Лишь мгновения

Ника Лемад

Лишь мгновения

Основы

Боль. Кто-то ее страшится. Кто-то ею наслаждается. Кого-то она приводит в ярость.

Страдание. Физическое, душевное – не столь важно. Люди умышленно травмируют свою психику, выбирают это чувство, чтобы познать яркие эмоции. Чужие.

Отчаяние. Стремятся погрузиться в него целиком, осознать свою беспомощность, потерять жажду к жизни. На время.

Ужас, одна из сильнейших эмоций. Порыв, сносящий напрочь рассудок и вгоняющий субъекта в аффект. За выключением рубильника сознания иногда любопытно понаблюдать.

Бессилие. Субъект сломан, как и должно быть. И тогда он принимает смерть. С одним лишь отличием от донора – после он откроет глаза и поймет, что все еще жив.

Среди посредников такую связку предоставить могут единицы. И они не имеют имен. Не существуют на бумаге. У них нет адресов и номеров телефонов, их никто не видел в лицо.

Им лишь оставляют запрос. На агонию. Изведать мучительную кончину, чтобы ярче прочувствовать жизнь.

Кто-то после этого начинает ее ценить, агония выступает как лечение, терапия; хорошо работает со спонтанными суицидниками. Но в большинстве случаев мозги субъектов не включаются, лишь разгорается абсурдное желание знать, что смерть над ними не властна. Эти желают только ярких эмоций, и у них, по большей части, все хорошо в их жизни.

Объединив в себе касты убийц, эросов, гурманов и палачей, Альянс собрал посредников, способных предоставить то, что люди боятся получить напрямую. Из страха быть осужденными, порицаемыми либо брошенными. В темноте комнат, за закрытыми дверями, никем не видимые и не слышимые, кроме эмпата, держащего их за руку, они проживают чужую боль и восторг, измены и изощренные пытки. Расплачиваясь за это своей кровью, что позволяет эмпатам оставаться в зримом мире. И жить.

В ином случае эмпатов ждет забвение. Пойманные в ловушку собственных чувств и воспоминаний, они обречены проживать по кругу то, что передавали людям – страсть ли это либо обжорство. Или бесконечные пытки. Персональный ад каждого стремится к их способностям, стоит лишь раз вытащить их на поверхность и применить к человеку, осознанно или случайно.

И если три касты не слишком скрываются друг от друга, то убийц в лицо можно увидеть лишь на пороге их смерти, когда они в полном беспамятстве угасают на больничных койках.

Глава 1

Шейд быстрым шагом прошел по залу, едва обращая внимание на шепот, все еще сопровождающий его. Неизвестного эмпата, палача, возглавившего Химеру после скоропостижной смерти одного мастера и бесследного исчезновения второго. Тело Пауля предали земле, его брата Амана так и не нашли. Ни полиция, ни частный розыск, в который обратился мэр Нуувешта, не обнаружили даже следа.

Против воли Шейд прислушивался. Все три месяца, что разбирался в записях Амана, катался по соседним городам в клубы Альянса вместе с Сайгеном и перенимал с ним на пару опыт работы у знающих все тонкости управления клубами мастеров, он слушал, что говорят за его спиной. И так же, как и эмпаты, не понимал, как так быстро оказался за барной стойкой клуба – на следующий день после ухода Пауля он уже созвал общее собрание клуба и успокаивал людей, отвечал на вопросы, психовал и пытался выглядеть при этом уверенно. Сайген, сидя рядом, спиной к залу, изучал записи Амана, вытащенные из ящика его стола в хранилище. Телефон с контактами заказчиков, с актуальными запросами не отыскался, как и его хозяин, поэтому они вдвоем вынуждены были сочинять на ходу сценарий дальнейшей взаимопомощи.

Атари, Теуш, Даичи и Зоя без сомнений приняли новое руководство, облегчив муки выбора для остальных эмпатов. Знание, что он уже не первый, а аж пятый или того дальше из вверившихся чужаку, вроде как снимало ответственность за выбор. И все же они шептались, эти эмпаты, которые, в принципе, и сами не знали, что им делать дальше.

Воспоминания о первых днях без мастеров Шейд старался не ворошить, особенно набег четырех стариков, именуемых советом глав каст. Седые, бородатые пенсионеры, в модных костюмах и блестящих туфлях утром чуть не вынесли парадную дверь клуба, заняли каждый по целому дивану и выжидательно уставились на Сайгена и Шейда, поднявших головы от бумаг.

