Игры Сушеного

Интересно, откуда взялось название заведения, и каким таким «китом» здесь благословляют, подумал я и тут же забыл.

Через лабиринт пронёсся бешеным галопом, словно курьер, спешащий развести за полчаса несколько заказов в разных концах района. Выбрался на Тверскую, спустился в подземный переход, свернул на Камергерский переулок и только возле МХАТа разжал кулак.

На ладони лежал небольшой продолговатый металлический предмет с разъёмом Type-C и портом USB. Больше всего он напоминал пауэрбанк. Судя по размерам и весу, не очень мощный. Никаких надписей, по которым можно было бы судить хотя бы о ёмкости, на подарке не нашлось.

Но что означал столь странный подарок? Сушёный беспокоился, что мой телефон разрядится и я останусь без связи? Или это знак внимания, «наградная медаль» в память о сегодняшнем разговоре, быть может, пожалованная для того, чтобы я не забыл оказанную Сушёным услугу?

Хотелось верить, что подарок Сушёного магический. Вдруг пауэрбанк поможет найти Нину и наказать похитителей? Я провёл рукой над аккумулятором, сканируя его на предмет магии, но ничего не почувствовал. Впрочем, это ещё ничего не означало. Быть может, он заработает в нужный час, а сейчас магическое напряжение такое низкое, что в центре Москвы, близ Кремля его трудно почувствовать? Слишком сильны в центре магические защитные сети, маги из ФСБ перестарались. Ничего, попробую разобраться с загадочным предметом позже. Рассудив так, я убрал подарок Сушёного в карман.

Выходит, сон о Нине приснился не просто так. Полный решимости как можно скорее найти и вызволить ведьму, я внезапно понял, что придётся с головой погрузиться в её жизнь, выяснить как она прожила этот год. В том числе, предстоит узнать и о её личной жизни. А что, если у Нины появился любовник?

Глава 5. Любовник

В кофейню я отправился пешком, без машины, и сейчас на мгновение задумался, вызвать ли такси или позвонить Сашке, моему водителю. С одной стороны, возможно, придётся много мотаться по городу, а я уже привык работать в машине, комфортно расположившись на заднем сидении майбаха.

С другой, не хотелось никого посвящать в свои дела, даже Сашку, на которого стопроцентно можно положиться. В деле замешана магия, то есть та сторона жизни, про которую подчинённым знать совершенно не обязательно. Лучше разобраться во всём самому, чтобы никто не путался под ногами, да и впоследствии при встрече не таращился испуганно и подобострастно.

По памяти набрал адрес в приложении вызова такси. Но тут же передумал и скинул заказ. Приложение моментально пиликнуло: «Ваш водитель уже почти прибыл к месту назначения. С вас будет списана неустойка в размере 210 руб. Это справедливо по отношению к водителю». Что? Да мне едва ли успели найти машину. Надо отвязать карту и поставить оплату наличными. Дело не в двухстах рублях: неприятно чувствовать себя идиотом, с которым можно обращаться словно с дойной коровой.

Я подумал таким образом и сразу позабыл про ушлый агрегатор. Мимо меня прошла девушка с пронзительно синими волосами, фигурой и походкой напомнившая Нину. Я бросился за ней, но незнакомка, словно почувствовав мой пристальный взгляд, неожиданно повернулась. Увидев её лицо, я разочарованно отстал.

Надо срочно узнать, что произошло. Чтобы не терять время, я позвонил Сашке и попросил приехать. Когда тот прибыл, сам пересел за руль и предложил водителю пару дней отдохнуть. Да, мне будет не так удобно, как на комфортном заднем сидении, но зато полная свобода действий.

На всякий случай я заехал в соседний от дома Нины двор и удачно припарковал машину в тенечке. Мне не хотелось, чтобы майбах привлекал лишнее внимание. Решил немного прогуляться по окрестностям, осмотреться, но беглый осмотр ничего не дал: всё оказалось в возмутительном порядке. Во дворе Нины развлечения для детворы всё также были представлены одинокой песочницей, в которой уныло ковырялась пара малышей. В отличие от детворы, мамы вели оживлённую дискуссию, сидя на покосившейся скамейке.

– А вот Панчин говорит, что ГМО это очень даже неплохо! – донесся до меня резкий голос одной из мамаш.

– Какая чушь! – возмущалась другая.

Я на всякий случай обошёл увлеченных беседой тёток, но беспокоился зря: они и головы не повернули в мою сторону.

