Пролегомены к государству Платона. Вторая часть

Милостью провозгласить правосудие было бы возможно. Но по вопросу о том, как может возникнуть этот город, мало чем отличающийся от других, возможно ли, чтобы в нем были подлые женщины и дети, мы будем смеяться над тем, что о другом не было сказано, что именно позволительно произносить таким образом: Кто должен быть судьей, чтобы этот город устоял? Это дает ему возможность говорить о магистратах, что было единственной вещью, которую нужно было объяснить более подробно, чем в третьей книге, чтобы завершить описание совершенного государства. И в этот момент я хотел бы также восхититься искусством, с которым Платону удалось это сделать, чтобы говорить о каждом отдельном институте государства, но не отступать от того, что он выдавал за конец целого, и не раскрывать план, по которому он на самом деле хотел наметить всю работу по созданию государства. – Уже понятно, почему вопрос о пользе сообщества мужчин и женщин предшествует другому вопросу о возможности. Ведь если этот город способен постепенно обмениваться с другим, то понятно, что с ним надо разбираться в последнюю очередь.

Теперь воспользуйтесь волей читателей и слушателей: πρῶτον μὲν τόδε χρὴ ἀναμνησθῆναι, ὅτι ἡμεῖς ζητοῦντες δικαιοσύνην οἷόν ἐστι καὶ ἀδικίαν δεῦρο ἥκομεν. χρή: ἀλλὰ τί τοῦτο; ἔφη. οὐδέν: ἀλλ᾽ ἐὰν εὕρωμεν οἷόν ἐστι δικαιοσύνη, ἆρα καὶ ἄνδρα τὸν δίκαιον ἀξιώσομεν μηδὲν δεῖν αὐτῆς ἐκείνης διαφέρειν, ἀλλὰ πανταχῇ τοιοῦτον εἶναι οἷον δικαιοσύνη ἐστίν; ἢ ἀγαπήσομεν ἐὰν ὅτι ἐγγύτατα αὐτῆς ᾖ καὶ πλεῖστα τῶν ἄλλων ἐκείνης μετέχῃ; οὕτως, ἔφη: ἀγαπήσομεν.

Сначала важно помнить, что мы здесь, чтобы разбираться в справедливости и несправедливости. «Что это значит?» – спросил он. «Ничего особенного», – ответил я. «Но если мы узнаем, что такое справедливость, будем ли мы считать справедливым человека, который ничем не отличается от нее, всегда олицетворяя ее идеал? Или мы полюбим его, если он близок к идеалу и больше других следует его принципам?» «Да, именно так», – подтвердил он.

παραδείγματος ἄρα ἕνεκα, ἦν δ᾽ ἐγώ, ἐζητοῦμεν αὐτό τε δικαιοσύνην οἷόν ἐστι, καὶ ἄνδρα τὸν τελέως δίκαιον εἰ γένοιτο, καὶ οἷος ἂν εἴη γενόμενος, καὶ ἀδικίαν αὖ καὶ τὸν ἀδικώτατον, ἵνα εἰς ἐκείνους ἀποβλέποντες, οἷοι ἂν ἡμῖν φαίνωνται εὐδαιμονίας τε πέρι καὶ τοῦ ἐναντίου, ἀναγκαζώμεθα καὶ περὶ ἡμῶν αὐτῶν ὁμολογεῖν, ὃς ἂν ἐκείνοις ὅτι ὁμοιότατος ᾖ, τὴν ἐκείνης μοῖραν ὁμοιοτάτην ἕξειν, ἀλλ᾽ οὐ τούτου ἕνεκα, ἵν᾽ ἀποδείξωμεν ὡς δυνατὰ ταῦτα γίγνεσθαι. τοῦτο μέν, ἔφη, ἀληθὲς λέγεις. οἴει ἂν οὖν ἧττόν τι ἀγαθὸν ζωγράφον εἶναι ὃς ἂν γράψας παράδειγμα οἷον ἂν εἴη ὁ κάλλιστος ἄνθρωπος καὶ πάντα εἰς τὸ γράμμα ἱκανῶς ἀποδοὺς μὴ ἔχῃ ἀποδεῖξαι ὡς καὶ δυνατὸν γενέσθαι τοιοῦτον ἄνδρα; μὰ Δί᾽ οὐκ ἔγωγ᾽, ἔφη. τί οὖν; οὐ καὶ ἡμεῖς, φαμέν, παράδειγμα ἐποιοῦμεν λόγῳ ἀγαθῆς πόλεως; πάνυ γε. ἧττόν τι οὖν οἴει ἡμᾶς εὖ λέγειν τούτου ἕνεκα, ἐὰν μὴ ἔχωμεν ἀποδεῖξαι ὡς δυνατὸν οὕτω πόλιν οἰκῆσαι ὡς ἐλέγετο; οὐ δῆτα, ἔφη.

