Все наши надежды

– А это тебе. Только запомни, что ругать у всех на глазах нельзя. К тому же, – добавил Артур, понизив голос, – он младше тебя и не знает столько, сколько ты.

– Хорошо, – она с трудом скрыла обиду в голосе, но коробку с куклой забрала.

Тут наконец подоспела гувернантка и, коротко поклонившись, увела Лотту и Поля с собой, а Артур ещё несколько мгновений смотрел им вслед.

Их точно нужно отдать в пансион, чтобы их научили достойно себя вести. Иначе очень скоро всей семье придётся за них краснеть. Пару раз Артуру довелось видеть подобное поведение на прогулке и в театре, – и это было ужасно. Сразу вспомнилась одна громко хохотавшая девица в театре – не приведи Господь, чтобы Лотта предстала в обществе в подобном виде.

Он вздохнул и вспомнил, что мама и Адель уже наверняка ждут его в столовой.

Так и оказалось. Они переговаривались, сидя за столом, уставленным курицей, ветчиной, с блюдом жаркого по центру, закусками и прочим. Стоило Артуру войти, как Адель вскочила с места и бросилась к нему на шею. Он нежно прижал её к себе.

– Я так рада тебя видеть! – воскликнула она, когда отстранилась. – Но ты так долго не приезжал в этот раз. У тебя что-то случилось?

– И я рад тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь. Возьми, это тебе, – Артур протянул ей свёрток побольше. – В магазине сказали, что это сейчас очень модно.

– О, спасибо! – Адель звонко поцеловала его в щёку и вернулась на своё место.

– Думаю, мама, вам понравится, – Артур положил рядом с ней тяжёлый прямоугольный свёрток. – Два тома Луи Блана¹, «История Французской революции».

– Благодарю, – кивнула она и прищурившись спросила: – И как же зовут эту не только поэтому? – Артур удивлённо взглянул на неё. – Даже мне ясно, что на этот раз дело в девушке. Так что говори.

– Я совершенно не уверен, что из этого что-то выйдет, – он пожал плечами и сел за стол. – Мы толком поговорили всего раз.

– О, Артур! Ты влюбился! – воскликнула Адель, оторвавшись от жаркого.

– Я не… Не знаю, может быть… Но ещё рано о чём-то говорить.

– У неё есть голова на плечах? Я тебе не прощу, если выберешь дуру.

– Есть, мама. За это не переживай, – усмехнулся Артур.

– Это обнадёживает. А что с её приданым? Её семья респектабельная?

– Мама! – Артур сжал вилку. – Я не допрашивал её на эту тему, мы ведь только познакомились! Но если тебя это успокоит – нет, она не бедная. И к тому же образованная.

– Хорошо бы так и оказалось.

После обеда Адель убежала к себе рассматривать обновки. Поль и Лотта так и сидели в детской. До приезда отца оставалось ещё несколько часов, поэтому Артур поднялся в свою компнату.

После двух часов в дороге и плотного обеда хотелось разве что лечь в тенёчке на траву… Но он вовремя напомнил себе, зачем приехал, умылся и, взяв из библиотеки томик Фредерика Бастиа² «Грабеж по закону» о частной собственности, сел в кресло. В такие минуты Артур немного жалел, что не может учиться одновременно на двух факультетах: он бы с удовольствием постигал не только юриспруденцию, но и экономику. Можно, конечно, поступить второй раз, но это отнимет слишком много времени…

Изложенная в книге точка зрения на протекционизм внушала опасения. Что, если со временем, расслабившись из-за поддержки государства, горняки начнут поставлять руду всё худшего и худшего качества? Или начнут завышать цены? И это при том, что железных дорог строят всё больше и больше – даже руки чешутся в этом поучаствовать! Артур распрямил спину и вернулся к чтению.

Стемнело за окном незаметно: просто в один момент стало трудно разобрать буквы. Тогда Артур понял и то, что не помнит, о чём писали на последних нескольких страницах. Вдобавок выяснилось, что он хочет есть и спать. Но размышления прервал стук в дверь:

– Простите, месье, – пролепетала служанка, – приехал ваш отец.

– Спасибо, Мари. Скажи, что я скоро буду, – Артур потёр глаза, прогоняя сон, потом быстро сменил рубашку и жилет на свежие и спустился в гостиную.