Знакомая обшарпанная дверь в подъезд заставила меня грустно улыбнуться. Вспомнилось, как попал сюда первый раз и удивлялся нехитрой обстановке. Консьержкой подъезд всё также не обзавёлся, зато за время моего отсутствия в нём сделали ремонт. Освежили потолки и стены, стало заметно чище и даже как будто посветлело, но уюта странным образом не добавилось.

Исчезли цветы в разномастных горшках на подоконниках и одинокая репродукция с хмурыми мужиками, которая врезалась в память, хотя название картины я так и не сумел вспомнить. Ремонт, как видно, ещё продолжался, потому что на одной из лестничных площадок грустила одинокая стремянка и забытые банки с краской. Густо пахло ацетоном. Подъезд стал безликим и типовым, похожим на миллионы других столичных подъездов.

Я взлетел по ступенькам на третий этаж, и сердце ёкнуло вторично за сегодняшний день. Обшарпанная деревянная дверь со старомодным звонком из восьмидесятых отлично сохранилась в моей памяти, также, как и шикарная огромная квартира, которую эта дверь скрывала. Нина могла себе позволить не отгораживаться от мира железной дверью.

Даже в то время, когда неведомая опасность грозила ведьме, и она приобрела в соседнем подъезде ещё одну квартиру и объединила со своей, чтобы запутать преследователей, так вот даже тогда Нина не стала менять дверь на железную. В этом не было смысла. В квартиру несколько раз пытались залезть, но Нина с Блонди без труда отразили все атаки.

Подробностей ведьма не рассказывала, но, вспоминая, как Нина и Блонди ловко запугали Ирину (а бывшая была не из робкого десятка), я мог легко представить, на что способен магический тандем ведьмы и призрака, если им реально угрожала опасность. Подозреваю, что все, кто хотя бы однажды видели девушек «в деле», навсегда оставили мысли померяться с ними силой, особенно на их территории.

Нина опасалась нападения на улице, что вполне логично, потому что находиться в постоянной боевой готовности нереально, плюс на улице с ней обычно не было Блонди. Но дома ведьма чувствовала себя в полной безопасности.

Сейчас я смотрел на новенькую тяжёлую металлическую дверь. Что же произошло? Зачем понадобилась такая защита?

Не мешкая, я нажал на стильную кнопку звонка. Звонок снисходительно разразился мелодичной трелью. Ничего не произошло. Никто не спешил открыть дверь, чтобы предстать на пороге в бесформенной огромной майке и с дерзкой улыбкой на губах. Тогда я нетерпеливо побарабанил по двери кулаком: звук вышел глухой, еле слышный. И снова – тишина.

Неприятная, но одновременно успокоительная мысль неожиданно закралась мне в голову. Что, если меня заметили из окна или увидели в глазок, и справедливо обиженные девушки не захотели открыть дверь?

Тогда я попробовал мысленно позвать Блонди. Снова ничего. Повздыхав, изобразил немую статую печали и раскаянья, если вдруг милое привидение тайно оценивало мою отчаянную попытку привлечь к себе внимание. Но либо мне не хватило актерского мастерства, либо за безнадежными потугами никто и правда не наблюдал.

Я прислонился к шершавой подъездной стене и прикрыл глаза, щёлкнул пальцами. Утонул в ИСС и снова попытался почувствовать Нину. Ничего. Может, просто подрастерял способности? Тогда я попробовал подключиться к бабушке. Вышло сразу. Образ моей дорогой родственницы фонил бодростью, даже слегка чересчур, отчего у бабушки повысилось давление. Нужно будет позвонить и предостеречь. Я осторожно, с неохотой отпустил тёплый приятный образ бабули и вновь сосредоточился на Нине. Снова ничего. Ни один из миров не подавал сигналов, словно я пытался достучаться до картонного персонажа, которого никогда не существовало на свете. Я вздохнул и вышел из ИСС.

Придётся действовать в реальном мире.

Что делать? Звонить ещё? Стучать? Ждать? Попытаться проникнуть в квартиру?

Раз за разом я нажимал на кнопку звонка, который уже выдал весь свой богатый для такого простого прибора арсенал мелодий и покладисто, но уже несколько раздражённо озвучивал их по второму кругу. Самый фантастический идиот давно бы понял, что в квартире никого нет.

– Там никого нет, – внезапно произнес за моей спиной голос, повторивший вслух мои мысли.

Я подпрыгнул от неожиданности.