– Вы кто? – совсем не любезно осведомился Сайген, в то время как Шейд откровенно зевал. С отдыхом у них было напряженно, в сторону кровати только поглядывали, перебиваясь быстрым сном на стуле, головой на барной стойке. – Закрыто у нас. Кафе чуть дальше, по улице пройдите.

Один из стариков усмехнулся, потом второй. Третий потребовал кофе в этом заведении, а четвертый пристально глядел на Сайгена, рука которого сжалась на стойке в кулак. На лбу выступил пот, он заморгал и шепнул Шейду, чтобы тот занялся заказом: старик оказался эросом. Первый из гостей заинтересовался вторым барменом.

– Палач? – полюбопытствовал. Тогда только Сайген очнулся от своего сонного оцепенения и начал соображать не в пример быстрее, чем минуту назад. Видеть совет ему не доводилось, но слышал о них не раз. И принимать их в клубе стало сродни ведру льда на голову. Еще и Шейд не отзовется на эмоции…

Шейд как по команде втянул в себя воздух и сжал зубы, схватившись за столешницу. Клонился вниз, шипя, пока не улегся лицом на дерево. Удовлетворенная улыбка появилась и тут же пропала на морщинистом лице гостя, заставив Сайгена заволноваться еще сильнее.

– Что это было? – краем губ спросил, торопливо доставая четыре чашки.

– Понятия не имею, – шепнул Шейд. – Подумал, что когда больно, всегда падаешь вниз. Этот дед доволен? Мне можно встать?

Скрывать от совета свою полную некомпетентность они не стали. Как и готовность впрячься в процесс, аргументировав свое прошение тем, что мастерами не рождаются. Банально, но зато честно. Совет оценил и дал им испытательный срок, хотя Сайген склонялся к мысли, что большую заслугу в решении сыграл факт дарения ему Аманом и Паулем клуба и особняка за ним. То, что это провернул отец, знал, но никаких возражений не было, ведь теперь у него имелось солидное приданное для совета.

Сайгену и Шейду дали телефоны, с кем связаться для начала работы, после чего оставили в покое. Для видимости, наверное – они оба были уверены, что дедушки глаз с них не спустят, и будут вести учет каждой ошибки.

Оглядываясь назад, Шейд поражался, что еще не бросили все и не сдались. Возможно, поддержка Зои сыграла свою роль, ее уверенность, что ему и Сайгену под силу совладать с кучкой скептически настроенных эмпатов. Или желание жить не в тени, а среди людей. Добавить туда же еще одно обстоятельство…

Превозмогая желание побежать, Шейд взял с вешалки свою куртку, протиснулся между гурманами, застрявшими в дверях. Вспомнил, что оставляет клуб без присмотра, и крикнул недовольному Данте, что тот назначен барменом на вечер. В отличие от Амана ни Шейд, ни Сайген никогда не выгоняли никого на улицу, если покидали клуб сами. Рассудив, что пусть лучше сидят в куче, чем ищут приключений по городу, где наткнуться можно на любой сюрприз, назначали следящих за порядком. Дежурные без особого восторга перебирались к чайникам, бутылкам и кружкам, но спорить не спешили, помня еще топтание под закрытой дверью клуба.

Тиин и Олив, два палача, встретились ему уже в особняке.

– Сайген будет? – спросила Олив. Затянутая в кожу с ног до головы, темные волосы стянуты в хвост длиной до поясницы. Серые глаза холодны, губы сжаты в ровную линию. То ли образ жизни накладывает свой отпечаток, то ли вид Шейда был ей не по нутру.

– Будет. Жди его, если за инъекцией, – ответил Шейд на ходу. Олив удержала его локоть. Крепко сжала, еще немного – и подумал бы, что в планах сломать ему руку. Подавил инстинктивный порыв ответить силой на силу, вместо этого мягко высвободился, напомнив себе, что он вроде как мастер. Странный, правда, но все же не должен избивать своих подопечных.

– Ты мне не нравишься, – прямо сказала ему девушка. Тиин почесал макушку. Скорее всего, ему тоже не нравился следователь, курирующий Химеру.

– Я и не обязан это делать, – заметил Шейд, поглядывая на часы. – Мое дело простое: свести вас с донорами, потом с субъектами и сложить вашу плату в холодильник. Может, кофе еще сварить, но это не точно. Могу и не варить, если я кому не нравлюсь, ведь все с руками, все знают, где зерна лежат.

