Мистер Фермер. Морковка за интим!

Focsker

Мистер Фермер. Морковка за интим!

Глава 1

Сидя у лесного ручейка, я непонимающе крутил головой. Только что ведь ругался в войсе с какой-то мелкой, писклявой идиоткой. Дразнил её, говорил, что место ей на кухне у кастрюли с борщом, а не за клавиатурой, ещё и в лучшей стратегии десятилетия! Как вот: чёт заискрилось, и – на тебе!.. Густой лес, ручеёк, а ещё кастрюля – видать, та самая.

Поднявшись с травы, я ещё раз огляделся. Деревья, лиственные, высотой в добрых семь, а то и девять метров, а за ними горы… Блять, какие, нахуй, в Беларуси горы? Где я?!

Подойдя к здоровенному котелку, с долей скептицизма поднял крышку.

– Вы, блять, шутите, что ли?

Под крышкой томилась красная субстанция с плавающими в ней целыми картофелинами и такими же целыми свёклой, морковкой и луковицей. Принюхавшись, понял: стопроцентный борщ. Пальцем потыкав ещё горячую жидкость, в последнюю очередь обратил внимание на крышку и выгравированное на её внутренней стороне послание:

«Подавись своим борщом, сучонок!»

– Дела-а…

Ошарашенный, падаю на жопу, роняю крышку и ахуеваю. Видать, эта писклявая стерва и вправду оказалась богом, ну или миллионершей, что смогла организовать моё похищение и отправку в какие-то ебеня. Ибо как ещё объяснить подобное происшествие – я в душе не… знаю.

– Ладно, будем отталкиваться от того, что имеем. А что мы имеем?

В третий раз оглядываюсь. Лес, окружающий меня, стал ещё мрачнее, чем был минутой ранее. Слышатся звуки живой, дикой природы; где-то злобно завыла какая-то лесная тварь. А у меня из подручного «инвентаря» одна кастрюля, блять!

– Инвентарь! Логи! Голосовой помощник! Справочник! Богиня, мать твою! – тут же попытался я вызвать стандартный для подобных попаданческих историй инвентарь.

На фоне моих неудач истерично заржала лесная птица.

– Мне пиздец…

Задрот-девственник один в диком лесу без оружия, знаний, умений за себя постоять и защититься. Если меня не сожрёт первый же дикий зверь, то я сам сдохну от голода.

Взгляд падает на кастрюлю с борщом, и вариант со смертью от голода тут же отсрочился на пару-тройку дней. Мне, дрыстлявому «кощею», много не нужно – позднего ужина или двойного перекуса всегда хватало, а значит, я вполне могу сдохнуть раньше, чем доем имеющееся варево.

Ну и хули мне делать?

Беар, или как его там, Гриллс точно бы сказал что-то типа: «Для начала нужно найти источник пресной воды». Тут мне фартануло, это есть. Дальше: «Обеспечить себя минимальным запасом белков и углеводов». Кастрюля с борщом имеется. Хотя, хуй его знает, что там белки, а что углеводы, я ж не диетолог какой-нибудь. Говорила мне когда-то мама: «Готовься к универу, двоечник». Нахуя я в эти залупенские стримеры попёрся? Знал бы, что в такой жопе окажусь, лучше б в аграрный пошёл!

Ну и, в-третьих, – и тут без всяких Гриллсов понятно – мне нужен главный лагерь, ратуша, изначальная постройка, ну или в моём случае хотя бы шалаш, а рядом с ним костерок какой. С последним, а именно с разведением костра, в ближайшее время проблем не предвиделось – имелась зажигалка. А вот сигарет… Глаз нервно дёрнулся при виде одной, последней капсулы смерти.

Придётся бросать.

