Деревня

Глава VI

Наркотический паровоз катил Краева в пустоту и депрессию. Жизнь стала черной смолой, паузы между дозами уменьшилась. Краев не стал скрывать от своего друга Артема Смирнова факт зависимости от героина и часто брал через него порошок. Артем поначалу отговаривал своего друга от опасного увлечения, приводя в пример свой печальный опыт, но Сергей ни на что не реагировал и требовал телефоны дилеров.

Фраза «героин умеет ждать» была применена жизнью к Краеву в полной мере. Так «не умеют ждать» ни марихуана, ни кокаин, в силу своих химических свойств и воздействия на организм. При героине ты не реагируешь на увещевания родных и близких, ни на здравый смысл, ни на тяжёлые последствия от наркотика. Ты жертвуешь своей жизнью.

Через месяц Краев и Смирнов уже кололись вместе. Потом стали собираться со своими девушками − Викой и Ольгой − и целые выходные проводили в блаженном бреду. В героиновой эйфории казалось, что они большая дружная семья, которая будет вместе вечно.

− А ты знаешь, что в конце XIX героин официально лежал на прилавках? Немецкая компания выпустила первую партию лекарственного препарата под названием «Героин», который позиционировался как средство от кашля, − спросил Сергей у Артема. − Ха, лекарство от кашля! Смешно! − добавил он.

− Знаю своего врага. Это доктор Дрезер. Сначала начал производство препарата «Алка-Зельтцер» и аспирина, потом перешел на разработку и продажу героина. Пол-Европы потом подсело на это «средство от кашля». Артем сделал глоток сока и тихим, почти неслышным голосом продолжил, − перевод слова «героин» с немецкого − «героический». Вот мы с тобой герои, да? − продолжил Артем, почесываясь от аллергии организма на героин и его примеси. Почесывание доставляло почти всем удовольствие. Делали они это медленно и долго, словно занимаясь любовью.

Вика и Оля сидели на кухне и обсуждали наивную телепередачу Малахова, думая, что бы приготовить. Девушки давно перестали нормально питаться и, кроме йогурта, творога и пудинга, почти ничего не ели. Некогда уютная кухня покрылась маслянистой пылью, половина лампочек не работала, стол был заставлен немытой посудой. Неряшливость появилась не только в образе хозяйки, но и во всей квартире. Вика решила смастерить какой-то салат «из того, что есть» и схватилась за нож.

– Да не стучи так ножом, палец отрубишь! – сказала Ольга, глядя, как ее подруга замахала острым ножом, которым она почти не пользовалась. Вика тут же ойкнула, хрюкнула и царапнула ножом по пальцу. Сунув палец в рот, она повернулась к подруге лицом и побелела.

– Таки порезалась, ненормальная?! Иди, йодом залью! − почти кричала Ольга. Вика испугалась, как будто она отхватила себе руку. Ольга сдернула с полки йод, зубами вытащила пробку и потащила подругу к раковине, пришептывая: «Не смотри – не смотри», залила рану! Под кайфом все были заботливые и внимательные друг к другу…

Время отматывало недели и месяцы, зависимость от героина развивалась стремительно, заменяя изначальное удовольствие на необходимость, ставшее уже нуждой. В отношениях между Сергеем и Артемом появился эгоцентризм и эгоизм: хорошего качества героин каждый стремился уколоть себе сам или в компании своей девушки.

Частенько все чувствовали себя просто ужасно, их всё нервировало и раздражало. Бывало, что они становились друг другу гадкими и отвратительными. Начались попытки унижения друг друга, причем в ход шли самые больные места. Они выворачивали самые темные недостатки, говоря друг другу ужасные вещи.

В один из дней, когда Артем не дозвонился дилеру, а Сергей начал ощущать первые признаки ломки, между друзьями случился конфликт.

– Ты нас на эту дрянь посадил! − почти кричал Сергей, куря сигарету за сигаретой, угрожающе посматривая на друга. У него дрожали руки, а на лбу мелким бисером выступил пот.

– А не пришел ли ты ко мне уже вскрытым, состоявшимся нариком? − отвечал Артем. − Ты уже качество искал и нормального дилера, хотя среди этого сброда одна падаль.

Под глазами Артема были круги почти фиолетового цвета, а голос дрожал, как у обиженной девчонки.

– Ты что не понимаешь, что нам скоро конец? − продолжил кричать Сергей, переходя на фальцет. Артем молча встал и вышел из квартиры друга.

