Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 2. Война

Однако, эти планы разрушила война, Первая (Египетская) симито-хамитская (см. гл.3.1), сразу же принявшая ожесточенный и кровопролитный характер религиозно-гражданской войны. Где застигла война Моисея, мы говорили выше; а вот Аарон, как мы уже говорили, был главным жрецом Сетха в Гелиополе. (Кстати, другой этимологией имени Аарон считается «высокий», «просвещенный», «учитель» [В: Аарон]; глава левитов-служителей культа Сетха вполне мог быть потомком левантов.) В самом начале войны он с группой преданных левитов изъял Ка/Хат своего бога из святилища в Гелиополе и сумел вынести их в Синайскую пустыню.

В преданиях и мифах это отразилось как бегство Сетха на осле в Восточную пустыню после поражения в битве с Хором; мы же говорили выше о намерении Аарона отсидеться в тихом месте, в Мадиане, а затем вернуться на родину предков – в Ханаан. Там же, в разделе 3.2.2, мы упомянули и о некоей сверхзадаче, которую решал Аарон. Пришло время назвать её: ААРОН С ЛЕВИТАМИ СПАСАЛИ СВЯЩЕННЫЕ КА/ХАТ ВЕЛИКОГО БОГА СЕТХА, возвращая их из ставшего враждебным Египта на родину, в Финикию.

По-видимому, прибыв в Мадиан, Аарон доверился здешнему своему коллеге Рагуилу, которого, возможно, знал и раньше. От Рагуила он узнал о судьбе Моисея и его бойцов; Рагуил рекомендовал присмотреться к ним: помощь Аарону была крайне необходима. Тем временем левиты временно захоронили Ка/Хат Сетха в пещере горы Джабель-эль-Лоз, которая с того момента и стала священной. Моисей же, чуть позже посвященный Рагуилом и Аароном в эту тайну, возможно потому и пас овец Рагуила на этой горе, что охранял там вход в пещеру Сетха. Там же он, точнее, его библейский образ Моше, и встретил бога Яхве, который открыл Моше свое имя и направил его вызволять сынов Израилевых из египетского плена.

Но откуда взялся этот Яхве, бог Моше? Сам он уверял Моше, что он – законный и единственный бог сынов Израилевых (т.е. рода каинитов-богоборцев); более того, он – бог их праотцов Авраама и Исаака и родоначальника Иакова (хотя они не каиниты, а сифиты), вот только скрывал от тех свое тайное имя Яхве (назывался ЭЛЬ-ШАДДАЕМ (кратко – ЭЛ)). Согласись, читатель, ситуация странная и довольно щекотливая: предстает пред Моше некий неопалимо горящий и говорящий куст, называет никому до того не известное имя Яхве, утверждает, что был близко знаком с предками Моше («ставил» с ними заветы), вот только работал под прикрытием (под другим именем). И предков тех в свидетели уже не призовешь: всех прибрал бог… Но какой?

(Возникает впечатление, что исход Моисея из Египта и Авраама из Ура Холдейского сопровождали разные боги; Яхве сопровождал хамитов, Эл – симитов или амореев. Библейские циклы Авраама и Моисея, по-видимому, связаны искусственно и, более того, сдвинуты во времени: Моисей исходил много раньше Авраама. К такому выводу приводит наша теория в отличие от библейских сказаний; у нас Моисей исходил примерно 5,2 тлн, Авраам – 2,8 тлн; у библейских экзегетов (по разным подсчётам) – 3.6—3,3 тлн и 4,3—3,8 тлн соответственно. Объяснение этим странностям мы дадим в разд. 6.2.4, где расскажем, как создавалась Тора; см. также [П10; П11].)

И здесь появляется соблазн дать следующую, отчасти внебиблейскую, версию происхождения Яхве. Древнейшее правдоподобное упоминание его имени содержится во фразе «Shasu of Yhw», которую часто переводят как «Яху в земле Шасу» (египетская этимология шасу – номады, кочевники-скотоводы [3.29]), присутствующей в надписи Аменхотепа III. Бедуины шасу происходили из Мадиана и Эдома и кочевали по северо-западной Аравии. Возможно, Яху был божеством в этих землях [В: Яхве; W: Yahweh], возможно, живущие здесь кушиты считали его воплощением Сетха. А почему бы и нет, ведь куда-то в эти места по одному из преданий ускакал на осле побитый Хором Сетх, бог пустыни и песчаных бурь.

