Моя Люси

Вздохнув, она отвернулась от платья и вернулась в зал. Мадам всё ещё читала, но её взгляд стал напряжённым.

– Мадам, я прогуляюсь, – тихо сказала Люси, стараясь говорить спокойно.

– Хорошо, но не задерживайся, – ответила мадам, не отрываясь от книги.

Люси вышла из дома и направилась в сад. Розы, её любимые розы, сегодня казались какими-то поникшими, словно разделяли её тревогу. Она шла по гравийной дорожке, перебирая в голове возможные причины отцовского решения. Она остановилась у старой яблони, под которой любила сидеть в детстве. Вспомнила, как отец читал ей здесь сказки, как учил лазить по деревьям. Он всегда был таким внимательным и заботливым. Что же могло произойти?

Роза и Эмили, сидя за мольбертами, больше напоминали двух щебечущих птичек, а не учениц. Мазки их кистей были небрежными, цвета – негармоничными, а внимание – рассеянным. Учитель, обычно терпеливый и снисходительный, сегодня был на взводе. Он уже несколько раз делал им замечания, но сёстры продолжали перешёптываться, хихикать и строить глазки друг другу. Наконец, его терпение лопнуло. Он что-то прокричал им в ярости, так, что слюна брызнула во все стороны, и покинул их. Девушки, оглушённые внезапным взрывом, даже не разобрали слов учителя. Они переглянулись, пожали плечами и, бросив кисти, уселись на мягкий диванчик. "Как ты думаешь, отец всё-таки поедет с нами?" – вздохнула Эмили, и тема, мучившая их всех, снова всплыла на поверхность. Они долго гадали, почему отец так упорно отказывается сопровождать их на столь важное мероприятие. Вскоре учитель вернулся, хмурый и молчаливый. Сёстры поспешно вернулись к своим мольбертам, стараясь изобразить хоть какое-то подобие усердия. Франц, тем временем, был далек от девичьих грез и бальных нарядов. Он самозабвенно тренировался в фехтовании, оттачивая каждый выпад и парирование. Сначала его немного пугала ответственность, возложенная на него – представлять семью на балу и присматривать за сестрами. Но сейчас, в азарте поединка, он забыл обо всем. Фехтование было его страстью, наравне с лошадьми и скачками. Он знал, что дядя Фиесто даст ему четкие инструкции, и он постарается выполнить их в точности.

Долгий солнечный день, наконец, уступил место теплому вечеру. Роза и Эмили, освободившись от занятий, прогулялись вместе с Францем по ухоженному саду. Мадам Тюль, обычно неутомимая и энергичная, в этот раз оставалась дома, занимаясь последними приготовлениями к балу по приказу Фиесто.

Люсиль, устав от прогулки, вернулась в свою комнату. Внезапно, она услышала стук копыт. Выглянув в окно, она увидела гнедого коня, привязанного к ограде. "Кто это может быть?" – промелькнуло у нее в голове. Любопытство взяло верх, и она осторожно спустилась вниз.

В доме царила тишина. Люси заглянула во все комнаты, но никого не нашла. Она поняла, что гость, скорее всего, находится в кабинете отца. Сердце забилось быстрее. Она неспешно направилась к кабинету, стараясь не шуметь. На своем пути она никого не встретила.

Дверь в кабинет была приоткрыта. Видимо, прибывший человек только вошел и не успел ее закрыть. Люси приблизилась и услышала незнакомый мужской голос. В этот момент ее заметил отец и знаком показал, чтобы она немедленно ушла. Но было поздно. Этот жест привлек внимание незнакомца, и он повернулся лицом к Люси.

Люси окинула его беглым женским взглядом. Это был мужчина лет двадцати шести, высокий и стройный. Его тёмные волосы были аккуратно убраны назад, открывая высокий лоб. Он был одет во всё чёрное, только высокие сапоги были коричневого цвета, от грязи. Видимо, мужчина очень спешил прибыть сюда вовремя, раз не позаботился о чистоте своей обуви. Мужчина взглянул на Люси в упор, и она впервые встретилась с глазами незнакомца. Девушка впервые в жизни ощутила на себе такой холодный, пронизывающий взгляд. Мужчина оценил её взгляд как-то по-своему и улыбнулся ей дьявольской улыбкой. Люси стояла словно прикованная к полу, она не могла пошевелиться. Она лишь могла смотреть на незнакомца. Мужчину явно это всё забавляло, он смотрел на неё с неприкрытым интересом. На выручку Люси пришёл её отец, он откашлялся. Девушка словно проснулась и наконец оторвала свой взгляд от незнакомца.