Родители, сидя на диване, о чём-то жарко спорили – потому Артур некоторое время оставался незамеченным. В один момент отец воскликнул «Да это же бред!», ударив по подлокотнику, и повернулся в сторону Артура. Тут же его настроение изменилось: он расслабился и благодушно сказал:

– А, блудный сын таки приехал!

– Здравствуйте, отец, – Артур весь вытянулся, будто солдат на смотре.

– Ну, чем порадуешь? Как учёба? Чем ещё занимаешься?

– В университете всё прекрасно. Шарль получил наследство… и титул этой осенью. Мы теперь часто бываем в обществе, завожу знакомства. И я работаю над законопроектом. Я значительно продвинулся.

– Да-да, помню я про этот твой… проект. Мне больше интересно другое: к кому тебя приглашают? с кем ты уже познакомился? может, подружился? Поверь, это намного важнее, чем возня в Собрании.

Артур со всей силы сжал кулак, так что ногти впились в ладонь. Зачем тогда нужны все эти знакомства, если их не использовать? А где ж ещё их использовать, как не в Собрании? Не может ведь отец этого не понимать! Не понимать, как это важно, сколько полезного можно будет провернуть с помощью этих людей!..

– Чего язык-то проглотил? Или всех и вспомнить не можешь?

– Баронесса де Ладен на одном вечере представила меня графине де Пуассен. Та очень интересуется… наукой. Думаю, осенью я посещу один из её приёмов – там собирается весьма изысканное общество, туда не так просто попасть, – довольно закончил Артур.

Но отец только пожал плечами:

– Ты сначала попади, а потом хвались. Познакомиться почти за год с одной баронессой – не велика заслуга.

– И с некоторыми господами, дружными с господами из Государственного Совета.

Отец только закатил глаза и спросил:

– Чем намерен заниматься остаток лета? Пикники, охота, дамы?

– Прочесть то, что не успел, и… Я хотел бы две или три недели провести на заводе.

– Решил читать под грохот станков? Или в плавильном цехе? – усмехнулся отец.

– Нет, – терпеливо ответил Артур. – Я хочу изучить работу всех цехов изнутри.

– И на кой чёрт тогда ты уже три года торчишь в Университете? Отчисляйся и становись рабочим! Если хочешь таскаться по цеху, измазанный всякой дрянью, диплом не нужен! Я тебя не для того в университет посылал, чтобы ты вернулся на это дно!

– Жозеф, пожалуйста, – холодно сказала мама. – Вам вредно так волноваться.

– Да как я могу не волноваться, чёрт возьми? Если этот!..

– Сердечный приступ, до которого вы себя доведёте, дела не поправит.

– Если я буду понимать, как работает каждый молоток, что делает каждый рабочий, – едва сдерживая негодование произнёс Артур, – я смогу усовершенствовать производство. Повысить производительность, сократить расходы, увеличить прибыль.

– Я подумаю, – отмахнулся отец и подпёр лоб рукой. Мать в ответ на этот жест только устало закатила глаза и уткнулась в книгу.

– Доброй ночи, отец. Доброй ночи, мама, – выдавил Артур.

– Спокойной ночи, сын, – отозвалась мама.

Артур вышел в холл. Теперь даже есть перехотелось. Наверное, он никогда не услышит ни слова признания. И это при том, что он из кожи вон лезет! Вероятно, этого не достаточно. Или нужно обратить внимание на что-то другое. Может, отец прав, и он действительно тратит время не на то, на что следовало бы? Но ведь он всего лишь хочет принести пользу…

Артур вернулся к себе, переоделся в ночное и забрался в постель. Но уснуть не получалось, даже несмотря на усталость. Разговор с отцом так и крутился в голове. Если бы на месте отца был приятель, можно было бы много возразить. И гораздо аргументированнее. По абсолютно непонятной причине всякий раз во время подобных стычек именно с отцом он начинает блеять, теряться – и в итоге выглядит полнейшим идиотом.

Весь следующий день Артур не хотел попадаться отцу на глаза: больше похвастаться нечем, а снова слышать этот пренебрежительный тон – чересчур. Поэтому выходил Артур только чтобы поесть и лишь вечером, когда окончательно стемнело, спустился в сад. Всё-таки иметь свой собственный садик, даже маленький, это очень удобно: отдохнуть после работы, например. Работы, на которую его могут и не пустить – и сейчас, и после окончания университета. Артур опустил голову на руки и шумно выдохнул.

