Интервью… в тумане

Мужчины оказались понятливыми и не конфликтными, поэтому быстро ретировались со словами:

– Да мы что? Ни что. Просто мимо ехали.

С их отъездом дела пошли лучше. Вмятина оказалась застарелой и никакого отношения к сегодняшнему происшествию не имела, а сталь блестела, радуя своим идеальным видом.

Но настроение Риты не улучшилось.

В ветеринарную клинику к Джеку, пришлось ехать опять через весь город. Вечером в час пик он напоминал Китайский провинциальный многомиллионный городок, где все жители торопятся по своим делам, не зная, что существуют правила дорожного движения. Рита, понимая, что преувеличивает, просто всунулась в поток движущихся машин, поймала нужную волну и медленно продвигалась по улицам.

На удивление ветеринарная клиника ещё работала.

– Мы до последнего пациента – сообщил доктор и грустно взглянул на двух кошек и одну таксу. – А лаборатория работает до четырех. Так что заберете свои анализы завтра.

– Как Джек?

– Я оставлю его ещё на сутки.

Рита забеспокоилась:

– Что-то не так?

– Всё так – мимоходом говорил доктор, обрабатывая руки перед следующим пациентом. – Понаблюдать надо. Вы не переживайте, мы его уже покормили. Ест с аппетитом – это показатель. Вы должны улыбнуться.

Рита растянула губы в улыбке и быстро сомкнула их:

– Почему тогда я не могу его забрать?

– Забрать можете, но завтра – тон доктора был таков, что Рита не имела право спорить и тем более беспокоиться.

– Я могу к нему…

Доктор перебил:

– Нет. Он только привык, а вы сейчас его обрадуете, обнадежите и уйдете, ему будет тяжело. Нет – повторил он на её молящий взгляд.

В очередной раз убедившись, что день сегодня не задался, она поехала к бабушке.

В бабушкином дворе наблюдалось оживление. Никифоров Стас вышагивал от клумбы до окон и обратно, Кузьминична в компании внучки сидела на лавочке, Петрович курил возле подвала, пару детей повисли на воротах, трое катались на велосипедах (благо, что не во дворе). Такое ощущение, что соседи решили поселиться у Надежды Семеновны, при этом взяв дом штурмом. Надеясь, что бабушка хорошо забаррикадировала двери изнутри, Рита поинтересовалась:

– Что здесь происходит?

Старики оживились – иногда Риту это не радовало, вот как сейчас. Обычно причиной подобных визитов и посиделок была нерадостное дело.

– Ой, Риточка, – обрадовался Петрович, затушив окурок о стену подвала, раздавил его пальцами и спрятал в карман.

– Риточка, не справляемся – запричитала Кузьминична, хотя это было её постоянное состояние.

– Рита, надо чтоб ты написала.

– Да, мне тоже сказали, что если общественность поднимется, то будет толк.

– Куда поднимется? – Рита устало опустилась на скамейку. Она знала, что задание поднять общественность приберегли для неё. Ей казалось, что старики напрасно переживают, и трагедия, с которой они прибежали во двор Надежды Семеновны, всего лишь дельце, из которого потом будут слагать байки, и поход в гости не требовал вавилонского столпотворения.

Надежда Семеновна вышла из дома, неся огромный поднос с кружками и чайником. Иногда её гостеприимство зашкаливало за рамки доброты.

– Риточка, ты представляешь? – возмущенно заговорила бабушка.

– Нет – честно призналась Рита.

– Это уму непостижимо.

– Возможно. Бабуль, а что вообще происходит?

На этот вопрос решили ответить все, причем сразу.

– Они нас лишили…

– И теперь не будет…

– А я в наследство хотела оставить…

– Обворовали…

– Ироды…

– Как так можно…

– И управы на них нет…

– А ты ведь уже помогла…

Рита переводила взгляд с одного на другого, чувствуя себя героиней юмористического концерта, премьера которого с треском провалилась – не смешно.

– Так – протянула она с нажимом. – Стоп. Сейчас я войду в дом, и попрошу вас, Петрович, зайти со мной.

– Я? – не ожидал мужчина аудиенции, в компании ему было легче разговаривать.

– Вы. Будете рассказывать, что у вас случилось.

