Восстание павших

Аня задумалась.

– Мне, с одной стороны, хочется испытать счастье и увидеть мир, заглянуть в каждую дверь. А с другой, я так боюсь ошибиться. Законы для граждан гораздо жестче. Если колонист имеет допущения, то гражданин не допустит поблажек.

– Для этого и существует тестирование. Несоответствующих забраковывают.

– А если я навлеку гнев, а если меня не просто лишат всего, но и лишат жизни?

– Жизни в Федерации не лишают, запомни. Есть закон и к нему прилагаются наказания. Колонии, штрафы, но никак не казнь. Лишения человека жизни – это противоречие одному из основополагающих законов конституции.

– Я могу покинуть колонию и возможно выбиться в люди, а могу отказаться от прав и просто сменить одну колонию на другую…

– Мое мнение ты уже знаешь, выбор всегда остается за тобой.

Казалось бы, все просто. Аня изначально не горела желанием становиться гражданином, и никакие преимущества не сравнятся с той свободой души, что получал колонист. Да у него никогда не будет настоящей свободы, да он останется неучем заточенный в стенах колонии. Но вместе с тем он становится гораздо счастливее, нежели гражданин. И прав порой у него и свобод гораздо больше. Отец прав, свобода души, свобода мысли это во сто крат лучше. Возможность дышать, думать и любить.

Аня взглянула на отца с теплом и любовью. Она благодарна родителям за возможность быть той кем       она является. Это ли не большой дар, которого лишены все граждане. И Аня ни за что не пожелает, лишит себя этого дара. Даже на кратчайший мир. Не нужны ей испытания, проверки. Что бы не предлагала свобода, она никогда не станет настоящей. Гражданам дают волю, больше прав но отнимаю самое главное, что дорого Ане – души, свободы мысли и любви.

– Спасибо, папа, – она крепко обняла отца.

– За что? – Рассмеялся отец.

– Я все поняла. Я знаю, чего хочу.

***

Дом Хельги располагался близ реки, окруженный по другой берег огромными зелеными сопками. Ее дом утопал в изобилии природы. В ее звуках и красоте. Ане очень нравилось место, где жила Хельга. Зимой, здесь всегда было заснежено. Весной цвели яблони и груши, а летом дом утопал в сочной зелени. Хельга не ценила всего этого, считая дом старой хижиной, а соседство с природой неудобным из-за часто приходивших лис, грызунов и насекомых.

Когда девушка приблизилась к калитке, Хельга как раз находилась во дворе. Подметала тротуар. Она внешне выглядела спокойной, но это было только внешне. Аня очень хорошо знала, что творилось на душе у подруги.

Хельга, увлеченная уборкой, не сразу заметила Аню. Лишь спустя минуты две, подняла тяжелый взгляд в сторону. Замерев на месте, Хельга помрачнела.

– Чего тебе? – Грубо спросила она. С последнего разговора подруги не общались больше. Хельга была обижена на Аню.

– Поговорить, – Аня отворила калитку, пройдя во двор.

Хельга промолчала. Она важным видом отбросила метлу к крыльцу, а сама принялась разглядывать Аню с ног до головы.

– Не злись. Нам нужно поговорить. Я, правда, искренне хотела тебе помочь. Ты же прекрасно знаешь, как я не хочу покидать колонию, тем более отправляться в город. Там мне не место.

Хельга молча слушала подругу, кривясь от недовольства. Она не могла уложить в своей голове тот факт, что Аня не готова стать свободной. Получить заветную мечту, о которой грезят все в колонии. Спроси любого колониста и каждый ответит, что его мечта и стремления – это выбраться из колонии, рабочих блоков и стать выше всего этого.

– В моей семье случилась беда, из-за которой я вынуждена покинуть их в любом случае. Я отправлюсь не в город, а в другую колонию. Я бы рада, правда, рада тебе помочь. Но… увы. Кто бы мне помог. – С       горечью принялась за рассказ Аня.

Здесь Хельга сменила гнев на милость, взгляд ее стал мягче. Она присела на покосившееся крыльцо, с интересом взглянув на Аню.

– Ну и что же такого произошло в твоей семье? – Скрестив руки на груди Хельга, важно спросила.

