Близняшки в подарок

– Бабуля, скройся от греха!

– Ишь ты, ну-ка, давай отсюдава, сказала! Что тебе надо от Анюты?

– Деньги мои надо!

Эта фраза окончательно меня выбивает из колеи. Цепляюсь за дверную ручку, чтобы не грохнуться в обморок и пытаюсь дышать ровно. Только сердце разгоняется до неимоверной скорости. Какие еще деньги?

– Ты видишь, что не открывает никто? Нет там никого, что прилепился словно клещ? – распаляется баба Оля. – Деньги если нужны, так вон, в банк иди. Он как раз через дорогу.

Злой рык сотрясает пространство подъезда, а я испуганно вжимаю голову в плечи и продолжаю слушать затаив дыхание.

– Ты не поняла? Эта коза мне торчит пятьсот тысяч, при чем тут банк?

Мама дорогая! Пятьсот тысяч? На лбу выступает пот, пока я пытаюсь сообразить, что мне делать.

Дверь снова содрогается от удара. Отскакиваю от нее, словно от раскаленного металла. Глаза застилают слезы беспомощности и страха.

– Если ты бабки не вернешь, я к тебе уже не один приду. Слышь?

– Милейший, а ты полиции не боишься? – все не утихает соседка.

Мне немного легче от осознания, что я в этой ситуации не совсем уж один на один с разъяренным мужиком.

– А мы, бабуль, круче полиции. Мы вот таких граждан платить заставляем. А то они денежки брать любят, а вот возвращать – не очень.

Баба Оля испуганно охает:

– Так ты, че ли, корректор?

– Коллектор, бабуль, ага. И если ты не скроешься сейчас с моих глаз, я и на тебя долги повешаю.

– Ой, а так и не скажешь, что Анюта с такими водится, – бормочет соседка, и я все же слышу хлопок двери.

Осматриваю дверь. Надеюсь, она выдержит напор этого психа. А у самой зубы стучат так, что боюсь, там за дверью услышат.

– Ладно, живи пока, коза. Недолго тебе осталось прыгать по городу.

Топот тяжелых ботинок по лестнице – и все затихает. И мой пульс в том числе. Мне в этот момент кажется, что сердце застыло и боится продолжить качать кровь по венам.

Оставила детей. Подменила документы. Требовала деньги за детей у Кирилла для того, чтобы погасить долги? Вот это картинка нарисовалась. Полмиллиона долга. Сумасшедшая сумма! И главный вопрос: откуда ее брать?

Коллекторы так просто не сдаются, и из того, что я успела про них услышать, они не остановятся, пока им не отдашь все до копейки. А мне неоткуда столько брать.

Нужно бежать! Точно! Брать девчонок в охапку и валить из этой квартиры, а лучше из страны. Но и на это нужно время и деньги.

Глава 9

Боль пронзает виски от тщетной попытки придумать хоть какой-то план по выдворению своей тушки из неприятностей, которые мне организовала сестра. Массирую виски, чтобы облегчить болевой синдром, но ни черта не помогает. Боль с каждой минутой только усиливается.

Снова пытаюсь включить телефон, и он не подводит. С надеждой смотрю на загоревшийся экран и молюсь, чтобы он звонил после купания. Снова набираю номер участкового и мерю шагами коридор. Я не вижу другого выхода, кроме как попытаться все же найти сестренку, которая решила устроить мне веселую жизнь.

– Здравствуйте. – Не могу скрыть радости в голосе призвуке уже знакомого голоса.

– Добрый день, чем могу помочь?

– Я звонила вам несколько дней назад по поводу пропажи сестры.

– А, ага, помню. Что, не нашлась? – В голосе снова сквозит недовольство.

Закатываю глаза. Ощущение, что я звоню ему не по его работе, а денег занять.

– Не нашлась. На звонки не отвечает и не выходит на связь. Я переживаю за сестру.

Покашливание в трубке заставляет насторожиться.