– Так говорю же. Украли – начал он, а женщины поддержали:

– Внуки без наследства…

– Где такое видано…

Рита обреченно обвела всех взглядом и молча вошла в дом, следом юркнул Петрович.

– Рита, нам помощь нужна.

– Это я уже поняла.

– Как у Сидельниковых.

Рита недовольно повела бровью. Ох, как слава бежит быстро. Это совершенно неудачно, если учесть, что подобного рода деятельность не приветствуется, ни законом, ни совестью. Что-либо отрицать было бесполезно, скорей всего односельчане уже слышали историю из первых уст, поэтому Рита всего лишь спросила:

– И что, у вас точно такая же ситуация?

– Да – протянул Петрович. – Это ужас какой-то. Что творится? Стариков обижают. А Кузьминична собиралась оставить…

– Я помню. Оставить все в наследство. Ближе к делу, Петрович.

– Ну хорошо, – Петрович устал переживать, плюхнулся за стол, схватил блокнот и ручку и стал вырисовывать кружки и стрелочки. По ходу его рассказа каракули превращались в картину. Пообщавшись с остальными стариками, картина приобрела оттенки. Они оказались не красочными, а серыми и черными, во всяком случае, расклад дел был не оптимистичным.

Когда все разошлись, Надежда Семеновна спросила:

– Риточка, ты все поняла? У меня в голове не укладывается, что такое есть.

– Не укладывается, это ещё не значит, что такого не бывает.

– Так как?

– Бабуль, все так же, как и у Сидельниковых. Только я думала, что это единичный случай, а оказалось системой.

– И что? Ничем нельзя будет помочь? – испугавшись догадки собственного ответа, спросила Надежда Семеновна.

– Не знаю – задумавшись, честно ответила Рита. – Но тем методом уже пользоваться нельзя.

– Каким методом? – поинтересовалась бабушка.

Рита как будто вынырнула из собственных размышлений, поняла, что сболтнула лишнее и сказала:

– Метод помощи Сидельниковым не должен упоминаться в истории. – Она улыбнулась – забыть как страшный сон.

– Так ты же мне ничего не рассказываешь – обиженным голосом проговорила бабушка.

– Нельзя носить работу домой – философски заметила Рита.

– Смотри, как бы дом не стал к тебе на работу ходить – бабушка поддержала философскую волну, но быстро от неё отказалась. – Что же делать?

– Я каждому из них по отдельности, а также всем вместе сказала, что нужно писать в прокуратуру, суд, следственный комитет, куда угодно, а на меня рассчитывать нельзя. Я могу не справиться, а люди на меня зря надеются. И вообще, почему они считают, что я всесильна. В некоторых делах общественная огласка не поможет, а навредит.

– Что же делать?

Рита недовольно взглянула на бабушку, испытав ощущение, что она доверяет больше внучке, чем компетентным органам. Не то чтобы Рита была некомпетентна, но некоторые вопросы она решить не могла и четко отдавала себе отчет в собственном бессилии.

Чтобы как-то отвлечь бабушку от сопереживания соседям, она предложила:

– А что на ужин?

Надежда Семеновна, как любая бабушка, любила откармливать внучку. На столе появился пирог с мясом и котлеты с пюре. Рита достала свежие огурцы и помидоры. Ловко орудуя ножом, размышляла:

– Что у нас получается. Сидельниковы долго пытались вернуть право собственности на земельный участок. Наш прекрасный замминистра Губарев никак не согласовывал документы по отводу. И совсем недавно мне выпала такая честь встретиться с ним лично, где я в мягкой форме попросила его поставить свою каллиграфическую подпись на их документах. Он услужливо согласился. Но не прошло и месяца, как мы узнаем, что есть похожие случаи, только ещё хуже.

– А что может быть хуже?

– То, что они уже не смогут оформить право собственности, потому что на их участках уже есть другой хозяин.

– Как это?! – изумилась Надежда Семеновна. Когда сегодня к ней во двор вломилась добрая половина села, она, выслушала рвущуюся из них информацию, почти искаженную, как будто радиомаячок не доехал до радиоволны на одну десятую деления: звук есть, помехи есть, скрип и скрежет присутствуют, а слова еле уловимы. Ну, не уловила Надежда Семеновна всю суть темы.

– Было бы неплохо разобраться, как это, но у меня дело – протянула Рита, вспоминая неуловимую Елену Данилову.

