнорируя протянутую флейту, дал платок.

– Прижми к ране. Иди как можно скорее в лазарет. Если протянешь, то может остаться шрам. И… пожалуйста, не говори, что произошло. Скажи, что поранилась во время тренировки.

Сердце Сюна переполняла горечь. Он жалел Мерали и жалел, что стал причиной конфликта. Казалось бы, во всём стал хорош и добродетелен, а проблемы приносить не перестал.

– Сюн…

Он вынырнул из мыслей и сморгнул.

– Болит? Тебе помочь дойти?

– Нет, – покачала головой Лань. – Сюн, скажи, что не так с этой флейтой? Она особенная для тебя? Поэтому Мерали так отреагировала?..

– Нет. Это просто моя старая флейта. Мерали всё не так поняла.

Сюн хмурился и смотрел куда-то вниз.

– Она не сломалась. Смотри, – Лань снова показала ему целую флейту. – Я могу вернуть её сейчас, если ты хочешь.

– Не хочу! Что ты заладила, – резко ответил Сюн, а потом опомнился и снова «надел» на себя улыбку. – Иди скорее в лазарет. Кровью истекаешь.

Как и просил Сюн, Лань ничего не сказала про Мерали. Кровь ей быстро остановили, а с помощью целебной водяной магии за несколько заходов убрали и шрам. Ничто не указывало на драку. Только теперь Мерали сторонилась Лань, словно чумы, и ходила чернее тучи.

Все смотрели на эти изменения с любопытством, но Лань никому ничего не рассказала. Даже Нави. Возможно, это глупо, но разбитое сердце стоит жалеть даже у врага.

До экзаменов оставалось всего ничего, и Лань продолжала оттачивать мастерство исполнения. Она поймала себя на мысли, что приходит в ту же беседку не только играть, но и в надежде снова увидеть Сюна. Что ж… Может, они с Мерали не такие и разные.

Лань начала играть заклинание, которое будет на экзамене, когда её накрыла тень. На миг сердце ёкнуло в надежде, но, когда Лань обернулась, резко упало. Мерали стояла над ней с каменным лицом.

– Мерали? Что ты тут делаешь?

Лань до ужаса испугалась, что Мерали теперь не просто швырнёт в неё «Лезвие», а изобьёт до полусмерти, а потому начала рыскать глазами в поисках хоть какой-то помощи и путей отступления. Ну почему Лань снова выбрала место, куда никто не заходит?

– Не бойся, – сухо сказала ей Мерали. – Я пришла… извиниться.

– Что? – Лань оторопела от такого поворота.

Мерали отвела взгляд и прикрыла губы ладонью, словно стеснялась каждого своего слова.

– Я была не права. На этом всё.

– Что «всё»?

– А что тебе ещё надо? – снова взъелась Мерали.

– Ничего. Я и извинений-то не ждала.

– Ну да, разозлилась! Перестаралась! С кем не бывает… Шрама не осталось?

– Н-нет, – продолжал оторопело отвечать Лань.

– Хорошо. Ты симпатичная. Было бы обидно.

– Мерали?

– Ну что? Музыкой занимаешься? Всё получается, недоучка?

На последнем слова Лань расслабилась. Вот теперь вернулась прежняя Мерали. Хотя она не смотрела на Лань, и её лицо выглядело так, будто Мерали тошнит от собственных слов… но она всё равно извинилась… потому что считала это правильным, несмотря на гордость.

– Не всё, – признала Лань. – Чтобы набрать больше баллов, мне надо сыграть «Спокойный сон».

– Это же не изучают в младшей группе.

– Я хочу в среднюю.

– И как ты тренируешься? Кого в сон погружаешь?

– Мышей.

– Пф! – Мерали рассмеялась. – Так у тебя ничего не выйдет. У меня самой не получалось, но помогла одна тренировка. После неё вообще всё легко давалось.

– Какая тренировка? Расскажи!

У Лань загорелись глаза, и Мерали хмыкнула.

– Ты не была на горе Вейж?

– Нет. А где это? А что там?

– Местная гора, куда ученики ходят тренироваться. Там дует сильный ветер, но если сможешь его понять и успокоить, то «Спокойный сон» освоишь на раз. Или что там тебе ещё надо.

– Нам не рассказывали про эту гору…

– Так детей туда не водят. Но ты, вроде, в среднюю хочешь. Вот как раз подходящий уровень. Я сама там перед экзаменами бываю. Очень помогает. Сдаю легко.

Лань задумалась. На подготовку осталось мало времени, а у неё всё ещё не хватает навыков. Может быть, стоит сходить и попробовать? Она исподлобья посмотрела на Мерали. Та стояла, скрестив руки, и при взгляде Лань отвела свой.

– В общем, совет я тебе дала. Считай, плата за ранение. Как поступать, решай сама.