– Хорошо, приходите и пишите заявление об исчезновении сестры. Сегодня мы до пятнадцати часов, потом я ухожу по адресам.

– Э-э-э-э, – зависаю, прикидывая, успею ли я добежать до них после пробуждения племяшек. – А завтра?

– Девушка, вы сестру хотите найти?

– Конечно! – не раздумывая отвечаю. – Просто у меня дети спят.

Тяжелый вздох.

– Завтра мы до восемнадцати часов.

– Отлично, но я очень постараюсь сегодня прийти. – Но на том конце слышна только тишина.

Показываю язык телефону. Дружелюбие так и плещет через край.

***

И мы даже умудряемся успеть до ухода участкового. Я, вся запыхавшаяся, запираю коляску в участок под сочувствующие взгляды мужиков. Про себя желаю им крепкого здоровья, чтобы они были в состоянии в следующий раз помочь матери с детьми. Ну или мозгов, чтобы догадались это сделать.

Конечно, мне никто ничем не обязан и все такое, но как-то подленько тыкать пальцем в меня и хихикать, глядя на картину, как я одна пытаюсь держать дверь и закатить коляску внутрь.

В итоге дверь мне придерживает весьма колоритная девушка, которая в это время покидает участок. Яркий макияж и мини с колготками в сетку ясно дают понять, к какой профессии относится незнакомка. Но я не берусь судить.

У каждого свои причины заняться тем или иным делом.

С трудом справившись с задачей и впихнув коляску в узкий коридор, сдуваю прилипшую ко лбу влажную прядь. В маленьком окошечке виднеется лысина, и я прямиком направляюсь туда.

Девчонки с интересом разглядывают окружающую обстановку и пытаются дотянуться до стен.

– Добрый день, я звонила. Мне нужно написать заявление о пропаже сестры.

Мужчина средних лет в полицейской форме и с поблескивающей залысиной поднимает на меня недовольный взгляд.

– Давно пропала?

– Пять дней уже.

– Замужем?

– Нет. – Не понимаю, к чему вопросы, но раз уж он спрашивает…

– Ну так, может, мужа поехала искать? – ржет этот тип, а я скриплю зубами.

– Послушайте, если бы она просто уехала и отвечала на мои звонки, я бы не перлась сюда к вам и не беспокоила вас своими странными просьбами найти сестру, – уже не выдерживаю и повышаю голос.

– Спокойнее, дамочка. Не так резко. Я выясняю обстоятельства пропажи. Дети ваши? – кивает на коляску, на которую я тут же опускаю взгляд.

Вот же блин!

– Мои.

– А свидетельство о рождении есть?

– А это вам зачем? – вскидываю руки и пытаюсь взглядом прихлопнуть этого служителя закона.

– Ну мало ли. Давайте ваш паспорт и документы на детей.

И тут я впервые радуюсь, что Аня оставила мне все свое. Иначе как доказывать, что эти дети не посторонние?

– Ага, Лисицына Анна Андреевна.

– Ян…

– Что?

– Ничего, – прикусываю язык, но это постоянно получается на автомате.

Всю жизнь мне приходилось поправлять всех, кто нас путал с сестрой. И тут чуть не вылетело.

– Данные сестры.

– Лисицына Яна Андреевна, – с трудом выговариваю свое же имя.

Но надеюсь, со временем мне не будет так резать слух, когда мне придется изображать из себя Аню.

– Дата рождения?

– Такая же, как и у меня. Мы близняшки.

Участковый удивленно вскидывает брови, но никак не комментирует этот факт.

– Вес, рост, цвет волос, глаз, особые приметы.

– Все, как у меня, – не думая брякаю, и меня награждают возмущенным взглядом.

– Хорошо, сейчас за рулеткой и весами схожу, – язвительно цедит мужчина.

– Метр шестьдесят пять, шестьдесят два, волосы каштановые, глаза серые.