Мелкая подковырка, от которой серые глаза чуть расширились, а Шейд с трудом удержал ровное выражение на лице и вышел на улицу. Только закрыв дверь особняка и на время оставив за ней клубные проблемы, окинул взглядом улицу, по обеим сторонам которой шли люди, о чьих заботах мог не размышлять, подставил лицо солнечным лучам, которые еще не грели, но уже заставляли щуриться. И понял, что устал до безобразия. От подозрений и обсуждений, которые лишь единицы вроде Олив могли высказать в лицо и на которые мог ответить. Остальные затаились, тихо ждали возвращения Амана. Сайгена еще приняли, но чужака не желали видеть.

Его черный мотоцикл стоял в тени деревьев, росших вдоль улицы, и его уже окружили парни, студенты или старшеклассники, с рюкзаками за спинами. Шейд наблюдал эту картину всякий раз, как выходил из особняка, и уже начал некоторых ребят узнавать.

– Привет фанатам Kawasaki, – поднял руку, подходя к группке. Парни ему заулыбались и отодвинулись. – Сегодня никого не катаю, опаздываю.

Иногда сажал назад пассажира, чтобы прокатить по городу, но сейчас его ждали. Зоя.

При мысли о ней весь сжался, до сих пор не веря. Что у него есть дом, в котором его ждут. Не для того, чтобы осмотреть, допросить и приказать сидеть тихо, а чтобы обнять. Спросить, как прошел день, накормить и без конца целовать. Машинально Шейд проверил внутренний карман куртки, убедился, что там лежат несколько пластиковых пакетов с трубками. И в квартире Зои, где они жили, он забил целый ящик такими упаковками на всякий случай.

Сайген понимал ситуацию без дополнительных объяснений и больше обращался к стандартным инъекциям, как и все эмпаты в клубе. О чем его отец не знал, Тиль Вилеш отдал Шейда под присмотр Сайгена, который заверил отца, что глаз не спустит с тени. И даже снял квартиру рядом с ним, только поселил там других жильцов. К ним-то Шейд и направлялся.

Его встретили внизу, у подъезда. Остановив своего зверя, Шейд спрыгнул с сиденья, одной рукой снимая шлем. Ветер тут же подхватил его волосы, отбросил назад, и он смотрел, как Зоя придерживает свои волосы, летящие, наоборот, ей в лицо. И улыбается ему, почти незаметно оглядывая с ног до головы. Она боялась за него, этот страх постоянно отражался в ее глазах. Но при этом не стремилась привязать к себе и посадить под замок в отличие от мэра.

– Все хорошо, – подошел и протянул руку, которую Зоя сразу же взяла. – А у вас?

– Так же. Ты не нашел ничего подходящего?

Как нарочно ни одного запроса на агонию. И это было плохо.

– Я договорился с больницей, там есть один пациент, который вряд ли ночь протянет, – Шейд поймал прядь взлетевших волос Зои и спрятал их под воротник куртки. – Пойдем, скажем Даичи, а то он уже теряет надежду и вполне может что-нибудь натворить. Сайген здесь?

– Он уехал на станцию переливания крови, – ответила Зоя. А Шейд мысленно пожелал ему удачи – он уже был в том месте и знал, что выпросить что-либо за услуги или за плату практически невозможно.

Наладить бесперебойные поставки у них с Сайгеном все никак не выходило, идти на контакт с новыми людьми заказчики не торопились, присматриваясь и опасаясь. Гурманы и эросы еще пользовались осторожным спросом, но вот двум пограничным кастам приходилось сложно, Сайген вынужден был возить их в соседние города, где мастера Жианёва, Мелешки и Бегрансе подыскивали субъектов для передачи. Шейд, отчаявшийся уже, в одну из таких поездок предложил посетить тюрьму и одарить убийц, на что Даичи медленно покачал головой и проговорил, что нужно перетерпеть смену руководства. Лукас, его собрат, не спешивший показывать лицо, согласно кивнул.

Уверенности в том, что они делают, не было совсем. Шейд все чаще мечтал скинуть клубный груз на плечи более подходящего человека, умыть руки и заняться тем, что у него получалось. Даже работа в полиции казалась намного легче, чем поиск и переговоры с заказчиками, которые прятались от них с Сайгеном похлеще, чем преступники от погони. Отчаяние, наверное, было написано на его лице.

– Все люди так живут, – негромко заметила Зоя, пока они считали бетонные лестничные пролеты. – Это называют ответственностью. В момент, когда собрал клуб, ты взял ее на себя.

