Лето, в котором снова ты

– Недалече от дворца дубравка есть одна. В ней-то и есть ведьмин ход. По желудю возьмём да пройдём, они приведут нас, куда нужно. Провожу до дубравы, дальше сами, пешком.

– Дорогу покажешь, бабушка, как пройти-то от того хода да к воротам московского князя? – спросил её Саша.

Ведьма лукаво улыбнулась.

– Отчего ж не показать, коли сама туда отправляю?

Баба Груня снова поставила блюдце на стол, налила воды, прошептала заклинание, и на поверхности проявилась карта с дорогой.

– Вот тут, – крючковатый палец ткнул куда-то вниз, – терем княжеский стоит. Идти вам лесной тропою да потом через две деревни, да через город. Неблизкий путь, но ближе новый ведьмин ход строить опасно. Скрыт он, а потому далече. А вот тут, – палец переместился вверх и указал на лесную тропу, – разбойники промышляют. Тракт, знамо дело, там проходит, купеческие обозы по нему в город идут. Разбойники их караулят, но в голодную неделю могут и на простых путников напасть. Осторожными вам надо быть.

Саша с Олей покивали, принимая вводные, и продолжили слушать старухин инструктаж.

– В первой деревне ты, кузнец, лошадь купи, не то к князю явитесь к ночи, вас и на порог не пустят. Дабы ночлег не искать в чужой земле, прийти лучше после обеда. Далее. Во дворце у князя вас будут уже ожидать, управляющий примет на работу да проводит на места. Внутри вы разойдетесь: Ольга в терем пойдёт жить, к прочим дворовым девушкам, а ты, Александр, в землянку к конюхам да остальной челяди. Видеться вам трудно будет, да и Ольга причитывает, как иноземная, а потому мы поступим так…

***

– Не-не-не, ну нахрен такие предложения! – громко возмущалась Оля по пути в баню.

– Потише, – буркнул в ответ Саша, – я тоже не в восторге, но ты и сама понимаешь, что ты не справишься иначе.

– Я справлюсь! Я способная, честно! Ты меня за ночь научишь!

Саша устало засмеялся, потом по-доброму посмотрел на Олю, как старший брат на неразумную сестрицу.

– Твой говор, одно лишнее слово, неверная интонация – и всей нашей миссии придет конец. Провал будет означать, что домой ведьма тебя не отправит. И хорошо, если ещё не накажет. Ставка – жизнь беременной женщины. Такой провал бабка тебе не спустит.

– Ну и как я тогда общаться буду с людьми и всё узнавать, если буду немая?

– Это ведь временно. К тому же перед немою девкой стесняться не станут, за словами следить не будут. Немая ты полезнее. Сама будешь неприметная, подозрений не вызовешь ни у простых людей, ни у тех, кто причастен к покушениям.

– Конечно, – проворчала Оля, – как удобно: ни с кем не могу поговорить, зато даже подумать матом нельзя, так как ты сразу это услышишь.

– Да, это, конечно, непривычно, но… Помнишь, было время, когда мы и так знали, о чем думает другой. И нам не нужны были никакие заклинания, и это не было проблемой, – взгляд пронзительных голубых глаз будто прожег насквозь все слои защиты, которую Оля так тщательно выстраивала с момента встречи. Она отвела взгляд в сторону и продолжила уже спокойно.

– Всё изменилось. Ты чужой мне теперь… Я бы не хотела сейчас пускать тебя в свои мысли. Правда от моего желания или его отсутствия тут ничего уже не зависит.

Саша вздохнул.

– Жаль, что ты так думаешь. Я не чужой тебе. И не желаю тебе зла. Я желаю тебе счастья, и понимаю, что здесь ты счастлива не будешь. Я помогу тебе уйти. И обещаю не подслушивать те твои мысли, что не предназначены для меня.

– Я просто не знаю пока, как себя вести с тобой. Какой у нас теперь протокол общения?

Саша поморщился, как от лимона.

