Цветок вампира – аконит

– Начали! – сказал учитель, закончив раздачу материала.

– Дамы вперед? – спросил Стас, подвинув микроскоп на центр стола.

Я внимательно смотрела на Смирнова, пытаясь решить, с какого вопроса следует начать: следил он за мной, точно маньяк, или как к нему попал телефон?

– Если хочешь, я могу начать, – неуверенно добавил Станислав, видя мои раздумья. – Решать тебе.

Рассудив, что ответ Смирнова на первый вопрос может мне не понравиться, а истинные мотивы придется выпытывать позднее, я решила сначала покончить с лабораторной и избежать проблем с Кириллом Николаевичем.

– Я начну, – придвинув стул чуть ближе, я заметила, как напрягся Стас. Он точно застыл, хотя места между нами все еще оставалось предостаточно.

Достав из коробки первое стекло с препаратом, я положила его под микроскоп и настроила объектив с сорокакратным увеличением. Некоторое время мне понадобилось для того, чтобы изображение стало четким.

– Молочный стрептококк, – уверенно заявила я Станиславу.

Когда я попыталась достать предметное стекло, пальцы Смирнова коснулись моей руки. От неожиданности я дернулась: кожа Станислава оказалась неожиданно холодной, точно недавно он держал стакан со льдом. Но, признаться честно, удивила меня не столько температура, сколько собственная реакция. Стоило Стасу прикоснуться, как мое сердце пронзило током, заставив внутри все сжаться.

– У тебя точно нет малокровия? – вырвалось у меня, скользя взглядом по бледной коже Стаса. – Руки до сих пор ледяные с улицы.

Губы Станислава изогнулись в лукавой улыбке, а в уголках наметились милые ямочки. Он отвел взгляд, с удвоенным интересом изучая под микроскопом новый препарат.

– Ты права, молочный. Совсем небольшие тельца, – он ловко заменил предметное стекло на новое и тут же принялся изучать. – Вообще мой отец – доктор. Знаешь, из тех самых, что особенно обеспокоены здоровьем своих детей. Ежегодное полное обследование со всеми увеселительными и малоприятными мероприятиями.

– Должно быть, такая забота обходится очень дорого: у тебя столько братьев и сестер.

Станислав пожал плечами, точно финансы были последним, о чем приходилось беспокоиться.

– Значит, одноклассники уже успели расписать все семейное древо и тайные клады под особняком «великой семьи Смирновых»?

– Ну, не то чтобы…

Я замялась, не ожидая подобного вопроса. Лицо Станислава сохраняло улыбчивую маску, но если чтобы рассмотреть первое предметное стекло, ему понадобилась всего секунда, то на второе Стас все еще сосредоточенно смотрел.

– Вы просто немного выделяетесь.

– Чем же?

– Чем-то, не знаю. Вся школа по вам будто сходит с ума.

– Но не ты?

– Это еще что за вопрос?

– Вопрос как вопрос.

Я почувствовала, как начали гореть щеки. Что мне было на это ответить? Ваша семья выиграла в лотерею с таким генофондом и перед блеском золотистых волос Виолы меркнет красота любой девчонки в школе? У Смирновых хобби – каждый вечер проводить в спортзале? Нет? Тогда почему ваши тела выглядят гармоничнее и прекраснее, чем у самых идеальных скульптур?

– Да, не я, – только и нашла что ответить. – В городе для меня все ново, и волей-неволей глаза разбегаются. Интересуюсь всем и всеми, ища, за что бы зацепиться. Очень давно я проводила здесь летние каникулы. Родители давно развелись. Костя остался в Ксертони, и…

– Под Костей ты имеешь в виду Константина Черного? Полицейского?

Я кивнула, в очередной раз поразившись, что в городе всем друг о друге известно.

– Твой отец хороший человек. – Станислав выпрямился, оставляя микроскоп. – Мелкие и тонкие клетки – ацидофильная палочка.

– Вы знакомы?

Смирнов загадочно возвел глаза к потолку, взвешивая ответ. Неоднозначно покачав головой, Стас ответил:

– Можно и так сказать. Он часто консультируется с моим отцом. Видишь ли, в городе не так много специалистов, а у папы есть некоторый опыт судмедэкспертизы. Вот он и помогает по доброте душевной.

– Так, а при чем здесь ты?

– А я периодически помогаю отцу в больнице. – Искра гордости промелькнула во взгляде Стаса. – Вот и сталкиваюсь иногда с твоим тоже.