Для примера, я искал справедливость, такую, какая она есть, и человека совершенно справедливого, если бы он существовал, и каков бы он ни был, и несправедливость, и самого несправедливого, чтобы, обращаясь к ним, мы были вынуждены признать, что тот, кто похож на них, будет иметь судьбу, схожую с их, но не для того, чтобы показать, что такие вещи возможны. «Ты говоришь правду», – сказал он. «Ты думаешь, что меньше хороший художник, который, нарисовав пример того, каким может быть самый красивый человек и все достаточно точно описав, не сможет доказать, что такой человек может существовать?» «Клянусь богами, нет», – ответил он. «Что же? Неужели мы сами, говорим мы, создаем образ доброго государства словом?» «Конечно, да». «Так что ты думаешь, что мы говорим хуже, если не можем доказать, что возможно

τὸ μὲν τοίνυν ἀληθές, ἦν δ᾽ ἐγώ, οὕτω: εἰ δὲ δὴ καὶ τοῦτο προθυμηθῆναι δεῖ σὴν χάριν, ἀποδεῖξαι πῇ μάλιστα καὶ κατὰ τί δυνατώτατ᾽ ἂν εἴη, πάλιν μοι πρὸς τὴν τοιαύτην ἀπόδειξιν τὰ αὐτὰ διομολόγησαι. τὰ ποῖα; ἆρ᾽ οἷόν τέ τι πραχθῆναι ὡς λέγεται, ἢ φύσιν ἔχει πρᾶξιν λέξεως ἧττον ἀληθείας ἐφάπτεσθαι, κἂν εἰ μή τῳ δοκεῖ; ἀλλὰ σὺ πότερον ὁμολογεῖς οὕτως ἢ οὔ; ὁμολογῶ, ἔφη. τοῦτο μὲν δὴ μὴ ἀνάγκαζέ με, οἷα τῷ λόγῳ διήλθομεν, τοιαῦτα παντάπασι καὶ τῷ ἔργῳ δεῖν γιγνόμενα ἂν ἀποφαίνειν: ἀλλ᾽, ἐὰν οἷοί τε γενώμεθα εὑρεῖν ὡς ἂν ἐγγύτατα τῶν εἰρημένων πόλις οἰκήσειεν, φάναι ἡμᾶς ἐξηυρηκέναι ὡς δυνατὰ ταῦτα γίγνεσθαι ἃ σὺ ἐπιτάττεις. ἢ οὐκ ἀγαπήσεις τούτων τυγχάνων; ἐγὼ μὲν γὰρ ἂν ἀγαπῴην. καὶ γὰρ ἐγώ, ἔφη. τὸ δὲ δὴ μετὰ τοῦτο, ὡς ἔοικε, πειρώμεθα ζητεῖν τε καὶ ἀποδεικνύναι τί ποτε νῦν κακῶς ἐν ταῖς πόλεσι πράττεται δι᾽ ὃ οὐχ οὕτως οἰκοῦνται, καὶ τίνος ἂν σμικροτάτου μεταβαλόντος ἔλθοι εἰς τοῦτον τὸν τρόπον τῆς πολιτείας πόλις, μάλιστα μὲν ἑνός, εἰ δὲ μή, δυοῖν, εἰ δὲ μή, ὅτι ὀλιγίστων τὸν ἀριθμὸν καὶ σμικροτάτων τὴν δύναμιν. παντάπασι μὲν οὖν, ἔφη. ἑνὸς μὲν τοίνυν, ἦν δ᾽ ἐγώ, μεταβαλόντος δοκοῦμέν μοι ἔχειν δεῖξαι ὅτι μεταπέσοι ἄν, οὐ μέντοι σμικροῦ γε οὐδὲ ῥᾳδίου, δυνατοῦ δέ. τίνος; ἔφη.

так что это правда, я сказал, так: если ты все-таки хочешь показать мне свою благодарность, покажи мне, как и в чем я мог бы это сделать наилучшим образом, снова согласись со мной на такое доказательство. какие же? можем ли мы действительно сделать что-то, как утверждается, или совершение имеет меньше отношения к истине слова, чем кажется? но ты согласен с этим или нет? я согласен, сказал он. не заставляй меня, как мы уже прошли в разговоре, обязательно также выражать все это в действии: но если мы сможем найти способ, как город может жить как можно ближе к сказанному, ты скажешь, что мы нашли возможность сделать то, что ты требуешь. или ты не полюбишь, если так произойдет? я бы, безусловно, полюбил. и я тоже, сказал он. похоже, после этого мы попытаемся искать и доказывать, что сейчас идет не так в городах, из-за чего они не живут так, как должны, и какое изменение, даже самое маленькое, может привести к такому образу жизни города, прежде всего одного, если нет, двух, если нет, потому что количество самых маленьких и самых слабых. в общем, сказал он. одного, я сказал, изменение которого, кажется мне, должно было бы показать, что я мог бы перейти, несмотря на то, что никак не легко, но возможно. чего? спросил он.