– Какие ещё протоколы? Просто будь собой. Веди себя, как привыкла. Мне самому не хватает лёгкости в наших разговорах… Почему всё так сложно стало… Я постараюсь перестать быть таким тухлым. Дай мне немного времени. У меня сейчас привычный размеренный уклад жизни с ног на голову переворачивается: реагировать не успеваю. Впервые за долгое время чувствую, что живу, а не просто отбываю срок на земле, и это непривычно.

Оля понимающе кивнула ему.

Перед дверью в баню Саша вручил Оле свёрток с полотенцем и одеждой. Из кармана извлёк склянку с чем-то серым и вязким.

– Это щёлок. Зола подсолнуха с яйцом. Женщины его здесь вместо шампуня используют. Я тут тебе намешал немного. Держи. Ушат и ковш внутри на полок положил, мыло там же, веник запарил тебе. В предбаннике на лавке можно одежду оставить.

– Саш, я помню, бывала в банях. Спасибо за "шампунь".

– Да, я просто… А, ладно, пойду я, – Саша, смущаясь, потëр затылок и пошагал обратно в избу. Оля ещё некоторое время улыбалась, глядя ему вслед, а затем окликнула:

– Спинку, может, поможешь потереть?

Саша остановился, плечи его в мгновение напряглись, он помедлил, прежде чем, повернуться и вопросительно посмотреть на девушку. Оля лукаво улыбалась, в глазах плясали чёртики, а потом она засмеялась.

– Просто хотела посмотреть на твое выражение лица, – проговорила она, – Развлекаюсь я так, добавляю легкости общения. Расслабься.

С этими словами Оля хихикнула и скрылась в бане. Саша облегченно выдохнул и усмехнулся одним краешком губ, а затем ушёл в избу дожидаться Олю.

***

Вечер выдался тихим. На столе в кружке тускло светила лучина. В остывающей печи стояла каша на утро. Вещи давно были собраны и лежали на лавке двумя комплектами, сложенные, как у пожарных, чтобы можно было быстро экипироваться: дорожные сапоги, сумки с магическими предметами, два мешочка с землёй, котомка с сухарями и фляжки с водой, мошна с деньгами, верхние плащи, нательная одежда и ещё пара небольших сумок с разной необходимой в пути мелочью.

Саша сосредоточенно точил походный нож о кожаный ремень. Оля плела косу, дождавшись наконец пока высохнут длинные волосы.

– Расскажи, как там дома? – внезапно попросил Саша, – у меня сейчас такое чувство, будто та моя жизнь – и не моя вовсе, и произошла не со мной. Но почему-то помню её, вспоминаю в деталях, как отрывки из фильма…

Оля на секунду остановилась, задумалась. О чем ему рассказать? О том, как холодно и одиноко стало в квартире без него? О том, как плакали его родители? Или о том, как его мама потеряла сознание, получив на руки свидетельство о смерти сына… Она сосредоточилась и постаралась вспомнить что-то приятное для него, какие-то детали их общей жизни.

– Дома сейчас лето, тепло и спокойно. В квартире свежо, полумрак и слышно, как гоняют под окнами мотоциклисты. Если выйти на лоджию на закате, то можно увидеть невероятное небо, оно будет таким ярким, красивым, оранжево-синим, с розоватыми облаками. Помнишь, мы часто выходили вечером смотреть на него?

Саша кивнул, спрятав в бороде улыбку.

– На эти вечерние посиделки мы брали с собой мятный чай с пончиками. На твоей любимой кружке – щербинка скраю, возле ручки. А помнишь, как ты из неё пролил кофе на пол? Теперь на светлом ковре возле твоей стороны кровати коричневое пятно… И на краю пледа на кровати – тоже.