Аня прошла чуть ближе. Она была готова сказать правду несмотря на то, что мама говорила молчать. Ведь это же Хельга. Как она может скрыть что-то от человека, которого считала, чуть ли, не родной сестрой. Ее бабка воспитывала их вместе, учила немецкому. Вместе они разговаривали на родном языке, слушали сказки, истории. Как Аня могла только подумать о том, чтобы что-то скрыть от нее. Нет, Хельга должна знать. Возможно, даже она может помочь, а самое главное поймет и простит, и не будет таить обиду. И они останутся, все так же близки. Да и как Аня могла покинуть колонию, навсегда оставшись с подругой в размолвке.

– Хельга я тебе скажу. Но помни это тайна, которую никто не должен знать. – Понизив голос, сказала девушка.

Хельга ничего не ответила, просто кивнув головой.

– Я всегда буду считать тебя своей самой близкой подругой. Если бы что-то от меня зависело. Да я бы душу отдала, только чтобы ты была счастлива. Но обстоятельства заставили меня пойти наперекор собственным желаниям. И твоим…

– Да не томи ты уже, говори, наконец, что у тебя там случилось? – В нетерпении девушка.

– В общем… Мама беременна.

– Я так и знала! – Воскликнула Хельга. – Ну, конечно же. Слабость, обмороки, отказывается от еды, тошнота. Она беременна! – Довольно заявила девушка. – И что она? Она решила это скрывать, да? До тех пор, пока ты не покинешь колонию.

– Они мне ничего не говорили. Пока я не стала упрямиться. И тогда мама мне призналась. Они могли вообще мне не говорить об этом. Мама была уверена, что я покину их, но когда я заявила, что не поеду в город, ей пришлось сознаться. Хельга я все равно покину колонию. Но не думай, что я отправлюсь в город. Я не хочу туда, там мне не места. Я не уеду туда, куда ты думаешь. И у меня не начнется хорошая жизнь. Я продолжу жить в точно таком же поселении, возможно, буду также на прачке трудиться, но уже с другими людьми.

– И как ты собираешься покинуть колонию? При этом, не поехав в город. Как ты это объяснишь? Передумала? Что ты скажешь старосте, что ты скажешь бригадиру? Тебе никто не поверит! А если через какое-то время узнают, что твоя мать беременна, все сразу же все поймут. И вас все равно накажут.

Аня никак не могла понять. То ли Хельга радовалась? То все-таки она переживала за нее?

– Даже если не получится сменить колонию, и придется воспользоваться правом, я уверенна, в городе не приживусь. Рано или поздно я окажусь в колонии.

– Или приживешься, и останешься в городе. Обманув систему. Вот же подставили твои предки тебя. А ты переживала за них? А они вон как с тобой поступили. Тебя отправят куда подальше. Заменят другим ребенком, а потом и его заменят. Я всегда говорила, что наши предки жестокие эгоисты, думают только о себе.

– Не надо так говорить Хельга. Наши родители нас любят. И твой отец тебя любит, и мои родители меня любят. Это стечение обстоятельств. Так сложилось.

– Вот только почему-то от этих обстоятельств, страдаем мы.

Глава 2. Федерация превыше всего.

3.

Юго-западная часть города Урман была одной из больших частей страны. Она насчитывала в своей структуре свыше двух с половиной тысяч военной силы. Не взирая на территориальную отдаленность от столицы Властоль, эта часть была одной из укомплектованных и подготовленных. Более того, находилась на границе страны, в опасной близости от пустоши.

И все же, между своими, юго-западная часть считалась отсталой, почти на задворках.

Капитан Джонс, командир второй роты так не считал. Он всей душой радел за свою часть и из кожи вон лез, лишь бы отличиться и изменить устоявшееся мнение о родной части.

– Ты наверняка и не догадываешься, зачем я позвал тебя? – Довольно спросил высокий, стройный мужчина в черном мундире.

– Никак нет, – ответил Адам.

Оба они неторопливо шли по мощеному плацу, где чеканили шаг один из взводов. Джонс от чего-то любил наблюдать, как строй из почти одинаковых солдатиков,  маршировали нога в ногу, синхронно как единый организм.  Это всегда завораживало, пробуждала в нем гордость. Вот и сегодня ранним утром капитан наблюдал за своим любимым делом в компании Адама.

– Ты даже и малейшей мысли не допускаешь, зачем я тебя позвал. – Усмехнулся Джонс, глядя на солдата.

На самом деле, Адам не задавался вопросом. Капитан частенько вызывал к себе сержанта, порой даже по пустячному поводу, чтобы просто поболтать, узнать что-то не существенное. Но никогда не приглашал его по какому-то серьезному вопросу. Даже сейчас, когда, дежурный сообщил о том, что капитан хочет его видеть, Адам решил, что Джонс вновь вызывал на банальный треп.