Утром отец уехал сразу после завтрака, прошедшего в гробовой тишине – даже Адель не попыталась завязать беседу. Артур же время от времени бросал на отца напряжённые взгляды, но тот их будто не замечал и сидел с самым невозмутимым выражением лица. Можно было, конечно, и спросить открыто, но опыт подсказывал, что это лишь всё испортит.

– Ты будто его не знаешь, – пожала плечами мама. – Подожди, он сам всё скажет.

Артур, хмыкнув, уставился в окно. А что ещё остаётся? Других вариантов всё равно нет.

Следующую неделю Артур читал, считал, чертил, иногда гулял в саду с Адель и младшими и изредка беседовал с матерью. Отец же трижды съездил на завод, а в остальное время наносил визиты знакомым или катался по ресторанам с друзьями. О делах больше никто не говорил. В конце концов Артур решил, что если отец не считает это важным, то его никто не переубедит. Узнать все тонкости сразу на практике будет конечно доходчиво, но лучше бы хоть немного подготовиться. Но если это невозможно… придётся изучить ещё больше теории.

Но во вторник всё внезапно изменилось. Ещё в холле Артур услышал оживлённый разговор, смех… и на секунду замер. Что, чёрт возьми, такое творится? Он уже начал привыкать к тишине, нарушаемой лишь редким цоканьем приборов о тарелки, и вдруг – это. Он замедлил шаг и осторожно открыл дверь столовой.

– А, вот и мой наследник! – довольно провозгласил отец, и Артур остолбенел. – Ну, чего стоишь? Давай, учёный, садись и ешь. На заводе тебе сила нужна будет, а не книжки.

Артур, всё с тем же остекленевшим взглядом, сел за стол и налил себе кофе.

– Значит, вы согласны?..

– Вот же угораздило меня! О чём я тут толкую, ну? О хорьках, что ли? Согласен, да, – нарочито усталым голосом ответил отец и буквально через мгновение добавил уже благодушно: – В следующий понедельник новую паровую машину привезут, посмотришь заодно. А то старое всё, как чёрт-те что…

– Жозеф, – шикнула мать, и тот, обведя столовую взглядом, остановил его на Адель.

– Прости, дочка, всё время забываю, что такие слова не для твоих ушек. С этими-то негодяями только так и можно.

Разговор с отцом и мысли о скором погружении в дело придали сил. Из столовой Артур вышел в самом приподнятом настроении – по крайней мере за последние дни точно. До ужаса хотелось наконец что-то сделать, да хоть бы потрогать каждый предмет в каждом цехе – уже немало! И вот это вскоре случится!

Заниматься после этого Артур стал ещё усерднее. Но теперь он чаще сидел то в саду, то в гостиной, а не запирался в своей комнате. Отец каждый день час или два проводил с младшими, а после ужина неизменно сидел в гостиной вместе с семьёй.

Но как Артуру ни хотелось, расслабиться не получалось: воспоминания о той неделе, прошедшей в нарочитом игнорировании всех окружающих, ещё не затерялись в памяти. Постоянное ожидание подвоха, ожидание, что в любой момент настроение отца изменится, и всё полетит в Тартарары, изматывало невероятно. До конца отвлечься не получалось даже за чтением.

Но одна вещь всё же смогла – пусть и ненадолго – поднять Артуру настроение. Однажды за завтраком слуга положил рядом с ним письмо – от Шарля. Конечно удержаться и не открыть его тут же Артур не смог.

– Какое нетерпение, – усмехнулась мать. – Хорошие новости?

– Шарль уехал на воды и вот рассказывает, что именно я упустил. Список внушительный! И… – Артур перечитал строчку раза три, не веря написанному, – пишет про какую-то Софи…

– Он тоже влюблён?! – встрепенулась Адель.

– Если бы речь не шла о нём, я бы так и подумал… Но Шарль?..

– И это всё? – отец пронзительный на него посмотрел.

– Пока да, – Артур пробежал взглядом по письму. – Но я могу поклясться, что этим всё не ограничится. Я рад, что он там счастлив, а мне и тут есть чем заняться.

Отец, хмыкнув, отпил кофе; а мать, положив на тарелку холодного мяса, пожала плечами:

– Только не упусти момент, пока будешь заниматься своими есть чем.

Настроение испортилось на весь день, а вслед за ним и погода. Густые облака заслонили небо и ветер трепал рубашку так сильно, что, казалось, вот-вот порвёт; оставлять открытым окно было никак нельзя – иначе бумаги и мелкие вещички разлетелись бы по комнате. Артур остервенело захлопнул окно, так что стёкла звякнули, и рухнул в кресло.