ἐπ᾽ αὐτῷ δή, ἦν δ᾽ ἐγώ, εἰμὶ ὃ τῷ μεγίστῳ προσῃκάζομεν κύματι. εἰρήσεται δ᾽ οὖν, εἰ καὶ μέλλει γέλωτί τε ἀτεχνῶς ὥσπερ κῦμα ἐκγελῶν καὶ ἀδοξίᾳ κατακλύσειν. σκόπει δὲ ὃ μέλλω λέγειν. λέγε, ἔφη. ἐὰν μή, ἦν δ᾽ ἐγώ, ἢ οἱ φιλόσοφοι βασιλεύσωσιν ἐν ταῖς πόλεσιν ἢ οἱ βασιλῆς τε νῦν λεγόμενοι καὶ δυνάσται φιλοσοφήσωσι γνησίως τε καὶ ἱκανῶς, καὶ τοῦτο εἰς ταὐτὸν συμπέσῃ, δύναμίς τε πολιτικὴ καὶ φιλοσοφία, τῶν δὲ νῦν πορευομένων χωρὶς ἐφ᾽ ἑκάτερον αἱ πολλαὶ φύσεις ἐξ ἀνάγκης ἀποκλεισθῶσιν, οὐκ ἔστι κακῶν παῦλα, ὦ φίλε Γλαύκων, ταῖς πόλεσι, δοκῶ δ᾽ οὐδὲ τῷ ἀνθρωπίνῳ γένει, οὐδὲ αὕτη ἡ πολιτεία μή ποτε πρότερον φυῇ τε εἰς τὸ δυνατὸν καὶ φῶς ἡλίου ἴδῃ, ἣν νῦν λόγῳ διεληλύθαμεν. ἀλλὰ τοῦτό ἐστιν ὃ ἐμοὶ πάλαι ὄκνον ἐντίθησι λέγειν, ὁρῶντι ὡς πολὺ παρὰ δόξαν ῥηθήσεται: χαλεπὸν γὰρ ἰδεῖν ὅτι οὐκ ἂν ἄλλη τις εὐδαιμονήσειεν οὔτε ἰδίᾳ οὔτε δημοσίᾳ. καὶ ὅς, ὦ Σώκρατες, ἔφη, τοιοῦτον ἐκβέβληκας ῥῆμά τε καὶ λόγον, ὃν εἰπὼν ἡγοῦ ἐπὶ σὲ πάνυ πολλούς τε καὶ. οὐ φαύλους νῦν οὕτως, οἷον ῥίψαντας τὰ ἱμάτια, γυμνοὺς λαβόντας ὅτι ἑκάστῳ παρέτυχεν ὅπλον, θεῖν διατεταμένους ὡς θαυμάσια ἐργασομένους: οὓς εἰ μὴ ἀμυνῇ τῷ λόγῳ καὶ ἐκφεύξῃ, τῷ ὄντι τωθαζόμενος δώσεις δίκην.

На нем, ибо я был, я тот, что приближается к величайшему волнению. Будет сказано, что даже если он собирается смеяться неумело, подобно волне, разбившейся смехом и недооценкой. Посмотри, что я собираюсь сказать. Скажи, сказал. Если нет, ибо я был, или философы будут править в городах, или ныне называемые цари и властители будут философствовать искренне и достойно, и это сойдется в одно, политическая сила и философия, и многие из тех, кто сейчас идет, будут неизбежно исключены из каждого из них, не будет зла, о друг Главкон, для городов, и, кажется, ни для человеческого рода, и ни это государство когда-либо прежде возникнет, чтобы быть возможным и увидеть свет солнца, о котором мы сейчас говорим. Но это то, что давно мне неохотно говорить, видя, что будет сказано гораздо больше, чем ожидалось: трудно ведь увидеть, что никто не будет счастлив ни частно, ни публично. И ты, Сократ, сказал, что ты вытеснил такое высказывание и слово, которое, сказав, я считаю, что на тебя обратят внимание многие. Не таких, как бросающих одежды, берущихся обнаженными, взявших, что каждому подвернется оружие, устроенных так, будто они совершают удивительные дела: тех, которых, если не защищаешься словом и не избегаешь, действительно, будешь осужден.

οὐκοῦν σύ μοι, ἦν δ᾽ ἐγώ, τούτων αἴτιος; καλῶς γ᾽, ἔφη, ἐγὼ ποιῶν. ἀλλά τοί σε οὐ προδώσω, ἀλλ᾽ ἀμυνῶ οἷς δύναμαι: δύναμαι δὲ εὐνοίᾳ τε καὶ τῷ παρακελεύεσθαι, καὶ ἴσως ἂν ἄλλου του ἐμμελέστερόν σοι ἀποκρινοίμην. ἀλλ᾽ ὡς ἔχων τοιοῦτον βοηθὸν πειρῶ τοῖς ἀπιστοῦσιν ἐνδείξασθαι ὅτι ἔχει ᾗ σὺ λέγεις.

Я, значит, виноват в этом, спросил я. «Да,» – ответил он, – «я делаю это правильно. Но я не предам тебя, а защищу, чем смогу: могу помочь дружбой и советом, и, возможно, ответил бы тебе более подробно. Но имея такого помощника, я попытаюсь доказать недоверчивым, что у меня есть то, что ты говоришь.