Зажигалка возвращается обратно в карман спортивок, а сам я направляюсь на поиск подходящих для лагеря составляющих: древесины в виде длинных веток, хвороста, ну и, конечно же, больших булыжников – то есть, камня. Ни в одной из стратегий без камня нельзя было обойтись, хотя я и понятия не имел, как его лучше использовать в реале.

Человеком я всегда был спокойным, уравновешенным, по крайней мере, до тех пор, пока моё самолюбие и гордость геймера никто не задевал, как это было с той малявкой, первой начавшей нашу ссору своим тупорылым, неуместным предложением сдаться. Играл бы себе и дальше в своё удовольствие, не раздраконь она меня своим мерзким голоском. Может, и вправду без её тупых предложений сдался бы на третьем часу да и пошёл спать. Но нет. Истеричка первой начала эту возню в войсе и чате, а значит, сама и виновата в своём поражении!

Хотя, исходя из сложившейся ситуации, кто из нас проиграл-то?

Моя безумная трусость и боязнь лесов всегда казались мне огромным минусом. Как может мужчина, храбрый защитник и добытчик, бояться того, что веками кормило его предков? Естественно, мужчина не может, а вот я могу, ибо от мужчины-добытчика во мне только слово «добытчик». Не, ну а что, я в играх много чего «понадобывал»! Вон, даже ненависть со стороны богов умудрился раздобыть, правда, достижение сомнительное.

Холодный ночной ветерок щекотал голые пятки. Первым из самых главных спорных решений, принятых мной во время добычи и поиска материалов, стало желание сохранить к ночи носки. Они должны были быть тёплыми, целыми и невредимыми, чтобы во время сна хоть как-то согреть мои голые ступни. Каждый шаг, сделанный босыми ногами в дикой местности, отзывался внутренней брезгливостью и страхом. В какой-то степени мне даже повезло, что я трус, ибо именно моя трусость в моменты поисков необходимого защищала меня от всякого рода ползучих и шипящих гадов. Только собирая опавшие ветки и листву, я трижды мог рукою поздороваться с зубками пары маленьких ящерок и одной змеи. Также пару раз, когда мои ноги вязли в мягкой лесной почве, их тут же окружали очень маленькие, пугающие до усрачки насекомые, что для меня все как один представляли смертельную угрозу!

Итоговый результат моих сборов порадовал хрупкое задротское сердечко: целая гора палок длиной от метра до полутора казалась настоящим кладом. Одну за другой я складывал их в виде вигвама, пытаясь сделать шалаш. Но палки отказывались держаться устойчиво и от малейшего дуновения ветра, а иногда и без него, рушились, превращаясь в очередную кучу бесполезных дров. Но я не сдавался. После четвёртой неудачной попытки создать шалаш, я подобрал у ручейка камень и начал вгонять им ветки в землю, а после, вытащив из пояса спортивок резинку, для большей устойчивости обмотал верхушку – и внезапно это помогло!

– Мой первый домик, – только подумал я, как…

…Странное свечение окутало мой вигвам. В глазах зарябило. От неожиданности я попятился. Свет был такой яркий и горячий, что даже кожу лица обжигало исходящим от постройки теплом. Ногой зацепившись за валяющийся на земле мной же принесённый камень, теряю равновесие и лечу спиной назад. Глухой удар, резкая боль в затылке, в глазах тут же всё меркнет…

Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но когда очухался, уже полностью стемнело, месяц частично показался из-за крон высоких деревьев. Жопу и спину мне покусывал неприятный холодок, исходивший от земли. Я и не знал, что почва, нагревшаяся за день от солнца, к вечеру может настолько сильно остыть.

– Ёбушки-воробушки!

Поднявшись, тут же обнаруживаю перед собой какой-то странный шалаш – точно не тот, который строил я. Высокий, почти в два метра, посыпанный листвой и с полноценным входом, прикрытым длинным, переплетённым травами, полотном.