– Помню, ты тогда так остервенело тëрла это пятно, да так и не смогла оттереть. И все ворчала на меня… А я пообещал увезти ковёр в химчистку…

– Да, для меня это пару недель назад всего было. Я специально сама не увозила, тебя ждала, чтобы сам это сделал, проучить хотела. На твоей тумбочке пыль, кстати, целым слоем. Никогда её не вытираю, когда ты в командировке, оставляю, как есть… На ней всё так же, как было в день твоего отъезда. А в холодильнике осталось картофельное пюре с котлетами. Твоё любимое… Не я готовила, мама мне принесла, когда я не в состоянии была. Прости, я … – голос Оли сорвался, она вытерла выступившие слезы и запрокинула голову, чтобы они не потекли по лицу.

– Прости, я честно старалась не переходить к этой теме, но не вышло.

Саша отложил своё занятие и передвинул стул ближе к Оле. Осторожно сгреб её в объятия и крепко прижал к себе. Вместо успокоения, такое тёплое и родное и близкое плечо Саши заставило не её уткнуться в него лицом и разрыдаться ещё сильнее, будто плотину из сдерживаемых чувств прорвало. Чтобы успокоиться, нужно было сперва позволить себе прожить эти чувства.

Калинин не говорил ничего: помнил, что разговоры бесполезны, пока Оля на эмоциях. Сейчас от него требовалось просто быть рядом, не оставлять проживать всё в одиночку. Все разговоры потом. Он просто обнимал её, гладя по растрепавшимся волосам, из которых так и не вышло косы, и прижимая к себе, бормотал:

– Спасибо, что помогла вспомнить…

Тихие разговоры и воспоминания продлились до глубокой ночи. Когда веки отяжелели настолько, что сложно было моргать, Саша и Оля, чтобы не разбирать вещи, подготовленные на лавке, влезли вдвоём на печь и крепко заснули под одним одеялом, уютно расположившись в объятиях друг друга.

***

Ведьма явилась перед рассветом, в тишине вошла в избу и осторожно разбудила Олю и Сашу, мирно спящих в обнимку на печи.

Начертила руну на стене, она засветилась. Всё ещё полушепотом, баба Груня стала давать указания.

Когда молодые люди полностью собрались, надели на себя все походные сумки, одежду и обувь, позавтракали, баба Груня приказала:

– Дверь запри изнутри на засов. Возьмите каждый по уголëчку себе из печи.

Оля и Саша взяли по угольку.

– Это чтобы вам потом домой сюда вернуться. Держите на ладони.

Ведьма взяла еще один уголёк для себя, провела рукою над угольками, лежащими на раскрытых ладонях, и прошептала заклинание, привязывая угольки меткой к печи. Когда путь отхода был сформирован, она снова дала указание:

– Угольки свои под подклад сумок спрячьте. Будут дружинники шарить – чтоб не нашли и не отобрали. Надобно стол убрать в сторону, простор нужен. Хорошо, жёлуди берите теперича.

Саша и Оля отодвинули стол подальше, а затем достали каждый свой жёлудь и сжали их в руках. Ведьма пробормотала ещё пару защитных заклинаний и стала строить ведьмин ход в дубраву близ московского княжества.

Водя рукой в воздухе по кругу, она формировала что–то похожее на воронку, которая чернела тем больше, чем сильнее закручивалась. Наконец, чёрная дымка вокруг воронки стала светлеть и расширяться, формируя достаточно широкий проход, в котором стал виден лес.

– Сперва ты, – ткнула ведьма крючковатым пальцем в Сашу, – потом ты, – палец переместился на Олю, – а я последняя пойду.

Саша шагнул в открывшийся проход, и воронка поглотила его. Проход затуманился чёрной дымкой, а через пару мгновений, когда дымка рассеялась, Оля увидела его на другой стороне.

– Почему он на четвереньках, баб Грунь?!

– Некоторым тяжело переход даётся. Ничего, оклемается. Давай, следом иди.

Живот Оли скрутило от нехорошего предчувствия и волнения за Сашу. С замиранием сердца она ступила в портал… И вышла с другой стороны, будто прошла сквозь дверной проём. Ничего не почувствовав, как и в первый раз, когда случайно попала сюда.