πειρατέον, ἦν δ᾽ ἐγώ, ἐπειδὴ καὶ σὺ οὕτω μεγάλην συμμαχίαν παρέχῃ. ἀναγκαῖον οὖν μοι δοκεῖ, εἰ μέλλομέν πῃ ἐκφεύξεσθαι οὓς λέγεις, διορίσασθαι πρὸς αὐτοὺς τοὺς φιλοσόφους τίνας λέγοντες τολμῶμεν φάναι δεῖν ἄρχειν, ἵνα διαδήλων γενομένων δύνηταί τις ἀμύνεσθαι, ἐνδεικνύμενος ὅτι τοῖς μὲν προσήκει φύσει ἅπτεσθαί τε φιλοσοφίας ἡγεμονεύειν τ᾽ ἐν πόλει, τοῖς δ᾽ ἄλλοις μήτε ἅπτεσθαι ἀκολουθεῖν τε τῷ ἡγουμένῳ. ὥρα ἂν εἴη, ἔφη, ὁρίζεσθαι. ἴθι δή, ἀκολούθησόν μοι τῇδε, ἐὰν αὐτὸ ἁμῇ γέ πῃ ἱκανῶς ἐξηγησώμεθα. ἄγε, ἔφη.Cf. ρ. 472, St. sqq.

Я должен быть пиратом, так как и ты так сильно поддерживаешь этот союз. Мне кажется необходимым, если мы когда-либо собираемся избежать тех, о ком ты говоришь, определить к философам, которые, не боясь, должны начать управлять, чтобы, показав их способности, кто-то мог защититься, демонстрируя, что некоторые должны естественным образом вовлекаться в философию и быть лидерами в городе, в то время как другим не стоит заниматься этим и следовать за лидером. «Пришло время,» – сказал он, – «определить. Пойдем, следуй за мной сюда, если мы сможем ясно объяснить это сразу». «Пошли» – ответил он.

Думаю, не будет недостатка в тех, кто использует то, что написано в начале этого отрывка, для того, чтобы учить, что до этого момента рассуждения были посвящены поиску справедливости. Я не отрицаю, что этот отрывок – своего рода эпифонема, с помощью которой мы можем довольно ловко напомнить о том, что было сказано ранее о конце диалога. Для того, кто обманывает и притворяется, хорошо обманывать и притворяться, если он хочет, чтобы его хвалили. Поэтому даже в этом месте, где рассуждения о Республике наиболее интенсивны, нельзя оставлять справедливость вне сердца. Но для последующего обсуждения упоминание о ней явно неуместно, и этому учит сам Платон словами אלכר τί του τούτο; ειρη Ούδέν. Ведь если бы этот диалог был посвящен поиску справедливости, а республика обсуждалась только для того, чтобы прояснить или обнаружить справедливость, то философ мог бы с полным правом сказать в этом месте или даже должен был бы это сделать, если бы не предложил себе тогда объяснить это рассуждение о содружестве с помощью посвященных ему произведений; и неважно, можно ли сделать то, что он сказал, или нет. Я хотел бы только спросить, хорошо ли объясняется вопрос о справедливости тем, что было сказано о Республике. Если это можно утверждать, то она должна в достаточной мере соответствовать требованиям; и странно спрашивать в конце этого рассуждения, можно ли создать эту республику. – В самом деле, философ мудро умалчивает об этих вещах, которые здесь легко поверить по аллюзии, и поворачивает дело совершенно в другую сторону. Ибо справедливость, чью мысленно задуманную форму мы не можем увидеть в реальности, поэтому использует ее, чтобы на примере научить, что не следует требовать, чтобы форма совершенного государства была задумана в уме, чтобы о ней думали, кто может показать, что она может существовать среди людей, так же как не следует требовать, чтобы художник, написавший портрет прекраснейшего человека, показал, что таким человеком можно стать. Ибо невозможно, чтобы все происходило так, как сказано, и такова природа вещей, что поступки достигают истины меньше, чем слова. Поэтому, и это действительно так, мы утверждаем, что вопрос о справедливости в данный момент стоит на втором месте после вопроса о Республике. Ибо примеры, которые приводятся для объяснения чего-либо, хуже тех, для которых они приводятся. – Более того, мы вряд ли считаем нужным объяснять более подробно, как умело Платон в этих текстах, смешивая истину и ложь, использует тот факт, что произнесенное Сократом должно было считаться παυάδοζα, чтобы усилить и сохранить ложную видимость в конце произведения. Ведь когда Сократ так боится принять эту речь, он вспоминает о смехе и стыде, вспоминает о грозящих ему опасностях, которые усиливаются как им самим, так и чрезмерными словами Глаукона, вину которого он так много приписывает Глаукону, что в этом наложении и искажении истины и слов Καλῶς γ», ἔφη, ἐγὼ ποιῶν, κ. τ. έ, И к Сократу, что непосредственно следует, пусть ирония проявляется в ответе; разве те, кто читает только это, кто не рассматривает все дело в целом и еще не имел большого опыта в этой иронии Сократа, не будут почти вынуждены решить? решить, что это чуждо тому, что на самом деле ищется, и должно рассматриваться как отступления? Таким образом, вы увидите, что мнение Шлейермахера по этому вопросу ошибочно: Поскольку этот первый раздел нашей четвертой основной части завершается признанием того, что описанное государство было нарисовано лишь как модель и что при каких условиях была бы возможна совершенная справедливость и такой человек, но в действительности придется довольствоваться тем, что может быть достигнуто путем максимально возможного приближения к этой модели, тем не менее» ct. Есть ли в этом отрывке хоть малейший след утверждения Платона о том, что он основал этот город с единственной целью – научить, как можно достичь совершенной справедливости и справедливого человека? Платон говорит следующее:

Они пришли сюда в поисках справедливости и несправедливости.