– Я все зафиксировал, ждите новостей. Выход там же, где вход.

Выгибаю бровь и борюсь с настойчивым желанием высказать этому нехорошему дядьке, но наличие детей и угроза того, что меня посадят в «обезьянник», служит отличным кляпом.

Выдавливаю из себя подобие улыбки и направляю коляску на выход. Ощущаю на спине пронзающий взгляд, но с блеском игнорирую это. Ругнувшись под нос, когда меня чуть ли не прихлопывает тяжеленная входная дверь, все же вырываюсь на свободу и делаю глубокий вдох. Обвожу взглядом улицу, рассчитывая, в какую сторону лучше направиться. Вроде и прогуляться бы с девчонками погода позволяет, но после этой беседы не чувствую под ногами твердой почвы.

Так. Взгляд возвращается к припаркованной машине, и я моргаю несколько раз. Видение не исчезает. Приходится протереть глаза, но возле серебристого авто стоит, прислонившись боком к капоту, не кто иной, как Кирилл. Прищуриваюсь, и догадка, что он следит за мной, взрывает весь самоконтроль.

Быстро, но со всей аккуратностью спускаю девчонок с крыльца. Но с непривычки немного не рассчитываю, что коляска тяжелее, чем я думала. Нога начинает скользить по пандусу, который только номинально может им называться, по факту же это два приваренных к лестнице швеллера. Подошва просто не может поймать сцепление с поверхностью, и я уже готовлюсь к разгону. Пытаюсь ухватиться за перила, но рука соскальзывает. Зажмуриваюсь в попытке избежать надвигающегося происшествия.

Сильная рука перехватывает меня у подножия лестницы, и я распахиваю глаза. Кирилл возвышается надо мной и с недовольством осматривает меня и коляску.

– Ты в порядке?..

– Ты за мной следил? – перебиваю его и утыкаю палец в обтянутую темной футболкой грудь.

Кирилл перехватывает мое запястье и легонько дергает на себя.

– Естественно, а то вдруг ты решишь свалить с детьми куда-нибудь. – Нахальная улыбка преображает красивое лицо. – Ну и я уже понимаю, что тебя опасно оставлять наедине с детьми, ты их можешь покалечить.

Возмущенно открываю рот. Закрываю. Уверена, что в этот момент похожа на глупую рыбку, которая не может подобрать слов, чтобы выразить всю мощь негодования. Кирилл молча наблюдает за моими потугами, и его губы изгибаются в улыбке. А я окончательно теряюсь. Потому что, черт бы его побрал, он становится еще привлекательнее с этой веселой ухмылочкой. И это только сильнее злит, пробуждая желание стереть какой-нибудь колкостью эту ухмылочку с его лица. Желательно быстро и желательно навсегда, чтобы я больше ее не видела.

– Если ты такой умник, можешь провести весь день с детьми и показать, какой ты замечательный папаша. – Вздергиваю подбородок и с наслаждением смотрю, как его улыбочка тает.

– Еще не доказано, что они мои.

Громко фыркаю и закатываю глаза:

– Вот и все, как только доходит до ответственности, вся бравада куда-то испаряется.

Хватаюсь за коляску и с гордо поднятой головой проплываю мимо Кирилла.

– Куда ты собралась? Я не договорил.

Он настигает меня в пару шагов и пытается подстроиться под мой шаг.

– Зато договорила я, – обрубаю я и продолжаю идти, игнорируя идущего рядом парня, – и мне нечего добавить. Не нужно говорить мне, что я плохая мать, и я не скажу, куда тебе стоит отправиться.

Хотя матерью меня назвать сложновато. Несколько этих дней не в счет.

– Что ты делала в ментовской? – Судя по всему, Кирилл никуда не торопится и решил поддержать со мной беседу.

Натягивает на глаза солнцезащитные очки и прячет руки в карманы брюк. Думаю, со стороны мы даже тянем на нормальную семейку, хотя я с ним знакома ровно пару дней. И мне он уже поперек глотки встал, как та кость.