– Эй, ты как? Что с тобой?

Оля подошла к Саше и присела рядом на одно колено, рукой развернув его лицо к себе. Саша был цвета зелёного детского мелка для рисования.

– Погано… – прохрипел Саша и отправил свой нехитрый завтрак под куст лесного шиповника.

Позади послышался звук, похожий на тихий звон маленьких ветряных колокольчиков: это баба Груня прошла через портал. Она грузно осела под ближайшим дубом и прижалась к нему спиной, тяжело дыша.

Оля тем временем достала из большой дорожной сумки кусок тёплой ткани, положила на землю, перевернула Сашу на бок и положила на импровизированную постель. Достала фляжку, чтоб напоить.

– Оставь, – просипела старуха, – скоро пройдёт. Полежать надобно, и ему, и мне.

– Будто кишки кто-то на кулак намотал да подëргал… Как хорошо, что я первый раз в отключке был и не чувствовал этого!

Оля напоила водой весь свой внезапно образовавшийся лазарет и присела у того же дуба, где сидела ведьма. Баба Груня быстро приходила в себя, восстанавливала дыхание и то и дело зарывалась руками в землю. Лицо её порозовело.

– Ишь, хилый какой попался… Ну ничего, нехай полежит, одыбается. А мы с тобой пока поколдуем.

Ведьма выложила на земле круг из веток такой, чтобы внутри него оказались и Саша, и Оля. Затем подошла к Оле, сжала её виски руками и зловеще забубнила слова заклинания на языке, который Оля не могла узнать. Больше, чем слова заклинания, её беспокоила адская боль в голове, переходящая через затылок в горло. Оля отчаянно закричала, желая остановить это любой ценой и прямо сейчас, так невыносимо было это ощущение. Вдруг всё резко пропало: и боль в голове, и боль в горле, и руки ведьмы на её голове, и её собственный крик… Оля хотела было спросить, какого чёрта вытворяет эта сумасбродная старуха, но из её рта не донеслось ни звука, сколько бы она ни пыталась.

Саша, понемногу приходивший в себя, сел и с ужасом посмотрел на Олю. Когда он сам убеждал её в необходимости этого шага, он не думал, что всё будет ТАК. Он не знал, что ей будет настолько больно. Наплевав на то, что сам ещё был в состоянии зеленого смузи, он повиновался сиюминутному порыву обнять её, защитить, спрятать. Оля схватила его за плечи, в глазах её плескался страх.

– За руки лучше возьмитесь, связать вас надобно, – невозмутимо продолжала колдунья.

Оля взяла Сашу за ладони и крепко их сжала. Старуха положила руки на их головы, закрыла глаза и стала читать заклинание. Ладони ребят стало жечь, как от перца, а по рукам вверх к голове пошли разряды, похожие по ощущениям на электрические: такие же горячие, обжигающие и заставляющие тело содрогаться. В ушах появился нарастающий гул, а потом всё стихло.

Старуха упала на одно колено и жадно зарылась пальцами в землю, чтобы восстановить силы, потраченные на колдовство.

– …Что это с ней? – подумала Оля и перевела вопросительный взгляд на Сашу. Саша пожал плечами, и Оля услышала ответ в своей голове, будто сказанный вслух:

– …Наверное, обессилела.

– …Саша! Я тебя слышу!

– …А ты думала, что только я буду слышать твои мысли? Когда нам случиться быть далеко друг от друга, нам нужна будет именно двухсторонняя связь, а не "радиоволна"с твоими новостями из княжеского терема.

– О, гляди-ко, распробовали! Молодцы! Эта связь далече сможет вам позволить отойти друг от дружки, но при этом слышать, что думает другой. Пока идти будете, пробуйте закрыть своё сознание так, чтобы мысли соседа не мешали в вашей собственной голове. А ещё проверьте, насколько далеко можете разойтись, не потеряв связи. Пригодится.