– Люси, позволь тебе представить, это герцог Арно Август, – громко сказал отец.

Герцог грациозно подошёл к Люси.

– Ваша светлость, – тихо произнесла взволнованная Люси.

Август демонстративно снял свою перчатку, и Люси подала ему свою руку для поцелуя. Он быстро поцеловал маленькую ручку Люси и с каким-то показным пренебрежением сел в кресло, закинул ногу на ногу и вновь улыбнулся своей улыбкой. Внутри Люси всё закипело от раздражения.

– Ещё и герцог, а манер никаких, – пробормотала она себе под нос.

Отец велел ей уйти, и, не дожидаясь прощания с герцогом, она быстро удалилась. Вернувшись в свою комнату, она почувствовала себя ещё более растерянной.

– Чем я могу быть вам полезен, Ваша светлость? – спросил Фиесто, стараясь выглядеть дружелюбнее, хотя внутри всё похолодело.

– Давайте без этих церемоний, – просто ответил герцог. Он встал и зашагал по комнате, измеряя периметр кабинета. Потом он оглядел всё, что было тут: книги, картины, безделушки. Он делал для себя какие-то выводы, потому что морщил лоб и что-то бормотал про себя. Фиесто стало страшно. Он подумал, что к нему в дом приехал какой-то ужасный человек. Конечно, он догадывался, с какой целью прибыл этот Август, но всё-таки в его душе теплилась маленькая надежда, что всё обойдётся.

– Я весь к вашим услугам, – после молчания произнес Фиесто.

– Тогда слушайте. Для всей вашей семьи я – ваш хороший друг. И вы пригласили меня сюда, так скажем, погостить.

– Ваша светлость, объяснитесь наконец, – взволнованно сказал Фиесто.

– Вопросы тут задаю я один, – громко произнес герцог. – Хватит притворяться, мы оба хорошо знаем, зачем я здесь. Надеюсь, вы помните, что ваш племянник Франц вам вовсе не племянник, – холодно сказал герцог. В его глазах появились молнии, он посмотрел прямо на Фиесто, отчего у бедняги страшно заболели глаза и затряслись руки.

Конечно, он помнил, что Франц ему никакая не родная кровь. Но прошло столько лет, он полюбил мальчика, и потом мысль о возможном родстве с королевской кровью ему льстила. Грешным делом он даже мечтал стать регентом при Франце, а своим дочерям устроить успешные партии. Ему даже почти удалось договориться с одним знатным родом, сегодня на балу должны были представить друг другу молодых. Но сегодня утром пришло письмо, что все отменяется. Фиесто был раздавлен этой новостью, для него, как для отца, это был удар ниже пояса. А теперь еще и этот странный герцог с замашками палача. Он больше переживал за детей, чем за себя.

"Что он задумал? Что будет с Францем? И что, черт возьми, он собирается делать с Люсиль?" – эти вопросы вихрем проносились в голове Фиесто. Он понимал, что сейчас ему нужно быть предельно осторожным, каждое слово, каждый жест могли иметь последствия.

– Франц ничего не знает, – тихо ответил Фиесто. Он постарался придать себе уверенный вид, но ничего не получалось. Глаза его выдавали. Зато герцог не был взволнован или раздосадован, он был спокоен и холоден, как скала.

– У вас красивая дочь… Люси, кажется, – ядовито произнес Август. При имени своей дочери Фиесто собрался, он поднялся с кресла, выпятил грудь и заявил:

– Не смейте трогать мою дочь, Ваша светлость, – прохрипел Фиесто, вкладывая в эти слова всю свою отцовскую любовь и отчаяние.

Это позабавило герцога. Он лишь улыбнулся, обнажив хищный оскал, и сверкнул глазами, словно у хищника, почуявшего добычу.

– Я и не собирался, слишком своенравна. Да к тому же бледная как моль, – ехидно заявил Август, смакуя каждое слово.