– Значит, с постоянными жителями Ксертони у тебя нет проблем, в отличие от новеньких и уж тем более стипендиатов?

– А у меня есть проблемы с новенькими?

Я пожала плечами и отвела взгляд.

– Не знаю. Ты мне скажи, как воспринимать очаровательную фразу, которую ты сказал брату в раздевалке?

– Ты все услышанное воспринимаешь на свой счет? Думаешь, мир крутится вокруг тебя? Как бы не так.

– Занятно, – видя, как он злится, я чувствовала, что все внутри меня ликовало. – Я проверю препарат?

Станислав сделал пригласительный жест рукой.

– Пожалуйста.

Притянув к себе микроскоп, я попробовала получше отрегулировать четкость, но, вопреки ожиданиям, сделала только хуже. Закусив губу, я боролась с регулировкой, осторожно поворачивая переключатель то в одну, то в другую сторону. Я была настолько сосредоточена, что голос Станислава в голове превратился в бессвязное бормотание. Смысл сказанного проходил мимо меня. И тут я вспомнила, что намеревалась сделать. Молодец, Смирнов. Умеешь забалтывать людей.

– Под этим стеклом термофильный стрептококк. Кстати говоря, – сказала я, и Стас оборвал себя на полуслове, ожидая продолжения. – Спасибо, что вернул телефон.

Повисла непродолжительная пауза, и я почувствовала, как в немом ожидании электризуется воздух.

– Какой телефон? – Удивление в голосе Станислава звучало почти натурально.

Я оторвалась от микроскопа, так и не закончив начатое, чтобы достать телефон из заднего кармана джинсов.

– Вот этот.

– Мм, – протянул Стас, театрально поднимая брови, но в его взгляде читалось узнавание. – Классный. Новая модель?

– Где ты его нашел? – проигнорировав вопрос, я задала собственный.

– Я ничего не находил. – Стас сделал запись в таблицу, после чего потянул микроскоп на себя. Тонкие пальцы ловко заменили одно предметное стекло на другое.

– Ты с кем-то меня путаешь, – добавил он, покончив с делом. – Следующий препарат – сливочный стрептококк.

– Нет. Телефон нашел ты. Я знаю.

Стас натянуто улыбнулся. Улыбка эта напоминала оскал дикого зверя: белоснежная, с идеально острыми и выдающимися клыками. Маска добродушного соседа исчезла, и открылся настоящий Станислав. Смирнов сделал запись в тетрадь и потянулся за следующим предметным стеклом, когда сказал:

– Не понимаю, о чем ты.

– К чему весь этот фарс?

– Я бы изобразил театральный поклон, но, боюсь, мы на уроке, и учитель не оценит, – сказал Стас и прыснул. – Кто угодно мог найти телефон в лесу и отнести дежурному учителю.

На мгновение я замешкалась, подумав: «Действительно. Разве у меня были доказательства?» Довольно скоро я опомнилась: дежурный учитель сам упомянул Стаса, но куда приятнее было подметить оплошность в ответе Смирнова. На лице растянулась довольная улыбка от предчувствия сладкой победы, которая уже сама шла мне в руки. Попался!

– Где был телефон, мог узнать лишь тот, кто его нашел. Я не говорила ничего про лес.

Станислав запнулся. Рот действовал на опережение мозга: открывался и тут же закрывался, пока его обладатель вновь не промахнулся. Я смотрела в глаза цвета жженого миндаля с вызовом. Я испытывала чувство гордости, предвкушая триумф. Но Станислав лишь посмотрел в микроскоп, изменившись в лице. На смену растерянности пришла подчеркнутая легкость.

– Интересная догадка, мисс Холмс. – Стас склонился над микроскопом, изучая изображение. – Жаль только вас расстраивать, ведь в Ксертони лес повсюду. Возможно, вы еще не знаете, но город основали благодаря заготовке древесины из этих самых лесов. Я всего лишь сделал предположение и уже, смотрите-ка, стал первым злодеем на районе. Болгарская палочка.

Было неприятно слышать наигранно-серьезный тон, контрастирующий с лукавой улыбкой. Смирнов играл со мной по правилам, которых я еще не знала. Триумф сменился нарастающим гневом. Кем он себя возомнил?

– Держи. – Станислав протянул мне свою тетрадь. – Перенеси в таблицу. Урок скоро кончится.