– А что ты делал там же? – огрызаюсь я и сворачиваю в парк, через который можно попасть к нашему дому.

– Я уже ответил, или ты думаешь, что я врал?

Ощущаю на себе его взгляд даже через темное стекло очков и недовольно сжимаю губы.

– И как мы с тобой вообще пересеклись, мы же разные как два полюса, – бормочу под нос, думая в этот момент про сестру.

– А ты уже успела забыть? – хмыкает Кирилл. – Клуб, танцы, знакомство, страсть.

Морщусь и прикрываю глаза.

– Избавь меня от подробностей. – Почему-то не хочется слушать, как они с моей сестрой провели ночь, а может, даже не одну.

– Так ты реально забыла меня?

Мне кажется, или в его голос просачивается обида?

– Я и не помнила, – бормочу сквозь зубы.

– Что? – дергается Кирилл, поворачивая голову в мою сторону.

– Ничего, не хочу об этом.

Глава 10

– Договорились, давай тогда о детях. Какого черта ты требовала у меня такие бабки? Надеялась, что я просто откуплюсь?

Тут же вспыхивает воспоминание визита татуированного мужика и известие о долге в полмиллиона.

– Было бы идеально, если бы ты откупился, и все. Содержание детей имеет свои… – откашливаюсь, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы он не посчитал меня меркантильной дрянью, – нюансы, – неуверенно заканчиваю.

Хотя какое мне дело до того, кем считает Кирилл мою сестру? Весь этот спектакль не продлится долго. Найдут Аню, и она все сама будет объяснять своим кредиторам и отцу девчонок.

Но я сама же и не верю в это. Недаром ж она так тщательно все продумала и смоталась, прихватив мой паспорт. Она явно не собирается обратно. А под моим именем начать жизнь заново вообще ничего не стоит.

– Ань, – меня трясут за руку, и я вздрагиваю.

Кирилл снова недовольно хмурится и поджимает губы. Только сейчас замечаю на его шее россыпь родинок в форме круга. Ненадолго позволяю рассмотреть их, но голос парня выводит меня из задумчивости.

– Так вот, уясни одну простую мысль. Когда я наверняка узнаю, что эти девочки мои, я никуда уже не денусь.

– Почему? – Непонимающе хлопаю глазами: многие мужчины только рады отделаться деньгами.

Меня снова дергают, но в этот раз посильнее, и нависают надо мной. Кирилл стаскивает очки, и я встречаюсь с грозовыми облаками в его глазах.

– Я не все мужики, вбей себе это в голову. И я уж точно не стану откупаться и бросать детей на произвол судьбы.

– Ты забываешь одну маленькую деталь, Кирилл. – Я тоже не собираюсь сдаваться даже под этим его напором.

– И какую же? Просвети?

– Я за детей любому дам отпор. Независимо отец он им или просто прохожий дядька.

Снова смешок ударяет по нервам, а я только и могу что сильнее стиснуть ручку коляски.

– Я сегодня заметил, как ты чуть не улетела вместе с детьми в кусты. Очень надежный у вас тыл, девчонки. – Наклоняется над коляской и заглядывает к Машке и Дашке.

Громко рычу, чтобы Кирилл услышал, насколько успел меня довести. Он разгибается, а я обхожу коляску, снова встаю напротив него почти вплотную. Задираю голову, чтобы хоть как-то заглянуть в его наглое лицо. И в этот момент предательское сердце совершает кувырок. До моих ноздрей доносится древесный запах с нотками цитруса, и я, не отдавая себе отчета, вдыхаю поглубже, чтобы наполнить легкие этим приятным ароматом. Зрачки Кирилла расширяются, и он опускает глаза на мои губы.

Трясу головой и пытаюсь обрести утраченную враждебность. Видимо, на жаре начала плохо соображать и поплыла, увидев красивую мордашку Кирилла. Совсем уже!

