Мистер Фермер. Морковка за интим!

– Всё нормально, – ответил я, раскладывая вторую кучу веток для своей клетки.

Мысль о том, что меня кто-то вспоминает, причём дурным словом, не давала покоя.

На четвёртой созданной клетке внезапно открыл для себя неприятную истину: из-за их размеров я не смогу унести ловушки незаметно для Кролли. Почесав репу, в очередной раз задумался о тварях пик-пик. По идее, на них же тоже охотятся, а значит, убивают. Может, не стоит зацикливаться на мнимой ранимости Муррки? Рано или поздно она всё равно увидит или узнает о существовании ловушек. Они ведь достаточно большие, да и ставить клетки далеко от лагеря я не собирался. Дремучий лес по-прежнему пугал своим мрачным видом. От своей полянки я мог уйти на три или четыре, ну максимум пять-шесть десятков метров.

Ай, бля, будь что будет! Не ходить же мне голодным зимой из-за травоядной под боком.

Нащупав в кармане заранее припрятанные орехи и какие-то корешки, под мышки взял все четыре клетки и под пристальным взглядом Кролли отправился их расставлять. Может, я вообще зря переживаю и хрен чё поймаю? Одно дело – создать ловушку при помощи всезнающей магии, другое – выбрать нужное место и правильно её поставить. В этом мне уж точно никто не поможет и придётся самому учиться на своих ошибках.

Первая клетка располагается возле плотных зарослей кустарника, вторая – рядом с частично выкорчеванным, заваленным деревом. Две другие ставятся наобум просто на открытой местности. Я не знал, сработают ли они и будет ли вообще толк от этой моей затеи. Я просто делал, что мог, и надеялся на хоть какой-то результат.

Завершив работу с ловушками, наконец-то перешёл ко второму этапу – к началу строительства своего маленького особняка. Рядом с шалашом уже лежали несколько крупных поваленных деревьев. При помощи своего топора я с лёгкостью мог разрубить их на брёвна нужной мне длины. Вот только смысла от этого было не много.

Я понял, что магия моя срабатывает в момент производства или строительства чего-либо только при достижении определенных условий. Сначала я обязан накопить какой-то процент ресурсов и завершить какой-то процент действий, связанных с постройкой или изготовлением. К примеру, первый ряд брёвен из сруба я, вполне возможно, выложу, второй тоже – закину их друг на друга. Но как быть с третьим и четвертым рядами? Бревно длиной в пять метров или даже больше, я же – дрыщ, визуально напоминающий Кощея на диете, – на уровень груди, и уж тем более выше, сто процентов его не подниму. Вместе с Мурркой, может, и приподнимем, но точно не закинем! Оставалось только надеяться на магию и на то, что мне хватит моих магических сил.

Вернувшись под укоризненный взгляд молчаливой Кролли, закончившей с приготовлением еды, прошу её помочь мне наставлениями по рубке. Устроив настоящий «лесопокалипсис», принимаюсь валить все деревья в радиусе десяти-пятнадцати метров от нас. Топора, созданного мной, хватает на два дерева, после чего тот, мерцая, теряет один из двух компонентов: либо рукоятку (что чаще всего), либо каменное лезвие. Из чего бы я ни создавал инструмент, дерево для него не прочнее тонкого листа бумаги. Удар, другой – и…

– Господин, осторожно!

Когда я, играючи, вошёл во вкус, Муррка дёрнула меня в сторону, тем самым защитив мою голову от рухнувшей с дерева разгневанной белки.

Крутанувшись у моих ног, принудительно выселенный постоялец что-то недовольно пропищал, а после скрылся за могучими стволами поваленных деревьев.

Нарубить брёвен стало самой простой задачей. А вот как это всё утащить, сложить или закинуть друг на друга, я пока ещё не знал. Требовалась помощь, и не одного, не двух, а сразу нескольких человек.

– Матвеем, зачем тебе столько верёвок? – глядя на то, как я снимаю кору, в недоумении спросила Кролли.