Я подняла глаза на часы над доской и поняла, что осталось меньше пяти минут. Спохватившись, перенесла записи и схематичные рисунки в тетрадь. Успела закончить ровно к тому моменту, когда Кирилл Николаевич поднялся из-за стола и начал выборочно проверять записи. К нам учитель подошел в последнюю очередь и, мельком заглянув в мою тетрадь, остался доволен.

– С хорошим соседом вы быстро наверстаете предмет.

Кирилл Николаевич одарил меня снисходительной улыбкой и похлопал Стаса по плечу. Смирнов подавил смешок, услышав комментарий учителя. Когда преподаватель дошел до доски и начал выписывать номера страниц учебника для домашнего задания, Станислав прошептал:

– Видишь? – Стас ткнул себя указательным пальцем в грудь. – Я – хороший сосед.

– О да. Следишь за мной в школе, не ленишься прогуляться и по лесу. Возвращаешь вещи через других и, как самый настоящий герой, остаешься инкогнито. Никаких лавров. Идеальный сосед!

– Слежу за тобой? Ася, с чего ты вообще это взяла?

Стас выглядел растерянно и в то же время – возмущенно. Видя реакцию Смирнова, я была бы готова поверить, если не оговорка ранее.

Прозвенел звонок. Смирнов не дождался моего ответа и собрал вещи. Казалось, он зол не меньше, чем я сама. Достав из рюкзака недочитанный том «Гранатового браслета» Куприна, я раскрыла книгу по закладке и принялась дочитывать последние страницы.

– Пока, – бросил Станислав, поднявшись с места.

Будто намеренно, он делал это медленно, надеясь, что я скажу что-нибудь еще, но чего ради? Меня ждала лишь новая порция лжи в ответ. Ничего-ничего, скоро я поймаю Смирнова с поличным: один раз сталкер – всегда сталкер.

– Пока, – даже не стала отрывать взгляд от страниц.

В нерешительности Смирнов простоял у стола еще мгновение.

– Черт знает, что ты там себе придумала. Вот бы тебя прочесть, как купринский «Браслет»!

Мне стоило усилия не ответить колкостью. К счастью, Смирнов быстро удалился. Остальное время я дочитывала книгу к уроку, то и дело сбиваясь из-за внутреннего голоса внутри. Продолжая злиться на Станислава, я прокручивала в голове урок биологии, и в сердце зародилось зерно сомнения. Что, если я была неправа? Вдруг на самом деле телефон нашел кто-то другой? Стас мог смотреть на меня в рекреации по сотне причин, в том числе просто от скуки. Не было повода считать, что именно Смирнов преследовал меня, а я уже столько всего наговорила. Опасная мысль промелькнула в голове: «Может, мне просто хочется, чтобы Стас обратил на меня внимание?» К счастью, я не успела ни во что трансформировать эту идею или, еще хуже, додумать что-нибудь наперед.

* * *

Оставшийся день в школе прошел незаметно. За обедом знаменитая «пятерка» сидела полным составом за столом у окна, не интересуясь происходящим вокруг, как и всегда. Впрочем, ничего достойного внимания действительно не происходило. Разве только Каримов на пару с Андреем вели громкий спор из-за новой трассы:

– Трасса – лучшее, что случилось с Ксертонью за последние годы. Ты даже не представляешь, какой приток клиентов у отца! Вон, даже мне приходится периодически выходить в супермаркет на смены. Говорю тебе: новые люди – это хорошо. Приток бабла лишним для города не будет. Того и гляди еще туристы подтянутся.

– Как же. – Андрей сидел рядом со мной и взглядом изучал в тарелке нетронутые макароны по-флотски. – На что им здесь смотреть? На унылую лесопилку да верхушку особняка Смирновых? Ты вообще видел их высоченный забор? Через прутья не все видно, конечно, но вид испоганили знатно. Да и добираться туда – то еще удовольствие. Без машины не доедешь.

– А то в городе ничего больше нет. Скоро отец Татьяны свой санаторий достроит, и вообще будет красота! К тому же всегда можно заехать в рыболовный магазин на перекрестке Весенней улицы да Ленина. У них же такой приятный внутренний двор с садом.

Никита поднял вилку и медленно принялся перекладывать макароны из одной части тарелки в другую.

– Танькин спа еще неизвестно когда достроится, а сад за рыболовным и правда достаточно милый, но и месяца не пройдет, как его припорошит первым снегом.