Панибратство или иные дружеские отношения с командирами воспрещались в части. Следовало соблюдать строгую субординацию, при которой нельзя иметь какие-либо дружеские отношения, даже среди сослуживцев. Все равны, все должны иметь одну цель – Служить на благо Федерации. А дружба, любовь, семейность, только отвлекают и противоречат второму закону конституции. Но Джонс, как, пожалуй, многие из офицеров, прибегали к отступлениям в соблюдении закона. Правда, у капитана это выражалось более ярко, чем у остальных.

– Скажи мне, Адам, что тебе известно о спец подразделении «Берсер»? – Капитан был прямой, как струна. Выправке не молодого офицера можно было только позавидовать. Глядя на него, сержант старался не отставать, держа спину так же ровно, и во всем равнялся на мужчину.

Мысленно Адам вздохнул от негодования. Снова он решил провести беседы, поговорить на интересные капитану темы. А сержант безвольный слушатель, а порой собеседник. И ничего не поделаешь, и не возразишь.

– Специальное подразделение «Берсер» основано семь лет назад. Командир подразделения  Тайпан. – Отчитался Адам.

Уж кто-кто, а Лейб очень хорошо знал о берсерах. Подразделении, в котором, на самом деле, состояли только самые лучшие.

Обычные солдаты скрешцы сильные, выносливые, благодаря модификации. Берсеры в тысячу раз лучше по всем показателям. Равных по силе нет никому. Поговаривают, они одной левой могут раздавить тебя, даже не прибегнув к большим усилиям. Подчиняются, они только президенту Власу и выполняют в основном его поручения, государственно важные задачи. Им никто не указ. Ни один командир, высокопоставленный чиновник или генерал. В некоторых случаях им не указ даже сам президент Влас.

Каждый солдат мечтает попасть в подчинение командиру Тайпану, став элитой среди военных. Адам не исключение.

– Представляешь, сам командир Тайпан оказал нам честь посетить нас! – Джонс резко остановился, взглянув на сержанта. –  На самом деле толком я не знаю цель его визита. Но поговаривают, что он хочет провести отбор среди наших. Ему нужен один или, несколько, точно я не знаю, подходящих под его критерии. – Медленно зашагав, капитан продолжил говорить.

Вот это новость, сам командир Тайпан и оказался в заднице мира.  Интересно, что его сюда привело? Что за отбор он затеял и для чего ему нужны солдаты? Тем более, здесь в столь отдаленной части страны. Если он ищет новых новобранцев, в свое подразделение то почему здесь? Он вполне спокойно мог найти кандидатов  где-нибудь  в столице или городах близ столицы, где скрешцы лучше. Но никак не в провинции.

– Отбор очень строгий. Из всей массы отобрано всего два десятка человек.

– Двадцать человек?! – Не сдержался сержант.  Да уж новость даже его обескуражила. – Виноват, простите.

– Понимаю. – Капитан довольно взглянул на сержанта. – Я сам был удивлен. В нашей части много достойных, каждый второй достоин. Но Тайпан дал четкие указания, только лучшие из лучших.

Сказать, что Адам был удивлен, было мало. Да он был в шоке от этой новости. В юго-западной части свыше двух с половиной тысяч военнослужащих. Из всей этой численности отобрано всего двадцать человек. Это не просто строгий отбор, это жесткий отбор. Хотя и не удивительно, учитывая, куда отбирались кандидаты.

Адам мысленно позавидовал двадцати счастливчикам. Быть даже претендентом уже жирная галочка в карьере солдата.

Джонс опять посмотрел на Адама и хитро улыбнулся.

– Но главное даже не это. – Продолжил говорить Джонс, – главное то, что ты входишь в состав претендентов. – Гордо, заявил капитан. – Да, да, Адам ты в числе этих счастливчиков.

Вот это новость. Не даром Адам терпел все эти годы философские беседы с капитаном и его опеку. Как бы там не говорили и не смеялись над ним, что он зря зад лижет капитану, толк все-таки был.

Капитан остановился, повернулся к солдату лицом. Он внимательно посмотрел на Адама. Посмотрел ни как офицер на своего подчиненного, а как обычный человек. Возможно, как отец смотрит на своего сына. Или как учитель на  ученика.