Сглатываю ком в горле и снова упрямо сдвигаю брови.

– Послушай, то, что я чуть не свалилась, еще не свидетельствует о том, что я плохая те… – Прикусываю язык и, не рассчитав силу, ойкаю от боли.

– Кто плохая?

Облизываю вмиг пересохшие губы и стреляю глазами на коляску.

– Плохая мама, – проталкиваю слова, мысленно молясь, чтобы звучало убедительно.

– Конечно. Кстати, сколько им?

– А? – Глупо хлопаю глазами в попытке понять, о чем он спрашивает.

– Ну близняшкам сколько?

– Их зовут Маша и Даша. Семь месяцев. Они родились в январе.

– Совсем крошки. И по срокам сходится, – задумчиво потирает подбородок Кирилл, погружаясь в какие-то свои неведомые мне мысли.

Всю дорогу на расстоянии от нас крадется машина, на которой Кирилл приехал к отделению полиции, но я стараюсь сильно не заострять внимания.

– Спасибо, что проводил. До встречи после того, как узнаешь результат теста на ДНК, – выпаливаю я и ускоряю шаг.

– Аня! – окрикивает, когда я успеваю отойти на приличное расстояние.

С неохотой останавливаюсь и проворачиваю голову.

– Будь осторожна с детьми.

Скриплю зубами и прикусываю губу до боли, чтобы побороть желание показать этому типу средний палец. Уверена, что он не оценит такой жест и догонит. А слушать очередное нравоучение у меня нет никакого желания.

Глава 11

Если я думала, что три дня – это много, то я очень заблуждалась. В работе и уходе за девчонками часы пролетают словно миг. Радует, что тот неизвестный в татуировках больше не появляется, да и Кирилл оставил нас в покое.

Утро начинается с сообщения на старенький телефон, который я нарыла у сестры в тумбочке. Он кнопочный и такой древний, что по первости непривычно что-то делать, но денег на новый у меня пока не водится, а мой все же отказался работать адекватно и начал после включения звонить непонятно кому. Поэтому пришлось погрустить над ним и закинуть в дальний угол до лучших времен. Возможно, получится, и я отдам его в ремонт.

Дашка пытается снова что-то отобрать у Машки, Машка сопротивляется с громким воем, а я пытаюсь не сойти с ума во всем этом маленьком дурдоме. Но дурдом мне начинает нравиться, и я чувствую, как каждый раз, когда смотрю на девчонок, сердце болезненно сжимается из-за поступка, который совершила сестра.

Все же пытаюсь вчитаться в строки сообщения и радостно взвизгиваю. Девочки прерывают свое увлекательное занятие и устремляют на меня заинтересованные взгляды. Машка тут же подползет ко мне и упирается ручками мне в коленки. Глажу ее по светлому пушку и не сдерживаю улыбки.

– Ну что, тете пришла первая выплата. – Зачем-то трясу телефоном, но мне сейчас до невозможности хорошо, потому что больше не нужно пересчитывать финансы хотя бы какое-то время. – А это значит, что можно немного отметить мою маленькую победу над свалившимися на нас обстоятельствами. Да, котятки?

Тут уже Даша настолько заинтересовывается моим радостным тоном, что подползает со второй стороны и задирает голову.

– Предлагаю быстренько одеться – и в магазин за вкусностями.

Замолкаю. Пытаюсь придумать, какие вкусности можно девчонкам в их возрасте. Фруктовые пюрешки? Пожалуй, все, на что хватит сейчас моей фантазии.

– Тем более у вас памперсы на исходе. А тетя не настолько герой, чтобы стирать пеленки и штаны.

Девочки переглядываются, а я с уверенностью могу сказать, что они не осознали и десятой части из моего монолога. Поэтому мне только и остается, что схватить племяшек под мышки и утащить их на переодевание.