Ничего больше.   Οὐκωῦν, ἠν δ' ἐγὼ, πρῶτον μὲν τόδε χρὴ ἀναμνησθῆναι, ὅτι ἡμεῖς ζη τοῦντες δικαιοσύνην οἷόν ἐστι καὶ ἀδικίαν δεῦρο ἥκομεν, χρὴ- ἀλλὰ τί τοῦτος ἔφη. Поэтому Шлейермахер добавил к ним остальные. В отличие от Платона, он не очень-то соглашался даже при этом с самим собой. Ведь Сократ неоднократно заявлял, что он хотел или хотел основать город, чтобы найти справедливость. – Шлейермахер также ошибается, говоря, что первая часть этого нового вопроса του γυναικείου δράματος происходит от того, что p. 472, B, St. называются Ибо против них стоят зачатки нового вопроса. Но уже одного этого может быть достаточно, чтобы дать верное указание на весь отрывок: Сократ показывает, что гражданство возможно, но не показывает справедливости. Что же можно сказать о заключении произведения? Шлейермахер, таким образом, переворачивает все дело.

Но если действительно те, кто считает, что более точное учение философов не применимо к вопросу о республике, правильно рассматривают мнение этого места, λόγῳ διεληλύθαμεν, то понимают это так Самая серьезная часть всего вопроса о республике – это спор о философах. Ведь спасение не только государства, но и всего человечества, говорит автор, зависит от того, примут ли философы правительство, а значит, иначе не сможет возникнуть даже описанное им государство.

Эти слова Сократа, хотя они были настолько парадоксальны, что, казалось, должны были возбудить удивление и изумление, а не согласие, ср. с. 473, Е. St., счел необходимым определить, кого он назовет философами. И вот он говорит, что философы – это те, кто наделен способностью распознавать идеи. И это конец пятой книги.

Конец пятой книги правильно помещен в нужное место, показано.

Сомнения, которые высказывают некоторые толкователи относительно правильного распределения книг этого произведения, заставляют нас сделать небольшую паузу на этом месте и заявить, что эта книга также должна рассматриваться как абсолютная сама по себе, а шестая книга должна быть отделена от нее. Ведь если суммировать аргументы пятой книги, то можно сказать, что она посвящена женщинам. Ведь в ней речь идет об общих делах мужчин и женщин, о сообществе детей и женщин, о том, как опекуны ведут войны со всеми своими семьями; да, отвечает, когда управление передается философам. Этот ответ, как ни странно, Платон счел необходимым, чтобы определить, каких философов он назовет. На этом заканчивается пятая книга, которая, как нам кажется, справедливо отделена от шестой, посвященной должностным лицам Республики.

Πολιτεία

Book 5

449a

ἀγαθὴν μὲν τοίνυν τὴν τοιαύτην πόλιν τε καὶ πολιτείαν καὶ ὀρθὴν καλῶ, καὶ ἄνδρα τὸν τοιοῦτον: κακὰς δὲ τὰς ἄλλας καὶ ἡμαρτημένας, εἴπερ αὕτη ὀρθή, περί τε πόλεων διοικήσεις καὶ περὶ ἰδιωτῶν ψυχῆς τρόπου κατασκευήν, ἐν τέτταρσι πονηρίας εἴδεσιν οὔσας.

ποίας δὴ ταύτας; ἔφη.

καὶ ἐγὼ μὲν ᾖα τὰς ἐφεξῆς ἐρῶν, ὥς μοι ἐφαίνοντο

449b

ἕκασται ἐξ ἀλλήλων μεταβαίνειν: ὁ δὲ Πολέμαρχος – σμικρὸν γὰρ ἀπωτέρω τοῦ Ἀδειμάντου καθῆστο – ἐκτείνας τὴν χεῖρα καὶ λαβόμενος τοῦ ἱματίου ἄνωθεν αὐτοῦ παρὰ τὸν ὦμον, ἐκεῖνόν τε προσηγάγετο καὶ προτείνας ἑαυτὸν ἔλεγεν ἄττα προσκεκυφώς, ὧν ἄλλο μὲν οὐδὲν κατηκούσαμεν, τόδε δέ: Ἀφήσομεν οὖν, ἔφη, ἢ τί δράσομεν;

ἥκιστά γε, ἔφη ὁ Ἀδείμαντος μέγα ἤδη λέγων.

καὶ ἐγώ, τί μάλιστα, ἔφην, ὑμεῖς οὐκ ἀφίετε;

σέ, ἦ δ» ὅς.

449c

ὅτι, ἐγὼ εἶπον, τί μάλιστα;

ἀπορρᾳθυμεῖν ἡμῖν δοκεῖς, ἔφη, καὶ εἶδος ὅλον οὐ τὸ ἐλάχιστον ἐκκλέπτειν τοῦ λόγου ἵνα μὴ διέλθῃς, καὶ λήσειν οἰηθῆναι εἰπὼν αὐτὸ φαύλως, ὡς ἄρα περὶ γυναικῶν τε καὶ παίδων παντὶ δῆλον ὅτι κοινὰ τὰ φίλων ἔσται.