Зайдя внутрь, в очередной раз офигел. Просторно, ветер не гуляет, и даже пол утеплён теми же аккуратно уложенными хворостом и листвой. Фантастика! Пробуя покрытие на мягкость, усадил свою пятую точку на кучу лежавшей в уголке листвы. Мягко и комфортно. После пальцем потыкал в стены: крепкие, куда крепче, чем мог сотворить идиот вроде меня. А это значит… Либо, пока я спал, кто-то пришёл и перестроил моё убожество в полноценный дом, либо… я чёртов лунатик-гений-строитель!

Усмехнувшись, отмёл все вышеперечисленные варианты. Предположив, что переиграл в стратегии и по-прежнему сплю, вышел на улицу.

В животе урчало. Решил отхлебнуть немного оставленного мне варева. Во сне ведь вкус не чувствуется. Хотя, и боль тоже, а затылок мой болел не слабо. Ложки у меня не было, точно так же как и тарелки. Есть из кастрюли меня не смущало, а вот есть руками – это другое дело. Котелок весил довольно-таки прилично: видно было, что наготовили для меня, не жалея сил, – литров десять, не меньше. Оттого и отхлебнуть варева, не рискуя вывернуть всё на себя, стало настоящей проблемой. Не буду же я, как свинья, в чан голову совать.

В памяти моей отчего-то всплыли раковины мидий. Не зная, водятся ли те в ручейках, побрёл к ближайшему источнику воды.

Местами по колено, местами глубже, усыпанный галькой, он представлял из себя не лучшее место, по которому стоило бродить босыми ногами. Поэтому я не рискнул заходить в воду. В любой момент я мог порезать или вывихнуть стопу, лишив тем самым себя возможности передвигаться. В моём случае и первое, и второе могло закончиться лишь одним – медленной и мучительной смертью.

Повезло, что вода оказалась очень чистой и прозрачной. Казалось, ручеёк бежал с самых гор, оттого водичка и выглядела вполне себе пригодной к употреблению. Жаль лишь, подходящих ракушек найти не получалось.

Тем временем ночь всё больше и больше опускалась на мой новый мирок. Включив на зажигалке фонарик, я, не теряя надежды, бродил вдоль берега, всматриваясь в воду, но ракушек так и не нашёл. Зато, к своему удивлению, обнаружил парочку рыб. Довольно крупные и медлительные, они на кой-то ляд, борясь с потоком, пытались подняться вверх по руслу ручья, при этом становясь весьма удобной и лёгкой, как мне казалось, добычей.

Залюбовавшись рвущимися в гору рыбами, я оступился. Берег ручья внезапно осыпался, а я, едва целиком не рухнув в воду, намочил левую штанину. Шаг, другой. Сильный поток сносит опорную ногу, и я, падая на колени, по самые яйца оказываюсь в воде. Как и «планировал» – замочил свои нагретые теплом тела носочки.

– Ёбаный в рот!

Выругавшись, скользя по осыпающейся гальке, на четвереньках пополз вверх. Проходить весь день босым и без того было задачей крайне тяжкой: стопы очень болели, а синтетические носки я берег для ночи, ибо предвидел, что спать будет холодно, и ноги чем-то нужно будет отогревать. Поэтому я боялся порвать носки и тем более не хотел их мочить, но, увы, так получилось. Хорошо хоть трусы сухие!

Срочно нужно разжечь костёр, отогреться, попытаться просушить одежду. Я очень боюсь простудиться.

Выбираясь из ручья по осыпавшемуся берегу, рукой цепляюсь за старый толстоватый корешок, который внезапно обрывается, едва вновь не отправляя меня в воду.

– Сука, да сколько можно!

Кинув его в ту же сторону, что и зажигалку, не без труда выбираюсь из ручья. Вымокший, подмёрзший, ощущаю лёгкий озноб. Подняв светящуюся в траве жигу, замечаю и злополучный корешок с очертаниями, вполне схожими с ложкой, достаточно приплюснутый. И если его подточить, то, вполне возможно, что-то дельное и получится.