– В октябре-то? Вот это ты загнул! – воскликнул Никита так громко, что почти все ученики невольно обернулись на звук. – Снег стоит ждать не раньше ноября.

– Сам подумай, что несешь: какой турист проедет черт знает сколько километров ради «садика на заднем дворике за рыбацкой лавкой», – Андрей не унимался.

– Выпечки, как у нас, точно нигде не найдешь. – В голосе Каримова звучала гордость. – И вообще, сама возможность важнее. Там уж потихоньку и появятся достойные достопримечательности. Вот возьму и надоумлю отца построить парк аттракционов!

– Вы же, кажется, уже строите псарню? – спросила я, припомнив разговор в машине.

Никита с Андреем странно переглянулись. Вилки замерли на весу.

– Да, строим. Думаешь, заинтересует туристов? – после паузы ответил Ник.

– Конечно. Кто не любит милых плюшевых щеночков?

Парни дружно рассмеялись.

Мне хотелось расспросить, какие породы будут на псарне, но я не успела.

– Что у вас опять стряслось на биологии?

Я потупила взгляд:

– А что-то произошло?

– Смирнов же выскочил из класса как ужаленный! – Никита оперся локтями о стол и придвинулся ближе, после чего заговорщически спросил: – Он тебя обидел?

Тень улыбки сошла с лица Каримова. Обеспокоенный, Никита пристально смотрел на меня, точно готовый подскочить с места в любую секунду.

– Нет, ничего такого, – соврала я, сама не зная почему. – Наверное, ему нужно было подготовиться к следующему уроку.

Я отвела взгляд, изображая искренний интерес к содержимому бумажного стаканчика с кофе. Хорошо, если Каримов поверил. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то разбирался с моими проблемами. Да и что я могла сказать? «Думаю, Смирнов следил за мной, и мне это не очень нравится. Представляешь, негодяй даже вернул мне потерянный в лесу телефон. Вот злодей». Самой смешно. Нельзя обвинять человека без доказательств, это правда.

За стол подсела Таня с подругами, увлекая ребят обсуждением предстоящей школьной дискотеки.

– Обожаю хэллоуинскую тематику! Жаль, что у нас не наряжают дома, как где-нибудь в США, – мечтательно произнесла одна из одноклассниц. Кажется, я видела ее ранее на уроке математики.

– Да все они врут в этих своих фильмах. Наверняка на деле один-два дома из всей улицы делают что-нибудь эдакое. И то в самых дорогущих районах. Эти украшения с ума сойти сколько стоят! – скептически настроенно сказала Таня.

– Может, они руками половину создают. Из подручных материалов. Сидит себе дома домохозяйка да в ожидании мужа потихоньку лепит, шьет – вот и декорации, – настаивала подруга Тани.

– Ага. Еще дом сам себя убирает, а ужин скатерть-самобранка устраивает. Ишь ты, сказочно! Попробуй рассказать подобное моей маме, которая только и крутится по хозяйству. Сомневаюсь, что у нее время на себя-то остается. Разве только перед сном.

– Просто у твоей-то матери еще двое младших детей: пока из школы заберешь, на секции развезешь, в перерыве чем-нибудь покормишь. Домой возвращаешься, а там и мужу нужно внимание уделить.

Таня только прыснула в ответ, и было неочевидно, что вызвало такую реакцию. Я слушала девушек и думала о собственной матери. Она много времени проводила за телефонными разговорами, согласуя с заказчиками референсы для будущих иллюстраций. Мама брала в работу все, до чего дотягивалась, начиная от портретов по фотографиям и заканчивая иллюстрациями для детских сказок. Дела пошли в гору, когда ей удалось наладить контакт с крупным московским издательством. Денег платили достаточно, чтобы мы жили если не безбедно, то, во всяком случае, не сильно нуждаясь: ни она, ни я не следили за модными тенденциями, однако посильную часть зарплаты мама все же выделяла на совместные развлечения вроде боулинга или похода в кино.