Пару дней спустя он решил поговорить с отцом о переходе с угля на кокс. Это бы сэкономило значительные суммы, и Артуру казалось, что это могло заинтересовать отца. Но, приблизившись к кабинету, он услышал спор: не громкий, но чрезвычайно напряжённый. Подслушивать, разумеется, нехорошо, но после того как разобрал голос матери и сказанное ею «выплавка», Артур решил притаиться.

– Посмотри ещё раз на цифры, – с нажимом сказала мать. – Посмотри, насколько вырастет производительность!

– Я и без этих штуковин нормально работал! Понапридумывали говна новомодного, хрен разберёшься!

– Жозеф! Не думала, что ты такой недальновидный.

– Атенаис, у нас и так хорошие результаты. Какой смысл тратить вот эту сумму?

Мать глубоко вздохнула:

– Потому что остальные не спят. И давно давно перестроили не только печи. Глазом не успеешь моргнуть – они оставят тебя позади доедать за ними объедки.

– Неужели? – фыркнул отец. – Ладно, давай сюда эти свои цифры. И лучше бы твоим словам про окупаемость оказаться правдой…

– Кстати, когда ты поедешь с Артуром на завод?

– Не поеду. В башке один ветер! Дела его не интересуют, не видишь, что ли?

– Я вижу совершенно обратное, – спокойно ответила мать. – Но ты почему-то упорно не желаешь замечать его достижений. А он твой наследник.

– Я всё замечаю, Атенаис. Он не готов. И он не поедет.

– И как же тогда он подготовится? – она впервые за всё это время повысила голос. – Из книжек не всё можно узнать, не так ли?

– Я подумаю.

Артур тихонько прокрался дальше, не желая выдать себя.

Как мама это делает? За несколько минут переубедить отца – это искусство! Жаль, Артуру никак им не овладеть.

За обедом в воскресенье отец подчёркнуто будничным тоном сообщил, что завтра часов в одиннадцать их будет ждать экипаж. Артур настороженно взглянул на него, но тот уже о чём-то переговаривался с матерью.

До самого позднего вечера Артур лихорадочно перечитывал статьи и рассматривал чертежи – после стольких разговоров меньше всего хотелось ударить в грязь лицом. А потом ещё долго ворочался в постели, представляя завтрашнюю поездку.

День обещал быть жарким. Артур надел серый пиджак, захватил газету, выглянул в окно – ландо уже подали – и спустился на улицу. Отец, стоя в стороне от дорожки, давал указания экономке. Лишь бы не очередной приём, барбекю или чёрт знает что ещё… Впрочем, стоило ожидать, что и тут не избежать подобного.

Артур пожелал доброго утра, сел в экипаж и раскрыл газету.

– Ну, и чем будешь заниматься сегодня? – усмехнулся отец, когда они отъехали.

– Начну с документов, пожалуй. А дальше посмотрим.

И ещё раз Артур вспомнил о детстве, когда открыл двери в прокатный цех. Но долго торчать там и предаваться воспоминаниям было некогда; Артур прошёл (вдоль) него и поднялся в контору.

Генеральный план нашёлся не сразу: пришлось перебрать достаточно бумаг и начихаться на год вперёд, прежде чем нужные папки явили себя дневному свету. Но, вопреки опасениям, они не были ни пожраны какими-нибудь мерзкими насекомыми, ни залиты чем-нибудь, ни измяты. Артур долго изучал их, и необходимость укрупнения производства становилась всё очевиднее. Сколько завод сможет выпускать рельс и вагонов сейчас? Недостаточно, чтобы претендовать на крупный заказ. А «доедать объедки» не хочется совершенно.

После обеда управляющий доложил, что машины привезли, и Артур сорвался с кресла.

На улице суетились рабочие, разгружая подвод. Через две или три недели эта машина заработает, а сколько ещё новшеств можно будет ввести!.. Если отец решил их обновить, то, может, и на другие изменения согласится!

Артур ещё раз окинул кишащий людьми двор и вернулся в кабинет.

Интересно, на сколько теперь увеличатся планы выпуска? Расчёты на первый взгляд казались запутанными. Но только на первый. В сущности, грандиозных изменений в продуктивности никто не обещал: потребуется несколько меньше топлива, но и только. Видно, предстоит менять и прессы, и печи, и паровики³… Что ж, всему своё время. Пока стоит довольствоваться паровыми машинами⁴.