Мерали зашагала прочь, но Лань окликнула её и улыбнулась:

– Мерали… Спасибо!

Вейж представлял собой самый высокий пик в местной горной гряде. Лань думала, что быстро поднимется, но тропа закончилась задолго до вершины, а склон, подобно шипам, стерегли острые осколки скал. Лань заиграла «Порхание» и поднималась рывками, то и дело хватаясь за выступающие камни.

Облака становились всё ближе, и, уцепившись за очередную опору, Лань мельком глянула вниз и чуть не выронила флейту. Река в долине выглядела крошечной змейкой среди «пятнышек»-крыш. Рощицы темнели у склонов. Людей и подавно не видно, только крики птиц слышались где-то внизу.

Сердце ёкнуло, и Лань тут же отвернулась и крепче вцепилась в камень.

– «В танце над пропастью под звонкую песню, не забывай – под ногами не небо, а бездна», – вспомнила она слова Сюна. Уж очень они сейчас были к месту.

Но, как ни странно, воспоминание о Сюне успокоило Лань. Уж он-то точно не боялся ни высоты, ни падения. Сама музыка окрыляла его в тот момент, когда он прыгнул с горы. Сюн наверняка сто раз забирался и на эту. А значит, и у Лань получится.

Некоторое время она так и простояла на маленьком карнизе, собираясь с силами и решимостью, и только сейчас почувствовала, как похолодел воздух. Снежинка крошечной звёздочкой упала на руку и обратилась в каплю. Где-то вверху с грохотом бесновался ветер. Туда-то Лань и надо – навстречу ему.

Через некоторое очень длительное время, она снова остановилась. Изо рта вырвалось облачко пара. Снежные облака окутали гору белым саваном, а ветер бросал в лицо колючие снежинки. И в этой круговерти бури и тумана всё труднее давался подъём. За спиной же тонула пустота глубокой пропасти.

Лань дрожала от холода, и он заглушал страх. В горле комом встал колючий мороз, дышать стало труднее, пальцы почти онемели. «Как же я буду играть?» – глупо подумала Лань.

Она подняла голову и увидела, что конец пути близок. Над ней уже совсем рядом виднелась вершина, вот только ветер угрожающе бился о склон и грозил столкнуть вниз. Лань еле гнущимися пальцами заиграла спокойную мелодию, но ветер лишь на миг обратил на неё внимание, а потом продолжил свой сумасшедший вихрь.

– Ну давай «поговорим», – упрямо сказала ему Лань и рывком преодолела остаток пути.

Когда она забралась, стало ещё хуже. Метель сбила её с ног и едва не сбросила со скалы. Страх пронзил Лань копьём, и она на четвереньках отползла от края, льдинки впивались ей в ладони. Пальцы изо всех сил вцепились в флейту – её единственное спасение.

Лань снова заиграла. На этот раз попыталась сделать ветер теплее, но его порыв тут же хлопнул её по лицу, словно перед самым носом захлопнул окно сквозняком. Буран бросал в Лань холодные уколы снега, губы посинели, кожа на руках покрылась кровавыми трещинками, скулы болели. Лань то и дело срывалась на кашель, даже не в силах закончить мелодию.

– Вот ты какой – западный ветер, – прохрипела она. – Почему же ты так зол на меня? Неужели лишь потому, что я пришла в твои владения? Но запад или восток, ты всё ещё ветер. Отчего же встретил меня как врага?

В ответ метель ослепила её чем-то болезненно острым. Это было не то «Лезвие», которое запустила Мерали, но в тот момент Лань вдруг поняла, откуда взялась эта боевая мелодия. С закрытыми глазами она словно слышала её в гуле ветра и спиральном полёте острых льдинок.

Всё ещё не размыкая век, Лань проиграла её на флейте и почувствовала в воздухе столкновение двух сил. Получилось. Только после этого ветер налетел на неё с новой силой, и Лань согнулась пополам.

Плохая, плохая затея! Она пришла договориться с ветром, а не нападать! Слушай, Лань. Слушай внимательно. Что ты слышишь в его песне? Буйство? Гнев? Нет. Гневный ветер горяч, а этот пробирает морозом, швыряет снег, как море – солёные брызги. Здесь, так высоко, для него это естественно. Ветер не злится, он просто танцует свой танец, что заложен в него природой мироздания.

Слушай этот танец, Лань.

Лань поднялась на негнущихся ногах, утопая по щиколотку в сугробе. Глаза всё ещё закрыты. Ветер ударил её по левому уху, и она обернулась в ту сторону. Взметнул покрытые инеем волосы справа – снова туда. Закружил вокруг неё вихрем – и Лань вместе с ним.

Слушай этот танец. И играй.