Тяжело вздохнув, сунул корень вместе с носками в карман и по холодной травке побрёл вверх по ручью обратно к своему лагерю.

Накидав листвы, затем веточек, я для безопасности, как некогда учили в школе, обложил костёр камнями. Сгореть во сне мне не хотелось, точно так же как и замёрзнуть: заболеть – значит, умереть. Да и кастрюля с варевом успела остыть, а есть холодное – не самая лучшая затея. С третьего чирка зажигалкой костерок, сложенный в уменьшенной форме моего шалаша, задымился. Вспыхнула сухая листва, от которой тут же начали гореть и маленькие веточки.

Поставив кастрюлю на камни рядом с костром, подкидываю ещё и ещё хвороста. Примерно через десять минут с наслаждением ощущаю вырывающийся из-под крышки аромат. Ранее еда никогда не пахла так вкусно. Быть может, именно тяжёлый труд, а вместе с ним и все те пережитые мною за сегодня события улучшили восприятие незамысловатого блюда.

Сгоняв к воде и вымыв в реке корешок, беру один из оставшихся камней, принесённых мною для костра. Слегка заострённый, увесистый, обточенный водным потоком, каменный «топорик» с лёгкостью снимает кору с корня, прорезает волокна, создаёт углубление.

– Делай раз, делай два, делай три!..

Обтёсывая ямочку в будущей ложке, вновь сталкиваюсь со странным свечением. Не таким ярким, как прошлый раз, но всё таким же ослепляющим. Мгновение-другое – и в моих руках не корешок, а самая настоящая полноценная ложка!

– Ебануться!

Вскочив от радости на ноги, как в «Короле льве», вздымаю ложку к небу и держу на фоне вырывающегося из-за гор света луны.

Моя личная читерская способность! Вот она, сука, вот она! Ложка, настоящая лож-ж-ж-ка!

Восторгу моему нет предела. Словно сайгак, прыгая вокруг костра, имитируя танцы негров в Африке, я радуюсь этой ложке не меньше, чем святые радуются приходу своего спасителя. Я – ёбаный читер, любитель стратегий, способный создавать годные вещи из всякого рода мусора! Теперь я точно не сдохну, не дам себе умереть и обязательно овладею такой ахуительной силой! Богиня ещё пожалеет, что оставила меня в живых. Наступит момент, и я отомщу ей, я уверен!

Десятки крафтерских мыслей тут же заполняют мою голову.

А что если скрестить большой камень и маленькую палку? У меня получится топор? Или, быть может, длинную палку и какое-нибудь остриё? Тогда у меня будет копьё?! Столько идей, столько замыслов зарождается в моей голове, но на воплощение их сегодня у меня не хватит ни сил, ни времени.

Я слишком устал, изголодался, а борщецкий в кастрюле уже достаточно нагрелся для первой пробы. Деревянная ложка моего личного изготовления погружается в красную жижицу. Остудив ту парой лёгких дуновений, слегка пригубил бульон.

– Не дурно, не дурно, ещё бы только сметанки…

Ложка вырывается из моего рта, после чего я принимаюсь нещадно истреблять содержимое кастрюли, попутно не забыв надкусить одну из картофелин, а вместе с ней лучок, плававшую морковочку и свёклу. Казалось, сегодня я мог в одиночку утоптать добрую треть от содержимого чана, но благо удалось вовремя остановиться. Помимо этого борща у меня совсем не было еды, следовало экономить.

Ощутив сытость, проверил носки, сушившиеся у огня на воткнутых в землю веточках. Натянув их на отогретые у пламени ноги, тут же направился в свой новый, уютный домик. К ночи стало ещё холоднее. Устало прикопав себя листвой, через вход в своё убежище наблюдаю, как медленно тускнеет пламя, исчезают последние яркие язычки огня.