Оля с Сашей переглянулись и кивнули.

– И последнее. Александр, весточки мне будешь посылать ты. Держи вот эту водицу, – ведьма протянула крохотную склянку, – она заговоренная. Одной капли хватит, чтобы затянуло дно блюдечка, и вода позовёт меня. Я появлюсь в отражении воды, и ты мне всё расскажешь. Да береги, спрячь подальше от чужих глаз! Я к вам Глашку послать не смогу, шибко подозрительно будет, особливо если к происходящим несчастьям ведьма причастна. Она и меня сразу вычислит, и фамильяра моего погубит.

Как с недругами бороться я вам давеча рассказала. В сумках зелья и предметы волшебные. Саша знает уже, на что они годные. Поглядите ещё раз, запомните, что у вас есть, чтобы при оказии враз уразуметь, какая вещь вам необходима.

Жить вам у князя до рождения княжеского отпрыска и один день после. А потом вернетесь в избу кузнеца. Я же возвращаюсь прямо сейчас, да в другой ход выйду, к избе своей поближе.

А теперича – доброго пути вам, ребятишки!

***

Не оборачиваясь на ведьму, молодые люди пошли через кусты в сторону тракта. Ведьмин ход был в стороне от дороги, надежно спрятан в кустах да буреломе, чтобы случайный путник или зверь на него не набрёл.

Оля взяла бодрый темп и понеслась вперёд, будто опаздывая на важную встречу.

– Пощади, Оль, я же после перехода! Ещё живот болит, не могу за тобою угнаться.

Девушка недовольно поморщилась и пошла медленнее. Саша чуть перевёл дыхание и спросил:

– Ты чего бежишь, как на пожар?

–… Хочу побыстрее со всем этим закончить и отправиться домой.

– Думаешь, если придём раньше, Глинская и родит побыстрее?

–… Ой, всё!

Саша усмехнулся, а затем продолжил диалог, но уже не вслух.

–… Спешка сейчас плохой советчик. У нас нет права на ошибку. Мы не должны выдать себя. И мы обязаны успешно закончить миссию!

–… Хорошо-хорошо…

Саша остановил Олю за плечо и развернул к себе, строго заглянув в её глаза:

–… Ты сейчас отмахиваешься от меня, а я серьёзно тебе говорю. Дело уже началось. Экономь силы, не трать их понапрасну. Не показывай чувств: ни слез, ни радости, ни волнения. Иначе всё пропало!

Оля медленно выдохнула, осторожно убрала руку Саши с плеча и пошла дальше.

–…белый медведь сидит на корточках, муха ест варенье, зелёные листочки в глазури…

– Оль?!

–…пробую ментальный блок. Чтобы не выдавать своих мыслей, запускаю "белый шум", типа как бабы Груни заклинание от подслушивания.

– . . .Я ж с ума сойду это слышать в своей голове, а ты – придумывать такое словоблудие. И рано или поздно ослабишь усилие, и поток мыслей всё-таки пойдёт.

–… Твои предложения?

– … Медитация. Нас на карате учили, ещё когда пацаном был. Чтобы очистить сознание нужно дышать, сосредоточиться на движении "вдох – выдох"и отмечать про себя движение своего пупка при дыхании. Фишка в том, что, когда фиксируешь внимание и наблюдаешь, ты перестаешь транслировать поток мыслей, а настраиваешься как бы на приём входящего сигнала. Как рация.

Оля попробовала:

– .... Вдох – выдох… Вдох – выдох… Пупок поднимается, пупок опускается…

Саша засмеялся:

– …Да ты не комментируй, а просто сосредоточься на нём и будто бы смотри на него. Ты же когда за рулём едешь, не думаешь постоянно "ооо, дорога, машины, гаишники… ", а просто смотришь, видишь, наблюдаешь, что-то про себя отмечаешь. Так и здесь. Пробуй остановить внутренний диалог.