– Хоть бы кто еще слушал меня! – простонал Шейд. Остановился перед металлической дверью съемной квартиры Сайгена. Ни стучать, ни терзать дверной звонок не стал, на такие действия никто из находящихся внутри не реагировал. Сразу достал телефон и набрал номер Даичи. Спустя минуту начали щелкать замки и отодвигаться засовы, после чего сейф открылся. В проеме возник силуэт, практически неразличимый при выключенном свете. Отошел в сторону.

Шейд и Зоя, не разуваясь, прошли через сквозную комнату в дальнюю спальню, пока Даичи запирал их обратно. Там на кровати лежал Крайтон. То самое обстоятельство.

Вернулся без души – так было записано в дневниках священника. И, как оказалось, еще и послушника, параллельно ведущего собственные хроники. По сути, забвение вернуло им оболочку человека. И совершенно неожиданно – девушку к нему в придачу. Ожидали они мужчину.

В тот миг, разобрав, кого сформировали тени, Шейд, как и остальные участники таинства возвращения, попросту онемел. Они все долго таращились на белокурую и голубоглазую особу, которая, увидев столько людей, тут же скрылась опять в тенях. Пока Зоя, растерянно заморгав, не догадалась поискать ей одежду. Брови Сайгена потихоньку ползли вверх, а Шейд, отойдя от шока, попробовал уговорами вытащить гостью наружу, поглядывая краем глаза на Крайтона. Заметив, что Даичи делает движения в направлении кровати, торопливо попросил оставаться всех на месте. Девушка сейчас каждого воспринимала как врага, а сил отогнать их всех от своего возвращенного у нее, по всей видимости, не было. Настраивать ее следовало на себя, а не против.

Беспомощное дитя. Забвение вволю посмеялось над леденящим кровь Крайтоном, послав ему в спутники полную его противоположность. Черное и белое, ночь и день. Ему придется из кожи вон вылезти, чтобы сохранить ее. О том, что девушка станет для него таким же защитником, как Шейд для Сайгена, и речи не могло быть. Она едва не просвечивалась, такой хрупкой и бестелесной казалась. Даже ее тени были более реальны, чем она сама.

– Вот так сюрприз… – пораженно протянул Даичи, разглядывая с огромным любопытством отражение. Настороженные светлые глаза устремились на него, молодая особа двинулась ближе к Крайтону и нащупала его руку. А Шейд невольно улыбнулся, вспомнив себя, свои действия и острую потребность быть рядом с тем, кого знаешь. Все вокруг тогда, в минуты пробуждения, казались враждебными элементами.

– Нам нужно уйти сейчас, – проговорил негромко. Сомнительно, что она пойдет сразу на контакт. Ей нужно время и Крайтон. – Она пусть обвыкнется и поймет, что никто не заберет его. Придем чуть позже.

Первую неделю девушка подпускала к себе только Шейда, не ставшего скрывать свою природу. Следила за тем, как он кормит Крайтона, как заставляет его ходить; только водные процедуры апатичного ко всему мужчины были для нее под запретом. Все остальное время она находилась рядом. Шейд же и предложил ей еду, которую тень приняла настороженно. Однако очень быстро сообразила, что неизвестные кусочки унимают неприятные ощущения внутри. Зоя принесла ей вещи, в ответ не получила обычный опасливый взгляд искоса. Наверное, это можно было считать жестом приязни. Она осторожно улыбнулась и отошла к Шейду, обнявшему ее, а блондинка как-то расслабилась. Со временем она перестала пугаться и трех мужчин, навещавших Крайтона. Подобие мостика между ними все же перекинулось.

Сам Крайтон ничем не отличался от пациента, перенесшего лоботомию. Он лежал, сидел, стоял, повинуясь тому, куда его направляли. Открывал рот, жевал, глотал по подсказке. И вообще давал делать с собой все, не выказывая ни капли протеста. Лишь теряя руку тени, начинал водить вокруг пустыми глазами в волнении. Замирал и затухал, когда девушка просовывала свои пальцы в его ладонь. Тогда он их сжимал и закрывал глаза.

– О чем ты думал? – шепотом спрашивал Шейд у Сайгена. – В то время, когда так же держался за меня? Где ты был?

Сайген в основном стоял у стены, почти не принимая участия в уходе за Крайтоном. Потому что вся эта суета нужна была лишь его сиделкам. Самому же возвращенному требовались его тень и еда, чтобы не умереть. В такой последовательности. Он находился в темноте, он не осознавал себя, как зародыш в животе матери. Жизнь протекала мимо, не затрагивая созданное кем-то недоразумение.