– Я помню тот день, когда нашел тебя. Совсем юного, ранимого. Но с таким огнем в глазах. Ты знаешь, именно твои глаза послужили причиной.  Они заставили меня  бросить все силы, все свои связи, чтобы ты,  обычный мальчишка, оказался здесь и стал частью нашей одной большой семьи. Я не скрою, я ведь всегда тебя выделял. Выделял тебя среди этой многочисленной толпы. И сейчас я опять хочу выделить тебя. И верить в то, что ты, возможно, окажешься тем самым, кого выберет Тайпан.

Адама все считали не таким, как все. Хотя юноша лет с четырнадцати, сначала учился в военной академии, а затем стал новобранцем. Он был отличником службы, во всем всегда прилежен, послушен, исполнителен, имел пару отличий. И все равно среди сослуживцев  считался чужим. А все по тому, что он из бывших беженцев. Мальчишка с улицы, которого из жалости подобрали и решили, что он чего-то да стоит.

В Академию, и уж тем более, армию брали, в основным, детей граждан. Если раньше когда формировалась власть, могли поступать дети с улицы, то сейчас, с появлением все новых и новых поколений, отбор становился избирательный. Теперь беженцам и уж тем более колонистам путь в элиту общества закрыт. Беженцы родились на улице, им с детства внушали, что Федерация зло. И как вольный человек, допускающий подобные мысли, стать достойным власти никак не способен. Сколько волка не корми, всегда будет смотреть в лес. Вот так и сложилось о сержанте мнение, что он чужой, пришлый, не такой похожий.

Да и внешне Адам всегда отличался. Если все солдаты скрешцы, как на подбор, копии друг друга. То Адам был и в этом другим. Чуть выше остальных,  чуть стройнее, выразительнее внешне.  Да к тому же и любимчик капитана. При всей его особенности его не принимали среди своих. А теперь чужого выбрали в претенденты.  Но Адам напротив из кожи вон лез лишь бы доказать, заслужить, стать своим.

Если его выберут, если Тайпан его заметит, то тогда… Тогда уж точно у Адама получится доказать.  Он не просто не такой, как все, он в тысячу, в миллион раз лучше.

***

– Эй! Красавчик?! – В просторное помещение казармы вошел рослый, сильный солдат в сопровождении точно таких же, как он по комплекции сослуживцев.

Все солдаты скрешцы отбирались как на подбор. Рост, вес, мышечная масса. Единственное, чем новобранцы могли отличаться, так это внешними данными. Такими, как цвет глаз, волос. Если не учитывать незначительные различия в лицах, создавалось ощущение что все скрешцы братья и сестры. Вот и сейчас в казарму вошли три фигуры, идентичны, даже внешне. Не считая того, что среди них была девушка.

– Что тебе Кот? – Адам сидел на двухъярусной кровати, поставив, правый берц на край, и туго зашнуровывал.

Вся форма скрешца состояла из серой футболки, поверх которой китель, точно такого же темно-серого оттенка и брюк. Эта была повседневная форма, в которой все скрешцы обязаны ходить в стенах части. Различия были только в ранговых нашивках. К тому же у офицеров форма чуть строже в покрое, и сидела намного лучше, тем самым, выделяя статус.

Адам был в одной футболке, в этом году лето было знойно жарким.

– Слышал ты в числе претендентов, – недовольно Кот.

Конст Кротов отличник службы. Во всем и всегда ему нужно было быть впереди всех. Но больше всего быть лучше Адама Лейба. Адам не понимал, откуда у Кротова это чувство соперничества. Почему ему нужно было быть непременно лучше него. Хотя, возможно причина крылась в потворстве капитана. У Конста, например, таких покровителей не было. Но и сам Конст в помощи не нуждался, отлично справляясь самостоятельно. И все же, не взирая на личный успех, ему не давали покоя победы Адама.

– И что в этом такого? По-моему, у нас с тобой равные шансы. – Закончив с берцем, Адам поднялся, выпрямившись во весь рост.

Троица широкоплечих верзил заслоняли весь проем между кроватями. Адаму показалось забавным, как три шкафа вообще смогли уместиться в узком пространстве между рядами.

– Все твои шансы только благодаря лизоблюдству перед капитаном. Наверняка и здесь Джонс постарался, – высказалась бритоголовая девица.

– Кто бы меня не отобрал последнее слово за Тайпаном. Уж с его мнением поспорить будет сложно. – Адам накинул китель и шагнул вперед, посторонив троицу.