У квартиры напротив стоял парень лет двадцати пяти и держался за ручку приоткрытой двери. Высокий, в меру накаченный, с тошнотворно правильными чертами лица. Напоминал Ди Каприо в молодости: такой же маленький подбородок и слащавое выражение лица. Ребята этого типажа обычно нравятся девчонкам. И часто бывают альфонсами, – почему-то подумал я с неприязнью.

Всё указывало на то, что парень только что вышел из соседней квартиры. Вот только я не слышал никаких звуков. Конечно, я был увлечён мысленным «общением» с Блонди, но всё-таки… Почему-то мне вспомнился Степан, выдававший себя за отца Анечки, не побрезговавший влезть в чужую квартиру и выдать себя за хозяина. То, что неизвестный стоит у двери, абсолютно ничего не значит.

– Я точно знаю, – парень принял молчание за сомнение в правдивости информации.

– Откуда? – машинально спросил я.

Мужчина отлип от косяка, захлопнул дверь и подошёл ко мне так близко, что я невольно отступил на шаг. Красавчик не смутился, склонился к моему уху и интимно прошептал:

– Забрали её.

От него пахнуло слишком сладким для мужчины парфюмом, который мог бы придать очарования симпатичной девушке, но никак не парню. Во всяком случае, на мой вкус. Я ещё раз непроизвольно отодвинулся, но странный сосед Нины не заметил моего движения и довольно кивнул, усиливая утверждение языком тела.

– Куда? – недоверчиво спросил я.

– Как куда? – удивился парень. – Известное дело: туда. Если забрали, значит, надо. Просто так ведь не заберут? Не заберут. Логично же.

– Куда туда? – перебил я красавчика.

Голова пошла кругом.

– «И даже ты не сомневайся в этом, а то мгновенно станешь…», – пропел Дин припев знакомой песни, подмигнул и облизал губы.

Шнуров? Ленинград? Дин гнусавил и не сильно попадал в ноты, но я наконец понял, на что он намекал.

У Нины проблемы с законом, полицией? Да ещё такие, что закончились задержанием? Это бред. Что такого могла натворить ведьма, чтобы вызвать столь пристальное внимание органов правопорядка? Политикой Нина не интересовалась. Конечно, за год могло произойти многое, но я не мог представить подругу по магии на «баррикадах». Необычный род занятий Нины требовал полного погружения, ведьма отдавалась любимому делу с душой. У неё не оставалось времени интересоваться чем-то ещё. Или оставалось?

Между тем парень ещё раз кивнул, для убедительности снова подмигнув левым глазом:

– Туда.

Разговор зашёл в тупик.

– И давно? – тупо спросил я.

– Да уж неделю назад. А ведь я говорил: главное, сидеть тихо. Не нашего ума дело…

– Так что с Ниной сейчас? – снова перебил я. – Где она? В СИЗО? Ждёт суда? Люди просто так не пропадают.

– Не знаю, – пожал плечами красавчик. – Я что – дурак, туда лезть? Знаешь, что у Нины в квартире натворили? Всё разнесли в хлам. А всё почему? Не надо никуда лезть. Нет, мне такого не надо.

Разговорчивый паренёк незаметно перешёл на «ты». Он в третий раз попытался донести до меня «ценную» мысль: «лезть туда не стоит», нескладно повторяя её в разных вариантах. Но меня интересовала только Нина, а в версию с полицией я не верил. Поэтому попробовал зайти с другой стороны:

– В тот день вы были в квартире Нины? Что там происходило?

– Неа, – зевнул парень. – Позже зашёл посмотреть. Заодно квартиру закрыл.

– Закрыл?! Как?

– Ну да. Известно, как: ключом. Квартиру открытой оставили.

Плохо дело. У трусливого красавчика ключ от квартиры Нины. Я повнимательнее пригляделся к парню, прикидывая, мог ли он понравиться ведьме.

«Да нет же, – моментально встрял внутренний голос. – Не может быть. Где он, и где мы.»

«Мы провели весь год с другой женщиной, – с горечью напомнил я. – Нина свободна и…»

Дальше я продолжать не стал. Больно, нелепо, да и не за этим пришёл. Но парень не оставил мне даже малейшей надежды, подтвердив худшие предположения:

– У меня вторая пара ключей от квартиры Нины. Ну знаешь, так удобнее. Когда надо пришёл, когда надо ушёл.

– Вы с Ниной… вместе? Пара?

– Бара-бара. Чё как маленький? Пошли, позыришь, чё–как в квартире.