– Для дома. Скажи, Муррка, у вас ведь выпадают снега, бывают морозы и метели?

– Да, бывают, и часто.

– Вот для этого мне и нужна вся эта кора и деревья. Я хочу построить большой и тёплый дом, который вместит в себе сразу несколько человек или Кролли, или кого бы то ни было ещё.

– Но большой дом ведь не увезёшь с собой. Рано или поздно корма вокруг закончатся, перестанут расти травы, корешки и цветы, пик-пик тоже не останется, и придётся уходить. Обидно будет бросать большой и красивый дом, на который потрачено много средств и сил.

– Я хочу сделать такой дом, который не придётся оставлять.

Кролли Муррка рассмеялась. Прижимая меня к своей большой груди, она весело зафыркала, а после, вдоволь нахохотавшись над своей не озвученной шуткой, тихонько назвала меня мечтателем. Впрочем, пообещав помочь всем, чем только сможет.

До вечера нам с Мурркой удалось дотащить, дотолкать и докатить до шалаша первые пять брёвен. При этом мы оба были до смерти уставшие и едва передвигали свои дрожащие ноги. Усталость, которой я в жизни никогда не знал, тянула тело к земле. Руки и пальцы болели от перенапряжения и мозолей; ноги, спина, плечи и поясница страдали от невероятных нагрузок, коим я себя ещё никогда прежде не подвергал. Всё тело ныло от усталости. Только загнав себя и свою крольчиху до полусмерти, я понял значение и тяжесть фразы «всё сам».

Поедая состряпанное и подогретое Мурркой варево, кривился от его горечи и ужасного вкуса. Местные продукты и то, как их приготовили, вызывали едва скрываемое отвращение. Жрать такое на постоянной основе, да ещё и после тяжелого труда, – смерти подобно.

Жуя какой-то разбухший корешок, мысленно пытаюсь найти способ, как быстрее построить дом, при этом не сыграв в ящик.

Нет, блять, «всё сам» – это не про меня.

Выплюнув не поддававшийся пережёвыванию корень, отложил в сторону камень, которым в бруске выковыривал полость для деревянной тарелки. Взглянул на сидевшую напротив с полузакрытыми от усталости и сонливости глазами Муррку и с досадой вздохнул. Девчушка выглядела ещё хуже, чем я. Даже её отменная физическая подготовка, сильные и рельефные мышцы не помогли избежать перегрузки.

Проклятье!

Следующую партию заготовленной верёвки я отдам в обмен на помощь Кролли в моём строительстве. Плевать, что попросят, главное как можно быстрее сделать дом, сшить одежду и начать запасаться продовольствием к грядущей зиме. Я верил словам племени Кролли, доверял их обещанию по моему обеспечению едой. Но, как говорится, на других надейся, но зад свой всё равно не подставляй – выебут.

– Муррка.

– М-м?

– Пойдём спать?

– М?.. А-га…

Ни о каких интимных играх этой ночью и речи идти не могло. Едва лицо коснулось мягко уложенной сухой листвы, как тут же всё исчезло: стих журчащий ручеёк, перестали шуметь деревья и ночные птицы. Тело, превратившись в желе, растеклось по настилу, а сам я, каждой клеткой ощущая боль, в надежде, что поутру всё пройдёт, провалился в сон.

* * *

Тьму в глазах разогнала внезапно включившаяся на потолке лампа.

– Матвейка, я сколько раз тебе говорила не спать в гостиной под кондиционером!

Голос мамы отозвался в мозгу лёгкой дрожью. В тот же миг как услышал её, я понял, что сплю. Мир, в котором существовал добрый голос мамы, а не злобный мачехи, был куда менее реальным, чем тот, в котором я жил последние дни.

– Ма-ма…

– Не «мамкай»! Ты сделал уроки? Портфель собрал? Ну конечно же нет. Почему форму после физкультуры в стиралку не закинул? Ты ведь уже девятиклассник, тебе скоро поступать. Как можно быть таким безответственным?