– Ну, понял что-нибудь? Или даже всё изучил? – отец незаметно возник в кабинете, и Артур вздрогнул от неожиданности.

– Нет, но… но я много просмотрел. И эти машины великолепны! Надеюсь, их соберут до того, как придёт время мне возвращаться в Париж.

– Возможно. Ладно, довольно. Собирайся, мы едем домой. Я на сегодня закончил, так что давай побыстрее.

Артур ещё раз пробежался по страничке с расчётами, отложил бумаги на стол, надел пиджак и вышел в холл. Такое изобилие новой информации вымотало, но с другой стороны возникло ощущение, что ему сейчас не нужен ни сон, ни отдых, ни еда – а достаточно будет изучать и изучать документы и финансовые планы. Умом Артур понимал, что это та ещё глупость, но от ощущения отделаться не мог. Будто все силы его организма очнулись от спячки.

Ждать окончания установки машин пришлось без малого три недели. Артуру не терпелось поскорее увидеть их в деле, а потом читать бухгалтерские книги и видеть, как вложения окупаются. Когда управляющий сказал, что всё готово к запуску, дыхание на несколько секунд остановилось. Но через мгновение Артур выбежал из конторы и бросился в плавильный цех.

Даже один вид этих новых громадин, этих свидетельств прогресса вселял надежду. Можно будет столького достичь, если сделать производство ещё современнее, можно будет брать такие заказы… Если бы только президент поддержал железные дороги!.. Подумать только, у каких-то ростбифов⁵ три раза больше железных дорог!

____________________

¹ Луи Блан – французский социалист, историк, журналист, политик, деятель революции 1848 года.

² Фредерик Бастиа – французский либеральный экономист, сторонник свободной торговли.

³ Паровик – паровой котёл.

⁴ Паровая машина – паровой двигатель.

⁵ Ростбифы – пренебрежительное название англичан французами.

Глава 4

Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться.

Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»

В пятницу за завтраком отец объявил, что послезавтра они вчетвером поедут к старым друзьям семьи – они как раз вернулись из поездки в Лилль… или в Руан… И отец давно не видел месье Симона. К тому же у них такая очаровательная дочь… Артур раздражённо фыркнул и отпил кофе, чтобы не съязвить. Чёрт, а ведь он уже решил, что мать и отец оставили эту дурацкую идею – свести его с какой-нибудь знакомой!

Мать от счастья не лучилась – в противовес Адель, а отец лишь испытующе посматривал на Артура. Приятным времяпрепровождением эта поездка уже не пахнет, а вот бессмысленной тратой времени – ещё как! Меньше всего хотелось целый день слушать обо всякой ерунде, а потом три часа пить чай с бисквитами и обсуждать местные сплетни вместо того, чтобы заняться делом. Словно в Париже он испытывал острый недостаток в пустой болтовне!

Но воскресенье настало, а вместе с ним и неотвратимый визит. Артур стоял перед шкафом, выбирая одежду, и в конце концов остановился на старом кремовом жилете в мелкий цветочек и простом шейном платке – какой смысл выряжаться? Они же едут к друзьям, а не на приём у какого-нибудь графа. С этой мыслью Артур достал из коробки невысокий светлый цилиндр.

Изменился особняк этой семьи с прошлого визита или нет, Артур сказать не мог. Наверное, нет. Как и весь остальной Монтрёй. Ландо¹ остановилось у калитки; подошли хозяева вместе со старшей дочерью Сесиль. Артур коротко взглянул на неё – симпатичная, что ж, – и, сойдя на дорожку, помог выйти Адель.

– Вы всё ещё живёте в Париже? – улыбнулась мадам Симон, разливая чай. Артур кивнул. – Такой большой, шумный город. И как вы не устаёте от него! Ещё и всегда один…

От этого финального горестного вздоха аж челюсти свело: каждый раз одно и то же представление. Впрочем, суть разговора-то вовсе не в том, как сложно ему в мнимом одиночестве в Париже… Сесиль бросала на него короткие взгляды, беспрестанно поднося чашку к губам и не делая даже крошечного глотка.

После чаепития отец и месье Симон удалились в библиотеку, Адель убежала в сад к остальным детям, а мадам Симон увела мать под предлогом похвастаться цветами в оранжерее – словом, Артур и Сесиль остались наедине. Она – взяла в руки вышивку, а он – тупо смотрел на купидонов, нарисованных на чашке, и перебирал возможные темы для разговора.