Не сказать, что дома всегда был порядок. Он наступал, стоило заглянуть бабушке в гости. В остальное время бытовые мелочи падали на мои плечи. Я убиралась охотно. В первую очередь ради собственного душевного равновесия. Грязная посуда на столе раздражала не меньше, чем наметившийся слой пыли на книжной полке. Готовила мама плохо, поэтому в Ростове у нас от года к году появлялись новые излюбленные места, на замену тем, что надоели или же закрылись. Мне никогда не казалось, что это обязанность мамы – после полноценного рабочего дня, проведенного с чумазой кистью над акварельным листом, еще и суетиться по хозяйству. В конце концов, нас было только двое, за редкими днями, когда на пороге объявлялась бабушка. Женщины, которые умудрялись, как многорукие Шивы, содержать в домах идеальный порядок, воспитывать нескольких детей и при этом еще ходить на восьмичасовую работу, вызывали у меня искреннее восхищение. Никак не осуждающий прыск, что позволила себе Таня.

– Должно быть, это очень непросто – следить за тремя детьми да еще и содержать дом в порядке.

Таня лишь отмахнулась:

– Болтай она меньше по телефону с подружками или с родительским комитетом, времени бы хватало и на большее.

– Но ведь ей нужно как-то отдыхать, – не отступала я. – Ты или папа, хотя бы иногда, берете на себя младших? Чтобы она встретилась с подругами или кем-нибудь еще?

Таня пожала плечами:

– Она и не просит. Вот будет дискотека, там и наобщается. Только и делает сейчас, что трещит с родительским комитетом. Не могут решить, чем украсить первый этаж. Еще даже тему не выбрали, кроме, цитирую: «Давайте сделаем что-нибудь хэллоуинское, но без сатанинских намеков. У нас православная страна».

– Может, мы можем помочь? Для себя же и постараемся, – вмешался в разговор Никита, отложив вилку. Я даже не заметила, когда он начал есть, – настолько задумалась.

Таня встретила предложение с восторгом. Вместе мы вспоминали старые фильмы ужасов, пытаясь решить, кому отдать предпочтение: ведьмам или вампирам? В обсуждениях мелькали скандинавские мифы и античные. Мысль о греческих тогах поначалу привела всех в восторг, но когда я вспомнила, как холодно бывает в Ксертони в октябре, радость быстро сошла на нет: слишком комично по приходе на дискотеку снимать теплые колготки да переобуваться в открытые сандалии. Отопление, конечно, к этому времени уже дадут, но рассчитывать на многое не стоило. Ведьмовская тема показалась всем сидящим за столом более удачной: можно было и тепло укутаться, и, наоборот, при желании, обнажить все, что хочется. Таня пообещала обсудить наше видение с мамой и предложить помощь от параллели с оформлением.

Постепенно все за столом закончили обедать, забрали куртки и проследовали к выходу из школы. Едва я вышла за порог, как почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Станислав стоял один, прислонившись к стене. В той же позе я застала Смирнова утром. Как только наши глаза встретились, он двинулся ко мне, оттолкнувшись ногой от стены, но появился Каримов:

– Тебя подвезти? – Он улыбнулся и наспех застегнул молнию кожаной куртки.

– Я бы с радостью, но за мной зайдет Костин коллега. К тому же я снова на велике.

– Велик не проблема. Можем забросить его в багажник, как вчера.

Никита сказал последнюю фразу громче. Почти дошедший до нас Стас остановился и, точно услышав сказанное, поджал губы и отвел взгляд. Мгновение он постоял неподвижно, после чего развернулся на одних носках и пошел в сторону братьев и сестер. Вскоре вся пятерка стояла рядом с серебристым мерседесом, похожим на внедорожник.

– Ты видишь коллегу отца? – Ник тоже посмотрел в сторону парковки.

– Кажется, он еще не приехал.

– Может, не поздно еще позвонить? Вдруг он еще не выехал? Мне совсем не сложно тебя подвезти, – Никита одарил меня умоляющим взглядом.

– Извини, – я хотела уже принять предложение Ника, но на парковку въехала уже знакомая «четверка» Костиного коллеги. – Вон его машина.

– Тогда завтра?

– Понимаешь, смысл езды на велосипеде в том, чтобы использовать альтернативный транспорт. Ну, знаешь, который не загрязняет атмосферу. С просьбой отца я ничего не могу поделать, но и в будущем обещать совместных поездок из школы тоже.

– У тебя какой-то пунктик на экологии?

– Вроде того, – смущенно ответила я, ожидая осуждения.

– Если передумаешь, я к твоим услугам. Как ни крути, езжу до школы и обратно. А если со мной будет ездить кто-то еще, вред экологии, можно считать, меньше.

– Это как в социальной рекламе, где объясняют, что нужно ездить на одной машине вчетвером, а не покупать четыре разных автомобиля?