Лёжа на диване, я изо всех сил попытался встать. Спустя столько лет ещё разочек хоть во сне я хотел взглянуть на её вечно молодое и серьёзное лицо. Оцепеневшее тело не слушалось. Мне хотелось извиниться, хотелось, как раньше, обнять или просто сказать: «Привет!». Но язык и губы не подчинялись, не слушались. Всё, что я мог, это лишь мычать.

– Завтра мы с папой улетаем.

Нет! Нет! Нет! Нет! Я помню этот разговор, помню этот момент из жизни. Не делай этого! Не говори, не смей!

– Сами в Египет, а мне в школу ходить. – НЕ ГОВОРИ! – Ненавижу вас! Чтоб вы все!..

Мать печально умолкает. Сквозь ярость не подчиняющегося мне тела я слышу, как недовольно она сопит. Как разочарованно шмыгает носом. Постоянно, везде и всюду родители таскали меня за собой, лишь в этот раз что-то пошло не так, а я, оскотинившись, сказал такое…

Тогда своим решением они защитили меня. Будто договорившись с самими небесами, оставили непутёвого сына в живых.

– Не будь таким злобным грубияном, Матвей. Мы ведь с папой любим тебя, – тихо произнесла она, подобрав с пола мои разбросанные вещи.

Я знал, что она так поступит, что приберет за мной. И вместо искреннего «спасибо», я, сделав вид, что сплю, озлобленно отвернулся и умолк.

Стараясь испортить весь их отпуск, я с первого дня их отлёта не отвечал на телефонные звонки и сообщения, приходившие от родителей. В последний день отпуска, когда они уже должны были прилететь и вот-вот постучаться в двери, мне позвонил одноклассник:

– Ты видел, какой пиздец произошёл сегодня?! – кричал он в трубку от перевозбуждения.

– Ты о чём? – сквозь сон, полуденную дрёму, как всегда лениво спросил я.

– Самолёт разбился! – радуясь, что первым сообщил мне эту новость, прокричал он.

– Самолёт?

Непонимающе щёлкнул пультом телевизора. На каждом из каналов ведущие с печальными лицами вещали одно и то же. Одно и то же… Взглянув на настенные часы, тут же сбросил звонок друга, открыл записную книжку телефона и набрал контакт. Непринятый вызов…

Ни мама, ни папа больше никогда мне не ответили. Именно их самолёт разбился, а я, попав на попечение завистливых родственников, впервые узнал, что такое по-настоящему «плохие» люди.

* * *

Открыв глаза, ощутил лёгкую дрожь и озноб. Меня лихорадило, из заложенного носа текло ручьём, а во рту, как в Сахаре, царила засуха. Блять, я заболел. Хотя, стоит отдать себе должное, продержался даже дольше предполагаемого. Вот же блятство! Смирившись с судьбой, огляделся.

Поверх листвы на меня были набросаны десятки мелких пушистых шкурок, у входа в шалаш стояла очередная, полная фруктов и овощей, корзинка. По яркому свету, пробивавшемуся через щёлки в шалаше, я понял, что проспал и что Кролли-воин уже ушёл. Возможность вызвать подмогу улетучилась, хотя теперь стройка стала последним, что меня интересовало. Без нормальной медицины, антибиотиков, таблеток, без идеальных комнатных условий я покойник. Болезнь живьём сожрёт меня за считанные дни, превратив в удобрение для растений этого мира.

– Очнулся, господин? – донёсся незнакомый женский голос.

В проходе шалаша показалась фигура. Ноги и торс её покрывала одежда из пушистых шкур.

– Кто ты?

– Кролли Хохо, – ответила незнакомка, а после, присев, протянула мне деревянную тарелку с каким-то резко пахнущим отваром. В глазах и на лице её не было той доброты, которую я мог увидеть в Муррке. На чёрном пушистом лбе Кролли чётким узором виднелось перевёрнутое белое сердце. Вокруг красных деловитых глаз, будто подводкой, были проведены множественные белые линии.