Пошлые слова ранили любящего отца прямо в сердце. Он уже был готов схватиться за шпагу, висевшую на поясе, или за спрятанный под камзолом кинжал, чтобы отстоять честь дочери, Франчески. Но он знал, что это будет самоубийством. Август был не просто герцогом, он был воплощением власти и жестокости, окруженным верными телохранителями, готовыми разорвать любого, кто посмеет ему перечить.

– Как вы смеете! – закричал Фиесто, не в силах сдержать гнев.

– Успокойтесь, иначе я убью всю вашу семью прямо сейчас, – ответил Август, и его лицо, до этого скрытое маской надменности, сделалось жестоким и злым. В его глазах плескалась ледяная ненависть, готовая поглотить все вокруг.

Фиесто понимал, что не сможет защитить всех домочадцев от этого дьявола.

– Простите, Ваша светлость. Я готов на все ваши условия, – тихо произнес Фиесто, чувствуя себя загнанным в угол зверем. Гордость, честь, все, что он ценил в жизни, было растоптано сапогом герцога.

– Так-то лучше, – засмеялся Август, и этот смех эхом разнёсся по залу, словно предвестие беды. – Теперь мы можем поговорить по-деловому.

Фиесто поднял взгляд, полный отчаяния.

– Что будет с Францом?

– Пока ничего, – сухо ответил Август, отворачиваясь.

В комнате девушек царила суета: полным ходом шла подготовка к балу. Эмили и Роза, наконец, решились надеть свои новые платья. Спустя час они уже любовались своими нарядами. Изумрудное платье Эмили выгодно оттеняло её рыжие волосы, а сапфировое платье Розы подчёркивало глубину её глаз. Высокие прически завершили их преображение, и лишь у Эмили в косу, обрамлявшую лицо, была вплетена тонкая лента. Люси тоже сделали прическу, но надевать платье она не спешила. Необъяснимое предчувствие беды сковывало её.

Запись в дневнике:

Ещё утром я ощущала себя счастливой, сегодня я должна была познакомиться со своим женихом. А теперь все изменилось. Отец ведет себя странно, ещё и этот ужасный герцог. Откуда он взялся на нашу голову, я думаю, что от этого человека не стоит ждать добра. Никак не могу забыть его усмешку, он так смотрел на меня. Приличный мужчина никогда не позволит себе так глядеть на женщину. Надеюсь, что когда мы вернемся с бала, его тут не будет. Никогда больше не хочу его видеть…Пора надевать платье, мадам Тюль пришла.

– Я почти готова! – крикнула Люси, уже вошедшей мадам. Ответа не последовало. – "Может вы позовете нашу служанку Кэтти, мне нужна помощь?"

– Боюсь, что помощь не понадобится. Отец приказал всем раздеться и готовиться ко сну, – бесцветно ответила мадам.

– Что значит готовиться ко сну? – зло крикнула Люси. Как вдруг услышала стенания в соседней комнате. Это Эмили и Роза громко страдали от того, что они так и не поедут на бал. А это был один из последних балов этого сезона.

– Это просто какое-то недоразумение. Я сейчас же спущусь к отцу!

– Он просил всех соблюдать достоинство и не выходить из своих комнат.

– Что происходит, мадам?

—Ох, Люсиль, я сама ничего не понимаю. Прости, но мне нужно удалиться. Мадам Тюль, обычно такая словоохотливая и заботливая, поспешно вышла из комнаты, оставив Люси в полном недоумении.

Люси стояла в недоумении, глядя на закрывающуюся дверь. Она чувствовала, как её сердце начинает биться быстрее. Отец никогда не был так строг. Что-то действительно произошло, и это явно связано с герцогом.

Она тихо подошла к окну, за которым раскинулся ее любимый сад. Сейчас, в преддверии ночи, он казался чужим и зловещим. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву старой ивы, рисовал на земле причудливые тени, напоминающие когтистые лапы. Люсиль знала, что должна что-то предпринять, но ее решимость тонула в океане страха.

Внезапно она услышала шёпот за спиной. Обернувшись, она увидела Эмили и Розу, которые стояли в тени у двери, словно две испуганные лани.

– Люси, что происходит? – прошептала Эмили, ее глаза были полны тревоги. – Почему нас не пускают на бал? Все платья готовы, прически сделаны…

Люсиль покачала головой, не зная, что ответить. Она чувствовала себя преданной, словно ее лишили чего-то важного, не объяснив причин.

– Я не знаю, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Отец приказал всем готовиться ко сну. Сказал, что бал отменен.