οὐκοῦν ὀρθῶς, ἔφην, ὦ Ἀδείμαντε;

ναί, ἦ δ» ὅς. ἀλλὰ τὸ ὀρθῶς τοῦτο, ὥσπερ τἆλλα, λόγου δεῖται τίς ὁ τρόπος τῆς κοινωνίας: πολλοὶ γὰρ ἂν γένοιντο.

449d

μὴ οὖν παρῇς ὅντινα σὺ λέγεις: ὡς ἡμεῖς πάλαι περιμένομεν οἰόμενοί σέ που μνησθήσεσθαι παιδοποιίας τε πέρι, πῶς παιδοποιήσονται, καὶ γενομένους πῶς θρέψουσιν, καὶ ὅλην ταύτην ἣν λέγεις κοινωνίαν γυναικῶν τε καὶ παίδων: μέγα γάρ τι οἰόμεθα φέρειν καὶ ὅλον εἰς πολιτείαν ὀρθῶς ἢ μὴ ὀρθῶς γιγνόμενον. νῦν οὖν, ἐπειδὴ ἄλλης ἐπιλαμβάνῃ πολιτείας πρὶν ταῦτα ἱκανῶς διελέσθαι, δέδοκται ἡμῖν τοῦτο

450a

ὃ σὺ ἤκουσας, τὸ σὲ μὴ μεθιέναι πρὶν ἂν ταῦτα πάντα ὥσπερ τἆλλα διέλθῃς.

καὶ ἐμὲ τοίνυν, ὁ Γλαύκων ἔφη, κοινωνὸν τῆς ψήφου ταύτης τίθετε.

ἀμέλει, ἔφη ὁ Θρασύμαχος, πᾶσι ταῦτα δεδογμένα ἡμῖν νόμιζε, ὦ Σώκρατες.

οἷον, ἦν δ» ἐγώ, εἰργάσασθε ἐπιλαβόμενοί μου. ὅσον λόγον πάλιν, ὥσπερ ἐξ ἀρχῆς, κινεῖτε περὶ τῆς πολιτείας: ἣν ὡς ἤδη διεληλυθὼς ἔγωγε ἔχαιρον, ἀγαπῶν εἴ τις ἐάσοι ταῦτα ἀποδεξάμενος ὡς τότε ἐρρήθη. ἃ νῦν ὑμεῖς παρακαλοῦντες

450b

οὐκ ἴστε ὅσον ἑσμὸν λόγων ἐπεγείρετε: ὃν ὁρῶν ἐγὼ παρῆκα τότε, μὴ παράσχοι πολὺν ὄχλον.

τί δέ; ἦ δ» ὃς ὁ Θρασύμαχος: χρυσοχοήσοντας οἴει τούσδε νῦν ἐνθάδε ἀφῖχθαι, ἀλλ» οὐ λόγων ἀκουσομένους;

ναί, εἶπον, μετρίων γε.

μέτρον δέ γ», ἔφη, ὦ Σώκρατες, ὁ Γλαύκων, τοιούτων λόγων ἀκούειν ὅλος ὁ βίος νοῦν ἔχουσιν. ἀλλὰ τὸ μὲν ἡμέτερον ἔα: σὺ δὲ περὶ ὧν ἐρωτῶμεν μηδαμῶς ἀποκάμῃς ᾗ

450c

σοι δοκεῖ διεξιών, τίς ἡ κοινωνία τοῖς φύλαξιν ἡμῖν παίδων τε πέρι καὶ γυναικῶν ἔσται καὶ τροφῆς νέων ἔτι ὄντων, τῆς ἐν τῷ μεταξὺ χρόνῳ γιγνομένης γενέσεώς τε καὶ παιδείας, ἣ δὴ ἐπιπονωτάτη δοκεῖ εἶναι. πειρῶ οὖν εἰπεῖν τίνα τρόπον δεῖ γίγνεσθαι αὐτήν.

οὐ ῥᾴδιον, ὦ εὔδαιμον, ἦν δ» ἐγώ, διελθεῖν: πολλὰς γὰρ ἀπιστίας ἔχει ἔτι μᾶλλον τῶν ἔμπροσθεν ὧν διήλθομεν. καὶ γὰρ ὡς δυνατὰ λέγεται, ἀπιστοῖτ» ἄν, καὶ εἰ ὅτι μάλιστα γένοιτο, ὡς ἄριστ» ἂν εἴη ταῦτα, καὶ ταύτῃ ἀπιστήσεται.

450d

διὸ δὴ καὶ ὄκνος τις αὐτῶν ἅπτεσθαι, μὴ εὐχὴ δοκῇ εἶναι ὁ λόγος, ὦ φίλε ἑταῖρε.

μηδέν, ἦ δ» ὅς, ὄκνει: οὔτε γὰρ ἀγνώμονες οὔτε ἄπιστοι οὔτε δύσνοι οἱ ἀκουσόμενοι.

καὶ ἐγὼ εἶπον: ὦ ἄριστε, ἦ που βουλόμενός με παραθαρρύνειν λέγεις;

ἔγωγ», ἔφη.