– Пей, Человече по имени Матвеем. Тебе станет легче.

Не став спорить, взял тарелку, и, пригубив, тут же попытался сплюнуть. Но Хохо неспроста ждала. Внезапно дёрнувшись, крольчиха пальцами зажала мне нос и силой стала заливать омерзительное варево мне в глотку.

– Пей, не сопротивляйся! Кому сказала, глотай! – рычала сердито крольчиха до тех пор, пока я не опустошил сосуд.

Кашляя, ощущая покалывания в лёгких и не в силах сопротивляться, я пытаюсь встать, скинуть севшую на шкурки Кролли, но сильная рука укладывает меня обратно.

– А теперь спи. Тебе нужен покой.

– Почему ты помогаешь мне? Где Муррка? – пытаясь понять, что произошло за время, пока спал, прохрипел я.

– Наш воин сообщил старосте о твоих навыках. Верёвка, которую ты делаешь, отменного качества – прочная и гибкая, она отличный товар не только для нашего племени, но и для обмена с соседями. Сегодня, когда он пришёл меняться, Муррка рассказала о твоём недуге. Болезни опасны. Вождь велел мне помочь и попытаться вылечить тебя, естественно, не за просто так. Мы поставим тебя на ноги Матвеем, но взамен ты заплатишь нам за нашу услугу.

– Ха! Вот как? – радуясь столь внезапно и так вовремя прибывшей помощи, соглашаясь побороться за свою жизнь чуточку подольше, я согласно кивнул. – Где Муррка?

– Таскает брёвна. Понять не могу только, зачем. У вас кто-то умер или вы готовите большой погребальный костёр для себя? Может, ритуал какой?

– Нет. Умирать я точно не планирую. Хочу построить большой и прочный дом.

Вновь непонимание. Снова включив свою пластинку, по второму кругу начал рассказывать о своих планах и том, что взамен на помощь мужчин Кролли могу предложить не только верёвку, но и много чего другого, включая инструменты и посуду. Представив себя как шамана, заслужил скептический взгляд и недоверие со стороны главного лекаря племени.

Чем убеждать её, сотрясая воздух, легче, да и быстрее, было показать. Создав из предоставленного мусора очередной топор, впервые увидел на серьёзном лице такое же, как и у Муррки, по-детски искреннее удивление. Возбуждённо пару секунд потопав ножкой по земле, Хохо, смущённая собственными эмоциями, прокашлялась в кулачок. После чего согласилась передать моё предложение вождю.

Говорили мы с ней долго, почти час. Итог наших совместных переговоров удовлетворил обоих. К ночи Кролли пообещала прислать к нам тройку крепких мужчин, которые и в дозоре могут ночью постоять, и в работе днём помочь. Хохо много ждала от моей магии и нашего сотрудничества. Пообещав сделать всё, что в её силах, по моей просьбе она позвала Муррку и тотчас отбыла обратно.

Долго мою верную прислужницу ждать не пришлось. Вся грязная, перепачканная смолой, с прилипшими к меху хвойными иголочками она сидела и глядела на меня своими мокрыми от переживаний, усталыми глазками.

– Матвеем, как ты?

– Благодаря тебе гораздо лучше.

Муррка, печально улыбнувшись, покосилась куда-то в сторону.

– За помощь лекаря я отдала всю оставшуюся верёвку, а также пойманного в твою ловушку зверька пик-пика.

Ловушка сработала?! Быть того не может! Бля… Я опять проебал возможность увидеть это чёртово загадочное существо, на которое даже миролюбивые Кролли охотятся. Подняв одну из шкурок, принялся рассматривать непонятный и одновременно чем-то знакомый мне мех. Не могут же эти милые Кролли и в самом деле охотиться и поедать своих, возможно, самых древних и таких же милых предков?