Роза нахмурилась, ее обычно беззаботное лицо омрачилось тенью подозрения.

– Хорошо, – сказала она наконец, решимость вернулась в ее голос. – Я попробую пробраться в кабинет отца и расспросить у него. Если он не захочет говорить, я поищу там хоть какие-нибудь улики.

Спустившись на первый этаж, Люсиль прошла к кабинету отца. "Я просто обязана поговорить с отцом," – твердила она про себя, словно заклинание. Дверь кабинета была плотно закрыта, и, прислонившись к ней, девушка не услышала ни звука. Шли минуты, а она никак не могла решиться войти. "Боже, с каких это пор я боюсь войти к отцу?" С этой мыслью она набралась смелости, повернула ручку и вошла в кабинет.

Отец сидел в своем кресле, полускрытый в тени, и держал в руках книгу в кожаном переплете. Фиесто делал вид, что читает, но Люсиль заметила, как напряжены его плечи и как нервно он перелистывает страницы.

– Папа, что все это значит? – спросила она, стараясь говорить твердо, но в голосе все равно прозвучала мольба.

– Люси, ты не должна была выходить сегодня из своей комнаты, – строго ответил отец, не поднимая глаз от книги.

– Но, папа, я должна понять, что происходит. Почему нас не пускают на бал? Почему ты так себя ведешь? – настойчиво спросила Люсиль, делая шаг вперед.

Фиесто отложил книгу и посмотрел на дочь. Его лицо было серьезным, даже суровым, и в глазах читалась усталость.

– Это не твоё дело, Люси. Возвращайся в свою комнату и не задавай лишних вопросов, – сказал он, его голос был ровным и бесстрастным.

Люсиль почувствовала, как внутри неё нарастает раздражение, смешанное с обидой и страхом. Она сделала еще один шаг вперед, но отец поднял руку, словно останавливая ее.

– Папа, я не могу просто принять это как данность. Я хочу знать правду, – твёрдо произнесла она, ее голос дрожал, но в нем звучала непоколебимая решимость.

Фиесто вздохнул, словно неся на своих плечах непосильную ношу, и снова взял в руки книгу.

– Я не могу тебе этого объяснить, Люси. Просто делай, как я говорю, – ответил он, не отрывая взгляда от страниц. Его слова прозвучали как приговор.

Люсиль вылетела из кабинета отца, ей было горько и обидно

Она выбежала в сад, словно спасаясь от удушающей атмосферы дома. Дойдя до своей любимой скамейки, увитой плетистыми розами, она рухнула на нее и тут же из её прекрасных глаз хлынули слезы. "Это просто невозможно," – повторяла про себя девушка, захлебываясь от рыданий. У неё с отцом всегда были прекрасные отношения, основанные на доверии и взаимопонимании. Что могло так сильно изменить его? Что заставило его отгородиться от нее стеной молчания и секретов?

Почему в пылу обиды, она вспомнила про эту женщину? «Мама, мамочка», всхлипывая шептала Люси. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на небо. Звезды мерцали в вышине, словно насмехаясь над ее горем. В голове роились мысли, одна мрачнее другой.Неужели она его чем-то огорчила, сделала что-то не так? Папа всегда был к ней добр. Нежнейших отношений между отцом и дочерью просто не сыскать. Что же все-таки случилось? Люси была раздавлена. Никого ближе отца у неё не было. С сестрами все было натянуто, с Францем прохладно. Если только со служанкой Кэти, но и ей Люси не могла доверить всех секретов. Лучших подруг, таких, которым можно было открыться, не нашлось. Девушка делилась мыслями только с отцом и своим дневником. Несмотря на свой храбрый вид и дерзкие речи, Люсиль была боязливой и ранимой. Шумной компании она предпочитала уединение. Больше всего на свете Люси любила послеобеденное чаепитие, когда все собирались за столом на веранде. Кэтти разливала горячий чай в фарфоровые чашки. Эти, казалось бы, обычные чашки, до боли в сердце дороги Люсиль и её отцу. Это мамины чашки, это было её последнее приобретение перед смертью. В эти моменты Люсиль представляла, что мама рядом. На душе у девушки становилось спокойно и тепло, будто бы мамины руки обнимали её утонченные плечи. А напротив сидел папа. Хоть Люсиль совсем не знала своей матери, но она словно чувствовала её всеми фибрами души. Отец мало рассказывал о ней. Дочь только видела её портрет, читала её любимые книги. Этого было мало для маленькой девочки. Когда Люси заводила разговор на эту тему, лицо Фиесто тут же меняло своё выражение. Оно становилось обеспокоенным, словно он что-то вспоминал, то, что хотел забыть. Поэтому Люсиль перестала просить отца поговорить с ней о матери. Её мама была окутана какой-то тайной. Девушке не хватало матери, не хватало её любви, маминых советов и поддержки. Сестры Люси тоже потеряли свою мать, но они хотя бы знали её, видели, чувствовали. Люси даже завидовала им, когда, будучи девочками, они играли в какую-нибудь детскую забаву, и в случае неудачи одна из младших сестер бежала к маме и получала порцию теплых ласк. Мачеха не любила Люси, и эту нелюбовь приняли и сестры. Когда отец не видел, мачеха била её по рукам так сильно, что маленькая девочка вскрикивала от боли.

