Там, где гремит гром

Мама пришла утром. Дышала тяжело, будто всё это время бежала. Взяла мою голову в руки и рассматривала будто вазу, целая ли. Извинялась передо мной. Спохватилась поел ли я. Потом понеслась к зверям. У знав, что я вчера сам покормил хозяйство, почему-то расплакалась и улыбнулась. А потом сильно загрустила. Отца она не нашла. Съездила на базу, где покупали зерно. Он там был, но уехал. Написала заявление в милицию. Я тоже очень сильно переживаю за папу. Он обычно для меня как герой из книги – может все. Знает, как починить машину или построить дом. Думаю, как пройти опасные места он тоже знает.

В тот же момент мне очень страшно думать вдруг ему сейчас больно, или холодно, или страшно. Сердце разрывалось, я даже руку к груди прикладывал. Приходил дядя Коля и мама ласково попросила меня оставить их самих, поговорить о взрослом. Я подслушивал. Чувствовал, что обязан. Обычно я и сам не особо любил при разговорах взрослых быть, но сейчас прижался ухо к двери и затаил дыхание. Слышно было плохо, но когда голоса взлетали громче, то кое-что разбирал.

«Его не забрали?», спрашивал дядя Коля.

«Вроде нет, но точно сказать не могут, сами не знают. Я и в военкомат ходила и в милицию. Про сына им рассказала ,на всякий»

Наливалась вода в стаканы, чай, наверное, пили, пока печка горячая.

Говорили, что «прилетело» и на трассу.

6 марта

Вчера, уже ложась спать, я видел, что у мамы все ещё горит свеча. А сама она что-то бормочет. Мне неудобно её об этом спрашивать. Когда слышишь, как человек общается сам с собой, то он будто голый. То есть ты понимаешь по каким-то признакам, что он голый – наблюдаешь, как снимает одежду – но ещё его не видишь. И очень стыдно в такой момент подойти.

У мамы такое… страшное, пугающее лицо. Даже тяжело это писать. Интересно, когда в своих книгах писатели описывают отчаяние, они вспоминают увиденное или умеют посмотреть на себя со стороны? Мама и так все последние годы редко улыбалась. В основном мне и зверям. А с папой они друг другу пытались улыбнуться, но это были такие «вспышки», быстро гаснущие. Сейчас же у мамы вид совсем упаднический. Само её лицо стало как-то уже, кожа темнее, морщины выделились. Она всё больше ходит сгорбленная. А вот глаза её горят. Мне кажется, что ужасом. Взгляд мечется по сторонам или наоборот застывает в одной точке. Как будто мама, сидящая внутри тела, смотрит на это же своё тело и ужасается, а сделать ничего не может. Или смотрит на мир, но тело в нем бесполезно.

7 марта

Сегодня пишу в обед. Обычно дневник набирается за день, но по большому счету, важно что произошло, а не когда. Если до вечера случится что-то ещё важное – допишу.

Дядя Коля сумел починить свою «четвёрку». Отвёз мать в город. Только сегодня она может заявить о пропаже папы официально. Её утром прямо трясло. Смотрела куда-то вдаль и бормотала себе под нос. Я проводил их, наблюдая как уменьшающаяся машина растворяется в огромном, на всё пространство, тумане. Почему-то именно в этот момент мне стало страшно. Может сам себе напридумывал, но это облако окружило меня, мой дом, мой двор, мой мир. И мне страшно не от него, нет, наоборот. Мне стало страшно, что его не станет. Там за ним люди пропадают, гремят выстрелы, а я в своём замке или королевстве. Скорее бы мама с папой вернулись и никуда не уходили. Пусть нас никто не найдёт здесь. Пусть побоятся идти сквозь туман. Как в повести, которая, так и называлась – Туман. Не хочется ни читать, ни чего-то ещё. Схожу к зверям, вместе посмотрим на туман.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.