Она заправила салат сметаной и перемешала его, мысленно выстраивая план действия. План заканчивался на первом же пункте, неожиданно для себя она его проговорила:

– Губарев меня к себе на пушечный выстрел не подпустит.

– Вы плохо расстались? – удивилась Надежда Семеновна.

Рита отругала свой бестолковый язык за несдержанность и неопределенно ответила:

– Наоборот, мы хорошо расстались, плохо встретились. – Рита быстро добавила – бабуль, давай так, я не говорю тебе о ходе журналистских расследований, а ты не задаешь вопросы.

– Это очень сложно.

– И тем более, даже если ты что-то услышала от меня, ни в коем случае не говори это односельчанам.

– А это вообще без проблем. Могла бы и не предупреждать.

Надежда Семеновна отличалась своим осмотрительным характером и просто так по пустякам не болтала, сплетни не распускала, байки не слушала, не была замечена в интригах и не участвовала в обсуждениях односельчан.

– Кстати, сегодня нечаянно познакомилась с его преемником. Богатырев Максим Анатольевич.

– Так может ты к нему на прием сходишь?

– Бабуль, почему я? – изумленно возмутилась Рита и категорично заявила – не пойду я к нему.

Рита взглянула на часы и заметила:

– Что-то Сережа не едет.

В ответ на это услышали, как за забором остановилась машина, одиноко хлопнула дверь, машина уехала.

– Бабуль, Серёже ни слова.

– Как? Рита, – с укором проговорила Надежда Семёновна.

– Бабуля, он не хочет, чтоб я работала.

– Ну, может и правильно.

– Бабушка. Ты же моя бабушка. Ты почему на его стороне?

Встречать Сергея вошло у Риты в привычку. При этом она испытывала неудержимое счастье, трепетно берегла это чувство. Осталось только научить себя вставать раньше солнышка и Сергея и успевать приготовить ему завтрак. Она проводила его в ванную, подала полотенце, усадила возле себя, поставила тарелку, при этом постоянно рассказывая:

– Джек в больнице. Остался ещё на сутки. Лаборатория рано закрылась. Я не успела. Результаты анализов пока неизвестны. Машину стукнула. Прости.

– Сама как? – обеспокоенно уставился на неё Сергей.

– Я больше напугалась.

– Как ты так, Рита?! – встревожилась Надежда Семеновна.

– Нормально, вот я сижу перед вами.

– Так, стажер, надо будет с тобой покататься.

В его тоне она слышала только заботу и любовь. Как же ей с ним повезло.

Жизнь такая изумительная штука – то разлучает людей, то кидает их в объятия друг друга.

***

Началось обычное и необыкновенное утро. Как обычно она не приготовила завтрак и получила необыкновенное приглашение.

– Маргарита Белозерова? – официально начал Кузнецов.

– Да, Илья Кириллович, я.

– Вам необходимо явиться в полицейский участок для дачи показаний – объявил он жестяным голосом.

– Что случилось? – спросила она, зная, что он не ответит. Слишком противный скрежет в трубке намекал, что с этой минуты он потерял подругу, потому что подруга, прошедшая с ним боевое крещение в расследовании убийства, оступилась на скользкой дорожке ошибок и сейчас катится в яму преступлений. И ему осталось только присыпать её песочком обвинений и улик.

Она не сомневалась, что её жуткая афера дошла до правоохранительных органов. Сомнительная слава.

Рита недовольно выбралась из постели.

– И в полицию вызывают. И завтрак опять не сделала. Если меня посадят, Сережа будет носить мне завтраки в СИЗО. А я даже не успела показать, что могу быть хорошей женой. Ой. Кажется, я тороплюсь.

Не сказать, что Рита торопилась выйти за Сергея замуж, но подсознательно уже успела размечтаться. И в стрессовой ситуации мечты опережали события.

– Я ему ещё не жена – пробубнила Рита, испортив себе настроение окончательно.

Утро переставало быть обычным, и тем более скучным.

Встретил Риту на КПП молоденький парнишка в форме младшего лейтенанта и препроводил в комнату допросов, чему Рита совершенно не удивилась.