Как вдруг, она почувствовала, что в саду есть кто-то еще. Она вытерла слезы с лица, надеясь, что это был её отец, который пришёл помириться. Но когда она увидела приближающуюся тень, её надежды рухнули. Это был не отец, а герцог Август, человек, которого она ненавидела и боялась.

Люси почувствовала, как её охватывает ужас. Она злилась на себя за то, что не послушалась отца и не осталась в своей комнате. Ей казалось, что герцог уже давно здесь, наблюдает за ней и потешается над её беспомощностью. Мысль о побеге мелькнула в её голове, но она тут же отбросила её. Бежать было некуда, Август уже подошёл к ней вплотную.

Люси стояла неподвижно, её глаза были полны страха, но в то же время в них читалась решимость. Она знала, что должна быть сильной, несмотря на страх. Герцог остановился перед ней, его лицо было холодным и безразличным.

– Ваша светлость, вам не спится? – первая заговорила Люси. Голос дрожал, но она старалась говорить ровно.

– Мне прекрасно спится, я решил устроить себе прогулку перед сном, – ухмыляясь ответил герцог. Его глаза скользили по ней, словно оценивая добычу.

– Позвольте полюбопытствовать, много ли нужно герцогу времени на прогулку перед сном? – Люси старалась держаться непринужденно, хотя внутри все сжалось от страха.

– Если хотите знать, то я только вышел и планирую уделить этому занятию не более десяти минут, – ответил Арно. – Ну, как, я удовлетворил ваш интерес?

– Вполне, – молниеносно ответила Люси. Она была рада, что он не заметил её смущения. – Прошу меня простить, но мне нужно удалиться.

– Люсиль, вы словно бежите от меня, как от самого дьявола, – засмеялся Арно. Смех был холодным и неприятным, словно скрежет металла. Он сделал шаг вперед, и Люси невольно отступила.

– Ну, что вы, ваша светлость.! До дьявола вам уж точно далеко. Но, то что вы мне не приятны это правда – ответила Люсиль

– Ах, Люсиль, вы всегда говорите прямо? Ваше мнение обо мне довольно забавно – сказал герцог

– Зачем ходить вокруг да около? Я считаю важным говорить открыто.

Боюсь, это не показывает наличие ума. – Похоже, ваш отец не уделял должного внимания вашему образованию. Хотя, о чем говорить, в этой глуши…

– Что вы делаете в этой, как вы выразились, глуши? – спросила Люсиль с явным раздражением.

– Это касается государственных дел и вас не касается, – ответил герцог.

– Вы много говорите об уме и знаниях, но, вероятно, сами не обладаете ни тем ни другим, – добавила Люсиль язвительно.

Но, вместо того ,чтобы разозлится, герцог лишь улыбнулся. Девушка была сконфужена.

– Я вот никак не могу взять в толк, что связывает моего честного и порядочного отца с вами – не унималась Люси

Девушка хотела возразить, но Арно поспешно удалился, даже не взглянув на неё. Это откровенная наглость ударила по самолюбию Люси. Она злилась на себя, на Арно и даже на отца. Никто и никогда с ней так не разговаривал. На девушку напала ещё большая грусть и уныние. Больше не радовали цветы в любимом саду, ни небо над их домом. Все изменилось в какой-то короткий миг. И Люсиль ничего не могла с этим сделать. Всю ночь Люсиль снился таинственный герцог, то отец, умоляющий её остаться, то мадам Тюль в белом платье.– Может, он не такой честный, как вам бы хотелось, – прозвучал вкрадчивый ответ.