Ну не могут же, правда?

Глава 7

Могут, ещё как могут!

Тяжёлый камень с хрустом приземляется на череп маленького, миленького и симпатичного кролика, вынуждая меня отвернуться. Трагичная ирония и жестокость, с которой двое здоровенных мужчин Кролли разделывали тушку пик-пика, вызывали на моём лице скупую слезу. А ведь сейчас я с ног до головы был укутан в их шкурки.

– Большой и крепкий сосуд. Впервые вижу такое чудо! – бросив тушку в котелок и с интересом взяв крышку, принялся разглядывать гравировку строитель по имени Кобо.

– Верно, верно, – вторил ему Джуга, с недовольством глядя на то, как Муррка по моей команде к мясу закидывает мелко рубленные обмытые и почищенные овощи.

Обычно Кролли были совершенно неприхотливыми и жрали всё прямо с кожурой, сырым. Я же, будучи человеком, да ещё и больным, подобного свинства себе позволить не мог. Из всех сегодня принесённых гостями припасов я знал разве что капусту, которую по просьбе моей щедро всыпали в варево.

– М-м… Зеленью только пик-пика портить. Какое неуважение к его жертве! – всё так же, играясь с каменным ножом, мычал привереда Джуга.

– Если не понравится, у нас есть протухшие жабки, – желая подразнить ворчуна и защитить старания Муррки, попивая вонючий отвар, из своего логова выдал я.

– Н-нету, – разрушив мой коварный план, робко подала голос Муррка, чем вызвала лёгкий глумливый смешок у наших будущих строителей.

Засранка захомячила все свои лакомства и даже не сказала. С одной стороны это расстроило, но с другой – она ведь не дала припасам пропасть зазря, а значит, поступила правильно.

– Хватит ржать на всю округу! Вы что, хотите всех ночных обитателей у костра собрать? Ешьте и тушите! – рыкнул из темноты третий строитель по имени Боб, и все умолкли.

В суете последних дней я совершенно забыл о том, что в лесу этом обитают не только Кролли, но и ребята куда более зубастые и злые.

Кобо, Джуга и Боб – тройка строителей, присланных мне Хохо.

Кобо был высок, плечист и, по меркам Кролли, чрезвычайно жесток. Один из немногих, кто без страха бил живого пик-пика и мог вступить в бой с опасным хищником. Кобо был единственным из местных, кто носил головной убор. Он отлично владел ножом, хорошо разделывал и чистил тушки. Так же был крайне вынослив.

Джуга – полная противоположность Кобо: трусливый спринтер невысокого роста.

Ну и последний, отличающийся от всех, – Боб Тридцатый. Молодой слухач, глазастый разведчик, один из многих нелюбимых сыновей нынешнего вождя племени Кролли. Слабее и медленнее двух других. Его Хохо в нашем с ней последнем разговоре описывала как молодого и умного сторонника оседлой жизни. Той, которую в своих идеях видел и преследовал я сам.

В отличие от меня, парни-Кролли оказались совершенно неприхотливыми в выборе ночлега. Прогулявшись вдоль моего лагеря, наломав веток, порвав высоких трав, они выложили настил у горячих камней костра, собрались и улеглись друг возле друга. Такая близость их совершенно не смущала. Обнявшись, они своими волосатыми спинами обернулись к наветренной стороне, тем самым спасая плохо прикрытую мехом грудь товарища от холода.

Последовав примеру Кролли, я и сам решил попытаться уснуть. Подозвав к себе отстранённо державшуюся весь вечер Муррку, заподозрил неладное. Поначалу мне показалось, что она опасается меня или сторонится из-за болезни, но стоило лишь поманить её пальчиком, как девчушка, зафыркав, тотчас закопалась в шкурки, вновь прижав мою спину к своей большой и горячей груди. Неладное прошло мимо.