Далее, вспомним о Рагуиле из Мадиана (где почитали Яху), мудром тесте-кушите Моисея, который многое сделал для успеха исхода. Какому богу служил Рагуил? Неизвестно, но вполне возможно, что Сетху или одному из его воплощений. Яху? Не исключено. Именно он, подсказавший Моисею дать бога своему народу (читай: стать богом народу своему), мог предложить и имя божие – Яху-Яхве. Действительно, неизвестное мисритам имя не вызвало бы у них отторжения, в отличие от Сетха, быть адептом которого некоторые из них сочли бы небезопасным и потому нежелательным. И в то же время для посвященных это было одним из имен великого бога Сетха.

Итак, вполне возможно, что в качестве походного бога Моисея Рагуил рекомендовал мадиамского бога Яху (Яхве), убедив вождя, что тот – ипостась Сетха, Ка/Хат которого Моисей почитал святыней, а потому с большим пиететом стал таскать с собой в ковчеге по пустыне. Он поручает левитам не спускать с ковчега глаз; и в движении, и на отдыхе ковчег находится в отдалении от Моисеева народа, окруженный левитами и вооруженным отрядом кушитов. Под страхом смерти нельзя не только заглядывать в ковчег, но и приближаться к нему. Почему, если там одни скрижали?

Может потому, что заглянув, увидят нечто непозволительное, как рывшиеся в Храмовой горе Иерусалима и в развалинах Тира тамплиеры? Например, еще один ящик поменьше, наполненный песком, в котором чьи-то костные останки? Или фигурка (голова) Бафомета, вразумительного описания которой не существует [В: Тамплиеры]. Как, кстати говоря, не существует однозначного ответа с головой какого животного представлен Сетх на древнеегипетских фресках: «изображения Сета достаточно зооморфны, нет единого мнения по поводу того, какое же животное было отображением Сета» [В: Сет (мифология)].

Ковчег, песок, останки бога… Что-то это напоминает. Ну конечно, знаменитую ЛАДЬЮ СОКАРА «Хену» (Сокар – египетский бог мертвых, слившийся с Осирисом после смерти последнего). Считается, что в Хену собранное воедино из частей, разбросанных Сетхом по всему Египту, и забальзамированное в Мемфисе тело Осириса направлялось к месту своего постоянного захоронения в Гелиополь, в тайную «Обитель Сокара» (по другим данным забальзамированные части тела (останки) были доставлены во все номы Египта).

(Возможно, ладья Сокара стала прототипом лодки Харона у греков, перевозящей души умерших в царство Аида через реку Ахерон (Стикс) [В: Харон (мифология)].)

«… нос и корма ладьи Сокара Хену увенчаны головами или черепами орикса (сернобык, восточноафриканская саблерогая антилопа – авт.), сама она сделана из костей мертвых животных, в ее центре – огромный песчаный холм или же „ТАЙНЫЙ КОВЧЕГ“, ШЕТАИТ, увенчанный мертвым соколом, распростершим свои крылья на песке, внутри которого скрыто тело Осириса… Именно шетаит упоминается (в Памятнике Мемфисской теологии, в папирусе Бремнер-Ринд и др. – авт.) как место погребения Осириса» [3.30; 3.31].

Известно, что по особо торжественным случаям в ящиках в форме ковчега египетские жрецы выносили из храмов своих богов. Что было в тех ковчегах? Статуи или фигурки богов с их Ка? Возможно. Шетаиты? Вполне вероятно; скорее всего, шетаит был способом захоронения священных останков, пришедший в Египет из Первого времени. В любом случае, фигурка с Ка Сетха или его шетаит (мы обозначаем это через Ка/Хат), находящиеся в ящике в виде ковчега, не выглядели в Египте неуместными, если даже перемещались по суше на санках с полозьями. Дело в том, что основным средством передвижения здесь в то время была лодка-ковчег, а дорогой – Нил.

Примечательно, что в древней книге «Амдуат» -» (Книге) о том, что в Дуате“ приводится описание могилы Осириса в Дуате (Загробном мире). Это шетаит (песчаный холм по имени „Ночь“) в пятой подземной долине-пещере – „Сокрытой стране“; „на склонах холма – Исида и Нефтида в обликах птиц, самки коршуна («птицы Хат») и соколицы («птицы Тхерт»), оплакивающие Осириса [3.32]. Не потому ли Яхве-Сетх, заказывая Моше свой золотой ковчег, требует поместить на его золотой крышке двух золотых херувимов с распростертыми крыльями? Всегда соперничавший с Осирисом, но оскопленный Хором и лишенный созидательной (творческой) сути, таким видит свой ковчег Сетх.