Сегодняшний день – это нечто. По сравнению со всей моей жизнью, прям огнево неебическое! Столько открытий, столько свершений и новых локаций! И еда – она казалась такой вкусной, что даже блюда из ресторана уступали ей. Я ещё никогда в своей жизни не ночевал на природе – считал это занятием для экстремалов, но, попробовав всего один раз, понял, что пережил нечто новое. Нечто совсем иное, то, чего никогда не испытать, лёжа на кровати в своей квартире. Быть может, кемпинг не совсем для экстремалов?

Едва сон стал наползать на мой разум, как внезапно проснулся желудок. Урчание, а вместе с ним и требование облегчиться, заставили похоронить приготовленную для борща мишленовскую звезду.

– Только задремал…

Напихав себе в карманы листвы, выскочил из своего домика. Моё желание не обосраться шло в ногу с желанием американцев овладеть новым месторождением нефти! Опасаясь с утра проснуться от запаха своей же подпёкшейся на утреннем солнышке дрисни, инстинктивно отошёл подальше, к кустикам лопухов, которые в случае недостатка листвы могли заменить мне туалетную бумагу. Штаны без резинки спадают автоматически, а сам я, едва не обгадив свою единственную одежду, сажусь на корточки.

Борщ был очень вкусным и точно не испорченным. Вот только я, не привыкший к обжорству, походу, всё же перебрал. Возможно, причиной тому нервы, возможно, ещё что-то, но итог очевиден: мне не удалось сдержать себя в руках – и вот он, ожидаемый финал. Волна за волной меня проносило, пока кишечник не опустел. Понимая, что всё же придется ещё раз подкрепиться, завершаю свои дела и внезапно, подняв взгляд с листьев соседнего лопуха, замечаю яркие, сияющие в ночной темноте глаза.

Большие, красные, угрожающие.

Мысль о том, что я завершил своё вечернее мероприятие, испаряется с новой подкатившей к заднице волной. Меня чё, щас прям над кучей дерьма захерачат?!

Нервно сглотнув, стопкой листвы подчищаю очко и, едва сумев переступить собственную кучу, начинаю пятиться. Существо в ночи, чувствуя свою доминирующую позицию, напирает. Приглушённый свет угасающего костра освещает полузвериный силуэт. Изогнутые, когтистые лапы-ноги защищает белый густой мех. На сильных полузвериных ляжках отчётливо виден рельеф, чуть выше – бодибилдерский пресс со стальными кубами и… грудь. Большая женская грудь. А также растерянное, милое и слегка смущённое лицо с большими, торчащими вверх кроличьими ушами.

– Вот… – протягивает мне стопку листов лопуха голая крольчиха.

Ноздри её двигаются, то расширяясь, то сужаясь, точно так же, как и, вздымаясь и опускаясь, шевелится обнажённая, слегка прикрытая собственным белым мехом грудь.

– С-спасибо.

Переняв из мягких беленьких пальчиков листву, делаю несколько шагов назад.

– Ты кто?

– Кролли Муррка Двадцать седьмая. А ты? – без смущения отвечает существо с торчащими сосками… и совершенно неприкрытой вульвой.

– Я… Я человек… Матвеем был, вроде как… – не зная, куда деть глаза, из стороны в сторону кручу головой.

– Человек? Это лесной титул? А «Матвеем» – имя? – вновь быстро спрашивает незнакомка.

– Матвей – имя, а человек – происхождение, вернее, раса.

Поясняя, замечаю, что моя гостья боится меня гораздо меньше, чем я её.

– Странное имя, странная раса. Ты не из хищников?

Ещё раз блеснув в ночи своими глазками, крольчиха сделала шаг назад.

– Из травоядных, – вспомнив свой ужин, с иронией успокоил её я и получил в ответ быстрые два шажка навстречу и радостную улыбку Кролли.

– Слава богам! А то я уже испугалась. Это ты по лесу пустил столь дивные ароматы? Что это, что это?