* * *

Нави нигде не могла найти Лань. Она обежала комнаты, библиотеку, музыкальную площадку, но подруги нигде не было. А ведь Нави так хотела показать ей свою игру на лютне и попросить оценить перед экзаменами.

«Что ж. Похоже, Лань тоже где-то готовится», – вздохнула Нави и уже хотела вернуться к себе, как увидела в толпе девочек чрезвычайно довольную собой Мерали. Подозрительно это. Ещё день назад над Мерали будто туча нависала, а теперь лучезарна, как солнце. Лань что-то знала, но не рассказывала, и Нави решила выяснить сама. Она притаилась за углом и стала слушать.

– Она правда поверила тебе? – смеялась одна из местных «запевал» Мерали.

– Ещё как поверила! Наивная дура. И впрямь решила, что я перед ней извинялась.

– И что? Ты подсказала ей, как «сдать» экзамены?

– Конечно. И притом даже не соврала. Так действительно можно усилить свою магию.

– Погоди, а что ты ей сказала?

Этот вопрос задала Ксияна, которая часто таскалась за сестрой хвостом ещё в прошлой школе.

– Да ничего такого, – светилась самодовольством Мерали. – Всего лишь рассказала про гору Вейж. И эта недоучка туда и впрямь отправилась. Сама видела.

У Нави заледенела макушка. Уж она-то, в отличие от Лань, выучила все правила Долины перед приездом сюда. И про гору Вейж читала ещё в первой школе.

Гора ледяного ветра. Гора-испытание, которое позволяют пройти только самым умелым музыкантам, потому что дующий во всю силу западный ветер способен убить. Говорят, много лет назад такое уже случалось, хотя это могли быть и слухи. Но сама гора Вейж была настоящей, и ветер, обитавший там, воистину грозен и не подвластен обычной магии.

Кого эта стерва Мелари туда отправила? Погодите. «Недоучка»?

– Что за гора такая? – спросила Ксияна, знания которой явно уступали таковым у Нави.

– А такая, куда недоучкам вход запрещён!

Нави сорвалась с места под смех Мерали. Если эта стерва не соврала, и Лань и впрямь туда пошла, то дело плохо. Очень плохо! Нави пробежала мимо гуляющих учениц и даже не обернулась извиниться. Без стука ворвалась в кабинет старшей наставницы и открыла рот, чтобы выпалить новости, но внутри никого не было.

Какой сегодня день? Ух, забыла! Все наставники и наставницы сейчас на совещании с Хранителем на «мужской половине». Но девочкам нельзя туда! На миг Нави остановилась, но лишь одна мысль «Лань!» заставила её пересилить себя и рвануть прямиком на запрещённую территорию.

Вот только Нави была здесь лишь раз, когда приехала на обучение, и больше не приходила. Куда бежать? Ученики смотрели на неё в замешательстве. Нави кинулась к первому встречному и выпалила на одном дыхании:

– У меня срочное дело! Где старшая наставница и Хранитель?

Ученик так удивился, что не сразу сообразил, что у него спросили. Но только собирался ответить, как позади послышался мягкий голос.

– Что случилось? Девочка, тебе сюда нельзя.

Тот, чьё лицо, улыбку и манеры знали все ученики Долины. Кто безотказно помогал всем и был самим воплощением воспитанности и добродетели. Будущий Хранитель Долины Ветров, а ныне племянник нынешнего.

– Господин Сюнлин! Беда! Я ищу наставницу.

– Какая беда?

– Лань. Она… – Нави тут же забыла все слова, какие заготовила, но через два вдоха взяла себя в руки. – Мерали обманула её и отправила на гору Вейж!

– Гору Вейж? – лицо Сюна потемнело, а улыбка исчезла без следа. – Ты уверена?

– Я сама слышала, как Мерали хвасталась. Она сказала, Лань уже ушла на гору. Я искала, её нигде нет!

Сюн нахмурился и обратился к ученику, который всё ещё стоял рядом:

– Ларс, проводи девочку к Хранителю. У них собрание, но ситуация чрезвычайная: может пострадать ученица. А я на гору.

С этими словами Сюн сорвался с места – только и мелькнул белый рукав. Нави мысленно пожелала Лань вернуться невредимой и пошла за Ларсом. Уж она всё расскажет. Мерали зашла слишком далеко!

* * *

Сюн играл «Скорость ветра» и чувствовал, как летит вперёд, почти не касаясь земли.

Ну что за напасть! Кому вообще в голову могло прийти соваться на эту гору? О чём только Лань думала? Сюн вздохнул. Ни о чём, конечно. Ещё одна вещь, которую она не знала о Долине. Сюн мог бы рассердиться, но ведь он и сам каждый раз молчал, когда Лань по незнанию нарушала правила. Жалел её… или попросту завидовал её блаженному неведению? И вот к чему привело!