Сергей остался сидеть перед телевизором, по которому шло дневное ток-шоу. Передача показывалась в повторе. Упитанный дядька, по виду из политики, рассказывал что-то ведущему. Слов Сергей не понимал, отрешенно глядя в экран.

Смирнов пропал почти на десять дней. Сергей был вынужден брать героин у случайных дилеров. Порошок был разбавлен до такой степени, что его приходилось колоть в разы больше. Вены на руке у Сергея и Вики почернели, переплелись и стали похожи на сожженный бекон.

Глава VII

В начале августа, когда Краев в очередной раз пытался бороться с героином, он стер все номера дилеров из телефона. Попытки спрыгнуть с опиума Сергей осуществлял раз в месяц, понимая печальный финал их увлечения. Все его попытки ограничивались временным переходом на алкоголь и мощные транквилизаторы. Потом все возвращалось на круги своя, и демоническая пляска между жизнью и смертью продолжала набирать обороты.

Вика, практически не пьющая спиртного, испытывала первые признаки ломки. Ее боль напоминала океан, взбесившийся и пахнущий железом. Боль не имела конца и края и была похожа на свинцовое одеяло. Она тонула в ней, как маленькая игрушка, в неистовой стихии. Вика умоляла Сергея достать дозу. Последний пил литрами виски и стеклянными глазами смотрел в телефон. Позже он не смог вынести мучений Вики и выскочил на улицу. Доехав до знакомого адреса в Солнцево, он долго звонил в дверь с порезанным обвисшим дерматином. Через несколько минут ее открыла неопрятная девушка с синяком под глазом и фиолетовыми волосами.

– Позови «Дрозда», или как его – Сергея! − торопливо говорил Краев, стоя на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

– А нет «Дрозда», его вчера менты приняли, − равнодушно ответила девушка, пустив струю сигаретного дыма прямо в лицо Сергея.

Разволновавшись и заикаясь, Краев просил ему продать чек, но девушка, похожая на инопланетянина, делала вид, что не понимает, о чем речь. Через 10 минут унижений она все-таки продала втридорога дозу разбодяженного грязно-коричневого цвета порошка.

Вернувшись в квартиру, Сергей быстро сварил отраву, уколол безжизненную Вику, которая, застонав, закрыла глаза в ожидании избавления от страданий. Потом Краев укололся сам. После наслоения героина на алкоголь Краев захрипел, дыхание замедлилось, и он потерял сознание.

Для пришедшей в себя Вики начался новый ужас. Она в полубредовом состоянии металась по квартире, не зная, что делать. В конце концов, схватив телефон, вызвала скорую. К приезду врачей Сергей отек до неестественных размеров, палец, на котором была печатка, посинел, а механическая застежка часов раскрылась от раздувшегося запястья. Врачи, небольшого роста женщины с незапоминающимися лицами, задавали неприятные вопросы:

– Вы не врите, не врите, а то мы ему не сможем помочь! Он наркоман? Что принимал? − спрашивала врач, прикладывая к Сергею стетофонендоскоп.

– Да, наверное, принимал, − с трудом отвечала Вика, − героин, может быть…

– Конечно, героин, − отвечала врач, поднимая веко Сергея и глядя в узкий зрачок. − Скажу больше − вы кололись вместе с ним! − зло заявила врачиха, глядя на воспаленные вены Вики. Та забыла, что стоит перед сотрудниками медпомощи в одной майке. Вены, слипшиеся, покрытые темными бляшками, по которым еле-еле текла кровь, с головой выдавали в ней наркоманку.

Кошмар продолжался: Сергею поставили несколько уколов и, когда он пришел в себя, повели в скорую помощь. Вика плелась следом в одних тапочках, держа в руках паспорт Сергея. В машине скорой помощи было холодно. Вика дрожала и всхлипывала, смотря на безжизненное лицо Сергея, лежащего на стационарных носилках. Глаза Сергея были закрыты.

За грязным окном мелькали огни большого города, который не обращал внимания на отдельно разыгравшуюся трагедию в автомобиле скорой помощи. Вика, испугавшись, привстала и заглянула Сергею в глаза. Ей показалось, что он не дышит. Врач посмотрел назад с переднего сидения и сказала:

– Откачали мы его, но чуть бы позже случился отек легких или остановилось бы сердце, − и, помолчав, жестко добавила, глядя Вике в глаза, − но когда-то мы не сумеем вовремя доехать, и он умрет. Или ты! – сказала она и отвернулась. Машины расступались перед несущейся на сиренах скорой помощи, понимая, что в железной коробочке едет беда.