Оля попробовала ещё раз. И ещё раз. И ещё столько раз, сколько понадобилось, чтобы понять одно: контроль собственных мыслей – чрезвычайно непростая задача.

–… сколько он ещё будет меня мурыжить своими медитациями…

Саша задумчиво потëр переносицу.

– … Если не получается на дыхании, попробуй сосредоточиться на своих шагах. Не говорить, не считать, а только наблюдать и созерцать. Правда, Оль, в туалет захочешь – мне придётся это услышать. Какое-то личное пространство нам нужно даже при такой связи.

– … А почему я твой поток мыслей не слышу?

–… Годы тренировок. Это правда сложно. Ты молодец, для новичка у тебя уже неплохо получается!

Оля горько усмехнулась:

–… Ты не объективен. Но спасибо за попытку поддержать.

Внезапно позади послышался топот копыт и оглушительный свист.

Саша молниеносно среагировал, схватил Олю за руку и кинулся с дороги в лес.

По тракту несся обоз из трёх огромных возов, запряженный тройкой лошадей. Возница что есть мочи стегал плетью бедных животных, выжимая из них последние силы. На деревьях, будто обезьяны, сидели разбойники, издавая громкий свист и пуская стрелы. Оля и Саша попали в засаду, предназначенную не для них.

Несколько разбойников догоняли обоз верхом на лошадях и уже на ходу прыгали и цеплялись за воз.

Стрелы настигли двух из трёх лошадей. Страшно хрипя, они на полном ходу упали в дорожную пыль.

Следом стрелу получил возница. Погоня была окончена.

Оля с ужасом выглядывала из кустов и смотрела, как шайка разбойников уводит своими ходами телеги с награбленным добром и уцелевшую лошадь.

С ближней телеги выскочили двое купцов и, путаясь в полах дорогих платьев, бросились в лес. Разбойники бросились следом за ними.

Саша осторожно похлопал Олю по плечу:

– … Сейчас будут прочëсывать лес, могут и нас найти. Нужно спрятаться.

–… Куда тут спрятаться? Кусты низкие, редкие… Саша, мне страшно!

Саша полез в сумку с магическими предметами, которые дала им в помощь баба Груня. Достал оттуда крохотный напëрсток.

–… Сашка, ты гений!

Тем временем Саша взял щепотку земли из мешочка и посыпал на наперсток. Тот стал увеличиваться в размерах, пока не стал шапкой. Саша спешно надел её на Олю. Девушка тут же исчезла.

– … Возьми меня за руку, – попросил Саша, – тогда магия и на меня подействует.

Невидимая Оля взяла Сашу за руку своей трясущейся рукой и переплела свои пальцы с его. Теперь они не видели друг друга, но чувствовали и слышали.

– … Нечисто что-то, Саш. Очень уж они ладно сработали. Найдут. Нужно руну нарисовать.

– … Согласен.

Оля тихо присела и выложила из мелких палочек на траве руну защиты. Она вспыхнула и тут же погасла.

Идти было нельзя: по хрусту веток под ногами их обнаружили бы даже в шапке невидимке. Оставалось затаиться и ждать, когда разбойничья шайка уйдёт в своё логово.

Путники присели возле дуба у дороги и стали ждать, когда уйдут разбойники.

Беглых купцов быстро догнали, связали им руки и заставили идти следом за уцелевшей лошадью и возом.

Вожак шайки внимательно осматривал место, где они только что ограбили купеческий обоз.

– Следов больше, чем от нас и этих двоих. Кто–то прошёл недавно. Упустили!

– Я в дозоре был, видел двоих, мужчина и женщина. Бедняки, не стал трогать. А потом уж вы обоз пригнали, не видал их боле.

Внезапно глаза вожака стаи засветились, как у кота.

–… Ведьмин взгляд. Он нас найдёт! Это же колдун!

– … Тихо сиди. Не найдёт. Двойную защиту искать не догадается.