Перейдя на совсем развязной тон, сосед Нины, которого я про себя с досады окрестил «любовничком», небрежно отодвинул меня в сторону и открыл дверь в квартиру Нины своим ключом. Последняя надежда, что парень болтает языком всякую чушь, выдавая за правду больные фантазии, на самом деле не имея никакого отношения к Нине, растаяла.

Мне стало одновременно противно и страшно. Мерзкий тип, настолько близкий Нине, теперь спокойно отрекался от неё, да ещё и приглашал в её квартиру первого встречного, словно в музей. Я чувствовал к соседу ведьмы отвращение, как к мохнатому пауку, изо рта которого сочится бледная слизь, но мне было страшно за Нину и Блонди.

Тяжёлая стальная дверь прекрасно вписывалась в рассказ «любовничка». Если предположить, что у Нины и правда проблемы с законом, то, столкнувшись с преследованием полиции, Нина не могла применить магию и привлечь к защите Блонди. Другое дело, что как не усиливай дверь, это не поможет, если за тобой пришлют отряд ОМОНа.

Но мне всё равно не верилось, что Нина могла натворить что-то такое, что привлекло бы внимание силовиков.

Зато у Степана с Ажаном прозрачный мотив для похищения: месть.

Между тем парень посторонился, пропуская меня в квартиру, и вежливо представился:

– Кстати, я – Дин.

Я рассеянно кивнул и ничего не ответил.

Больше всего на свете я сейчас желал (если не считать главного желания – найти Нину), чтобы Дин провалился сквозь землю как можно глубже и надёжнее, и оставил меня в квартире одного хотя бы минут на двадцать. «Любовничек» раздражал меня всё больше, мешался под ногами и не давал сосредоточиться.

Мне бы осмотреться в одиночестве, понять, что произошло, позвать Блонди. Вдруг капризная красавица отзовётся на имя, произнесённое вслух? Я был уверен: призрак где-то неподалеку. Но Дин упорно маячил рядом.

Он снова облизал губы и меня чуть не стошнило от омерзения. Какой тошнотворно-противный фрукт. Неужели Нина целовала его?

Некоторое время я испуганно таращил глаза, стараясь не моргать. Некстати всплывшие воспоминания о том, как мой дар услужливо показал мне «кино» из прошлого Нины и Степана, навевали неприятные мысли, что всё может повториться. Мне казалось, что если на миг прикрою глаза, на меня обрушатся видения о ведьме и Дине.

Я орал у себя в голове, что не хочу этого видеть, в то же время уверенный, что делаю только хуже. Но ничего не произошло. Я вздохнул поглубже и огляделся.

Квартира выглядела также, как и год назад: тот же творческий беспорядок, пыльные полки со старинными манускриптами и кучей разных магических артефактов, назначение большинства которых я теперь знал. Спёртый запах давно непроветриваемой квартиры подтверждал информацию о пропавшей хозяйке.

Но никаких следов погрома в квартире я не заметил. Дин и сам выглядел обескураженным. Он прямо в ботинках пробежался по квартире, поочередно заглядывая в комнаты, двери в которые были, как обычно, прикрыты:

– Во дела! Здесь всё было перевернуто вверх дном.

– Когда ты заходил в квартиру?

Дин наморщил лоб:

– Через день после того, как Нину забрали. За заваркой забегал, моя закончилась, а в магазин топать не хотелось.

– Не против, если осмотрюсь? – спросил я с надеждой, что «любовничек» на время отстанет.

– Валяй, – покладисто махнул рукой Дин.

Но отставать от меня и не подумал.

Я прошёл по коридору в самую дальнюю комнату, в которую в первую нашу встречу меня пригласила Нина. Дин шумно дышал за моей спиной, подтверждая, что не оставит меня одного ни на секунду.

Стараясь отрешиться от его присутствия, я на миг прикрыл глаза, воскрешая в памяти обстановку годичной давности. Удобные кресла и миниатюрный стол на месте. Так, а почему круглый стеклянный бронзовый столик с матовым кантом сменился на такой же по форме, но безлико-серый?

– Давно у Нины этот столик?

Красавчик равнодушно скользнул взглядом по столу.

– Вроде да. А что?

– Так, ничего.

Конечно, со стеклянным столиком за год могла приключиться любая неприятность. Его могли исцарапать, повредить или разбить. В конце концов столик мог просто надоесть хозяйке, а потому отправиться на помойку. Нина могла постепенно менять обстановку, потихоньку обновляя мебель.