Через 10 минут Сергея довезли до наркодиспансера на улице Куусиена и передали его неприятному врачу в несвежем халате, с небритым лицом, в больших несовременных очках. Тот, приняв бумаги, повел их в кабинет дежурного врача. Задав несколько вопросов, он попросил медицинский полис. Вика ответила, что в спешке не вяла его. Врач что-то буркнул себе под нос и вышел в темный коридор. Вика и Сергей ничего не поняли и остались в его кабинете. Через минуту врач вернулся и, заглянув в кабинет, четко сказал:

– Чего сидите, идите за мной!

Через пять минут Краев лежал в мрачной палате с шестью кроватями, на которых стонали, хрипели чужие люди. Всю ночь Вика сидела рядом с Сергеем, держа его за руку.

Утром пришел главврач, тучный и с взъерошенными волосами. Его голос не соотносился с массивным телом и обладал смешной хрипотцой, напоминая говорок какого-то мультипликационного персонажа. Осмотрев Сергея, он тут же в палате сказал, что будет ставить его на учет как наркомана.

– Да-да, есть такая практика. Вы же не в Карловых Варах лежите, – говорил он, глядя на золотые часы Краева. Или вы добровольно, как говорится, или мы через суд. В принудительном порядке, так сказать, с проведением наркологической экспертизы. Кровь у вас взяли, так что результаты скоро будут. Вот вам и экспертиза, так сказать. Все регламентировано приказами Минздрава от 1988 и 2002 года. Врач часто повторял «так сказать», чем раздражал Краева.

– Можно пройти к вам в кабинет? − сказал слабым, но настойчивым голосом Сергей. Выйдя из кабинета, он отправил Вику за деньгами. В тот же день Сергея выписали. Врач, отводя в сторону глаза, прощаясь, сказал:

– Если вы намерены самостоятельно лечиться в какой-то закрытой клинике, не тяните. Вы умный человек, все понимаете.

– Обязательно, − сказал Сергей и, взяв Вику за руку, пошел к выходу из отделения. Домой пара ехала на такси. Всю дорогу молчали, глядя на грязные лужи с барабанящими по ним каплями, щедро падающими с неба.

Добравшись до дома, Сергей позвонил секретарю Марине и сказал, что заболел, та противно ответила: «Понятно, Сергей Семенович, передам шефу». Марина, пышногрудая шатенка с непростым прошлым, спала с шефом и догадывалась, что Сергей давно сидит на наркоте.

– Что с нами будет? − спросила Вика, глядя в глаза Краева. В редкие минуты осветления она понимала, что они купили билет в один конец. Сергей искренне жалел Вику, которая шагнула с ним в зловонную пропасть, превратившись в безжизненную тряпичную куклу, и обещал все исправить.

Глава VIII

Через неделю Сергей читал доклад по обмену информацией между офисами перед небольшой аудиторий, состоящей из руководителей среднего звена. Час назад Краев положил папку с докладом на подставку и прочитал все его содержимое по бумаге. Глаза он не поднимал и не видел, как слушатели воспринимают его, следят ли за его словами или заняты своими делами. Конечно, лекция так не проводится, но мысли Краева крутились вокруг наркотиков. В первую очередь, как выйти с этого адского круга.

Его выступление было принято без особых восторгов и обсуждений. Просто еще один стандартный офисный доклад. Кто-то задал вопрос, Краев вяло ответил на него, не углубляясь в сущность проблемы. Краев подумал, что он распадается на части. Вчера он не нашел героина, и его буквально размазывало по земле. Большой карьеры мне не видать! − подумал Сергей и поехал в свой офис.

Артем Смирнов появился так же неожиданно, как и пропал. Зайдя в кабинет друга, который после «больничного» вяло ковырялся в бумагах, с ходу заявил, что знает место, где их точно снимут с иглы.

Артем выглядел уверенно, хотя по узким зрачкам было видно, что он под кайфом.

– Что за место? − спросил Сергей, отложил бумаги и заинтересованно посмотрел на товарища.

– Точно не знаю, где-то в Красноярском крае, в тайге. Там все по фен-шую, люди возвращаются чистые и довольные. Я знаю парочку нариков, которые нас туда отвезут, тоже хотят спрыгнуть.

– На цепях будут держать или в ямах? Трудотерапия, собрания, типа меня зовут Сергей, я наркоман, и все, как дурочки, хлопают в ладоши. Из этой серии?