И какой же чёрт дёрнул его за язык спросить о последней прочитанной Сесиль книге?! Следующие минут двадцать он слушал непрекращающийся поток восторгов и умилений. Всё, что удалось понять, – это был какой-то любовный роман с похищениями, спасениями, признаниями под луной и, конечно, свадьбой в конце.

– Какой он благородный человек! И какой простой! Ах, если бы в жизни было больше таких мужчин!.. – Сесиль прижала руки к груди. – Он отринул все условности – все-все! – и женился на ней! А ведь он граф, а она всего лишь крестьянка! Как это чудесно!..

– Простите?.. – недоуменно посмотрел на неё Артур.

Какой ещё граф и крестьянка? Что за чушь?!

– Он пренебрёг всем ради любви, понимаете? Разве есть что-то важнее?

– Деньги на еду? – вполголоса поинтересовался Артур.

– Вы что-то сказали, месье? Я не расслышала…

– Не волнуйтесь, я не сказал ничего важного. Так что там, в романе?

Сесиль продолжила вдохновенно щебетать, а Артур задумался: она, что же, совсем не покидает дома? Не представляет – хоть приблизительно, – как всё устроено? Видимо, нет, раз считает, что графу может позволить себе жениться на крестьянке.

По счастью через несколько мгновений в гостиную вернулись обе родительницы, и Сесиль пришлось прерваться. Мадам Симон снова принялась разливать чай, приговаривая, что через неделю цветы в саду распустятся так, что все соседи будут им завидовать. Артур же вглядывался в лицо матери – увы, совершенно бесстрастное.

Потом вернулись отец и месье Симон, завязался оживлённый разговор, но Артур даже не представлял, о чём шла речь: все силы он бросил на попытку разглядеть хоть какой-то знак, что предположение, будто Сесиль видят его невестой, верное. Но ни мать, ни отец не намекнули на это даже взглядом, и он успокоился.

Зато, когда они немного отъехали от дома четы Симон, отец нетерпеливо спросил:

– Ну, что скажешь? Девица прелесть, а?

– Вы же не думаете всерьёз, что я женюсь на ней? – покосился на него Артур.

– А почему нет? У неё есть кой-какое приданое, но главное – её старшая сестра вышла замуж за барона времён Первой Империи²! За барона!

– Если вы надеетесь, что это пропуск в высшее общество, то очень зря. Старая аристократия считает их никчёмными выскочками. Не многим лучше нуворишей.

– Думаешь, ты тут самый умный?! – вскричал отец. – А я тебе говорю, что это хорошо! И ты на ней женишься! Будешь ухаживать, как полагается, а потом женишься! Ясно тебе?!

– Она мне полчаса морочила голову всякой дребеденью из романов, – Артур изо всех сил пытался говорить спокойно. – Про то, как граф женился на крестьянке. Представьте, как она будет выглядеть в обществе? Это будет позор, отец. А никак не… выгодные связи. Или вы хотите, чтобы она опозорила нашу семью?

– Ты просто!.. Просто зарвавшийся щенок! Я тебя!.. всего лишу! Наследства, акций – всего!

– Значит, буду работать нотариусом, – Артур сжал кулаки, чтобы не сорваться.

Внезапная тишина придавила всех к сиденьям. Отец откинулся на спинку и до самого дома не оборачивался в сторону Артура. Мать тоже молча смотрела в окно, а Адель, совсем бледная, и вовсе вжалась в угол. Артур взглянул на неё и хотел было что-то сказать, но слова не шли на ум: успокоить её вряд ли получится, а вот ляпнуть что-то не то – раз плюнуть.

Через несколько дней, едва закончили завтракать, мать позвала Артура с собой. Они прошли в малую гостиную, мать заперла дверь и махнула рукой на диванчик. Артур послушно сел, но… что за шпионские страсти?

– У меня к тебе просьба.

Она неловко встала у книжного шкафа, вцепившись пальцами в полочку, – да что могло такого произойти, что она так нервничает? Катастрофы Артур за прошедшие недели, кроме перепалки с отцом в ландо, не заметил.

– Твоя сестра сводит меня с ума. Я хочу, чтобы ты представлял ситуацию.

Артур внутренне усмехнулся: да уж, общительная Адель, любительница игр, танцев, шуток и музыки, вполне могла сводить маму с ума. Удивительно лишь то, что это произошло когда Адель исполнилось уже пятнадцать.