Одна стена комнаты была наполовину зеркальная. За ним находились люди, она их чувствовала. Сначала Рита заволновалась, зачем за ней наблюдать? Минут через пятнадцать она занервничала, что если за ней наблюдают, то почему так долго? Ещё через пятнадцать минут Рита заскучала, и не надоело им за ней наблюдать? Ещё через некоторое время, Рита уже не переживала, что её эмоции будут играть против неё, ей окончательно стало безразлично. И если у Ильи Кирилловича была цель вывести её из себя, он опоздал, в этой стадии она была давно – примерно час назад.

У Риты было полно времени, чтобы придумать себе оправдательные речи, заняв позицию законопослушной женщины, и не важно, что пришлось переступить правила законов, все ведь делалось во благо справедливости. Она была уверенна, что Кузнецов Илья Кириллович примет все её доводы и отпустит.

Время играло в её пользу, была возможность обдумать не только свои позиции, но и позиции обвинителя. Одно Рита не могла понять, как Губарев смог убедить полицию, что является жертвой произвола, при этом самому остаться в лучах божественного света? На этот вопрос мог дать ответ только Кузнецов, потому что сама Рита не могла представить губаревские оправдательно-обвинительные доводы.

У Риты было полно времени, чтобы осмотреть все прелести собственного отражения, решетки на окне, серость и грусть на стенах, холодную пустоту комнаты. И вот когда она была уже готова встать и постучать в зеркало, дверь открылась, и в комнату вошел высокий молодой человек.

– Марченко Эдуард Викторович – представился он, расстелил фотографии перед Ритой и сел напротив.

– А где Илья Кириллович?

– Он не ведет это дело, но помог разыскать вас. Я так понял, вы с ним пересекались.

– Пересекались – повторила Рита. Это в корне меняло её позицию. Причем не совсем в хорошую сторону. Разговор с незнакомым следователем мог в корне поменять ход событий, которые она в течение предыдущего часа выстраивала, шаг за шагом, слово за словом.

Она взглянула на фото. Пятитысячная купюра, увеличенная до форматов офисной бумаги, смотрелась комично, и если бы не решетка на окне, серые стены и зеркало, за которым аппаратура фиксирует все её движения и слова, она бы улыбнулась.

Мыслями она лихорадочно пробежалась по кабинету Губарева, пытаясь отыскать там пятитысячную купюру. Бутылка с лимонадом, зажигалка, сумка, компьютер и принтер, из которого выползают заявления Сидельниковых. Разговаривали о деньгах, о прейскуранте, но денег она точно не носила.

– Откуда у вас эти деньги? – просил Марченко, постучав по фотографии.

– У меня их нет – резонно заметила Рита.

– Правильно. Вы рассчитались ими с официантом в кафе.

В этот момент Риту бросило в жар. Она почувствовала, как затылок загорелся, и по голове к вискам растеклась огненная лава.

Марченко всё заметил. Он был доволен. Так быстро поймать преступника удается не только Кузнецову.

– Значит, вы не отрицаете, что расплатились с официантом фальшивыми деньгами.

***

Рита медленно провела ладонями по лицу, собираясь с силами и мыслями и ответила:

– Я не отрицаю, что расплатилась с официантом, но я не знала, что деньги фальшивые.

– Все так говорят – вспомнил Марченко. – Где вы печатаете эти деньги?

– Подождите.

Рите действительно требовалась пауза, она не готова была к такому повороту событий, она собиралась защищать себя совершенно в другом обвинении. Но следователю не нужны были паузы. Обычно в такие моменты преступники успевали придумать более-менее правдоподобную историю. И если бы он был фольклористом застенков, то с удовольствием бы слушал. Но он был профессионал своего дела, и брать быка за рога, в данном случае, преступницу за улики, была его прямая и молниеносная обязанность. Поэтому он не дал времени Белозеровой на придумывание оправданий.

– Сколько фальшивых денег вы пустили в оборот?

– Постойте.

Как жаль, что она успела сделать поспешные выводы. И теперь в экстренном порядке пришлось менять весь план действий. Но Марченко не собирался давать ей возможность прийти в себя, заваливал вопросами грозным голосом, не менее грозно посматривая.

– Кто ещё в курсе ваших дел?

– Да, точно. У меня есть свидетель того, что деньги не мои. Пишите: вчера я и моя новая знакомая попали в аварию. Виновник аварии Максим Анатольевич Богатырев – новый замминистра министерства… Почему вы не пишите? Ах, ну да, у вас же там камеры и диктофоны – кивнула она на зеркало.