Лагерь медленно засыпал. С настила доносился едва слышный храп Кобо и подвывающее сопение Джуги. Той лёгкости, с которой они погрузились в сон, наверняка завидовал наш сторож. Бедняге Бобу до рассвета придётся мёрзнуть, наблюдая и следя за окружавшим нас тёмным и опасным миром.

Парень на фоне двух других и вправду выделялся. Но даже ему было далеко до Муррки, которая и цветом меха, и его малым количеством на теле на фоне сородичей казалась чуть ли не голой, а вернее, белой вороной. Словно чувствуя, что я думаю о ней, посапывая мне на ушко, Муррка закидывает на меня ногу и, аккуратно коснувшись своими тонкими пальчиками складки моих штанов, тихо произносит:

– Матвеем, от тебя опять пахнет.

Пальчики её проникают в штаны, обхватывая приподнявшийся член. Положив свою кисть на её руку, стесняясь делать это, когда рядом столько «слушателей», так же тихо отвечаю:

– Исправим это, когда я выздоровею.

Кролли, как кошка, довольно замурчала, а после, зарывшись носиком в мои волосы, выдала короткое «угу».

Ночь пролетела как одно тёплое и приятное мгновение. Поутру меня разбудил не кошмар, лихорадка или озноб, а вполне обычное обращение одного из строителей:

– Э… Человече… Как там тебя… – дёргая меня за ногу, протянул Кобо.

– Матвей. Но можешь звать начальником, если хочешь, – спросонья, пытаясь вырвать ногу из холодных лап, недовольно промычал я.

– Хорошо. Начальник, чё делать-то? Хохо сказала, что тебе помощь нужна.

– Да. Брёвна – оттяните их к срубу, – пряча оголившуюся ногу обратно под шкуры, ответил я.

– Так это, мы уже… – опять схватив меня за ногу и принявшись ещё сильнее тормошить да дёргать, проговорил Кобо.

– Не пизди, там больше двадцати брёвен.

– «Не пизди»? – с интересом попробовал на зуб незнакомое слово строитель. – Сам не пизди! Всё сносили уже. Вставай, работать надо! Нам ещё на охоту идти.

Шевельнувшись, удивлённо отмечаю отсутствие под боком Муррки. Протерев глаза, вижу у входа в шалаш висящий на суку меховой полушубок. Ничего подобного ни на одном из рабочих не было. А значит…

– Это от Хохо?

– Да, – ответил Кобо. – Она сказала, ты лысый, как крысиный хвост. Сказала, чтоб носил постоянно или опять заболеешь. Скоро зима, и ей не хочется тратить на тебя одного слишком много целебных трав.

– А в обмен? – я не верил в безвозмездность такой помощи.

– Сделаешь Кролли десять ловушек для пик-пиков. Твои крепкие, почти как ветви дуба. Наши же пик-пики прогрызают, словно солому, большинство просто забирает приманку и уходит. Так быть не должно, сказала Хохо.

Согласен я с такими условиями или нет, уже никого не волновало. Кролли и так сделали для меня больше, чем планировалось. Их внимание к моей персоне только росло. Оказывая мне посильную помощь, они ждали от меня зеркальных действий, и я собирался соответствовать их ожиданиям. По крайней мере, до тех пор, пока помощь им не шла мне самому во вред.

Сев на задницу, с удивлением ощутил, что озноб и лихорадка отступили. Тело не ломило, но из носа по-прежнему текло, да и солнечный свет мерзко резал глаза.

– Человече, вот скажи мне, как ты дожил до своих лет? – глядя на мои голые лодыжки, с упрёком спросил Кобо.

Его нахальство и резкость начинали бесить, а он мне даже за «крысиный хвост» ещё не ответил! Пока я выдумывал обидную, язвительную колкость для этого здоровенного детины, он стянул со своих лап защитные, чем-то напоминающие сапоги, ботинки.

– Примерь, – неожиданно по-доброму сказал кроль.

Его обувь выглядела на мне, как снегоступы на утончённой ноге дюймовочки. Хмыкнув, строитель пожал плечами – мол, сам виноват, что уродился с такими маленькими ножками. Затем обратно напялил свои сапоги.