Некоторые считают, что не только останки Осириса, но и Сетха изначально находились в Хену (возможно, среди поверженных врагов Осириса в нижней части его шетаита): «В „Книге мертвых“ Египта, фрагмент 32 … молящийся просит Верховного бога избавить Осириса, „чьё слово правдиво, от великого бога, который уносит прочь души, кто поедает сердца, кто кормится отбросами… кто подстерегает в темноте, кто живет в ладье Сокара“. Кто это? Это Сет» [3.33]. И далее: «Ладья Сокара явилась тем прообразом, по образу и подобию которого был отформатирован Ковчег завета…» [3.33].

Все встаёт на свои места в нашей теории. Назначение ковчега двойственно; кроме названных выше открытых смыслов, связанных с задачами Моисея по исходу и содержимым внешнего ковчега (скрижали, книга завета), есть и сокрытые, тайные смыслы, связанные со сверхзадачей Аарона и содержимым внутреннего ковчега. Ковчег Бога здесь означает аналог Ладьи Сокара для Сетха-Яхве, Ка/Хат которого передвигаются в нём к месту их постоянного захоронения; Ковчег Откровения – это скорей всего Тайный Ковчег или Шетаит Сетха; Ковчег Завета, возможно, означает следование Моисея, Аарона и левитов договору (завету), заключенному их предками ноитами с Учителями-левантами в Тибете (см. гл. 2.1).

3.2.6. СУДЬБА КОВЧЕГА

Что было дальше с Ковчегом бога и гробом Иосифа? Видимо, прообраз библейского персонажа Мицраима-Иосифа был с почестями захоронен в финикийской земле, возможно, в холме на священной горе Хаззи (современная Джабели-Акра), что на севере Финикии, в устье Оронта; Библия утверждает, что это произошло в Сихеме, священном городе меж священных гор Гевал и Герезим. С ковчегом Моисей распорядился, по-видимому, не лучшим образом, оставив его с левитами в Финикии. (Но с другой стороны, не нести же его в Месопотамию, куда отправился Моисей воевать (см. разд. 3.2.8)).

Вот наша версия дальнейшей истории ковчега. После прихода моисейцев в долину Акка Финикия-Израиль начинает возрождаться. Строятся города Акко, Сидон, Тир, восстанавливаются Иерехон, Библ, Угарит. Ковчег Бога с Ка/Хат Сетха был, безусловно, величайшей святыней хамитов. Куда он мог деться на финикийской земле? Ответ может быть только один: для него подготовили специальное хранилище в скалах Тира; более того, сама крепость Тир на крошечном острове-скале изначально возводилась для хранения Ковчега Бога и других бесценных религиозно-исторических артефактов финикийцев; позже там стали хранить золото и иные составляющие Больших капиталов, полученных финикийцами от морской торговли.

Косвенно это подтверждается беспримерной стойкостью и мужеством защитников Тира, оборонявших скалу от самых могущественных армий Ойкумены. Достаточно назвать здесь ассирийского царя Салманасара V с его 5 летней безуспешной осадой города; вавилонского царя Навуходоносора II, осаждавшего Тир 13 лет; македонского царя Александра Великого, взявшего крепость лишь после 7 месяцев беспрецедентных усилий. Это тем более поразительно на фоне поведения других финикийских городов, практически не оказывающих сопротивления врагу и старающихся от него откупиться.

В чем здесь дело? В особенностях национального характера тирян? Вряд ли, думается, это согласованная всеми финикийскими городами тактика ведения войны с противником, значительно превосходящим их силою. При нашествии такого врага все боеспособные силы финикийцев, особенно флот, тайно стягивались к Тиру, где стояли насмерть, даже после вывоза всего ценного морем в безопасное место. (На море финикийцы доминировали, ночью же вообще кроме них никто не отваживался плавать.) Прочие же города предпочитали сдаваться и выполнять все требования завоевателей; понесенные финансовые потери они позже легко «отбивали» на морской торговле.

И еще одно косвенное подтверждение особой роли Тира. Александр Македонский вроде бы «гнался» за царем персов Дарием III, но мимо Тира не «пробежал», остановился на 7 месяцев. Якобы не хотел оставлять флот тирян у себя в тылу. (Очень талмудично, глупее не придумаешь.) Овладев скалой, разбил её в щебень. Что-то искал? Возможно, слух о сокрытых богатствах города давно гулял по Ойкумене. Как нам представляется, именно во время греческой осады тиряне вывезли «своё всё», включая ковчег, в Карфаген, сделав на последний ставку в своей борьбе за место под солнцем. Позже римляне разнесли Карфаген по камушку и даже перепахали его, но также ничего не нашли. Возможно, ковчег был уже в Гадире (совр. Кадис).