Хоть его и предупреждал Кузнецов, что Белозерова не виновата, но чтоб так быстро она развернула ход допроса в свое русло, не входило в его планы. Но он все же заслушался.

– Так вот, он мне и дал несколько купюр из своего портмоне. Вернее не портмоне, а сумка, не важно. Кстати, в моей машине, то есть она не моя, моего мужа, точнее мужчины, не в этом суть, есть видеорегистратор, думаю, на нем все зафиксировано. – Она с досадой цокнула языком – хотя, скорей всего не будет видно.

Марченко как очарованный моряк выскользнул из объятий Сирены, услышав фальшивые нотки в очаровательной и соблазнительной песне. Он продолжил состязание, но ещё не знал, что столкнулся с сильным соперником, хоть его и предупреждали, что характер и интеллект подозреваемой не сахар. Но цель любого допроса добиться признания, и от неё он не отступал.

– Портмоне – не портмоне. Машина ваша – не ваша. Муж, который не муж. Да ещё и регистратор, на котором ничего не видно.

– Надо проверять – согласилась Рита с последним замечанием.

– Мы проверим, не переживайте. То есть вы утверждаете, что вам их передали.

Мысленно Рита прикидывала насколько липко вляпалась в опасную ситуацию. И все складывалось не в её пользу. Марченко мог официально ограничить её свободу на три дня. На основании закона, на основании веских доказательств, на основании очевидных фактов, на основании предположений и свидетельских показаний. И чтобы предотвратить побег преступника, а именно преступником она являлась в его глазах, он может отправить её в камеру.

– Я не преступник.

– Я тоже на это надеюсь.

Весь его вид и тон голоса противоречил словам.

Рита естественно ему не поверила. Если она не преступник, то Марченко придется искать другого. А это энергозатратно.

– Кузнецов ручался – пристально глядя ей в глаза, сказал Эдуард. Пытался понять есть ли веские причины, которые могут обелить девушку. – Я обязан предупредить, если вы попадетесь мне на глаза в этом деле, я имею ввиду ещё хоть раз, то мои умозаключения будут однозначны, и перейдут в ваше заключение.

Рита не стала в открытую сомневаться в его умственных способностях, тем более не было причины, кроме радости в успехе, но была обязана предупредить:

– Это поспешные выводы. Я законопослушный гражданин своей страны.

– Учту. Давайте по делу.

Допрос мягко перешел в беседу – Рита постаралась сделать все, чтоб он не вернулся в обратном направлении.

– У меня есть номер телефона моей новой знакомой, которая подтвердит мои слова. Да, и, кстати, он с ней рассчитался за покорёженную машину.

– Диктуйте контактные данные.

Через полчаса Рита была на свободе, точнее ей разрешили уйти, но она посчитала неуважительным бескультурьем пройти мимо кабинета Кузнецова и не поздороваться с его хозяином. Хозяин оказался на месте и занимался наискучнейшей работой – стучал по клавиатуре.

– Терпеть не могу печатать – проговорил он, пытаясь найти букву. – Где эта «Х».

– Х – это хорошо? – поинтересовалась Рита.

– В моей работе – это наоборот – проговорил он, водя пальцем в воздухе над клавиатурой.

– Справа сверху – подсказала Рита. – Представляете в какую некрасивую ситуацию я попала.

– В курсе уже. – Он, наконец, обнаружил пропажу литеры – легче убийцу найти, чем нужную букву. Как будто нельзя было в алфавитном порядке расставить.

Возмущался он постоянно, когда приходилось печатать, садился в кресло скрепя сердцем, включал компьютер с плохим настроением, а выключал с ужасным. Ну не любил он такую работу, при которой приходилось терять время и не сдвигаться с мертвой точки. Он потер глаза и отодвинулся от клавиатуры, но наконец взглянул на монитор. Сегодня повезло: он напечатал почти полстраницы и даже на русском языке.

– Ориентировочка на тебя пришла. Я тебя сразу признал, но дело не ко мне попало. Но ты не расстраивайся. Марченко толковый следователь, разберется. Поэтому я тебе позвонил. А теперь рассказывай, красота неописуемая, как ты попала в эпицентр фальшивомонетчества?

– Случайно.

Он хитро улыбнулся:

– Небось расследование какое-то ведешь.