πᾶν τοίνυν, ἦν δ» ἐγώ, τοὐναντίον ποιεῖς. πιστεύοντος μὲν γὰρ ἐμοῦ ἐμοὶ εἰδέναι ἃ λέγω, καλῶς εἶχεν ἡ παραμυθία: ἐν γὰρ φρονίμοις τε καὶ φίλοις περὶ τῶν μεγίστων τε καὶ

450e

φίλων τἀληθῆ εἰδότα λέγειν ἀσφαλὲς καὶ θαρραλέον, ἀπιστοῦντα δὲ καὶ ζητοῦντα ἅμα τοὺς λόγους ποιεῖσθαι, ὃ δὴ

451a

ἐγὼ δρῶ, φοβερόν τε καὶ σφαλερόν, οὔ τι γέλωτα ὀφλεῖν – παιδικὸν γὰρ τοῦτό γε – ἀλλὰ μὴ σφαλεὶς τῆς ἀληθείας οὐ μόνον αὐτὸς ἀλλὰ καὶ τοὺς φίλους συνεπισπασάμενος κείσομαι περὶ ἃ ἥκιστα δεῖ σφάλλεσθαι. προσκυνῶ δὲ Ἀδράστειαν, ὦ Γλαύκων, χάριν οὗ μέλλω λέγειν: ἐλπίζω γὰρ οὖν ἔλαττον ἁμάρτημα ἀκουσίως τινὸς φονέα γενέσθαι ἢ ἀπατεῶνα καλῶν τε καὶ ἀγαθῶν καὶ δικαίων νομίμων πέρι. τοῦτο οὖν τὸ κινδύνευμα κινδυνεύειν ἐν ἐχθροῖς κρεῖττον ἢ

451b

φίλοις, ὥστε εὖ με παραμυθῇ.

καὶ ὁ Γλαύκων γελάσας, ἀλλ», ὦ Σώκρατες, ἔφη, ἐάν τι πάθωμεν πλημμελὲς ὑπὸ τοῦ λόγου, ἀφίεμέν σε ὥσπερ φόνου καὶ καθαρὸν εἶναι καὶ μὴ ἀπατεῶνα ἡμῶν. ἀλλὰ θαρρήσας λέγε.

ἀλλὰ μέντοι, εἶπον, καθαρός γε καὶ ἐκεῖ ὁ ἀφεθείς, ὡς ὁ νόμος λέγει: εἰκὸς δέ γε, εἴπερ ἐκεῖ, κἀνθάδε.

λέγε τοίνυν, ἔφη, τούτου γ» ἕνεκα.

λέγειν δή, ἔφην ἐγώ, χρὴ ἀνάπαλιν αὖ νῦν, ἃ τότε ἴσως

451c

ἔδει ἐφεξῆς λέγειν: τάχα δὲ οὕτως ἂν ὀρθῶς ἔχοι, μετὰ ἀνδρεῖον δρᾶμα παντελῶς διαπερανθὲν τὸ γυναικεῖον αὖ περαίνειν, ἄλλως τε καὶ ἐπειδὴ σὺ οὕτω προκαλῇ.

ἀνθρώποις γὰρ φῦσι καὶ παιδευθεῖσιν ὡς ἡμεῖς διήλθομεν, κατ» ἐμὴν δόξαν οὐκ ἔστ» ἄλλη ὀρθὴ παίδων τε καὶ γυναικῶν κτῆσίς τε καὶ χρεία ἢ κατ» ἐκείνην τὴν ὁρμὴν ἰοῦσιν, ἥνπερ τὸ πρῶτον ὡρμήσαμεν: ἐπεχειρήσαμεν δέ που ὡς ἀγέλης φύλακας τοὺς ἄνδρας καθιστάναι τῷ λόγῳ.

ναί.

451d

ἀκολουθῶμεν τοίνυν καὶ τὴν γένεσιν καὶ τροφὴν παραπλησίαν ἀποδιδόντες, καὶ σκοπῶμεν εἰ ἡμῖν πρέπει ἢ οὔ.

πῶς; ἔφη.

ὧδε. τὰς θηλείας τῶν φυλάκων κυνῶν πότερα συμφυλάττειν οἰόμεθα δεῖν ἅπερ ἂν οἱ ἄρρενες φυλάττωσι καὶ συνθηρεύειν καὶ τἆλλα κοινῇ πράττειν, ἢ τὰς μὲν οἰκουρεῖν ἔνδον ὡς ἀδυνάτους διὰ τὸν τῶν σκυλάκων τόκον τε καὶ τροφήν, τοὺς δὲ πονεῖν τε καὶ πᾶσαν ἐπιμέλειαν ἔχειν περὶ τὰ ποίμνια;

451e

κοινῇ, ἔφη, πάντα: πλὴν ὡς ἀσθενεστέραις χρώμεθα, τοῖς δὲ ὡς ἰσχυροτέροις.

οἷόν τ» οὖν, ἔφην ἐγώ, ἐπὶ τὰ αὐτὰ χρῆσθαί τινι ζῴῳ, ἂν μὴ τὴν αὐτὴν τροφήν τε καὶ παιδείαν ἀποδιδῷς;

οὐχ οἷόν τε.

εἰ ἄρα ταῖς γυναιξὶν ἐπὶ ταὐτὰ χρησόμεθα καὶ τοῖς ἀνδράσι, ταὐτὰ καὶ διδακτέον αὐτάς.

452a

ναί.

μουσικὴ μὴν ἐκείνοις γε καὶ γυμναστικὴ ἐδόθη.