Но вернемся в Тир в период 5—4 тлн. Надежно упрятанный в его скале, ковчег надолго исчезает из виду; то же происходит и в Библии: здесь рассказываются мифические (установлено наукой) истории о пребывании ковчега то в неких частных домах, затем на Сионе в шатре Давида, затем в Святая святых храма Соломона. Так якобы происходит вплоть до уничтожения Иерусалима уже упоминавшимся Навуходоносором II; это дает основание ряду толкователей утверждать, что ковчег де погиб вместе с мифическим Первым храмом в -586 г. (Максималисты же утверждают, что храм де сгорел, а ковчег зарылся в Храмовую гору.)

Правда, до того выделяются два эпизода с участием ковчега: 1) филистимляне, соседи и враги израильтян, захватывают его как трофей в одном из сражений, но вскоре возвращают, так как в этой связи их начинает массово преследовать некая болезнь, связанная с появлением узлов и наростов (то ли бубонная чума, то ли вездесущий геморрой); 2) мифический царь Давид завозит ковчег в город своего имени (спорно отождествленный затем с Иерусалимом), ставший столицей объединенного Израильско-Иудейского царства.

Оба библейских сюжета отражают, возможно, историчные (реальные) события. К ним мы ещё вернёмся (см. разд. 6.2.2), пока же отметим, что в истории противостояния симитов и хамитов был краткий период (3,0—2,9 тлн), когда представляющие их страны-соседи симитская Филистия (юг левантийского побережья Средиземного моря) и хамитская Финикия (север этого побережья) пытались объединиться и создать сильное государство, способное конкурировать с ведущим державам региона. В Библии это нашло отражение как объединение Иудеи (Филистии) и Израиля (Финикии) в единое царство Саула, Давида и Соломона [П9; П10].

Временной столицей объединенного царства стал «Город Давида»; возможно, это открытая сравнительно недавно Хирбет Кейафа («крепость Эла»), расположенная на краю Шефелы, чуть восточнее бывшей Филистии (30 км юго-западнее современного Иерусалима). Раскопки и исследования показали, что нижний слой останков крепости относятся к 1025—975 (1025—915 по И. Финкельштейну) гг. до н.э. [3.34], что удивительным образом совпадает с датировкой существования библейского царства Саула-Давида-Соломона или со временем объединительного процесса Финикии и Филистии в нашей теории.

Вполне вероятно, что в качестве жеста доброй воли в непростом процессе примирения и объединения финикийский прототип царя Давида переместил сюда ковчег (не забудем, что в последнем находились Ка/Хат Сетха, великого бога, почитаемого как филистийцами-симитами, так и финикийцами-хамитами). Однако вскоре объединение застопорилось, его участники вернулись к своим прежним устремлениям и поставили на других игроков: филистийцы – на Ассирию, финикийцы – на Карфаген. Примирение не состоялось.

Ковчег Бога попал в руки филистийцев; вскоре они вернули его, возможно, потому, что война с сильной Финикией не входили на тот момент в из планы. Также не исключено, что богатые финикийцы просто выкупили у них ковчег. Вот только не известно, оставались ли при этом Ка/Хат Сетха нетронутыми. Ведь о содержимом ковчега толком не знал и сам Давид: «В Дамасском документе Давид нарушает заповедь Второзакония, запрещающую царю умножать количество жен, поскольку не читал книгу Закона, лежащую в ковчеге. Из текста следует, что либо сам ковчег, либо лежащая в нем книга Закона не открывались со времен Иисуса Навина…» [В: Ковчег Завета].

Добавим: либо Дамасский документ – подделка, как и другие рукописи из кумранских пещер (см. Введение). А если бы не это, то в оправдание реального прототипа мифического царя Давида можно было бы заметить, что не мог он знать запрета Второзакония, так как эта книга была написана пророком и писателем Иеремией много позже, где-то около -600 г в иудейской традиции [В: Иеремия], по нашим данным – позже (разд. 6.2.5).