– Ни о чем, – ответил, не повернув головы к Шейду. Смотрел, как Атари и Теуш ведут Крайтона в ванную, а Даичи пытается разговорить девушку, не спускавшую глаз с широкой спины убийцы. – Я просто был, ничего даже не замечал. Кроме твоего отсутствия. Тогда как тянуло внутри. И это было реально больно – единственное ощущение, что помню так отчетливо, будто только что отпустило.

Сайгена отец постарался сразу привести хоть немного в чувства. А они медлили с Крайтоном.

Шейд безотчетно отыскал Зою, мысленно пригладил ее немного растрепанные волосы, выбившиеся из пучка на затылке. И этим заставил Сайгена перевести мысли в иное русло, более приятное для обсуждения. Эрос усмехнулся.

– Вот бы не подумал, что в любви оставишь меня далеко позади. Дышать отголосками вашей романтики, признаю – даже завидовать.

– Прекрати подглядывать и вынюхивать. Это начинает напрягать, – проговорил Шейд, нехотя переводя взгляд на второе отражение, сверлившее взглядом закрытую дверь, за которой находился Крайтон. Подозревал, что она готовится ломиться внутрь и спасать его от утопления, ждет только, когда Даичи отвернется. – Эйна сказала, что девушка воплощает в себе изящество. И предложила назвать ее Ханой.

Сайген пожал плечами.

– Они друг в друге видят, наверное, что-то скрытое. По мне, так я бы назвал ее доходягой. Намучается Крайтон с ней, – сказал и невольно сравнил крепкого и рослого Шейда с той, что досталась убийце. Мысленно возблагодарил судьбу за свое отражение. – Хана так Хана. Надо же как-то ее звать.

И вот, спустя три месяца, они не продвинулись ни на шаг вперед с Крайтоном.

– Привет, – встретила их Хана. Более-менее освоившись и изучив большую часть вещей, что составляли быт человеческий, она занимала время новой игрушкой, предоставленной Даичи – мобильным телефоном. – Он спит. Поел.

– Я его забираю, – сообщил Шейд. – Ненадолго. Ты едешь с нами.

Крайтон мог что-нибудь учудить, оставшись в одиночестве, поэтому Хане придется выйти наружу, увидеть других людей. Что, судя по ее широко раскрытым глазам, ее напугало. А Крайтон внезапно проснулся и резко повернул голову в сторону, устремив немигающий взгляд на девушку. Его черты смягчились, а Шейд вздохнул. Закрадывалась мысль, страшная, как сам Крайтон – а будет ли эмпат благодарен за свое возвращение, когда поймет, что с ним сделали и кого ему навязали?

Последствия могли оказаться печальными для возомнивших себя творцами чужой судьбы. Успокаивало только, что проголосовали все единогласно.

Глава 2

С больницей им помог Эмиль. Хороший парень, даже не стал задавать вопросов. Шейд попросил – тот отыскал медсестричку, с которой встречался как-то. Напомнил о себе, сходил в гости. И им забронировали палату по соседству с нужным им пациентом. Осталось только привезти на плановый осмотр своего больного, которым мог быть только Крайтон.

Хана не могла оторваться от окна автомобиля всю дорогу. Атари уехал в клуб вместе с Даичи, Зоя сидела впереди с Теушем. Шейд вполголоса комментировал происходящее на улицах для Ханы, не переставая следить за статуей между ними на заднем сиденье. Тщетно уповая на то, что он слышит, видит. Но единственное, что совершал Крайтон – это дышал. И иногда моргал, но это тоже чисто рефлекторное действие. Прислушался к разговору Зои и Теуша, которые развлекались байками. Начало пропустил, но тема была любопытной.

– Как думаешь, – спрашивал эрос, – те, кто сам пить не может… без сознания, например. Вот я прочитал инструкцию как-то о первой помощи, так вот. Там пишут, что таких людей надо напоить. А если они захлебнутся?

– А я читала, что можно через зад, – сообщила Зоя вполне серьезно. Шейд удивленно поднял бровь. Теуш рассмеялся:

– Мы вас тут напоили… Пока вы были без сознания. Аккуратно вставайте, сильно не напрягайтесь….

– А может, он не хочет пить? – вырвалось у Шейда. Теуш оглянулся, краем глаза следя за дорогой.

– Не принимай все на свой счет, – посоветовал начавшему краснеть пассажиру. Зоя тоже обернулась, улыбаясь.