– Нет, все добровольно – чудо-травки, бабушки шепчут и смягчают ломки. Обстановка: живешь в глуши, где не то что героина нет, но даже водку можно купить только в райцентре в 100 км. Хочешь, я организую встречу с людьми, кто нас туда отвезет?

– Хочу, − коротко ответил Сергей и посмотрел в окно, где вступала в свои права осень, играя брошенными листьями и уменьшая световой день, как уменьшал героин их жизнь.

Неделя до встречи с проводниками пролетела в борьбе с уменьшением времени между дозами или хотя бы сохранением «графика», при котором они кололись с Викой раз в день. У Сергея появилась надежда, и он даже пытался нюхать или курить героин. Такой прием уменьшал воздействие опиатов на организм. Он постоянно твердил Вике, что вскоре все закончится, и они заживут нормальной жизнью.

Встреча, организованная Артемом, прошла в одном из кафе рядом с домом Сергея. Последний привел на встречу двух мужчин. Один – Игорь, изображал из себя грозного бандита с толстой цепью на шее и татуировкой в виде змеи на шее, второй – Матвей, худощавый и нескладный, со взглядом беспокойным и непредсказуемым, как муха.

– С чего начнем? − спросил Сергей, разглядывая незнакомцев и теребя салфетку. Имея приличный наркотический опыт, Краев распознал в парочке, сидящей напротив, состоявшихся героинщиков. Игорь, сжимая и разжимая большие кулаки, заговорил:

– Есть в Красноярском крае Битучарский район. В этом районе, где-то в самой глубокой заднице, расположено поселение, то ли староверов, то ли просто долбанутых, уехавших из городов от шумной жизни. Игорь, отхлебнув кофе, обжег язык и громко заматерился, что не понравилось Сергею, но он промолчал.

– Ну вот живут себе они, просто до безобразия, как зайцы или белки. По ходу, даже света у них нет. Жуют грибочки и ягодки, на охоту ходят. До первого магазина в Битучарах − 100 км.

– Понятно, − на выдохе сказал Сергей, − полная изоляция. А лечение какое?

– Да особо никакого − отвары, бульоны из шайтан-травы, бабушки или шаманы с нашептываниями и бубнами. Говорят, что здорово помогают лесные колдуны-мухоморы ломку перенести. Бани, трудотерапия. Деталей не знаю, но кто был, вернулись чистые и больше за шприц не взялись. Много о том поселке не рассказывают. Игорь замолчал. Молчали все, пауза затянулась.

– Значит, никаких лекарств, белых палат и врачей? − спросил Сергей, наблюдая за Матвеем, который ерзал на стуле − у него начинались кумары. «Подходит время ему вмазаться», − подумал Сергей и спросил:

– Как обсудить детали с ними? Что по деньгам? Сколько времени курс? Как, в общем, предварительно с ними переговорить?

– Да никак, неразговорчивые они. За нас договорились, как не знаю, там и телефонов-то нет. Обещали встретить на станции Битучары через три дня. По деньгам скромно, прайсов нет, они шальные какие-то, другие ценности у этих лесных братьев. По времени лечения тоже не знаю, но не меньше месяца.

– Может, метадона взять, чтобы перекумариться? − задумчиво спросил Артем и посмотрел на Краева. Тот как будто не услышал предложения и задал очередной вопрос:

– Как добираться до этих отшельников? − его что-то настораживало в этой поездке.

– До Красноярска на самолете, а до Битучар 450 км на поезде. Он один ходит в том направлении, раз в день. На станции встретят и в тайгу. И это, там по приезду нас обыщут. Так что не берите с собой ничего…

– Хорошо, − сказал Сергей, − давай номер рейса, на котором полетим. Помолчав, добавил: − Я согласен, нас будет четверо, мы полетим с девушками.

Написав заявление на длительный отпуск за свой счет, Сергей вызвал бурю негодования у шефа, старого ловеласа и любителя односолодового виски. Стоя в дорогом кабинете с дубовой искусственно состаренной мебелью, он оправдывался:

– Вот подлечусь, отбатрачу, Иваныч, ты меня знаешь! − искренне волновался Краев, в котором наркотики не до конца сожрали чувство ответственности.

– Знаю, знаю и еще кое-чего знаю. Лечись, Сережа, пока ты не пропал! Ты умный сильный человек, ты сможешь.