– Нет. Серьезно нет – подтвердила Рита, не увидев на лице Кузнецова изменений.

– Я же тебя хорошо знаю. Тебя ведь хлебом не корми, дай куда-нибудь нос свой… Ай – он махнул рукой и все-таки изменился в лице. По нему пробежала тень, откинутая переживанием. – Рита, в городе девчонку убили, молодую. Марина Задорожная. Тоже журналистка. Была. Какие дела вела? А никакие. Уверен, она думала, что ее действия приведут к награде, а нет, ее действия привели к смерти. Нашли её работники мусоровывозящей компании, когда мусорные баки перегружали в машину. За баками. В луже собственной крови и потекших вонючих отходов. Застрелили девчонку. В грудь и в голову.

– Киллер – догадалась Рита.

– И где вас таких умных выпускают?

– Неуловимый киллер – не обращая внимание на его ехидные замечания, продолжила свои догадки Рита.

– Откуда ты все знаешь?

– Вы преувеличиваете.

– Да. Ты права. Киллера трудно найти, а ещё труднее, оказывается, найти заказчика.

– Не отчаивайтесь, вы найдете.

– Я не отчаиваюсь – он прикрикнул на неё, раздражаясь, – я тебе предупреждаю. Я же не знаю, во что ты опять вляпалась.

– Никуда. Серьезно. Я в клинику ехала. У меня собака болеет. А перед моим носом две машины столкнулись. Я и деньги не хотела брать. Он мне их в руку вложил и умчался.

– «Гайцов» не вызывали? – успокаиваясь, спросил Кузнецов.

– Решили все полюбовно. Ему скандал не нужен. Новый человек в городе, при большой должности…

– Ну смотри – протянул он и оседлал своего философского конька – люди всю жизнь ошибаются. Вы думаете, что полюбовно, а нет, все по коварству. Подставили тебя.

– Меня-то зачем? Слушайте, – осенило Риту – а может он и не знал, что у него в сумке фальшивые деньги?! может ему кто-то взятку дал, а он с нами рассчитался.

Эта идея Риту полностью удовлетворила. Почуяв грязную сенсацию, как охотничья собака след дикого животного, Рита быстро распрощалась с Кузнецовым и уже через час входила в кабинет Максима Анатольевича Богатырева, проскользнув мимо спины секретарши, машинально удивившись, что она не сидит у двери начальника, как сторожевой пес.

Кабинет был пуст, но Маргариту подобные мелочи никогда не останавливали. Она осмотрелась, заметив некоторые изменения после прежнего хозяина, которые не стоили глубокого анализа. Казенные пенаты никогда не отличались друг от друга и были похожи, как братья близнецы, чем удовлетворяли своей простотой и ненавязчивостью. Стол, стулья, пару шкафов, и календарь на стене, чтоб зарубки на стенах не ставили, а считали дни своего пребывания в данном кабинете цивилизованно: по датам. На столе были расстелены бумаги, возможно, нынешний замминистра не только считает дни, но и работает. В одном из органайзеров красовались визитные карточки, похожую вчера Рита оставила на торпеде Сережиной машины. А ещё вчера она категорично заявляла бабушке, что не пойдет с визитом к Богатыреву. В очередной раз убедилась, что многое зависит не только от человека, но и провидения. Хотя в данном случае все зависело от человека. Человек передал ей фальшивки, вынудив на встречу.

По её подсчетам он должен был появиться с минуты на минуту. Подсчеты подвели. Ожидание затягивалось и вводило в грусть. Направляясь сюда, Рита испытывала здоровое чувство справедливости, в процессе ожидания оно спадало и превращалось в сонное мытарство.

Вскоре Рита не выдержала и решила воспользоваться визиткой хозяина кабинета. Она набрала номер телефона и услышала его голос. После всех приветствий, она заявила:

– Деньги, которые вы вчера мне передали, оказались фальшивыми, и вам придется проехать со мной в полицию.

– Какие деньги? – уточнил он.

– Которыми я сразу же расплатилась в кафе.

– Девушка, это полностью ваши проблемы.

– Могу вас заверить, что это теперь и ваши проблемы. Не поедете сами, за вами придут.

– Кто?

– Полиция.

– Пусть приходят. С ними разговор получится более конструктивный.

– Какая наглость – возмутилась Рита и взглянула на экран телефона – он ещё и трубку бросил.