Но мне почему-то казалось, что кто-то постарался тщательно скрыть следы погрома. Впрочем, покупать и переть в квартиру новый столик могло прийти в голову только параноику. Сделать уборку и выкинуть разбитую мебель – этого было более чем достаточно. Так что, скорее всего, страдал паранойей именно я.

Следующей я решил проверить рабочую комнату Нины, расположенную рядом с кухней. Насколько помнил, там располагались старинный шкаф, алтарь и деревянный видавший виды стол. Дёрнул ручку двери, но она не поддалась.

– У тебя есть ключ от этой комнаты?

Дин наморщил лоб:

– Нет, никогда сюда не заходил. Мы с Ниной обычно…

– Ясно, – быстро перебил я Дина.

«Любовничек» обиженно засопел, но слушать про его утехи с Ниной было выше моих сил. Мне уже сейчас хотелось врезать Дину от души и навсегда покинуть когда-то милую сердцу квартиру. Несмотря на то, что на моём ментальном экране ничего не происходило, за что я мысленно вознёс молитву неведомым Богам, слишком хорошее воображение сыграло со мной злую шутку. Я представлял Нину и Дину в самых живописных позах, предающихся страсти то в спальне на кровати, то на кухонном столе, прямо среди рассыпанных пузатых пузырьков с зельем и початой пачкой кофе. Я слышал, как полураздетая Нина стонала. Видел, как Дин плотоядно улыбался и облизывал губы, грубо лапая ведьму.

Мою ведьму.

С появлением каждой новой картинки сердце стучало всё сильнее и сильнее, в груди что-то скреблось и завывало, как оборотни в покинутой лесниками избушке в ночном лесу.

Так не пойдёт. Я должен найти Нину. Отринув соблазнительную мысль послать всё к черту, я попытался воззвать к здравому смыслу.

– Дин, давай поступим так, – устало предложил я. – Мы разделимся. Кажется, кто-то постарался сделать так, чтобы всё в квартире выглядело как обычно. Здесь прибрались и замели следы. Но если в квартире была… полиция… То во время обыска и задержания что-то бы точно разбилось или испортилось. Я посмотрю на кухне, а ты… в спальне.

«Которую ты так хорошо знаешь», – хотел добавить, но чудом сдержался. Последние слова я и так произнёс с излишним сарказмом, который мог насторожить парня. Он оказал мне услугу, пустив в квартиру. Без него я бы сюда не попал. Это я нуждался в нём, а он во мне – нет.

Но владеть собой с каждой минутой становилось всё труднее. Беспокойство за Нину и в меньшей степени за Блонди (что можно сделать с призраком, я по-прежнему не знал, но подозревал, что у зла нет границ, а воображение куда лучше моего), дурацкие картины в моей голове, которые продолжали сменять друг друга, нелепое предположение Дина о том, что ведьму забрала полиция, всё больше сводили с ума.

Я мотнул головой, отгоняя видение о том, как Дин ставит беззащитную Нину на четвереньки, бесстыдно, задирает ей платье, шлёпает, заливаясь лающим смехом, вновь облизывает губы, а затем…

«Хватит» – шикнул я сам на себя, картинка моргнула и исчезла. Последним исчез Дин, спускающий свои грязные трусы с васильками до колен. Меня передёрнуло от отвращения.

Попав в квартиру, которая хранила столько противоречивых воспоминаний о прошлом лете, безумных и будоражащих, сладких и нелепых, я едва сдерживался, напоминая самому себе огромный воздушный шар, который накачивают и накачивают гелием, прекрасно понимая: взрыв неизбежен.

К тому же, я лукавил. Моя уверенность, что в квартире орудовала не полиция, приближалась к ста процентам. Зачем силовикам прибирать за собой? Если же вместо полиции наводил порядок в квартире кто-то другой, то опять же – кто? И зачем? Даже Дину, состоявшему с Ниной в отношениях, не пришло в голову заняться уборкой. Впрочем, Дин просто идиот. Идиот с мерзкой привычкой облизывать губы.

Квартира Нины не опечатана, и это ещё один весомый аргумент в пользу того, что в квартире орудовала не полиция.

Но если похитители Нины не полицейские, то они могли замести за собой следы, чтобы исчезновение девушки не выглядело преступлением. Мол, уехала путешествовать и не вернулась. Мало ли народу пропадает. Странно только, что не сообразили сразу, а привели всё в порядок через день. Если, опять же, можно верить Дину.