– Мы шутим. Просто… Иногда это нужно.

Шейд откинулся назад, чувствуя, как от замечания Теуша начинают гореть и уши. Ни за что на свете не хотел бы утолить жажду подобным способом. И отметил себе все же проверить, шутка ли это либо действительно практикуется странный метод.

– Почему-то с Крайтоном вы подобное не проворачивали! – снова возмутился, вспомнив, как заботливо поили эмпата с ложечки и держали полотенце под подбородком. Хана удивленно глянула на него. Теуш предпочел не отвечать. Лишь Зоя протянула назад руку, чтобы похлопать по колену.

– Ты слишком напряжен, – сказала. – Расслабься. Тем более, приехали уже.

Действительно, Теуш завернул на больничную стоянку и заглушил двигатель. Крайтон вылез из машины, Хана взяла его за руку. Он последовал за ней беспрекословно, а Шейд, идя впереди и показывая дорогу, со стороны увидел, как таскал за собой Сайгена. Они так тоже за ручки держались? Такого в памяти не отложилось; надеялся, что нет.

Медсестра Эмиля встретила их у лифта, поднялась на этаж и проводила в палату, пересчитав количество сопровождающих, но не сказав ничего по этому поводу. Возможно, не преминет возмутиться лечащий врач. Поэтому они втроем постарались стать незаметными, оставив у кровати, куда уложили Крайтона, одну лишь Хану.

– Кто там? – Теуш указал головой на соседнюю стену.

– Кто-то, кто поможет. Я его не знаю, но очень благодарен за дар, – так же прошептал Шейд.

Врач, вопреки опасениям, не стал выгонять никого из палаты. Еще и расспросил их о состоянии пациента, так внезапно выбравшегося из комы и поразившего этим всю больницу. И по-доброму посоветовал Хане держаться и не терять надежду на выздоровление ее молодого человека. Она не поняла, Зоя вклинилась в разговор и опередила вопрос девушки, что доктор имел в виду, говоря о молодом человеке.

– Да, он точно поправится. Этот молодой человек, – быстро проговорила, опуская глаза вниз, на белое лицо. С удивлением отметила, что на самом деле Крайтон не такой уж и ужасный, как ей казалось. Все дело в его демонических глазах, сейчас замерших на Хане. – Мы уверены в этом.

– Он должен сдать анализы, но время уже позднее, лаборанты ушли, – врач глянул на часы, потом – на Хану, за которую цеплялся безразличный ко всему остальному человек. – Вы можете остаться на ночь? С утра сразу все сделаем и отпустим его.

То, что нужно. Шейд едва заметно выдохнул, поняв, что не придется изворачиваться, чтобы задержаться в больнице. Теуш тоже расслабился. Тихий стук в дверь отвлек врача, заглянула медсестра, позвала его. Он удалился, оставив пациента и его сопровождающих в палате дожидаться утра и процедур, даром ему не нужных.

– Крайтон засветил свое лицо везде, – заметил Теуш, заняв одну из свободных кроватей. Подложив руки под подушку, он вытянулся во весь рост, ноги закинул на металлическую спинку. – Как он работать будет?

– Позже, ладно? – Шейд не хотел думать сейчас о работе. И о лице Крайтона, которого все равно не было ни в одной картотеке преступников. Поднял голову, когда Зоя взлохматила ему волосы и сразу веки смежились; чувствовал, что начинает превращаться в тягучую массу, как происходило всегда рядом с ней. В голове еще всплывали какие-то мысли, наверное, важные. – Надо позвонить Сайгену…

– Позвоню, – предложил Теуш, доставая телефон. – Скажу, что мы в больнице.

– Сайген здесь нам точно не нужен, нечего плодить конкурентов, – пробормотал Шейд. – Скажи, пусть едет в клуб. Там Данте заведует. Думаю, всем тем людям, за которыми он смотрит, нужна помощь…

Хана тихонько рассмеялась, а Зоя с плохо скрываемым изумлением прислушалась к новому звуку и переглянулась с Теушем.

– Вы как большой семьей управляете, – быстро пояснила девушка. – Я, наверное, хотела бы увидеть. Их. Он… – обратила взгляд на Крайтона. – Тоже ее часть, да? Часто ходит в ваш клуб?

Сомнение помешало Шейду ответить: он помнил, что Сайген ни разу не приводил его в Химеру и не знакомил с теми, с кем проводил немало времени. Тень должна была стать незаметной и не липнуть к возвращенному, по крайней мере, прилюдно.