С каждым разом одеть девчонок удается все быстрее. Возможно, это еще связано с тем, что они все меньше мешают мне и покорно лежат, пока я выбираю им очередной наряд.

– Так, ну все, готовы красотки.

Сегодня выбор пал на красные бодики и пышные юбочки. Сама натягиваю удобные спортивные штаны и майку. Я пока смирилась, что юбки временно нужно забыть, потому как не хочется наклоняться и каждый раз думать, как бы лишнего прохожим не показать. Поэтому никаких платюшек и юбочек.

Подкатываю коляску к лифту и нажимаю кнопку. Подозрительная тишина в лифтовой шахте заставляет прижать ухо к дверям лифта и снова вдавить кнопку. Но лифт не подает признаков жизни.

– Вот же блин! – ругаюсь и опускаю взгляд на коляску. – Да уж, и что делать?

Третий этаж, но одной коляску стаскивать отсюда довольно проблематично. Все же зачем-то подкатываю коляску к лестнице и смотрю вниз. Кривлю губы и уже собираюсь повернуть домой. Сверху сбегает сосед и останавливается, потому что мы с девчонками перегораживаем весь проход, и парню просто никак нас не обойти. Криво улыбаюсь и берусь за коляску.

– Помочь? – Одаривает очаровательной улыбкой, которая проявляет на щеках ямочки. – Сегодня вроде как лифт на ремонте.

– Да вот не знаю, стоит ли вообще тогда спускаться.

Меня смущает эта улыбка, и щеки вспыхивают под заинтересованным взглядом смеющихся глаз.

– Погода супер, как раз для прогулки с детьми. Давайте помогу. Могу оставить номер, когда придете с прогулки, наберете – я спущусь.

Это еще больше меня смущает, и я нервно убираю прядь волос за ухо.

– Да как-то неудобно отрывать вас от дел.

– Ну прям уж! Мне надо в магазин слетать, потом я свободен. Я Ваня, – протягивает руку, и я неуверенно пожимаю ее.

– Я… Аня, – быстро исправляюсь, и парень хмыкает.

– Ну так что? Давать тебе номер?

Усмехаюсь и качаю головой.

– Мне правда не сложно помочь тебе с коляской.

– Я не видела вас тут раньше.

Парень хмурится и о чем-то задумывается.

– Квартиру снимаю на восьмом. Недавно переехал. Мне казалось, мы сталкивались раза три. Нет?

Черт! Надо держать язык за зубами, а то так и выдать себя можно запросто. А я все еще до конца не знаю, что будет, если моя личность все же всплывет. Что будет с девочками?

Сглатываю и бросаю быстрый взгляд на коляску, в которой сидят девчонки и болтают ногами.

– Видимо, успела забыть, материнство и все такое, – выдавливаю из себя смешок, снова обращаясь к соседу.

– Да уж, могу себе представить. Одна растишь? – кивает на племяшек.

– Ага, так получилось, – беспечно пожимаю плечами.

Ваня обходит нас и берется за коляску.

– Давай, вперед.

Он довольно резво начинает спускаться, я аж обалдеваю от такой скорости и спешу за ними. Распахиваю дверь и жду, пока Ваня вынесет коляску.

– Ну все, готово, – хмыкает. – Записывай номер.

– Да не…

– Давай, давай. Почему бы не помочь красивой девушке, которая воспитывает таких принцесс без мужской поддержки?

Подмигивает, и снова его улыбка озаряет лицо. Он выглядит искренним, и это подкупает меня. Записываю номер и вижу вопросительно выгнутую бровь.

– Ого, где ты взяла такого динозавра? – Кивает на телефон, который я сжимаю в руке.

Щеки снова обжигает, на этот раз от стыда. Неприятно слышать насмешки из-за того, что я не могу себе позволить новомодные гаджеты.

– О, нет-нет! – Ваня испуганно распахивает глаза и бьет себя по лбу. – Я не хотел тебя задеть. Черт! Просто я не помню, когда я последний раз видел кнопочные телефоны.

