Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши

Жак Картье (вверху) перенес Cartier London по новому адресу: 175–176 Нью-Бонд-стрит (внизу) в 1909 году

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

У моего отца было глубокое внутреннее понимание дизайна. Ему нравилось расставлять предметы декора как отдельно, так и комбинировать их между собой. Когда отец украшал дом или ремонтировал магазин, результат всегда был потрясающим. Он мог поставить китайский поднос на индийский стол и все вместе – на персидский ковер. Он сочетал несочетаемое! Его сосредоточенность на деталях была феноменальной. В итоге мать научилась доверять ему все вопросы по декору – вплоть до ткани для занавесок!

Вместе с Альфредом, который хотел участвовать в ремонтных работах так же, как в парижском и нью-йоркском магазинах, двадцатипятилетний Жак превратил первый этаж нового здания в украшенные панелями шоурумы: главный салон, комната Людовика XVI и белая гостиная. Идея заключалась в том, что в новом помещении можно поставить гораздо больше витрин с ювелирными изделиями, а также выделить приватное пространство, где особые клиенты могли бы встречаться с продавцами. Снаружи здание было заново украшено полированным красным и черным гранитом, чтобы впечатлять с первого взгляда.

Когда магазин открылся 3 ноября 1909 года, он не привлек большого внимания; о событии было вскользь упомянуто в газете Morning Post. Гораздо больше газеты писали о тех случаях, когда магазин принимал королевских особ – таких, к примеру, как король Португалии, который посетил его три недели спустя с маркизом Совералом, португальским дипломатом и другом Эдуарда VII. Но для англичан высшего сословия одного расположения было достаточно, чтобы привлечь внимание. Дамы из больших домов Мэйфэр не могли не заглядывать в окна Cartier во время утренней прогулки по окрестностям с друзьями, в то время как те, кто жил в загородных поместьях, останавливались у витрин, когда делали покупки в городе.

В магазине на Нью-Бонд-стрит, возможно, не хватало полноценной мастерской, но он обещал клиентам высокий уровень послепродажного обслуживания. Можно было перенизать жемчужное ожерелье (рекомендовалось делать это как минимум два раза в год), отполировать бриллиантовый браслет или поменять застежку – без необходимости отправлять предмет в Париж. И хотя эти услуги были относительно недороги, они сыграли решающую роль в формировании лояльности клиентов. Большинство женщин не планировали покупать драгоценности каждые несколько месяцев, но если у них был повод заскочить в Cartier, чтобы забрать перенизанное ожерелье или отремонтированные часы, они быстро налаживали отношения со своим продавцом.

Дизайнерские альбомы с Рю де ла Пэ показывают, что ювелирные изделия, предназначенные для Лондона, были проще и доступнее по цене, чем предметы, продаваемые в Париже. Например, считалось, что вместо модного тогда чокера с бриллиантами и жемчугом британцы могут предпочесть вариант, который можно завязать на шее с помощью недорогой муаровой ленты. Иногда Жак принимал участие в процессе дизайна украшений, встречаясь с клиентами, чтобы обсудить их требования, прежде чем отправлять запросы в Париж. Например, писательница Вита Саквилль-Вест написала Жаку в благодарность за «красивую булавку для шляпы», которую он для нее придумал: «Это чудо, и я сказала мужу (который также благодарит вас за то, что вы сделали меня такой счастливой), что я бы обменяла все свои подарки на эту булавку. Так что вы можете видеть, как я счастлива; все будут ею восхищаться!»

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Понимаешь, в те времена ювелирные украшения были частью повседневной жизни женщины. Не так, как сегодня, когда их берегут для особых случаев. Это было время, когда женщина не выходила из дома без колье, браслетов, брошей, корсажных украшений или булавок для шляпы. А вечером украшений было еще больше: тиары, бриллиантовые колье, нити жемчуга. Они не всегда покупали новые драгоценности, но часто переделывали свои. У ювелиров тогда было много работы.

В мае 1910 года, через девять лет после смерти матери, нездоровый образ жизни сломил Эдуарда VII. В течение десятилетий он выкуривал по двадцать сигарет и двенадцать сигар в день – и скончался от смертельной смеси рака, бронхита и сердечных болезней. Конечно, семью Картье огорчила новость о кончине их великого покровителя, но было мало времени зацикливаться на этом. Конец одного царствования означал новую коронацию, а вместе с ней – ювелирные заказы со всего мира. Принцессам, махараджам, великим княгиням и наследницам понадобятся выдающиеся украшения, чтобы отдать дань уважения новым монархам: королю Георгу V и королеве Марии. В течение месяцев, предшествовавших коронации июня 1911 года, парижские мастерские работали сверхурочно: создавали, переделывали и ремонтировали украшения, чтобы успеть к сроку.

Жак, который в то время находился в Лондоне, предложил извлечь выгоду из большого события. К его удивлению, соперник Картье, Фаберже, взял в аренду здание на 173 Нью-Бонд-стрит, по соседству. Желая, чтобы в центре внимания была его фирма, а не русские ювелиры, также любимые королевской семьей, Жак обратился к нескольким выдающимся дамам британского общества: не захотят ли они одолжить Cartier диадемы, которые планировали надеть на коронацию? В прошлом году брат королевы Марии, принц Фрэнсис Текский, умер после операции. Все доходы от выставки тиар Cartier пойдут в благотворительный фонд, созданный в его память для поддержания больницы Мидлсекса. Мало кто мог отказаться от предложения помочь столь доброму делу. И в апреле 1911 года Жак смог продемонстрировать коллекцию из девятнадцати тиар, принадлежавших гостям коронации из высшего общества: герцогине Мальборо, маркизе Холмонделей и леди Гранар.

Англия с ее формальной придворной жизнью долгое время считалась домом тиары, и новости о легендарной выставке распространились моментально. Тысячи посетителей были счастливы расстаться с гинеей – немалой суммой в то время, – чтобы увидеть те самые диадемы, которые через два месяца станут свидетелями коронации нового монарха в Вестминстерском аббатстве. Американская газета The New York Times сообщила, что тиары, представленные на выставке Cartier в Лондоне, являли собой «одну из самых интересных коллекций ювелирных изделий из когда-либо собранных», и оценила их общую стоимость в 1,25 миллиона долларов (около $34 миллиона сегодня).

Пятидневное мероприятие было блестящим маркетинговым ходом, играющим на чувстве соперничества среди британской элиты. Фирма Cartier выдвинулась на авансцену – как в глазах клиентуры, так и публики. Этот вид скрытой рекламы продолжил ранние усилия Луи и Пьера. Луи позаботился о том, чтобы его первые наручные часы «вышли» на публику через их выдающегося владельца Альберто Сантос-Дюмона; Пьер продвинул Cartier New York в прессу с печально известным Алмазом «Хоуп». Ныне их младший брат следил за тем, чтобы Cartier London попала в заголовки газет через благотворительную акцию. В дальнейшем Жак будет регулярно связывать имя Cartier с именами различных благотворительных организаций. Иногда он устраивал выставки, иногда одалживал или даже отдавал драгоценности в пользу хорошего дела. Например, на балу в мае 1912 года в помощь Вестминстерскому собору великолепная бриллиантовая брошь Cartier стала широко разрекламированным призом победителю; подвеска с бриллиантами и эмалью Фаберже была вручена обладателю второго места.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Неспособность (или затрудненность) овладения письмом и чтением при сохранном интеллекте и физическом слухе.

2

Небольшого размера британский хлеб быстрого приготовления.

3

Деловой район в Лондоне.

4

Минерал зеленого цвета, внешне очень похож на нефрит, однако встречается реже и ценится выше.