Сергей понял, что шеф в курсе его наркозависимости.

Глава IX

На станции их встретил крепкий мускулистый мужчина, которому мог позавидовать мультяшный моряк Попай. Все настороженно смотрели на бородатого незнакомца, который представился Яковом. Его ручища была грубовато-мозолистой, а хватка чересчур мощной, одет он был просто − в защитного цвета охотничий костюм и обычные резиновые сапоги.

Яков, спокойно посмотрев всем в глаза, погладил темную бороду и тихо заговорил:

– Силой в поселке вас никто держать не будет. Попасть к нам на поселение трудно – мы никого не ищем, люди сами находят нас. Сейчас это вроде бы модно. Моя деревня живет просто – все выращиваем сами, почти ничего не покупаем, в Битучарах бываем редко. И помогаем. Таким, как вы… Сейчас у нас двое живут из города, − из какого города, Яков не сказал.

– Мы в курсе, сами приехали, − ответил за всех Сергей, глядя себе под ноги. Его начинал колотить озноб, подходило время колоться. Артем поймал себя на мысли, что он инстинктивно прячется за спину Краева и выступил чуть вперед.

– Дорога дальняя, тяжелая, не асфальт московский, так что извиняйте, часа четыре будем ехать. Это если повезет, − сказал Яков и повел всех на стоянку, где их ждал старенький УАЗ-452. Машина была зеленого цвета, изрядно потрепанная, местами покрытая ржавчиной. Кое-как разместившись, все приготовились к тяжелой дороге.

Все расселись парами. Матвей и Игорь сели рядом, что-то весело обсуждая. Вмазались, наверное, перед вылетом, − подумал Краев, усаживаясь возле запотевшего окна.

Дорога была только в Битучарах, дальше шла колея, разбитая лесовозами. УАЗ прыгал, как козлик, на выбоинах и ревел в лужах. Приехавших трясло и бросало из стороны в сторону, все держались, за что могли, и упирались руками, кто в крышу, кто впереди стоящие сидения. Через час Вике стало плохо, и она попросила остановиться, на что Яков ответил:

– Потерпите до первой стоянки! Если сильно приспичит − стану, но сейчас нельзя, застрять можем. Кого тошнит, нате пакет, − и он протянул целлофановый мешок с выцветшим рисунком. Вика схватила пакет, и ее тут же в него вырвало. Запахло кислятиной. Вика негромко сказала:

– Извините, пожалуйста.

Все молчали, глядя на однообразный пейзаж за окном в виде глухой стены леса. У всех было одно желание: поскорее добраться до места.

Через четыре часа, как и обещал Яков, УАЗ прибыл в поселение. Забор высокий, а за ним – небольшая деревня из добротных домов. К группе прибывших, улыбаясь, шел мужик со светлой бородой. На улице осень, земля остыла, с неба моросит дождь, а он босиком чешет, и будто бы все равно ему. «Блаженный», − подумал Артем, стоя в грязи. Никакой плитки, асфальта и гравия в поселке предусмотрено не было.

– Мужики, айда за мной! − сказал босой и представился, − меня Руслан кличут. Сергей Краев и Артем Смирнов, неловко попрощавшись с девушками, засеменили за новым знакомым. Следом шли новые знакомые − Матвей и Игорь, неся на плечах рюкзаки.

В деревне была одна улица, присыпанная опилками и песком, вокруг нее стояли однообразные дома, из окон которых за ними наблюдали люди. Вдоль дороги гуляли беспечные куры и важные гуси, где-то в хлеву замычала корова. Мужчины были все бородатые, а женщины покрывали голову платками и носили длинные платья.

Почти у всех домов топились печи, пуская в небо ровные струи серого дыма. К крыльцу каждого дома от дороги лежали ровные доски, заменяя асфальтированные дорожки. На улице было безветренно и тихо. Казалось, что поселок живет в каком-то своем измерении, где нет спешки и суеты. Две женщины поднимали из колодца-журавля ведро с водой, используя противовес. Как в старинной сказке, стояли покрытые мхом заборы, резные ставни и крыши, украшенные коньками и петухами.

Через несколько минут подошли к избе, где стоял другой босой, внимательно рассматривая гостей. Один глаз у него был полуприкрыт из-за большого шрама, а нос свернут в сторону. Мелкий дождик собирался каплями-стекляшками в его черной бороде. «Прямо-таки босоногое село», − подумал Краев, шлепая дорогими ботинками по лужам и опасливо поглядывая на «одноглазого», как он назвал его про себя. Одноглазый, тем не менее, добродушно улыбнулся и пригласил всех в дом.