– Так получилось, что свой я утопила в ванной, и теперь он нежилец, – горько хмыкаю и берусь за коляску.

– Слушай, это судьба.

Его фраза заставляет насторожиться и нахмуриться.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я занимаюсь ремонтом телефонов. Можешь занести, я гляну, что можно сделать.

– Да не стоит, у меня нет…

– О деньгах не думай, все нормально.

– Ладно, спасибо, мы… – откашливаюсь, потому что снова меня охватывает неловкость: я уже давно не верю в такое бескорыстие людей, и сейчас это, скорее, напрягает, чем радует, – мы пойдем. Спасибо за помощь.

– Набери обязательно! – выкрикивает новый знакомый, когда мы отходим.

Улыбаюсь и ускоряю шаг.

В магазине решаю порадовать девчонок еще и новыми игрушками. Хоть и прекрасно знаю, что их дома хватает, но хочется после всего, что случилось, их хоть чем-то порадовать. Оплачиваю покупки и пытаюсь придумать, как бы дотащить пакет внушительных размеров. На этот раз отдел внизу не помогает, и все покупки туда просто не помещаются.

С пыхтением тащу коляску и пакеты.

– И откуда мы?

Уже знакомый голос заставляет меня испуганно дернуться.

– Блин, – цежу сквозь зубы и оборачиваюсь на стоящего во дворе нашего дома Кирилла.

Опять этот надменный взгляд и расслабленная поза у своей машины.

Стискиваю зубы.

– Ты меня пасешь, что ли?

– Не-а, не в этот раз, милая. – Отталкивается от машины и сокращает расстояние между нами.

В этот момент я жалею, что не могу быстро скрыться из виду, потому что у меня дети и чертовы пакеты. А скрыться очень хочется, чтобы снова не ввязываться в очередные разборки с этим нахалом.

– Я тебе никакая не милая, – шиплю и задираю голову, чтобы встретить взгляд синих глаз.

Кирилл переводит взгляд на девчонок и словно убеждается, что с ними все в порядке, и меня снова это злит. Эта его манера смотреть на все, словно он тут царь и бог.

Прикусываю язык, заставляю себя молчать. Ради своего же спокойствия.

– Я приехал с новостями. – Скалится.

И мне на секунду становится не по себе от его выражения лица. Сглатываю подступивший к горлу ком и пытаюсь не паниковать раньше времени.

– И с какими же?

Кирилл достает согнутую пополам бумажку и протягивает мне. Закатываю глаза, осматриваюсь по сторонам и хмыкаю. Подкатываю коляску к машине Кирилла и водружаю на капот пакеты. Слышу его злющий рык и сдерживаюсь, чтобы коварно не потереть ручками. Сам напросился!

– Не дороговата ли подставка для пакетов из супермаркета?

Оборачиваюсь и носом утыкаюсь ему в грудь.

– Ну я же не виновата, что ты настолько тугодум, что не догадался помочь. Не зубами же мне открывать эту бумажульку. – Трясу ею перед его носом.

Кирилл закатывает глаза и сдергивает пакеты с машины.

– Эй, поаккуратнее, там яйца!

– Мне кажется, ты раньше не была такой остроумной, – цедит сквозь сжатые до скрипа зубы.

– Тебе показалось. – Подмигиваю и с наслаждением вижу, как вытягивается лицо Кирилла.

Чувство легкого триумфа тут же пьянит и заставляет воспрянуть духом. Оказывается, и этого сухаря можно вывести из строя.

– Бумажульку-то открой, – вкрадчиво произносит у моего уха, и я только сейчас вспоминаю о ней.

Прилагаю усилия, чтобы руки не дрожали. Разворачиваю бумаги и задерживаю дыхание. Перед глазами скачут буквы, но главное я все же успеваю уловить: Кирилл – отец девчонок, и тест ДНК это подтвердил на все сто процентов.