В два прыжка оказавшаяся возле меня, крольчиха своими розовыми сосками едва не заваливает меня на траву.

«Дивный аромат»? Если не брать во внимание место, где меня застали врасплох, то…

– Суп.

Пытаясь спрятать свой девственный взгляд, а так же отстраниться, делаю ещё шаг назад. Я никогда не видел голых женщин вживую, а тут прям настоящая Афродита, богиня для любого задрота-девственника. И так близко. И этот её вид… Кролик? Серьёзно? Это не косплей?

– Суп? – пискнув от восторга, подпрыгнула на месте Кролли. – Так ты повар? А из чего он, твой суп? Из чего, из чего?!

Её напирающие движения, а также касание грудью всё же заваливают меня на землю. В свете луны я палкой отгоняю набивающиеся в мою голову дурные мысли. Те поросшие белым мехом складки между её ног сводят мою мерзкую личность с ума. Снизу у меня всё начинает наливаться кровью: это существо, стоящее надо мной, казалось пределом эротических мечтаний миллиона отаку, в число которых входил и я. Но тем же временем она могла стать и первым из моих союзников, введя меня в курс происходящего в этом мире. Нельзя проявлять агрессию, Матвей младший, нельзя! Рукой через карман уложив приподнимающийся член, забыв, о чём спрашивала Кролли, тупо молчу.

– Ну так из чего он, твой суп? – сев прям своим вареником мне на живот, глядя в глаза без каких либо лишних мыслей, вновь спросила Кролли.

– Из картошки, лука, свёклы и морковки.

На последнем слове крольчиха руками хватается за сердце. Вздохнув, приподнимается, делает пару шагов назад, а после, ошарашенная услышанным, падает на задницу.

– Не может быть! Святая гора вновь разродилась, ожила! Запретный плод, Морковь Святая, вновь взросла на мёртвой земле. Покажи мне её, человек, имя коему Матвеем. Дозволь увидеть, понюхать, НАДКУСИТЬ…

Глаза крольчихи засверкали нездоровым блеском, её дыхание сбилось, стало тяжёлым, а изо рта рекой полилась слюна.

Слова крольчихи слегка шокировали. Видать, её семейство прям-таки поклонялось этому овощу, а значит, скормив ей или попросту передав остаток морковки, я мог выторговать у её рода что-нибудь ценное для себя. Задумавшись о торгах и выгоде, я наконец-то перестал пялиться на её грудь, и, переведя взгляд в сторону своего лагеря, ответил:

– Иди за мной.

Глава 2

Застыв в молитвенной позе, с открытым ртом, едва сдерживаясь чтобы не заплакать, крольчиха глядела на плавающий в красной жиже надкусанный овощ. Нижняя губа её дрожала от волнения. Протянув руку к не успевшему до конца остыть борщу, Кролли едва звучно пискнула:

– Святотатство!

В её глазах багровое варево выглядело неприемлемым.

Трижды обойдя кастрюлю по кругу, она с замиранием наблюдала за тем, как я в поиске морковки ложкой гоняю содержимое. Кролли до последнего опасалась увидеть в чане мясо, приглядывалась к каждому подозрительному кусочку, но, так его и не обнаружив, слегка успокоилась.

– Смею говорить от имени всех Кролли моего племени: отдай Морковь, Человече! Взамен Кролли дадут тебе всё, что только смогут дать!

Отлично, я как раз собирался предложить то же самое.

– Хм… Отдать предлагаешь? Даже не знаю… – решившись немного поторговаться, я сел у углей и задумчиво повторил: – Даже не знаю… Это ведь сама Морковь!

Крольчиха деловито-понимающе кивнула. В глазах её полыхало пламя уверенности и намерения заполучить искомое.

– Понимаю, Святой овощ – весьма ценный ингредиент, и не каждый может позволить себе его купить. Но можешь быть уверен, Кролли – обеспеченное племя. Продай нам Морковь, лишь цену назови!