Далее история ковчега путается в многочисленных легендах, где нашлось место и Иеремии: он якобы нашел ковчег и спрятал его в пещере горы Нево, с которой Моше обозревал землю обетованную и где помер. Известный охотник за библейскими реликвиями А. Футтерер утверждал, что в 1926 г. он нашел эту пещеру с надписью: «Здесь лежит золотой (! – авт.) Ковчег завета». Но никому не показал ни пещеру, ни табличку с надписью. Интригует версия, что ковчег откопали тамплиеры в Храмовой горе в Иерусалиме [В: Ковчег Завета]. Открыв его и удивившись содержимому, они принялись шантажировать Святую Церковь, за что вначале сказочно разбогатели, а затем погорели в Черную пятницу, 13 октября 1307 года. Примечательно, что кроме Храмовой горы тамплиеры проявляли настойчивый интерес к развалинам Тира.

Ка/Хат Сетха в посвященной ему Красной пирамиде в Дахшуре также не обнаружили [П7]. Значит ли это, что они не вернулись в Гермополь из Финикии в период, когда Египтом правили мицраимяне? Находятся ли они по-прежнему в Ковчеге бога? А где сам ковчег (если он дожил до наших дней, конечно, многократно реставрированный)? Да и не в ящике, собственно, дело, а в Ка/Хат Сетха; где они? Может, где-то у хамитских жрецов «британцев», возможно, в Шотландии; или же у их визави, симитских жрецов «германцев», возможно, в Швейцарии. Под подозрением и хранилища Ватикана. Ну, и, конечно, святая святых – Форт-Нокс – с его наземным зданием, похожим на ступенчатую пирамиду.

У нас есть ещё одна версия о судьбе ковчега после Тира. Связана она с пирамидой в Медуме и её создателем Имхотепом и потому мы кратко изложим эту версию в разделе 3.3.7.

По завершении исхода Яху не остался в Ханаане, там остался Ковчег бога и появилась другая ипостась Сетха – бог ВААЛ (БААЛ). Яху же, как и положено божеству-воину [В: Яхве; W: Yahweh], идет с Моисеем в Месопотамию, где становится богом касситов. Но не главным и практически не известным; их главными божествами станут ШАКАМУНА и ШАМАЛИЯ, обожествленные Моисей и жена его Сепфора (разд. 3.2.8.2).

Далее следы Яху-Яхве теряются и якобы обнаруживаются только в Израиле (Бит-Хумри) при царе Ахаве (873—852 гг. до н.э.). На Моавитском камне (стела Меша) в надписи царя Моава Меша, воюющего с Ахавом, обнаружилось, как считается, самое раннее упоминание Яхве как бога израильтян: «Я взял оттуда сосуды ЙХВХ (тетраграмма, непроизносимое имя бога, известного нам как Яхве (YHWH) – авт.) и принёс их пред лицо Кемоша (бог маовитян – авт.)» [W: Mesha Stele]. При этом главным божеством Бит-Хумри является ханаанский бог Ваал, что с большим осуждением признает и Библия.

3.2.7. СМЕРТЬ МОШЕ

Итак, мы оставили наших героев в окрестностях Ецион-Гавера с Ковчегом бога. Их дальнейший путь пролегал по тропам гор, окаймляющих Иорданскую рифтовую долину или Гхор [В: Гхор]: от залива Акаба по долине Арава [В: Вади-эль-Араба] к Мертвому морю, затем по долине реки Иордан к Галилейскому озеру-морю, затем по долине Хула … (Для справки: Гхор является частью великого разлома (рифта), идущего из Восточной Африки через Красное море к Анатолии. Примечательно, что южную, африканскуя часть разлома облюбовали кушиты, а северную, левантийскую – хананеи (см. разд. 1.1.2).) Достигнув севера Мертвого моря, часть моисейцев сошла с маршрута, повернув на запад, в Иерехон. Это были мисриты, потомки амореев; они возвращались на родину предков. Их появление в Ханаане в начале III тыс. до н.э. даст повод историкам говорить о «нашествии амореев».

Кстати, согласно Торе Моше в этих же местах, на горе Нево, несмотря на свое косноязычие, произносит длинную прощальную речь, изложенную во Второзаконии, и покидает народ свой навсегда (Аарон, который должен был говорить речи за «брата», «приложился к народу своему» раньше, на горе Ор (совр. Джебель-Харун)):

«И взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю (обетованную – авт.) … И сказал Господь: … Я дал тебе увидеть её глазами твоими, но ты в нее не войдешь. И умер там Моисей, раб Господень, … по слову Господню; и погребен на долине (под горою – авт.) … и никто не знает места погребения его даже до сего дня» (Втор 34:1—6). «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицом к лицу (и прозванного за то Боговидцем – авт.)» (Втор 34:10).