ναί.

καὶ ταῖς γυναιξὶν ἄρα τούτω τὼ τέχνα καὶ τὰ περὶ τὸν πόλεμον ἀποδοτέον καὶ χρηστέον κατὰ ταὐτά.

εἰκὸς ἐξ ὧν λέγεις, ἔφη.

ἴσως δή, εἶπον, παρὰ τὸ ἔθος γελοῖα ἂν φαίνοιτο πολλὰ περὶ τὰ νῦν λεγόμενα, εἰ πράξεται ᾗ λέγεται.

καὶ μάλα, ἔφη.

τί, ἦν δ» ἐγώ, γελοιότατον αὐτῶν ὁρᾷς; ἢ δῆλα δὴ ὅτι γυμνὰς τὰς γυναῖκας ἐν ταῖς παλαίστραις γυμναζομένας μετὰ

452b

τῶν ἀνδρῶν, οὐ μόνον τὰς νέας, ἀλλὰ καὶ ἤδη τὰς πρεσβυτέρας, ὥσπερ τοὺς γέροντας ἐν τοῖς γυμνασίοις, ὅταν ῥυσοὶ καὶ μὴ ἡδεῖς τὴν ὄψιν ὅμως φιλογυμναστῶσιν;

νὴ τὸν Δία, ἔφη: γελοῖον γὰρ ἄν, ὥς γε ἐν τῷ παρεστῶτι, φανείη.

οὐκοῦν, ἦν δ» ἐγώ, ἐπείπερ ὡρμήσαμεν λέγειν, οὐ φοβητέον τὰ τῶν χαριέντων σκώμματα, ὅσα καὶ οἷα ἂν εἴποιεν εἰς τὴν τοιαύτην μεταβολὴν γενομένην καὶ περὶ τὰ γυμνάσια

452c

καὶ περὶ μουσικὴν καὶ οὐκ ἐλάχιστα περὶ τὴν τῶν ὅπλων σχέσιν καὶ ἵππων ὀχήσεις.

ὀρθῶς, ἔφη, λέγεις.

ἀλλ» ἐπείπερ λέγειν ἠρξάμεθα, πορευτέον πρὸς τὸ τραχὺ τοῦ νόμου, δεηθεῖσίν τε τούτων μὴ τὰ αὑτῶν πράττειν ἀλλὰ σπουδάζειν, καὶ ὑπομνήσασιν ὅτι οὐ πολὺς χρόνος ἐξ οὗ τοῖς Ἕλλησιν ἐδόκει αἰσχρὰ εἶναι καὶ γελοῖα ἅπερ νῦν τοῖς πολλοῖς τῶν βαρβάρων, γυμνοὺς ἄνδρας ὁρᾶσθαι, καὶ ὅτε ἤρχοντο τῶν γυμνασίων πρῶτοι μὲν Κρῆτες, ἔπειτα Λακεδαιμόνιοι,

452d

ἐξῆν τοῖς τότε ἀστείοις πάντα ταῦτα κωμῳδεῖν. ἢ οὐκ οἴει;

ἔγωγε.

ἀλλ» ἐπειδὴ οἶμαι χρωμένοις ἄμεινον τὸ ἀποδύεσθαι τοῦ συγκαλύπτειν πάντα τὰ τοιαῦτα ἐφάνη, καὶ τὸ ἐν τοῖς ὀφθαλμοῖς δὴ γελοῖον ἐξερρύη ὑπὸ τοῦ ἐν τοῖς λόγοις μηνυθέντος ἀρίστου: καὶ τοῦτο ἐνεδείξατο, ὅτι μάταιος ὃς γελοῖον ἄλλο τι ἡγεῖται ἢ τὸ κακόν, καὶ ὁ γελωτοποιεῖν ἐπιχειρῶν πρὸς ἄλλην τινὰ ὄψιν ἀποβλέπων ὡς γελοίου ἢ τὴν τοῦ ἄφρονός

452e

τε καὶ κακοῦ, καὶ καλοῦ αὖ σπουδάζει πρὸς ἄλλον τινὰ σκοπὸν στησάμενος ἢ τὸν τοῦ ἀγαθοῦ.

παντάπασι μὲν οὖν, ἔφη.

ἆρ» οὖν οὐ πρῶτον μὲν τοῦτο περὶ αὐτῶν ἀνομολογητέον, εἰ δυνατὰ ἢ οὔ, καὶ δοτέον ἀμφισβήτησιν εἴτε τις φιλοπαίσμων εἴτε σπουδαστικὸς ἐθέλει ἀμφισβητῆσαι, πότερον

453a

δυνατὴ φύσις ἡ ἀνθρωπίνη ἡ θήλεια τῇ τοῦ ἄρρενος γένους κοινωνῆσαι εἰς ἅπαντα τὰ ἔργα ἢ οὐδ» εἰς ἕν, ἢ εἰς τὰ μὲν οἵα τε, εἰς δὲ τὰ οὔ, καὶ τοῦτο δὴ τὸ περὶ τὸν πόλεμον ποτέρων ἐστίν; ἆρ» οὐχ οὕτως ἂν κάλλιστά τις ἀρχόμενος ὡς τὸ εἰκὸς καὶ κάλλιστα τελευτήσειεν;