– Именно!

– Ладно, – мне было приятно, что он тоже смотрел этот ролик. – Уговорил. Когда-нибудь, когда будет очень холодно. Идет?

– Идет. – Ник светился от счастья.

* * *

Открыв дверь в квартиру, я сразу заметила на коврике у входа ботинки Кости и куртку, небрежно брошенную на пуф. Из гостиной доносился приглушенный голос диктора новостей, но слов было не разобрать. Я прошла в комнату и застала отца спящим на диване. Он все еще был в водолазке и темно-синих брюках. Так устал, что забыл переодеться.

Мягко ступая по полу, я заглянула в свою комнату, положила рюкзак и стянула с постели тяжелое покрывало в сиреневую строчку. Вернувшись в гостиную, заботливо укрыла отца, насколько это было возможно: Костя был настолько высоким, что покрывало едва доставало ему до колен, оставляя ноги непокрытыми. Что ж, я сделала все возможное.

На плите поджидала сковородка с фасолью в светло-коричневом соусе и яичницей. Двигаться по кухне приходилось медленно, чтобы не наделать шума. Спустя какое-то время я уже сидела рядом со спящим отцом, ужиная. Сводка вечерних новостей рассказывала о кошмарах, происходящих в мире. Хоть бы раз показали что-то хорошее, честное слово.

Я бегло осмотрелась в поиске пульта и обнаружила его на полке у телевизора. Собиралась переключить канал, но увидела лицо Кости крупным планом на экране и передумала: у отца брали интервью, вот это да!

Обернувшись на отца и оценив, насколько крепок его сон, я рискнула прибавить громкость.

– …после открытия новой трассы число происшествий возросло. Нам удалось идентифицировать жертву и вызвать на опознание родственников, которые, в свою очередь, подтвердили личность погибшей. В настоящее время ведется расследование. Сложность заключается в том, что на новой трассе еще не завершилась установка камер наблюдения. Идет поиск свидетелей. Если вы видели эту девушку в последние 72 часа, просьба связаться с нами по телефону внизу экрана.

Сбоку от лица папы разместили фотографию школьницы. Она вполне могла быть моей ровесницей. Темные волосы с рыжеватым отливом, стройная. Девушка смотрела в объектив камеры, улыбаясь. Должно быть, кадр был взят из домашнего архива.

– Константин, скажите, может происшествие оказаться связано с тремя другими делами, где также фигурируют обескровленные тела?

Отец уставился на репортершу холодным, непроницаемым взглядом:

– Я не говорил, что тело жертвы обескровлено.

Репортерша продолжила наступление:

– Возможно ли, что в Ксертони завелся серийный убийца?

– Не стоит поспешными выводами пугать горожан. В настоящее время признаков для такого вывода немного, и…

Женский голос за кадром перебил отца:

– Всех жертв находили в лесах у новой трассы, недалеко от заправочной станции и гипермаркета. Портреты жертв имеют схожий возраст и внешность, как и способ умерщвления. Все девушки проживали в северном районе Ксертони. Значит ли это, что убийцей может оказаться кто-то из местных?

– Мы не исключаем эту версию. Боюсь, это все, что я могу сказать.

– Как страж правопорядка, дадите ли вы несколько советов горожанам?

На мгновение отец замер, обдумывая ответ:

– Остерегайтесь незнакомцев, особенно вблизи трассы. Не оставляйте детей без присмотра. Не выходите из дома после заката.

– Благодарим, Константин!

Кадр остановился. На его смену пришло изображение светлой студии с ведущей новостей за стойкой. Женщина принялась быстро зачитывать новое сообщение с суфлера, рассказывая о других событиях, произошедших за день.

Было странно видеть папу на большом экране, когда он лежит, посапывая, рядом. Каждый раз, когда кто-то говорил о новой трассе, внутри нарастала тревога. Все внутри велело держаться подальше от этой дороги, предчувствуя беду. Я редко смотрела новости и, должно быть, стала особо чувствительна к плохим новостям, быстро впуская чужую боль внутрь. Головой я понимала, что ничто сейчас не угрожает моей жизни, но это чертово чувство успело пустить корни.

– Что делаешь?

Голос отца прервал рассуждения так неожиданно, что я вздрогнула. Обернувшись, увидела заспанное лицо Кости. Всем видом отец демонстрировал расслабленность, а наброшенное покрывало добавляло ноты уюта.