За что же такое наказание рабу божьему Моше, единственному Боговидцу на свете? Почему не дал ему бог пару лет пожить у моря, внуков понянчить? После стольких-то трудов и подвигов во славу божью? Библия указывает на великий грех Моисеев, связанный с т.н. «водой пререкания». Вот он: как-то утомились сыны Израилевы в пустыне Син, захотели пить. По привычке стали роптать и требовать вернуть их назад в Египет, хоть и в рабство, но с водой. И сказал бог Моше:

«Возьми жезл (божественный, волшебный – авт.) и собери общество, ты и Аарон, брат твой, и скажите в глазах их скале, и она даст из себя воду… И взял Моисей жезл… и ударил в скалу жезлом своим дважды, и потекло много воды… И сказал Господь Моисею и Аарону: за то, что вы не поверили Мне, чтобы явить святость Мою перед очами сынов Израилевых, не введете вы народа сего в землю, которую я даю ему» (Числ 20:8—12).

Так вот в чем дело! Бог хотел покрасоваться перед стадом своим, мол жезл мой и слово мое заветное творят чудеса; придумал мизансцену и учил Моше: «Подними жезл и простри руку свою на скалу». Моше же сорвал спектакль и все опошлил, использовав божий жезл в качестве кайла или лома. Моисей унизил бога, бог отомстил. Ну что тут скажешь? Разве что банальное: «Чудны дела твои, Господи!».

Как известно из Библии, у бога Моше было много дурных качеств, в частности, он был очень ревнив. И конечно, ему не нравилось (мягко сказано: он был в бешенстве), что люди наградили Моше тем же эпитетом, который Яхве придумал для себя любимого: «Тот, который вывел народ из земли Египетской». Бог решил сменить свой эпитет на «Тот, кто дал народу землю Ханаанскую» и не допустить прежней ошибки, не делить его с Моше. Так Моше не попал туда, «где течет молоко и мёд».

А вот версия, которая нравится нам больше. В походе Моисей действовал от имени некоего «походного» бога, узурпировав право на общение с ним. То есть, он сам был этим богом. Полноценную религию строить было некогда да и незачем, ведь в Ханаане их ждали другие, «нормальные» боги. Финикийцам же, много позже писавшим Библию, нужен был новый бог для новой монотеистической религии – иудаизма. Как поступали они в таких случаях? Санхунйатон, финикийский историк, утверждал, что при создании новых богов (а этим им приходилось заниматься не раз) его предки предпочитали обожествлять реальных героев своего народа [3.35; 3.36]. Видимо, так они сделали и в этот раз: разделили образ реального человека, легендарного вождя исхода мисритов в Ханаан, на два: бога иудеев Яхве и его пророка Моше.

Так каким же он был, тот изначальный образ Яхве, сработанный финикийскими писателями? Во всяком случае, явно не таким, как рисует его писатель Р. Докинз в своей книге «Бог как иллюзия»:

«Ветхозаветный бог (Яхве – авт.) является, возможно, самым неприятным персонажем всей художественной литературы: гордящийся своей ревностью ревнивец; мелочный, несправедливый, злопамятный деспот; мстительный, кровожадный убийца-шовинист; нетерпимый к гомосексуалам, женоненавистник, расист, убийца детей, народов, братьев, отвратительный, страдающей манией величия, садомазохист, капризный, злобный обидчик» [В: Бог как иллюзия].

А всё потому, что Яхве тот был их богом, богом хамитов. Всё изменилось, когда пришло время библейского перевёртыша, замены в Библии хамитов на врагов их симитов. Образ бога пересмотрели радикально, он стал полностью соответствовать характеристике Р. Докинза. По-видимому, Моисея это коснулось меньше: его библейский образ достаточно реалистичен: вспыльчив, быстр на расправу, жесток; но и умный, целеустремленный, решительный.

На горе Нево образы Яхве и Моше сливаются в… Яхве. Моше уходит, могилы, естественно, нет. Ну, а что с реальным Моисеем? Если он продолжает жить, то почему не появляется больше на страницах Библии, пусть под другим именем и в другом статусе? Оказывается, появляется, и мы расскажем об этом ниже. Кроме того, некоторые внебиблейские данные позволяют нам реконструировать жизнь Моисея после смерти его библейского образа.

3.2.8. ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

СОДЕРЖАНИЕ