– Посмотрим, кто чего стоит, – рявкнул Кот, резко толкнув плечом. Тот явно нарывался на скандал. Вот только Адам не поддавался на это, прекрасно понимая, чем это чревато.

– Вот и посмотрим, – скрипя зубами, Адам.

В части большинство сослуживцев молча недолюбливали Адама. По понятным причинам. Из-за его прошлого, его настоящего. Но были и такие, как Кот, открыто высказывая недовольство. Он всевозможными способами пытался как-то принизить и унизить Адама. Адам же прекрасно понимал причины, по которым Кот не переваривал его. Он был уверен, что ему все достается легко, благодаря Джонсу. Коту же приходилось полагаться только на свой успех и силы.

– Иди лучше подлизни капитану, тогда точно Тайпан тебя заметит, или самому командиру, ведь, как ты говоришь, он решает все, – не унимался Кот.

Адам покрепче стиснул кулаки готовый ответить словцом похлеще.

– Все мои заслуги лишь благодаря мне. Ни чье покровительство не способствовало этому.

Нет, Адам не был настолько бездарным. Он отличник службы. И без опеки достиг того же положения сам, будь его прошлое чуточку иначе. Капитан лишь стал проводником. Ведь как бы парень не старался, всем его заслугам давали бал минус, утверждая, что он не так уж и хорошо старался. И этот факт постоянно раздражал Адама, уверенного в том, что он ничуть не хуже остальных.

– Слышь ты! Беженец проклятый! Да если бы не сиська капитана, тебя здесь не было бы! Ты дерьмо обезьяны! Никто без него! И все это знают. Даже если тебя и выберут, в чем я сомневаюсь, то все скажут, что ты опять кому-то подлизал.

– Лейб! – В помещение возник дежурный. Сама удача послала его Адаму. Иначе перепалка точно дошла бы до рукоприкладства. – Тебя вызывают.

Адам сверкнул взглядом, полным ненависти. Если бы не этот мальчишка, стоявший в дверном проеме, если бы не он, то Адам не просто сказал все, что он думает о Коте. Но еще и показал.

– Еще посмотрим, – шепнул сержант, быстро зашагав к выходу.

– Посмотрим, Лейб! Посмотрим!

Нырнув в полутемный коридор, парень выдохнул.

Беженец. Да с чего все считают, что раз он беженец, то обязательно предатель? А разве когда Федерация только становилась, первые граждане были исключительно народы союзников? И в их числе не было некогда беженцев, что выжили после Большой зачистки? Тех, кто покорно принял власть. Разве первое поколение, где были те самые беженцы, называли предателями? Да среди офицерского состава будет много таких, бывших. И никто и слова поперек не скажет. Почему же Адам чужой?

– Привет! – Едва Адам успел выйти, как ему на встречу мчался улыбающийся во весь рот парнишка. Ян Хиро. В части друзей у Адама практически не было. Единственному, кому было все равно на прошлое и настоящее парня, был Ян Хиро.

Вечно веселый, не унывающий, он, можно сказать, был едва ли не другом.

– Что, Кот со своими дружками уже поздравил? – Спросил приятель.

– Ага, пожелал удачи, – пробормотал Адам. – А ты откуда знаешь?

Оба стали двигаться вдоль коридора, направляясь к выходу.

– Еще бы, да это новость века. Сам Тайпан и в наших краях! Это облетело весь корпус. Не удивлен, что Кот в ярости, он, как и ты в списках. А зная его любовь соперничать с тобой, он из кожи вон вылезет, не утереть нос, так позлорадствовать.

– Так это ты вызвал меня? – Улыбнулся Лейб, догадываясь, что дежурный не просто так возник в спальне.

– А то, – рассмеялся Ян, толкнув двери, ведущие во внутренний двор. – Я заметил, как эта троица вошла в спальню, сразу понял, дело пахнет керосином.

В свободное время солдат имел достаточно мест для отдыха. Культурный досуг в виде библиотеки, спортивные залы, площадки для игр. И дворик, где можно не только отдохнуть на свежем воздухе, но и позаниматься спортом на тренажерах. Обычно здесь не так много народа. Но сегодня, как никогда было людно. Почти все спортивные тренажеры заняты. На брусьях, турникете, везде были тела, выполнявшие упражнения, отжимания или брали вес. Некоторые кому не повезло с тренажером, так вовсе тягали увесистые, стальные лавки.