Просмотрев внимательно все ближайшие деревья и кусты, вожак дал команду возвращаться в лагерь.

– Косой и Рябой, останетесь на дозоре!

– Будет сделано, Рыч!

С этими словами вожак увёл за собой вглубь леса шайку с добычей. Остались двое дозорных, которые тут же разошлись в разные стороны и полезли на дубы.

– … Они нас видели. Как вылезать теперь из укрытия? Увидят – поймут, что колдовали, не отпустят.

– … Пойдём потихоньку по обочине, где трава. Эти ребята – не колдуны, в шапке нас не увидят. По дороге пойдём – следы на пыли будут.

Стараясь не издавать звуков, Саша и Оля поднялись и покинули своё укрытие. Больше им на лесном пути лиха не встретилось.

Лесной пейзаж постепенно сменился полями. Опасные заросли остались позади. Оля понемногу успокоилась, перестала дрожать, сняла шапку невидимку и убрала обратно в сумку. Образы убитых лошадей и их предсмертные хрипы никак не хотели её покидать, и упорно возвращались навязчивым воспоминанием. Желая отвлечься от пережитого, Оля завела беседу:

– … Саш, а что это на полях растёт? Пшеница?

– … И пшеница тоже. Вон там подальше рожь и овес. А вот тут слева ячмень засеяли крестьяне.

–… Раз комбайны ещё не изобрели, то поля должны быть в пешей доступности от жилья… Мы к деревне подходим?

– … Всё верно. За полями невдалеке должна быть околица.

Вскоре показались первые избы деревни.

Саша внимательно осматривал дома и улицы. Народ уже проснулся и занимался ранними хозяйственными делами: кормил домашний скот, носил воду, гнал коров и коз на выпас…

–… Деревня более зажиточная, чем наша. Вот что значит – близко к столице, – рассудил Саша, окинув взглядом улицу.

–… И как ты это понял?

–… Дома большие, крупнее, чем в нашей деревне. Животноводства мало: стадо совсем небольшое вон погнали, а ремесленных лавок только на этой улице две штуки вижу. Вон вывеска ложкаря, а вон там подальше ещё обувщик должен быть, судя по сапогу. У нас всё это на ярмарках продаётся, да и какая обувь – в лаптях все бегают летом, а здесь погляди – целый магазин в деревне. А ещё посмотри на жителей…

Оля внимательно пригляделась к людям. Казалось бы, ничего особенного, просто более сытые лица и более опрятная одежда.

– …Нищета – она в серых драных лохмотьях и болезнях, в голоде. В нашей деревне меньше вот таких сытых, здоровых да беленьких. Здесь же наоборот. Совсем другая жизнь, однако. А ведь всего километров около двухсот между городами.

–… Нет нормального транспортного сообщения. На лошадях ехать несколько дней бы пришлось.

–… Потому и такое поразительное различие.

Оля покивала ему, а затем спросила:

–… А где мы лошадь возьмём?

–… Не знаю. Спрошу сейчас кого-нибудь из прохожих.

Саша остановил дородную женщину в платке и с коромыслом через плечо.

– Сударыня, позвольте к вам обратиться!

Женщина зарделась от непривычно вежливого обращения к ней. Заправив выбившуюся прядь волос под платок, она кивнула в знак согласия. Саша продолжил.

– Мы с сестрою путь держим в столицу. Пешими далеко не уйдёшь. Надобно лошадь нам раздобыть. Не подскажете ли, кто в вашей деревне может лошадь скаковую продать?

Женщина задумчиво пожевала губами, поправила на плече коромысло, потом ответила.

– Скаковых-то у крестьян почти и не сыщешь. Рабочие все, к седлу не приучены, к упряжи токмо. Вам в постоялом дворе спросить лучше. Там лошади ездовые, для путников как раз.

– Где нам найти его?

– Пройдёте прямо до проулка, потом направо. Дойдете до широкой улицы, там спросите дом Ватюка. У него постоялый дом и конюшня.