Когда она проснулась, стояло ясное утро. Солнце уже вовсю светило ей в окно. Рядом лежала её собачка. «Как странно, подумала девушка». Обычно её всегда будила мадам Тюль. Каждый день она стучала в дверь её комнаты, а потом и вовсе проверяла, встала ли юная особа. Но сегодня ничего подобного не было. Люси посмотрела в окно, оглядев сад, а затем перевела взгляд в сторону леса. Природа уже проснулась. Настроение её сегодня было намного лучше, нежели чем когда она ложилась в постель. Мысли о герцоге её больше не донимали. При свете дня все казалось намного лучше, чем представлялось. Люси принялась за свой утренний туалет. Покончив с утренними сборами, Люси бодрым шагом вышла из комнаты, рядом с ней плелась её любимая собачка.

К удивлению девушки, внизу её поджидал отец. Его лицо было хмурым и чем-то обеспокоенным. Окинув его беглым взглядом, Люси увидела у него в руках корзину для пикников.

– Доброе утро, отец – громко произнесла Люсиль.

– Ох, милая моя – отец повернулся к ней, на его лице нарисовалась улыбка. Я вот жду тебя, хочу предложить тебе прогуляться по лесу, как раньше. Не успел он договорить, как Люси согласилась и побежала за шляпой. На сердце её теперь было более радостно. «Ну, вот и все налаживается», подумала она.

Стоял теплый солнечный день. Дул легкий ветерок, который задевал маленькие листочки молодого деревца, которое несколько лет назад посадили Люси с отцом. Люси с упоением вдыхала свежий воздух. Дойдя до опушки леса, отец и Люсиль остановились и расположились для того чтобы позавтракать. На опушке был прекрасный вид, кругом скакали шустрые белки. Люси было хорошо, она закрыла глаза и наслаждалась мгновением.

– Люси, прости меня за вчерашнее недоразумение. Я был сам не свой.

– Отец, я была рассержена на тебя, но это было вчера – девушка улыбнулась. Фиесто облегченно вздохнул, у него было тяжело на сердце. А теперь этот груз словно исчез.

– Я должен с тобой поговорить. Этот человек… – начал Фиесто.

– Надеюсь, он унес свои ноги из нашего дома, и я никогда его больше не увижу. Вчера вечером он позволял себе такие дерзости в мой адрес. – Люси остановилась на мгновение и увидела, как поменялось лицо отца, оно побагровело от злости.

– Как он посмел… – только и сказал Фиесто. Он больше ничего не мог говорить, он был уязвлен. Его терзали разные чувства, начиная от ненависти, заканчивая страхом. Он боялся не за себя, за детей, но больше всего за Люси.

– Папа, успокойся! Этот мерзавец покинул же наш дом, верно?

– Не совсем, Люси.

– Как? И ты не попросишь его покинуть его, после того как все узнал, после того, что он себе позволил в отношении меня?

– Люси, я поговорю с этим мерзавцем, больше он к тебе не подойдет. Но, все таки он задержится у нас какое то время.

– Какое то время… – вскрикнула девушка. Отец хотел что-то ответить. Как вдруг его отвлек звук копыт коня.

– Мы здесь не одни, – сказал он наконец, после молчания.

Действительно, через мгновение они увидели всадника. Люси сразу узнала своего ненавистного врага. Она хотела уже повернуть назад к дому, как её остановил герцог.

– Доброе утро, мистер Фиесто, доброе утро, Люсиль

– Для кого как, ваше светлость, – бодро произнес Фиесто. Арно не удостоил их чести ответить им, лишь улыбнулся. В этот миг прядь его черных волос упала ему на глаза. И поэтому он не заметил, как Люси состроила ему смешную рожицу. Поправив свой прекрасный локон, Арно повернул коня и ускакал куда-то вдаль. После этого происшествия, а также от известий, что герцог останется у них в доме какое-то продолжительное время, настроения продолжать пикник у Люсиль не было, и она попросила отца вернуться домой. До дома они шли молча, Фиесто больше не решался на разговор с дочерью. А Люси была погружена в свои мысли. Думы её кружили вокруг знакомой нам личности, а именно о герцоге Арно.