Каждый будто обезумев, решил заняться своим физическим здоровьем. Скрешцы и так были в превосходной физической форме. Им не требовалось применять больших усилий, чтобы быть на высоте. Генная модификация делала их сильнее обычного человека и совершеннее внешне. Поэтому почти все солдаты не утруждали себя изнуряющими тренировками.

– Вот же придурки, – усмехнулся Адам, – как весть прошла по части все обезумили.

– Еще бы, никогда прежде не было отбора, тем более в «Берсер». А тут на те… – Приятели прошли к свободной скамье присев на нее. Стояла невыносимая жара, от которой хотелось окунуться в прохладную воду, но никак не изнурять себя физическими упражнениями и обливаться потом еще больше.

– Я, как только услышал, кто в нашей части, был уверен, что Джонс первым делом в списке занесет тебя.

– И ты туда же? – Вздохнул, Адам от негодования.

– А что скрывать? Что есть, то есть. Капитан, везде тебе пропихивает. Это уже даже командиры части замечают. Что поделаешь, Джонс любит тебя.

Вот только иногда это любовь поперек горла Адаму.

– Да, если бы вся эта масса относилась ко мне иначе, капитан вряд ли сыграл в моей жизни большую роль. Ничего этого бы не было. Я ведь сам и без него смогу спокойно обойти кого угодно, даже Кота. Но, вспоминая о том, кто я такой, кем я был в прошлом, все сразу же дают минус балл моим способностям. Так что появление Джонса, это скорее стечение обстоятельств. Последствия, пренебрежительного отношения ко мне.

– Не переживай дружище. Ты в списках двадцатки счастливчиков. На шаг ближе к таким, как они.

– Каким таким? – Усмехнулся Адам, – ты их даже никогда не видел.

– А я их видела. – К приятелям подошла рослая сильная девушка. Важно сложив руки на груди, она с пренебрежением посмотрела на Адама. – Как-то с нашим генералом была в столице, в сопровождении. И видела парочку. Они сильные, пожалуй, сильнее простого скрешца в тысячу раз. Они настолько крутые, что даже генерал смотрелся жалко на их фоне. Облаченные в темную броню и безлики.

– Как это безлики? – Не понимал Ян.

– Их лица всегда скрыты. Нос, рот все. Только глаза одни видны. И в этих глазах таится бездна безумия, жестокости и злости. Это круто. И они круты. А ты Лейб, даже рядом с ними не стоял.

– Это мы еще посмотрим! – Недовольно ответил Хиро. – Вот когда Тайпан посмотрит на всех претендентов, а выберет Адама, вот тогда и поговорим!

Девица ничего не ответила. Только довольно усмехнулась.

– Ты так говоришь, наверняка по тому, что тебя не выбрали, – огрызнулся Адам.

– Больно надо. – Посмеялась девица. – Я, в отличии, от вас дураков, не готова рвать задницу ради сомнительных лавров, – еще громче рассмеялась девушка.

– Не слушай ее. Она это из зависти. – Успокоил Ян, когда довольная собой девица ушла к другой компании. Она, что-то сказала парочке парней, после чего все трое посмотрели на Адама и громко рассмеялись.

– Да я как-то уже привык слушать подобное. Я, в отличие от некоторых, прекрасно знаю свои шансы.

– Ты что же, сомневаешься? – Удивился, приятель. Адама всегда удивляло, насколько Хиро был уверен в способностях Адама. Как рьяно оспаривал его права и поддерживал. Наверняка от того, что сам мало, чем мог похвастаться и никогда не быв отличником службы.

– Да нет, дело даже не в этом. Меня, вот что настораживает. Сам подумай, столько лет состав никогда не менялся. А тут на тебе, решили проводить отбор и где? Не в столице, не там, где лучшие из лучших, а у нас. Самом отдаленном районе Федерации. Тебе не кажется это странным?

– А тебе не все равно? Главное, что отбор состоится и что ты в числе претендентов! – Уверял Ян. – Ты хоть понимаешь, какие перспективы тебя ожидают в будущем? Даже независимо от того выберут тебя или нет, главное, что ты был в числе самых избранных. Это открывает для тебя такие горизонты. Просто одному участнику отбора уже светит хорошая карьерная лестница. Разве это не главное в нашем положении? А еще, возможно, наконец-то, тебя перестанут задирать и считать чужим. Не каждого беженца выберут. А тебя уже выбрали.