– Начальник, скажи, что нам делать, а после, если и вправду владеешь магией, смастери-ка ты себе обуток. Ибо в этом, – ткнул пальцем в мой сланец Кобо, – я б в таком даже в поле срать не пошёл. Босиком – и то сподручней.

От последнего комментария захотелось разразиться благим геймерским матом. Только что кто-то назвал моё хреновое изделие хреновым. Пусть я и был с этим частично согласен, но никто, кроме меня, не мог так отзываться о моих творениях! Моя задротская, геймерская честь была попрана. В словесном «баттле» я бы очень хотел показать ушастому, кто здесь «папка». Однако если в таком поединке я и выиграл бы, то вот потом, после физического ответа за свои слова, понадобились бы услуги не только целителя или знахаря, но и стоматолога. М-да! Реальный мир слишком суров к таким дрыщавым пиздоболам, как я.

Пусть работяга по факту ничего плохого и не сказал, но я, покорно выползая из своего шалаша, уже представлял, как доминирую над ним. Как «по-доброму» ломаю того, используя всевозможные приёмы из карате, кунг-фу, фильмов и игр. Эх…

Едва я выполз на свет божий, как на глаза бросилась здоровенная деревянная конструкция. Сруб без окон, без дверей, квадратный и уже почти мне до подбородка.

– Господин Матвеем, как ты? Видишь, что мы успели, видишь?! – радостно помахала мне ручками Муррка.

Оглядев постройку, мало было сказать, что я удивился. Ещё недавно мы с Мурркой вдвоём едва могли утащить и забросить бревно на бревно. А сегодня всего за одно утро они не только перенесли тяжеленные брёвна, но и сделали столько работы, сколько я бы и за неделю не успел. Чтобы прорубить проёмы без моих способностей, требовалось немало усилий. Точно так же, как и поднять очень тяжёлое бревно на уровень груди. Невероятно! Мой домик – его каркас – уже почти был готов!

Только что-то терзало меня изнутри. Какое-то мерзкое, странное чувство щекотало ноздри, пытаясь о чём-то предупредить. Никогда во время производства или строительства я не делал так много. Магия всегда срабатывала гораздо раньше. Возможно, мои ранее приложенные труды или старания Кролли не были учтены «системой крафта»? Или обязательным условием является моё постоянное присутствие и контроль процесса?

Чувство, что я забыл что-то важное, то, о чём ни в коем случае нельзя было забывать, разъедало меня изнутри. Вглядываясь в некоторые места до рези в глазах, я пытался найти то, чего не было. Что я искал, что пытался увидеть? Словно в мозг мой кто-то влез. Ощутив головокружение, пошатнулся. Подойдя поближе, рукой упёрся в грязный, криво и косо выложенный необтёсанный сруб.

Пальцы обожгла волна жара. Словно током, меня ебануло так, что волосы на голове встали дыбом, а кожа на лице в мгновение высохла. Едва не ослепнув, только и успеваю закрыть глаза, как вспышка света буквально откидывает мою костлявую тушку на Кобо. Спиной ударившись о здоровяка, услышал, как что-то, предположительно его рёбра или мой позвоночник, хрустнуло, а после нас двоих, перекатив, отбросило в сторону.

В голове всё тряслось, крутилось. Не знаю, сколько пролетел. Открыв глаза, увидел ручей, потом бегущий то по небу, то в русле ручья косяк рыбы, а после, перевернувшись на спину, уставился в небо. Одновременно облачное и такое яркое, синее. Мне казалось, что я умираю, что из моего тела одновременно вырвали все органы, вылили всю кровь, извлекли жиры, мышцы, сухожилия и хрящи. Слабость нарастала подобно снежному кому, всё сильнее и сильнее невидимый груз давил на тело. Вскоре сил не осталось даже для того, чтобы я мог пошевелить пальцем.