Прихожую избы украшала затертая ковровая дорожка неопределенного цвета с потрепанной бахромой по концам. В большой просторной комнате стояла старая венгерская мебель, большой квадратный телевизор, накрытый накрахмаленной скатертью, искусственные цветы в вазах. «Смешно!» − подумал Сергей, разглядывая на стене чёрно-белые фотографии и старые иконы по углам.

– А где душ, удобства? − спросил Краев, обращаясь к двум, будто блаженным мужикам, которые окунули грязные ноги в тазик и прошли в дом.

– Баня сейчас будет, а удобства у нас на улице. Вот ведро, если ночью приспичит, − ответил один одноглазый.

– А вай-фай у вас есть? – спросил Игорь, рассматривая свой телефон, где не было ни одной антенки. Мужики молча переглянулись, как будто тот заговорил на финском языке.

– У них розетка одна на весь дом, возле телевизора, и электричество от генератора, которое дают по большим праздникам, − ответил за бородачей Краев, − какой вай-фай, о чем ты говоришь!

Игорь и Матвей стояли возле серванта, где красовались фарфоровые зверюшки и три стакана из хрусталя. Глухая деревня как будто отбросила компанию на век назад…

Глава X

Ольгу и Вику повели к избе две женщины, неприметного вида, со сложно определяемым возрастом. От них пахло смесью навоза, травы, дыма, молока и пота.

Вика шла и ловила себя на мысли, что она первый раз в жизни видела настоящие галоши, надетые на встречающих женщинах. «Я даже не знала, что они еще существуют», − думала она.

Изба была из нетесаных бревен, которые за годы поблекли и местами покрылись мхом. Весь дом казался Вике, скорее, порождением живой природы, нежели рукотворной постройкой. Крышу украшал конек, который хранил домочадцев от бед и тревог. Скрипнув досками крыльца, вошли в дом.

В углу стоял огромный старый, как динозавр, телевизор, покрытый светлой салфеткой. Девушки рассматривали его как музейный экспонат, осторожно дотрагиваясь до ручек переключения каналов и выпирающие, как пипетки, устройства для увеличения звука и яркости. Одна из женщин, с глазами будто покрытыми коркой льда, увидев, что Вика приподняла салфетку телевизора, сказала:

– Яков иногда включает генератор, но телевизор ловит плохо, одна белая рябь. Крути, не крути антенну – все одно.

В доме пахло блинами, хризантемами и свечным воском. Москвички рассматривали кастрюльки с крышечками с винными пробками, чтобы пальцы не обжигать, лук в чулках, пивные банки на шкафах. Все было вперемешку, выглядело все нелепо, как будто тут жили бомжи, хотя в хате был идеальный порядок и чистота. Панцирные кровати были заправлены белым бельем, на них горочкой стояли подушки, соблюдая пропорции по размеру.

– У нас никто не пьет, − увидев взгляд Вики, остановленный на пивных банках, сказала вторая женщина с азиатским приплюснутым носом − это от туристов осталось. Вот мы и украшаем, чем можем, дома. Яков денег на безделушки не дает. Девушки поняли, что в селе управляет Яков.

Громко хлопнула дверь, и минутой позже в комнату вошла третья женщина, с виду сильная, как ломовая лошадь, с большим открытым лицом. «Такая, наверное, умеет все на свете – дров наколоть, утку подстрелить, жаркое приготовить и суп из лебеды сварить», − подумала Ольга.

– Меня зовут Нина, − представилась крупная женщина, − пойдемте в баню, помоемся, и я вашу одежду погляжу, чтобы вы дряни нигде не попрятали.

– У нас ничего нет, − обиженно сказала Вика, − сами же приехали, − и села на деревянную табуретку.

– Да видали мы всяких, и мы «больше не колемся и не курим». Глядишь позже, а они, как сопли, по деревне ходят, за заборы цепляются. Выгребаешь потом из комнат всякую пакость. И запрячут по углам, словно мыши. «Так что извиняйте», – сказала Нина.

Баня высокая, просторная, липовые полки, лавки и самый пол зачищены скобелем. В предбаннике на лавках положены матрасы с душистой травой, покрытые белыми простынями. На полу раскидано пахучее сено, тоже покрытое простынями. На лавках лежали веники, стояли медные тазы с взбитым мылом, а рядом большие кувшины с квасом.