Значит, даже кролики в этом мире знают о продажах и торгах? Это хорошо. Но с чего бы мне начать, как узнать истинную ценность надкушенного овоща?

– Что ты можешь предложить мне взамен, Кролли?

– Что пожелаешь, – не сводя глаз с овоща, словно боясь, что я его украду, быстро отвечает крольчиха.

– Нет, так не пойдёт. Я хочу знать, что у тебя и твоего рода есть и чем вы готовы ради морковки пожертвовать.

– Морковь, а не морковка! Не кощунствуй, Матвеем! А пожертвовать мы готовы многим, – без раздумий ответила крольчиха. – Готовы обменять на еду, инструменты, информацию или даже, если потребуется, жизнь.

– Жизнь? – удивился я. – Ты что, готова умереть ради неё?

Крольчиха, опустив ушки, всё так же глядя на морковь, кивнула.

– Если ты позволишь моим братьям забрать Морковь, то да, я готова убить себя и стать кормом! – решительно выдала она, стукнув себя белым кулачком в пышную грудь.

– Братьям? Ты не одна прибыла?

– Нет. Мы, Кролли, слишком трусливы. Севернее, по ветру, меня ждут семеро братьев и трое сестёр. Они вооружены, но не опасны. Мы, Кролли, честное племя и никогда ни на кого первыми не нападаем.

– Вот как…

Все свои эротические, пошлые желания пришлось отодвинуть куда подальше. Крольчиха, которая и так внешне выглядела гораздо сильнее меня, оказалась куда опасней, чем представлялось мне изначально.

– Скажи, почему ты так одержима этой Морковью, что в ней такого? Зачем она тебе так нужна, что ты даже с жизнью готова расстаться?

– Ритуал очищения крови, – подняв ушки и наконец-то оторвавшись от созерцания морковки, отвечает Кролли. – Вид наш грешен, братские и сестринские роды тесно связаны между собой. Спаривание между родственниками хоть и запрещено в нашем клане, но, к сожалению, по-прежнему имеет место быть. Морковь нужна нашим шаманам для изготовления целебной настойки. Долгое время мы добывали её у подножья Хару-Хару, но прознавшие об этом племена Лисов разбили там свой лагерь и стали нападать на наших шаманов. Кролли впервые были вынуждены взяться за оружие. Объединившиеся семьи пошли на Лисов войной, но те перехитрили нас. Заключив договор с Волками, Медведями, Тиграми и даже Гиенами, они заманили нашу армию в ловушку и принялись… пировать. Никто, кроме народа Кролли, не знал, как правильно ухаживать за Морковью. Оттого Хару-Хару – Святая гора – осталась без присмотра. С каждым годом она плодоносила всё меньше и меньше, Морковь гибла, её затаптывали кровожадные варвары. Отряды смельчаков Кролли раз за разом предпринимали попытки добраться до Моркови, но ничего не получалось.

– А почему вы не пробовали выращивать её?

– Пробовали. Не растёт, вернее… эм… Хе-хе…

– Не успевает расти?

– Да. Наши предки, умевшие ухаживать за Морковью, героически погибли в войне. А последующие поколения Кролли оказались несдержанными, не приспособленными для земледелия. Мы хорошо собираем, очень выносливые и ловкие, но пороки наши сильнее воли, которую мы имеем.

– Хорошо, тогда давай так… Морковь у меня всего одна, и я отдам вам её взамен на то, что вы, Кролли, обеспечите меня едой и водой. Съедобные ягоды, грибы, любые другие овощи и фрукты. А так же в благодарность за передачу вам священного овоща кто-нибудь из вашего вида останется мне служить. Договорились?

– Сколько еды тебе нужно на год? Или ты просишь приносить её тебе каждый день? – тут же перешла к делу Кролли.