Я предполагал, кто мог маскироваться под слуг закона. Именно о них устами Ра-Ома меня предупредил Сушёный. Ажан и Степан. Два врага, которых объединила ненависть и жажда мести.

Дин не заметил, как дрогнул мой голос при упоминании спальни Нины или решил не заострять на этом внимание. Если до этого он вёл себя расхлябанно-развязно, то сейчас посмотрел на меня серьёзно и даже преданно, подтянулся, кивнул и отправился в спальню. Ещё бы честь отдал.

Нет, с этим что-то надо сделать.

Так. Визуализация. Я представил, что Дин – небольшой коричневого оттенка прибор, навевающий неприятные ассоциации. Перенёс на него отношению к Дину. Закрыл глаза, глубоко вздохнул и снова обратил взгляд на прибор. Так, вот оно, колёсико регулировки. Теперь самое главное не переборщить. Медленно и плавно выкрутил уровень неприязни на минимум.

Совсем убрать не смогу, но и так намного лучше.

У меня есть Аля, я сам её выбрал. Логично, что и Нина год не сидела одна. Дин ни в чём передо мной не виноват, он даже не знал о моём существовании. Да если бы и знал – претензии могут быть только к партнёру, который обещал хранить верность. А Нина ничего мне не обещала.

Дин… Ну что, Дин. Глуповатый, бывает. Не заметил, что происходило что-то странное. Но он не владел всей информацией. Если предположить, что Нина только развлекалась с этим красавчиком… для здоровья, то он может даже не знать, что она ведьма. И не знать о её врагах. О наших врагах. Вряд ли Нина посвятила Дина в прошлогоднюю историю.

Размышляя, я дошёл до кухни и в ужасе замер. На большом круглом деревянном столе красовалась впечатляющая трещина. Скорее всего, он раскололся пополам, и чтобы скрыть следы, половинки соединили и понаставили на стол как можно больше посуды. Но жалкая попытка возымела обратный эффект: подозрительное скопление тарелок и бокалов в виде неэстетичной кривой приковывало взор. Трещина укоризненно зияла, выдавая, что произошло что-то непоправимое.

Колченогие табуретки, которые давно нуждались в замене, куда-то запропастились. Их обломки я нашёл аккуратно сложёнными в небольшой проём за холодильником. Но самым страшным оказалось не это. Верхняя, рабочая часть кухни, выложенная плиткой, щеголяла плохо замытыми потёками, а стены, обклеенные моющимися обоями паршивого качества – пятнами бурого цвета, напоминающими кровь.

Кухню пытались отмыть, но получилось только хуже.

Приглядевшись, я заметил разводы не только на плитке, но даже на окнах. Там результаты уборки выглядели поприличнее, и я бы их не заметил, если бы не осматривал квартиру с дотошностью свекрови, нагрянувшей в гости к молодой невестке, которая не пришлась по сердцу.

В поисках улик я заглянул под раковину, где обычно коротало время ведро для мусора. Как и подозревал, ведро там нашлось, но оказалось пустым. Чья-то заботливая рука выкинула мусор, а вместе с ним и тряпки, которыми отмывали кухню, и чёрт знает, что ещё. С досады я пнул ни в чём не повинное ведро и уже собирался захлопнуть дверцу мойки, но под покачнувшимся от удара ведром заметил какую-то мятую картонку. Поспешно наклонился и задохнулся от удивления. Это была потрёпанная карта Таро. «Lovers.»

Прохладный на ощупь, аркан оказался больше моей ладони. Я с удивлением рассматривал карту, на которой прежде всего бросались в глаза две фигуры, закутанные в плащи. Левая – в плащ кроваво-красного оттенка, который неприятно напомнил мне цвет майки Нины в день нашего знакомства, правая – в чёрный. Лица фигур скрывали накинутые на головы капюшоны. На аркане «Влюблённые» обычно изображают две фигуры: мужскую и женскую. На классических колодах они обнажены, что имеет чёткое эзотерическое объяснение, на более поздних, которые больше годятся в оракулы, чем имеют отношение к древней сокровищнице знаний Таро, какая только одежда не встречается. И средневековая, и легкомысленно-эротическая, и строгая пуританская. Да что там одежда. Вместо людей могут изобразить кошечек, совушек или собачек. Но даже в этих легкомысленных колодах, которые нарисовали и отпечатали только ради наживы, фигуры разного пола.